Текст книги "Неодолимая сила обстоятельств"

Глава 23
Супруги. Откровенный разговор

На кухне Роман сел за стол и замолчал, не зная, с чего начать. Молчала и Лена, с остервенением натирая полотенцем тарелки.

Наконец Рома, закончив перестук пальцами по столу, попытался отобрать у жены полотенце:

– Дай я дотру.

– Нет уж! – не согласилась она. – Лучше возьми салфетку и повытирай рюмки, если уж хочешь помочь.

– С удовольствием.

Муж сел обратно за стол и занялся стеклянной и хрустальной посудой.

Стало легче. Роман уже было открыл рот, но Лена его опередила.

Поставив в сушилку очередную тарелку, она с каким-то отчаянием бросила на барную стойку полотенце:

– Рома! Может, хватит меня наказывать? Да, я виновата, но я честна перед собой! И больше, чем я себя казню, никто не сможет. Хоть блядью, хоть шлюхой меня называй, унижай, я всё вытерплю. Но ребёнок ни в чём не виноват.

– Не то! – досадливо поморщился Роман. – Ничего ты не поняла. Дело не в тебе, хотя и в тебе тоже. Дело во мне! Мне, мне теперь с этим знанием в голове жить.

Снова повисла неловкая пауза. Обозначив свои позиции, оба супруга замолчали.

– А Саньков не было, хотя я Саньке говорила, – вновь первой паузу не выдержала Лена.

– А Сашке говорила? – вскинулся Роман.

– Нет! Я его с тех пор не видела, – как бы оправдываясь, ответила Лена. – Только от Саньки знаю, что они на днях в Москву перебираются.

– И это правильно, – Роман не то Ленин ответ поддержал, не то решение друзей.

– Что правильно? – решила уточнить жена.

– Сашкино решение. Это ведь невыносимо – каждый день видеть свои упущенные возможности. Знать, что в твоей семье растёт неродной ребёнок, своя кровинушка рядом, а дотянуться нельзя.

– Да, у них свой трэш.

– А у меня свой… Как ты вообще… с Сашкой могла!

Лена вздохнула. Собралась с мыслями.

– Не знаю, – честно ответила она. – Очень плохо мне было. А тут рядом он оказался. Тоже со своей бедой. Вот и сошлось как-то. Механика сплошная.

– Туда-сюда обратно, тебе и мне приятно, – съехидничал Роман.

– В том-то и дело, что не так. Ни страсти, ни удовольствия, самим стыдно потом было. Я ни его, ни Саньку потом долго видеть не могла, предателем себя чувствовала.

– Как и со мной?

– Что ты, Рома! С тобой всё по-другому было, – голос Лены задрожал от обиды. – Да я сразу после ночи с тобой почувствовала – вот она, моя судьба. Вот только ты занят был. Я тогда от желания невозможного все слёзы выплакала. Подушку зубами готова была грызть от понимания, какая дура в молодости была, всё принцев искала, когда мой родной рядом был, с подружкой встречался.

– Ладно, проехали, – Роме было приятно, но он не хотел этого показывать – вот ещё, перед бабьём слабость мужскую проявлять!

– Я и помыслить не могла, что из этой глупой единственной связи такой результат получится. Пустые же оба.

– А другие? Даже странно, что… – Роме пришлось сглотнуть, прежде чем такое произнести. – Ты сразу про Сашку вспомнила, когда узнали, что Ксюша не моя дочь. Тьфу ты! Я хотел сказать – биологически не моя дочь. Ты же с другими знакомилась и встречалась…

– Не было ни с кем ничего, как ты этого понять не можешь. Совсем за пропащую женщину меня держишь! После того облома, из-за которого я к Сашке обратилась, стала омерзение к мужикам испытывать. Вообще ко всем. Почувствовала, что пора заканчивать, пока в конченую блядь не превратилась. Решила, что семья, видимо, мне по судьбе заказана. Тем более дочь подрастает, ей чужих мужиков видеть ни к чему.

– Ты же на днюху со свидания пришла?..

– Я же говорила, что к тому времени на мужиков другими глазами смотреть стала. Этот кавалер таким пустым мне показался, таким самодовольным, и так читалось его желание затащить меня в постель, что я его заказала.

– Да ну?!

– Именно! Заказала полное меню еды, а сама, отпросившись носик попудрить, сбежала. Ушла по-английски.

Муж довольно засмеялся, представив эту картину.

– Я по парку долго гуляла после этого, совершенно бесцельно. Ни домой, ни на день рождения не хотелось идти. Знаешь, так мерзко на душе было, что жить не хотелось. А тут Санька позвонила, упросила-таки. Пришла, а там вы, такие милые, родные лица.

– Ну и наклюкалась от восторга.

– Что было, то было. Хотя мне далеко до тебя, я хоть на своих двоих ушла. А в машине ты вдруг очнулся и так страстно, так жарко стал целовать! – Лена зажмурила глаза от удовольствия, вспоминая былое. – Я сначала пыталась остановить, а потом подумала – а почему бы нет? Да!

– А говорила, что ничего не помнишь, – с лукавой укоризной пробормотал Рома.

– Я проснулась от грохота, а тут такой разгаром и посередине ты. Вот ориентацию и потеряла: что, где, почём. Ничего понять не могла – что ты, Ксюшин муж, делаешь в моей спальне и зачем крушишь всё вокруг? Потом, конечно, вспомнила.

Они сидели за столом напротив друг друга и вели спокойный разговор. Супругам надо было до конца разобраться, ведь от их решения зависело будущее семьи и судьба девочки, мирно посапывающей в соседней комнате.

– Рома… – она осторожно тронула мужа за руку. – Нигде и ни в чём с моей стороны обмана не было, было роковое стечение обстоятельств. Вызванное, тут я свою вину признаю, моим прежним легкомысленным поведением. Ни от какого чужого мужика я не могла залететь. Так легче будет?

Он напрягся, но руку не отстранил.

– Если бы! – Роман, в принципе, готов был сдаться, но всю боль, что копилась в нём последние дни, надо было выговорить. – Может, даже проще было бы, если бы там был совсем посторонний, чужой человек, неизвестный мне, неведомый мужик. А знать, что настоящий отец – Сашка, почти брат мой, видеть его при этом… невыносимо. Всё-таки хорошо, что они уезжают. Я бы не смог с ним дружить, как прежде, зная, что он был в тебе, осеменил тебя. Издалека дружить легче.

– А ты? – решила перейти в наступление жена, но не сильно, лишь бы только немного отбиться. – Сразу к бывшей побежал! Я, думаешь, не знаю про твои шуры-муры с Ксюхой?

– Было дело, – согласился Роман. – Была такая мысль. Но как-то быстро пришло осознание, что поезд ушёл. Да и дочку нашу не смог предать.

Последние слова были для Лены как бальзам на душу. Она быстро встала и принялась расставлять посуду, чтобы муж не увидел увлажняющиеся глаза.

– Да твоя же Алинка там была, когда мы Сергея искали, который решил в рыцаря поиграть и уехать на край света.

– Да? – обернулась Лена. – Мне она ничего не рассказала, предательница! А я мучаюсь, переживаю! Могла бы успокоить мать. Вот я ей задам!

– Не стоит ей ничего задавать, – улыбнулся Роман. – Алинка хоть и сатана в юбке, но очень разумная девочка. Разве бы у нас состоялся сегодняшний разговор, если бы ты всё знала и не переживала насчёт меня?

– Да, но…

– Никаких но! Лучше признай, что я прав.

– Пожалуй… ты прав. И я рада, что вы с Сергеем наладили отношения, – поспешила сменить тему Лена. – Решили, что с Африкой его делать?

– То-то и оно, что нет.

– Почему? Причина вполне уважительная. Они ведь официально женятся? Ксюша похвасталась, что уже и заявление подали.

– Всё-таки вы, женщины, ничего в нашем мужском племени не понимаете, – с досадой сказал Рома. – Всё свои хотелки выше всего ставите! А долг? А обязательства? Их куда деть? Тем более что Серёга – бывший военный, человек чести. Он такое себе чувство долга отрастил… Он другу обещал, даже более – боевому товарищу.

– А вы в нас, женщинах, ничего не понимаете, – парировала Лена. – Уж кто бы про чувство долга говорил!

Просто мужчины действуют по шаблону там, где женский взгляд выход найдёт с другого бока.

– Ну и какой же выход твой женский взгляд придумал? – тон Ромы был недоверчив и ироничен. – Давай уже, колись.

– Мне Ксюша обмолвилась, что её в Милан на стажировку приглашают, да дети держат, – она зашла мужу за спину и обняла, обхватив своим руками-лебедями его шею. – И хочет, и не решается. А опыт-то неоценимый! Дела с ателье у неё в гору пошли.

– А это при чём? – он по-прежнему не понимал, куда клонит жена.

– А при том, что от Италии до Африки – море перелететь. Вот пусть и летят молодожёны – один в свою Африку, а другая в Италию. Будут на выходные летать друг к другу, миловаться, на красоты Средиземного моря любоваться.

– Так-то оно хорошо, а детей куда деть предлагаешь? Не с собой же?

– Твой Кирилл – уже вполне взрослый мальчик, пора отрываться от мамкиной титьки. Отправим к нему Алинку на квартиру, хватит им уже по углам да машинам тискаться. Пусть хозяйствуют, учатся семейной жизни. А Машу на место Алины к себе возьмём. Тебе она родная дочь, я с ней прекрасно лажу. С Ксюшей и с Артёмкой они дружат. Справимся!

– Ну ты молодец! – восхитился Роман. – Дай-ка я им позвоню.

– Ночь уже!

– Ничего, разбужу, – он взял телефон и набрал номер. – Алло, Серёга, не спите? Собираетесь? Дай-ка мне Ксюху, да сам далеко не уходи. Вас двоих касается. Тут Ленок придумала кое-что. – Закончив излагать план жены, он некоторое время ещё прижимал мобильник к уху.

Потом, закончив разговор, обернулся к жене: – Они просили тебе предать, что ты – гений!

– Так они согласны?

– Ещё бы!

– Вот так! – торжествующе сказала жена. – Не зря говорится: «Ум у бабы догадлив, на всякие хитрости повадлив».

– Пушкин?

– Точно! Я же у тебя учитель словесности.

– Вот что, учитель словесности, спать-то будем?

– Тебе где стелить? – с замиранием спросила Лена.

– Как где? Спальня же есть! Не хватало ещё, чтобы дети наши размолвки видели, – ответил Роман и, увидев радостно засиявшие глаза жены, добавил: – Но секса меж нами пока не будет, каждый спит на своей половине кровати. Я же к дочери вернулся, не к тебе. Мне надо привыкнуть к новой ситуации, научиться с этим жить. И как долго это продлится, пока не знаю, ничего обещать не могу. Извини.

– Как скажешь, – покорно согласилась жена.

Но в глазах у неё появились бесовские огоньки – главное, что вместе, главное, что в одной постели. А уж разгрести возникшие меж ними завалы было для неё делом техники. В своих колдовских чарах Лена была уверена.

* * *

Далеко за полночь в квартиру тихонько прокралась Алина. «Дома!» – подумала она, увидев возле порога мужскую обувь. Впрочем, в этом она почти не сомневалась – всё дело шло именно к этому. Растянувшись на своей кровати, она, сладко улыбаясь, погружалась в сон, вспоминая жаркие поцелуи и крепкие объятья своего Кирилла. Её разбудил страшный грохот за стенкой и начавшаяся после этого непонятная возня.

«Опять кровать сломали, – улыбнулась Алинка. – Ничего не меняется в этой квартире!»

На этот раз она не помчалась сломя голову в мамину спальню, а повернулась на другой бок и уснула. На сей раз там было всё хорошо, было всё правильно.