Текст книги "Штаб фронта. Книга первая. Коварный Днепр"
Автор книги: Александр Владимиров
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Штаб фронта
Книга первая. Коварный Днепр
Александр Владимирович Владимиров
Военные мемуары
Редактор Ольга Шаляпина
Редактор Екатерина Долгова
Корректор Полина Бондарева
Автор схем Александр Владимиров
© Александр Владимирович Владимиров, 2024
ISBN 978-5-0064-8330-9 (т. 1)
ISBN 978-5-0064-8462-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Это случилось в 1980 году в городе Свердловске. Мне тогда исполнилось девять лет. Стоял солнечный тёплый день. Мы с дедом собрались поехать на такси с привокзальной площади, но без того, чтобы отстоять очередь, как обычно в советское время, не обошлось. Зато автомобили доезжали до нужного адреса быстро, никаких пробок на дорогах не было.
Ещё не доходя до места, где шла посадка пассажиров, но в пределах видимости, дед мне сказал:
– Беги, Саша, занимай очередь.
Я с радостью подбежал к ожидающим такси, спросил: «Кто последний?» – и сказал, что мы будем за ними. Подошёл дед, и мы стали ждать. Машины одна за другой выворачивали на специально выделенную остановку, забирали пассажиров, но желающих всё равно находилось много.
Вдруг рядом оказался мужчина лет пятидесяти пяти – шестидесяти в пиджаке с приколотыми к нему орденами и медалями. С довольным видом и хитроватой улыбкой он остановился около последнего человека и попросил пропустить его без очереди как участника Великой Отечественной войны. Ну, раз такое дело! Ветеран, да ещё с наградами. Конечно, ему сказали, чтобы проходил вперёд. Но тут моему деду что-то не понравилось во внешнем виде подошедшего, и он спросил:
– На каком фронте служил, ветеран?
Настроение человека в пиджаке стало заметно хуже. Он стоял молча, думая, что ответить. Ответить, видимо, ничего не находилось. Сказать что-то вроде «не ваше дело» не позволяла ситуация. Все, кто был рядом, повернулись и смотрели на него.
– Чего молчишь? Тебя ведь спрашивают, – поинтересовались из середины очереди.
Мужчина, зло посмотрев на нас всех, развернулся и так же молча ушёл в неизвестном направлении.
– Откуда у него награды?
– Ну, точно, нашёл где-то или у родственника позаимствовал.
– А его ещё хотели в машину посадить пораньше, – началось обсуждение ситуации.
Тут вспомнили о вопросе, при помощи которого разоблачили человека в пиджаке, и самый любопытный обратился к моему деду:
– А как вы догадались?
– У него ордена на правой стороне пиджака вперемежку с медалями надеты, – сказал дед.
– А что, ордена должны быть слева? – продолжали спрашивать.
– То, что дороже, стараются на левую сторону пиджака прикрепить, ближе к сердцу. Мы же не на параде. Орден за гораздо более весомые заслуги вручают, чем медаль.
– Вы на войне были?
– Был, – ответил дед.
Те, кто находился рядом, стали предлагать нам пройти без очереди. Дед сначала отказывался, но всё же его уговорили.
К тому времени очередная машина уже подъехала, и мы начали в неё садиться. Открывая дверь такси, дед тихо попросил меня поблагодарить людей в очереди. Возможно, он решил испытать меня в подвернувшемся случае. К тому же дед не обладал громким голосом, и кто-нибудь мог не услышать его слова. Я от неожиданности немного растерялся, ведь не было до этого необходимости принимать участие в разговоре взрослых. Но спустя мгновение громко крикнул:
– Спасибо!
Раздались возмущения, что не сам ветеран обратился к людям в очереди. Но один мужчина, видимо, лучше других разбирающийся в человеческих отношениях в коллективе, заявил:
– Всё нормально. Они же вдвоём. Поэтому кто из них поблагодарил, не имеет значения.
Водитель такси услышал часть разговора и заметил небольшую заминку среди пассажиров. Поэтому его вопросу, в чём там оказалось дело, мы не удивились. Дед вкратце рассказал по дороге, что случилось. И водитель не удержался от другого вопроса:
– А вы на каком фронте служили?
– Сначала на Калининском фронте, потом на Степном, который затем переименовали во Второй Украинский, дальше меня перевели на Первый Украинский, – не спеша ответил дед.
– А зачем перевели? – поинтересовался водитель.
– Командующего перевели. Он с собой некоторых сотрудников штаба взял, – сказал дед.
– Штаба чего?
– Штаба фронта.
– Ого! А звание у вас какое? – не выдержал водитель.
– Капитан, но это уже после войны присвоили. А так почти всё время старшим лейтенантом проходил, – сказал дед.
– А почему более высокое звание не присвоили? В штабе фронта вроде генералы должны служить.
Молодой человек разбирался в званиях и в пассажирах, потому что невероятно, если бы генерал ждал такси в очереди.
– Это надо у командующего спрашивать, – сказал дед.
Так за разговорами поездка и закончилась. Водитель такси в конце пути не хотел брать деньги, но дед настоял.
Позже дома я спросил деда:
– Разве обязательно, чтобы ветеран войны служил на каком-нибудь фронте?
– Обязательно. Все рода войск распределялись по фронтам: и танкисты, и лётчики, и разведчики, если только он не был в Ставке Верховного главнокомандования или в Генеральном штабе, – ответил дед.
– А если в Генеральном штабе? – спросил я.
– Что же он тогда убежал? Сказал бы что-нибудь. Да и потом, кто в Генеральном штабе служил, они сейчас в Москве в основном. Сколько знаю ветеранов, все отвечают на этот вопрос. Тут даже думать не надо.
– А если он в тылу во время войны работал? – продолжал я.
– Награды у него за боевые заслуги, такие в тылу не выдают, – сказал дед.
Он также объяснил высказывание про парад. Ещё во время Великой Отечественной в Красной армии изменили правила ношения наград на военной форме. Тогда решили в основном медали прикреплять на левый борт мундира, а ордена на правый. Это объяснялось тем, что количество медалей превышало количество орденов. А места на левом борту мундира из-за особенностей моделирования и пошива было больше, чем на правом. Попросту медали на правом борту мундира оказывалось некуда прикреплять, а наград становилось всё больше и больше.
Не у каждого находилось достаточно места на форме. Если у рядовых наград было мало, то у офицеров существенно больше. Фактически чем выше звание, тем большим количеством орденов и медалей обладали военнослужащие, притом что заслуг перед страной у рядовых было ничуть не меньше, чем у офицеров.
А самый большой «урожай» наград принадлежал генералам и маршалам. Редкий случай, если генерал не обладал огромной коллекцией знаков отличия, едва помещавшейся на мундире. Именно из-за высшего командного состава и ввели изменения в правилах, пойдя вразрез с общественным мнением носить более дорогие ордена на левой стороне, ближе к сердцу. Но ветераны в большинстве случаев вне парада предпочитали носить награды по своему усмотрению, то есть ордена слева, медали справа. Тем более места на костюме для этого у обычных людей вполне хватало.
На протяжении многих лет дедушка рассказывал мне о своей жизни и, в частности, о войне. Он говорил о боевом пути, как чудом выжил в боях под Ржевом, какие трудности приходилось преодолевать. Дед прослужил в армии с 1942 по 1946 год, прошёл почти всю Великую Отечественную, накопил огромные знания и опыт, был свидетелем и участником работы штаба фронта. Он был хорошо осведомлён о подробностях ряда фронтовых операций и обладал информацией, в настоящее время мало кому известной.
Дед пробовал писать книги. По сравнению с технической литературой, которая у него хорошо получалась, иной текст оставлял замечания у читателей. Он мог привлечь помощников для написания книги, если бы был уверен, что его труд напечатают и позволят продавать в магазинах.
После победы люди хотели забыть тягости и лишения, выпавшие на их поколение. Настолько устали от пережитого, что разговоры о войне и труде в тылу вызывали сильные переживания. Многие ничего не хотели даже слышать о войне и последовавшем за ней голоде, а случайно услышанное трогало до слёз. Не находилось потребности лишний раз вспоминать о том, что и так всем известно. Люди восстанавливали страну от разрухи и радовались мирной жизни. Самым большим желанием было то, чтобы война больше не повторялась.
Но нельзя забывать о прошлом, не стоит повторять ошибок. Рассказывая правду о горе, выпавшем на долю наших соотечественников, можно донести идею, что войну лучше предотвратить, чем справляться потом с её последствиями.
Мы, ныне живущие, знаем о событиях тех лет по рассказам ветеранов и по учебникам, что иногда противоречат друг другу. Времена меняются. Всё больше засекреченных ранее документов становятся доступными для общественности, но интерес к истории сохраняется.
Сейчас появилась возможность опубликовать воспоминания моего деда. Не исключено, что написанное вызовет удивление и даже недоумение. Как мог один человек, тем более младший офицер, совершить так много важных для фронта дел? Настолько необычной выглядит информация, изложенная в книге. Но на войне происходили события, которые в мирной жизни трудно себе представить. Людям приходилось тратить больше сил. Нормой становился двенадцатичасовой рабочий день без выходных и отпусков в плохо отапливаемом помещении. Чувство голода при этом постоянно сопровождало тыловиков. На передовой на глазах погибали товарищи, но красноармейцы всё равно продолжали бой. Деятельность штабного офицера тоже была насыщена напряжённой и нервной умственной работой, настолько, что порой удавалось сделать на первый взгляд невозможное. А так как от штаба зависело очень многое, то и результат деятельности его сотрудников оказывал огромное влияние на ход войны.
Дед, как и все военнослужащие, исполнял приказы, соответственно, что ему поручали, то и приходилось делать. А то, как он справлялся с поставленными задачами, зависело от его упорства и способностей.
Деда уже давно нет в живых, и я, внук, постараюсь передать в этой книге его воспоминания, идеи, выводы максимально точно и без преувеличения. Как когда-то при посадке в такси от его имени благодарил людей за то, что нас с ним пропустили без очереди.
Глава 1.
Маршевая рота
Валентин Александрович Владимиров родился 12 августа 1919 года в селе Чурманское Краснополянского района Свердловской области11
По данным послужного списка военнослужащего, составленного в 1952 году райвоенкоматом. Но Свердловская область была образована в 1934 году. По свидетельству о рождении, выданному в 1930 году, Владимиров В. А. родился в селе Чурманское Уральской области Ирбитского округа Краснополянского района. Но и в этом документе существует неточность. Уральская область была образована в 1923 году. На август 1919 года село Чурманское находилось на территории Екатеринбургской губернии. Для кого-то не имеет значения, как называлась одна и та же территория, но в рассматриваемом случае существуют огромные различия между областями в занимаемой площади. Уральская область, например, включала в себя, помимо территории современной Свердловской области, также части современных Челябинской, Курганской, Тюменской областей, Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов. Очевидно, что документы моего деда выдавались на основе данных, существовавших на момент составления справки, а не на дату рождения, что искажает историческую действительность.
[Закрыть]. Он был старшим из четырёх детей в семье. Мать вела домашнее хозяйство, занималась огородом и детьми, а отец работал на заводе и интересовался автомобильной техникой. До 1931 года Владимировы прожили в окрестностях Ирбита, потом отца перевели в Свердловск, куда и переехала вся семья. Им предоставили служебное жильё в виде неблагоустроенного деревянного дома с участком на окраине города, рядом с железной дорогой. Станция Исток – так называется это место. Шум проходящих поездов сначала не давал покоя, но со временем, привыкнув, взрослые и дети перестали особо обращать внимание на звуки с железной дороги. Там Валентин закончил школу.
В Свердловске особенно остро почувствовались тяготы, связанные с голодом, бушевавшим в стране. Если в сельской местности люди держали скотину, собирали грибы, ягоды, кедровые орехи и делали из них запасы на зиму, то в городе с этим оказалось сложнее. Площадь земельного участка у дома вышла гораздо меньше, и вырастить большой урожай не представлялось возможным. Зарплата отца уходила в основном на продукты.
Одно лето выдалось урожайным на капусту, которой к тому же много посадили. В итоге капуста появлялась на столе чаще всего остального. Другого ничего не было. На обед капуста, на ужин капуста. Валентин долго потом обходил стороной этот овощ.
Появился дефицит пищевой соли, без которой, как известно, человек обходиться не может. Часто еда была без соли. Удовольствие от неё ниже среднего: в животе прибавилось, а ощущения – что ел, что не ел. Если и удавалось добыть соль, то старались серьёзно экономить. В еду клали мизерные щепотки, чтобы подольше сохранить ценные запасы.
У одних из соседей обнаружилась библиотека, доставшаяся от предыдущих хозяев дома. Валентин открыл в себе огромную тягу к знаниям и долгое время проводил за чтением книг, предоставленных их обладателями.
В период с 1934 по 1938 год он учился в Свердловском эксплуатационно-электротехническом техникуме путей сообщения по специальности «техник-электрик». Ежедневно добираться с дальней окраины города до места учёбы оказалось неудобно, и Валентин переехал в общежитие техникума. В это время увлёкся гиревым спортом, выступал на соревнованиях.
Материальное положение во время учёбы было сложным, приходилось подрабатывать, разгружая железнодорожные вагоны. Обычно собиралась небольшая компания студентов, которые сообща за один вечер вручную перетаскивали мешки или ящики из вагонов. На следующее утро самочувствие, как правило, оставляло желать лучшего. Мышцы болели, и Валентин с трудом ходил на занятия. Случалось, что другие ребята, менее подготовленные физически, не могли даже выйти несколько дней из комнаты в общежитии. Настолько тяжелы оказывались последствия разгрузки вагонов.
По окончании техникума Валентина направили на тяговую подстанцию Нижнетагильского энергоучастка. Там он встретил свою будущую супругу Веронику. В январе 1941 года Валентин женился. Наступил один из самых счастливых периодов жизни. С голодом в стране покончили, в магазинах стало возможно купить многие товары.
Но, к сожалению, счастье длилось недолго. 22 июня 1941 года началась война. В этот день Валентин с женой приехали из Нижнего Тагила в Свердловск, чтобы пройтись по магазинам. В одном из них кто-то рассказал о страшной новости, а через некоторое время все посетители и продавцы слушали по радио сообщение правительства. Германия и её многочисленные союзники напали на нашу страну. Тогда никто не верил, что война продлится четыре года, унесёт много жизней, произведёт огромные разрушения и голод. СССР обладал на тот момент очень многочисленной и хорошо вооружённой армией. Несмотря на это, в первые недели боёв попали в окружение или оказались уничтожены сотни тысяч рядовых и офицеров Красной армии.
Ситуация в стране сразу стала меняться, началась мобилизация. Вместо гражданской продукции заводы переходили на выпуск вооружения. В магазинах начали исчезать некоторые продукты питания. В 1941 году ещё можно было что-то купить, но в 1943 году опять наступил голод.
Отца Валентина Александра Петровича перевели работать на Уральский завод тяжёлого машиностроения (УЗТМ) в качестве мастера в ремонтный цех. Его знания и навыки в области автомобильной техники очень пригодились. За годы войны он своими руками отремонтировал сотни танков, самоходных артиллерийских установок и автомобилей. Александр Петрович обучал своему делу новых рабочих, которым, как правило, не исполнилось ещё восемнадцати лет.
Взрослых мужчин всё больше и больше забирали в армию. В тылу трудились женщины, подростки и мужчины, имевшие бронь как квалифицированные специалисты. Рабочий день длился двенадцать часов, но иногда требовалось выполнить срочный заказ, и время работы продлевалось до шестнадцати-восемнадцати часов. Работали без выходных, без отпусков, и временами приходилось ночевать прямо в цеху. Экономили на всём, в том числе на отоплении. Вернее, на рабочих руках, занятых на заготовке дров и обслуживании заводских котельных. Поэтому температура в цеху редко поднималась выше десяти градусов в холодный период. С наступлением тёплых дней открывали все окна и двери, и только тогда помещение нагревалось, но комфортно не становилось даже летом. Толстые кирпичные стены не успевали пропустить достаточно тепла.
Валентина призвали в армию в марте 1942 года. Из пункта сбора новобранцев отправили в Тюмень, в учебную часть. Там он начал проходить подготовку на ускоренных курсах рядового состава стрелкового рода войск.
В результате первых же занятий выяснилось, что Валентин плохо стрелял. Вроде бы всё делал правильно: как полагается, занял исходное положение с винтовкой, прицелился, затаил дыхание, плавно нажал на спусковой крючок. Каждый раз оказывалось, что попал или мимо мишени, или далеко от её центра. Зрение в те годы было хоть и не отличное, но мишень разглядеть получалось. Сильные руки позволяли держать крепко винтовку, но как Валентин ни старался, точно выстрелить не получалось. Товарищи по подготовке справлялись со стрельбой гораздо лучше.
Но если не получается одно дело, то должно получиться другое.
Так и вышло. Оказалось, что ему хорошо давались остальные предметы. Уровень грамотности в стране оставлял желать лучшего. Некоторые курсанты не умели бегло читать и делали это по слогам. При письме большинство допускало ошибки, приводящие к искажению смысла текста. Обладая техническим образованием, Валентин, как и некоторые другие учащиеся, выделялся на общем фоне. Поэтому руководитель учебной части направил его на курсы подготовки офицеров.
Ещё в студенчестве Валентин обратил внимание, что не располагает громким голосом. Во время споров с ровесниками его не слышали из-за шума, создаваемого участниками. Находились сокурсники, поддерживающие его точку зрения, и только тогда необходимые аргументы оказывались услышанными.
В армии отсутствие сильного голоса стало особо заметным. На посту дневального во время стрельб Валентину приходилось даже кричать, чтобы донести информацию до нужного человека. Причём не с первого раза ему это удавалось. Несмотря на невозможность произносить громко команды, Валентина перевели на офицерские курсы. Грамотность и образование ценились больше всего.
В июле, после трёх месяцев обучения и успешной сдачи экзаменов, ему присвоили звание – лейтенант. Лейтенанта после курсов давали за хорошую учёбу. В основном военную службу офицеры начинали со звания младшего лейтенанта.
По окончании курсов Валентина оставили в отделе подготовки рядового состава на должности инструктора, несмотря на отсутствие боевого опыта и молодой возраст. В его задачи входило обучить будущих солдат всему необходимому, кроме физической и строевой подготовки, согласно действовавшим нормативам для отправки на фронт. Занятия проходили по стрелковой подготовке, рытью окопов, изучению тактико-технических характеристик оружия, в основном стрелкового, методов ведения боя, ориентированию на местности и другое. Начиналось обучение с наматывания портянок. Если боец неправильно использовал портянки и намозолил ноги, то в боевых условиях такому солдату приходилось худо.
Подготовка офицерского состава от рядового отличалась изучением документов, тактики ведения боя подразделением, тактико-технических характеристик вооружений, применяемых различными родами войск.
Срок подготовки рядовых составлял два месяца, чего явно было недостаточно. Армии требовалось пополнение. Из-за больших потерь на фронтах срок подготовки военнослужащих (офицеров и рядовых) пришлось сокращать. Расчёт делался на то, что по прибытии на фронт бойцам придётся продолжать совершенствовать знания и умения, полученные на курсах.
В течение августа, сентября Валентин обучал первый выпуск, по окончании которого его назначили командиром маршевой роты как старшего по званию. В подчинении ему полагалось иметь несколько заместителей младших лейтенантов.
Маршевая рота – это временное воинское формирование для доставки прошедших обучение либо вернувшихся в строй после ранения бойцов от места проведения учёбы либо сбора до места несения службы.
Подразделение перед отправкой укомплектовали зимней одеждой, выдали вещмешки с продуктами в виде сухого пайка на несколько дней, вооружили винтовками рядовых и пистолетами офицеров. По какой-то причине не выдали патроны к оружию. Валентин поинтересовался у командования по поводу отсутствующих патронов, на что получил ответ не вмешиваться не в своё дело. «Какой смысл в винтовках, если их нельзя применить в бою как огнестрельное оружие?» – подумал Валентин. Но делать оказалось нечего, пришлось подчиняться приказу.
В начале октября маршевая рота в составе около двухсот человек под командованием лейтенанта Владимирова отбыла из Тюмени. В маршрутном листе конечным пунктом значилась стрелковая дивизия Ленинградского фронта. Основное расстояние предстояло преодолеть по железной дороге в двухосных вагонах, предназначенных для перевозки грузов, называемых 40/7 (сорок человек, семь лошадей). Так сделали, скорее всего, для увеличения в два раза количества людей, перевозимых в одном эшелоне, и сокращения расходов. Вагоны утеплили соломой, оборудовали железными печками, и после этого в них стало помещаться тридцать пять человек. Всего для маршевой роты потребовалось шесть вагонов. Спали рядовые и офицеры на двухъярусных деревянных нарах.
В течение первых часов ехали относительно нормально. Рядом с печью оказались заранее заготовленные дрова, которые солдаты использовали для обогрева, и вскоре стало теплее. Топить приходилось постоянно. Около печки воздух сильно нагревался, а в углах вагона так и оставалось холодно. Не повезло тем, кто расположился вдали от источника тепла. На выручку приходили товарищи, согревшиеся вблизи печки. Они отдавали на время свои шинели страдающим от холода бойцам.
Но тут начались неприятности. Вдруг обнаружилось, что в вагоне нет туалета. Поезд шёл на большой скорости, выйти из него по нужде оказалось невозможно, поэтому пришлось терпеть до ближайшей станции. На станции ждал сюрприз. Разрешалось пополнить запасы дров, питьевой воды, но оправиться запрещалось. Всё равно станционный туалет, если такой и существовал, не справился бы с потоком желающих, и не хватило бы времени. Пока поезд стоял, Валентин узнал, что в остальных вагонах происходило то же самое, а начальник станции только разводил руками и говорил, что он ничем помочь не может. Станция охранялась, за нарушение порядка могли арестовать, поэтому военнослужащим оставалось терпеть дальше.
Валентина как командира маршевой роты до отправки не поставили в известность об отсутствии удобств при вагоне. Во время войны и до неё люди ездили по железной дороге в пассажирских вагонах, оборудованных всем необходимым для следования на большое расстояние. Никто из военнослужащих маршевой роты не предполагал, что лица, ответственные за предоставление транспорта, могут так поступить, ведь ехать в поезде предстояло четверо суток.
С одной стороны, красноармейцев во время дороги снабжали дровами. То есть командование представляло, что отопление необходимо в вагонах. С другой стороны, ответственные лица не позаботились о создании условий для справления естественных надобностей.
Валентин слышал истории, когда во время следования поезда на станциях заканчивались дрова, и топить оказывалось нечем. Чтобы не замёрзнуть, солдаты проявляли находчивость, тащили всё подряд для поддержания огня в печке. Главное было – не попасться на глаза работникам станции с добычей. Красноармейцы прятали «дрова» под шинели и незаметно проносили в вагоны. Ломали стулья, отдирали легко прибитые доски со стен зданий, разбирали заборы. В пути умудрялись снимать обшивку с вагонов, гружённых товарами. Понятно, что непоставки дров в эшелон сказывались в первую очередь на командовании, которое получало взыскание. А отсутствие туалета в вагонах сказывалось только на находящихся в них солдатах.
Справлять нужду на станции было опасно, мог задержать патруль. Гораздо быстрее и незаметнее получалось выломать доску от забора и закрыть её шинелью. Вот и получается, что дровами старались снабдить эшелон, а на отсутствие удобств командование не обращало внимания.
Но это оказалось только начало того, с чем предстояло столкнуться новобранцам во время войны.
Из положения предстояло как-то выходить. Поступали предложения соорудить отверстие в полу вагона. Но в качестве инструментов у красноармейцев находился только штык-нож, которым ковырять доски не имело смысла. Также существовала опасность сломать инвентарь. Для этих целей требовался топор. Поэтому желающих пробовать проделать дыру в полу не нашлось.
Приходилось открывать двери вагона, привязывать себя ремнями к горизонтальной балке, служащей ограждением, на ходу высовывать пятую точку и в условиях тряски делать дела с риском выпасть наружу. Двухосный вагон трясло порядком: то вправо, то влево, то вверх, то вниз. Так что никакого комфорта не ощущалось, наоборот – одно мученье. В вагоне сразу становилось холодно, и появлялись ненужные запахи. Отсутствовала возможность помыть руки. Это допускалось сделать только на станции. Останавливаться на перегоне не разрешалось. Так прошёл первый день, со второго дня запахи стали сопровождать вагоны круглосуточно и с закрытыми дверями. Люди не стеснялись в выражениях в адрес ответственных лиц за перевозку. Наверное, каждое четвёртое слово в виде матюгов или нет было произнесено в их адрес. Отделаться от атмосферы туалета удалось только по окончании поездки по железной дороге.
В этих условиях военнослужащие добрались до конечной станции в районе Ладожского озера. Ранним утром выгрузились из вагонов, построились, провели перекличку. Маршевая рота в полном составе находилась на железнодорожной станции, но никаких встречающих не было видно. Прежде чем двигаться дальше, Валентину требовалось поставить отметку в маршрутном листе и уточнить направление. Подразделению предстояло прибыть на Ленинградский фронт без опозданий, но время шло, а где найти ответственное за пересылку лицо, было неизвестно. Пришлось идти его искать.
Валентин взял с собой одного из заместителей, младшего лейтенанта, в качестве помощника, и они пошли сначала к начальнику станции, найти которого не составило труда. Начальник станции объяснил, где находится нужный человек. Далее Валентин с помощником отправились по указанному направлению. Станция была небольшой, но идти оказалось порядком. Сначала в одну сторону, потом обратно, по пути разыскивая нужное здание, военнослужащие намотали не одну сотню метров.
В небольшом деревянном строении прибывшие обнаружили капитана, ответственного за пересылку подразделений на фронт. Повезло, что он находился там, где указал начальник станции. В комнате было душно, значит, уже давно из неё надолго не уходили. Вместо того чтобы встречать новое подразделение у поезда, согласно имевшемуся расписанию, капитан располагался в служебном помещении. Двести человек ждали одного, а тот сидел на месте и чай пил, а может, и проспал, но это всё равно не оправдывало ответственного за пересылку. Он взял у Валентина сопроводительные документы, долго их разглядывал и потом заявил, что маршевая рота прибыла не по адресу.
Валентину стало не по себе, он сразу представил, какое наказание его ожидает. В первый момент лейтенант не допускал мысли, что опытный военнослужащий может что-то напутать. Это он, новичок в армии, ещё до конца не перестроился после гражданской жизни и мог совершить ошибку. Валентин стал перебирать в памяти события последних дней: подготовку к отправке на фронт, погрузку в вагоны, получение документов от командования и саму дорогу. На остановках по пути следования эшелона в маршрутном листе ставили подписи уполномоченные лица. Значит, подразделение двигалось в правильном направлении. Он не представлял, на каком этапе отклонился от маршрута.
– Вы прибыли не на ту станцию. Вам следует погрузиться снова в вагоны и ехать обратно, – заявил капитан. Этот человек являлся на тот момент единственным, кому приходилось подчиняться. Начальник станции никакого отношения к следованию подразделения не имел.
Это означало, что маршевая рота не получит сухой паёк, проведёт ещё много времени в дороге, опоздает к назначенному сроку на фронт, а командира хорошенько накажут.
Но Валентин так просто уходить не собирался. Пока они с помощником разыскивали необходимые помещения, лейтенант обратил внимание на номера вагонов на путях, в том числе и в тупике. Будучи железнодорожником, он мог по номерам узнать информацию, хотя бы примерно, о принадлежности вагонов к станции. Из окна комнаты ответственного за пересылку открывался вид на один из таких вагонов.
Примечательно, что никаких надписей, подтверждающих наименование станции, на зданиях, сооружениях, внутри их и снаружи не присутствовало.
– Товарищ капитан, судя по номерам вагонов, мы находимся именно на той станции, на которой нужно, – сказал Валентин.
– Откуда вы это знаете, лейтенант? – удивился тот.
– По гражданской профессии я железнодорожник.
Капитан сначала задумался, а потом задал неожиданный вопрос:
– Какое сегодня число?
Валентин ответил. Затем они вместе с помощником долго стояли и ждали, что будет дальше. Ответственный за пересылку замолчал, сел за свой стол, уставившись в одну точку. Скорее всего, он что-то вспоминал, потом взял записную книжку и ещё долго изучал содержимое.
Наконец, приняв для себя сложное решение, капитан взял трубку телефона и набрал начальника станции. В результате разговора выяснилось, что всё-таки маршевая рота прибыла по назначению.
Ответственный за пересылку, хоть это ему и не хотелось, объяснил офицерам, что путаница возникла в результате напряжённого графика и периодического изменения места несения службы. Капитана постоянно переводили на другую станцию. С ней он и спутал ту, на которой находился в данный момент.
Минут тридцать ушло на выяснение ситуации, но могло оказаться хуже, если бы маршевая рота отправилась обратно. В этом случае наказание понёс бы не только командир маршевой роты, но и ответственный за пересылку, и уже неизвестно, кто большее. Поняв свою ошибку, капитан поблагодарил Валентина за внимательность и настойчивость.
Чем больше Валентин знакомился с армией, тем мрачнее получалась картина. Каждая мелочь, которая добавляла негатива, снижала боеспособность подразделения.
Перед дорогой вновь прибывшим красноармейцам выдали опять сухой паёк, от которого сил особо не прибавлялось. Простояв на месте около часа, маршевая рота двинулась в путь пешком до пристани. Ожидание у железнодорожных вагонов не входило в задачу подразделения. Настроение у солдат стало отвратительным. Вместо того чтобы поесть горячей каши, они зря потратили столько времени. Идти оказалось недолго – всего два часа по единственной дороге, связывающей железнодорожную станцию и пристань.
На озере их ждали две баржи, в которые уже шла погрузка мешков с продовольствием и ящиков с боеприпасами. Вскоре объявили погрузку личного состава. Маршевая рота под командованием лейтенанта Владимирова поместилась в одну баржу. В этом рейсе они являлись не единственным подразделением. На другой барже также разместились военнослужащие, прибывавшие в качестве пополнения на Ленинградский фронт. Подошли два буксирных катера, матросы прицепили к ним баржи, и суда отправились в путь по Дороге жизни.
Плыть по Ладожскому озеру предстояло сто километров, но скорость буксира была настолько мала, что весь путь занял больше двенадцати часов. Пронизывающий ветер, моросящий дождь создавали некомфортную обстановку. Примерно на середине пути в небе появились два самолёта, идущие на низкой высоте. Сначала Валентин, так же как и остальные военнослужащие, не придал этому значения. Сказалось отсутствие боевого опыта, и они всё равно не могли ничего сделать с винтовками без патронов.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?