Текст книги "Война зомби"

Ведь кракенами беды «варягов» не ограничились.

Глава 13
Правильная дорога

Таких огромных осьминогов Данила еще не видел. По правде говоря, он до этого вообще никаких осьминогов не видел. Разве только на картинках в учебниках по биологии. А там было написано, что эти головоногие моллюски должны быть значительно скромнее не только размерами, но и поведением.

Если тому спруту, что карабкался сейчас по опоре платформы, выпрямить щупальца, между которыми перепонки, то длиной – или ростом? – он метров на шесть потянет. А то и больше. Но для этого пришлось бы отлепить присоски от бетона, а тогда осьминог упал бы обратно в воду, что, кстати, было бы отлично. К сожалению, на такую удачу рассчитывать не стоило – и потому Данила открыл огонь. Автомат затрясся как припадочный.

Вскоре рожок опустел. Все пули нашли свою цель, с такого расстояния промазать практически невозможно. Теоретически – тоже. Но тварь продолжала подъем! Тигр свалился бы, медведь серьезно пострадал бы, но не порождение глубин и военной науки. Пули проткнули тело осьминога, точно иглы – желе. Входные отверстия мгновенно затянуло, будто их и не было. Единственное, чего добился Данила, так это контратаки – осьминог подобрался, напыжился и плюнул вверх сгустком чернил, если плевком можно назвать то, что делается посредством выроста на прямой кишке. «Плевок» едва не угодил доставщику в лицо – лишь отличная реакция спасла ему жизнь. Чернила украсили собой стальную балку над головой Дана. Металл тут же задымился, его разъедало на глазах.

Данила на миг представил, что случилось бы с его лицом, попади спрут в цель. Картинка ему очень не понравилась.

– Братишка, ты чего там замешкался?! Хватит волны считать. Давай уже валить отсюда!

Отвлекшись на долю секунды на Ашота, Дан едва не стал жертвой второго залпа гигантского моллюска. Он отпрянул, упершись спиной в рифленую стальную стенку, на которой было написано «Безопасность превыше всего». Ага, как же. Тут везде сплошные безопасные кракены и безопасные косатки… Но капля «плевка» – всего одна капля! – попала на рукав, вмиг продырявив ткань.

Твердо решив поквитаться с тварью, Данила сменил магазин и вновь открыл огонь. На этот раз он целил в щупальца, и эта тактика оказалась верной. Меткие выстрелы перебили четыре из восьми конечностей, на оставшихся зомбак повис вниз головой, задергался, пытаясь вернуться в исходное положение, но, сорвавшись, с брызгами хлопнулся в волны и распластался на них, окрасив воду вокруг себя черным. Наверх не залезет, а значит, одной бедой меньше.

Жаль – лишь одной.

«Варяги» поднялись на платформу, оставив косаток и белух, кракенов и зомботюленей внизу. У тварей не было шансов забраться наверх. Кракены пытались, но уж слишком они большие и тяжелые. И потому зомбакам оставалось только яростно бросаться на опоры платформы, расшибаясь насмерть.

Впору было праздновать победу.

Но не тут-то было.

Море исторгло из себя порцию очередных монстров – зомбоосьминоги двинули на штурм высоты.

– Брат, валим отсюда. – Ашот тронул его за плечо. – Батя твой с Маришей отошли уже, хватит их прикрывать. Все равно всех зомбаков не перебьем, патронов не хватит.

Данила обернулся. Так и есть. Жена и отец уже добрались до моста, ведущего к жилому блоку, или же ЛСП2, точнее – ледостойкой стационарной платформе. Дан в курсе, как раньше добывали нефть и как называются основные части этой громадины в море.

– Ага, валим.

Пока мчались к своим, Данила вспомнил, что читал когда-то о нефтяных платформах. Их проектировало конструкторское бюро «Коралл». Оно монополистом было, никто другой не мог. Хотя без разницы, конечно, кто корпел с линейкой над чертежами и занимался расчетами… Многие технологии утеряны безвозвратно вместе с компьютерами, уничтоженными электромагнитной катастрофой. Но и мудрость предков на твердых копиях не нужна поколению, привыкшему к постоянному бою с зомби. До логарифмов ли девчонке, на которую напала зомбоптица? Поможет ли закон Бойля – Мариотта тому, кто со Стены отражает атаку агрессивных полчищ?

Невежество стало нормой.

Но очень скоро все изменится. Уж Данила постарается.

* * *

В первую ловушку они вляпались на мосту.

Они пробежали примерно полпути к жилому блоку, когда Дан почувствовал тревогу. Что-то было не так. Но что именно, он сказать не мог. А потом услышал звон в ушах, накатила тошнота.

– Мариша, ты как? С тобой все в порядке? – спросил он и не услышал собственного голоса. Картинка в глазах поплыла, исказилась, потемнела, как фотография, которую бросили в огонь.

Это напугало его до смерти. Что такое?! Что происходит вообще?! Страх нарастал, заставляя сердце стучать сильнее и сильнее, Данила тяжело дышал. Он отшатнулся в ужасе, когда Мариша протянула к нему руку, – показалось, что она хочет задушить его.

Профессор лег, свернулся в позу зародыша и обхватил голову ладонями.

Звук опять включился в ушах Данилы – клац! – и он услышал крики отца:

– Не трогайте меня! Слышите, не подходите! Не трогайте меня! Оставьте меня в покое!

Впору самому было заорать такое.

Здесь, на мосту, нельзя оставаться. Нельзя. Ни в коем случае. Надо бежать, бежать отсюда, бежать подальше и как можно быстрее. Данила едва удержался от того, чтобы прыгнуть с моста в море. Нет, назад! Туда, откуда пришли, там безопасно!..

– Они идут за нами! Они преследуют нас! – заорал Ашот и побежал по мосту к жилому блоку. Не назад побежал – вперед.

Преследуют? Идут за ними?! Данила помчался за толстяком. Сердце выпрыгивало из груди. Он обернулся – и испугался еще сильнее: Мариша и отец преследовали его, хотели догнать и убить!.. В панике он даже не подумал о том, что должен защищаться – поднять автомат и открыть огонь.

А потом как рукой сняло.

Данила врезался в спину Ашота. Сердце билось все так же быстро, но зрение восстановилось, слух тоже. И главное – отпустил страх. Адреналина в крови было еще предостаточно, но один лишь вид Мариши, растянувшейся на полу жилого блока, уже не вызывал паники.

Отец тоже отошел от всеобщего психоза и направил свое девичье тело к странному агрегату, установленному у входа на мост.

– Что это? – Данила кивнул на нечто вроде бидона с кучей дырочек, к которому подводился от компрессора сжатый воздух.

Чуть помедлив, отец ответил:

– Инфразвуковой генератор. Устроен донельзя просто, зато как эффективно действует! Только кто-то заходит на мост без пропуска, ротор начинает вращаться, отверстия в нем совпадают с отверстиями в статоре… Скорость вращения достаточно большая, чтобы довести человека до паники. Ультразвуковыми свистками до Псидемии собак отпугивали, а тут чуть круче – тут людей гонят прочь.

– От лаборатории?

– От нее, сынок, от чего ж еще…

Ашот поежился:

– Ни хрена себе свисток. Я чуть не обделался.

– Ну, кое-кому не помешала бы хорошая клизма. – Мариша встала, взглянула на ногти – не испортила ли маникюр.

– Петрушевич, ты, как всегда, галантна. Тебе, кстати, штанишки не надо сменить?

– Надеюсь, этим свистком все и ограничится, – сказал Дан.

И как сглазил.

* * *

– А ты думал, в сказку попал, да, брат? Типа только мы окажемся на платформе, так сразу нам ключики от лаборатории поднесут? А вот хрен. Не все так просто.

Дан и сам уже понял, что подобраться к лаборатории – та еще задачка.

Они шли по длинному коридору, следуя указателям-стрелочкам с надписью «Лаборатория». Надо же, объект секретный, а везде эти таблички. Будто кто-то специально заманил сюда спасителей человечества… Во всем видимом отрезке коридора длиной метров тридцать, до самого поворота, не было ни единого окна, дверь – лишь в начале и, надо понимать, в конце. Вытяжки-решетки из белого пластика у потолка были, а вот окон…

Вытяжек необычно много, кстати. Через каждый метр. Это почему-то не понравилось Дану. Зачем столько? Окон нет, а проветрить помещение хочется, без свежего воздуха никак?

Его пристальное внимание к вентиляции спасло им всем жизнь, ибо он вовремя заметил, что в коридор начал поступать газ – почти бесцветная дымка.

– Бегом! – рявкнул Дан. – Газ! Ловушка!

Они помчались вперед со всех ног, газ заструился быстрее, он уже клубился над головами «варягов», приходилось пригибаться, чтобы не окунуться в него. До поворота добежали почти без проблем, а вот там…

Следующий отрезок коридора почти скрылся уже в газовом тумане. Стрелочка на стене услужливо показывала, куда следует пройти – прямо в этот туман, шагом марш. Ашот собрался уже рвануть назад, но и там было не лучше.

Разве что проползти еще можно.

Что Дан и сделал, показав на собственном примере – на четвереньках, а потом и на пузе, – как выбраться из этой душегубки. По-пластунски скользя вперед, он без всякого инфразвука боялся, что выход из коридора окажется закрыт. Но наверное, те, кто придумал эту ловушку, и предположить не могли, что из нее кто-нибудь выскользнет. Расплющив нос о линолеум, закрыв глаза, Данила головой протаранил дверь. За ним из газовой камеры вылезли по очереди отец и Мариша.

– Ашот где?

Тишина в ответ.

Дан метнулся обратно, но ворваться в смертельную атмосферу не успел – из нее, кашляя и схватившись за лицо, выпал-таки толстяк. Данила подхватил его под руки и оттащил подальше. Мариша помогла, взяла однокашника с другой стороны.

По пути толстяка пару раз вывернуло.

– Об этом не было никакой информации… – Профессор виновато моргнул нынешними своими глазами цвета молодой майской травы. – Я просматривал все данные относительно лаборатории и этой платформы, но там…

– Профессор, вы… это… – Ашот закашлялся. – Вы бы глянули еще разочек, что там, в сети зомбацкой, по поводу ловушек, а то ведь все здесь останемся. Наверняка ведь у Братства есть карта прохождения этой полосы препятствий.

Они остановились, отойдя, как им казалось, на безопасное расстояние. Ашот привалился спиной к стене, ноги его подогнулись, он сполз на пол.

– Ну, не повезло вам в прошлый раз, не нашли. Может, сейчас найдете?

– Ты чего такое говоришь? – Данила всерьез разозлился на однокашника. – Ты отцу предлагаешь пробраться в сеть Братства, да? А то не знаешь, какая там защита. Она ж ему мозги выжечь может!

– Тоже мне проблема… Она ж не ему мозги выжжет, а зомбаку. Да и то не факт. С чего ты вообще это взял?! – Ашот рывком поднялся, шагнул к Дану. – Хрена ты командуешь вообще?! Самый крутой, да?! Хочешь, чтобы мы все тут погибли, да?!

Между ними встала Мариша:

– Мальчики, не ссорьтесь. У нас что, и раньше все гладко было, что ли? Прям – раз! – и все готовенькое? Разрулим, решим как-то. Главное, на ерунду не отвлекаться. А то, что вы, мальчики, тут затеяли сейчас, – это даже не ерунда, это детский сад.

– Да я… – начал Дан.

– Да мы… – подхватил Ашот.

– Ладно еще Ашотик, он по жизни с приветом, но от тебя, любимый, я такого не ожидала… Я замуж за мужчину выходила, а не за сосунка.

Лучше бы она Данилу пощечиной приласкала, чем так. Он почувствовал, как кровь прилила к лицу, и смутился еще больше.

Карта ловушек… Это было бы очень кстати. Может, не так страшна пси-сеть Братства, как Данила думает? Он обернулся к отцу:

– Батя, а может, все-таки…

И осекся.

Сташев-старший не стал дожидаться, пока молодежь определится, что ему и как делать. Отец уже принял решение. Смазливая девичья мордашка его окаменела, превратившись в безжизненную бледную маску. Он замер где стоял. Не человек прям, а изваяние – хоть сейчас серебрянкой покрасить, постамента не хватает. Он не дышал, глаза его смотрели вроде бы на Дана, но не видели ничего.

Внезапно лицо профессора исказила судорога, он дернул головой и начал падать вперед. Данила с Ашотом одновременно подхватили его.

В глазах отца появилось осмысленное выражение. Он задышал, жестом показал, что его держать не надо, он может самостоятельно передвигаться.

– Не смог войти в сеть Братства. Там сплошные блоки везде. Впрочем, туда и раньше было практически невозможно попасть, я по чистой случайности… Но в этот раз меня почти взяли.

– Взяли? – Мариша смотрела на профессора с искренним участием.

– Это не совсем верное слово, но оно наиболее подходящее для того, чтобы… Взяли, и хватит об этом. Едва вырвался. Всё, нельзя терять времени, надо идти! Быстрее, давайте за мной! – Никого не дожидаясь, отец поспешил дальше.

Стрелки продолжали указывать правильную дорогу.

* * *

Этот коридор после газовой камеры был таким светлым, таким… безопасным, что ли? И даже располагающим. Он будто приглашал войти и больше ни о чем не беспокоиться.

Да и чего волноваться тем, кто обречен на смерть от лучевой болезни, верно?

Единственное, что напрягло, – в коридоре свет не горел. Но это поначалу. Выключатель обнаружился слева, как обычно. Ашот подсветил его зажигалкой:

– Вроде нормально все. Проводов оголенных не вижу.

– Ну-ну. Но лучше бы не рисковать.

– И не думал даже. – Толстяк осторожно ткнул в пластиковую кнопку прикладом «винтореза» и отпрянул – вспышка ударила по глазам, это одновременно загорелись все потолочные лампы в коридоре.

Стены тут выкрасили в голубенький – умиротворяющий – цвет. Чтобы утихомирить, наверное, страсти на платформе, где до Псидемии работали в основном мужчины-ученые. Ведь мужчины? Дан хотел об этом спросить отца, но передумал. Дамочек, что готовили светочам пищу, на всех, конечно, не хватало. Или лаборанток сюда регулярно завозили? Юных и с формами? Дан поймал себя на мысли, что думает о чем-то не о том…

– Сначала я, остальные за мной. – Он шагнул первым.

На полу – ламинат под паркетную «елочку». Даже блестит еще, будто только что покрытый лаком. Похоже, тут давно не ходили, грязь сюда не натаскали, а пыли в море не очень-то много… Коридор себе и коридор. Следов сырости нет. Дверь в конце – наверняка незапертая, как и все двери, что попадались по пути. Вот так смотришь – и ничего такого, всё в порядке.

Они медленно двигались вперед.

Они почти дошли до двери, когда Ашот закашлялся и Данила с Маришей одновременно шагнули к нему, а отец вырвался вперед и…

Поначалу Дан даже не понял, как это случилось. Только что отец шел себе и шел, а тут ему отрезало ноги чуть ниже колен, и он упал, и завопил от боли, и захлестало алым, и забелели кости в ровно обрезанных культях…

– Отец! – Дан рванул вперед, на помощь, но на нем повисли Мариша и Ашот.

Толстяк сделал подсечку, свалив его на пол, и насел сверху. Ашот еще что-то кричал, но Дан его не слушал, не понимал ни слова, он смотрел на культи, на искаженное девичье лицо, на алую лужу, брызги…

Толстяк ударил его по лицу, потом еще, и еще, и так, пока Дан не взмолился:

– Хватит!

– Мономолекулярная нить, брат.

– Что? – Дана отпустили, он поднялся вместе с Ашотом.

Отец уже не кричал.

– Что слышал. Дальше никак. На куски порежет. На уровне колен натянута, не видно ее, тонкая очень. А вдруг там еще есть?

– На уровне колен, говоришь? – Прежде чем друзья успели ему помешать, Дан метнулся к отцу, подпрыгнув повыше. Приземлившись в лужу крови, поскользнулся, едва не опрокинулся на спину – аккурат на нить, – но все же удержал равновесие. Он взглянул на толстяка: – Нет здесь больше нитей, я проверил.

* * *

Стрелки не обманули, привели к двери с бронзовой табличкой «ЛАБОРАТОРИЯ».

«Варяги» буквально ввалились в просторное помещение, в котором при их появлении вспыхнул свет – сработал датчик движения. Не вставая с пола, тяжело задышали – последний рывок с профессором на руках им тяжело дался. Рефлекторно выставили перед собой стволы, поводя ими из стороны в сторону. Ибо свет – это хорошо, но мало ли какой еще сюрприз им приготовила охранная система? И вроде не в кого стрелять, но осторожность не помешает.

Даниле почудилось, что где-то взвыла сирена, воображение легко дорисовало электронный таймер с обратным отсчетом времени, скоро все охватит пламя взрыва, и доставщики сгорят раньше, чем раскуроченная стальная конструкция рухнет в море, навсегда похоронив в пучине последнюю надежду человечества на спасение…

К счастью, это была всего лишь игра воображения, не более того.

Дан избегал смотреть на отца, на обрубки, в которые превратились его ноги.

– Мариша, помоги ему. Ашот, проверь тут всё.

Стены отделаны белым пластиком, потолок – аналогичный. Под ногами тоже не натуральный паркет. Ряды столов, на столах много чего – микроскопы, скальпели, еще какие-то инструменты зловещего вида, названий и назначения которых Данила не знал. Стеллажи. Сейф, к которому подведены трубки, – быть может, в них циркулирует хладагент? И еще сейф. И второй такой же – массивный, с большой ручкой-вентилем и панелью с кнопками для введения кода… Наверное, у настоящего медвежатника эти сейфы вызвали бы приступ веселья, но Данила, которого сосед Петрович обучил основам искусства взлома, не взялся бы их открывать – ладно просто не получится, а если сработает самоуничтожение того, что внутри? Дан предполагал, что в военной лаборатории должны быть специальные хранилища для образцов, но чтобы столько…

– Брат, у меня чисто. Мы тут в гордом одиночестве.

Данила кивнул. В лаборатории посторонних нет, враг не спрятался под столом, не грозит огнестрелом из-за шкафа – уже хорошо. Теперь бы только без сюрпризов, как по пути.

– Даня, любимый… – Голос Мариши дрогнул, она замолчала.

– Что там? Порядок? – Дан лукавил. О каком порядке может идти речь, если человеку отрезало ноги?..

– Даня, я не могу с этим ничего сделать, раны слишком… Потерял много крови…

Данила медленно подошел к девичьему телу отца, взял его за руку. Увидел, что губы шевелятся, голову ближе – и услышал:

– Это она…

– О чем ты говоришь, отец?

– Это и есть та самая лаборатория. Мы сумели, мы… Теперь нужно сделать самую малость. Даня, сынок, надо…

– Что надо, отец? Что нам делать, скажи?!

Но Сташев-старший уже ничего не мог сказать.

– Отец?! Отец, очнись! Батя, что с тобой?! – Последний вопрос был явно лишний. Что с профессором – и так понятно. Его носитель, девушка-зомби, посмела отойти в мир иной в пункте назначения.

Чем не ирония судьбы? Зомби погибает, не давая тем самым уничтожить всех своих сородичей по биочипам. Вполне логичный поступок, не правда ли? На душе у Дана стало тоскливо. Казалось бы, он должен был привыкнуть к тому, что появления отца в мире живых кратковременны, что смерть постоянно настигает его физические тела, но по сути профессор не погибает – сознание его уходит в сеть слизней и ждет момента, чтобы вновь присоединиться к «варягам».

Но от привычки и понимания ничуть не легче.

Данила легонько шлепнул девушку – отца? – по щеке. Никакой реакции. Пульса как не было, так и нет. Искусственное дыхание и непрямой массаж сердца не помогли. Всё.

Поднявшись с колен, он выругался:

– Зомбак меня закусай! И что теперь, а?!

Ашот стоял, скрестив руки на груди и наморщив лоб, – типа обдумывал ситуацию. Мариша попыталась прижаться к мужу со словами, что все будет хорошо, любимый, ты только не раскисай, но Дану нынче претили нежности. В данном случае смерть отца – это не просто смерть любимого человека, это крах всего, ради чего они прошли через страшные испытания.

– Ну вот что теперь делать, а?

Надо же, они добрались до той самой лаборатории, где находится вирус, способный избавить человечество от мерзких слизней. Но они не в курсе, где именно находится вирус, как его запустить в пси-сеть. Даже как он выглядит, в чем хранится – и то не знают.

– Зомбак меня закусай! – Кулаки Данилы непроизвольно сжались.

И все же отчаянное положение – еще не повод сдаваться. Это доставщик четко усвоил сначала в теории в Училище, а потом уже на практике – на Территориях. Если в безнадежной ситуации не знаешь, что предпринять, делай хоть что-нибудь – хуже, чем если вообще ничего не делать, не будет.

Итак, надо еще раз осмотреться, а уже потом делать неутешительные выводы. Может, емкость с вирусом – пробирка? колба? титановый контейнер? миска с ложкой, которой надо вирус черпать? – стоит где-нибудь на видном месте, а вовсе не спрятана в одном из сейфов, и только и ждет, чтобы ее нашли и применили. Как ее, эту емкость, верно применить? Дык, рядом конечно же валяется инструкция, где подробно, черным по формату А4…

Глупо на это надеяться.

– Ищите, – все же скомандовал Дан и двинул в обход по лаборатории, внимательно осматривая все вокруг.

– Что искать, брат?

– Бутерброды с ветчиной, Ашотик. И тортик с заварным кремом. – Даже сейчас, когда все предельно серьезно, Мариша не смогла удержаться от подколки.

* * *

Растерянные, не знающие, что дальше делать, они стояли посреди лаборатории, глядя на оборудование, здесь собранное. До сих пор, кстати, стерильное и в рабочем состоянии.

– Брат, ты умный, ты у нас командир, вот ты мне скажи…

– Не сейчас, Ашотик, не надо. – Мариша верно уловила настрой толстяка и уберегла его от высказываний, из-за которых потом будет стыдно. – А то я припомню все, что ты наговорил на лестнице.

Ашот заткнулся и густо покраснел.

Шкафы, столы, сейфы эти чертовы и прочее. Дан заскрежетал зубами от бессилия. Ни малейшего понятия, как быть, что открывать! Короче, полный облом, всё зря. Платформа окружена косатками и кракенами, осьминоги небось уже забрались наверх, топают по пятам, скоро будут здесь… И вернуться на полуостров и добыть нового зомби, чтобы отец восстал из мертвых, «варяги» не смогут – да хотя бы потому, что «Большевик» затонул. Да и будь он на плаву, в баках пусто. Куда ни кинь, везде клин. Они обречены остаться здесь до самой смерти.

Которая, кстати, не за горами. Лучевую болезнь еще никто не отменял.

– Ашот, ты прав. – Данила нарушил затянувшееся молчание.

– Что, брат? Ты о чем?

– Ты прав, говорю. Я действительно умный, и я – командир. Но… Короче, приплыли. На этом наша миссия закончена. Поищем, что ли, столовую? Жрать что-то хочется. Может, тут консервы какие есть? Вдруг не протухли, а?

Мариша открыла рот и захлопнула, не сказав ни слова.

– Ты чего, брат? – Ашот округлил глаза. – Это я такое предлагать должен, а не ты.

– Да ладно, расслабься. Надо уметь проигрывать. Мы – ничто, это ты верно подметил. Мы настолько ничто, что это даже грустно. Так бездарно все провалить… – Говоря все это, Данила постепенно успокаивался. – У нас осталось мало времени. Надо бы прожить его по-человечески.

– Это как, брат? – Ашот недобро усмехнулся. – Типа будем подставлять друг друга, лгать и убивать, ненавидеть и завидовать? Нет, брат, я не хочу как человек. Я хочу как герой. Как Бахир. Как Гурбан. Как все наши, кого больше нет уже. И как твой отец, брат. Как он тоже.

У Данилы не было ни сил, ни желания с ним спорить. Он широко зевнул, не потрудившись прикрыть рот. Вся накопленная усталость навалилась на него, сломала стержень, не позволявший сдаться и плюнуть на все раньше. Но теперь-то чего уж напрягаться, терпеть зачем?.. И даже необычная серьезность Ашота не особо его удивила – надо же толстяку хоть когда-то взрослеть? Самое время, потом будет поздно, ха-ха.

– Зря, брат, руки опускаешь. Нехорошо получилось, я понимаю. Но это не конец, брат.

– Угу. – Дан закрыл глаза, проваливаясь в блаженную дрему. Он передумал куда-то идти, ему не нужны консервы. На голодный желудок помирать легче будет. – Не конец, а то. Самое начало, зомбак меня закусай.

– Мы – ничто, брат.

– Точно.

– И ты, и я. Мы – ничто. А раз я – ничто теперь, то… Я подсажу себе слизня. Позволю ему закрепиться на затылке. Я теперь зомби, брат.

– Ага… – Смысл сказанного Ашотом не сразу дошел до Дана. Он вскочил, сна как не бывало. – Ты чего несешь?! Ты в своем уме?!

Данила крикнул это словно в пустоту – в глазах Ашота светилась решимость исполнить задуманное, он ничего не слышал из того, что могло помешать ему. Толстяк склонился над трупом девушки-зомби, поправил задравшееся платьице. Покрытый вязкой защитной субстанцией слизень, эдакий толстый червь размером с большой палец руки, уже почти что отлепился от трупа. Он подрагивал и извивался, окончательно разрывая контакт с ЦНС погибшего носителя – из основания девичьего черепа вытягивал одну за другой и целыми пучками тончайшие белесые волоски.

«Главный из Гремихи никогда больше не увидит внучку», – подумалось вдруг.

– Ашот, ты это не всерьез. Ведь не всерьез? Ты пошутил, да, Ашот? – Данила неуверенно улыбнулся. – Ну и разыграл ты меня, вот так разыграл! А я уж было поверил…

Напрочь игнорируя товарища, Ашот протянул раскрытую ладонь к слизню, который как раз запутался в волосах мертвой девушки.

Дана передернуло от отвращения. Лично он никогда не прикоснулся бы к мерзкому червю добровольно. Неприязнь у него просто патологическая – как у большинства нормальных людей. А после того как сначала обычный слизень, а потом биочип Братства побывали у него на башке, любви к искусственно созданным существам у Дана не доба

вилось. И Ашотик, кстати, столь же трепетно не жаловал слизней.

Раньше не жаловал.

Так какого черта, зомбак его закусай?!

Слизень переместился на ладонь Ашота, которого от омерзения буквально передернуло. И все же толстяк нашел в себе силы не сбросить с себя эту дрянь, не растоптать ее.

– Не смей. Слышишь, не смей этого делать! – Голос Данилы сорвался на сиплое непонятно что. – Не думай даже! Это приказ! Я командир, я…

Дан пребывал в полнейшей растерянности. Подсадив себе слизня, Ашот точно погибнет даже при благоприятном исходе дела, что еще не факт. Известно ведь, что сознание профессора своей оккупацией нарушает двигательные функции носителя, в конце концов доводя тело до нежизнеспособного состояния. И с одной стороны, понятно – не сделай Ашот того, что собирается, они все тут обречены. Но с другой – при любом раскладе толстяку ничего не светит, и потому…

Мы – ничто?

Он – ничто?..

– Извини, брат, но я так решил. – Не моргая, Ашот посмотрел Дану в глаза. – Если все получится… Может, мне повезет больше, чем предыдущим бедолагам?

Ашот склонил голову, рука со слизнем на раскрытой ладони приподнялась и…

Без слов – слова не нужны больше – Данила кинулся к толстяку. Надо помешать ему! Они все вместе еще раз проверят лабораторию и найдут вирус, не может быть, чтобы не было еще вариантов!..

Ему помешала жена, до сего момента безучастная, казалось бы, к происходящему. Она встала между ним и толстяком, маникюром своим впилась в Дана, словно пиявка, повисла на нем, схватив за руки. И все это молча, без единого слова, но с мокрым от слез лицом.

Он так же молча стряхнул ее с себя.

Но той пары секунд, что ему потребовалось для этого, Ашоту вполне хватило. Он подсадил себе на затылок слизня. И мерзкая тварь, конечно, не теряла времени в ожидании Дана. Крепежка у биочипа что надо, на зависть всем и каждому. Слизень выпустил тончайшие нити, проникшие через поры кожи, вклинившиеся в кость и ворвавшиеся в мозг Ашота. Каждая нить тотчас разветвилась на десятки подобных ей, а те в свою очередь… Толстяк упал на колени перед Даном, потом рухнул лицом вперед, разбив свой выдающийся нос в кровь, – не на затылок же падать, верно? Слизень уже вступил в права хозяина. И то, что тело нового носителя трясло и выгибало в судорогах, было обычной реакцией на вторжение.

– Да как же это?.. Ашотик, ты что?.. – Опустив руки, Дан стоял над телом товарища, проникаясь той простой мыслью, что Ашота больше нет.

Нет его.

Ну вот нет, и всё!

Есть лишь тело, захваченное слизнем. Тело, в котором больше не будет добряка Ашота, пожертвовавшего собой ради…

Ради чего, а? А что, если все пойдет не так, как надо? И сознание отца не выпорхнет, как птичка из гнезда, из пси-сети, будь она неладна, и не завладеет предоставленным ему убежищем? Что, если, подергавшись немного, зомбак, которого только что звали Ашотом, встанет и, рыча и скалясь, кинется на Маришу?! Если бы на Дана – пусть, плевать на Дана, но если на Маришу?! Ведь придется тогда убить зомбака, и все насмарку, и…

Те же мысли посетили и Маришу.

Иначе с чего бы она кинулась к толстяку, сняла с него ранец, разгрузку и стащила куртку, которую споро разодрала ножом на полосы? Пребывая словно во сне, Данила опустился рядом, завел Ашоту руки за спину, помог Марише связать их, потом – ноги. Решили обойтись без кляпа.

Лишь после этого Данила позволил себе высказать Марише, все, что он думает о ее поступке:

– Это было самоубийство. И я мог бы… а ты… ты помешала мне. Понимаешь? Ты помешала! Я бы мог! Он – мой лучший друг!

Дан ждал, что она будет оправдываться, просить, чтобы не кричал на нее.

Не дождался.

– Прекрати истерить, слушать противно. – Тело Ашота рывком перевернулось с живота на спину и село. Взгляд отца продрал Дана до дрожи – взгляд отца из карих глаз Ашота. И голос Ашота, а слова отца, беспощадные слова, но верные. – Твой друг совершил настоящий подвиг. А твоей жене хватило смелости ему в этом помочь. Так будь же благодарен им за то, на что у самого не хватило смелости.

Мариша вспорола ножом путы.

Профессор Сташев, обживая новое тело, несколько раз присел, развел руки в стороны и, закрыв глаза, коснулся кончиками пальцев распухшего носа, из которого все еще кровило.

Дан отвернулся. Было больно смотреть на тело друга, даже зная, что им распоряжается не кто-то посторонний, но твой отец.