Текст книги "Дело на пол-Европы"

Глава пятнадцатая
Странности и пакости

Буддообразный толстяк подобрал меня на Тверской напротив Главпочтамта. На сей раз на встречу он прибыл в приличном, стоимостью в пару годовых зарплат среднестатистического россиянина, костюме. И сидел он на нем довольно прилично. И подкатил в лимузине представительского класса. С водителем, конечно же.

– Добрый вечер, – он подвинулся.

– Вы так думаете? – я занял место на заднем сиденье рядом.

Больше мы не произнесли ни слова до тех пор, пока машина не заехала в один из переулков и вышколенный водитель не отправился погулять.

– Мы не были представлены друг другу, – заметил толстяк. – Непорядок. Зовите меня… скажем, Иваном Ивановичем.

– Ну а я тогда Николай, – отозвался я. – Можно без отчества.

– Итак. Николай…

И тут зазвонил телефон.

– Молодец, – закончил разговор я. – До встречи, – отключил телефон и повернулся к собеседнику: – Как-то все на редкость странно у нас складывается, уважаемый Иван Иванович.

– Что вы имеете в виду?

– Не успел давеча выйти из ресторана, как мне навесили хвост, – пожаловался я. – А потом…

– Ах, Володенька, – воскликнул Иван Иванович, внимательно меня выслушав. – Ах, засранец! Все-таки замазался.

– Вероятно, – согласился я. – Но теперь он и прочие – исключительно ваша проблема. Мне, знаете ли, некогда. Сроки поджимают, надо работать, а не отвлекаться на всякие скачки с препятствиями.

– Не беспокойтесь, больше вас не потревожат, – веско заметил он. – Еще вопросы?

– Слишком мало информации по фигуранту.

– Чем богаты, – развел руками как бы Иван Иванович. – Это все?

– И слишком много денег в счет аванса и на оперативные расходы.

– Как, разве Котов вам ничего не объяснил?

– А что такого он должен был мне объяснить?

– Клиента следует не только разыскать, но и прихватить, – увидел, как увеличиваются до неприличных размеров мои глаза, и поспешил добавить: – После чего сразу передать моим людям. Они и доставят его по назначению.

– Мы так не договаривались! – голосом ограбленного и одновременно обесчещенного возопил я.

– Считайте, что только что договорились, – прозвучало в ответ, и я понял, что дальнейший торг в данном случае неуместен.

– А Котов в курсе? – я сделал последнюю попытку отвертеться от участия в этой мутной акции с легко предсказуемыми последствиями в случае провала.

– Киднеппинг – дело серьезное. Любой суд любой страны непременно намотает за него по полной. Вплоть до пожизненного срока.

– В курсе, – кивнул он, я почему-то сразу поверил. И загрустил.

– Вот, – Иван Иванович протянул мне флешку. – Здесь еще немного информации и все мои координаты. Обращайтесь в любое время суток.

– Уж обращусь, – грустно ответил я. Открыл дверцу: – До встречи.

– Увидимся, – прозвучало в ответ. – И передайте привет Котову.

– От кого?

– От меня, – и уехал.

А я опять вцепился в телефон.

– Саня, ты?

– А кого бы ты хотел услышать, – промурлыкал в лучших традициях Жмеринки в ответ тот.

– Надо встретиться. Срочно! – на всю Тверскую и примыкающие переулки проорал я.

– Что-то случилось? – голосом невинного дитяти спросил он.

– Узнаешь, блин.

* * *

К его приезду я не успокоился, наоборот, окончательно дозрел.

– Во что? Ты. Нас втравил? – тихо и раздельно, даже слишком, проговорил я.

Когда я просто нервничаю, то, бывает, ору. Но если вдруг начинаю разговаривать чуть слышно, значит, меня как следует достали. И собеседнику следует быть осторожным, в любой момент я могу повести себя резко. Все, кто знаком со мной, об этом знают.

И Котов тоже знал, но что-то не слишком испугался.

– Я не совсем понимаю, – он старательно округлил глаза, – В чем, собственно, дело?

– Ты почему сразу не объяснил, чем нам придется заниматься?

– Да потому, – младенчески невинно глядя мне в глаза, объяснил он, – что ты сразу бы отказался работать и тут же съехал в свою Словению. А сейчас уже не сможешь: и деньги взял, и в тему вник.

– Сука ты, Котов, – со всей искренностью заявил я. – Уж подставил, так подставил.

– Жизнь такая, брат, – и сделал вид, что буквально сгорает от стыда. – И, потом, не все так страшно. Прихватишь клиента и тут же передашь его людям Ивана Ивановича. Дальше – уже их проблемы.

– А кто вообще такой этот Иван Иванович?

– Тот, – на полном серьезе ответил Саня, – кому я при всем желании не могу отказать.

– Даже так?

– Даже, – кивнул он, – И мой директор тоже.

– О-хо-хо, – тяжко вздохнул я. – Вот попал, так попал.

– Прости, брат.

– Бог простит. И все равно ты – сука.

– Это понятно, – согласился Саня. – Работа такая. Еще что-нибудь?

– Мало информации по клиенту.

– Так в чем дело? – удивился тот. – Работай.

* * *

Поздно вечером того же дня.

– Да, слушаю вас.

– Это…

– Я узнал вас, Владимир. Какие новости?

– Вы получили фото того человека?

– Получил, и мне совершенно нечем вас утешить. Парень свое дело знает. Так что, будьте уверены: беглеца он скорее всего отыщет.

– Вы уверены?

– Почти. А теперь к делу: вы обнаружили их базу?

– Не получилось, к сожалению. Девица из его команды, за которой следили, заметила наблюдение и оторвалась.

– Как такое могло произойти?

– Сам не могу взять в толк. Ее, как у вас говорят, вели и вели серьезные люди. Тремя экипажами.

– В таких случаях не надо экономить. Послали бы не три, а, скажем, шесть экипажей. Десять, черт подери, если на то пошло! Тогда бы точно знали, где они залегли. И уже завтра мои люди были бы в Москве и закрыли вопрос.

– Но…

– Никаких «но». Вы не выполнили свою часть договора, поэтому считаю нашу сделку расторгнутой.

– А как же аванс?

– А он, согласно договору, является суммой, не подлежащей возврату. А потому желаю вам благополучно выкарабкаться из сложившейся ситуации. Хотя сильно в этом сомневаюсь, – и повесил трубку.

– Какие новости? – спросила наносившая «ночной» крем на лицо молодая женщина. Судя по всему, не особо прислушивавшаяся к разговору.

– Работа в Москве успешно сорвалась.

– Это плохо.

– Аванс остался у нас.

– Естественно.

– И главная новость дня: Макс Королев опять в деле.

– Опять этот Максимка, – звонко рассмеялась женщина. – Все ему дурачку неймется.

– Напрасно ты так, – покачал головой мужчина. – Сам никогда его не любил, но справедливости ради замечу: Королев парень неглупый и упорный как бульдог.

– Может, и так, – не стала спорить женщина. – Пусть упорный, пусть неглупый, но разок мы его уже сделали как маленького. Надо будет – повторим.

– Точно.

На этом разговор ввиду потери к нему интереса обоих его участников завершился.

Часть пятая

Глава шестнадцатая
Совет в Филях

Чтобы отыскать кого-то, сбежавшего, неплохо было бы узнать, где этот кто-то прячется. А как? Не ждать же, пока бегунок сжалится над вами и пришлет открытку с подробным обратным адресом. Так что, приходится работать самим. Ногами и головой. Головой и ногами.

Каждый раз, работая в России или за ее пределами, мы селимся все вместе, каждый раз по новому адресу. В данном случае штаб-квартира нашей группы оказалась на западе Москвы, в Филях.

– Внимание, дамы и господа, – торжественно провозгласил я. – Начинаем работу, включайтесь.

– Уже, – отозвалась из кресла Марина. – А что от нас требуется?

– Как всегда: слушать и высказываться. Категорически приветствуется любая мысль, пусть даже самая бредовая.

– Это мы можем, – подал голос с дивана Чернов. – Начинай.

– Ну-с, приступим, – я раскрыл старую, некогда белого цвета папку с завязками в виде шнурков. – Начнем с того, что этот самый мой знакомец, бывший Кравец, а ныне аж Карбаинов.

– Богатая фамилия, – заметил Витя. – А по жизни небось та еще сука?

– И это тоже, – кивнул я. – Но прежде всего наш клиент – человек без особого воображения, работающий по одной и той же схеме. Но достаточно успешно, к слову сказать.

– Самостоятельно? – спросил Чернов.

– Браво! Вопрос по делу, – я принялся копаться в папке. – Когда-то давно наш фигурант развел на приличные бабки одновременно и государство, и группу вложившихся в него уважаемых людей. Теперь таких называют инвесторами. А работал он под крышей не менее уважаемых людей. Они, кстати, и поспособствовали, чтобы нашего друга через несколько дней после задержания отпустили до суда под подписку.

– А был ли суд? – поинтересовалась Марина.

– Да ни хрена, – я покачал головой. – По причине отсутствия обвиняемого. Как мне стало известно, выйдя из СИЗО, он сразу же встал на лыжи.

– А потом сменил документы и через некоторое время вернулся в новом качестве? – Витя привстал с дивана и налил себе чайку.

– Совершенно верно. И опять сработал по той же схеме. Только…

– Только что? – Марина кивнула Вите, и тот налил и ей.

– Только сейчас ситуация несколько изменилась, – пояснил я. – В этот раз он отжал на много большую сумму. И, подозреваю, ушел в туман, ни с кем из старших не поделившись. А еще…

– Что?

– То ли у державы начались проблемы с финансами, то ли она наконец-то поумнела. И перестала закрывать глаза на шалости граждан в своих закромах. Кое-кто это понял и сделал выводы.

– Имеешь в виду то, что произошло вечером? – догадался Чернов.

– Именно, – подтвердил я. – Вчера нас пошло ловили на живца. Предполагалось грамотно протащить Марину до самой базы, а потом так или иначе разобраться с нами.

– В смысле, завалить? – Марина поставила чашку на столик.

– Может, так, а, может, и иначе, – задумчиво проговорил я. – В данном случае столкнулись интересы двух групп. Одним нужно разыскать и вернуть этого Карбаинова на просторы отечества и тем самым отмыться от подозрений. Другие же искренне желают, чтобы его больше никто и никогда не обнаружил. Я так мыслю.

Мыслил я, как позже выяснилось, неверно. Заинтересованных в судьбе беглого кидалы оказалось больше.

– Логично, – согласилась Марина. – И что теперь?

– А теперь заканчиваем трепаться и переходим собственно к работе. Исходим из того, что наш клиент – человек, в некоторой степени консервативный как в работе, так и в быту.

– В быту? – удивился Витя – Поясни.

– Потом, – я махнул рукой. – А сейчас садитесь-ка за стол и приступайте.

– К чему? – Марина придвинула стол к креслу, Витя пристроился рядом на стуле.

– Когда наш Карбаинов еще носил фамилию Кравец, референтом по вопросам экономики у него трудился некто Самодуров Г.К. Я хочу знать все о нем, его окружении и, конечно же, родственниках.

– До какого колена? – уточнила Марина.

– До Адама и Евы Самодуровых. Ты, кстати, этим и займешься. Пользуйся базой МВД, не стесняйся.

– А я? – спросил Чернов.

– И ты без работы не останешься. Когда Кравец стал Карбаиновым, при нем в должности советника состоял некто Шульман Е.М. О нем я тоже хочу все знать.

– А что будешь делать ты?

– Съезжу кое-куда, пообщаюсь с народом.

Глава семнадцатая
То ли дедушка, то ли виденье

– Ну-с, – я присел за стол. – Кто первый?

– Я, – Марина углубилась в записи. – Значит, так: Самодуров Г.К., тысяча девятьсот сорок восьмого года рождения, потомственный москвич, образование семь классов.

– В самый раз для референта по вопросам экономики, – заметил Витя.

– Дальнейшее образование, – продолжила Марина, – получал в закрытых от общества заведениях. В шестьдесят восьмом, семьдесят шестом и восемьдесят четвертом осуждался по статье сто сорок седьмой Уголовного кодекса РСФСР. То есть за мошенничество. Каждый раз освобождался по УДО. В специфических кругах известен как Гера Клещ. С воровским миром связей никогда не поддерживал. Типичный «один на льдине».

– А что делал этот достойный человек в промежутках между отсидками? – мне стало любопытно.

– Трудился в народном хозяйстве в качестве приемщика стеклотары, грузчика и водителя-экспедитора. В девяносто четвертом году резко повысил собственный статус, перейдя на должность помощника депутата Госдумы.

– Надолго?

– До девяносто девятого года. После этого занимался исключительно коммерцией в некоммерческих организациях. Каждый раз ухитрялся покидать их до того, как теми начинали интересоваться правоохранительные органы.

– Достойно, – заметил Чернов.

– В две тысячи шестом устроился референтом к господину Кравцу. Уволился по собственному желанию за три месяца до того, как у того начались проблемы с законом. На этом история о его трудовом пути обрывается.

– Окружение?

– Практически отсутствует. Крайне нелюдимый господин этот наш Самодуров.

– Родня?

– Отец с матерью покинули этот мир в середине восьмидесятых. Жена развелась с ним в восемьдесят втором, а в девяностом съехала на ПМЖ в Штаты. Тетка умерла в девяносто четвертом. Сестра, Самодурова А.К., – Марина сделала театральную паузу, – в браке Кравец, скончалась в две тысячи втором.

– Получается, дядя трудился у племянника?

– Точно, – она кивнула. – Именно так и получается.

– Что-нибудь еще?

– Не знаю, насколько это важно: в восемьдесят девятом году этот Самодуров мог опять оказаться за решеткой. Гостил в подмосковной деревне у тетки. Кто-то из местных перебрал самогона и решил поучить городского пижона жизни. В результате прилично огреб сам, а жена побежала к участковому.

– И как?

– Да никак. Потерпевший заявления не подавал. Самодурова подержали пару суток в КПЗ и отпустили с миром.

– Повезло, – заметил я.

– Откупился, – не согласилась Марина.

– А какая разница? – подвел итог дискуссии Чернов.

– Это все?

– Почти. Загранпаспорта в настоящее время не имеет. А по внутригосударственному дедушка в последние два года никуда не выезжал.

– И это все о нем?

– Теперь да.

– Благодарю, – я повернулся к Вите. – Твоя очередь.

– Шульман Ефим Михайлович, – сообщил тот. – Фантом.

– В смысле?

– Такое впечатление, что этот господин появился на свет в возрасте шестидесяти пяти лет. И тут же устроился консультантом на договоре у честнейшего парня Карбаинова. А совсем недавно пропал. Паспорт у него – левее левого, я проверил. Данные о прописке – полнейшая лажа. И это все о нем.

– Не понимаю, – Марина нахмурилась. – Зачем принимать на работу того, кого не существует? Какой смысл?

– Встретимся, – я принялся давить на кнопки клавиатура ноутбука, – тогда и спросим.

– Кого? – Марина посмотрела с удивлением. – Шульмана? Его же не существует.

– Спросим, конечно же, Самодурова, – пояснил я. – А он, может быть, расскажет нам о Шульмане.

– Уверен?

– В общем-то да, – признался я. – Есть такая надежда.

– Ты что, его нашел?

– Не я, а ты. Как называлась та деревня, где он кого-то бил или его били?

– Петрыкино, а что?

На экране ноутбука высветилась карта Московской области.

«Петрыкино» забил в поисковик я. И очень удивился, узнав, что такой деревни в области нет и никогда не было. Зато есть или было село с таким же точно названием.

– Слушайте приказ по гарнизону, – бодро заявил я. – Водки сегодня не пить, по дискотекам не шляться. Отбой в двадцать два ноль-ноль, можно раньше. Подъем ровно в пять. Едем в гости.

– Куда? – спросил хором гарнизон.

– За город. На внедорожнике. Иначе нам туда, боюсь, не добраться.

Глава восемнадцатая
Скажи-ка, дядя…

Сначала закончился асфальт, потом дорога. И началась собственно Россия. Та, что, судя по бодрым рапортам с мест, постоянно встает с колен. И один бог знает, когда поднимется.

Последние несколько километров мы прошли пешком. Поднялись на пригорок. Я остановился у покосившегося столба с проржавевшей насквозь табличкой, на которой с трудом можно было прочесть: «с. Петрыкино». Достал бинокль и принялся обозревать окрестности.

Когда-то здесь было село, где жили люди. Появлялись на свет, учились, трудились. Играли свадьбы, провожали в армию и в последний путь. Жили, в общем. А потом все это кому-то помешало. В результате остались только пустые избы, разрушенное, как после бомбежки, двухэтажное здание сельского клуба, церквушка с дырявым куполом без креста да ржавый трактор в засохшей луже как памятник демократии и прогрессу. И ни одной живой души. Почти.

– Вон он, – зоркая Марина заметила его раньше меня.

– Пошли, – я двинулся, не скрываясь, вперед. Марина с Витей – несколько в другом направлении.

Воспитанные люди перед тем, как войти во двор, деликатно стучат или пользуются звонком. Я такой возможности ввиду отсутствия калитки был лишен. Поэтому просто вошел.

Профессия каждого человека рано или поздно откладывает отпечаток на его внешность. Но не в этом случае. Вольготно расположившийся в кресле во дворе дома персонаж меньше всего походил на человека с семью классами образования и тремя ходками к хозяину. Если бы меня спросили, кто, по моему мнению, этот человек в махровом купальном халате поверх спортивного костюма, я бы с уверенностью предположил, что это может быть университетский профессор или известный писатель. А, может, актер больших и малых академических театров.

Роскошная седая шевелюра. Гладко выбритое классической лепки лицо. Умные, совершенно не выцветшие с возрастом, с легким прищуром глаза. Прямая спина, широкие, совершенно не обвисшие плечи. Напрасно Марина назвала его дедушкой.

Еще такого можно было представить чрезвычайным и полномочным послом, представителем старой дипломатической школы. И совершенно невозможно – кем-нибудь из депутатов отечественного парламента: певцом, танцором, спортсменом или капитаном бизнеса со снятыми судимостями за грехи молодости.

– Доброе утро, – проговорил я, приблизившись.

– Хотелось бы, – с ледяным спокойствием отозвался он.

И мраморный дог у его ног тоже был на удивление спокоен. Не лаял, даже не рычал. Просто зевнул разок, продемонстрировав зубы, которыми при желании можно было перекусить рельс.

– Спокойно, Фауст, – Самодуров положил ладонь псу на лоб. – Товарищ пришел не один, но хулиганить вроде не собирается. – Бросил на меня взгляд: – Я не ошибаюсь?

– Вы абсолютно правы, – заявил я. – Можно присесть?

– Конечно, – снял со спиртовки турку и наполнил чашку. – Кофе не желаете?

– С удовольствием.

– Тогда пусть кто-нибудь из ваших людей принесет из дома чашку.

– А тот, кто в доме, не сможет этого сделать? – невинно поинтересовался я.

– Один – один, – Самодуров обнажил в улыбке белые и ровные зубы. На первый взгляд – собственные.

Марина принесла чашку и отошла в сторонку. А он пересыпал порошок из кофемолки в бронзовую турку, долил воды из кувшина и поставил на огонь.

– Пришли по мою душу? – вполне светски спросил он. И я не услышал в его голосе ни малейшего намека на липкий страх или хотя бы волнение. С нервами у мужчины все явно было в полном порядке.

– Упаси господи, – я осторожно присел в жесткое пластиковое кресло рядом с псом. – Просто поговорить.

– Разыскиваете моего племянничка?

– Именно.

– И вы не из полиции.

– Точно.

– Если бы я знал, где он, то сдал бы с легким сердцем. – пояснил: – Паршивец кинул меня на деньги, так что обязательств перед ним у меня нет. Так что… – снял турку с огня и налил мне кофе.

– Грустно, – я отхлебнул из чашки. Достопочтенный господин Самодуров явно знал в этом толк. Получилось много лучше, чем у меня.

– Поясните.

– Я действительно разыскиваю вашего родственника и ни на секунду не сомневаюсь, что вы действительно не знаете, куда он делся.

– Так чем же я могу вам помочь? – приподнял бровь он. – Разве только рассказать о нем.

– Вы совершенно правы – с умным человеком говорить всегда легко и приятно.

– Спрашивайте, – он устроился поудобнее в кресле. Поднял руку и помахал ей влево-вправо.

Видимо, приказал расслабиться и перестать держать меня на мушке тому или тем, кто следил за нами из дома.

Глава девятнадцатая
Этюд в неприглядных тонах

– Для начала несколько слов о вашей совместной работе.

– Обычный бизнес по-русски, – он пожал плечами. – Я договаривался с заказчиками, находил толковых субподрядчиков. Принимал откаты и, сами понимаете, отправлял большую часть денег наверх. Тем, от кого все зависело.

– А чем тогда занимался ваш племянник?

– Исключительно производством, – Самодуров усмехнулся. – Старательно производил впечатление скромного, недалекого, знающего свое место парня. Делавшего по команде умное лицо и не совавшего нос туда, куда не следует. Халдей при буфете, можно сказать, – дядя не щадил родственничка. – Или кукла на веревочках.

– И как, срабатывало?

– Еще как, – он кивнул. – Трудились помаленьку, особо не зарывались. На жизнь хватало.

– С миру по нитке – бродяге на пальтишко?

– Как-то так, – согласился он. – А потом…

– Что?

– Где-то больше десяти лет назад хапнули много, – поспешил уточнить, – с полного одобрения старших. Большая часть навара тут же к ним и ушла. Я залег на дно. А этот дурачок попался.

– Слыхал об этом краем уха, – заметил я. – А что было потом?

– Выпустили до суда под подписку, – пояснил: – Помогли добрые люди. Паренек вышел на волю и последовал моему примеру – исчез.

– Некоторое время отлеживался, потом вынырнул на поверхность, сменил документы и вернулся в бизнес? – продолжил я. – И стал ударно трудиться дальше под чутким руководством все того же мудрого советника, теперь уже Шульмана?

– Не он один так делает, – подтвердил бывший руководитель и советник, один в двух лицах. – Еще кофе?

– С удовольствием, – согласился я. – А что произошло совсем недавно?

– Я угодил в ДТП и отправился на больничную койку, – кивнул в сторону массивной трости у кресла. – До сих пор хромаю.

– Мои соболезнования.

– Благодарю, – он с горькой улыбкой прижал руку к сердцу. – А пока я там валялся, этот засранец сотворил то, чего никто не мог ожидать: получил авансом оплату за работу, вывел деньги со счетов и дал деру.

– Обув тем самым, простите за жаргон, всех и сразу, – заметил я.

– Вы все правильно поняли, – он поморщился. – Я же говорил этому дебилу, что государство больше так внаглую кидать нельзя. Не поймет и осерчает. И с теми, кто там, – ткнул пальцем вверх, – тоже шутить не следует, – махнул рукой. – Куда там, – и закончил мысль длиннейшей матерной тирадой.

На какое-то короткое время выдержка изменила ему, и господин Самодуров, он же Шульман, умнейший и мудрейший, продемонстрировал миру свое истинное лицо: злую, растерянную физиономию жидко обделавшегося кукловода. Марионетка которого вдруг резко оборвала все связи с ним. И под веселую песенку восьмидесятых «По ниточке, по ниточке ходить я не желаю…» удалилась в неизвестном направлении на тонких негнущихся ножках. Крепко подставив тем самым самого кукловода. Вынудив того забраться по горло в тину и тихонько сидеть там. Во избежание, так сказать.

– Грустная история, – признал я. – А теперь о нем все, что знаете. Подробно, – достал из кармана блокнот. – Начнем. Вопрос первый: …

– Вроде все, – я захлопнул блокнот. – Спасибо за кофе. Давненько не пробовал такого.

– Славно вы меня, – он взглянул на часы, – выпотрошили всего за три с половиной часа. В полиции часом не служили?

– Не довелось, – почти честно ответил я. – За откровенную беседу отдельное спасибо. – Еще бы ему не быть со мной откровенным. В его-то положении.

– Обращайтесь, – прозвучало в ответ. – Некоторое время я еще пробуду в этих местах.

Ну да, конечно.

Из-за покосившейся, но еще крепкой избы выглядывала дряхлая на вид, но явно вполне рабочая «Нива». Ни секунды не сомневаюсь, что уже через полчаса после нашего отъезда мой недавний собеседник загрузит туда вещички, запустит на заднее сиденье Фауста, сам устроится рядом с водителем. После чего уедет он отсюда в неизвестном направлении по неуказанной на карте дороге. По которой и прибыл сюда.

И хрен кто его найдет. И я в том числе. Не заказывали.