Текст книги "Дрейф (сборник)"

Он обернулся, вздохнув с облегчением – Веста все так же была на полу, и она была связана.

– Ты меня напугала, дура, – обронил он, жадно вгрызаясь в бутерброд.

– Пася…

Окусив громадный кусок, Павел добавил с набитым ртом:

– Я с тобой неврастеником стану.

Веста молча смотрела на жующего мужа. Поражали ее глаза. Огромные и прозрачные, словно хрустальные полусферы, в которых, казалось, отражался не только Павел, но и вся каюта, весь бардак, царивший в ней, вплоть до тускло мерцающих осколков от разбитых бутылок на полу. На распухшем лице Весты, покрытом багровыми кляксами крови, эти глаза смотрелись сюрреалистично. Их будто сковырнули с некой гротескной куклы и с силой вдавили в тестообразное лицо раненой женщины, залитое кровью.

– Я думал, ты сдохла, – вновь заговорил Павел, прожевав холодное месиво из хлеба и бекона. – Немногие бы выжили от удара «пузырем» по башке. Особенно из-под шампуся.

– Когда я открыла глаза, я решила, что мне привиделся кошмар, – медленно произнесла Веста. Елозя локтями, ей удалось немного приподняться, и теперь она сидела у стенки, прислонившись к ней спиной.

Павел закивал.

– Мне тоже ужасы снились, Веста. Точно не помню, но, кажется, ты лезла ко мне целоваться.

Даже сквозь густые потеки крови было видно, что лицо женщины приобрело пепельный оттенок.

– Значит, все по-настоящему? Ты решил избавиться от меня? – тихо спросила она.

Павел поперхнулся, закашлявшись, изо рта полетели крошки хлеба. Когда кашель утих, он покрутил пальцем у виска:

– Ты что, на ручнике, Веста? Уж пора бы въехать, что наша культурная программа слегка изменилась, и теперь я капитан на этом корабле.

– Это ужасно…

– Совершенно с тобой согласен, это полный п…ц, – кивнул Павел. – А еще более ужасно, что ты мне чуть палец не отгрызла. Посмотри! Тебя нужно держать в клетке!

Веста моргнула, уставившись на мизинец супруга, замотанный окровавленной салфеткой.

– В рубке есть аптечка, – робко сказала она. – Там ты найдешь антисептик и перевязочные материалы. Если ты меня развяжешь, я тебе помогу.

– Угу. Нашла дурака за четыре пятака, – кривляясь, сказал Павел. Он подмигнул жене, запихнул в рот остатки бутерброда и вытер засаленные руки о джинсы.

– Развяжи меня, – несмело попросила Веста. – У меня жутко болит голова. Наверное, у меня сотрясение.

«Немудрено» – скользнула у Павла мысль, когда он бросил взгляд на макушку Весты. «Другой на твоем месте вообще ласты бы склеил»

– Пожалуйста, – снова подала она голос.

Павел залился каркающим смехом:

– Пожалуй, тебе лучше поспать, Веста. От твоего голоса у меня начинает трещать башка, как будто по зубам напильником елозят.

– Пася…

– Не называй меня этой гребаной кличкой! – неожиданно взъярился он, и Веста испуганно захлопала глазами. – Я Павел! Называй Пасями своих лобковых вшей! Поняла, куча навозная?!!

В глазах Весты заблестели слезы.

– Зачем ты так, – всхлипнула она. – Па…

– Ну? – жестко усмехнулся Павел. – Продолжай. Назови меня еще раз так – и снова получишь бутылкой по кумполу. Может, на этот раз он у тебя треснет, и я хоть увижу, какого цвета у тебя мозги. Если они вообще у тебя есть. Не удивлюсь, если у тебя в черепной коробке тоже сало.

– Павел, – упавшим голосом произнесла Веста, и черты лица мужчины разгладились.

– Вот и умница, – похвалил он, открывая упаковку сыра.

– Ты все знал.

– Что именно? – осведомился Павел, засовывая испещренный разнокалиберными дырками кусочек сыра в рот.

– Про мои деньги. Ты все знал заранее.

Павел ухмыльнулся.

– Конечно, знал, тупица. Или ты думаешь, что я действительно втрескался в тебя по уши, как прыщавый пятиклассник?

Взгляд Весты остекленел, рот приоткрылся, и Павел едва удержался от смеха. Его жена выглядела так, словно шестеренки в ее голове, заскрежетав, неожиданно заклинились, и весь ее мыслительный процесс застопорился. Для полной картины разве что струящегося дыма из ушей не хватало…

– Понимаю, твое сердце разбито, – сочувственно произнес Павел, потянувшись к пакету с соком. – Но это ведь жизнь, милая моя. Сегодня люди любят друг друга, а завтра между ними уже нет ничего общего. Се ля ви. Насильно мил не будешь. Так происходит во всем мире.

– Ты обманывал меня, – хрипло проговорила Веста.

– Обманывал, – не стал спорить он. – Если честно, это было весьма забавно.

Она глубоко вздохнула, подняв голову.

– Значит, ты все спланировал заранее? Ты подыскал себе сообщника, который ждал нас в бунгало? Там, в Хантли? Но я спутала твои карты этой поездкой?

– Ты необыкновенно догадлива, – изрек Павел, делая долгий глоток.

– Тебе так нужны деньги, что ты готов убить человека? – спросила Веста, пристально глядя ему прямо в глаза.

Павел поморщился, смахнув с губ розовые капельки сока:

– Не вынуждай меня исповедоваться, Веста.

Он взял со столика телефон.

– Я сейчас сделаю один звонок, так что тебе придется помолчать. Лады? Не вынуждай меня наказывать тебя.

– Пася…

Лицо мужчины побагровело от злобы. Шагнув вперед, он отвесил оплеуху по лицу Весты. Обвисшая щека, перемазанная засохшей кровью, дернулась, как студень.

– Я тебя предупреждал, толстая сука, – процедил он.

– Павел, – покорно выдавила Веста. – Я больше не буду.

– Чудесно. Иначе в следущий раз я выколю тебе глаз.

Она отвернулась, едва сдерживая слезы.

Павел ткнул пальцем в опцию «исходящие вызовы», выбирая Багра. Однако вместо голоса подельника он услышал автоответчик, который вежливо сообщил о невозможности соединения.

Павел выругался, посмотрев на притихшую Весту.

– Ты должна отвезти нас на берег, – заявил он.

– На берег? – озадаченно переспросила Веста.

Он присел на корточки перед женой.

– Да, на берег, – повторил Павел. – Если ты сделаешь это, я отпущу тебя. Как говорится, гуляй, Вася, жуй опилки.

Веста грустно улыбнулась.

– Ты только что грозился выколоть мне глаз. А теперь обещаешь отпустить… Тебе ведь нужны мои деньги, Павел. Если я останусь жива, как ты их получишь?

– Мы заключим договор. Половину своего имущества ты отпишешь мне, – пояснил Павел. Ему стоило немалых усилий выдержать испытующий взгляд супруги.

– И после этого ты сразу подашь на развод? Да? И мы забудем о том, что здесь произошло? – чуть слышно спросила Веста. – Знаешь, а у меня почему-то совершенно другие мысли. Мне кажется, ты меня убьешь в любом случае, вне зависимости от того, соглашусь я или нет на твое предложение. Ты слишком любишь себя, чтобы из-за меня рисковать. Я права?

Павел выпрямился, с ненавистью глядя на Весту.

«Этот кусок сала видит меня насквозь», – с изумлением подумал он.

– Ну же, Павел, – насточиво проговорила женщина. – Я ведь права! Так?

– Конечно, ты права, – холодно улыбнулся Павел, и лицо Весты тут же обмякло, словно она втайне надеялась на другой ответ.

– А теперь слушай внимательно. Я и так потратил на тебя уйму времени, – чеканя каждое слово, произнес он. – Поэтому буду честным. У тебя три минуты, Веста. Если ты согласна встать за штурвал и привезешь нас обратно, я убью тебя быстро. Сразу, как только покажется берег. Обещаю, ты ничего не почувствуешь. Если твой ответ «нет» – я буду отрезать от тебя по лоскутку, по кусочку. И поверь, я сделаю все, чтобы ты была в сознании до самого последнего вздоха.

Глаза Весты стали просто огромными.

– Ты… Павел, ты соображаешь, что говоришь? – запинаясь, спросила она. – Ты в своем уме?

– Более чем.

Взяв с дивана нож, он склонился над женой.

– Именно сейчас я в своем уме, дорогая.

Узкое лезвие коснулось лодыжки женщины, затем медленно поползло вверх по ноге, делая медленные круги на ее рыхло-бледном бедре. Приоткрыв рот, она с завороженным видом следила за каждым движением супруга. И когда круги прекратились, с ее губ сорвалось отчаянное:

– Павел, не надо…

– Я просто хочу, чтобы ты усвоила одну вещь, – вкрадчиво сказал тот. – Все серьезно, Веста. Ты меня понимаешь? Все очень серьезно, моя ненаглядная.

Стиснув зубы, он нажал на рукоятку. Лезвие вошло внутрь на сантиметр, кожа расползлась в стороны, рана тут же заполнилась густой кровью, и Веста испуганно закричала.

– Заткнись! – брызгая слюной, заорал Павел. Он поднес окровавленный нож к лицу супруги, тело которой сотрясала мелкая дрожь. – Заткнись, или я отрежу тебе нос!!

Веста тихо всхлипывала, поджимая пальцы ног. Кровь продолжала лениво сочиться из раны, образовывая на полу липкую лужицу.

Настойчиво дзинькнул спутниковый телефон Весты, и Павел удивленно обернулся.

– Ты ждешь от кого-то сообщений? – спросил он, беря сотовый в руки.

Она торопливо закрутила головой.

Павел открыл сообщение, и лицо его мгновенно оживилось. Письмо было от Багра и оно гласило:

«Лодку нашел. Еду»

Павел удалил СМС, после чего окинул Весту безжизненным взором.

– Ну вот. Ситуация меняется на глазах. Твои услуги больше ни к чему, милая.

– Что? – хрипло спросила Веста. – Что ты хочешь этим сказать?

– Ты мне больше не нужна, – спокойно объяснил Павел. Ножом он перерезал путы, которыми были связаны ноги жены. – Вставай.

– За… зачем? – испуганно забормотала она.

– Подышим свежим воздухом. Встать! – рявнул он, видя, что она не двигается с места и таращится на него с непонимающим видом.

Кряхтя, Веста не без усилий встала на колени, и лишь затем ей удалось подняться на ноги.

– Куда ты ведешь меня? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Хочу посмотреть, как ты умеешь плавать, – улыбнулся Павел. Спину женщины больно кольнул нож. – Давай, шевели булками. Моя необъятная принцесса, хе-хе.

Шлепая ногами по лужицам собственной крови, Веста поплелась наружу. Павел, посмеиваясь, шел следом.

* * *

– Я хочу пить, – сказала Веста, как только они очутились на палубе. Облизав израненные губы, она прибавила умоляюще:

– Пожалуйста.

Павел покачал головой, глядя на ярко-красные отпечатки ее голых подошв, оставленные на тиковом настиле.

– Там, внизу, полно воды, вот и напьешся. Заодно душ примешь. Топай!

Послушно передвигая ногами, Веста приблизилась к борту яхты.

– Посмотри, какой потрясающий восход, – задумчиво произнесла она, глядя на просыпающееся солнце. – Мы с Сережей любили встречать восход. А еще… я никогда не забуду, как мы плавали с горбатыми китами. Представляешь, плывешь, а под тобой такая громадина, размером с целый дом! Мы…

– Заткнись, – раздраженно прервал ее Павел. – Лезь за борт.

Веста обернулась, глядя на мужа. Она смотрела на него так, как только мог смотреть человек, рожденным слепым, с которого секунду назад сорвали бинты после успешной операции по восстановлению зрения.

– Я все еще люблю тебя, – наконец выговорила она. – Наверное, ты не поверишь…

– Поверю, – кивнул Павел. – Ты меня любишь, а я тебя нет. Все очень просто и ясно, как дважды два. Но ты упорно не хочешь это принимать.

По толстой щеке Весты скатилась слеза.

– Нам ведь было хорошо, – прошептала она.

Павел расхохотался.

– Да я на тебя смотреть не могу без содрогания, – заговорил он, успокоившись. – Уж лучше лечь в навоз со свиньей, чем к тебе в постель. Когда мой член входил в тебя, у меня возникало ощущение, что он внутри кастрюли с манной кашей. Не дырка, а пропасть! Будто тебя слон в детстве оттрахал… После каждого нашего траха мне хотелось побежать в сортир и засунуть два пальца в рот!..

Нижняя губа Весты мелко задрожала. Она тяжело дышала, хватая воздух ртом, словно выброшенная на сушу рыба. Очень большая рыба. Каждое оскорбительное слово, с ненавистью выплюнутое мужем, было равносильно гвоздям, которые по самые шляпки вколачивались в ее плоть и кости.

– …чуть не забыл… – как во сне, услышала она голос Павла, и медленно повернулась к нему лицом.

– Ты слышишь меня, Веста? Что там насчет твоего сюрприза? Ты говорила о какой-то тайне! – произнес он, и глаза мужчины азартно блеснули.

Веста опустила голову.

– Нет, – выдавила она. – Не в этой жизни, Павел. Я сильно ошиблась в тебе.

В ее грудь тут же уперся нож.

– Бунт на корабле? – зашипел он. – Я ведь могу и передумать. И утреннее купание в океане покажется тебе раем по сравнению с тем, что я могу тебе устроить! Что ты имела в виду?! Еще какие-то активы твоего чокнутого брата, о которых неизвестно прессе? Может, помимо того, что ты перечислила, у него остались еще счета в оффшорах? Я все равно все узнаю, как только вступлю в наследство!

Веста грустно засмеялась.

– Счета, оффшоры… Все твои мысли только о материальном. Но не все измеряется в этом мире деньгами, Павел. Посмотри на этот океан. Посмотри на небо. Взгляни на солнце. Разве это не прекрасно? Разве это можно купить, пусть даже за миллион долларов?!

Лицо Павла перекосилось от гнева.

– Все, с меня хватит. Прыгай, – хрипло скомандовал он.

Веста стояла, глядя на супруга сверху вниз. На ее перепачканном кровью лице заиграла снисходительная улыбка.

– Прыгай! – взвизгнул Павел.

Он слегка ткнул ножом в грудь Весты, показалась кровь.

Улыбка Весты стала еще шире.

– Ты как вареная сгущенка, ты словно вкусная халва. Ты для меня как для ребёнка конфета или пахлава, – пропела она гнусавым голосом.

У Павла потемнело перед глазами.

«Она что, сошла с ума?!»

– Прыгай, или я зарежу тебя, как собаку! – прорычал он.

Еще один тычок ножом, и тоненький ручеек крови превратился в струйку. Веста покачнулась, но улыбка с ее лица не исчезла.

– Ты вкусный, словно шоколадка, такой же сочный, как арбуз, – чуть тише продолжила она. – Ты будто мед – ужасно сладкий, я помню хорошо твой вкус.

– Сука!!! – завопил Павел. Теряя самообладание, он замахнулся. Один удар в шею, и все будет кончено. В том числе и с этой мудацкой песенкой.

Неожиданно клинок встретил пустоту, а в следующую секунду он ощутил мощный удар под дых коленом. Дыхание сбилось, Павел согнулся вдвое, уронив нож и, кашляя, схватился рукой за борт.

Веста возвышалась над ним, словно громадный холм, сочащийся кровью.

– А я так тебе доверяла, – шмыгнула она носом.

– Веста… – залепетал Павел.

Размахнувшись, она ударила его связанными руками. Сцепленные в «замок» пальцы были подобно молоту, и от сокрушительного удара Павел кубарем покатился по палубе, тут же потеряв сознание.

Веста склонилась над ним. Из порезанной груди капала кровь, оставляя на бледном лице мужчины алые кляксы.

– А я ведь доверяла тебе, – с невыразимой тоской повторила она.

И лишь после этого заревела белугой.

* * *

Новая Зеландия, Северо-восточная часть полуострова Коромандел, берег Тихого океана

7 февраля 2017 года, 14:33

Крепко сбитый мужчина лет сорока нетерпеливо наблюдал за возней молодого парня с моторной лодкой. С трудом установив двигатель на транец, Анару (так звали парня), вот уже десять минут пытался его безуспешно завести. У него чесались руки дать местному аборигену подзатыльник, чтобы он шевелился быстрее, хотя он и отдавал себе отчет, что это вряд ли поможет. От него сейчас вообще мало что зависело, оставалось только набраться терпения и ждать.

Он закурил, направив равнодушный взгляд в океан. Занесло же его…

«Это в последний раз, Павлик, – подумал Багор, выпуская изо рта колечко дыма. – После Весты больше никаких совместных сделок. В следующий раз обойдусь без тебя, слизняк бесхребетный»

В сотне метрах от них у причала мерно покачивалось потрепанное суденышко, и краем глаза Багор заметил, как к лодке, над мотором которой, чертыхаясь, колдовал ее загорелый владелец, направилось двое рыбаков.

«Этого еще не хватало».

Багор повернулся в сторону, стараясь стоять так, чтобы новозеландцы не смогли разглядеть его лица. И хотя на нем были черные очки, а из-под бейсбольной кепки торчали нестрижанные вихры искусственных волос, лишние свидетели ему ни к чему. Он и так сильно рискует, идя навстречу Павлу.

Рыбаки окликнули Анару, и тот помахал им рукой. Они смахивали на близнецов – оба тощие, с выпирающими ребрами, прожаренные на солнце до состояния головешек, с всколоченными черными волосами.

«Трындец. Двадцать первый век, вашу маманю. А живут как приматы, будто только огонь научились добывать», – презрительно подумал Багор, стряхивая пепел. Увидев знакомых, Анару, казалось, напрочь забыл о двигателе, который наотрез отказывался заводиться, и начал что-то увлеченно с ними обсуждать.

– Ну ты, мудило, – скрипнул зубами Багор, искоса следя за троицей. Со стороны чудилось, что говорили одновременно все трое, громко восклицая и жестикулируя. – Заканчивай треп и займись своей консервной банкой!

Багор глубоко вздохнул, мысленно приказывая себе успокоиться.

«Все по плану. Все идет как надо».

Он поправил рюкзак на плечах, со злорадством подумав, что у Павла глаза на лоб полезут, когда он выкатит ему общий счет.

А как же. Переезд из Хантли в Коромандел, поиск плавсредства, питание и прочее дерьмо. Под «прочим дерьмом» Багор подразумевал набор инструментов, которые были аккуратно сложены в рюкзаке – веревка, нож, фонарик и прочие необходимые мелочи. Может, простой обыватель и смог бы их приобрести за относительно небольшую цену, но Павел сейчас находился не в той ситуации, чтобы крутить носом, и Багор не будет Багром, если не заставит его оплатить свои услуги втридорога. А может, и больше.

Ничего, Павлик не обеднеет. Веста – золотая курочка, точнее, слоник. Багор не понаслышке знал, что возле этой ужасно толстой и страшной неряхи периодически крутились любители легких денег, но та постоянно отшивала их. И лишь Павлу удалось завоевать ее сердце. И как оказалось, он попал в «десятку».

Достав из внутреннего кармана куртки мобильный, Багор выбрал номер подельника и, помедлив пару секунд, словно все еще сомневаясь, нажал на кнопку вызова.

Ему долго не отвечали, и он уже намеревался сбросить звонок, как в трубке послышалось клокочаще-хриплое:

– Кто?!

Багор плотно сжал губы. Это был явно не Павел. Похоже на Весту.

– Кто это? – вновь пролаял голос, и он торопливо выключил телефон. Буквально через мгновенье сотовый тревожно завибрировал – звонили с телефона Павла.

Багор сбросил вызов и торопливо выключил мобильник.

Задумчиво почесал подбородок. Что бы это значило?!

Ведь в последнем разговоре его напарник упомянул, что приложил Весту, и там даже кровь…

«А это значит, что со мной только что говорила Веста».

От этой мысли по коже заскользил неприятный холодок, и Багор нервно переступил ногами.

Да. Скорее всего, жирная грымза очухалась и дала просраться Павлику, который наверняка к тому времени потерял бдительность. Соответственно, расстановка сил на яхте поменялась.

Наконец рыбаки, вдосталь наговорившись, развернулись и неспешно зашагали к своему судну, а Анару продолжил ковыряться с мотором.

«Ехать или плюнуть на все?!» – лихорадочно раздумывал Багор.

Одно дело – избавиться от бесчувственного (или, еще лучше, мертвого) тела. И совершенно другое – искать в открытом океане яхту, на которой затаилась толстая крепкая бабища, по физической силе не уступающая, пожалуй, даже ему. И, скорее всего, охрененно злая. Правда, судя по словам Павлика, она ранена, но все же…

Пока Багор искал выход из сложившейся ситуации, в его памяти бегущей строкой проскользнула недавняя фраза напарника:

«…она призналась про наследство… все оказалось куда лучше, чем я предполагал…»

Он решительно втоптал окурок в стылый песок, направившись к лодке.

Он доведет дело до конца.

– Только не за десять штук, парень, – беззвучно прошептали его губы. – Если Веста жива, а ты сейчас связан, и мне придется спасать тебя, мы поделим наследство твоей жены пополам.

Воздух встрепенулся от сухого треска заработавшего двигателя, и Анару издал торжествующий вопль. Махнул рукой, приглашая Багра.

На лице афериста растянулась безжизненная улыбка.

– Мы поделим твое наследство поровну, – повторил Багор, не переставая улыбаться. – Или я убью тебя, Павлик.

* * *

Где-то на просторах Тихого океана

7 февраля 2017 года, 14:35

Несколько минут Веста неподвижно стояла на палубе, устремив в горизонт ничего не выражающий взгляд. Ее грубые пальцы с силой сжимали релинг, как если бы она намеревалась отломить от яхты кусок борта. Она беззвучно плакала, и слезы, капая на громадную грудь женщины, тут же смешивались с кровью, струящейся из неглубокого пореза.

– Ты как конфетка «Рафаэлло» – внутри всегда большой сюрприз, – пробубнила она, вздохнув. – Ты сладкий апельсин и спелый…

Веста с трудом отвела взор от океана, переместив его на бесчувственное тело супруга.

– Ты словно тортик «Бенефис», – шепотом произнесла она.

Павел лежал на боку, безвольно раскрыв рот. Из рассеченной скулы текла кровь.

Тяжело переваливаясь из стороны в сторону, женщина зашлепала в каюту. Она резко распахнула дверцу холодильника, так, что его содержимое тревожно вздрогнуло, тут же утихнув.

Круглые глаза Весты остановились на открытой бутылке виски.

– Сейчас мне это просто необходимо, – пробормотала она и, запрокинув голову, сделала несколько жадных глотков. На глазах вновь навернулись слезы, глотку сбрызнуло расплавленным оловом, дыхание на мгновение застопорилось, и пару секунд она стояла, широко разевая рот. Наконец легкие заработали в прежнем режиме, жжение постепенно растворялось, впитываясь в стенки желудка, и Веста с шумом выдохнула.

Теперь настала пора позаботиться о муже.

В рубке она открыла небольшой ящик с инструментами, откуда выудила моток капроновой веревки. Ею она связала Павла, израсходовав моток полностью. Невзначай ее взгляд остановился на мизинце Павла, том самом, который она укусила прошлой ночью. Помешкав, она отправилась за аптечкой.

– Мне очень неловко, что я причинила тебе боль, мой мальчик, – сказала Веста, осторожно разматывая салфетку. Часть ее прилипла к подсохшей ране, и с помощью теплой воды ей удалось удалить клочки размокшей бумаги. После этого женщина обработала укушенный палец, ловко его перебинтовав. В течение всего времени Павел даже не шелохнулся, продолжая пребывать в глубокой отключке.

Промокнув губку в миске с теплой водой, Веста аккуратно вытерла лицо супруга, смыв кровь и разводы грязи. Заботливо поправила ему волосы, погладила по щеке.

– Красивый гаденыш, – покачала она головой. – Ты разбил мое сердце.

Выпитое виски быстро дало о себе знать – боль в разбитой голове тихо отступила в тень, в мышцах появилась приятная расслабленность. Веста мельком осмотрела себя, и, принюхавшись, сморщилась.

Теперь ей нужен душ. А потом она займется собственными ранами.

Через пятнадцать минут Веста вышла из душевой кабинки, распаренная и чисто вымытая. Уставившись в зеркало, она затаила дыхание и подушечкой пальцев коснулась раны на голове.

Боль мгновенно очнулась, плавя края раны раскаленным свинцом, и женщина засрежетала зубами. Но кости черепа вроде целы. В аптечке еще оставалась упаковка бинта, и она, как могла, сделала себе перевязку.

– Теперь в путь, – вслух проговорила Веста, одеваясь. На ней были все те же спортивные штаны и красная «ковбойка». – Мы и так тут задержались…

С этими словами она прошла в рубку.

Спустя несколько секунд яхта ожила – вздрогнув, заурчал двигатель, послушно затарахтел трюмный вентилятор.

– В путь, – повторила Веста, и в этот момент зазвонил телефон.

Она дернулась, как от сильной пощечины.

Кто это?!

Непослушными пальцами она схватила трубку, краем глаза заметив, что высветившийся номер определился всего одной буквой «Б»:

– Кто?!

На другом конце провода повисло тяжелое молчание. Казалось, человек замер, жадно вслушиваясь в голос Весты.

– Кто это?! – хрипло повторила она, после чего связь прервалась. Не раздумывая, Веста тут же произвела обратный вызов, но он был мгновенно сброшен.

«Б. Что это за «Бэ» такое?!» – в смятении думала Веста. Она позвонила снова, но абонент уже был недоступен. Похоже, звонивший ей

(или Павлу)

человек попросту выключил телефон.

Через мгновенье Весту осенило. Она полистала записную книжку сотового, убедившись в своей догадке. Конечно, когда она лежала на диване, якобы усыпленная снотворным, Павел после неудачной попытки связаться с сообщником не придумал ничего лучше, чем вставить в ее спутниковый телефон свою сим-карту. Впрочем, на его месте она наверняка поступила бы точно таким же образом.

Значит, «Б»? Как там говорил Павел? Багор?

Помедлив, Веста сняла крышку с мобильника.

Искать свою сим-карту не было ни времени, ни желания. Может, Павел выбросил ее в море.

Да и зачем ей сейчас телефон?

Он ей совершенно не нужен.

А дружок Паси, этот таинственный «Б», или Багор, пусть ищет их самостоятельно.

«Поиграем в кошки-мышки?!»

Веста усмехнулась.

Мурлыча незатейливую песенку, она принялась отвязывать канат от буя.

Через несколько минут яхта неслась в открытый океан.

* * *

Он полз из последних сил, но зловонная темнота накатывала склизкой жижей, волна за волной, обжигая гадостной вонью. Павел задыхался. Подтягивая руками свое странно непослушное тело, он в отчаянии взывал о помощи, но болото неумолимо приближалось, постепенно засасывая его в свою бездонно-ледяную топь.

– Мальчик мой.

Он дернулся, услышав донельзя знакомый голос.

Поднял голову и оцепенел, увидев перед собой Весту. Она сидела на корточках перед ним, и ее руки были почему-то обернуты изрезанной простыней.

– Я помогу тебе, мой мальчик, – произнесла она проникновенным голосом.

– Помо… ги, – задыхаясь, выдавил Павел.

Небрежным движением Веста скинула лохмотья, и из его глотки вырвался отчаянный вопль – вместо рук у него жены клацали громадные клешни, с пупырчатых когтей которых капала слизь.

– Помогу, – прохрипела Веста.

Одним небрежным движением она сорвала с Павла кожу с лица, которое тяжело повисло на подбородке влажно-красной тряпкой. – Обязательно помогу.

Он открыл глаза, с трудом хватая воздух.

Веста сидела рядом с ним, и ее руки были совершенно нормальными.

– Привет, – мягко улыбнулась она. – Я очень рада, что ты пришел в себя.

– Ты…

Только сейчас Павел ощутил, что его плечи, руки и ноги что-то сдавливает, причем сдавливает сильно, как стальные обручи, и каждый вдох-выдох причинял ему острую боль.

«Я не могу пошевелиться».

Он едва поверил в это предположение, напрягая мышцы, но факт оставался фактом – он был связан. Полностью, с головы до ног, словно кокон.

– Не дергайся, – снова заговорила Веста, видя как ее супруг с побагровевшим лицом яростно извивался на диване. – Этим ты только сделаешь себе хуже.

– Развяжи меня! – рявкнул Павел, изо всех сил напрягая мускулы.

– Пожалуйста, успокойся.

Тяжело дыша, он умолк, мысленно приказывая вести себя сдержанно. Между тем внутри у него бушевал ураган, и спокойный, размеренный голос Весты приводил его в исступление.

«Эта жирная свинья разговаривает со мной, как со своими писюнами из детского сада!» – в бешенстве подумал он.

– Ты хочешь пить? – осведомилась женщина.

– Нет, – буркнул Павел, хотя это было ложью – глотка его пересохла и напоминала заброшенный колодец с крупнозернистыми стенками.

– Ты меня обманываешь, – возразила Веста. – Я же вижу, что тебя мучает жажда. Ну да ладно. Скажешь, когда передумаешь.

– Что ты задумала? – сквозь зубы спросил Павел. Он пока еще не пришел в себя окончательно, и ему казалось невероятным, что он очнулся связанным. То, при каких обстоятельствах Веста его обезвредила, отправив в нокаут там, на палубе, мерещилось ему каким-то неясно-расплывчатым и мутным пятном. Да и не хотел он об этом думать. А теперь исходные данные таковы – он связан, полностью обездвижен, и его голова трещит, словно десяток шизанутых гномов неустанно долбят его череп изнутри своими кирками, крошечными, но чрезвычайно острыми… А она, это заплывшая жиром стерва, сидит на диване и сочувственно кивает головой, как будто перед ней не он, ее законный супруг, а псих в смирительной рубашке, которому подошло время делать очередной укол…

– Я полагаю, нам нужно кое-что обсудить. Согласен? – после недолгого молчания подала голос Веста.

Павел провел кончиком языка по горячим губам. Они были обветренные и сухие, как ноздреватая пемза.

«Ты собирался убить ее, – холодно зазвучал внутренний голос. – Забыл?»

Перед застывшим взором зашелестели рваные клочья кадров последних событий, и его тело подобралось, словно тугая пружина.

Боже, как он мог забыть это?!! У него что, случился приступ амнезии?

«Я же собирался убить ее».

Павла прошиб ледяной пот, его пальцы непроизвольно сжались. Мучительно заныл прокушенный мизинец, и он непроизвольно охнул. Веста заметила это, проговорив:

– Ничего страшного. Кость не повреждена.

– Развяжи меня, – попросил Павел. На этот раз его голос звучал тихо и вкрадчиво. – Не знаю, что на меня нашло, Веста… Прости, родная.

Веста усмехнулась.

– Родная, – повторила она задумчиво, словно пробуя на вкус это слово. – Совсем недавно ты говорил мне другие вещи. Если мне не изменяет память, ты собирался резать меня на куски.

К лицу Павла прилила кровь, ему стало душно.

– Послушай…

– А потом ты хотел меня утопить. Ведь так?

Он не смог выдержать пронзительный взгляд ее огромных глаз и опустил голову.

– Я не собираюсь тебя избивать и вытаскивать показания клещами, – после небольшой паузы промолвила Веста. – Это не мои методы. Знаешь, за всю свою жизнь я вообще никогда не поднимала руку на человека. И на ребенка в том числе. Кстати, ты слышал, что индейцы никогда не применяют к своим детям физических наказаний?

– Слышал, – послушно кивнул Павел.

Веста смотрела на мужа со снисходительной улыбкой.

– И тогда, на палубе, мне пришлось ударить тебя. Иначе я была бы уже мертва. Но, Павел, я не хочу умирать. У любого существа, даже такого некрасивого и уродливого, как я, есть право на жизнь. Я права?

Он снова кивнул с удрученным видом.

«Багор, – внезапно подумал он, и внутри затрепетал робкий огонек надежды.

Конечно. Багор сообщил, что уже направляется сюда, вот только как скоро он приедет? И вообще, сколько прошло времени, пока он провалялся в отрубе?!

– Передо мной непростой выбор, Павел, – монотонным голосом продолжала Веста. – И прежде чем я приму какое-то решение, мне бы очень хотелось услышать от тебя ответы на некоторые вопросы.

На лбу Павла выступила испарина. Он совершенно не узнавал свою жену и ровным счетом ничего не понимал. Где-то в глубине души он готовился (и даже желал) увидеть другую Весту – яростную, бьющуюся в истерике, рыдающую, осыпающую его проклятьями… Любую из вышеперечисленных… но только не такую. Наблюдая за ней исподлобья, он был потрясен ее выдержкой и олимпийским спокойствием.

– Ты не обязан отвечать на мои вопросы, – произнесла Веста. – Но поверь, для нас обоих лучше, если ты не будешь ничего от меня скрывать.

– Спрашивай уже, – просипел он.

– Ты еще до женитьбы планировал это дело? Ну разделаться со мной? Только не лги.

Павел молча глядел на супругу. Она сидела, расслабленно сложив руки на своих толстых коленях, с безмятежным видом поглядывая на него, и если бы не ее забинтованная голова и веревки, которыми он был связан, можно было подумать, что они расположились в гостиной московской квартиры Весты, тихо и мирно обсуждая какую-то бытовую мелочь вроде замены потускневшей лампочки на кухне…