Текст книги "Стражи Армады. Охота на зверя"

Глава 2

Панельная двухэтажка глядела на нас чёрными глазницами окон, щерилась прямоугольниками дверей. Протяжным скрипом отозвались на касание рук ржавые петли, ринулись врассыпную худые, облезлые крысы.

– Вэлкам! – я указал Шилову на мрачную утробу здания. – Шагайте первым, ваше благородие.

Учёный хотел было что-то сказать в ответ, но лишь махнул рукой и вошел в помещение. Внутри оказалось не так темно, как мне думалось, – дневной свет, проникающий через выбитые окна, прекрасно освещал просторный холл и робко заглядывал в рукава коридоров.

Симпатично, блин! А зайди чуть подальше, и будет темнота, хоть глаз выколи. Хорошо ещё, что мы захватили с собой ПНВ, а то ведь с фонарями много по коридорам не побегаешь. Мутантов в здании и непосредственной близости от него датчик не обнаружил, но кто знает, какая тварь может прятаться в закоулках. Вспоминая коварную низину, прибору уже перестаешь доверять… Разозлишь лучом яркого света, а зверина осерчает и слопает.

– Фонарь не включать! – скомандовал я. – «Ночник» у вас в шлеме, кнопка активации справа. И не орите. У вас в ухе переговорная гарнитура. Шепните – и я услышу. Вопить не обязательно.

– Вы боитесь спугнуть крыс, Александр? – хихикнул Шилов, но тут же смолк, увидев разбросанные по полу кости.

– Это не человеческие, – успокоил я его, – собачьи.

– Я не антрополог, Александр, и не биолог. Я физик!

– А я томат! Да понял я, понял, что вы не биолог. Поэтому и уточнил, чтобы вы не напридумывали себе невесть чего. Кости собачьи, но это всё же кости…

– И не поспоришь, – буркнул себе под нос учёный, но я всё же расслышал.

– Профессор, тут может обитать любая тварь. Мимикримы, например, обожают такие сырые, тёмные помещения. Вы видели, как они пьют людей?

Шилов медленно обернулся ко мне, словно боялся пропустить самые важные слова.

– Они обхватывают шею бедолаги щупальцами и через шейные артерии высасывают из жертвы кровь. А иные мутанты и через глаз могут всю жидкость выпить.

– Прекратите! – взвизгнул Шилов.

– Страшно?

– Прекратите! Я ведь пошутил про крыс.

– А я не люблю такие шутки.

– Но сами-то шутите, – парировал Шилов, опасливо озираясь.

– Я не шучу. Я так разговариваю. Шевелите конечностями, профессор, и не включайте фонарь без приказа.

Коридор, уводящий из вестибюля вправо, изгибался через пару десятков метров под прямым углом и там перетекал в более широкий, по обе стороны которого тянулись однотипные двери.

– Почему мы повернули направо, Александр? Был ещё коридор влево, – Шилов явно злился.

Если снаружи он покорно сносил мои едкие замечания, то в замкнутом пространстве учёный стал раздражительным и готов был в любой момент огрызнуться.

– Налево не хожу. – Подумав, я решил больше не испытывать на прочность нервы своего спутника и выложил незамысловатую правду: – Если серьёзно, то… крысы сюда побежали.

– И вы сделали вывод, Александр, что там нет более крупных хищников! – Шилов возликовал.

– Именно, – подтвердил я. – Давайте-ка ещё раз свернём вправо, посмотрим. Что-то мне не нравится здешний запашок.

– Да, пахнет скверно, – согласился учёный. – Даже через фильтры чувствуется. И темно.

Он недовольно заворчал, но тут же вновь сконцентрировал своё внимание на тяжелом зловонии, от которого не спасали респираторы.

– Это собаки, да? – с надеждой в голосе спросил он.

– Судя по смраду, тут сдох, как минимум, слон, – отозвался я и шагнул в ответвление коридора, где, предположительно, и находился источник запаха.

Только теперь я включил фонарь, предварительно прикрыв его светофильтром, и охнул.

– А вот и ваши собаки, профессор. И мои слоны заодно…

Шилов, на секунду замешкавшись, шагнул следом, чуть было не налетев на меня, извинился, выглянул из-за моего плеча и тут же повалился на колени, не в силах сдержать рвотные позывы. Сдирая с лица маску, он пытался что-то прохрипеть, но желудок инициативы не поддержал.

Небольшая комната была завалена трупами. Около десятка тел, облаченных в натовский камуфляж, лежало вповалку вдоль стен. Пол – залит кровью и усыпан стреляными гильзами, на стенах многочисленные выбоины от пулевых попаданий.

– Боже! Господи! Боже всемогущий… Это же люди, Александр!

– Это волки.

– Что? – отерев рукавом подбородок, профессор поднял голову, и его воспалённые, слезящиеся глаза блеснули в свете фонаря.

– Санитары леса… Это наёмники, профессор. «Волки», как их любят именовать сталкеры. Хищники Зоны.

– Они мертвы! – учёный поднялся с колен, поправил гарнитуру связи и надел респиратор.

– Да, не повалять им теперь баб, не нажраться уже в хламину…

– Прекратите, Александр! Это ведь покойники, – Шилов всё ещё старался не смотреть на изрубленные свинцом тела, с трудом подавляя приступы тошноты. – Нельзя шутить про мертвецов.

– Даже про Ленина? – выдал я ехидно и тут же добавил: – Ладно, вы правы. Не стоит мне так говорить…

Обрадованный моей разговорчивостью, учёный тут же спросил:

– Что тут могло произойти? Как по-вашему?

– Добычу не поделили, – предположил я. – В Зоне это обычное дело. Нашли какие-нибудь ценные артефакты и решили: чем меньше претендентов, тем лучше. В итоге имеем то, что имеем. Семь, восемь… девять трупов.

– А оружие их где?

– Либо ребята Вальтера поснимали, либо Тарантул с компанией. Не пропадать же добру.

– Или выжившие наёмники, – со знанием дела поддакнул профессор.

– Вы думаете, они взводами тут рыскают?

– Но ведь лишними патроны и оружие никогда не… О, господи!

– Не льстите мне, профессор. Я всего лишь скромный военсталкер.

– Да… Да вы не так поняли, Александр… Тут человек!

– Целых девять человек.

– На нём такая же одежда, как и на мне…

– А вы думали, у вашего комбеза индивидуальный дизайн? – я усмехнулся. – Так, стоп! Он не наёмник, что ли?

– Ну, видимо, нет. Подойдите и сами посмотрите, Александр.

Я нехотя побрёл к присевшему на корточки профессору, посветил фонарём на привалившегося к стене мертвеца и присвистнул. Покойник, как и Шилов, был облачён в защитный комбинезон ядовито-оранжевой расцветки. Единственное отличие от экипировки моего горе-напарника состояло в том, что на голове мертвеца был водружен сферический шлем с откинутым забралом.

– Ну? – учёный ткнул меня в плечо.

– Воткну и проверну! Не нукайте мне! Нормально говорите.

– Рука… Взгляните на его руку.

Я внимательно оглядел покойника и брезгливо поморщился. Правая конечность мертвеца отсутствовала до самого локтя, и между обрывками ткани комбинезона белела кость.

– Ага, вот и ослик Иа, который потерял свой хвост.

– Я бы попросил вас… – в голосе Шилова слышалось раздражение.

– Хозяина руки, говорю, нашли. И я, кажется, знаю, зачем её отчекрыжили.

Я указал лучом фонаря в дальний угол, где располагалась массивная металлическая дверь. Рядом с ней, на выступающем из стены табло размещалась небольшая стеклянная панель с кодовым замком.

– Что это?

– Дверь, – тут же выпалил Шилов.

– Дык, понимаю, что не атомная субмарина! Рядом что?

– Сканер отпечатков пальцев.

– Ну вот, – я хмыкнул, – можете ведь нормально соображать, когда захотите. Мы как вошли, я сразу дверь приметил, пока вы там желудок прочищали. Теперь-то всё более-менее проясняется. Видите его глаза, профессор?

– Более того, Александр, я вижу огромное пулевое отверстие у него в черепе, – сдерживая рвотные позывы, просипел Шилов.

– Он – «язвенник».

– Зомби?

– Именно. Уж не знаю, что здесь произошло, но, думаю, этому мужику отрезали руку, чтобы открыть дверь…

– И они вошли внутрь? – с азартом спросил профессор, напрочь позабыв о приступах тошноты и с интересом разглядывая обезображенный труп. – Хотя как они могли туда войти, если датчик распознаёт лишь живую плоть?

Сказав это, учёный замолчал.

– Только живую плоть? – переспросил я его, а сам пытался выстроить примерный сценарий произошедшего: наёмникам нужно было проникнуть в находящееся за дверью помещение. С ними шел учёный. То ли он был «язвенником» с самого начала, то ли стал таковым уже в здании, но руку его отделили однозначно ради открывания двери. Умный датчик, разумеется, не распознал мёртвую плоть, и наёмники распсиховались, устроили перестрелку. Логично? Вообще-то не очень. Другое дело, если все головорезы разом сошли с ума… А такое возможно лишь в случае пси-воздействия.

– Да, только живую. В научном лагере на Озере установлены такие же системы. В подземные лаборатории могут попасть только те, кто занесён в базу компьютерной системы, и то лишь после проверки отпечатков пальцев, частоты сердечных сокращений и прочих параметров.

– Чтобы удостовериться, что они не зомби и не мутанты? – догадался я.

– Да, Александр! Наверное, наш «Камень» именно за этой дверью.

– Не думаю, что у Тарантула, нашедшего его, был допуск. Тем более, нам ясно сказали – в подвале. Здание большое, можно поискать вход в другом месте.

Шилова явно расстроило, что его догадка была так легко отметена, и житейский опыт вкупе с наблюдательностью в мгновение ока затмили все его научные степени и стройную логику рассуждений.

– Да, верно, – чуть виновато произнёс он. – Но, может, потом всё-таки попробуем туда заглянуть?

– Нет, профессор, не попробуем. Наша задача состоит в другом – провести общие замеры. Если «Камень» существует, выбраться отсюда живыми и здоровыми. А если потребуется вскрыть неизвестно куда ведущую дверь, пусть для этого снаряжают отдельную рейдовую группу. У нас на это нет ни времени, ни оборудования, ни прикрытия, если вы не заметили. Да и трупы наталкивают на нехорошие мысли.

– Да, Александр, всё верно, – сокрушенно отозвался Шилов, – просто наличие столь дорогого устройства в непосредственной близости от моей мечты…

Он осёкся.

– Это вы про «Камень» с такой теплотой говорите?

– Ну конечно, Александр. Я ведь когда впервые услышал про него, решил, что это научный прорыв, и я…

– Думаете, «Камень» – это эксперимент?

– Возможно, – уклончиво ответил профессор. – Знаете, военные нам всего не говорят. Они строят какие-то бункеры и лаборатории по всей Зоне и отправляют туда лишь тех, кто прошел через проверку этих… как их…

– Особистов с Рубежа?

– Да, Александр, точно! Поговаривали даже, что именно военные создали Зону в результате неудачного эксперимента с ноосферой. Или удачного… Ведь никогда Россия не была так могущественна раньше! И это всё потому, что у нас есть Зона. Это и проклятье, и оружие!

Я усмехнулся.

– Вы в это не верите, Александр?

– Эти байки в сталкерской среде появились, когда ещё и военсталов не было. Трепались все, кому не лень, мол, среди военных чинов в России, Украине и Белоруссии есть теневое правительство, и оно использует эту самую Зону для влияния в мире. Но это чушь! Гораздо большая чушь, чем «Скорбящий Камень».

– Почему, Александр? – не унимался профессор.

Он семенил следом за мной, и когда я с пистолетом наизготовку входил в очередную тёмную комнату, осматривая через прибор ночного видения бесформенные кучи хлама, боязливо пятился обратно в коридор.

– У нас мало времени, – отвечать на нелепые вопросы я не собирался, – не отставайте.

– Так, может, вы мне дадите пистолет, а сами будете с автоматом? Так мы ускорим поиски, Александр.

– В помещении с автоматом неудобно, – отмахнулся я, – да и пистолет я вам не доверю, уж простите.

– Понимаю, Алекса…

Я остановился как вкопанный, и учёный, идущий следом, уже в который раз за сегодня налетел на меня. Звякнули, соприкасаясь с цевьём моего спецавтомата, металлические детали его обмундирования. Пытаясь отступить, он задел рукой крепления моего ПНВ, и тот, сорвавшись, полетел на бетонный пол. Любить вашу душу! Эхо рассыпало звук бьющихся деталей по мёртвому зданию. Отзываясь на грохот, тьма колыхнулась…

– Простите, Александр, я не…

– Замерли! – шикнул я на него. – Там кто-то есть…

– Где?

– В рифму ответить? Живо назад!

Я шагнул к стене и включил закреплённый под стволом пистолета фонарь. Мог отобрать у Шилова его «ночник», но не стал. Пока приладишь его на свой шлем…

Голубоватый луч метнулся в дальний угол, где коридор резко изгибался, уходя вправо. В полосе света на миг возникла человеческая фигура.

Я нажал на спусковой крючок. Хлопнул придушенный глушителем выстрел.

– Назад! Тут «язвенник»!

Профессор что-то сказал, но мне уже было не до его рассуждений. Мощности фонаря оказалось недостаточно, чтобы осветить весь коридор с чёрными провалами дверных проёмов. Там, в сгустившейся тьме, был враг. Враг, который затаился после моего первого выстрела.

– Включите свой фонарь, профессор, и дайте его мне, – скомандовал я, стягивая с плеча ремень автомата, – а пистолет возьмите. Будете прикрывать меня со спины.

Учёный ловко принял у меня из рук тяжеленный «Грач», выдернул из ременного чехла фонарь, встал со мной спина к спине. И я впервые пожалел, что про себя называл Шилова безмозглым, нерасторопным и постоянно подкалывал его. Теперь же учёный ничего лишнего не говорил, был предельно собран. Быть может, грозящая опасность так преобразила толстолобика, а может, он всегда таким являлся, да я не замечал.

В тёмной кишке коридора что-то зашуршало, и я выругался, понимая, что гарнитура переговорного устройства, так необходимая снаружи, мешает отчётливо слышать эти осторожные шорохи.

– Профессор, вы когда-нибудь бывали в зданиях с такой планировкой?

– Нет, Александр, – срывающимся от страха голосом пролепетал учёный.

– Значит, надо прорываться наружу. Кто знает, сколько «язвенников» тут трётся…

– А «Камень»?! – на миг в голосе Шилова возмущение затмило страх.

– К чёрту «Камень»! Жизнь дороже.

Я повёл фонарём в сторону, выхватывая из темноты испещрённые оспинами пулевых попаданий стены. Луч этого фонаря был куда мощнее, чем подствольного, закреплённого на «Граче», и яркий сноп света без труда добрался до конца коридора, лизнув дальнюю стену. Никого.

– Там кто-то был, – я не столько пытался объяснить ситуацию Шилову, сколько стремился убедить в этом себя.

– Я вам верю, Александр. Мне тоже сейчас показалось, что там кто-то есть.

– Где? – внутри у меня всё похолодело.

– Там, – Шилов указал туда, откуда мы только что пришли.

– Этот коридор идёт по кругу. По всему зданию, – понял я. – «Язвенник» не смог пробиться напрямую и решил нас обойти.

Мою догадку разбил вдребезги звук шагов, раздавшийся сразу с обоих направлений. По коридору с двух сторон к нам кто-то приближался. Причём шли неизвестные без спешки, чеканя шаг по бетонному полу. Шли так, будто знали, что жертвам уже никуда не деться.

– В комнату, живо!

– В какую?

– В любую, любить вашу душу!

Я распахнул ближайшую дверь и вбежал в захламлённое помещение. Следом туда ворвался учёный. Лучи фонарей шарили по пустым столам, освещали раскиданные по углам стулья. Я с грохотом захлопнул тонкую фанерную створку. Дверь, как и все прочие в этом здании, открывалась вовнутрь, что давало нам возможность заблокировать её одним из столов.

– Профессор, надо пододвинуть… – начал было я, но в этот момент снаружи по двери нанесли такой сокрушительный удар, что она слетела с петель, а меня отшвырнуло в сторону.

Фонарь покатился по полу, и вокруг заплясали ломаные тени.

– Это… Это… – профессор указывал на зияющий чернотой проем.

– Светите туда, любить вашу душу!

За ремень подтянул к себе выроненный при падении автомат и обратил «Вал» в сторону опасности. За порогом было темно и тихо.

– Светите, я сказал!

Профессор послушно поднял пистолет. Никого.

– Это был му-му-мутант, Александр? – заикаясь, произнёс он.

– Ага, Му-му! Только понять бы, какой именно Му-му.

Я вскочил на ноги, шагнул к своему фонарю и когда наклонился, чтобы его поднять, мой взгляд скользнул по внешней стороне двери, на тонкой филенке которой отпечатались борозды от когтей.

– Это точно не «язвенник»…

– А кто?

– А чёрт его знает… Никогда раньше ничего подобного не видел. У упырей и то когти поменьше будут…

– Сначала неизвестная аномалия, теперь неизвестный мутант, – бубнил тем временем Шилов. – Давайте всё же найдём предмет наших чаяний и выберемся отсюда.

– Фига се! Как всё просто… – я усмехнулся. – А тварь, которая ждёт нас снаружи? Скажем этому мутанту: «Извини, брат, нам некогда»?

– А что, если там никого нет?

– Где «там»? У вас в черепной коробке? – зло бросил я, не сводя глаз с провала двери. – Там у вас точно не все дома…

Профессор не обиделся. Впервые за всё время нашего с ним похода он будто бы пропустил мимо ушей мои раздраженно-язвительные реплики.

– Это всё из-за аномалии, через которую мы с вами прошли, Александр. Галлюцинации! С капитаном Валерьяновым наверняка было то же самое. Вы же сами говорили, что если бы мы пробыли в зоне действия чуть дольше, то повторили бы их судьбу. А так – лишь галлюцинациями отделались.

– Не хило нас торкнуло, профессор, если я чуть сам себе голову не расшиб, летая по комнате вместе с дверью!

– Галлюцинации и навязчивые идеи могут быть очень сильны…

– Вот только глюков нам не хватает для полного счастья, – буркнул я, теребя вспотевшей рукой приклад автомата, – Но в коридоре какая-то тварь. Из плоти и крови. И когти такие, что…

Я всё ещё держал дверной проём под прицелом, оглядываясь – что можно использовать для постройки баррикады.

– Давайте рассуждать логически, Александр, – тем временем бубнил профессор, – мы слышали топот людских ног, а видим следы когтей. Это не может быть реальностью.

– Или это Перис Хилтон!

Я прикинул, получится ли сдвинуть с места огромный, до потолка, шкаф, забитый книгами. Если удастся, баррикада будет на зависть. Сможем хоть от слона отгородиться. Посидим в комнате до прихода подкрепления. А уж Клапан вооружит ребят серьёзным калибром и через час-полтора зачистит здание…

А пока нужно сдвинуть шкаф, вон ту тумбу и… Я замер, глядя на сочащийся по периметру мерным желтоватым светом прямоугольник в конце стены. Вторая дверь!

– Профессор, держите вход под прицелом.

Шаг назад. Второй. Третий…

Как мы её только сразу не заметили?.. Чертовщина какая-то… В большинстве комнат, которые проверили, не было ничего подобного, а тут…

Дёрнул на себя тонкую филёнку. Уходящие вниз бетонные ступени слабо освещались льющимся из подвала бледным светом.

– Профессор, живо сюда! – гаркнул в гарнитуру. – Я, кажется, нашел вашу мечту. Помогите мне забаррикадировать дверь в коридор, и спустимся.

– Вы же сами сказали, что нужно бежать! – попытался возразить Шилов.

– Куда? В лапы неведомой твари? Давайте подвинем шкаф и полезем в ад, любить вашу душу!

Иногда всё складывается настолько удачно, что диву даешься. Минуту назад ты думал, что выхода нет, паника брала верх. А теперь ситуация выправляется. Не раз я слышал, что в Зоне не бывает совпадений, и если всё идёт одно к одному – значит, так хочет Она. Захотела загнать нас в эту комнату – отправила мутанта погонять бестолковых людишек по коридорам. Захотела указать на подвал… Какой бред! Что я вообще несу?

Прежде чем спускаться по лестнице, вызвал Клапана, обрисовал ситуацию с бегающим по коридорам мутантом. Тот отреагировал не сразу, ответил хрипло, словно только что ворочал каменные глыбы – видать, катания по Зоне измотали моего заместителя вконец.

– Понял, командир, – было слышно, как он говорит кому-то: «Нашли они подвал», – отправляю к вам Клюва и Бакса. Мы уже отыскали путь между аномалиями, отметили его вешками. Ребята будут возле здания.

– Только пусть идут аккуратнее, есть вероятность, что вся низина – одна сплошная аномалия.

– По-онял, – протянул Клапан, – пятой точкой почуяли?

– Ей самой. Датчики чудят, пусть будут поосторожнее с показаниями приборов.

– Понял. Ребята уже мониторят ситуацию.

Я не хотел, чтобы парни шли в аномалию, точнее, в место ее предполагаемого нахождения, но выбора не было. Нам с Шиловым предстояло забраться в подвал, увидеть его мечту – «Скорбящий Камень» или ничего не увидеть и топать обратно. Учитывая, что по зданию может рыскать мутант, наши шансы на безопасный обратный путь – невелики. А двое автоматчиков, прикрывающие отход, меняли ситуацию. В конце концов, что я так за них переживаю? Даже больше, чем за себя самого. Они для этого и предназначены – прикрывать командира и рисковать жизнями!

Держа винтовку на изготовку, двинулся вниз по лестнице, но не успел преодолеть и половины пути, как замер и выругался. «Камень» был именно там, где и должен был быть по рассказам Тарантула. Он стоял в центре подвального помещения, напоминая огромный кусок сливочного масла, оставленный в жаркий день на солнце. По желтоватым граням медленно скатывались на пол, загустевая, капли непонятной жидкости. Изначально такого же цвета, как и «Камень», по мере затвердевания они приобретали янтарный оттенок. Несколько самых крупных, размером с теннисный мячик, лежали у самой лестницы и пульсировали, излучая ровный оранжевый свет. Сам «Камень» тоже светился, как тусклая луна в ночном небе, – холодно и пугающе.

– Вы видите это?! – ученый завороженно смотрел на матовую поверхность глыбы.

– Вижу.

– Как он прекрасен! Воистину природа щедра на сюрпризы.

А ещё сорок минут назад считал, что это наука «щедра». Шилов сел на ступеньку, достал из рюкзака детектор и принялся стучать по клавиатуре.

– Это оно? – я переводил взгляд с ученого на поблескивающий камень. – Профессор, это оно?

– Оно, оно… Датчик молчит… ЭМИ ниже нормы… Оно!

Шилов аккуратно извлёк из рюкзака очередной прибор, расправил усики внешней антенны.

– Я до того, как надел погоны, три года был сталкером. Добывал артефакты, резал клыкастых тварей. Многое повидал, но это…

– Протуберанец ноосферы, наверное, – голос Шилова дрогнул. – Многие ведь читали Стругацких, играли в игру про Зону… вот ноосфера и материализовала чаянья людей.

Датчик, закрепленный на запястье профессора, заверещал. Он взглянул на мигающий дисплей, покрутил колесико регулировки на странном приборе с антенной и, наконец, изрек:

– Молекулярная структура, согласно показаниям, довольно плотная. Компоненты не определены.

– То есть мы не знаем, из чего эта фиговина состоит и как действует?

– Действует? – ученый прищурился. – Неужели, Александр, вы верите в истории про золотую рыбку и «Скорбящий Камень»? Мне, например, импонирует теория профессора Дугина о ноосферных протуберанцах, проецирующих человеческие настроения, но не выполняющих их желания. Ведь если вдуматься, как может единое информационное поле обработать посыл нейронов отдельного человеческого мозга и материализовать чаяния этого человека? А структура и впрямь странная… Датчик фиксирует соединения на основе кремния… Вот в такие моменты я понимаю, как ничтожны homo, которые нарекли себя sapiens.

– Ага, ничтожны, – я иронично улыбнулся и перевел взгляд на поблёскивающий влажными гранями «Камень». – Раз уж он существует, то…

– Да, да. Поражен не меньше вас! – Шилов снова принялся кивать. – Я пять лет изучал физические особенности аномалий. Пять лет впустую! Мы ведь так и не разобрались, каким образом, например, генерируются электрические заряды внутри «энерго». Если бы «Камень» мог исполнять желания, как в сталкерских легендах…

– И что бы вы загадали, профессор?

– Найти его на пять лет раньше, когда я только прибыл на Рубеж. Найти и всесторонне изучить…

Он встал, спустился с лестницы, шагнул к мерцающему изваянию и протянул ладонь, намереваясь дотронуться до его поверхности.

– Не смейте! – рявкнул я, предостерегая ученого от необдуманных действий.

– А так притягательно… – Шилов глубоко вздохнул.

– Идемте, профессор. Нам нельзя здесь задерживаться. Сейчас ребята прикончат мутанта, и мы сможем выйти. – Развернувшись, я стал подниматься по лестнице. Камень существует, а остальное – не наше дело.

– Нет!

– Профессор, я…

– Не оборачивайтесь, Александр! – за моей спиной щелкнул предохранитель пистолета.

– Какого чёрта?!

– Не оборачивайтесь, – голос ученого сделался мягким, тихим, будто обращался он не к офицеру спецподразделения, а к пятилетнему ребенку.

– Я и не оборачиваюсь. Стою на месте.

Вашу душу! Доигрались…

– Я слишком долго шел к своей мечте, чтобы останавливаться в шаге от её воплощения, – прозвучал его спокойный, но уже с нотками металла, голос.

Глубоко вздохнул. Пальцы левой руки коснулись ребристой рукояти ножа. Меня на мгновение бросило в круговорот мыслей, но баритон Шилова отрезвил, вернул в реальность:

– Я знал, что она будет здесь – мечта всей моей жизни. Мое чудо…

– Вы же сказали, что это лишь проекция человеческих желаний. Разве не так?

– Это было предположением. – Послышался шорох – ученый подошел вплотную к «Камню», не опуская пистолет. – Мне лишь нужно дотронуться до мечты, чтобы всё выяснить.

– Сделайте милость!

Средний и указательный пальцы сжались на черной тряпице, обмотанной вокруг рукояти ножа, и тяжелый «Смерш» приподнялся в ножнах, как раз настолько, чтобы можно было выхватить его и нанести удар. Удар кому? Полоснуть ножом сотрудника НИИ аномалистики? Нет уж, увольте. Я ещё не выжил из ума, чтобы резать глотки спятившим ученым. Не он первый «слетает с катушек». На моей памяти таких было человек пять. Прикончишь – потом не отпишешься. Особисты с Рубежа и слушать не станут объяснения бывшего сталкера – упекут за убийство и прикроют дело. Главное сейчас – выбить у него из рук пистолет…

– Застывшие шарики смолы… – бурчал Шилов, – Это ведь и есть артефакты – «слёзы камня»!

Я резко прыгнул за бетонную плиту лестничного пролета, где оставалось достаточно места, чтобы укрыться от пуль. Оказавшись в безопасности, за преградой, выдернул из ножен хищно блеснувший клинок.

– Вернуть всё… – не заметив моего манёвра и завороженно глядя на «Камень», бубнил профессор. – Пять лет…

Я увидел, как Шилов, бросив пистолет, стягивает с рук перчатки, и, выскочив из укрытия, ринулся к нему, но тот уже коснулся обеими ладонями бледно-жёлтой поверхности.

Ничего не произошло. Не было ни грома, ни молний. Лишь растрепанный человек, хлопающий ладонями по огромному светящемуся булыжнику.

– Оказывается, она совсем холодная, – произнёс уже прежним – живым и надрывным голосом Шилов после минутного молчания. – Моя мечта.

– Ваша мечта мертва. Окоченевший труп, а не мечта, – я медленно приблизился. – Когда мы вернёмся в базовый лагерь, буду вынужден доложить руководству о произошедшем здесь инциденте.

Шилов повернул ко мне голову, безразлично кивнул.

– Вы могли меня убить, профессор.

Прошел мимо него, поднял с пола пистолет.

– Я? Нет, что вы… Я лишь хотел осуществить свою мечту. Она была так близко…

Он отпрянул от «Камня» и поглядел на меня. Растерянный, измученный, бледный.

– Идёмте, – я указал на выход. – Разбираться в сути случившегося будем на базе.

– Меня будут судить? – Шилов как-то сразу сгорбился, руки его дрожали. – Просто не знаю, что на меня нашло.

Я уже не слушал его, поднимаясь по лестнице. Ученый семенил следом, что-то бубня.

Тяжелый день. Чертовски тяжелый. Когда тебе в спину нацелен пистолет, ощущение такое, будто в любой момент грянет выстрел. А выстрела всё нет… И это томительное ожидание страшнее всего.

Ну, да ничего. Всё могло быть гораздо хуже. Странное существо, загнавшее нас в нужную комнату, не разодрало, аномалия не превратила в зомби. Можно сказать, легко отделались.

Сейчас ребята входят в здание. Через пару минут они укокошат когтистую тварь и вытащат нас с Шиловым наружу. А затем – в бар.

– …Не знаю, что со мной, – продолжал гудеть на одной ноте ученый. – Это всё «Камень».

– «Камень»! – я резко остановился.

Мурашки побежали по спине. Всё внутри сжалось и похолодело. «Камень» – вот в чём дело! Он как-то повлиял на Шилова. Он… А что с Шиловым? Где его вечное «Александр»? Почему нет больше прежней учтивости?

– Кто вы? – произнес я чуть слышно.

Ученый замер, удивленно глядя на меня. В свете тактического фонаря его вытянутое лицо казалось искусственной маской. Глаза были мертвыми, затуманенными.

– Кто вы?! – повторил я более настойчиво и навел ствол пистолета на спутника, ловя его голову в ложбинку прицела.

– Моя фамилия… Шилов… – неуверенно произнес ученый и попятился. – Я… я… Что с вами? Что вы такое делаете?

Глаза его округлились. Я не спеша переводил ствол пистолета вслед за спускающимся в подвал человеком.

– Стойте на месте, профессор! Стойте, любить вашу душу! Кто вы?!

Шилов снова шагнул назад, не удержался и сверзился вниз, распластавшись на бетонном полу. Странные приборы, которыми он измерял параметры «Камня», выскочили из раскрывшегося рюкзака и заверещали, разлетевшись в разные углы подвала. Не «Камень» был источником аномальной энергии, а профессор Шилов! Или всё же виной всему странная находка?

Я пытался убедить себя, что профессор в шоке, поэтому ведёт себя так странно, но внутренне понимал, что уже принял решение. Словно кто-то подталкивал меня к такому финалу, заставлял совершить непоправимое.

– Кто вы?! – вновь произнёс я, глядя на приподнявшегося с пола ученого.

– Что с вами такое? – непонимающе выпалил он. – Я вас чем-то обидел, да? Простите, я не хотел напугать вас, просто…

– Снимите маску, профессор, – я шагнул вниз по лестнице. – Хочу видеть ваши глаза!

– Вы не в себе! – поднявшийся было на ноги, Шилов упал на пятую точку, попытался отползти к «Камню», но не успел. Я боялся, что вот сейчас учёный скажет привычное «Александр».

«Давай, – шептал внутренний голос, – ты же уверен, что он – мутант. Смотри, как блестят глаза. Ему нужно всего ничего, чтобы до тебя дотянуться. Стреляй, пока есть возможность. Ну же!»

Пистолет дважды подпрыгнул в моей руке. Пахнуло порохом. Заметалось под сводами подвального помещения испуганное эхо. Профессор скрючился, завопил. С лестницы мне не было видно, как сильно его зацепило, но нечленораздельные хрипы, походившие скорее на утробный звериный рык, убеждали, что ранение не смертельно, а существо в подвале – уже не Шилов.

– Алекса-а-а-ндр… – прохрипело существо. – С вами то же, что было со мно-о-й-й-ю…

На миг в голове мелькнула предательская мысль: «А что, если он прав? Ведь с профессором пять минут назад творилось непонятное».

– Алекса-а-а-а… – вновь захрипел Шилов, но я уже бегом поднимался по ступеням.

Когда оказался наверху, ожила рация:

– Жура, приём! Что там у вас? – раздался в наушнике голос Клапана.

– Профессор застрелился, – произнес я, едва разлепив пересохшие губы.

– Ого. Командир, вы это… Огребёте от особистов по полной программе, когда вернёмся.

– Знаю. У вас что?

– Ребята выдвинулись к вам, ждите. Командование требует подтверждение. Вы обнаружили «Камень»?

Я обернулся, глядя на мечту профессора Шилова, и произнес:

– Здесь пусто. Нет никакого «Камня». Профессор увидел, что его нет, и застрелился.

– Понял вас, Жура. Но нам ведь необходимо доставить тело Шилова в лагерь.

– Это невозможно, – я сдернул с «лифчика» разгрузки две зажигательные гранаты. – В подвале пожар.