Электронная библиотека » Александр Теренин » » онлайн чтение - страница 15

Текст книги "Олег Рязанский"


  • Текст добавлен: 14 января 2016, 22:40


Автор книги: Александр Теренин


Жанр: Историческая литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Такого рода объяснение могущества Будды вполне устраивало Тохтамыш-хана, жить-то всем хочется, даже, на том свете и он приказал урус-шаману вести к обиталищу пещерного человека. Миновали один поворот, второй… После пятого Тохтамыш-хан спросил:

– Эй, урус, почему этот поворот кажется мне знакомым?

– Ты очень наблюдателен, уважаемый хан, мы действительно миновали его час назад.

– Зачем же вернулись?

– Ты же сам распорядился идти к его обиталищу кратчайшей дорогой… – и еще через час величественно ткнул посохом к зовущему зеву пещеры, куда вели рукотворно выдолбленные ступени.

С чадящими факелами любопытствующие вступили в притягательное чрево земли. Шли, шли и где-то там, в мрачной глубине узрели ЕГО, упертого головой в потолок, таинственного пещерного жителя.

– Это он, Будда! Подлинный! Настоящий! – воскликнул узколицый.

– У нас на Руси все настоящее! – с оттенком гордости возвестил урусский шаман.

Опознаватель медленно обошел сидящего на полу, дотронулся до плеча, просиял лицом:

– Он теплый! Он дышит! Это он – четвертый Будда Гаутама, предшественник грядущего пятого – Майтрейи! Мы достигли цели, ибо цель неотделима от осуществления, как говорил Будда! – и в подтверждение сказанному, топнул ногой, отчего земля с потолка стала сыпаться и Тохтамыш в легком испуге поспешил выбраться на поверхность, где выходцев из подземелья поджидал человек странствующего обличья. В халате с нарочитыми заплатами, войлочном колпаке, пустозвонной тыквой для подаяния, глазами стеклянно-опийными. Обычный, бродячий, азиатский дервиш. Приплясывая, подвывал:

– Из всех здесь присутствующих лишь я, единственный, могу определить истинный Будда в этой пещере или нет, ибо их лицезрел я великое множество. В Китае видел нефритового, в Индии – медного, в Тибете – беломраморного, в Согде – глиняного, одиннадцатиметрового, в Таиланде из чистого золота, в Афгане – пятидесятиметрового и только здесь – с бьющимся сердцем. Так это или не так – ответит сам Будда!

– Каким образом?

– Простейшим! Откройте шире сердца свои, глаза и уши! Взгляните вверх и узрите на небе Блестящую звезду, она же Пастушья, Путеводная, Утренняя, Вечерняя, а по-монгольски – “Цолмон”! Как только она возьмет в мужья молодой месяц, так сразу же загремят в пещере барабаны в подтверждение того, что Будда в пещере истинный с тридцатью главными отметинами на теле и восемьюдесятью второстепенными… Слушайте! Слышите?

И чудо произошло! В наступившей оглушительной тишине возник четко-ритмичный стук барабана, нет, множества барабанов! Земля затряслась! Или это просто показалось? Конники переглянулись, а кони заржали и забили копытами… Уважаемые, вы следите за ходом времени?

Узкоглазый большеносый калмык вздел руки над головой и старательно стал выкрикивать слова, изображаемые приверженцами буддизма на камнях, на дереве, на бумаге, на шелке, на бамбуке, на выделанной шкуре яков, буйловов, верблюдов, варанов, сороконожек…

Пока калмыцкий воин молился или делал вид будто молится, Тохтамыш-хан решал задачу с одним неизвестным: в чьей сотне служат калмыцкий выскочка? Карамурза, которому по должности положено все знать, неопределенно пожал плечами: ему известны все подноготные одиннадцати оглан-царевичей и только… На глаза Тохтамышу попался один из одиннадцати:

– Этот воин из твоей тысячи? – спросил, показывая глазами на опознаваемого.

– Не могу знать, – последовал быстрый ответ, – мы, тысяцкие, поддерживаем связь только с сотниками своей тысячи.

Девятый сотник из десятой тысячи ответил по штампу:

– Мое дело знать в лицо только моих десятских и среди них нет ни одного с большим носом!

Опознание зашло в тупик. Переговорить с каждым десятским на предмет идентификации личности проверяемого не могло осуществиться. Комплектование рейдового отряда на Москву происходило скороспешно и непонятно по какому принципу. Вот и оказалось, что безалаберность свойственна не только разгильдяям-урусам…

Тем временем к Тохтамыш-хану обратился сам неопознанный:

– О, великий хан, я должен донести до твоих ушей, что любой человек может стать Буддой, если достигнет совершенства путем познавания известных всем истин. Дозволь, хан, мне их перечислить…

– Нет.

– Пусть скажет, – посоветовал Тохтамыш-хану Карамурза, – иначе он не успокоится.

Неопознанный узкоглазый с большим носом обрадовался:

– Наш светозарный Будда с первоименем Шакья Муни первым в мире провозгласил: “не убей, не укради, не живи во грехе, не лги, не прибегай к питию, затемняющему разум…” Наш Будда стал первым в мире охранителем природы, призывая “не рубить зря деревьев, не мять траву для жертвоприношений, не лишать жизни овец, быков, птиц… Они и без того полезны, принося яйца, молоко, шерсть, помогают в работе, удабривают землю, служат для перевозки…”

– Скоро ли хвост приблизится к голове? – вежливо осведомился Тохтамыш, мысленно скрипя зубами.

– Наш Будда один из самых добрых наставников на земле. Среди его мудрых предписаний есть семь удивительно простых наставлений, как путем преодоления лени можно преуспеть в жизни…

– Опять сплошные запреты? Мне кажется…

– То, что кажется, есть искажение действительности, обман чувств, иллюзия – “хом хаел” со множеством значений, но лишь одно из них ключ к обретению совершенства. Через страдания. Но чтобы избавиться от страданий достаточно ничего не желать сверх меры, удовлетворяясь малым: чашечкой риса или овощей, чем довольствовался сам Будда. Этой пищи вполне достаточно для достижения совершенства и быть вечным как Будда!

– Но ты же говорил, что он умер? В пятом веке до исчисления нашего тысячелетия!

– Да. Умер. Но не до конца. Путем неоднократных перевоплощений он вновь возрождается! Сомневаешься? В таком случае завтра же отправляйся в Бирму и там на горе Мандалай-лай узреешь отпечаток ступни Будды. А на острове Хонсю-сю в токийском храме увидишь следы от двух ступней Будды…

Тут-то к Тохтамыш-хану и подъехал тот ертоульщик, кому по чину полагалось докладывать обо всем необычном:

– Десять тысяч лет жизни, достопочтимый хан! Вынужден сообщить о некоторых странностях урусского шамана… На правой руке у него один палец лишний, на левой наоборот – одного не хватает и ноги разные! На месте правой ступни – левая, на месте левой – правая! Разговаривая, сверлит тебя глазами! Так поступают хищные звери, парализуя страхом свою жертву. Я цепенею от его взгляда!

– На то он и шаман. Что еще?

– Поведение большеносого калмыка вызывает подозрение… Подумай сам, зачем ему пропагандировать загробную бессмертную жизнь по буддийской вере, если у нас, мусульман, есть своя достойная жизнь после смерти, где в тени пальм на том свете прекрасноликие гурии услаждают твой слух сладкоголосым пением под журчание прохладной воды арыка… Ну, скажи, зачем нам, правоверным мусульманам, выслушивать крамольные речи какого-то заумного калмыка? Откуда простому воину знать эти премудрости? Один факт нестандартного поведения – случайность. Два факта – настораживают. Три – уже закономерность! Откуда он взялся? Он явно не наш! Он внедрен для разложения личного состава твоего войска! Он оборотень, вывертыш, бастард – помесь гиены с шакалом, змеи со стервятником, осьминога с акулой! Нос горбат, как у лиц с высоких кавказских гор, а волосья светлые, как у русичей!

– Это не доказательство, даже Чингизхан был светловолос и с голубыми глазами.

– Но самое главное, что у него пупок не на своем законном месте!

– Вот это довод серьезный! – ухватил мысль Тохтамыш-хан и направил коня на продолжавшего верещать калмыка: – Замолчи! Я устал слушать твои бредни! – откашлялся и принял вид соответствующий моменту: левую руку сунул в запах халата, а правую, с саблей, направил к строю притихших конников:

– Слушать и не переспрашивать! По шариату, своду мусульманских правовых установлений, каждый человек имеет право на свое вероисповедание. И я, как истинный мусульманин, терпимо относясь к другим религиям, не возражаю против буддизма. Все слышали? Но во всеуслышание распространять идеи какого-то Будды с целью воздействия на умы и сердца слушателей – недопустимо! По чьему наущению этот человек смущает моих верных воинов восхвалением чужеродного им Будды, что смертельно бьет по ушам, чувствам, нервам, жилам и сухожилиям каждого правоверного мусульманина? Разве наша вера хуже? Тот, кто не следует святым заповедям пророка Мухаммеда, посредника между Аллахом и людьми – тот не наш! И для предотвращения всего, что идет во вред шариату, регламентирующему порядок поведения мусульманина на все случаи жизни, в том числе и на период военных действий, подвергается наказанию. Публично и немедленно! Все слышали? Эй, кто там из дисциплинарной сотни? Приказываю сиюминутно приступить к исполнению!

Под воздействием возвышенных слов Тохтамыш-хана, религиозные чувства воинов воспламенились:

– Во имя Аллаха милостивого и милосердного, смерть смутьяну!

Из строя конников хищными коршунами вылетело двое спешенных.

Красиво раскрутили волосяные арканы…

– Остановитесь! – вскричал приверженец буддизма, – зачем руки-ноги мне вяжете? Без моих рук-ног невозможно разрушить каменные московские стены!

– Заткнись! – пригрозили каратели-исполнители, – иначе засунем кляп в глотку! Воин обязан принять смерть достойно!

Почувствовав дыхание смерти, приговоренный не просил пощады, не падал униженно в ноги Тохтамыш-хану, ибо хорошо помнил завет предков с небесно-голубых Джунгарских гор на стыке Китая-Алтая-Хангая-Гималая-Монголая: “лучше умереть храбрым один раз, чем жалким трусом – тысячу!”

– Ом, мани падме хум! О, сокровище на лотосе! – вскричал приговоренный и поднял глаза к небу…

Каратели-исполнители схватили жертву, привязали к хвостам двух разгоряченных лошадей и несчастный был разорван на две части!

Однако напрасна была казнь лютая. Не чужака-пришляка-внедренца изничтожили по мерзкому доносительству, а своего! О чем узнали по синеватой отметине на крестце – единственно прирожденному признаку истинного монгола…

* * *

Вот и Москва вожделенная. С холма отменно видная со всеми подробностями. На переднем плане стены каменные, высокие. По углам башни…

Тохтамыш-хан приник левым глазом к широкому отверстию длинной увеличительной трубы – ценному подарку от покровителя Тимура-Тамерлана из Самарканда.

– Москва? Такая маленькая? – удивился, по ошибке разглядывая город в уменьшительный окуляр увеличительной трубы…

Урус-проводник тем временем повертел головой туда-сюда подобно сове ушастой. Отстал незаметно. Прислонился спиной к молодой березке для снятия напряжения, выплюнул на ладонь самозащитный плевательный диск, сунул за пазуху. Свое дело он сделал как смог, безостановочно трудясь жуком-древоточцем, тормозя продвижение войска тохтамышева. А что? Был бы запевало хорош, а подголоски, знамо дело, завсегда найдутся!

Лесовик путятинский, старый дуб, “монах-отшельник”, поотстал, присел в тенечке на пень-колоду. Снял левую обувку с правой ноги, надел на левую ногу и наоборот! Отер с лица пот, вздохнул облегченно, вспоминая, как пришли в его землянку слуги тохтамышевы, как в темноте да тревоге не сумел правильно надеть обувку на ноги покалеченные. Так и проходил два дня, вводя в заблуждение тохтамышевых наблюдателей… Ноги ему, почти по щиколотку, отгрызли метровые с гаком сомы кадомские. Усатые, хвостатые, с плохим зрением. Он по молодости да лихости, прыгая с лодки на берег, не рассчитал малость и ухнул в воду. Ударился темечком, впал в беспамятство. Очнулся от боли в ногах, глянул, а там сом старается… С той поры и ходит в обувке с деревянными ступнями. И ныне все повороты прошел, нигде не оступился, так-то!

Стороной прошествовал в юродстве и здравии с пустозвонной тыквой-побирушкой Щур, выполнитель роли азиатского дервиша. Углядел в просвете деревьев Москву белостенную, прошел мимо дуба боровицкого, ивы плакучей, тополя дрожащего, яблоньки развесистой, девки сисястой да и был таков, как говорится, лег – свернулся, встал – встряхнулся!

В замыкающих – урюпинский, на версту отсталый. Едва не окачурился в благой неподвижности, поддерживая потолок пещеры головой. Отошел в тупичок, потоптался чуток, для сугрева запел. Пусть голоса нет, зато душа пляшет – знай наших! Чай не лаптями щи хлебаем и кашей закусываем, и всегда будет так! И впредь, и опосля, и напередки веков…

* * *
* * *

“…и была москвичам погибель четырех видов. Первая – от посечения саблями, вторая – от огня, третья – в воде, четвертая – в полон уведенные.” (из сказания о нашествии Тохтамыша)

Передовой десяток тохтамышевых воинов достиг стен кремлевских, а ворота – заперты! Застучали по ним нагайками.

Через пять “кать-перекать” наверху появились люди настенные. Хмурые, сонные. Встать-то встали, но еще не проснулись. Позевывают:

– В город любого впустим, а обратного ходу из ворот никому нет!

– Почему?

– По решению народному путь в застенки кремлевские всем открыт: и в княжьем одеянии, и простолюдину, всем – кто шапку скинет перед Москвой-матушкой… – хорохорились люди настенные.

Тохтамышевы приспешники слегка обиделись:

– Эй, верхогляды, разве не видите, какое важное лицо перед воротами топчется?

– А нам без разницы!

Двое ертаульщиков сошли с коней:

– Слушай, народ московский! Тохтамыш-хан, правитель Белой, Синей и Золотой Орды, предлагает вам открыть ворота по-хорошему! По существующему чингизову правилу, город оказывающий сопротивление, не подлежит переговорам и будет считаться в состоянии войны со всеми вытекающими последствиями. Тохтамыш-хан дает вам час на размышления!

Горожане на предложение не обратили должного внимания. Узнав о приближении войска тохтамышева, они затворились, надеясь на крепость московских стен, а что делать дальше – не знают. Глухая оборона – наихудший способ защиты, где нет тыла и со всех сторон фронт. Сколько могла продержаться Москва? День? Два? Месяц? Для начала оборонители, вспоминать стыдно, вскрыли княжьи подвалы с веселой медовухой, н-да… Чего скрывать, слаб русский человек на дармовую выпивку, отсюда и кураж! Одни защитники стали пускать со стен стрелы каленые, другие, хмельные, бросать вниз ругательства, кои считаются нецензурными:

– Чтоб могила твоя… туда-растуда… до тла сгорела!

– Чтоб ты… так-растак… остался без имени!

– Чтоб у твоего сына… на том самом месте ничего не выросло!

Час с лишним томился Тохтамыш-хан в ожидании торжественносмирительного открытия кремлевских ворот. Не дождался. Обратился к подручникам:

– Если город не открывает ворот – значит ворота надо вышибить! Где наша многокалиберная пушка?

– Здесь, о хан!

– Где ядра?

– Здесь, о великий!

– Где пушкарь?

– Достопочтеннейший, ты же сам распорядился разорвать пушкаря-иноверца на две части двумя конями!

Тохтамыш затрясся припадочно: разгильдяйство – оно и на Луне разгильдяйство! Остыв, решил сам поговорить с упрямыми москвичами.

Выехал не спеша на статном ахал-текинском скакуне почти с человеческими глазами, оглядел стену кремлевскую, зубчатую, по которой сновали туда-сюда москвичи-затворники. Откашлялся:

– Хочу знать, почему меня не выходит встречать князь ваш Дмитрий Иванович? Разве не заинтересован он в получении ханского ярлыка с подтверждением его права на княжение? С напоминанием речения хана Батыя: “…если мира желаете, то десятая часть вашего достояния должна перейти к нам.” Я же, ваш хан теперешний, претендую не на десятую часть, а всего-навсего, на одну сороковую! И отойду от стен московских только после получения этой самой “сороковой”![18]18
  Не скоро пришло то время, чтобы окончательно освободиться Руси от “дани-подати” в любом виде, под любым названием. Даже в 1713 году во время переговоров России с Турцией об очередном “вечном мире”, Петр Первый получил от крымского хана требование о возобновлении выплаты дани. (Н.Н. Молчанов, Дипломатия Петра Первого, М. 1986 г. стр. 298.)


[Закрыть]

Со стены в ответ:

– А князя нашего Дмитрия Ивановича, нет в городе! Он – уехамши…

Тохтамыш-хан этому не поверил, ибо слыхал, что урусы не могут жить без царя в голове. На всякий случай поинтересовался:

– И куда отбыл?

– Не то в Переяславль-Залесский, не то – в Ростов, а, может, и в Кострому.

– Зачем?

– Знамо дело, что полки собирать.

– Вместо него кто в Москве остался?

– Остей, князь литовский.

– Не внук ли того Ольгерда, который трижды о московские стены головой бился и все три раза без толку?

– Тот самый.

– И внуку того закоренелого неудачника доверено оберегать Москву? Даю день на размышление и если не получу положительного ответа, то с ним и с вами я еще и сам не знаю что сделаю! – и дабы невзначай не проговориться о конкретности, заткнул себе рот концом белоснежной чалмы подобно одному управителю с кавказских высоких гор, который после заседания высокого уровня стал жевать свой красноцветный галстук.

Ответом со стен – проливным дождем кипяток и булыжники! Делая вид, будто ничего особенного не произошло, Тохтамыш-хан отъехал, оставив на брусчатке россыпь яблок от испуганного ахал-текинского скакуна.

По ту сторону Кремлевской стены, на ступенях храма Божьего, воздвигнутого по настоянию Дмитрия Ивановича после битвы на Куликовом поле, безумствовал полунагой-полуодетый юродивый. С бессменным оружием ближнего боя – словами, поражающими слушателей на расстоянии слышимости:

– Где ты, Спаситель? Где око Всевышнего? Неужто не зрит растерянности на лицах люда московского, смятения в их несчастных душах? Неужто не протянет руку помощи люду христианскому – обиженному, униженному, лишенному напрочь руководящей руки державной? Направляющей! Указующей!

Вроде бы правильные слова шли из уст блаженного или, может, подстрекателя? Кто он? Мудрец либо безумец, отринувший свое имя, сущность, происхождение дабы иметь право вешать прилюдно:

– По какой-такой причине князь наш светлый Дмитрий Иванович бросил на басурманское поругание народ свой и уехал в Кострому, даже не попрощавшись? Осиротела Москва мужами великими… Куда подевались воеводы опытные? Где конный полк князя серпуховского? Почему остатние города не выставили рати в помощь князю московскому? Где ополченцы моложские, белозерские, ярославские, владимирские, угличские, можайские, дмитровские, суздальские? Разве не осталось справных мужей, способных держать оружие? Неужто все вымерли как динозавры? Почему Москва в одиночку должна принять на свои плечи гнев тохтамышев?

– Ничего страшного, выдюжим! – выкрикнули из толпы слушателей, – мы же не дикари пермские, вразброд идущие, а самоорганизованные, в родных домах и стены помогают, тем более кремлевские!

Юродивый свое талдычит:

– Подмененный князь не иначе! Настоящий не бросил бы Москву-матушку на произвол судьбы, остался с народом! Погибать – так всем вместе, на миру и смерть красна!

– Правитель нужен княжеству живым! Для взращивания семени своего! Для возрождения княжества! Не простолюдину же надевать шапку Мономахову? Не Москва князю указ, а князь – Москве! Жив князь – живо и княжество…

Даже первый русский император, Петр Первый, понимал это. Озаботясь судьбой империи, навязал своему “другу” Карлу Двенадцатому, бой за Нарву, но в самый ответственный момент покинул поле боя. Во избежание случайности. Предусмотрительность – главное качество правителя…[19]19
  В 1167 г. германский король Фридрих Барбаросса, император Римской империи, не имея в достаточности войск для закрепления своих побед, был вынужден переодеться в чужую одежду, дабы избежать плена. (А.В. Шишов, Все войны мира, М. 2004 г. стр. 83.)


[Закрыть]

Нет, не просто так выехал из Москвы Дмитрий Иванович. Одно дело сражаться с Мамаем, узурпатором законной власти и совсем другое – биться супротив Тохтамыш-хана, законного воспреемника хана ордынского по чистой чингизовой линии…

К безумным речам юродивого люди прислушивались, недоумевали, ругались, отплевывались, но рукам воли не давали, юродивые – неприкасаемы! Но ближе к вечерним сумеркам, по наущению лица некоего, его осторожненько стали теснить со ступени на следующую ступень, потом оттеснять за угол, где несчастному сунули жбан в руки и как только блаженный впал в дрему, уложили спать на Васильевском спуске, чтоб охолодился малость и не наводил тень на плетень, не мутил воду.

* * *

Во избежание утечки времени, тохтамышевы советчики предложили по горячим следам поехать вдогонку за московским князем, но хан отклонил предложение, заменив бесперспективные скачки с препятствиями на свой вариант:

– Что надо сделать для быстрейшего взятия города?

Советы посыпались лавовой атакой:

– Лишить город воды! Без пищи человек сумеет прожить месяц, а без воды через три дня ноги протянет!

– Есть сведения, что у жителей есть потайной ход к реке…

– Можно подкупить привратника, за приличную мзду он отодвинет засов ворот…

– Ворота – особо режимный объект, их охраняют сверхбдительно.

– Значит, надо отыскать самого главного по воротам… Сумел же Наполеон Бонапарт так охмурить коменданта пьемонтской крепости в Италии, что тот без боя сдал ему крепость!

– У московских урусов нет коменданта!

– А не прибегнуть ли к библейской хитрости? Затрубить разом в трубы, карнаи, раковины, ударить по барабанам, котлам, доспехам подручными железяками и через минуту падут стены московские подобно иерихонским!

– Стены иерихонские были слеплены из глины, а каменные московские выдюжат!

– С помощью верхолазов-лазутчиков разбросать по Москве письма подметные для расслоения единодушия граждан.

– Почему бы не взять город голодной блокадой? Будем просто стоять под стенами и ждать, пока горожане не выдержат и сдадутся…

– Субэдэй, лучший военачальник Чингизхана в течение года осаждал столицу Китая. Но он располагал временем, а я не могу ждать так долго.

– Предлагаю организовать мор. Чумной либо холерный. Акробаты-умельцы преодолеют стены и перебросят на ту сторону несколько десятков кур и гусей, начиненных чумными блохами…[20]20
  В 1346 году хан Золотой Орды долго осаждал крымский город Кафу (ныне – Феодосия), и лишь подбросив в город труп человека, умершего от чумы, взял Кафу.


[Закрыть]

– Въехать в чумной город? Да ни за что на свете! Мне нужны живые здоровые рабы, а не трупы!

У каждого правителя от войны своя выгода. Ничем не гнушаются ради достижения цели. И оружие используют самое отвратное, и к применению его подходят творчески…

– Зачем усложнять себе жизнь? – продолжил тему Карамурза, главный советник Тохтамыш-хана. – Если с помощью грубой военной силы затруднительно молниеносно взять город, то можно прибегать к хитрости… – и оглядываясь по сторонам зашептал…

– Поверят ли этому урусы? – засомневался Тохтамыш.

– Поверят! Урусы крепки задним умом…

В это время к Тохтамыш-хану подъехал самый главный ответственный за бдительность, зашептал таинственно:

– О, превеликий хан! Не мне говорить – не тебе слушать…

– Ближе к делу! – перебил Тохтамыш-хан бдительного доносителя.

– О, легче язык проглотить, нежели произнести слова, неприятные твоему слуху, но молчать я не в силах! Он – гнусный оборот тень с двумя личинами! Он готовит тебе ловушку! Он не тот, кем является в действительности!

– Кто "он”?

– Твой именитый сподвижник Карамурза!

– Ты в своем уме? Карамурза мне предан с рождения!

– Карамурза – наполовину урус, а урусам нельзя доверять и на четверть!

– Его мать – почтеннейшая ханум, дочь белоордынского хана, и по нашим древним обычаям, кровь, матери главнее отцовской. Всем степнякам известно божественное имя прародительницы монголов Алан-гоа, а многочисленные ее мужья – безымянны! Кстати, у русичей есть хороший закон: доносчику первый кнут! Именно по твоему мерзостному доносительству я лишился пушкаря, пусть с инородным носом и чужой веры, а останься он жив, я бы в два счета раздолбал московские стены, а теперь ты и на Карамурзу замахнулся?

Огланы-царевичи пораскрывали рты от такой новости. Наутро, тохтамышевы подручники подъехали к стенам кремлевским:

– Внимай радостную весть, народ московский! Тохтамыш-хан явился с претензиями не к вам, а к своему отступнику князю Дмитрию! Тохтамыш-хан любит москвичей, как верных своих подданных, не желает им зла, – и поклонившись, добавили слова летописные, – посему выйдите к нему с дарами и честию…

– А где гарантии за посулы?

– Гарантами являются Симеон и Василий, сыновья князя суздальского Димитрия, тестя вашего князя московского, уяснили? Успокоились? Тохтамыш-хан надеется, что их ручательства достаточно для подтверждения его благих намерений!

Эх, если бы москвичи-затворники вспомнили, что благими намерениями вымощена дорога в ад…

– Истинно так, верьте! – в унисон подтвердили Симеон и Василий – родные братья супруги князя московского. – Тохтамыш-хан полагает, что лучшие представители города выйдут к нему с приветствиями, хан осмотрит московские достопримечательности и удалится, верьте нам, верьте!

И москвичи поверили! Велика сила убеждения… Уболтал доверчивых москвичей Тохтамыш-хан, уласкал слух словесами льстивыми, интонацией ласковой… Заморочил им головы восточной угодливостью, затмил очи взглядами участливыми, наобещал счастья, радости с три короба, используя по всем правилам тонко продуманный пропагандистский ход степной дипломатии…

Поверил улестителю народ московский, похоже, зашел у них ум за разум, открыли ворота!

Первыми торжественно вышли священнослужители с иконами и хоругвями. Следом – горожане именитые с дарами приветственными. За ними, толпою, остальной люд…

И что же? Летучей саранчой налетели на них тохтамышевы конники, порубили саблями торжественную процессию, ворвались в город, учинили резню! В панике москвичи не знали куда бежать спасаться – ворота открыты, а выхода не было…

Что ж, получается? Развели хитрые степняки доверчивых москвичей как последних лохов! Пусть и ведомы были им всякие уловки басурманские, но попасть в очередной раз как карась на ту же самую поклевку – это уметь надо!

Пожегши и пограбив Москву, Тохтамыш на обратном пути разорил Серпухов, Коломну, Переяславль-Рязанский…

– А что же Олег Рязанский?

– По одной летописи – не сопротивляясь силе тохтамышевой, перебежал на другой берег Оки, по другой – уехал к сестре в Брянск…

– А князь московский?

– Возвратясь в Москву, увидел трупы людей иссеченные. Повелев хоронить убиенных, давал “за сорок мертвецов по полтине, а за восемьдесят – по рублю.” Всего было выплачено 300 рублей. Сложим, умножим, разделим… Получим страшную цифру – 24 тысячи похороненных… Не много ли? Жернова войны жертв требуют. Подавай им людей, да не по одному человеку, а во множестве…

– А Тохтамыш?

– Погнал свою добычу впереди своего войска. Стуча копытами, бежала вниз по Дону одушевленная движимость: табуны конские, овечьи отары, люди полоненные… Если животные на стоянках сами пищу отыскивают, то людей надо кормить. Дважды в день. Утром и вечером. Иначе они товарный вид потеряют и купцы-перекупщики за них гроша ломаного не дадут…

Оглядываясь по сторонам, Тохтамыш усердно искал кого-то глазами, наконец обратился к ответственному за бдительность:

– Куда пропал Карамурза? Именно по его наущению я овладел Москвой бескровно. За эту услугу желаю выразить ему признательность и наградить щедро. Где он? Загулял? Второй день не вижу…

– И не увидишь, его душа уже покинула живот…

– Его убили?

– Он убил себя сам! Узнал, что он сын урус-князя из Карач-ермиша на земле эрзянской, а урусы, не в пример нам, ведут счет роду своему от отцовского семени, враз осознал себя урусом и пришел в ужас, увидев Москву в пепле и развалинах, а людей истерзанных и перебитых, утер слезы и устроил целое представление. Для начала озвучил рассказ огланов-царевичей о его происхождении. Поблагодарил за полученные сведения и предложил посмотреть, какой вывод сделает он, сын урус-князя из Карач-ермиша на земле рязанской. Подъехал к обозу, впрыгнул с коня, поклонился в пояс плененным урусам и заявил, что причинив зло своему народу, он – русский, жить не имеет права! Сначала саблей отсек себе язык за то, что по его совету пала Москва. Потом, двумя саблями одновременно, поразил себя в сердце…

– Почему это мы разговоры только о правителях ведем, а о народе ни слова?

– Чего зря языками молоть? Народ всегда и везде сам по себе, и за себя ответ держит. Будут ветры гнуть – выстоит! Будут ливни хлестать – высохнет! В болоте увязнет – вылезет! И на войне выдюжит! Получит по башке, очухается, приложится к первачку и вновь пойдет пахать-косить-воевать во славу своей земли и все будет делать по совести, как в самый последний раз!



Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации