Текст книги "Душевный разговор. О смысле жизни, семейных секретах и утюге, который оказался вечным двигателем"

Во имя тишины

Роман Евгеньевич сорок лет посвятил строительству и больше всего на свете мечтал провести время на пенсии в тишине и покое. Пару лет у него это отлично получалось, пока в их дворе не завелась совершенно неуправляемая и не уважающая покой старых прорабов компания.

Каждый день, когда Евгеньевич садился в любимое кресло, чтобы наблюдать за жизнью диких животных по телевизору, дикие дети возвращались из местной школы, и начиналась шумовая атака. Не помогали ни стеклопакеты, ни увеличенная на максимум громкость телевизора.

Противные детские голоса легко проникали сквозь пластик, бетон, черную материю, пространство и время. Мат и крики стояли такие, что даже стая антилоп в телевизоре сбегала, оставив бедных хищников без ужина.

– Надо что-то делать, Роман Евгеньевич, – обратился как-то лев к мужчине через экран. – С таким шумом мы тут с голоду помрем.

Роман Евгеньевич кивнул и открыл глаза. Это был сон. Но дети по-прежнему орали под окнами.

– Вы почему не в телефонах своих сидите? – спросил как-то Евгеньевич у школьников. – Все нормальные люди зрение в ноутбуках портят и молча орут друг на друга в интернете, а вас чего все на улицу тянет?!

– Пошел ты, хрен старый! – послышалось в ответ.

Роман Евгеньевич был уважаемым человеком. Терпеть подобные высказывания в свой адрес он не имел права. Был бы этот маленький хам его подчиненным, он бы уже давно насовал ему стекловаты в штаны и отправил ломом мешать бетон, пока не научится себя вести. Но он знал, что школьники неприкосновенны, как гиббон вида Nomascus hainanus.

Роман Евгеньевич искал помощи у участкового, но тот лишь разводил руками:

– Это дети, Роман Евгеньевич, я не могу вызвать для борьбы с ними отряд ОМОНа или БТР, как вы предлагаете, – отнекивался этот слабак и нюня.

Евгеньевич пытался найти родителей крикунов, но те либо постоянно терялись среди непроходимых дремучих офисов, либо отвечали одинаково: «Мы дома от них с ума сходим, пусть хоть на улице пар выпускают».

Роман Евгеньевич просил по-хорошему, угрожал и даже предлагал установить график шума, но каждый раз его посылали дальше, чем в джунгли Амазонии.

Как-то раз он пришел домой с рынка пораньше, плюхнулся в любимое кресло, включил канал о дикой природе и уже было предался релаксу, зная, что у него есть минимум три часа, пока дети в школе. Но, к своему ужасу, услышал с улицы противный визгливый голос пацана по имени Сережа: «Эй, лошара-а-а-а-а!»

Взглянув на настенный календарь, прораб понял, что наступило страшное время – летние каникулы.

Роман Евгеньевич осознавал, что дальше так продолжаться не может. Ближайшие три месяца могли значительно сократить его пребывание в этом мире. Он даже начал думать, что детей подослал пенсионный фонд, чтобы скорее избавиться от очередной обузы в его лице. Но мужчина собирался получить всю заработанную пенсию до копейки, даже если ему придется прожить до ста тридцати лет.

Роман Евгеньевич достал с полки свой ящик с инструментами, вытащил молоток и отправился на улицу. В глазах мужчины не было сомнений или страха – только холодный расчет.

Он быстро дошел до места, где тусовались источники его беспокойства, и оценил взглядом масштабы будущих действий. Увидев большое дерево, растущее посередине двора, мужчина улыбнулся уголком рта и тихо хладнокровно произнес:

– Вот тут-то я вас всех и соберу.

Затем он дошел до первых мусорных баков, где с утра какие-то новоселы из ближайших домов складировали доски – люди меняли старые полы на новые. Доски были отличные: толстые, сухие, со специальными пазами.

Роман Евгеньевич перетаскал их к дереву, затем пошел к другим мусорным бакам, где тоже валялись разные пиломатериалы. Спустя несколько часов, обливаясь потом и дрожа от усталости, Роман Евгеньевич сколотил временную лестницу и начал подготавливать будущие опоры.

Из своего окна он спустил удлинитель, чтобы можно было работать лобзиком, выкопал ямки. У местных строителей, что делали отмостку домов, выпросил несколько ведер бетона, и уже к вечеру перед деревом стояло несколько крепких столбов.

На следующий день Роман Евгеньевич начал возводить полы и стены будущего домика на дереве. Мужчина обошел еще несколько помоек и собрал гору строительного материала. Одни жильцы меняли двери, другие – окна, третьи – старую мебель. Все шло в дело.

Роман Евгеньевич трудился от рассвета до заката: разбирал шифоньеры, распускал щиты кухонных столов, откручивал фурнитуру – так сильно ему хотелось тишины. Естественно, местная шпана не оставила все это без внимания.

Дерзкие школьники с любопытством наблюдали за чудаковатым мужчиной, который на старости лет тронулся умом и взялся строить шалаш посреди двора.

Поначалу они над ним насмехались. Затем, наблюдая, какой перспективный коттедж появляется прямо у них на глазах, стали все чаще поглядывать в сторону стройки.

Роман Евгеньевич не привык работать кое-как. Обычный шалаш он сооружал по всем строительным канонам: использовал чертежи, распределял нагрузку, не забывал про эстетическую сторону проекта.

Через неделю мужчина взялся за кровлю. В его доме как раз проводился капитальный ремонт, и рабочие с легкой руки отдавали ему старый ненужный шифер и фрагменты обрешетки.

– Для кого строите? – спросил как-то своим противным голоском подошедший к Евгеньевичу Сережа.

– Для тех, кто матом не ругается, – ответил мужчина, устанавливая оконную раму.

– Неплохой шалаш, – оценил пацан размах строительства.

– Шалаш у твоих родителей – в ипотеку. А это – бюджетный, правильно отстроенный дом социального предназначения, – огрызнулся прораб.

– А если я не буду ругаться, можно мне будет здесь находиться? – спросил пацан немного погодя.

«Попался на крючок», – подумал Роман Евгеньевич, ведь, по задумке, малолетние крикуны должны были заинтересоваться домиком и все лето провести в его стенах, что уменьшит шумовое загрязнение улиц.

Он сурово посмотрел на пацана и сказал:

– А где гарантии, что не будешь?

На самом деле Роману Евгеньевичу было плевать на воспитание чужих детей, лишь бы он сам не слышал детского мата.

– А я поклянусь! – неуклюже соврал паренек. – И мои друзья тоже. – Он посмотрел в сторону любопытных пацанов, что стояли неподалеку, и те согласно закивали.

– Хм. Ну раз поклянетесь, – хитро улыбнулся Роман Евгеньевич, – тогда, конечно, можете.

Глаза у мальчугана загорелись, и он было открыл рот, чтобы как следует матюгнуться на радостях, но тут же наткнулся на суровый взор Евгеньевича и умолк.

Как только стройка закончилась и на петли встала чья-то старая дверь из ванной комнаты, дети ворвались в шалаш и заняли собой все пространство.

Внутри стояли стол, диван, кресло и небольшой стеллаж. Спонсором интерьера стала помойка сорок седьмого дома.

Прочитав восторг на лицах детей, Роман Евгеньевич понял, что миссия выполнена. Впереди было еще два месяца абсолютного спокойствия и тишины.

И все получилось. Улица действительно погрузилась в тишину. Правда, не на два месяца, а на два дня.

Ранним субботним утром Роман Евгеньевич уже почти узнал, как именно бегемоты спят под водой, когда с улицы послышался противный голос Сережи:

– Эй, лошара-а-а-а-а!

– Вы чего не в шалаше? – прибежал на крик Роман Евгеньевич. – Я же для вас его построил!

– Надоело, че там делать? – посмотрел на него своим инфантильным взглядом Сережа.

– Как это чего? Как чего?! Играть, общаться, устраивать поединки! – перечислял преимущества Евгеньевич. – А ну, зови своих оболтусов внутрь, я вас сейчас обучу.

Через пятнадцать минут вся детвора сидела в домике на дереве, а Роман Евгеньевич перемешивал домино на столе.

– Сейчас я вам покажу, как козла забивать, – интригующим голосом произнес мужчина и для поднятия азартности предложил: – Кто победит мою команду, получает ящик лимонада.

Ставка была несущественная, однако само ее наличие вызвало интерес. Ребята начали втягиваться. Евгеньевич поддавался, но не позволял себя обыграть.

За свою жизнь мужчина руководил десятками коллективов и знал людей лучше, чем профессор психологического факультета. Заметив скучающих зрителей, Роман Евгеньевич начал опасаться рецессии и быстро притащил из дома шашки, шахматы и нарды.

Так прошла еще неделя. Когда настольные игры начали надоедать, Роман Евгеньевич притащил из дома гитару и стал давать уроки игры на ней. Годы, проведенные в командировках, подарили немало творческих и других навыков, которые теперь должны были принести свои плоды.

Мужчина играл, пел и стучал костяшками домино по столу во славу тишины. Как-то утром он даже пришел в домик самый первый и долго возмущался, когда сонные пацаны явились позже оговоренного времени. В этот день Роман Евгеньевич запланировал чемпионат двора по шахматам и приготовил сладкие призы.

А потом, когда прошла половина лета, он наконец понял, что добился желаемого – абсолютной тишины. Ребята стали собраннее и дружнее, обзавелись интересами, а к прорабу теперь обращались по имени-отчеству или просто «дядя Рома».

Закончив с делами на улице, Роман Евгеньевич вернулся в любимое кресло к любимому телевизору и наконец предался заслуженному отдыху. Вот только настроение у него куда-то испарилось. Носороги казались скучными, крокодилы – банальными. Время стало течь медленней, дни отдавали бесполезностью. Так прошла неделя, пока одним воскресным утром Романа Евгеньевича не разбудил новый шум. На улице слышался детский галдеж, а еще ритмичный стук и какие-то совершенно новые звуки.

– Ну что там опять? – проворчал мужчина, подходя к окну.

Протерев глаза, он долго всматривался, а когда понял, что происходит, ахнул.

Знакомые ребята сооружали еще один домик. Не на дереве, правда, но процесс выглядел весьма серьезно и напоминал полномасштабную стройку. Не хватало только одного…

– О, дядя Рома, нам как раз прораба не хватает! – встретил Романа Евгеньевича Сережа, в руках которого блестела ножовка.

– Вы чего задумали, сорванцы? Я же вам уже построил шалаш, – недоумевал мужчина, глядя, как мальчишки неумело, но усердно возводят стены.

– Нам – да. А вот девчонкам – нет. Сестра с подружками попросила им такой же дом отстроить, только не на дереве – они высоты боятся. Уже даже где-то обои нарыли. Ну что, поможете? – смотрел Сережа с надеждой на старого строителя.

– Не дадите вы мне отдохнуть, – недовольно буркнул Роман Евгеньевич. – Придется, иначе вы тут настроите… Двор потом годами от позора не отмоется. Эх, даже на пенсии от работы не сбежать, – бубнил прораб, а сам уже вытаскивал из кармана рулетку, которую прихватил, выходя из дома.

«До чего же прекрасно начинается день!» – думал он, заходя на новый объект.

Не упуская шанса

Женя чувствовал себя невероятно успешным. Буквально вчера он окончил дорогостоящие курсы по программированию и теперь неплохо разбирался в его основах. Вложенные средства он считал инвестицией в большое будущее и спешил похвастаться миру – чем он и занялся этим вечером, позвонив старому школьному приятелю.

– Юрец, ну ты чего опаздываешь? – поприветствовал друга Женька возле входа в кофейню.

– Прости, на заводе задержался, разрешения новые выписывали. Я же только полгода назад устроился, – оправдывался запыхавшийся Юра, придерживая дверь и пропуская друга вперед.

– Все по заводам ошиваешься? – с сочувствием произнес Женя, когда они покупали кофе у кассы. – А я вот курсы крутые только вчера окончил.

– Супер! Ты всегда был большим молодцом! – искренне похвалил Юра друга.

– Это да. Понимаешь, Юр, надо учиться, надо в себя вкладываться, иначе так всю жизнь на заводах и просидишь, – говорил Женя, отхлебывая горячий кофе.

Мужчины вышли из кофейни и отправились гулять. Женя рассказывал о языках программирования, о том, как сам написал программы «Блокнот» и «Калькулятор», а затем изложил свой план обогащения:

– В общем, еще пару лет практики – руку, так сказать, набить – и начну резюме рассылать. Потом лет пять стажа, если возьмут. А как полноценным айтишником стану, так и заживу!

– Классно, Женька! – восхитился другом Юра, а потом радостно заявил: – Я ведь тоже теперь айтишник, как и ты!

– В каком смысле? Ты же, кажется, на электрокаре поддоны с молоком развозил, – нахмурился Женя.

– Да я ж тебе не рассказал про новую работу! – Юра как-то странно захихикал. – На этом заводе наняли молодую кадровичку, а она вообще ни в зуб ногой. Приезжаю я утром с другого конца города на собеседование, а из ее кабинета уже какой-то мужик с криками вылетает: «Дура! Я сюда час добирался по пробкам, а она мне, плотнику, предлагает бухгалтером устроиться, мол, там стол тоже деревянный!» Со мной история примерно та же. Для нее что ЧПУ, что IT-специалист, что водитель погрузчика – все одно: везде же кнопки есть. Короче, предложила мне писать программы для нового робота на производственной линии, ну я и согласился.

– Тебя?! Писать программы? Для робота?! – вытаращил глаза Женька. – Ты же ничего не понимаешь в этом! Тебе что, родители не говорили: не умеешь – не лезь?

– Говорили.

– Ну и?.. Не дошло? – Женю так и распирало от негодования.

– Да-а-а, – махнул рукой Юра, – оно только поначалу тяжело, а как начинаешь вникать – и ничего вроде. Мужики на линии давно привыкли робота в ручном режиме использовать, а я потихоньку учусь. В интернете сейчас все что хочешь есть, да и курсы нам предприятие оплачивает. Я, к слову, «Блокнот» за два часа написал, а у тебя сколько времени ушло?

– Полторы недели, – промямлил удивленный Женя.

– Нам, кстати, еще один айтишник требуется. Хочешь, я с директором переговорю? – предложил Юра.

– Не-не, не надо, – замотал головой Женя. – Я еще не готов, мне подучиться надо.

– В процессе научишься, у нас с этим не так строго, завод развивается медленно, но верно.

– Нет, и не уговаривай. Слишком большая ответственность, – отрезал Женя.

– Это же твой шанс. Хотя… как знаешь, – почесал затылок Юра. – Зарплата хорошая, стаж идет, мне все нравится…

Дорога привела мужчин в центральный парк. Возле уличного кафе несколько японцев пытали бедного шашлычника какими-то вопросами, отчего тот уже порывался сделать харакири шампуром.

– О! Женька! Ты же японский учил! – толкнул Юра локтем друга.

– Учил, – гордо подтвердил Женька.

– Так иди, помоги интуристам! Такой шанс попрактиковаться.

– Да у меня, знаешь ли, проблема с южно-японским диалектом, а эти ребята явно с Окинавы, – начал оправдываться Женька, проходя мимо иностранцев.

– Ну и что? Надо помочь людям! Сейчас поговорим.

– Подожди! Не зная броду, не… – начал было Женя, но Юра его уже не слушал. Он подошел к японцам и, сложив ладони домиком и поклонившись, громко произнес:

– Намасте.

– Ты чего? – одернул его Женька. – Это же не индусы.

– Намасте, – ответили японцы и поклонились, отчего у Жени слегка отвисла челюсть.

«Должно быть, йогой занимаются», – решил Женя и уже хотел было забрать друга, чтобы тот не позорился, но Юра продолжал:

– Конничива, амигос, хау ду ю ду?

Более неловкого момента Женя и представить себе не мог. Юра смог отвлечь все внимание туристов от шашлычника и обратить его на себя, чему повар был несказанно рад. Отвернувшись к своим шампурам, скупой на разговоры с людьми дядька дружелюбно спросил у люля-кебаба, как его дела и не готов ли он.

Юра продолжал нести свой иноязычный винегрет, ловко перескакивая с немецкого на суахили. Перевода большинства слов Юра не знал – он просто слышал их когда-то в кино или прочитал в интернете. Но, что самое странное, японцы начали отвечать ему точно таким же винегретом, и через пять минут у них даже получилось что-то вроде диалога. Усевшись за один из столиков под большим зонтом, вся эта галдящая компания даже умудрилась сделать заказ.

Японцы и Юра громко болтали, мало понимая друг друга, но при этом смеялись, словно были знакомы сто лет. Постепенно Женя расслабился и начал принимать участие в разговоре в роли переводчика.

– Вам двоим – за счет заведения, – поставил повар тарелку шашлыка для Юры и Жени. – Спасибо, что спасли меня от них, – кивнул шашлычник в сторону иностранцев.

Через пару часов общения Юра и Женя знали каждого из ребят по имени и интересам и даже обменялись с ними контактами.

Было принято решение в следующий раз встретиться в Стране восходящего солнца. А искали японцы, как оказалось, простого общения.

Вдоволь наевшись и наболтавшись, Женя и Юра двинули в сторону центральной улицы.

– Я, кстати, женился, – сказал Юра между делом.

– Да ладно? Поздравляю! Как вы познакомились?

– Да в школе еще. Светку Андрианову помнишь?

– Андрианову? – не веря своим ушам, переспросил Женя. – Так ведь она первая красавица школы была, королева выпускного. Никто к ней и подойти не решался. Как ты смог?

– Отравил ее, – усмехнулся Юра и закатил глаза, предаваясь теплым воспоминаниям.

– Отравил? Ты что, маньяк?

– Да где там, – отмахнулся Юра. – Я тогда в баре подрабатывал, а они с подругой пришли отмечать диплом. Она меня даже не узнала. Спросили, могу ли я сделать им «Лонг Айленд». А у нас в баре ничего такого отродясь не делали.

– А ты что?

– Сделал, разумеется. Рецепт мне по телефону папа рассказал. Но по его пропорциям получилось очень крепко. Зато Светка меня сразу вспомнила, когда на следующий день пришла после капельницы угрожать судом. Предложил в порядке компенсации сделать ремонт в новой квартире, которую родители ей купили на окончание института.

– Так ты и отделкой успел позаниматься? – Удивлению Жени не было предела.

– Это был мой первый объект. В общем, полы у меня еще неплохо получились, а как дело дошло до обоев… В итоге мы их уже вместе доклеивали, а после такого испытания – сам знаешь – или дуэль, или идти в загс. Через полгода расписались, потом купили квартиру побольше.

Дорога привела мужчин к небольшой аллее, где собралась толпа зевак. За спинами и головами людей Юра и Женя смогли разглядеть уличных музыкантов, которые настраивали свои инструменты.

– Я вот не понимаю, Юр, – заговорил после паузы Женя. – Ты ведь ничего не умеешь! В школе троечником был, нигде больше не учился, навыков – ноль! Да и сам, прости за откровенность, не красавец! А у меня – диплом, знание языков, Карнеги, прочитанный от корки до корки, приятная внешность, музыкальная школа за плечами. Почему у тебя работа, жена, жилплощадь и новые знакомые, а у меня – ничего? Я даже ремонт в своей малосемейке делать не берусь, хоть и закончил архитектурный факультет.

– Не знаю, – пожал плечами Юра. – Может, ты слишком требовательный к себе?

– Наверное, – опустил голову Женя и, вздохнув, посмотрел на часы. – Ладно, мне…

Он не договорил.

– Там у них вокалист не приехал, – перебил его Юра.

– Чего? – переспросил Женя.

– Говорю, вокалиста нет, петь некому, – повторил Юра, который стоял на цыпочках и пытался разглядеть за чужими головами, что происходит.

– И что ты хочешь сказать? – испуганно посмотрел на него Женя.

– Ну ты же сам тут про свое музыкальное образование заливал – вот и шанс показать свой навык, – предложил Юра.

– С ума сошел? Я не пойду, там куча людей! – попятился Женя.

– Ну и что толку от твоих навыков, если тебе дают шанс их продемонстрировать, а ты этим не пользуешься?

– Но это же не тот случай…

– А по-моему, тот самый, – сказал Юра и, протискиваясь через толпу, вышел к музыкантам.

Он что-то обсуждал с ними некоторое время, а потом подошел к стойке с микрофоном и включил его. Противный фоновый визг на секунду атаковал уши всех присутствующих.

Женя, чувствуя, что его товарищ затеял что-то неладное, пробрался к передним рядам.

Юра кивнул музыкантам, и через секунду заиграла музыка. Люди начали пританцовывать под знакомую мелодию. Все ждали, когда вокалист откроет рот, и он открыл. Пел Юра весьма посредственно, хоть и попадал в такт.

Женя видел, как часть толпы начала отсеиваться, и ему в очередной раз стало стыдно за друга, но он также увидел, что некоторые люди начали подпевать Юре. И тут он понял: дело не в том, какой будет результат – дело в том, что если не попробовать, то никакого результата не будет вообще.

Дальше весь мир исчез. Женя вышел в центр на совершенно ватных ногах и, немного подвинув торсом Юру, начал петь с ним в один микрофон. Поначалу получалось не очень хорошо: последний раз Женя пел около десяти лет назад. Но, видя, как многие люди вокруг совершенно не обращают на это никакого внимания и даже, наоборот, подхватывают, расслабился, отчего голос его зазвучал чище и громче.

Как только песня закончилась, появился настоящий вокалист, и двое неумех были изгнаны со сцены под жидкие аплодисменты.

– Это было ужасно! – не скрывая смеха и обливаясь потом, сказал Женя. – Как ты уговорил их разрешить тебе спеть?

– Сказал, что умею, – засмеялся в ответ Юра. – Скажи еще, что тебе не понравилось.

– Понравилось, – согласился одноклассник, – хотя было очень страшно.

– Мне всегда страшно, – признался Юра.

– Да ну? Я думал, тебе на все плевать.

– Я же не сумасшедший, – улыбнулся Юра и похлопал товарища по плечу.

По второму плечу Женю похлопал какой-то незнакомец:

– Хорошо поешь! – обратился к нему парень с гитарой наперевес. – Мы тут выступаем неподалеку три раза в неделю, не хочешь к нам на бэк-вокал?

– Да я не умею, это так… – начал было оправдываться Женя, но, увидев заблестевшие глаза друга, которые словно говорили: «Давай, рискни!», резко изменился в лице.

Если он сейчас откажется, то его место снова займет какой-нибудь Юра, да хоть даже этот самый, который ничего не умеет, но всегда делает. Вот он, уже готов предложить себя.

– К черту, давай попробуем! – кивнул Женя. – Когда первая репетиция?