Текст книги "Стражи Армады. Охота на зверя"

Аркаим еще раз вздохнул и собрался вернуться в бар, но в этот момент позади хрустнули ветви кустарника. Держа руку на кобуре с пистолетом, сталкер обернулся. Из темноты к нему приближалась рослая фигура.

– А ты всё так же осторожен, – пророкотал знакомый голос, и на открытое пространство вышел Мыс.

Выглядел он скверно. Левая кисть перевязана бинтом, но и через множественные слои ткани ветеран различил глубокие порезы. На сгибе правой руки сталкера покоился «Винторез», направленный жерлом ствола на бывшего командира квада.

– Ты хотел меня видеть? – Аркаим медленно попятился к двери.

Мыс – безумец, чью психику изуродовал «Камень», и ожидать от такого противника можно всего. Но если заскочить в помещение…

– Тебя? – Мыс удивлённо поднял брови. – Я хотел видеть Штопора, но, знаешь ли, потерял его адрес.

Улыбка на лице здоровяка сменилась злобным оскалом.

– Знаешь ли, я тоже, – в тон ему отозвался сталкер.

– И как мы поступим? – хищная усмешка исказила губы наемника.

Болотник – легендарный лекарь – рассказывал Аркаиму, что Мыс с каждым днём все сильнее погружается в безумие. Доктор уверял, что навязчивая идея расправы над друзьями однажды приведёт к печальному итогу. Но что мог сделать «пепловец»? Убить Мыса? Конечно, нет. Наверное, на него самого «Камень» подействовал меньше всех, и командир всегда желал друзьям лишь добра…

И вот настал день, когда во взгляде бывшего соратника он прочел не обиду, а дикую ярость.

– Зачем тебе Штопор? – как можно спокойнее спросил Аркаим, тем временем разворачиваясь так, чтобы правая рука с кобурой оказалась в тени. Пальцы сомкнулись на рукояти «Макарова».

– Ты знаешь, зачем… – всё та же пугающая ухмылка, всё тот же бешеный, бесцветный, безжалостный взгляд.

– Ты спятил, Женя… – Медленно, незаметно пистолет поднимался из кобуры.

– Нет, Аркаим!

– Всё дело в «Камне»…

– Вот тут ты прав! – Рука с «Винторезом» чуть опустилась, Мыс терял осторожность. – «Камень» сказал: убей! Я долго думал, почему он этого хочет. И лишь теперь по…

Рука с пистолетом вынырнула из тени, блеснул освещаемый фонарём ПМ, и Аркаим выстрелил. Пуля ударила в бронежилет Мыса, прервав его рассуждения на полуслове. Здоровяк выпустил из рук оружие, схватился за грудь и начал оседать.

Аркаим надеялся, что под бронёй у Мыса сломалось несколько рёбер. А если и нет, шок вывел здоровяка из строя на несколько минут. Когда наемник, хрипя, опустился на колени, Аркаим уже был рядом. Схватив с земли «Винторез» противника, он со всего маху ударил того прикладом. Наемник рухнул в пыль.

Медленно, будто это в него стреляли минуту назад, Аркаим на негнущихся ногах побрёл к дверям бара. Нужно было предупредить Кальяна и Болотника, попросить «пепловцев» связать Мыса и отвести его к Ерёмину. Что будет дальше, Аркаим понимал прекрасно: генерал прикажет посадить предателя под замок, а затем выпустит на Ринг, где тот наверняка найдёт свою смерть. Такой судьбы бывшему соратнику, не раз прикрывавшему ему спину, «пепловец» не желал, но тот сам сделал выбор.

– Я убил Кр-р-ришну, – уже в дверях бара настиг Аркаима голос Мыса.

Сталкер обернулся, до боли в пальцах вцепившись в дверной косяк. А Мыс уже поднимался на ноги – злой и совершенно безумный.

– Зачем?! – рявкнул Аркаим, но услышать ответ не успел. Его схватили сзади за ворот, втянули в здание бара и захлопнули бронированную дверь. Растерянный «пепловец» переводил взгляд с массивного засова, заблокировавшего створку, на появившегося неизвестно откуда растрёпанного, сверкающего глазами Болотника.

– Это случилось! – зашептал лекарь. – Всё как я говорил…

А снаружи гремело:

– Он не сказал мне, где найти Штопора, и я его убил! И тебя убью! Можешь прятаться, как крыса, но я выкурю тебя из укрытия, Аркаим!

Болотник отрицательно мотнул головой:

– Ни при каких обстоятельствах не выходи наружу!

– Я забрал у него винтовку…

Черты лица эскулапа заострились, он неожиданно сильно сдавил плечо Аркаима и прошипел в самое ухо:

– Даже не вздумай!

В баре уже суетились. На случай визита непрошеных гостей в подсобке у Кальяна всегда хранилось несколько «калашей», а в обшитых сталью стенах бара зияли аккуратные бойницы. Вот и теперь посетители «Рюмки чая» вынимали из хранилища автоматы, а Кальян встревоженно глядел через одну из бойниц наружу.

– Доктор, вы знаете этого типа?

Лекарь утвердительно кивнул.

– Он опасен? – Кальян облизнул пересохшие губы.

Болотник промолчал.

За годы существования бара случалось всякое. Приходили бандиты, атаковали мутанты, устраивали перестрелки враждующие между собой сталкеры, однажды вблизи сдетонировала невесть откуда появившаяся аномалия, и мощный гравитационный вихрь вырвал часть стены, но такое…

– Он вернулся… – шептал тем временем словно потерявший рассудок Аркаим. – Ему нужен Штопор. Это всё «Камень»! Он…

– Молчи! Я понял, – лекарь остановил сталкера, прикрывая ему рот ладонью, и, обращаясь к вооруженным посетителям бара, произнёс то, от чего все опешили: – Стреляйте, как только он окажется в поле зрения. Опасный убийца должен быть уничтожен.

Привыкшие, что Болотник никогда не роняет слов не ветер, сталкеры принялись откупоривать наглухо закрытые бойницы, и в этот момент снаружи снова послышался голос Мыса:

– Выходи, Аркаим! У меня заложник! Если не хочешь, чтобы Александр Кузьмич распрощался с головой, сдайся! Кричи, барыга, а не то уши отрежу!

Кузьмич завопил. Следом опять раздался выкрик безумного наемника:

– Вот «Камень» и свёл нас вновь, а он все знал наперед! Даю тебе пять секунд, тварь! Потом поздно будет! – Мыс стоял посреди двора, держа извивающегося торговца за шею. В левой, изуродованной руке здоровяка поблёскивал нож. – Один, два…

– Это не «Камень», – Аркаим решил раз и навсегда покончить с давними спорными вопросами. Он распахнул дверь и вышел на улицу, держа наемника под прицелом «Винтореза». За его спиной из открытых бойниц торчали автоматные стволы. Бывшие напарники стояли друг напротив друга.

– А что ж тогда, если не «Камень»?

– Зона, – «пепловец» поудобнее перехватил винтовку.

– «Камень» и есть Зона! – Мыс расплылся в зловещей улыбке. – Где Штопор?

– Если бы я даже это и знал, не сказал бы, – заявил Аркаим. – Я друзей, даже бывших, не предаю!

Мыс оскалился, прижал лезвие ножа к горлу заложника. Из пореза на одежду Кузьмича заструилась кровь.

– Мне его убить?

– Не надо, я…

Аркаим замер на полуслове. Из темноты к ним приближались трое. И первым, заставив вздрогнуть от неожиданности, шел Штопор.

– Ну, вот… а ты говорил, адрес потерял, – Мыс рубанул ножом, прочерчивая от уха до уха Кузьмича страшную кровавую полосу.

Торговец захрипел, задёргался и замер, уставившись остекленевшими глазами на мерцающее лезвие, окроплённое его собственной кровью, а Мыс, толкнув уже мертвое тело на Аркаима, отпрыгнул в сторону. Из бара не стреляли, боясь зацепить «пепловца». Здоровяк Мыс оказался проворен как кошка. Перекатившись в сторону, он бешеной химерой кинулся на бывшего командира. Действовал безукоризненно точно и ловко, словно сама Зона вела безумца. Подскочил к Аркаиму, ткнул бывшего напарника ножом в горло, тут же выдернул из его ослабевшей руки «Винторез» и развернулся к идущим со стороны Пустыря сталкерам.

И стрелял Мыс отлично. Бронебойная пуля пронзила ночную прохладу. Игл вздрогнул, повалился на землю. Только теперь его спутники заметили стрелка. Мыс дважды выстрелил во второго провожатого, но тот вовремя пригнулся и этим спас себе жизнь.

Теперь загрохотало из бара, и Мыс вынужден был прижаться к обшитой металлом стене, чтобы в него не попали. Справа распахнулась дверь заведения, в щель высунулся ствол автомата, но здоровяк полоснул очередью по створке, и она тут же захлопнулась.

В зарослях у тропы копошились Штопор и его случайный попутчик, дёргался в предсмертных конвульсиях Аркаим, а в ушах Мыса рокотало: «Убей, убей, убей…».

– Штопор! – рявкнул он, нашаривая искалеченной кистью закреплённый на поясе контейнер. – Если ты не выйдешь ко мне, я взорву бар! У меня с собой сборка. Всё как учил Кришна – три «рубина» и «огниво»!

Мыс поднял руку и потряс зажатым в ней небольшим металлопластиковым коробом. Подобные обычно использовались учёными и сталкерами для переноски одного артефакта, но в этом уместились четыре ценные вещицы, и стоило его открыть… Сталкер поддел крышку ногтем. До детонации сборки оставалось несколько минут.

Лежащий в зарослях Штопор взглянул на тело Игла. Ещё совсем недавно этот мрачный мужик, «дядька», как с пиететом обращались к опытным сталкерам в «Пепле», был им спасён от голодной стаи, вырвался из лап смерти. А нашел ее в десятке метров от, казалось бы, безопасного бара…

– Не высовывайся! – бросил Штопор испуганному Хорьку и поднялся в полный рост.

Засевшие в баре Кальян и сталкеры не знали Штопора, а вот Болотник, прекрасно помнящий квад Аркаима и историю про «Скорбящий Камень», отпрянул от бойницы, через которую осматривал площадку перед баром.

– Не стрелять! – скомандовал он бойцам, понимая, что через пару минут нити судьбы Мыса и Штопора переплетутся навсегда.

Бывший «пепловец» медленно шел по тропе к убийце своих друзей. Он видел на освещённой фонарём площадке бездыханное тело торговца и конвульсивно вздрагивающего Аркаима, но продолжал шагать. Руки подняты вверх, а голова чуть опущена.

– Я убил Кришну, – встретило Штопора признание Мыса, – он не хотел рассказывать, где ты прячешься!

– Он не знал.

– Зна-а-ал, – Мыс осклабился, – и Аркаим знал. «Камень» привёл нас сюда. «Камень» знал, чем всё закончится…

– И чем же? – Штопор остановился на границе освещённого пространства.

Отсюда ему прекрасно был виден контейнер в руках Мыса. Из приоткрытой горловины тянулась голубоватая дымка.

– Я могу зашвырнуть эту сборку в бар! – рявкнул Мыс. – Знаешь, что будет тогда?

Штопор кивнул.

– А могу отдать тебе. Возьми!

Он шагнул от стены бара навстречу бывшему однополчанину и протянул коробку.

– И зачем мне её брать?

– Чтобы умереть быстро! – впервые на лице Мыса промелькнула не дикая ярость, не злорадство, а грусть.

Штопор сглотнул. В метре от него была мощнейшая бомба, собранная из найденных в Зоне артефактов. Такого контейнера хватит, чтобы разметать в клочья бар со всеми его обитателями. Но безумец Женя Размыслов решил, что он, Штопор, возьмёт в руки контейнер, отойдёт подальше и геройски погибнет? На секунду Штопору подумалось, что есть выход, нужно лишь оттолкнуть Мыса в сторону, чтобы он сам подорвался на собственной сборке, но куда там. Слишком силён был старый приятель.

– Что у тебя на поясе? – спросил Штопор, заметив под плащом Мыса ещё один контейнер.

– «Слёзы камня»! – подтвердил его опасения здоровяк. – Вызывают неосознанный страх и паралич воли у всех, кроме побывавших возле «Скорбящего Камня».

Штопор понял, что это действительно «Камень» вёл их четверых по жизни последние годы, чтобы собрать на этой площадке перед баром. Он протянул руки к контейнеру, шагнул навстречу обрадованному Мысу и ударил по сборке сверху вниз, выбивая её из рук безумца.

Контейнер ударился об асфальт, из его недр брызнули разноцветные искры. В последний момент наемник четко осознал происходящее, попытался отшатнуться, но Штопор крепко схватил его за отвороты плаща и рывком потянул вслед за собой к земле, накрывая телами опасную вещь. А потом рвануло.

Лежащий в зарослях Хорёк зажмурился, когда двух сталкеров скрыла ослепительная вспышка. В разные стороны полетели брызги бело-розового пламени.

Обитатели «Рюмки чая» не почувствовали ударной волны. Лишь яркое свечение ударило в щели бойниц, на время ослепляя приникших к ним автоматчиков. Сработавшая на уровне земли сборка спалила Мыса и Штопора, оставив на площадке перед баром груду сгоревших костей и металлических деталей обмундирования. Рядом на асфальте серебристой кляксой поблёскивал расплавленный материал контейнеров.

Не прошло и десяти минут с начала происшествия…

– Нужно было сразу выбираться, – бормотал Кальян, крутясь вокруг Болотника, опустившегося на колено возле конвульсивно вздрагивающего Аркаима. Из порезанной ножом шеи толчками била кровь.

– У этого безумца был с собой пси-артефакт, – отмахнулся Болотник, – вы бы ничего не смогли сделать. Лучше помогите мне с раненым. Нужно что-нибудь кровоостанавливающее. Может, «серп» у кого-то есть?

Молчание в ответ. Нити судьбы сплелись в тугую петлю, затянувшуюся на шее каждого из четверых «пепловцев», столкнувшихся с «Камнем». Болотник понимал это, как и Аркаим. Когда лекарь прижал рану, сталкер, слабо улыбнувшись, прошептал:

– Не спасти…

И был прав. Жизнь уходила из него с каждым ударом сердца, с каждым толчком крови, льющейся между пальцев Болотника. Мыс бил наверняка…

– Это всё из-за «Камня», – бормотал едва слышно умирающий. – «Скорбящий Камень» довёл нас до этого… Мы были в подвале, там, у Озера. Километрах в трёх… «Камень» сказал, что мы убьём друг друга…

– Кто сказал? – трясущийся Хорёк, стоящий рядом с Болотником, остро переживая потерю Игла, наклонился к умирающему. – Кто?!

– «Камень». Он нам сказал…

– Какой камень?

– Скорбя-щ-щ… – протянул Аркаим, и его дыхание прервалось.

Хорёк и Болотник несколько секунд смотрели в его покрывающиеся поволокой смерти глаза.

– Всё, отмучился, – констатировал лекарь. – «Камень» оказался прав. Один погубил всех…

– Да что за камень-то? – повторил вопрос Хорёк.

– А какая разница? – Болотник коснулся ладонью лба. – Теперь это уже неважно…

* * *

Лишь несколько месяцев спустя в другом баре, недалеко от Рубежа, внезапно остепенившийся и словно повзрослевший на десяток лет Хорёк рассказал все.

В тот вечер он пил с мужиком, которого завсегдатаи бара звали Грызуном. Старший товарищ подливал молодому снова и снова, потом начал рассказывать, что отныне Хорёк – не зелёный юнец, каким был прежде, а один из «леших» – охотников на мутантов, и он, Грызун, берётся научить его всему. Пили они за сталкерскую науку, за лидера «леших» и за извечно желанную каждым бродягой удачу.

– Вот кем ты был до того, как тебя заметили «лешие» и позвали в свои ряды? – спросил Грызун.

– Следопытом…

– Это называется: на по-бе-гуш-ках у торговцев. Ты и сталкерской жизни не знал. Стрелять-то доводилось хоть?

В душе подвыпившего Хорька вдруг прорвало давно перегруженную переживаниями плотину. И он выплеснул наружу море информации о страшных событиях, свидетелем которых стал. Про Игла, научившего его многому, в том числе – читать следы, про Штопора и Тараса, про погибший квад «Пепла» и «Скорбящий Камень». Рассказывал эмоционально и громко, забыв о том, что вокруг немало лишних ушей. Грызун смеялся до слёз – он принял всё за очередную байку.

– Ладно, герой… – наконец констатировал он. – Хватит печень портить. Поднимаемся и идём дрыхнуть. Завтра будешь читать следы… Посмотрим, так ли ты хорош, как твои сказки.

Хорёк поставил стакан на столешницу и встал. Все посетители бара, не мигая, следили за «лешими», пока те не вышли из помещения. Как только дверь за ходоками закрылась, у столиков вновь началась неторопливая беседа.

– Не оборачивайся, – прогнусавил человек в синей штормовке сидящему спиной к окну напарнику, – заметит.

Второй понимающе вскинул брови и слегка наклонил голову.

– Слышал, о чём он говорил?

Напарник усмехнулся, поглощая жареный картофель, приправленный зеленью.

– Выходит, и впрямь этот «Камень» существует! А значит, там есть и «слёзы камня». Понимаешь?

– Конечно, – сталкер исподтишка поглядел в окно. – Ты координаты узнал?

– Обижаешь, – человек в штормовке протянул напарнику КПК. – Вот в этом районе, у Озера, если салажонок всё рассказал правильно.

– И сколько Харитон готов выложить?

– Сто штук каждому за один артефакт! Так мы берёмся?

Напарник довольно улыбнулся в ответ.

Через три дня именно эти двое, находясь на последней стадии физического и душевного упадка, принесли торговцу оружие убитых наёмников из группы Рашида, а так же артефакт «слёзы камня», который Харитон в виде задатка отдал Максиму Звереву.

А чуть позже окоченевшие трупы «удачливых» ходоков найдут неподалеку от бункера Харитона. Проведенное расследование выявит, что друзья при возникшем споре в пьяном угаре расстреляли друг друга в упор. «Камень» продолжал увеличивать количество жертв.

Глава 3

Настоящее время. Зона. Территория Пятихаток

Это случилось зимой прошлого года. Он помнил даже дату и время, помнил, какой была погода – впервые за всё время существования Зоны над ней кружили хлопья сырого снега, дул пронизывающий ветер. Не спасали от непогоды ни шерстяной свитер, ни шапка, ни теплые сапоги.

Стоял ужасный холод. Приклад автомата обжигал ладони, а пальцы окоченели. Под маску набился снег, мешая обзору. Да и какой мог быть обзор, когда в трёх метрах впереди уже ничего нельзя разглядеть. Макс Зверев тогда подумал, что самая страшная смерть – остаться истекать кровью на снегу, посреди дикой территории. Лучше бы он не выходил в этот рейд.

Обрывки сцен вновь начинали выстраиваться в цельную картину, обостряя чувства – страх, боль, злость.

Там, под пронизывающим ветром, он ждал приказа командира группы, уверенный, что нет ничего хуже. Боже, как он ошибался! Интуитивно осознал это лишь тогда, когда где-то вдалеке вскрикнул один из соратников. Крик оборвался на высокой ноте, и сразу набатом застучал пистолет-пулемёт.

– «Ветер»! – рявкнул Макс, удивляясь громкости своего голоса. – В ружьё!

Под слоем мокрого снега зашевелились замерзшие люди, и один за другим в пустоту выпалили два автомата. Но в кого они могли попасть при такой-то видимости?

В ответ им бил снайпер. Похоже, стрелял он на звук… Фантастика, конечно, но другого объяснения дьявольской точности Зверев не находил. Сначала повалился назад один сталкер, потом второй…

Теперь их оставалось лишь четверо – он сам, Гребень, которому Макс доверял как себе, и двое новичков. Против «ветровцев» шансов не было никаких.

И зачем, спрашивается, они подписались на это задание?

Сейчас Зверь понимал, что их просто отправили на убой, но тогда для него оставалось загадкой, как сектанты узнали про их засаду.

– Харитон, тварь! – на секунду выпав из воспоминаний, прошептал Макс и мысленно вернулся к обстоятельствам того рейда.

Их наняли, пообещав хорошо заплатить за устранение лидера «Ветра». Рассчитали просто – отряд из десяти сталкеров пробьется к месту вакханалий секты и уничтожит главаря и ближайших адептов. За успешно выполненное задание Харитон назвал астрономическую, по меркам Зоны, сумму.

Заказ выполнили в срок, но на обратном пути группу рассекретили, и в бою у Маяка погибло более половины отряда, включая командира. Четверо выживших торопились на Завод, не переставая гадать, как враги на них вышли.

Только теперь, год спустя, Зверь понял – причиной смерти товарищей был сам заказчик. Не пожелав платить за выполненную работу, Харитон сдал их «Ветру» за немалую сумму.

Макс вновь закрыл глаза, воскрешая в памяти все события той зимы. Он упрямо прокручивал в голове список всего, за что спросит с торговца, что скажет перед тем, как разрядит в барыгу весь магазин. Заставит ответить за каждое мгновение, за каждую каплю крови – за всё…

Тогда их оставалось две пары – загнанных в угол ходоков, и никто не знал, чем всё закончится. А если бы существовал выбор?..

Никак не забывался далёкий холодный день, мириады мечущихся снежинок и неясные тени, то и дело возникающие по обе стороны вьющейся в перелеске тропы.

– Гребень, они нас обходят! – взвизгнул один из новичков, но ему уже никто не отвечал. Напарник Зверя просто шагнул за снежную завесу и испарился. Ни крика, ни звука падающего тела. Ничего. Не звякнула даже фляжка, прикреплённая к разгрузочному жилету.

А потом появились они – полтора десятка сектантов, одетых в просторные балахоны. Шансов не осталось в принципе…

Но каково же было удивление, когда «ветровцы» оставили его в живых. Он думал, что его пожалели. Нет, ничего подобного. Эти фанатики знали, что смерть станет для сталкера слишком легким выходом. Они хотели его сломать. И сломали…

Кто он сейчас? Человек или животное?

Макс протянул руки к теплому артефакту. В нем выжгли всё человеческое, и теперь ни один костёр не мог согреть замерзших конечностей. Даже в сорокоградусную жару он чувствовал холод…

Сначала Зверя и двух новичков, которых сектанты тоже пощадили, содержали в подземном бункере, кормили один раз в день и предлагали вкусить человечину. Заунывным певучим голосом адепт «Ветра» объяснял сталкерам: если они вступят в клан каннибалов, то получат возможность освободиться из плена. Все трое отказались.

Если бы они знали, что их ждёт…

Когда в бункер перестали носить еду, Зверь понял, чего от них хотят. Новоиспечённый лидер «Ветра» кричал через дверь, что тот, кто хочет жить, должен съесть друзей… Говорят, так выводят для уничтожения расплодившихся грызунов крысу-убийцу, когда закидывают в глубокую емкость несколько особей и перестают их кормить. Страшная картина…

Он помнил всё. Всё, кроме тех нескольких дней, когда не выдержал и вцепился в глотку одного из новичков. Парадоксально, но молодые парни выдержали, а он нет.

Может быть, сказалось закрытое пространство, голод и переутомление, а может, психика дала сбой. Теперь это уже неважно. Он просто-напросто на сорок минут стал зверем, а когда пришел в себя, обнаружил на своих руках кровь соратников.

Ещё долго не мог Максим отделаться от сладковатого привкуса на языке…

А потом его выпустили и приняли как своего. Сектанты предложили Звереву вступить в их клан, присоединиться к братии верящих в Зону фанатиков. Именно тогда ему и поведали историю о предательстве Харитона, и именно тогда он твердо решил уйти.

Макс слышал потом, что за то время, пока он отсутствовал, клан «Ветер» уничтожили-таки вольные сталкеры.

Может быть, сейчас это звучало странно, но с каждым днём он всё меньше жалел о произошедшем. У него отняли человечность, его вычеркнули из списка людей, но одновременно он получил преимущество перед всеми прочими – понял, каково это – быть зверем.

От кого произошел человек? От обезьяны? Зверев сказал бы, что от хищника, или даже наоборот – хищники научились всему у людей. Так утверждал его друг Гребень.

Прошел год. Не тысячи, не миллионы лет эволюции, а один-единственный год, и для конкретно взятого существа всё кардинально поменялось…

Отложив артефакт в сторону, Зверь подтянул к себе тело убитого ходока, запустил руки под бронежилет и вырвал кусок сочного мяса. Зубы вонзились в мягкую плоть, Макс замер, наслаждаясь вкусом. Он ощутил восторг, когда по подбородку побежал ручеёк крови, и тут же уловил, как за километры от него бежит по лесу испуганный свинорыл. Все чувства вновь обострились до предела. Он видел и слышал многим лучше любого человека, а запахи различал не хуже химер.

Эти мутанты обходили Зверя стороной, принимая за более сильного, чем сами, хищника.

Зверь поглядел на бледное лицо мертвеца, чей взгляд застыл, устремлённый в небо, и вырвал очередной кусок…

Он охотился, наслаждался добычей. Это случилось час назад. Нагнав испуганного одиночку в лесу на границе Пустыря, ударил бедолагу головой о сосну, а потом долго ещё наблюдал, как из тела уходила жизнь. Надо признать, Зверь чувствовал не только азарт охотника, сменяющийся превосходством над противником, но еще и необъяснимое удовольствие. Нет такого в природе, чтобы хищник любовался смертью, готовясь потом съесть добычу. И этим Зверь отличался. В этом была его сила и одновременно главная слабость.

Но закончить трапезу ему так и не дали. Внизу, на петляющей меж холмов дороге, появился армейский «УАЗ». Следом, прорезая тьму мощными лучами, мчался крытый тентом «КамАЗ».

Ожидания Зверя оправдались. Отложив ужин, он спрятал артефакт в карман, накинул капюшон и начал спускаться вниз. По его расчетам, «УАЗ» должен был вынырнуть из-за поворота как раз к тому времени, когда он окажется у дороги. Всё случилось именно так.

Сначала по глазам резанул яркий свет фар. Зрачки сузились, напоминая две вертикальные полоски, и Зверь замер. Внедорожник пронесся мимо, потом мелькнула кабина грузовика.

И в этот момент Зверь прыгнул на тентовый полог «КамАЗа». Никто из военных не отреагировал. Они ехали в Пятихатки, к Харитону, даже не подозревая, что помимо оружия и боеприпасов везут торговцу нежелательного гостя.

Харитон наверняка забыл уже про группу, отправленную на убой. Но хищник помнил, постоянно прокручивая в голове события прошлого. И именно это не давало ему окончательно превратиться в бездумную тварь.

Он читал книги, разговаривал с ходоками-одиночками, прикинувшись сталкером-шаманом, наведывался к торговцам на базу «анархистов» и казался обычным человеком, но как только наступало время приема пищи, все в корне менялось. Тело билось в ознобе, организм требовал очередной порции крови и мяса. Инстинкты обострялись.

Когда на Пустыре поползли слухи о новом виде мутанта, и отряды «леших» начали прочёсывать местность, он затаился и даже смог пересилить голод, но жажда адреналина, желание убивать – не отступили. И это не «Ветер», не больной рассудок сделали его таким. У причины было другое имя. Ее называли Харитоном…

Колонна остановилась около разрушенного моста. Здесь к ней присоединился «УАЗ» с открытым верхом и установленной на стойке-турели пулемётной спаркой – обычная практика для Зоны. Будучи сталкером, Зверь не раз наблюдал подобные конвойные экипажи в деле. Зрелище ещё то…

Из омута памяти вырвались отдельные моменты, словно кто-то бросил камень и по воде пошли круги, все новые и новые. В голове замелькали даты, эпизоды жизни. Он видел детство, проведённое в Ярославле, учёбу в Москве и последующую работу. Стоило отвлечься, и то человеческое, что убивали в нем инстинкты, пыталось всплыть на поверхность, но он старательно топил ненужное. Нет, в голове не должно остаться ничего, кроме куска воспоминаний, где он берёт заказ на лидера «Ветра». Месть обязана сластить, как свежая кровь, и ничто не должно отвлекать. Зверь готовился. Он ждал этого весь мучительный год. Как обиженный домашний питомец, затаивший злобу на хозяина, подбирал удобный момент.

Макс просчитал всё: когда колонна военных сталкеров выходит из Зоны, когда останавливается у моста, когда подъезжает к Пятихаткам. Он составил график движения, выверил часы, подготовил оружие…

А ещё он тщательно изучил окрестности и определил путь для отхода – от бункера направо, через дорогу, потом до Машинного двора «Труженик», на другую сторону к ферме и уже оттуда – в родные пенаты…

Грузовик замер. Застучали по асфальту тяжелые ботинки, звякнул опускаемый на землю тяжелый ящик.

Зверев прекрасно определял все действия солдат по звукам. Они могут рассказать многое, особенно если в Зоне уметь внимательно слушать. Не раз он видел, как ящики заполнялись под завязку разного рода грузом, списываемым на дальних заставах, а потом продаваемым Харитону. Именно поэтому Макс заинтересовался этим маршрутом. Поэтому не одну ночь наблюдал за действиями предприимчивых военных. Смотрел и слушал, как скрипит, шуршит, звенит содержимым разгружаемая тара.

Сейчас колонна находилась недалеко от намеченной цели. Скорее всего, вояки решили продать кое-что сталкерам до прибытия к торговцу. Но Зверева это не волновало. Он ждал, когда машины свернут на просёлочную дорогу, ведущую в деревеньку, где обосновался предатель. Лежал, сжимая в руках небольшой, теплый артефакт – вещицу, которую Харитон вручил ему перед тем рейдом в качестве предоплаты…

– Принесли мне тут откуда-то двое сталкеров гору оружия и снаряги, – довольно потирал лысину торговец. – Ну, и вот этот артефакт до кучи. Дорогой, наверное. Возьми, пусть будет авансом.

Наконец, машины тронулись. Выкрикнул что-то счастливый обладатель ящика автоматов, и все прочие звуки снова заглушил рев мотора. До деревни оставалось меньше полутора километров.

Говорят, страх и холод – синонимы. Это верно. Страх – предчувствие, сопровождаемое ознобом. Руки начинают дрожать, по телу прокатывается волна прохлады – сигнал о том, что сознание страшится приближения неизбежного. Зверь сейчас чувствовал именно это. Он боялся, но не за себя, а за то, что мог напрасно готовиться целый год. Опасался, что Харитон не будет должным образом мучиться перед смертью.

На повороте машины качнулись, хрюкнули рессоры. Макс встрепенулся. Сейчас он был в шаге от человека, который предал его и многих других. Он шел мстить. А мстить ли? Быть может, звериное брало верх над здравым расчетом? Может, это не праведная ярость, а голод?..

Скрип тормозов, очередная остановка. Зверев свесился с тента грузовика, осмотрелся. Возле «КамАЗа» стояли пять человек – трое военных без знаков различия, офицер в натовском бронежилете и сталкер в выцветшей штормовке песочного цвета.

– …потому что была договорённость! – тоном Хрущёва, обещающего показать «кузькину мать», вещал капитан.

– Харитон не будет платить за половину партии. Вы и так в прошлый раз два ящика недовезли.

– Вот пусть сам выходит и торгуется! – рявкнул другой военный.

Сталкер развел руки в стороны и пожал плечами.

– Я вас понял. Договор есть договор, но не я здесь принимаю решения. – Он повернулся к деревне вполоборота и произнёс в поднесенную к лицу радиостанцию: – Штифт, зови хозяина. Тут проблемы.

Несколько секунд стоял, настороженно вслушиваясь в невнятное бормотание из динамика прибора, после чего ответил:

– Всё понял, ждем.

– Он придёт? – офицер сменил тон.

– Сейчас поднимется, но учтите, что он может и отказаться. Вот восьмой блокпост ему почти задаром комбезы гонит.

– Восьмой скоро особисты трясти начнут за сотрудничество со сталкерами, и тогда твоего Харитона за брюхо подвесят на крючках, как говяжью тушу. Ты знаешь, там долго не разбираются.

– Ну, да… – пробубнил сталкер.

Теперь все стояли на тропе, ведущей к бункеру торговца, спиной к машине. Воспользовавшись этим, Макс бесшумно, подобно капле, стек с тента «КамАЗа» и скользнул за ограду одного из домов. Как раз вовремя. Едва он успел спрятаться, из бункера показались двое. Зверь бы из тысячи и в полном мраке узнал Харитона по осанке, но в последнее время торговец начал сдавать. Он осунулся, сгорбился сильнее обычного, правая рука ритмично подрагивала, словно старика оторвали от диджейского пульта. И всё же это его не оправдывало. Через шестьдесят с лишним лет после Второй мировой войны судили нацистских преступников, приводя в исполнение смертные приговоры, а Зверев ждал всего лишь год.

Когда обитатели подземелья поравнялись с офицером, Макс перебрался через забор и уже через полминуты тихо прошмыгнул в бункер.

За год в этом склепе не изменилось ничего. Всё те же столы, стулья, стеллажи с барахлом…