Текст книги "Сила"

Глава 7. Силы

Ставшая столь модной за последние века энергия неожиданно оказалась ковриком, висящим на стене каморки папы Карло. За ней спрятали дверку в волшебный мир души. Мы не готовы к этому путешествию, но это надо иметь в виду и готовиться к тому, что чудо однажды может и произойти.

Однако сама возможность думать о силах столь разнообразно и широко является важнейшей подсказкой. Если мы можем сказать: «Душевных сил не хватило», – значит, мы можем видеть не только телесную силу. И это заставляет обратить внимание на ту странность, что русский язык в некоторых случаях говорит о силе, а в других о силах.

«Попытаемся теперь интерпретировать форму множественного числа лексемы силы. На наш взгляд, она объясняется тем, что силы бывают разных видов. Для выполнения физических действий необходимы физические силы. Ср. Хватило бы сил дотащить чемодан до остановки; Мне нравилась эта работа, но потом просто не стало хватать физических сил…» (т. ж., с.76).

Предположение языковеда кажется верным, но примеры не просто неубедительны, но даже противоречат предположению, к тому же поражая наивностью. Множественность сил объясняется тем, что силы бывают разных видов, к примеру, физическими. А чем объясняется множественность физических сил? Тем, что никаких физических сил, кроме как в физике, не бывает? Или тем, что они бывают только у субъектов, то есть таких научных гомункулусов, которых ученые изучают вместо человека?

У живого человека есть тело, душа и дух. И силы у него телесные, душевные и духовные. И если мы задаемся вопросом, почему не хватает физических сил, то ответ либо невозможен, либо возможен в физике. А вот когда мы говорим о телесных силах, почему их много, то ответ напрашивается: потому что и тел не одно.

В действительности и это разделение на тела, душу и дух все равно не объясняет, почему силы в русском языке множественны. Но это все же подсказка. К примеру, мы говорим, сила воли, сила воображения, но не силы воли или силы разума. А когда мы говорим: «Никаких разумных сил не хватит, чтобы объяснить эту странность», – мы не высказываем сомнения в силе разума или самом разуме, а подразумеваем, что сколько бы разумов ни участвовало в объяснении, они не справятся. Все же множественность сил подразумевает множественность носителей силы. И это ставит нас перед необходимостью искать множественность хранилищ силы в теле и душе, допуская, что у них – составное устройство.

Когда же мы говорим о духе, то мы либо используем единственное число: сила духа, либо говорим о духовных силах, вкладывая в слово «духовные» очень сложный смысл, который относится не к духу, а к духовности.

Задача понять устройство и состав человека через понятия, вроде «силы», очевидно, нова и непонятна для науки. Поэтому высказывания языковедов часто просто несут противоречия внутри себя, которые даже не замечаются самими учеными. Например, говоря о множественности понятия «силы», Урысон приводит пример в единственном числе, и сама этого не замечает:

«Жизнеспособность, жизнестойкость организма поддерживается жизненными силами; ср. Я ничем не болен, но мне как будто не хватает жизненных сил; Все удивлялись, откуда в рахитике такая жизненная сила» (т. ж.).

Есть жизненная сила или сила жизни как таковая, а вот у человека начинает не хватать «жизненных сил». Иными словами, в человеке жизненная сила дробится каким-то непонятным образом на части, куски или потоки, и каждый воспринимается как особая сила. В этом случае словоупотребление похоже на то, как в старину говорили об испускании газов из кишечника – испускание ветров. Газы множественны в данном случае не потому, что их много или они разные, а именно потому, что таково привычное словоупотребление. Так говорили про ветры, так стали говорить про газ, когда появилось это слово.

Ветры же для обозначения внутренних газов использовались издревле и не только у славян. Сказки тысяча и одной ночи говорят о выходе газов из кишечника именно как о выходе ветров. Хатха-йога говорит о ветрах в пранаяме. Тибетская медицина говорит о ветрах, как о токах жизненной силы в теле. А поскольку исходно она строит себя на буддистском мировоззрении и на мировоззрении Бон, во многом заимствованном у иранцев, мы можем подозревать общеиндоевропейские корни множественного числа и этих, весьма условных ветров, и скрывающихся за ними сил.

Нельзя ставить эту путанность изложения в действительную вину языковеду. Это недоработка тех наук, вроде психологии, которые должны были вооружить языковеда знаниями о человеке. Одно то, что языковеды поставили сам вопрос об этих странностях сил, заслуживает огромной благодарности:

«Отметим, что во многих высказываниях виды сил не различаются с достаточной четкостью – речь идет об общей способности человека совершать действия, которые предполагают определенные волевые усилия, – способности, тесно связанной с неким жизненным началом внутри него. Ср. Нет сил рано вставать, На борьбу с холодом уходили все силы» (т. ж.).

Нет, речь идет не о некоем жизненном начале внутри человека, а о том, как это начало добывать, использовать и распределять по нуждам. И наши предки видели это внутреннее, сокровенное устройство человека гораздо лучше современной науки. Но именно это знание стало предметом жестокого преследования, и было объявлено суевериями и шарлатанством.

Глава 8. Сила-мочь. Словарь Академии Российской

В восемнадцатом веке слово «сила» использовалось наравне с «мочью», но при попытке определить рассматривалось как способность. В «Словаре Академии Российской» это звучит так:

Сила. 1) Мочь, естественная способность или причина движения.

Сказать про силу, что она – причина, значит, ничего не сказать. Если причиной того, что мяч покатился, было то, что его пнул мальчик, то рассуждение про то, что причиной была сила мальчика, просто неточно. Если же он покатился от того, что его задел упавший с крыши камень, то оно еще и неочевидно и потребует длительных переходов от веса к массе, от массы к потенциальной энергии, от энергии к силе…

Сила не может быть причиной чего-либо и по тем воззрениям, по которым она, как среда, разлита в пространстве. В таком случае она тоже постоянно присутствует, однако движения не вызывает. Даже когда вулкан с огромной силой кидает камни, а океан бьет волнами, вызвано это не просто силой, а силой, которая была собрана и направлена в определенном направлении. Так и с человеческими воздействиями.

Таким образом, причиной движения может быть приложение силы – искусственное или естественное. Для чего силу необходимо собрать, чтобы ее уровень начал превышать обычную силу окружающих воздействий.

Если мы пытаемся понять силу, то этот пример еще раз подтверждает, что сила собираема и управляема. Причем, это доступно как человеку, так и природе. Природе это доступно в нескольких видах. Сила вулкана, в действительности – сила тектонических, то есть внутриземных изменений, это один вид воздействий, которые сейчас можно назвать физическими. Сила жизненная или органическая, заставляющая растения развиваться и противостоять разрушению, – другая сила.

Сила, которой обладают животные и человек, – это третий вид силы. Но когда мы говорим о силе ума или воображения, похоже, это еще один и более тонкий вид силы, который надо изучать особо.

Примеры, которые дальше приводит Словарь, подтверждают и расширяют мои предположения:

Иметь великую, слабую, малую силу. Собраться с силами, из сил выбиться. Потерять силу.

Иметь великую силу – это иметь мочь, быть либо богатырем, либо вельможей, что связывает силу с возможностями – мочь много, быть могущим. Иметь малую силу – быть маломощным. Моченьки моей нет!

Каким-то образом это понятие уводит нас от способности к возможности. Сила, если смотреть на нее через язык, может рассматриваться не изнутри, а снаружи. И снаружи она определяется вопросом: а можешь ты, скажем, передвинуть эту вещь, поднять это бревно? Но это в точности та же грамматическая форма вопроса, что и: можешь разбудить меня утром? А можешь ты прокукарекать петухом? А можешь мне напомнить, чтобы я купил хлеба?

В этих примерах обсуждаемая возможность не относится прямо к силе. Чтобы напомнить о чем-то, сила не требуется. Или все-таки требуется?

Почему сам человек не может вспомнить про хлеб? Потому что у него не хватает какой-то силы, которая обслуживает память? А прокукарекать? Мочь или не мочь что-то, чем владеют другие члены общества, то есть тем, что в человеческих силах, – значит вложить или не вложить достаточно силы в обучение. Но связь с силой в данном случае очень слабая, гораздо больше этот вопрос относится к знаниям: ты умеешь, ты научился кукарекать?

Что же касается просьбы разбудить, кажется, тут речь совсем не о силе, поскольку силы для этого не требуется. Точнее, требуется не больше бытовой, что значит, что спрашивающий подразумевает не силу. Он подразумевает помощь в деле, которое ему самому не под силу.

Но если это так, то речь все же о силе, но не того человека, который может. Вопрос как бы не завершен: «Можешь разбудить меня утром, у меня самого вечно сил проснуться не хватает!» То есть вопрос все же о силе, которая для другого несущественна, а для тебя – огромна, поскольку в этом деле ты немочен. Что-то вроде: что для русского радость, для немца смерть. Или встреча существ из разных миров – бога и человека. То, что бог делает походя, для человека навсегда остается чудом, даже если бог этого не заметил…

Далее Словарь определяет второе значение силы, как она проявляется в нашем мире. Я его почти не ухватываю, хотя при этом с очевидностью свидетельствую, что так именно и говорят:

2). Способность производить в других вещах перемены. Сила растений. Сила лекарств. Сила огня.

Мне кажется, что речь, как и в первом случае, идет о способности оказывать воздействия. И не сила производит перемены, а воздействие. С силой растений вообще ничего не ясно. Но вот сила лекарств – это определенно сила воздействия, которое они оказывают. И когда срочно надо сбить, к примеру, температуру, мы пьем что-нибудь «сильнодействующее». Но присутствует ли в этом сила? Или же здесь под силой понимается лишь мера отличия исходного состояния от вновь обретенного.

Это как в случае, когда мы говорим: сильно согнулось, или сильно неточно, словом «сильно» показывая не действительное присутствие силы, а меру отклонения от малой до большой. Иначе говоря, внешнее наблюдение за воздействиями, произведенными с силой и без нее, привели к тому, что «сильно» стало синонимом «много» и «большой».

Это, безусловно, показывает, что с силой воздействия больше, но не имеет прямого отношения к пониманию силы.

За исключением силы огня, где совсем не ясно, о силе ли идет речь или о самой природе этой стихии. Иначе говоря, сила огня проявляется лишь тогда, когда огонь горит ярче и жарче, или же имеется в виду, что сам по себе огонь воздействует на вещи некой силой. Иными словами, вопрос в том, заключена ли в стихии огня некая скрытая, быть может, сжатая сила, или же сила лишь входит в огонь, тем самым его «усиливая».

При этом, безусловно, любопытно, как огонь становится сильнее. А это каждый из нас неоднократно наблюдал и не ошибется, когда скажет: сильный огонь. Вопрос, в сущности, лишь в одном: огонь становится сильнее, расширяясь объемно с количеством топлива, или же он может становиться сильнее и внутренне? При этом становится ли огонь сильнее, если его температура повысилась, то есть увеличился жар?

Боюсь, это слишком особый предмет, требующий изучения, и нам остается исходить из того, что, говоря про сильный огонь, мы имеем в виду силу его воздействия. Сила воздействия серной кислоты, безусловно, увеличится, если вылить на вещь не каплю, а флакон, но это никак не говорит о наличии силы в кислоте. Вот в отношении огня ощущается то же сомнение. Однако уверенным в этом я быть не могу, огонь – слишком сложная стихия…

Третье значение слова «сила» в восемнадцатом столетии – это «власть, могущество». При этом языковые примеры выглядят не совсем точными на мой современный взгляд:

Употреблять во зло силу. Иметь силу в каком-либо обществе.

Сановник – это человек, облеченный в сан, то есть получивший место в государственном устроении, но вовсе не обязательно получивший вместе с ним и могущество. Для этого надо быть вельможей, то есть много могущим, обладающим могуществом. Это определенно некая особая сила, свойственная только человеку и только как общественному существу.

Но употреблять во зло можно и не эту силу. Поэтому остается допустить, что составитель словаря подразумевал: употреблять во зло могущество. Иметь же силу в обществе соотносится с выражением: войти в силу, быть в силе. Так именно говорят про вельмож. Но что это за сила?

По первому слою – это отношения с теми, у кого больше власти, к примеру, с государем. Но и просто собирание вокруг себя сообщества из сильных людей или создание отлаженного и дееспособного «аппарата», который необходим для государства, – тоже сила.

В любом случае, эта сила определяется тем, как много может такой человек сделать. Но вот сила ли это, или же искусство использования слабостей, то есть искусство управления обычной силой?

Или же во взаимоотношениях людей может существовать некая особая сила? Вопрос пока без ответа.

Глава 9. Силы – знамения

Язык постоянно меняется, и мы часто даже не представляем, что могло означать привычное слово в древности. Даже два-три века тому назад словоупотребление было настолько иным, что внимательный исследователь может разглядеть за ним образ совсем иного мира. Вот, к примеру, как в «Словаре Академии Российской» определяются силы:

Силы. В Святом писании значит 1) Чудеса, знамения. Твоим именем многие силы сотворихом… 2) Способность, дар производить чудеса. По том же силы, таже дарования исцелений.

То, что Силы – это названия второго ангельского чина, идущего после Начал, я опущу, поскольку это мифология определенного сообщества. А вот то, что Библию на русский язык смогли переводить именно таким образом, показательно. Очень возможно, что этот перевод не такой уж и точный, но перевод чудес, чудесных знамений и способности производить чудеса через понятие силы с очевидностью показывает, что силы были наиболее подходящим словом в русском языке.

Как знамения стали силами, однозначно, объяснить невозможно. Но то, что для чудесных знамений, а это значит, для ознаменования присутствия божественности, необходимы силы, превышающие человеческие, бесспорно. Если на что-то достаточно человеческих сил, то это не чудо.

При этом мы обнаруживаем подсказку: для обретения сил необходимо получить дар! Сейчас это слово заменяют безликим для русского языка талантом, который оказывается чем-то вроде особой или гипертрофированной способности. Соответственно, эта обезличенность позволяет свести талант к естественным, значит, к телесным причинам: так у этого человека мозг устроен!

Соответственно, так удобней плоскатикам, чей мозг устроен так, чтобы не видеть лишних измерений.

Дар – это описание того же самого явления, но из следующего измерения, из мира, где присутствуют Силы и Боги. Дар не может быть без дарителя, и когда мы произносим, что у человека есть дар, мы допускаем возможность вопроса: чей? Кто одарил? А значит, с каким из миров у него есть внутренняя связь? Где тот наставник, что приглядывает за судьбой и развитием человека? Кто спасет его, случись беда или непосильная задача?

И самое главное: кто ставит перед ним задачи по его силам?

Последнее заслуживает особого внимания. Если у тебя есть дар, который века с восемнадцатого на Руси начали называть не талантом, а таланом, искажая иностранное словечко, то это определяет твою судьбу. И народное русское «у него такой талан» означает: такое уж у него счастье. Или несчастье. Иначе, такова его доля.

Следовательно, когда русский народ осваивал иностранное слово «талант», он осмыслял его через самое близкое в русском языке – дар, но так, чтобы не подменять одного слова другим. В итоге таланту была передана та часть значений старого слова «дар», что связывала его с судьбой. Но как дар может определять судьбу?

При здравом осмыслении, это очевидно, хотя и не укладывается в современные, естественнонаучные представления: даритель, по крайней мере, по понятиям древних культур, устанавливает прямую магическую связь с тем, кому дарит. И если он при этом существо большего знания или большего могущества, он становится либо учителем, либо тем, кто ведет человека по жизненному пути.

Вести по жизни, определяя человеку его жизненный путь, и есть судьба, если мы вглядимся в народное понятие судьбы. Для простого человека она и есть то, как складывается его жизнь. Если у человека появляется Даритель такой силы, что может передать ему дар, то для существ нашего мира это знак избранности одним из богов. И это меняет все.

Получив дар, ты оказываешься обладателем определенной силы творить то, что не могут остальные люди, в сущности, творить чудеса. Поэтому, пока ты этот дар не предал и не покинул, ты – в силе.

В силе. 1) Крепок, здоров. Он еще в силе. 2) В доверенности, в милости. Он у нее в великой силе.

В этом примере из Словаря два очень разных понятия о силе. Сила, которая дает крепость и здоровье, телесно-жизненная. Сила, в которую попадаешь за счет отношения к тебе дарителя – совсем иная. Причем, настолько иная, что в ее природе стоит разобраться. И это вовсе не так просто.

Пока ты в силах, ты можешь.

В силах. В состоянии, имея возможность, способ. В силах что предпринять.

И это не вопрос достаточности сил. Это нечто совсем иное. Так рыба может обладать гораздо большими силами, чем птица, но она не может взлететь или жить в воздухе. Она не в силах здесь выжить. А если бы была в силах, то этих сил должно было бы быть достаточно на, говоря современно, мутацию, приспосабливающую ее органы к дыханию воздухом.

Природа проделала это превращение за несколько сотен миллионов лет. Значит, оно возможно. Древние предания о богах-демиургах, вроде трикстера, рассказывают, как те попадают в самые разные среды и выживают, проделывая с собой превращения или мутации мгновенно. Как это возможно?

Если вдуматься, то так же, как сделала природа, но с вложением неимоверно больших сил.

Получение дара – это получение силы, немыслимой для обычного человека, но эту силу еще надо освоить, в нее надо войти, взять.

Взять силу. Усилиться, начать сильно действовать на что. Огонь взял силу. Ветер взял силу.

Что же означает «войти в силу» с точки зрения получения дара или, вернее, с точки зрения его освоения и усвоения?

С очевидностью, это громадное и сложное искусство. Можно назвать его прикладной философией жизни, потому что оно начинается с удивления, которое порождает познание.

Как обычный человек может обнаружить свой дар? Только сравнив себя с другими. Но жизнь показывает, что редко кто исходно осознает, что обладает даром. Мы живем, как другие дети, мы такие же. И не так просто на деле, обнаружив, что обладаешь даром, принять его. Ты становишься не как все, и это может оказаться причиной болезненных переживаний, поскольку ты начинаешь ощущать себя уродом. А окружающие могут повести себя соответственно.

Таким образом в детстве закладывается определенная культура в отношении приятия и неприятия дара, нацеленная на то, чтобы его скрывать. Очень похоже на то, как девочки, у которых начинает расти грудь, прячут ее и болезненно переживают это время, потому что становятся предметом интереса мальчиков. А с интересом могут прийти насмешки и даже травля.

Поэтому в нашем обществе нет ни искусства, ни культуры приятия и раскрытия дара.

Но, допустим, ты обнаружил, а потом убедился, что у тебя есть какой-то дар. Ты его даже принял. Что это дало? То, что ты можешь его так или иначе использовать в жизни для ее улучшения. И так ты опять живешь, как все.

А что ожидается? Да то, что наличие дара приведет к подозрению в собственной исключительности, а разум задастся вопросом, как это возможно? Разум ищет причины, он так устроен. И если ты созрел, ты не можешь их не искать.

Так мы приходим к познанию, которое начинается с познания себя. Но мы не обладаем знаниями о том, как познавать. Школы или теории познания для обычного человека не существует. Да и то, что существует в философии, находится в столь зачаточном виде, что нужно лишь затем, чтобы мыслители соревновались в умности и эрудиции. Никакого жизненно полезного выхода современная философия познания не дает.

Но вдумаемся: если ты понимаешь, что твой дар – это некая сила, позволяющая тебе творить чудеса, то твой даритель должен обладать возможностями, превосходящими человеческие. И он своим подарком определил твою судьбу: ты либо будешь жить чуточку легче, чем обычный человек, поскольку дар дает тебе преимущества, либо чуточку хуже, чем обычный человек, поскольку твой дар будет поводом для травли, либо ты примешь себя не обычным человеком.

Но тогда тебе остается лишь начать поиск, в каком мире тот дом, с которым ты связан узами дара. И тогда перед тобой откроется путь Служения Дару, потому что Дар может быть познан и, будучи познанным, он может оказаться спасением для всего человечества, которое пришло к вырождению.

Человечество не обязательно пришло к нему, поэтому некоторые дары преждевременны для человечества. И в силу этого они – лишь личная судьба их носителя. Но он волен ее принять и пойти путем раскрытия дара, через него сливаясь с теми Силами, которые дар проявил.

И так ты уходишь своим путем, а по всей жизни перед тобой стоит задача: как не потерять путь, как не обмануться и не утратить горение, которое усиливается в тебе по мере приближения к окну в тот мир, из которого на тебя упал луч этого знамения…