Текст книги "Взломать стихию"

Глава 16
Допрос у Бочарова

Константина Сергеевича Обухова, по месту работы известного так же как Декстер, задержали без проблем. Жил «дядя Костя» один, более чем скромно, в убитой одиночеством однокомнатной квартирке, трещащего по швам панельного дома. Там его и взяли. Объявленная в розыск «скорая» была припаркована тут же, рядом с подъездом. Как после утверждал на допросе задержанный, он якобы просто «уехал пообедать», домой, после смены. А не уничтожать улики, как были уверены Гуляра и Иван.

Если это предположение и было справедливым, все уничтожить у Декстера явно не получилось. Некоторые, сделанные оперативниками, находки приводили в ужас.

В памяти телефона санитара были найдены фотографии, вызвавшие шок даже у повидавших всякое оперов. Удовольствие вникать в снимки с окровавленными обезображенными человеческими телами и лицами (а именно такие фото были на телефоне) они предоставили следователям. Распечатанные и увеличенные фотографии неизвестно чьих увечий легли в личное дело Константина Обухова, как одно из доказательств того, что задержали его не зря.

Компьютер гинеколога Стибелиса конфисковали как вещдок, и тоже отправили на изучение.

По этому поводу Гуляре еще в поликлинике пришлось выслушать многочисленные «вздохи» главврача Минкина:

– А как же работать?

– По старинке, как работали до этого. Потом обновите базу данных, это не трудно, – компетентно посоветовал Иван, и Борису Артуровичу пришлось этот совет принять.

Тем более что гинеколог Ашот Стибелис, поставленный в известность о переезде своего рабочего оборудования в прокуратуру, тоже его успокоил: это не проблема, у него все под контролем.

Очередным косвенным доказательством причастности Декстера к преступлениям послужил журнал поездок «скорой». Как выяснилось, санитар нередко брал ее вне выездов на вызовы. И (что проверили в первую же очередь) в предположительные даты убийства тоже.

На сбор этих и некоторых других, типа опроса соседей, сведений у оперативных групп ушло примерно полдня.

Вечером, часов около восьми, в кабинете Бочарова состоялся первый допрос подозреваемого в серийных убийствах. На нем присутствовала и Гуляра.

Обухов сидел на стуле посередине комнаты и щедро окатывал ненавистью все, на что натыкался своим волчьим взглядом. Казалось, дай ему волю и, сорвавшись с места, он кинется рвать в клочья все, до чего сумеет дотянуться.

Бочаров постарался это напряжение, как вредное для установления контакта, снизить:

– Константин Сергеевич, давайте с главного. Мы вам не враги. Мы просто ищем того, кто совершил преступление. Так получилось, что вы под подозрением. Вам есть что сказать?

Декстер ответил коротко, в своем духе.

Гуляра покраснела, но внесла слова Обухова в протокол.

– Зря, – спокойно ответил на это Бочаров. – И для того, чтобы снять с вас подозрения, явно недостаточно. Ладно, давайте по порядку.

Бочаров задавал вопросы о жертвах и датах, когда предположительно состоялись похищения и убийства. Чем Обухов был занят в эти дни? Кто это может подтвердить? А также о компьютере в кабинете гинеколога: заглядывал ли он в него, когда делал ремонт? И так далее.

В ответ от Декстера АНБ не получил ничего. «Не делал», «Не знаю» и «Не помню» – мрачно повторял по кругу подозреваемый. С одной и той же интонацией, за все время ни разу не подняв на Бочарова глаза.

– Извините, на последний вопрос «не знаю» или «не помню»? – переспросила Гуляра для протокола.

– Без разницы, – буркнул Андрей Николаевич. – Пиши «не помню».

Зафиксировав отрицательные показания Обухова по факту похищений и убийств, Бочаров перешел к уликам.

– В те даты, которые вы «не помните», вы брали служебную машину вне рабочего графика. Это подтверждено. С какой целью?

Обухов ответил тем же «не помню». Но на этот раз добавил:

– Чинил, наверное. На яму гонял.

– Куда?

– У меня участок за городом. С гаражом.

– Кто может подтвердить, что вы чинили машину? Соседи? – спросил следователь.

– Не знаю, – вернулся Декстер к своему режиму ответов.

Бочаров, сделав пометку по поводу огородного участка (завтра с самого утра следовало отправить туда следственную бригаду), задал следующий вопрос.

– Как вы объясните это? – он выложил перед Обуховым фотографии, распечатанные с телефона.

Санитар усмехнулся и ответил неожиданно:

– Хобби!

Сдерживая вспыхнувшее негодование, Гуляра записала циничный ответ в протокол.

– Но про это я без адвоката ничего говорить не буду, – выдал подозреваемый сверхдлинное для себя предложение.

– Вот как? Почему? – Бочаров попробовал зацепиться.

Гуляра ожидала, что Декстер смолчит, выполняя обещанное, но неожиданно он задал встречный вопрос:

– Я арестован?

– Определенно, – ответил Андрей Николаевич. – Ни одной улики вы не опровергли. Я имею в виду, убедительно. Слишком серьезное преступление, чтобы хватило ваших «не помню» и «не знаю». Тем более, я им, Константин Сергеевич, еще и не верю.

В ответ Обухов высказался о правовой системе государства и ее конкретных представителях, в лице Бочарова и Гуляры, в эпитетах максимально далеких от комплиментарных. Контакт с маньяком, который так стремился наладить Андрей Николаевич, так и не наладился.

Допрос затянулся почти до полуночи, дома Гуляру терпеливо ждал Иван.

Все, что было на допросе, перед сном, уже лежа в постели, помощница следователя рассказала мужу. Которому по привычке было интересно все, что связано с маньяками. Тем более с таким, кто еще этим утром едва не сделал его своей жертвой.

– Насчет компьютера, – посоветовал детектив – супруг. – Вам бы обзвонить из него всех девственниц? Вдруг там еще есть пропавшие?

– Правильно, спасибо, – согласилась Гуляра. – Сегодня руки не дошли.

– И на огород этот тоже съездить. Где-то же он своих пленниц держал? Не в квартире же?

– Да, туда уже бригаду послали. Роем.

Думать за всю московскую прокуратуру тяжело.

– Как Клара? Все получилось? – спросила в свою очередь Гуляра.

Рассказать, как прошел остаток дня во всех подробностях действующему работнику прокуратуры, даже лежащему рядом с ним в одной кровати, Иван не мог. Тем более что об этом он договорился и с Кларой, и с Соплей, и с Ложкиным. Поэтому ответил коротко:

– Все в порядке. Завтра займусь Тамарой. Вот где настоящий детектив – с миллионом подозреваемых!

Обсудив на ночь всех желающих смерти Брыкунам, и вдоволь над этим насмеявшись, супруги заснули. Завтрашний день требовал свежих сил – как работнице московской прокуратуры, расследующей дело о маньяке, так и главе детективного агентства, пробующего поймать негодяя, покушавшегося на жизнь его квартирной хозяйки.

Но выспаться молодым супругам было не суждено.

– Дрыхнешь, Пинкертон? – около полуночи безапелляционным телефонным звонком Черешнина разбудила Тамара Николаевна.

Голос ее звучал почему-то возмущенно.

– Что-то случилось? – вежливо ответил Иван, не открывая уже спящих глаз.

– Что-то! – возмущение в голосе выросло. – Завтра с самого утра дуй ко мне!

– Мы же договорились на двенадцать… – попробовал оказать сопротивление детектив.

– Это было до того, как меня в третий раз прикончить попытались! – заявила Тамара, и Иван проснулся окончательно.

– Что? Когда?!

– Час назад, завтра расскажу, – рявкнула квартирная хозяйка. – Встречаемся у меня, в восемь утра. Я теперь без охраны и шага из квартиры не сделаю! Спи!

Глава 17
Покушение раскрыто

Известно, что кошки чувствуют землетрясение за минуту до него, пожар за пятнадцать секунд, а поставленный на шесть утра будильник часа за полтора до срабатывания. Рыжая зараза, абсолютно игнорируя ивановскую антипатию, пришел улечься на груди и мурчать в предрассветных сумерках именно к Ивану. Чтобы прогнать его, обругав трехэтажным человеческим матом, Черешнину пришлось проснуться гораздо раньше запланированного.

Больше уснуть не удалось. Легко сказать «спи!» после того, как тебе сообщили, что твой клиент в очередной раз чудом остался жив. Размышляя, кто более, а кто менее подходит на роль потенциального убийцы, из списка, составленного Тамарой Николаевной, Иван прободрствовал до четырех утра. Самое обидное, не придя при этом ни к какому выводу. И все это в день, когда как никогда потребуются ясный взгляд на вещи и свежий трезвомыслящий рассудок!

Разбудив Гуляру, которая в отличие от него всю ночь проспала сном, более крепким, чем заваренный из пяти ложек кофе, Иван выехал к ждущей его помощи квартирной хозяйке.

Черешнин впервые был в квартире Тамары Николаевны и чувствовал себя словно допущенный в покои к матке – царице рядовой муравей. Сердце империи, центр паутины, корень зла. Возникающих в сонной голове Черешнина ассоциаций было много, но в центре всех – Тамара Брыкун.

Разговор, посвященный расследованию, состоялся на кухне.

Брыкуновская кухня была довольно типичной, характерной для людей без вкуса, но с увесистым достатком. Кухонное пространство было плотно заставлено дорогой бытовой техникой вперемешку с анахронизмами советского периода. Так с дорогущей итальянской кофе – машиной, например, соседствовала открывалка в виде волка из «Ну, погоди!». Между элегантной дизайнерской вытяжкой и крутейшей конвекционной печью, с трудом был втиснут пошлый настенный календарь. Видимо для того, чтобы занять делом огромный никелированный болт, некогда ввинченный в стену и торчащий теперь из нее сантиметра на три. Стоявший напротив дорогой финский холодильник был облеплен пошлыми туристическими магнитиками. Судя по сувенирам, отдыхать Брыкуны предпочитали на черноморском побережье: в Дагомысе, Туапсе и Геленджике. С редкими вылазками в одни и те же турецкие и египетские отели.

Итак, на Тамару было совершено третье покушение, о чем она, кипя от ярости и возмущения, поведала в подробностях.

– Опять, зараза, меня после клиента подкараулил! – рассказывала хозяйка, скрежеща зубами. – Только на асфальт ступила, слышу – мотор сзади! Обернуться не успела, меня как подбросит! Я кубарем полетела. Хорошо, что около мусорки: дворничиха мешки с листьями выставила – я в них приземлилась.

– Тамара Николаевна, я же просил вас быть поосторожнее, – с укором произнес Черешнин.

– Мне что теперь, квартплату не собирать? Всем простить? – огрызнулась Тамара. – Пусть и не мечтают! При смерти буду, приползу.

– А на этот раз машину заметили? – с надеждой спросил детектив.

Тамара сердито резанула по Ивану глазами.

– Да.

– Серьезно? – сонный детектив оживился. – Может и номер запомнили?

– Да какой номер! – буркнула квартирная хозяйка – И машина, тоже не поняла какая. Не разбираюсь я в них! Она, тем более, сразу за угол и по газам. Но по всем ощущениям – та же самая.

– Свидетели какие-то были? – пробовал Иван выжать хоть что-то полезное.

– Нет, – ответила Тамара. – Туда и окна не выходят. Помойка там, ни души не было.

Иван решил зайти с другой стороны.

– Тамара Николаевна, а слежку вы не чувствовали? Подумайте. Не только сегодня, а вообще? Как вчера ваш день прошел?

– Да какая там слежка, – пожала плечами Тамара. – После тебя домой поехала. До вечера тут сидела, уборка, то, се, жрать готовила. Потом к дочке с додиком съездила, жратвы им отвезла, посмотрела, чего они там. Шлиппиху там застала, поэтому долго не рассиживалась, нервы дороже. Поехала домой. А вечером – по делам, и на тебе! Снова.

– Подумайте, – попросил Иван, – кто был в курсе того, когда и к кому из должников вы собираетесь?

– Да, я никому не говорю особо, – ответила Тамара. – Зачем? Не потому что тайна, а… кому интересно? А вообще у меня график, чтобы не путаться. Вон висит.

Тамара показала Ивану пришпиленный магнитиком из Анапы, в виде знаменитой белой шляпы, листок. На нем действительно была аккуратно, олдскульно, шариковой ручкой расчерчена таблица с адресами и суммами. Увидел он на нем и свою фамилию – «Черешнины» – со знакомой ему грустной суммой долга.

Следующая мысль пришла в голову Ивана мгновенно.

– То есть, выходит, о ваших точных перемещениях, могли знать только те… – вслух начал он ее проговаривать. – Тамара Николаевна! Сейчас я вам нарисую предполагаемый портрет, кого мы ищем, а вы сами подумайте, кому он больше всего подходит.

– Хм! Хорошо, – Тамара скептически вздохнула. – Валяй, детектив. Не промахнись.

– Что мы знаем точно о нашем… то есть вашем, предполагаемом убийце? – Иван приготовился загибать пальцы. – Я вижу всего два стопроцентных факта.

– Не густо, – прокомментировала Тамара.

– Он уверенно управляет машиной, иначе не выбрал бы ее, как способ убийства – это раз, – Черешнин загнул мизинец. – И он в курсе всех ваших передвижений – это два, – к мизинцу добавился безымянный палец.

Иван огласил вывод:

– Насколько я понимаю, он имеет прямой доступ к этому списку. Ну и какую-то выгоду он должен от вашей смерти получить. Иначе зачем? Три! – Иван загнул еще один палец.

Тамара молча смотрела на Черешнина, сидящего перед ней с загнутыми в форме «пистолетика» пальцами. И вдруг заплакала.

Даже внутри таких скалистых монолитов, как Тамара Николаевна Брыкун, оказывается, есть живое сердце, способное разбиться вдребезги. Чтобы понять, чей портрет вырисовывается, ей не потребовалось много времени.

– Жорик! Зараза, как ты мог! Подонок!

Вблизи заветного списка с графиком посещения должников проживал лишь один единственный человек – Георгий Семенович Брыкун. И хотя, после двадцати двух лет брака, от него Тамара такой подлости, как собственная смерть, ожидала в последнюю очередь, сомнений у нее, похоже, не было.

– Лучшие годы ему отдала, так он и худшие решил забрать… – всхлипывала квартирная хозяйка.

– Может еще рано делать выводы… – поосторожничал Иван.

– Поздно! – резко ответила Тамара. – Я ж как раз заметила: он в последние дни тихий такой, будто виноватый. Все делает, что говорю, не спорит. И выгода ему прямая. Имущество наше на меня записано. Я теперь-то понимаю… А в тот вечер, помню, после второго наезда, когда я к вам зашла, он ведь позже меня домой вернулся. И вчера, сволочь такая, тоже. С клиентом, говорит, был. Знаю теперь!

– Это можно проверить, – предложил Черешнин. – Что за клиент? Кем ваш муж работает?

– В автошколе инструктором, – ответила Тамара с расстановкой. – Видишь, и тут пасьянс сошелся. Жора, Жора…

– Есть телефон автошколы? – попросил Иван.

Спустя минуту он набирал телефонный номер, который ему дала Тамара.

– Здравствуйте! Вы простите, моя сестра у вашего инструктора в машине телефон забыла. Вчера вечером. Фамилия водителя? Она говорила, да я никак не вспомню. Но если назовете, кто у вас вчера работал… Нет, не Сергеев. И не Авакемян точно. А больше никто? Уверены? Ну, хорошо. Может сестра напутала что-то, я уточню и перезвоню, простите.

Иван закончил звонок и посмотрел на Тамару. Императрица выглядела раздавленной и беспомощной.

– Поняла, – горько сказала она. – Не работал он ни вчера, ни тем вечером, паразит. Он в это время за мной охотился.

Но Тамара Николаевна не была бы собой, если бы позволила ситуации долго держать верх над собственной персоной. Квартирная хозяйка Ивана сделала глубокий вдох, расправила поникшие было плечи, словно подняла паруса флагманского корабля, и уверенно оторвала корму от кухонного табурета.

– Едем! Вызывай такси! – скомандовала она решительнее Нельсона при Трафальгаре.

Вскоре они были в автошколе «Мустанг», где имел честь бегать в табуне почетный инструктор Георгий Семенович Брыкун.

Георгий как раз высаживал из машины очередную ученицу, галантно подавая ей свою огромную, покрытую буйным волосом руку. Брыкун, с которым ранее Иван знаком не был, оказался высоким, усатым мужчиной, одновременно похожим на комбайнера 70 – х и любого из группы «Песняры».

Увидев супругу на своем рабочем месте, Георгий замешкался, и лицо его приняло комично встревоженный вид – словно у грызуна, высматривающего в степной траве опасность.

– Зачем пришла? – грубовато спросил Георгий, по одному только выражению лица супруги распознав недоброе.

Голос у Брыкуна был такой, будто он кричал в большой пустой горшок. Непонятно от чего отражаясь, он сам собой усиливался на выходе до уровня трех – четырех Кобзонов.

– Знакомься, Жора, – представила своего спутника Тамара холодным, как мороженый минтай, тоном. – Это Черешнин Ваня.

Георгий машинально пожал протянутую Иваном руку, буквально утонувшую в его гренадерской лапе.

– Частный детектив, – чеканя слова, дополнила Тамара. – Чтоб ты знал, сукин паршивый сын!

Из встревоженного грызуна Жора мгновенно превратился в дохлого. Поникнув словно закатный подсолнух, он полувздохнул – полувсхлипнул и обреченно произнес все тем же громоподобным басом:

– Правильно, значит, мне показалось, что ты меня раскусила. Что же, вертеться не буду. Во всем признаюсь. Прости меня, Том?

Тамара закачала головой, будто все еще не могла поверить в то, что случилось. Слезы снова заблестели у нее на глазах.

Брыкун тем временем пошел каяться.

– Я и сам признаться хотел, не успел просто, – басил он, виновато глядя под ноги. – Думал, как бы это тебе объяснить получше. Чтобы полегче… Чтобы не так больно это было…

Собрав воедино ошметки мужества, Брыкун поднял глаза на жену.

– Тома, ради бога! Прости! На колени встану. Это в последний раз! Клянусь!

Брыкун треснул себя кулаком по грудной клетке с такой силой, что достанься удар, например, Ивану, без поломанных ребер бы не обошлось.

– Что? – обещания мужа, учитывая обстоятельства, прозвучали странно. – Конечно, в последний! – возмутилась Тамара. – Как ты вообще мог? Как ты решился на такое? Из-за чего? Деньги? Так они у нас общие!

– Ну… да нет… какие деньги? Причем? – по своему внешнему виду Брыкун немного озадачился, словно не уловил смысл услышанного. Но продолжил: – Так вышло просто, завертелось. Ты же знаешь, я тебя больше жизни люблю! Но вот иногда… прорывает… бес в ребро… проруха на старуху…

– Что прорывает? Какой бес? Какая старуха? – Тамара теряла терпение. – Черт полоумный! Что я тебе сделала? Со свету решил сжить! Да еще и трижды подряд!

– Чего я решил? – теперь стало точно очевидно, что Жора не понимал супругу абсолютно, и, по всей видимости, совершенно искренне.

Иван решил вмешаться – в конце концов, его представили детективом, а в разговоре он пока не участвовал.

– Подождите, пожалуйста! – Черешнин остановил обе стороны. И обратился к Георгию. – Итак, вы во всем признаетесь?

– Да! Конечно! – с жаром подтвердил Брыкун.

– И раскаиваетесь? – продолжил Иван.

– Еще как! Клянусь, никогда больше! Детьми нашими клянусь! – Брыкун приложил руку к сердцу.

– А теперь внимательно. Никогда больше что? – раздельно произнес Иван, чтобы снять все вопросы. – Что именно «никогда»?

– Не изменять, – ответил совершенно растерянный Георгий. – А что же еще?

«Что-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!?..» произнесенное потрясенной Тамарой с интонацией запускающегося реактивного двигателя, перевело беседу в абсолютно новое русло.

Жора Брыкун действительно не был в те даты на работе, как и в еще несколько предыдущих дней. Но не по той причине, которую выдумала себе его супруга и нанятый ею частный детектив.

Автомобильные водители скрывают этот секрет от своих вторых половин со дня изобретения двигателя внутреннего сгорания. Хотите верьте, хотите нет, но ученицы – женщины западают на своих автомобильных инструкторов чаще, чем на самых намасленных стриптизеров. Число служебных романов в жизни среднестатистического инструктора автошколы уступает разве что профессии порноактера. На свою голову Георгий Брыкун не устоял от очередного предложения перевести отношения из салона учебного автомобиля в горизонтальную плоскость измены.

Тамара гоняла Брыкуна вокруг его же машины минут десять, пару раз удачно попав по нему сумочкой на длинном ремешке. Наконец, постепенно она успокоилась.

– С тобой… разговор… еще будет, кобелина. Не сомневайся, – пообещала задыхающаяся от бега и злости Тамара. – Черт… Тут самой бы за убийство не присесть.

– Виноват, поделом мне, правильно! – с другой стороны машины, с безопасного расстояния согласился на любую кару Брыкун. – Только, солнышко?.. Я одного не понял. А что ж вы имели в виду, если не это?

В двух словах Иван рассказал Георгию о том, что на самом деле привело их в «Мустанг».

– Да вы что! – теперь и второй из Брыкунов был возмущен до глубины души. И даже позволил себе разозлиться. – Ты совсем крышей тронулась, Тома? Чтобы я тебя машиной давил? Да, к тому же, заслуженный инструктор, трижды промахнулся? Вы чем вообще такую версию придумали, придурки! И вообще! Почему мне сразу не сказала? Надо же! Доверяй бабам после этого!

– Ладно, ладно, не разоряйся, «заслуженный», – слабо огрызнулась уставшая от всего этого балагана Тамара. И обратилась к Черешнину: – Так что? С того же места начинаем? Если не он оказался? – она кивнула на супруга.

Дальнейший детективный штурм они повели уже втроем.

– Кто еще был в курсе графика? – задал Черешнин главный вопрос супругам. – Кто у вас в последнее время дома бывал?

По словам Тамары и Георгия, график поездок за деньгами каждый раз вывешивался в начале месяца.

– Преступник должен был видеть его до покушения, – размышлял Иван, – иначе, как бы он мог спланировать действия, правильно? Значит, нам надо рассмотреть период от начала месяца до первого наезда – а это всего три дня. Кто заходил к вам домой в это время?

– Да вроде никого, – пыталась вспомнить Тамара. – Дочка была разок с додиком. Чаю попили, не обедали даже, с собой пришлось дать.

– И все?

Муж пожал плечами, ему нечего было добавить.

– Ну, значит он! – шлепнула Тамара себя обеими руками по ляжкам. – Зятек! За наследством Маринкиным охотится. А то и вместе со всей своей кодлой очкастой сговорился… – Тамара имела в виду всех своих новых родственников, как Шлиппе, так и Беринзонов.

– Нужна ты им. Зачем? – засомневался Георгий.

– Зачем? – Тамар зло расхохоталась. – А может ты у них следующий был! А потом дочка. А у нас, сам знаешь, и квартиры, и накопления… Есть за что поступиться интеллигентскими принципами вонючими!

– И машина у него есть. Мамашина, – добавил Брыкун. – На свадьбу ему эту рухлядь подарила, босота ученая.

Иван не комментировал, пытаясь осмыслить все собранные факты и предположения.

– Послал господь соседушек… – продолжала Тамар. – А я им еще сочувствовала. Псина у них сдохла. В трауре ходят вторую неделю. Раз десять вчера Шлиппиха проголосила: ах, Джули-Джули, Джули-Джули, ушла такой молодой! А меня, значит, жалеть нечего? Не молодая я?

За считанные мгновения Тамара завела себя настолько, что дальнейшие ее действия показались совершенно логичными.

– Едем! – отдала Тамара приказ мужу и Ивану. – Сейчас я им этот траур на целую вечность продолжу!

На служебной машине автошколы «Мустанг», отменив занятия следующего ученика, Георгий Брыкун отвез свою супругу и сопровождающего ее частного детектива, обратно к своему дому. Выводить на чистую воду соседей по лестничной площадке. И так много лет пьющих их честную рабоче-крестьянскую кровушку через свои чистоплюйские аристократические соломинки.