Текст книги "Буксир «Бодрый». О жизни на Усть-Пахачинской косе"

А так получилось, что никем не мерянные платиновые деньги в не далёкие девяностые годы легко и быстро проели сами геологи и различные (паланские) фонды, а сейчас-то добыча платины снизилась с 7 тонн до 800 кг в год и понятно, что-то выкроить из этого мизера еще и на развитие северного оленеводства, уже объективно не представляется возможным.

А еще тогда, в 1993—1998 гг. необходимо было срочно и безотлагательно полностью менять весь менеджмент в управлении этой отраслью северного сельского хозяйства, а проще говоря, как сам директорат все оленеводческих совхозов так и «Коряколенепрома» и затем комплектовать его не Васильевым Ю. А. и не бывшими ментами типа Чирва В. К., а людьми, в совершенстве знающими иностранные языки в т.ч. китайский и японский, чтобы всю произведенную биологическую продукцию сбывать на всепоглощающем их Азиатском рынке и только при этом условии такую запущенную и трудную отрасль, как северное оленеводство можно было бы поднять из той довольно глубокой трясины, в которую она попала в 90-е годы и где она еще находится до сегодняшнего дня.

Закономерно и понятно, чтобы сбыть такую ценную и вместе с тем, скоропортящуюся продукцию, её надо было, прежде всего, своевременно сертифицировать, правильно переработать, должным образом упаковать и подготовить для капризного потребителя. Для всего этого нужны были специалисты соответствующего и достаточно высокого уровня. И то не правда, что их нельзя было в России найти хоть тогда, хоть сейчас, Тимур был в этом уверен. Ведь с красной и белой рыбой, красной икрой и икрой палтуса, селедкой и тем же крабом всё же это давно получается: и упаковать, и заморозить, и сертифицировать, и переработать, и доставить к потребителю, который платит за неё реальную, а не как за оленину – демпинговую цену.

Можно ли это сегодня сделать на уровне Олюторского района или Корякского автономного округа?

Без государственной поддержки, без замены кадров менеджеров, без внедрения в отрасль новых методов ведения хозяйства ничего нельзя сделать, тем более за один или два года.

И встает закономерный у многих вопрос.

– А нужно ли что-либо делать?

Вне всякого сомнения, нужно! И не только, чтобы дать заработок оленеводу, что само по себе важно. Ведь северное оленеводство это уклад жизни целых населенных пунктов, это и та же борьба с пьянством, и с новый веянием наркоманией, и с растущей преступностью, и одновременно повышение социального статуса, как самих оленеводов, так и членов их семей, повышение социальной привлекательности этой отрасли, но еще и заселение громаднейших Российских территорий, а также обеспечение продуктовой безопасности страны, в том числе и регионах Крайнего Севера, где продукция оленеводства и ценится всеми проживающими здесь и является несравненно и экологически ценнее, чем гормональная курятина или выращенная на карбамиде телятина, или свинина, полученная за рубежом с применением избыточных количеств антибиотиков. Тем самым, это сегодня еще и геополитическая задача для всей нашей страны, а не только задача для конкретного региона.

Ведь оленье мясо в разы превышает показатели по качеству мяса, полученного в развитых капстранах по интенсивным технологиям, когда животным скармливают комбикорма с антибиотиками, гормонами роста, да из генномодифицированных продуктов, что понятно ведет к развитию у потребителя данного продукта в кишечнике человека устойчивой к антибиотикам микрофлоры в т.ч. и патогенной или условно патогенной, к возникновению и повышению вероятности развития у человека, потребителя такого продукта опухолевых заболеваний в т.ч. и злокачественных опухолей, стимулированных входящим в их состав гормона роста и в частности – рак молочной железы, различные формы раков желудочно-кишечного тракта, а также ведет к возникновению других проблем со здоровьем человека, чего нет, и не может наблюдаться при приеме оленьего мяса.

Понятно, что такое оленье мясо должно еще и продаваться по соответствующим довольно высоким или даже запредельным цена, только так можно повысить его рентабельность и одновременно не достичь её если продавать его на внутреннем рынке по демпинговым ценам, как это делают в том же Хаилино или Ачайваяме – родине настоящего племенного камчатского оленеводства.

1.16. Мысли и грезы у култука.

Еще долго Геннадий, стоя на берегу култука в резиновых длинных черных сапогах чуть ли не по пояс в воде, разматывая удочку и споро забрасывая легкую слегка желтую такую блестящую блесну и при этом он видел только, такие подвижные буквально перед его глазами такие обворожительные окружности ягодиц Юлии и ему хотелось еще и еще не один раз прикоснуться к ним затем, ощутив их такое тепло, а еще и чуть чуть потрогать, то, о чем он так давно мечтал и вот так боялся прикоснуться, что было так хорошо спрятано от его глаз под плотными джинсами её светло фиолетовых брюк…

Геннадий же был уверен, что со временем ему это все-таки удастся, так как их походные рюкзаки были заполнены долгожданным согревающим тело и душу алкоголем, который каждого делает веселее и смелее, ну, а девушек еще и существенно податливее.

Правда, юный Геннадий слегка побаивался своего старшего друга Дмитрия, который был буквально на голову выше Геннадия, да и шире в плечах от младшего другана так, что тот мог легко и наподдавать ему под дых за его, без разрешения старшего, посягательство на Юлию его девушку.

Ребята не долго собственно и рыбачили, так как у каждого уже было по два-три гольчика и по нескольку еще не лощавых горбуш, которые, резвясь в култуке, только и показывали свои красноперые горбы, так как уже сами поймалили вкус пресной воды в мгновение меняя цвет своей кожи затем, соревнуясь между собой и тщательно оберегая, выбранных ими самок, чтобы их кладку крупной с горошину икры обильно затем где-то в верховьях на нерестилище полить своими белыми молоками и уж затем, защищать её от таких ненасытных и таких прожорливых здешних речных волков – гольцов. И когда какой-то из этих самцов попадался на их, играющую и блестящую блесну, при легком сжатии его брюха из анального отверстия легко лилась их серебристо-белесоватая жидкость, заливая весь берег своею первозданной жизнедающей белизною, как и его сперма, стекая по стенкам и зеркалу в их ванной, когда он был наедине сам с собою и не мог затем никак остановить сви резвые руки. Сколько могло родиться мальков и сколько горбыля молок надо развести в воде, чтобы каждая икринка из сотен тысяч их была оплодотворена и через время из нее выросла вот такая одно-, а то и двухкилограммовая красная рыба.

При этом, как-то Дмитрий им говорил, что молоки самцов горбуши варенными или жаренными нужно обязательно есть молодым ребятам, чтобы было больше мужской силы и по утрам просыпался от внутреннего напряжения любой из них.

Геннадий, же свою природную силу уже вероятно с двенадцати лет ощущал буквально каждое утро как какое-то наваждение, пришедшее не как другим так рано к нему и, которое с каждым днем только у него усиливалось, а вот сегодня, даже Юлия заметила его неустанно, чуть не целый день стоящую юную плотность и при том, заставляющую его постоянно краснеть перед ней и его друзьями односельчанами, которые часто, чтобы он не сам не слышал исподтишка хи-хи-кали над ним.

Он пытался и гнал из своих мыслей тело Юлии, но они эти его образы её полностью обнаженной, её целующей его всего только при взгляде в её сторону возвращались к не целованному им еще её пышному телу, ждущему его еще не умелых мужских ласк.

Его мысли теперь возвращались на свой извечный круговорот, а Юлия, видя его с трудом скрываемую им увлеченность ею и её телом, постоянно старалась и легко соблазняла его своими такими привлекательными крупными округлыми формами тела и теперь рой его напряженных мыслей о ней становилось нисколько не меньше, а еще больше и больше. Его фантазия при этом разыгрывалась всё больше и больше. И эта внутренняя его самофантазия, с которой он целый день не мог ничего поделать, делала его внутреннее напряжение такой невероятной силы, что он ничего с ним не мог поделать, как не пытался, остудить свое внутреннее желание близости с нею.

Видя, что рыбы наловили все достаточно и на вечернюю да и на утреннюю уху уже достаточно, а больше им зачем, домой еще наловят завтра и послезавтра, чтобы рыба была свежей, Геннадий взял на поводок Герды и предупредив ребят, что идет готовить ужин и будет уже варить им уху и те минут через двадцать могут также подтягиваться в домик.

В домике сделанном из не обрезных досок и по тундровым меркам довольно большом даже на 5—6 человек. Снаружи же его стены были обшиты рубероидом и он не прикладывая сбоку оторвал кусочек рубероида, чтобы быстрее растопить металлическую печку, установленную в охотничьем балке, который уже года три как практически не использовался по назначению, так как сам дед Улей А. А. с возрастом часто болел и у того уж не было сил так далеко от дома пешком ходить, а местными рыбаками он не использовался из-за прошедшей по стране волны всеобщей приватизации и фактического закрытия Олюторского РКЗ. Теперь вот только весной его облюбовали одиночки охотники у кого не было своих тундровых заинок, а вот летом и подней осенью, покуда морозы не скуют все здешние воды и усть пахачинская молодёжь была не прочь на ночь, две, а то и на целую недельку его оккупировать, чтобы здесь и вволю потусоваться вне глаз родителей, да и расслабившись от выпитого или выкуренного косячка по-настоящему отдохнуть на лоне девственной здешней природы.

Уха уже закипала на довольно быстро, разгоревшемся с помощью рубероида огне. Через некоторое время и ребята рыбаки решили свернуть рыбалку и отправили Юлию впереди нести рыбу, а сами сначала возись с резиновой лодкой осушив её и сняв пайолы взвалили себе на плечи не сдувая воздух с неё. Они давно знали, что лодку с запахом рыбы здесь на берегу косы оставлять ни в коем случае нельзя, так как темной ночью камчатский бурый мишка, унюхав довольно привлекательный для него запах рыбы в мгновение, разорвет её в клочья ища её себе на прокорм. Прошлым летом было: они вот также были на ночевке и не обеспокоились за лодку оставив на берегу заякорив только за камни, а утром когда пришли на берег, были только следы «босого человека» и буквально в клочья разорванная их резиновая новенькая лодка.

Юлия шла быстро и до домика дошла на 3—5 минут ранее всех ребят. Войдя в домик, она легко вдохнула свежий аромат только, что сваренной ухи, протиснулась у спины Геннадия, скользя по ней своими оттопыренными грудями и слегка торчащими сосками, что было приятно как для самой Юлии, так и необыкновенно радостно для юного Геннадя. У него после такого движения буквально перехватило от такой не ожиданности дух. Ему в это мгновение хотелось сразу же прикоснуться к ней, к её грудям и зацеловать все её такое пухленькое тело.

Но его озорной и смелой мечте не суждено было сбыться, так как буквально через 3—4 минуты в балок вошли и ребята, сбросив лодку у дверей полевого балка, где её будут ночью охранять собаки и сюда чуя дым они полагали, что сам властелин здешних мест – медведь не ринется, тем более, что на берегу озера сейчас рыбы было не меряно и здешние бурые медведи лакомились только головками да и их жирными брюшками. Да и сами медведи в это время уже были достаточно уже ожиревшими и когда бежали по тундре или по берегу, их жир, легко как в том мешке перекатывался из стороны в сторону, создавая обманчивое впечатление, что по земле катится какой-то сказочный коричневый колобок или большой рыжий шар, который по цвету еще и сливается с тундрой, как расстеленным кем-то ковром.

Но ребята знали, что сила, а вернее силище у этого дикого зверя буквально беспредельная. Он легко своим острым когтём отрывал доски сорока миллиметров от деревянного балка, прибитые гвоздем на 100 мм или все 120 мм. Да и вес его, достигая под осень зачастую у взрослых самцов 500—650 кг, а то и все 750 кг, набираемый ими к осени именно за счет запасов жира говорил им о том, что с этим диким зверем, хозяином тундры здесь шутки 40-50-60 килограммовых людей в тундре и на берегу будут коротки, и не в пользу самого утлого человечка потому, что он здесь и есть полновластный владыка и настоящий хозяин здесь на Крайнем Севере Камчатского полуострова и находясь вне дома нужно быть всегда максимально осторожными, чтобы его не ожиданно не повстречать на здешней узкой и извилистой тропе и не вспугнуть его на рыбалке в любимых им местах речных перекатов или на берегу множества отмелей на каждой мало-мальски речке. А таких речек, речек, ручейков и проток на полуострове по подсчетам географов более ста тысяч. Особенно опасны такие встречи с кормящей матухой ранней весной и с охраняемым ею её же выводком и с не смышлёными малышами, когда они еще не понимая грозящей им опасности, могут приблизиться к отдыхающим на природе, а она затем естественно инстинктивно защищая своих детенышей готова любого разорвать буквально включая, даже того же самого самца – грызли, который иногда не брезгует в голодные период года, особенно ранней весной полакомиться даже той же медвежатиной собственного выводка.

Все теперешние радостные мысли Геннадия прервал из улицы раздавшийся смех, так как Дмитрий рассказывал свой очередной анекдот, а самый младший из них Михаил звонко заходился от смеха, быстро сбрасывая с плеч тяжелую для него лодку.

– Один рыбак другому рыбаку и говорит:

– Покурил сигареты «Prеsident», но настоящим президентом не стал, выпил водки «Parlaiment», но в Государственной Думе депутатом не заседаю, а вот только когда пью пиво «Kozel» – чувствую, что оно реально на меня действует.

– Ха-ха! – пиво «Kozel» – вот ведь настоящий козёл!!!

И продолжил смеяться.

– Ха-ха! -, … козёл!!!, ведь он мудак раз так думает, а не истинный рыбак, пиво «Kozel» – вот ведь настоящий козёл!!! – еще повторял и парировал Михаил старшему на его анекдот.

Вот слушай еще один анекдот:

– Едет настоящая блондинка по городу Петропавловску-Камчатскому на дорогом японском джипе. На перекрестке на дороге по пути в курортную Паратунку, что в Елизовском районе её строгий гаишник останавливает и спрашивает:

– Почему девушка спереди и сзади у вашего автомобиля разные номера?

Та ему отвечает совсем невозмутимо:

– Спереди – сотовый, а сзади – домашний. Если хотите то звоните мне.

– Ой! Дмитрий не могу, Ха-Ха!, Ха-Ха! Спереди сотовый номер! Ха-Ха! Да у неё у этой блондинки вероятно давно некуда ставить штампы от штрафов за её вызовы по телефону, -продолжал Мишка и задумавшись продолжил.

– Так она, что настоящая камчатская блядь и так рекламирует свои сотовый и домашний телефоны? – громко спрашивал хохотал младший Михаил, так только теперь ему всё скрытое содержание анекдота дошло до его сознания. А затем постоял чуть-чуть, чтобы отдышаться и попросил друга.

– Расскажи Дим еще что-нибудь.

– Давай лучше сейчас побыстрее отведаем у Геннадия горяченькой и свежайшей ушицы. Ведь у нас, кажется есть и немного выпить, а уж затем вспомним и продолжим это дело об анекдотах, ты не возражаешь? – как всегда уверенный в себе спросил у Михаила старший друг…..

Понято, что у Михаила уже давно поджало под ложечкой, но он как самый малый боялся показать свою слабость, показать друзьям свой голод и сильно хорохорился, как в загоне тот красный петушок, которого первый раз выставили на петушиные бои.

Миша быстро согласился, спросив у старшего друга Дениса:

– А лодка, что здесь останется?

– Конечно нет, её надо забросить потом дном вверх на крышу, а собак привяжем на ошейник, чтобы они были на улице, если медведь придет, дали нам своевременно своим лаем знать, а то в клочья резину порвет, не знаю почему, но медведям вероятно нравиться когти втыкать в мягкую резину лодки и уж затем не хватит нам времени, чтобы все дыры завулканизировать.

За горячей ухой у Геннадия от тепла, идущего от печки глаза стали сами закрываться, показывая ребятам, что пора и им спать.

– Геннадий, да не спи ты! – повысил на друга голос Дмитрий еще, подсыпая себе в тарелку черного перца.

– Еще есть ведь «Столичная», вот её осушим до дна, чтобы домой не нести, тогда можно уж и на здешние нары в теплую постель.

– Насыпайте ухи, я еще принесу воды для чая, – поспешил оправдаться Геннадий и выбежать на улицу, чтобы вдохнуть свеженького здешнего ядреного и прохладного вечернего воздуха.

– Так у нас же «Спрайт» на сегодня в меню, – с огорчением вмешалась в разговор Юлия.

– Так ведь чай в тундре лучший из напитков. Да здесь из ручья и вода, вон физрук Егорович говорил – целебная вода, так как обогащена серебром и другими минералами из здешних горных пород – продолжал Дмитрий.

Вечер длинный, думаю и чай не помешает, – уверенно дополнил и помирил спор младших сам именинник Дмитрий.

После выпитой бутылки водки на троих, правда Юлия практически не пила, мальцу же Мише только «Спрайт» и можно, у двух младших ребят головы сразу же закружились и они сморенные дневными трудами и таким длинным переходом на своих горных великах быстро забились в правый уголок на нарах и вдвоем засопели как сурки, только изредка, поворачиваясь с боку на бок.

1.17. Вечность мироздания, предопределенная окружающей нас Природой, а также думы молодых о ней.

А думали ли сегодня эти юные Виктор и Аркаша и их, не обузданные невзгодами жизни головы о таких важных для всех материях, как Вечность мироздания, как необъятный Космос, как бесконечное Пространство и как быстротечность течения мирового времени и даже как само Мироздание и кем оно было определено изначально, думали ли они о Вечности Мирового Времени и о бесконечности Пространства, и о роли может быть Божественного во всём этом, а также о таких приземленных для них всех понятиях: как рыбохозяйственный комплекс Усть Пахачей и Апуки, как биологический, и прежде всего, рыбный потенциал Берингова моря Тихоокеанской акватории и их родных, и так близких к ним рек-кормилиц целых многонаселенных поселков Усть Пахача и Апука, а также думали ли они о таких категориях как судьбы того же северного оленеводства и судьбах самих оленеводов и их многочисленных семей.

Конечно же нет, о них они сегодня не думали!

И мы абсолютно уверены в этом!

Ведь еще такая юность!? И этим все сказано!

Хомминг – и этим все сказано!

Хомминг и мужской гормон тестостерон – это ведь его биологическое выражение и здешнее земное отражение!

Ей, самой юности это не дано в принципе – разбираться в философских хитросплетениях нашей жизни и нашего бытия, и вероятности нашего земного существования. Она эта молодежь еще не созрела мыслить такими сложными для неё категориями как Вечность мироздания, как безмерный Космос, как вечность Пространства и постоянство и однонаправленность мирового Времени, как само Мироздание и кем оно определено изначально, ей не дано еще глубоко мыслить о вечности Времени и такой бренности Мирового Бытия и существования, а также существования Мирового пространства, и о той роли, которую играет Божественное во всём этом.

А ей ведь сегодня и сейчас, прежде всего, важно ощутить её не передаваемое тепло и её нежную ласку, ей более сегодня и буквально сейчас существенно получить реальный «кайф» от выпитого накануне, ей важно удовлетворить свое вожделенное, определенное той же Всемирной Великой Природой, что спрятано где-то там, в потаенной глубине и которое им только по утрам и по-моему ежедневно напоминает о себе, которое она зачастую и не осознает ведь правильно. И где здесь, и сейчас зародиться той важной для всех мысли, мысли о Долге и об Ответственности, мысли о Чести и Достоинстве, мысли об Ответственности за свою судьбу, судьбу своей семьи, судьбу своего поселка и может быть великую судьбу своего Великого Российского Государства. Нет сегодня того исторического Петра Великого, канувшего давно в небытие истории, который взял бы всю великую ответственность на себя за судьбы Государства Всея Российского своего Великого. А может надо сегодня им, этой еще такой необузданной молодости, как и самому Петру Великому пережить тот неистовый бунт всенародный и бунт ближайшего окружения – бунт боярский, который одновременно, и как бы образумил его, и на ум реальный земной наставил, что всеми возможными силами и сверх своих сил надо беречь, прежде всего, не себя самого, а семью свою, село свое, территорию свою и Государство свое Российское!…

Юность! Этим словом сказано практически все. Ей ведь практически не подвластен зрелый и осознанный анализ, а еще и осознанное осмысление окружающей их действительности. Взрывной характер, мгновенный всплеск, таких не контролируемых умом эмоций, порыв еще не истраченной энергии, и всплеск как тот же их желаемый и не обратимый назад ими всеми высочайший оргазм – именно это характерно для юности. Иногда юнец что-то делает, а затем уже думает о последствиях его, а иногда не может себе дать ясный и понятный ответ, почему он сделал именно так, а не иначе, именно здесь и проявляется всё тот же загадочный для всех нас – хомминг.

И разве только в дневниках великого и такого далекого Льва Толстого можно об этом почитать. Да разве только в его дневниках. Мало ли на Земле юных голов в разное и смутное, и спокойное время писало свои мысли в дневники, которым только и можно было в такое время и тогда доверить свои мысли, затем прятало их от друзей и близких, стыдясь своих откровенных чувств, а зачастую и наивных для других своих переживаний, стыдясь своего еще такого не зрелого и наивного мироощущения в данный момент времени, в данный момент развития своего мироощущения и мировозрения.

Хотя, к примеру и в 16 лет, да и в 18 такие легендарные личности, как Гайдар – командовали полками… Но понятно, что и Наполеон, и Александр Македонский, и Александр Суворов, и тот же Михаил Кутузов, да мало ли еще кого из талантливых людей мировая история давно вписала в свои анналы. Только они, к большому сожалению были той пенкой, которую и могло породить или выплескать из своих бесконечных волн постоянно развивающееся и постоянно, меняющееся человечество.

Достав из сумочки фотоаппарат Виктор, начал фотографировать, окружающие пахачинские здешние никем не, запечатленные ранее пейзажи, дали и просторы только, меняя периодически увеличение зумма, послушного его воле его фотоаппарата.

С большой высоты сопки, на плоских камнях на, которой он и его младший Аркаша стояли, были видны очертания Апуки и даже китайского полузатонувшего на мели корабля, потерпевшего в 2004 году кораблекрушение, увлекшись богатым уловом и в азарте напоровшись у берега на подводные скалы.

Затем Виктор неожиданно предложил:

– Давай посигналим нашим ребятам там в Усть Пахачах.

– А как, – недоуменно спросил Аркаша.

– Ты, что не читал исторических романов, как ставили сигнальные вышки и на них зажигали костры, а у нас сама эта вершина является такой сигнальной вышкой, – недоуменно спрашивал старший Виктор.

– Давай, – Аркаша спустился метров на 30, чтобы собрать ветки кедрового стланника, а также сухую траву для костра.

Готовить большое кострище ребятам не пришлось, до них здесь были путешественники, может такие же совсем не отесанные сорванцы, как и они, может те же геологи и геодезисты, которые прорубили через каждый километр меридиональные проходы, и на которые смотришь сверху, и кажется, что какая-то не ведомая космическая сила, обладающая неимоверной мощью прорисовала эти полосы по не проходимой тундре с севера на юг.

Надо заметить, что за столько лет, на скольких сопках и вершинах удалось побывать авторам рассказа, и везде, и всегда на вершине были остатки кострища пусть 10-летней, пусть 50-летней давности, а может быть и более, ведь в этих промозглых северных краях, где морозы стоят все 8 месяцев в году древесина гниет в 5—10 раз, а то и более раз медленнее, а уж обугленная древесина сохраняется и дольше да и лучше. Может это стоянки человека той далекой 4000-летней давности, когда он первым пришел в эти края, чтобы остаться затем на последующие века, чтобы оставить нам эту землю уже обжитой и окаймленной границей Государства нашего Великого Российского.

На самой верхушке сопки были сложены по кругу диаметром около метра камни песчаника и между них виднелись обугленные остатки прошлогоднего или позапрошлогоднего костра.

Легко, добившись огня из газовой зажигалки Виктор зажег костер и начали ребята веселиться вокруг их сигнального костра и прыгать, маша руками и всматриваясь вдаль в сторону своих таких родных им Усть Пахачей, наивно пытаясь увидеть, реакцию, оставшихся в селе их односельчан. Но было так далеко, что ни их, ни их такого вот небольшого кострища никто не видел на фоне заходящего Солнца. И никто из усть пахачинцев не обращал никакого на это внимания, и они, понятно никого не видели, да и костер, был такой маленький, что его дымок с такого расстояния едва был различим на фоне белесоватых, как и он облаков и причина его, этого огонька для жителей села Пахачи не была понятна и никак не известна. Поэтому никто из Усть Пахачинцев тогда не ринулся к ним на поиски, да в этом и в данное время не было острой и реальной необходимости. Они сейчас были и живы и здоровы, и как всегда довольны веселы и энергичные, радуясь что они живут, что они ощущают это мир. В это же время на дальнем рейде стоял рефрижератор «Степан Крашенников», к борту которого причалил буксир с номером КЖ-389 с баржой и там в море шла быстрая перегрузка мороженной рыбы.

– А давай спустимся по южному склону и посмотрим, что там за небольшое озерцо слева, мне кажется, там также утки много, – предложил Виктор.

– Так, там густой кустарник кедрача и будет нам трудно идти, – отнекивался Аркаша.

– Ты, что трусишка, боишься трудностей. Ну и солдат-разведчик с тебя. Думаю сразу же на губу тебя отправят, а там крутые сержанты сразу же выбьют с тебя притворную твою и хворь, и лень, – подзадоривал друга Виктор.

– Вот и не расскажу вечером, что и как у нас было с Аней, – продолжал, пытаясь поддержать интерес друга.

– Да ты всё врёшь и выдумываешь, начитался книг, а сам еще ведь «целочка», – невозмутимо и уже как то по-взрослому посмеивался над своим старшим другом младший Аркаша.

– Вот и не вру, все было не понарошку, она настоящая девушка, ты таких не знаешь и кстати, как ты и говоришь она была еще «целочка», я весь тогда был в ее крови, а вернее он, – и показал правой рукой вниз живота, увлеченно и задумчиво ответил Виктор.

– Да, настоящая, но не тронутая, а то бы уже с брюхом бы по селу бегала, – продолжал настаивать Аркаша.

– Дурачок, я после того купил ей таблетки, мама посоветовала и теперь мы можем хоть каждый день с нею «трахаться», – не унимался Виктор, убеждать своего младшего не верящего ему друга.

– А, что за таблетки и сколько они стоят, – младшой с интересом продолжал допытываться.

– Ладно, тебе еще рано и таблетки дорогие, да и пить их надо, к сожалению, для тебя, не мужчинам, а девушкам и при том, каждый день в течении месяца при том не зависимо от наличия секса.

– Хорошо, своей настойчивостью ты убедил меня и пойдем, куда ты говоришь, но я ведь здесь ни разу еще не был, – продолжал Аркаша.

– Я тоже. Тем интереснее пройти по новой никем еще не проложенной здесь тропе, – продолжал настаивать Виктор.

Пес Грей вился у ног друзей, еще не понимая, куда они направляются.

Аркаша, как всегда не спеша собирал свой увесистый рюкзак, приладил свой арбалет, а также спрятал тонкие стрелы в кожаную из нерпы сумочку, чтобы тетивой не цепляться за ветки кедрача.

Виктор первым спустился метров на 50 ниже…

– Да подожди ты, я тебя не вижу, – кричал против ветра Аркаша, зная, что еще немного и он его вовсе на таком ветру не услышит голос друга.

– Иди сюда, здесь узкая извилистая заячья тропа, – звал Виктор.

– Хорошо! – отвечал младший друг.

– Здесь обрыв, осторожно, – предупреждал младшего Виктор и сам начал ощупывать цивьем ружья тропу, аккуратно, придерживая ружье за черный холодный ствол.

– Ты, где? – спускаясь вниз, спрашивал Аркаша еще не видя, своего старшего друга.

– Да здесь я…., – ответил старший друг.

И еще мгновение и не ожиданно для обоих раздался оглушительный выстрел, а затем слегка приглушенный крик то ли снизу, то ли уже отраженный от гор и здешней воды:

– Ай!..Ой!..Ох!.У-ну-У-ну-ну, – который перерывало аналогичное повторяющее эхо идущее от гор и от водной глади и вдали лежащих сопок.

Бахх!.Ахх! -.Ба-Ба-хх!.Ахх!..Бхх!.Ахх!.. Бхх! – а затем звук эха начал внезапно исчезать, так же как и внезапно возник.

– Ты зачем стрелял?!?! – разочарованно спрашивал Аркаша, а сердце уже предчувствуя беду, стучало, в висках резкая боль, в ушах шум и эхо крика раненого друга:

– Ай!..Ой!..Ох!.., Бахх!..Ба-Ба-хх!…Бхх!… Бхх! -Ай!..Ой!..Ох!.., Бахх!..Ба-Ба-хх!…Бхх!… Бхх!

Не понимая, что произошло, Аркаша кинулся бежать прямо по веткам торчащего кедрача к старшему другу, тело которого, уже затем стало на его глазах как бы оседать, но крепкие толщиной в руку ветки кедрача, еще поддерживая его не дали тому упасть на землю, только правая рука Виктора еще бессильно сжимала дымящийся ствол его вороненой двухстволки.

Видя друга со стороны спины, Аркаша еще не мог понять, что же произошло, тормоша и беспомощно хватая друга за плечи сзади, ощутил что-то липкое и затем видя сильно расширенные его голубые глаза, и его открытый рот, который, как у вынутой из воды рыбы, то отрывался, то закрывался, глубоко вдыхая уже не хватающего ему воздуха, воздуха который уже не мог теперь дать ему ни жизни, ни даже какой-либо перспективы выжить здесь.

– Виктор, что произошло? – растерянно спрашивал Аркаша.

– Я… я.. не… зна… ю…, выс… трел… сам… Я ра… нен….. по… мо… ги…, – и голова Виктор склонилась…. Он замер уже ничего не видя с этой высоты, к которой он еще несколько буквально минут назад сам так стремился, и не слыша плача перешедшего в рыдание и слез его верного друга.

– Х-н-х-н!!! Не умирай!!! Х-н-х-н!!! Сейчас я позову помощь!!!… – в страхе кричал Аркаша.

Когда Аркаша попытался вызволить Игоря из плена веток кедрача, тот только сильнее застонал от внутренней нестерпимой исходящей вероятно из живота острой боли.

– Сейчас, сейчас, я мигом!!!… – и Аркадий вернувшись по тропе, не видя испуганного Бима, бежал к лодке…

1.18. Зрелый и настоящий усть пахачинский парень.

Дмитрий свой первый половой опыт получил еще наверное в 15 летнем возрасте, когда его родной отец Григорий Петрович на каникулах летом после школы первый раз отвел его к общежитию сезонниц из пахачинского рыбозавода №57, что в Пахачах, который расположился на длинной косе, намытой из песка, выносимого полноводной рекой Пахача, особенно по весне, когда вода везде буквально бурлила своей такой здешней не истощимой внутренней энергией.