Текст книги "Проклятие Кулемы"

Поместье Арбениных

Хозяева, которые нас принимали – Валерия Ивановна и Алексей Ефимович, старейшины в многочисленном роду Арбениных. Впрочем, я ошибся. Истинной старейшиной рода является мама Валерии Ивановны, Алевтина Петровна, которой уже за девяносто, но она непременный участник всех застолий, не отказывается выпить две-три рюмочки водки, а если находятся слушатели, может им целый день декламировать «Евгения Онегина», которого всего знает наизусть.

Валерия Ивановна уже давно на пенсии, а долгое время работала массовиком-затейником. Она и сейчас часто берет баян в руки и, когда начинает исполнять песни нашей молодости, тут же сбегается народ, и даже наши внуки-малолетки перестают бегать и прыгать и пристраиваются послушать.

Алексей Ефимович работает в институте источников света, является там ведущим специалистом, любит рассказывать о своей командировке в Египет, которая была ещё в советское время, но оставила в его памяти неизгладимый след.

Он был старшим в группе направленных в Египет специалистов. Удивительно, но каждый раз за кадром остаётся, с какой целью они туда ездили и даже от какой организации, а вспоминает он в основном бытовые подробности и организационные неурядицы. Видимо, таких было немало, и доставляли они Алексею Ефимовичу, как старшему группы, немало хлопот, а может, и неприятностей, раз одного из командированных пришлось даже раньше срока отправить на родину. Правда, когда мы задавали вопрос «Алексей Ефимович, а за какие прегрешения так сурово поступили с человеком?», тот, обычно словоохотливый, начинал произносить что-то невнятное.

А я вспомнил свои косвенные столкновения с египетскими порядками. Жил я в академическом аспирантском общежитии в Москве в одной комнате с ещё двумя аспирантами: один, Эмин Мамедли, приехал в Москву из Азербайджана, а вторым был Леонид из Питера. Вскоре Леонид рассказал нам, что он недавно вернулся из Египта, где несколько лет работал переводчиком и неоднократно встречался с президентом Египта Гамалем Абделем Насером. Первым делом он рассказал нам о своих первых впечатлениях от встреч с Насером:

– Сначала я видел его много раз на массовых мероприятиях. Насер прекрасный оратор. Он часто выступает перед широкой аудиторией, и его неизменно воспринимают с большим вниманием, как заворожённые. Насер всегда имеет в виду, что его слушают одновременно и грамотные, и совершенно неграмотные люди, поэтому по нескольку раз повторяет одну и ту же фразу с некоторыми вариациями. Так он добивается, чтобы его мысль проникла в сознание слушателя и прочно там обосновалась.

Эмин спросил:

– А где же ты впервые встретился с Насером?

Леонид заулыбался:

– О, это была целая история. Надо сказать, что Насер весьма скромный человек. Он до сих пор живёт в том же доме на территории военного городка в районе Аббасийя, который занимал, будучи бекбаши – подполковником египетской армии. Поэтому и к своей безопасности он относился примерно таким же образом. В поездках его окружало достаточно плотное кольцо охранников, но и только. И тут в египетскую разведку и контрразведку стали поступать данные о планах физического устранения Насера как зарубежными, так и внутренними агентами. Вызвано это было событиями, связанными с национализацией Насером Суэцкого канала. Я, конечно, узнал об этом значительно позже.

Абдель Насер на митинге

– Из каких же источников? – уже не утерпел я.

– Ну, ты слушай дальше. Насер обратился за помощью в Советский Союз, и в Каире вскоре появились два руководителя девятого управления Комитета государственной безопасности СССР. Насер пригласил их на обед, а заодно и меня в качестве переводчика. Вот так я впервые его увидел непосредственно напротив себя. На этой встрече он попросил наших специалистов поделиться своим опытом для организации охраны высшего египетского руководства, после чего начались многочисленные встречи с охраной Насера. Я там тоже продолжал участвовать, конечно, в качестве переводчика. И выяснились странные, на взгляд наших представителей, вещи: хлеб повар Насера покупал в лавке напротив дома президента, а мясо и овощи – на ближайшем базаре, при этом никакого медицинского контроля за продуктами не было. Однако это египетских охранников почему-то не волновало. Основной вопрос, который их волновал, был связан с проблемой обнаружения в служебных помещениях и залах заседаний радиоактивных и отравляющих веществ. Они надеялись, что у нас для этого есть специальная аппаратура, и хотели её получить.

– И как, получили? – это снова Эмин.

– Ребята, вы не представляете, как египтяне расстроились, когда кагэбэшники порекомендовали проверять помещения при помощи птички в клетке, – рассмеялся Леонид. – Они сначала подумали, что наши просто потешаются над ними, и всё время спрашивали, нет ли более современной технологии. Им отвечали, что кое-какие работы в этом направлении ведутся, но «птичка всё равно лучше». Эта фраза у египтян стала просто поговоркой.

Эмин, всё время внимательно слушавший Леонида, вдруг хлопнул себя рукой по лбу:

– Знаете, парни, а я ведь тоже видел Насера.

– Где же это? – недоверчиво спросил Леонид.

– В Баку, он туда приезжал в мае 1958 года. Народу высыпало на улицы – тьма. А я случайно как раз в то время, когда проезжала его машина, вышел из магазина. Я теперь понимаю, что Насера приветствовали как выдающегося лидера всего мусульманского мира.

Мне не часто приходилось слушать рассказы Леонида про Египет, он беседовал в основном с Эмином. Я сразу после поступления в аспирантуру женился и, как только выпадало свободное время, мчался к молодой жене, которая жила с родителями в Подмосковье.

Однажды приезжаю в общежитие – Леонида нет, вижу невероятно озабоченного Эмина, который, немного помявшись, говорит мне:

– Когда тебя не было, пришёл поздно вечером Леонид с приятелем, и они легли спать вдвоём на его кровать. Я говорю – чего тесниться, вот же кровать свободная. Но они отказались. Я уснул, а ночью проснулся от какого-то шума. Прислушался, а это у них кровать ходуном ходит. Ясное дело, чем ребята занимаются.

Он помолчал, а потом добавил:

– И, похоже, Леонид в роли девочки.

Я говорю:

– Эмин, может, тебе это показалось или приснилось?

– Ты что? – Эмин даже руку к сердцу прижал. – Я тебе больше скажу. Тебя не было почти неделю. За это время история один в один повторилась ещё раз. Пусть мне первый раз, как ты говоришь, приснилось. Но второй раз я уже точно не спал, просто не мог уснуть.

Я был просто потрясён, как-то мне не приходилось сталкиваться до сих пор с этим явлением. Но я читал Библию и знал, что древние города Содом и Гоморра были уничтожены именно за такие развратные действия их жителей. Для меня представить это было просто противно. Спасением было только то, что я приехал уже фактически выписываться из общежития, потому что нашёл себе работу в ближайшем Подмосковье, где даже комнату обещали дать чуть ли не сразу после поступления, так что Леонида после этого я, слава богу, так больше и не видел.

Я вспомнил эту историю, слушая рассказы Алексея Ефимовича и размышляя над тем, за какие прегрешения был отозван из Египта их сослуживец. Из туманных намёков рассказчика я заключил, что, скорее всего, он, как и Леонид, попал в группу любителей этого вида секса. Я знал, что в Египте такого рода увеселения весьма распространены, а у нас они считаются криминалом.

Хрущев награждает Насера медалью «Золотая Звезда»

Обсуждая воспоминания Алексея Ефимовича, мы не могли не спросить его:

– А вы видели Насера?

Алексей Ефимович чуть ли не оскорбился:

– А как же! Мы же сразу приехали в Каир, а там митинги едва ли не каждый день, и почти всегда на них выступал Гамаль Абдель Насер. А когда мы были уже на полигоне, он к нам приезжал, со всеми поздоровался за руку, а потом больше часа была интересная беседа.

– Ну и как он вам показался?

– Знаете, вёл себя, как обычный мужик. Одевался просто, хотя по всему было видно, что он человек военный. И жил очень скромно. Нам рассказывали, что во время первого визита Насера в Советский Союз в апреле-мае 1958 года Никита Сергеевич Хрущёв как-то спросил его, чем он занимается в свободное время. Насер ответил, что в редкие свободные часы увлекается любительской киносъёмкой. В ходе дальнейшего разговора Хрущёв высказал свое мнение, что цветная киноплёнка смотрится куда лучше, чем чёрно-белая, с чем Насер согласился, но добавил, что цветная киноплёнка ему не по карману. Сказано это было безо всякой рисовки, просто как констатация житейского факта.

Я решил добавить:

– А вы помните песню Высоцкого:

 
Потеряю истинную веру —
Больно мне за наш СССР:
Отберите орден у Насера —
Не подходит к ордену Насер!
 

Алексей Ефимович махнул рукой:

– Да, это Никита учудил, надо же – присвоить президенту чужой страны звание Героя Советского Союза!

Изба старших Арбениных

Ещё через неделю, в следующий свой приезд в Кулему, мы познакомились и с остальными представителями семейства Арбениных, которые почти в полном составе прибыли в деревню. Старший сын Валерии Ивановны и Алексея Ефимовича, Руслан, был уже женат и даже имел трёхлетнего сына Игоря и годовалую дочку Свету. Сестра Руслана, Алёна, была ещё не замужем.

Старшие Арбенины в деревне жили в избе, которая досталась им от прежнего хозяина. Была она уже с серьёзными изъянами, но они мирились с этим, делая текущий ремонт, когда что-то совсем ломалось. А случалось это почти в каждый их приезд в деревню, так что скучать им не приходилось. Правда, когда приезжал Руслан, то ремонтом занимался он.

Дорога (Дмитров)

Тем временем мы уже въезжаем в Дмитров. Раньше можно было ездить через центр города, но потом его сделали пешеходной зоной, и теперь приходится проезжать окольными переулками или по окружной дороге. Это очень древний город, почти такой же, как Москва, и тоже основан князем Юрием Долгоруким. Мы иногда останавливаемся здесь ненадолго, чтобы полюбоваться его достопримечательностями. Город чистый и весьма аккуратный. Не знаю, насколько уютно здесь чувствуют себя его жители, но на приезжих он производит очень благоприятное впечатление.

Памятник князю Юрию Долгорукому

Памятник князьям Борису и Глебу

До сих пор сохранились остатки Дмитровского Кремля с высокими земляными валами, когда-то служившие мощными укреплениями. На территории Кремля и по всему городу расположены церкви и соборы, большинство из них восстановлены почти в первоначальном облике, и каждый из них радует взор своей красотой и неповторимостью.

Успенский Собор в Дмитрове

Сегодня мы выехали рано, впереди у нас уйма времени, поэтому мы решили познакомиться с Дмитровом немного поближе, а то всегда пролетаем мимо, рассмотреть толком ничего не удаётся.

Церковь Казанской Иконы Божией матери

Особенно хороши здесь соборы. Переходя или переезжая от одного к другому, любуемся их оригинальной архитектурой, в некоторые удаётся зайти внутрь и рассмотреть их богатейшее убранство, которое так свойственно православным культовым сооружениям.

Параллельно с осмотром мы неторопливо ведём с Верой разговор о том, как мы оказались жителями, точнее, дачниками Кулемы. Сегодня мы с Верой почему-то сосредоточились на воспоминаниях о нашем врастании в Кулему. Восстанавливая в памяти то время, я спросил:

Тюремная Елизаветинская церковь

– Вера, а ты помнишь Бориса Петровича, соседа Тенишевых, с которым мы познакомились в первый же наш приезд в Кулему? Мы его несколько раз подвозили домой из Башарино – почему-то он ходил туда в магазин, хотя это вдвое дальше, чем до Приволжского. – Может, потому, что там, кроме продуктового, был ещё и строительный магазин? Хороший мужик, но довольно частенько поддавал.

– Да он почти всегда после этого укладывался спать, – махнула Вера рукой – мол, это простительно.

Сретенский храм в Дмитрове

– Но, наверное, это было причиной его ранней смерти, – вздохнул я, – он ведь был всего лет на десять старше нас.

– Он и на пенсию несколько лет как ушёл, даже не пожил в своё удовольствие, – поддержала Вера и добавила: – Почему-то хорошие люди редко живут долго.

– А у него ведь было три дочки, но ни одну из них мы в деревне не видели.

Вера хмыкнула:

– Ну, одна из них, Лариса, самая младшая, сразу после похорон появилась, но только затем, чтобы побыстрее вступить в наследство и продать дом.

Вид на Дмитровский Кремль сверху

Я покачал головой:

– Странно, вот мы теперь живём в его доме, вернее, на том месте, где он стоял, а сначала и не думали ничего покупать.

– Верно, – поддержала Вера, – только когда Димка сказал, что надо бы купить, мы начали с Ларисой переговоры.

– А Лариса сразу назвала пять тысяч долларов – тогда все продавали за доллары – и не уступала ни копейки. У нас и денег таких не было, – мне до сих пор было неловко вспоминать те события.

– Нас Роман выручил, – улыбнулась Вера, – дал нам пять тысяч долларов.

– Это был его королевский подарок лично тебе. Так что эту покупку на тебя и оформили. Ну, ты это заслужила, – не отвлекаясь от управления, я погладил Веру по руке. – Зато потом оба наших сына – Димка и Роман – и их дети, наши внуки, с удовольствием проводили свободное время в Кулеме. Сейчас внуки выросли, ездят реже, зато Дмитрий с женой Таней проводят в Кулеме столько же времени, сколько и мы.

Вера кивнула:

– Да, все выходные с мая по ноябрь и все отпуска.

Мы чуть помолчали, потом Вера добавила:

– Знаешь, а Лариске эти деньги пошли на пользу. Вон она какой магазин в Приволжском отстроила. И ведь пользуется успехом. Мы тоже туда заходим иногда – что-то купим, о чём-то поговорим. Она с нами очень уважительно обращается.

Отвлечёмся немного от экскурсии по Дмитрову, чтобы вставить небольшой рассказ про Ларису.

Лариса

Неловко об этом говорить, но подспудно, неосознанно Лариска надеялась, что отец скоро умрёт. Нельзя сказать, что она к нему плохо относилась, но после смерти матери очень редко навещала отца. Тот жил один, был ещё полон сил, однако на женщин не засматривался. Пенсии ему хватало на скромную жизнь и каждодневную выпивку, а чтобы сэкономить, предпочитал покупать самогонку или вообще какой-то суррогат. Три его дочери давно разъехались из деревни по разным местам, старшие только на похороны матери и приехали.

Младшая, Лариска, окончила педучилище и получила направление в сельскую школу недалеко от Кимр и всего в пятнадцати километрах от Кулемы, в которой школы, конечно, не было. Ещё в училище она выскочила замуж за сверстника, и вскоре у них уже было двое детей. Учителей в школе катастрофически не хватало, и директор, чтобы закрепить Ларису, сделал почти невозможное – добился, чтобы ей дали однокомнатную квартиру на первом этаже в двухэтажном доме практически рядом со школьным зданием.

Начались девяностые годы, фирма в Кимрах, в которой муж работал после окончания училища, исчезла, и он никак не мог найти работу, жили они на скромную Ларискину учительскую зарплату да на урожай с небольшого огородика, полученного от школы. Муж начал поддавать, и как-то в зимнюю метель завалился в сугроб и замёрз. Лариса погоревала, но детей надо было кормить, и она крутилась как могла.

Смерть отца – по-видимому, от какой-то отравы – её опечалила, но в то же время породила надежду за счёт продажи дома выкарабкаться из нищенского состояния. Поговорила с сестрами, те согласились, чтобы деньги от продажи сельского дома Лариса забрала себе.

Уже давно, раздумывая над тем, как обустроить свою жизнь, расспросив знакомых, Лариса решила, что если у неё появится хотя бы немного деньжат, она попробует открыть магазин, для начала просто булочную. И вот она, возможность попытаться осуществить свою мечту. Сначала она попробовала прикинуть, во что обойдётся реализация этого замысла, и набросала то, что теперь именуется бизнес-планом. По её расчётам, выходило чуть больше четырёх тысяч долларов. Она уже знала, что недвижимость сейчас все продают за доллары. На всякий случай решила установить продажную цену деревенского дома в пять тысяч долларов.

Теперь надо было заняться поисками покупателей образовавшегося наследства. В Кулеме было довольно много приезжих из Москвы, и Лариса решила посетить их в первую очередь. Для начала разговора она заготовила фразу:

– Извините, я продаю дом с участком, если у вас есть знакомые, планирующие заиметь дачу в Кулеме, сообщите, пожалуйста, им о моём предложении.

На неизбежный вопрос «За какую цену продаёте?» она заготовила стандартный ответ: «Пять тысяч долларов плюс оформление».

В заключение она оставляла свой адрес, заготовленный заранее.

Удивительно, но не прошло и месяца, как ей поступило первое предложение. Посетившие её покупатели предлагали сначала четыре тысячи, а потом подняли даже до четырёх с половиной тысяч долларов. Но Лариса упрямо стояла на своём. Она уже поняла свою ошибку – надо было назначить начальную цену в пять с половиной тысяч, а при торге полтысячи сбросить, и все были бы довольны.

Время шло, новых предложений не поступало. Лариса уже готова была сбросить пятьсот долларов, но не знала, как найти тех, кто к ней приходил. И вдруг, совершенно неожиданно, они появились с согласием на Ларискины условия. Покупку оформили буквально за пару недель, и Лариска тут же приступила к реализации своего плана.

Заброшенное здание в Приволжском

По дороге в Кулему она уже присмотрела подходящее место для магазина – в посёлке Приволжском прямо у дороги, ведущей дальше вглубь лесов и на берег Волги, куда после появившейся возможности покупать участки из Москвы устремились сотни, а может, и тысячи новоявленных дачников. Там всё было прекрасно, но магазинов почти не было. Подходящим местом, как показалось Ларисе, была какая-то развалюха, по внешнему виду захламлённая, но, обследовав её, она убедилась, что там стоят прочные кирпичные стены. Порасспрашивав вездесущих бабок, она быстренько нашла собственника – тот обретался в соседнем доме. Зайдя в квартиру, Лариса увидела полулежавшего на кровати давно не бритого мужика и спросила:

– Вы владелец этого сооружения? – и показала рукой в приоткрытую дверь.

– Угу, – мужик с трудом ворочал языком.

Лариса засомневалась, можно ли с ним говорить в таком состоянии, но всё же решилась:

– Продайте его мне.

– На хрена оно тебе? – удивился мужик.

Не отвечая на вопрос, Лариса повторила:

– Ну, так продадите? И за сколько?

Мужик растопырил пальцы, потом другой рукой два пальца загнул:

– Во, три бутылки.

Решив, что для начала достаточно, Лариса ушла, пообещав:

– Через неделю приеду, будем оформлять.

Теперь надо было получить разрешение на открытие магазина. Она уже знала, что для этого необходимо зарегистрироваться в налоговой службе, значит, придётся ехать в Кимры. Сколько времени займёт посещение налоговой, она не представляла, поэтому решила подкинуть детишек сестре, которая жила в Кимрах. Лариса собрала детей, начала одеваться сама и вдруг случайно бросила взгляд в зеркало и остановилась. Она давно не смотрела на себя в зеркало так придирчиво.

Боже мой! Ей всего двадцать семь лет, лицо невыразительное, бледное, одета, как старуха. Она вздохнула. Надо будет попросить у сестры кофточку поярче, заодно накрасить губы, подправить ресницы, навести тени.

– Ну, это мне сестрица поможет, она умеет.

В налоговой инспекции народ забил все проходы. Лариса протискивалась от кабинета к кабинету – везде были солидные очереди. И вдруг у одного кабинета никакой очереди не оказалось. Толкнув дверь и войдя в комнату, Лариса увидела сидевшего за огромным канцелярским столом молодого человека, с любопытством на неё посмотревшего. Видимо, Лариса произвела на него благоприятное впечатление, потому что он показал ей на стул, стоявший у его стола:

Налоговая инспекция в Кимрах

– Проходите, гражданочка. По какому вопросу?

Лариса осторожно пристроилась на краешке стула, облизнула пересохшие губы, зачем-то поправила сумочку и только потом сказала:

– Я хочу открыть продуктовый магазин, пришла узнать, как его зарегистрировать.

– Простите, как вас зовут?

Лариса поняла, что её не выставят сразу из кабинета, приободрилась, но ответила коротко:

– Лариса.

– Скажите, Лариса, а где вы хотите открыть магазин?

– В Годово, ну, теперь это Приволжское.

– Знаю я Приволжское. И в каком же месте?

– Да почти на въезде. Асфальт заканчивается, начинается песок, вот там слева кирпичное полуразрушенное здание, я хочу его восстановить.

– Это раньше действительно был магазин, его приватизировала заведующая, но несколько лет назад она умерла. Теперь даже не знаю, кому оно принадлежит.

Лариса закивала головой:

– Я узнала. Какому-то мужику, который живёт почти рядом с этим зданием. Я с ним договорилась его купить.

Мужчина согласился:

– Что ж, наверное, его можно вернуть в нормальное состояние. А когда вы планируете открыть магазин?

Лариса пожала плечами:

– Думаю, месяца через три, но я ещё ни с кем по поводу ремонта не договаривалась.

Мужчина мягко сказал:

– Лариса, я думаю, вам надо регистрировать поближе к завершению ремонта. Но ещё и хоть какое-то оборудование надо. А оно недешёвое. Вы уже думали об этом?

Лариса покачала головой:

– Новое я не потяну, придётся поискать бэушное, может быть, в бывших столовых.

Мужчина немного помолчал, потом говорит:

– Ладно, давайте знакомиться, меня зовут Вадим, я заместитель начальника налоговой службы. Сейчас начальник в отпуске, и я его замещаю, так что пока у меня есть возможность вам помочь. Я сейчас дам вам бланки, необходимые для регистрации предприятия, а потом, если вы не против, съездим с вами в Приволжское, посмотрим, что можно для вас сделать.

Лариса с благодарностью согласилась, и Вадим тут же вызвал служебную машину, предупредил кого-то из сотрудников о своём отъезде, они уселись в автомобиль и уже через полчаса были на месте. Всю дорогу Вадим расспрашивал Ларису, где она родилась, кто родители, где училась, где работает, где живёт, замужем или нет, кто муж, есть ли дети. Лариса добросовестно отвечала, понимая, что второго такого случая может уже и не быть. Отправив Ларису искать продавца развалюхи, Вадим ушёл в администрацию Приволжского, велев Ларисе прийти туда вместе с хозяином бывшего магазина. Мужик оказался дома и, на удивление, трезвый. Когда они с Ларисой пришли в администрацию, Вадим уже обо всём договорился. Глава администрации – это была женщина, – поздоровавшись с вошедшими, сказала:

– Приходите сюда завтра с утра, я попрошу нашего сотрудника помочь вам подготовить документы и объяснить, что надо делать дальше для оформления сделки.

Когда Лариса с Вадимом уселись в машину, Вадим велел водителю ехать на завод биопрепаратов, а Ларисе объяснил:

– Раньше это был спиртовой завод с высококлассным оборудованием, закупленным за рубежом в 1984 году. В восемьдесят шестом оборудование передали в Прибалтику, а завод перепрофилировали на биотехнологии, но уже несколько лет, как он фактически прекратил работу, сейчас там только директор и охрана остались. У них есть холодильные шкафы, столы, ну, и, может, ещё что-нибудь. Попробуем договориться, чтобы они что-то передали тебе.

– Вадим, я вам так благодарна, – прижала Лариса руки к груди, – без вас я не знаю, что бы и делала.

– Да я просто экономлю твоё время, – засмеялся Вадим.

На заводе директор, увидев Вадима, которого, по-видимому, хорошо знал, с готовностью пошёл показывать имеющееся оборудование. В конце визита договорились, что как только Лариса будет готова, она ещё раз посмотрит и подберёт для себя то, что ей понадобится.

Жила Лариса в селе Титово, рядом с дорогой на Кимры. Спросив, едет ли она домой, Вадим предложил ей снова место в машине. На въезде в Титово Вадим остановил автомобиль и вышел из него вместе с Ларисой, которая тут же стала прощаться. Вадим шутливо спросил:

– Неужели ты меня даже чашечкой кофе не угостишь?

Лариса покраснела до корней волос и смущённо пролепетала:

– У меня нет кофе.

Магазин у перекрёстка в Титово

Вадим, по-видимому, сразу сообразил, в чём дело, и успокоительно похлопал Ларису по руке:

– Нет проблем, мы же стоим рядом с магазином.

Действительно, прямо перед поворотом дороги находился продуктовый магазин. Они зашли внутрь, и Вадим купил банку растворимого кофе, бутылку вина, конфеты, апельсины, колбасу, сыр и ещё разных вкусностей. Всё с трудом влезло в большой полиэтиленовый пакет. Попросив водителя ожидать его на стоянке у магазина, Вадим взял Ларису под руку:

– Ну, показывай свой дом.

Дом оказался сразу же за поворотом, метрах в тридцати. Лариса в комнате тут же захлопотала, убирая разбросанные вещи, достала скатерть на стол, поставила посуду. Вадим снял пиджак, сел за стол и стал помогать: нарезал колбасу, сыр, открыл бутылку вина своим ножом со штопором, поскольку у Ларисы такого прибора не нашлось. Лариса ещё бегала к холодильнику и обратно, когда Вадим мягко взял её за руку:

– Лариса, садись, всего достаточно, – он уже успел налить в стаканы вина. – Давай выпьем, чтобы у тебя с магазином всё благополучно устроилось.

Лариса снова принялась благодарить его, но он поднял руку:

– Лариса, это всё мелочь. Ты не представляешь ещё, сколько трудностей тебе придётся преодолеть, чтобы добиться своего. Так что запасайся энергией. За тебя!

После выпитого вина Лариса вскоре почувствовала себя свободней, смущение прошло, она выпрямилась, щёки чуть порозовели. Вадим залюбовался ею и не удержался от восклицания:

– Лариса, да ты просто красавица! Что ж ты лицо своё всё время платочком закрывала? Тобой невозможно не залюбоваться.

Лариса опять смутилась, не зная, что ответить – давно её так откровенно никто не хвалил. Но, видно, действие вина сказывалось – Ларису будто кто-то за язык дёрнул:

– И вы любуетесь? – и тут же, зардевшись, склонила голову.

Вадим через стол накрыл её руку своей:

– Да я с утра тобой любуюсь, а сейчас просто глаз не отведу.

Он встал со своего места, подошёл к Ларисе, склонился и приник к её губам в долгом поцелуе.

У Ларисы закружилась голова, она уже почти забыла вкус поцелуя. После смерти мужа прошло долгих четыре года, за это время у неё были с мужчинами несколько интимных встреч, но они не произвели на неё особого впечатления и продолжения не получили. Вадим ей сразу понравился, – не то чтобы он был красавец, но вполне симпатичный молодой человек. А особенно ей импонировало его уважительное к ней отношение. Да и помощь в столь непростом деле наполняла её чувством благодарности.

Вадим осторожно приподнял Ларису, перевел её на стоявший у стенки диван, усадил, обнял и снова припал в долгом поцелуе. Не отрывая губ, положил руку на грудь, сжал её, потом расстегнул на кофточке пуговички, освободил из лифчика и обнажил напрягшиеся полушария. Припал губами к сосочку, одному, потом второму, помассировал их языком, вызвав негромкий страстный стон Ларисы. Через некоторое время его рука легла на её колено, захватила край платья, потащила его вверх и забралась под трусики. Лариса обняла Вадима, прижала его к себе, а потом начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Спустя полчаса, обессиленные, они всё ещё продолжали лежать на диванчике, тесно прижавшись и лаская друг друга остатками любовной страсти. Первым поднялся Вадим, оделся, подождал, пока оденется Лариса, налил в стаканы вина, а Лариса вскипятила чайник для кофе, до которого они только сейчас добрались. После короткого завершающего застолья Вадим сказал:

– Мне надо уезжать. Ты поедешь в Кимры?

Лариса закивала головой:

– Обязательно, мне надо к детям.

– Могу тебя подбросить на машине, если ты недолго будешь собираться.

Лариса только руками развела:

– Да я практически готова. Только сумочку взять.

Вадим помолчал, что-то обдумывая, потом повернулся к Ларисе:

– Смотри, какой у меня режим на ближайшее время. Машина в моём распоряжении будет ещё чуть более двух недель, пока начальник в отпуске. Если тебе что-то понадобится, звони, телефон я оставлю. Дай бумажку.

Записав номер телефона, он добавил:

– Я к тебе и сам буду наведываться, как только представится возможность. А сейчас поехали. Водитель меня уже заждался.

На следующий день Лариса с утра приехала в Приволжское. Мужик снова был трезвый, искоса посмотрел на Ларису и сказал:

– Ну, ты же не думаешь, что я действительно за три бутылки продам?

– А что же ты хочешь? – Лариса не скрывала удивления.

– Ну, рублей пятьсот.

Лариса подумала, потом спросила:

– Скажи, как тебя зовут?

– Семён Мохов меня кличут.

– Семён, давай не торговаться, ты от меня получишь гораздо больше, если возьмёшься за ремонт этих развалин. Найди помощника, договоримся, что делать, я часть денег дам вперёд.

– А что, это дело, – воодушевился Семён.

Получив в администрации образец договора, а затем составив и напечатав свой договор и расспросив, куда теперь идти и что делать, Лариса и Мохов отправились в Кимры. Лариса рассчитывала, что на покупку уйдёт дня два, но так быстро не получилось. Правда, по большей части их присутствие не требовалось, и они могли заняться ремонтом будущего магазина.

Первым делом надо было очистить его внутри от мусора и грязи. Семён с партнёром, которого звали Михаил, убрали весь хлам и вывезли на тележке в овраг, а Лариса тщательно отмыла пол, который оказался кафельным и после чистки выглядел вполне прилично. Теперь надо было поставить двери. Хорошенько осмотревшись, они сообща решили, что входную придётся купить, а в качестве второй… Семён с Михаилом пошли на свалку, отыскали кем-то выброшенную, но ещё вполне пригодную дверь, подремонтировали её и поставили с задней стороны домика.

Лариса уже готова была купить входную дверь, замки, а ещё нужны были унитаз и раковина, и она уже ходила по строительным магазинам, присматриваясь и прицениваясь, когда судьба послала ей царский подарок. Оценивая будущие траты, Лариса рассчитывала, что вырученных за продажу отцовского наследства денег хватит на покупку и ремонт домика, а также большей части необходимого оборудования. После визита на завод, где она увидела, что там можно найти почти всё, что ей надо, и надеялась, что существенно дешевле, чем в магазине или на рынке, у неё появилась надежда, что можно будет обойтись значительно меньшим кредитом, чем она планировала вначале. Но она понимала, что в любом случае придётся брать какой-то кредит на закупку по крайней мере первой партии продовольствия для реализации в магазине.

Царским подарком для Ларисы стал дефолт, в результате которого её сумма в рублях увеличилась сразу в четыре-пять раз. Теперь надо было успеть за два-три месяца открыть магазин – она надеялась, что за это время рублёвые цены не успеют существенно измениться. Для начала она сразу же разменяла на рубли двести долларов из пока ещё нетронутой пачки и с помощью своих работников сделала первые закупки для ремонта. Пока мужики возились с домиком, Лариса отправилась на завод биопрепаратов. Директор сразу её узнал и тут же повёл показывать оборудование. Лариса быстро отобрала необходимое: двухметровый в ширину холодильник с наклонной передней стеклянной панелью, три морозильника с прозрачной верхней крышкой, настенные полки, шкафчики, два обычных холодильника в подсобку. Она бы и ещё хотела кое-что получить, но понимала, что ставить будет некуда. Когда составили перечень, Лариса спросила с замиранием сердца: