Текст книги "Штаб фронта. Книга первая. Коварный Днепр"
Автор книги: Александр Владимиров
Жанр: Биографии и Мемуары, Публицистика
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Видимо, техника задействована на другом, более важном направлении, – ответил Валентин.
В 1942-м – начале 1943 года подобные методы, применяемые при наступлении, представляли собой распространённое явление в Красной армии. Старшие командиры своими приказами перекладывали решение задач на плечи рядовых вместо того, чтобы детально изучать обстановку и изыскивать лучшие приёмы ведения боя. Подавляющее большинство наступательных операций Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА) заканчивалось неудачей.
Старший лейтенант ознакомил подчинённых с остальными особенностями завтрашнего наступления и на этом отдал команду «разойтись».
Последняя ночь затишья выдалась для бойцов тяжёлой. Мысли о предстоящей атаке не давали заснуть. Валентин думал о том, сколько ему жить осталось. Потери в стрелковых войсках оказывались самыми высокими в армии. Письмо жене недавно написал, и теперь она знает, что её муж оказался на фронте.
Предстоящее наступление не было всеобщим по Калининскому фронту. Бои в районе Ржевского выступа с 1942-го по начало 1943 года продолжались систематически. Красная армия провела в этот период несколько крупных наступательных операций. Линия фронта существенно не менялась, а потери в наших войсках превышали потери противника. Кроме того, повсеместно происходили другие сражения, которые часто называли «боями местного значения», хотя количество задействованных сил и потери были достаточно большими. Иногда, чтобы скрыть неудачи, советское командование некоторые наступления маскировало под бои местного значения, в одном из которых и предстояло участвовать Валентину.
Калининскому фронту противостояла 9-я армия Вермахта, находящаяся в составе группы армий «Центр», в задачу которой входило удерживать Ржевский выступ для возможного наступления на Москву. Противник был хорошо вооружён и укомплектован. Зимой 1942—1943 годов недостатка тёплой одежды у неприятеля не наблюдалось, в отличие от предыдущего сезона. В то же время у Красной армии существовал недостаток продовольствия, вооружения и боеприпасов. Приходилось экономить артиллерийские снаряды. Из-за этого артподготовка перед наступлением не всегда получалась продолжительной. Красная армия превосходила противника по числу военнослужащих, но в силу недостаточной эффективности ведения боевых действий, наступления в районе Ржева одно за другим заканчивались провалом.
Утром, до восхода солнца, бойцы уже готовились к действию. Они проверили готовность оружия и наличие боеприпасов. Затемно рота выдвинулась на исходные позиции. На своём минном поле сапёры обозначили проходы, по которым красноармейцы благополучно преодолели первый опасный участок. Стало светать, когда, пройдя незаметно некоторое расстояние по нейтральной полосе, подразделение остановилось в пределах видимости позиций противника. Для дальнейшего броска осталось дождаться сигнала командира роты. Всем было страшно. Спирт в этот раз не выдавали, поэтому солдаты пошли в атаку трезвыми.
На людей по-разному действовала ситуация. Кто-то пытался скрыть дрожь в руках, кто-то молился. Во взводе Валентина находились мусульмане и христиане. И те и другие молились перед боем одновременно, каждый своему всевышнему. Сложившаяся обстановка способствовала сближению людей. Чувствовалась сосредоточенность и напряжённость бойцов. Старший лейтенант передал через связного командиру роты о готовности взвода.
Артподготовка не планировалась, поэтому красноармейцам стоило надеяться только на свои силы. Атаковать неприятеля условились бегом, несмотря на то что это очень заметно. Преимущество бега перед передвижением ползком – в скорости. Подразделению предстояло внезапно появиться перед позициями противника, который мог не успеть выдвинуть основные силы для отражения атаки. Тем самым у красноармейцев появлялись шансы выполнить задачу и захватить деревню. Если передвигаться ползком, то высока вероятность стать обнаруженным и уничтоженным неприятельским огнём.
У роты по-другому исполнить приказ не было возможности. Танки, артиллерия и авиация не поддерживали. Соседние роты также начинали наступление, но взаимодействие с ними отсутствовало. Зимой в средней полосе, как правило, борьба шла за населённые пункты, в которых можно было обогреться, переночевать, пополнить запасы питьевой воды.
Ещё в расположении части среди бойцов распространилась информация, что при наступлении будут привлечены заградительные отряды. Это значит, что назад пути нет и при выполнении задания подразделения окажутся лишены самостоятельного манёвра.
Последний раз наступила возможность солдатам проверить готовность оружия и обмундирования перед атакой. Прозвучал сигнал командира роты. Валентин, в свою очередь, отдал приказ взводу, и бойцы, выскакивая из-за укрытий, устремились вперёд. Как ни старались офицеры предупредить крики во время атаки, чтобы подразделение передвигалось молча, всё равно многие красноармейцы начали издавать громкие возгласы. Видимо, от перенапряжения кричали кто что, но в итоге над полем слышался долгий звук «а». Атака получилась внезапной, но могло выйти ещё лучше, если бы рота бежала тихо.
Предстояло преодолеть триста метров открытой заминированной местности. Маскировочных халатов не выдавали, поэтому бегущих неприятель распознавал как тёмные точки на белом фоне. Валентину это расстояние запомнилось огромным. Уже не раз предпринимались попытки овладеть позициями противника. Поле, по которому бежали бойцы, было усеяно трупами наших солдат, погибших ранее. Валентин не ожидал, что их окажется так много. Издалека мёртвых было плохо видно. Их прикрывал небольшой слой свежего снега, выполнявший роль своеобразной маскировки.
Бойцы бежали от воронки до трупа и от трупа до воронки. В ямы старались не забегать, так как это гасило скорость, а огибали их по краю. В этом месте мин уже не осталось. Если их там раньше и устанавливали, то они сдетонировали при взрыве. Также огибали и мёртвых, которые указывали на безопасный участок. Кто-то попросту наступал прямо на трупы, но Валентин старался пробегать рядом.
Несмотря на то что перед наступлением бойцов проинструктировали о том, как проходить минное поле противника, то тут, то там звучали взрывы, и рота несла потери.
Первые метров сто ничего не происходило – сказался эффект внезапности. Валентин бежал вместе со своим взводом, а наиболее подготовленные бойцы всё дальше отдалялись от него. Кто какими физическими возможностями обладал, тот так и передвигался, без оглядки на товарищей.
Ближе к середине дистанции неприятель открыл огонь, и с каждым десятком метров стрельба становилась всё сильнее. Много неприятностей приносили пулемёты. У наступающих тоже были пулемёты, но применить их во время бега большого количества людей не представлялось возможным. Свои солдаты загораживали позиции противника. Поэтому надежда оставалась на тех, кто хорошо стрелял из винтовок. По договорённости, бойцы, пробежав некоторое расстояние, прятались в воронках и делали несколько прицельных выстрелов, затем бежали дальше. Одиночные выстрелы позволяли не попадать в своих. С помощью такой тактики удалось обезвредить на некоторое время пулемётные точки.
Останавливаться было нельзя. В этом случае неприятель, открыв прицельный миномётный огонь, уничтожил бы роту.
Всё ближе становилась деревня и окопы противоборствующей стороны. Уже несколько человек упало перед Валентином, сражённые пулями. Бойцы добежали до заграждений из колючей проволоки и стали на ходу забрасывать их наступательными гранатами. В нескольких местах образовались разрывы, куда и устремились красноармейцы. При попытке преодолеть проволоку некоторые так и остались висеть, зацепившись за колючки.
Начался ближний бой в окопах и рукопашная схватка. Здесь никакого преимущества противник уже не имел. Солдаты Вермахта, выскочив из тёплых изб, ещё не успели толком разобраться, куда стрелять, а наши бойцы оказались у них в расположении. Кровавая мясорубка продолжалась не долго. Противник решил покинуть обжитые позиции. Его преследовали до края населённого пункта, а дальше начинался лес, и организовывать погоню становилось опасно. Для проведения преследования не было ни приказа, ни сил у атакующих.
Какие-то мелочи не учли или проглядели обороняющиеся, что и позволило роте захватить деревню. На этот раз нашим подразделениям повезло, что понесённые потери явились не напрасными.
Когда бой затих, солдаты стали приводить себя в порядок. Санитары оказывали помощь раненым. Командиры взводов организовали подсчёт оставшихся в живых, но докладывать оказалось некому, капитана убило. Также погиб и один из взводных. Валентину как старшему по званию пришлось взять командование ротой. Его бывший третий взвод возглавил младший сержант, а четвёртый – сержант. После подсчёта потерь оказалось, что при атаке погибло и оказалось ранено сорок процентов солдат. В строю осталось семьдесят человек. Из офицеров, кроме Валентина, выжило ещё два – лейтенант, командир первого взвода, и младший лейтенант, командир второго взвода.
Взятие небольшой деревни стоило подразделению существенных жертв, тогда как противник оставил на месте сражения меньше своих солдат, потому что наступать, как правило, затратнее, чем обороняться. И это несмотря на то, что неприятеля застали врасплох.
Валентин отдал приказ о переходе к обороне и выставлении караулов. Он поручил взводным отобрать толковых людей, сформировать два небольших отряда и направить их в разведку в сторону неприятеля.
Выяснилось, что из вооружения от противника роте достались автоматы и винтовки убитых, а также два пулемёта. Остальное успели забрать с собой отступающие. Как ни желали красноармейцы обнаружить среди трофеев миномёты, их, к сожалению, в деревне не оказалось.
Как только связисты отчитались о проведении телефонной линии для соединения с тылом, старший лейтенант доложил командиру батальона о выполненной задаче и больших потерях. Командование, хоть и поздравило нового ротного с взятием деревни, ничего хорошего больше не сообщило. От роты теперь требовалось удерживать оставшимися силами населённый пункт до особого распоряжения. Питание и боеприпасы командир батальона пообещал прислать через некоторое время.
Если бы не продукты, захваченные у неприятеля, обедать красноармейцам пришлось бы сухим пайком, которого надолго не хватало. Дома в деревне были пустые, и, судя по обстановке, в них долгое время хозяйничали солдаты противника. Многие вещи находились на своих местах, но особую ценность представляли продукты питания, которые красноармейцы не пропускали при осмотре.
– Не видно ни одного местного жителя. Попрятались они, что ли? – поинтересовался молодой боец, обследуя избы.
– Убежали, наверное, куда-нибудь. Мало кто захочет жить на передовой под обстрелами, хотя зимой трудно найти себе жильё, – ответил солдат со шрамом на лице. – Ты, малый, головой помногу не крути. Смотри, вон банку не заметил и прошёл мимо.
Молодой боец остановился, увидел то, что пропустил, и начал рассматривать предмет.
– Тушёнка вроде. На немецком языке написано, а какая-то знакомая. Глянь, что за банка, – обратился он к старшему. Тот подошёл и прочитал надписи.
– Вот это да! Она ведь американская. Тут так и написано. Получается, что американцы продукты и нам отправляют, и немцам.
Бойцы собрали в избе необходимое, вышли, а вокруг уже обсуждали найденные банки с американской тушёнкой. Внутри она оказалась такая же, как поставляемая Красной армии.
Хорошо пришлось тем, кто не пострадал при наступлении, мог самостоятельно передвигаться, не мучился болями от раны. Раненым оказывали первую медицинскую помощь прямо тут же, на месте сражения. В течение нескольких часов их требовалось отправить в медицинскую часть. Валентин распорядился соорудить носилки для особо пострадавших. После подготовки всех тяжелораненых отправили в тыл. Сопровождать их поручили двум санитарам и легкораненым бойцам, которые и несли носилки. С ротой остался один санитар.
К вечеру возвратились разведчики. Два отряда ходили каждый по своему маршруту. Один из них за всё время пути не обнаружил противника, другой добыл важную информацию. К Валентину в избу, где обосновался командный пункт, пришёл с докладом сержант – командир четвёртого взвода. С ним прибыли бойцы, ходившие в разведку.
– Товарищ старший лейтенант, разведчики вернулись. Разрешите им самим рассказать, – доложил сержант.
– Пусть заходят, – ответил Валентин.
Вошли три человека, но говорил только один.
– Товарищ старший лейтенант, мы прошли около двух километров и заметили противника, – доложил разведчик. – Нас не обнаружили, видимо, потому что отряд небольшой. Нам удалось подползти довольно близко к расположению неприятеля. Смотрим, у них происходит какое-то движение. Потом догадались, что к ним прибывает подкрепление и выгружают миномёты. Я немного знаю немецкий со школы и сумел разобрать по отдельным словам, что готовится наступление. Нас собираются выбить и занять снова эту деревню в самое ближайшее время.
Новость не стала неожиданной. К такому повороту событий стоило готовиться, но что могла рота, пострадавшая в бою, противопоставить миномётам? Требовалось искать выход без промедления.
– А ведь у противника есть преимущество, – сказал Валентин. – Они хорошо знают наши, то есть свои бывшие, позиции, знают координаты, куда стрелять. В считанные минуты нас накроет точный миномётный огонь. От роты если кто и уцелеет, то не сможет поначалу оказывать сопротивления. Остаться здесь – значит погибнуть.
Срочно отправили связных за остальными взводными. Валентин успел за это время связаться с комбатом и доложить ему обстановку. Ответ получил прежний – держать позиции. Вскоре подошли командиры взводов. Им Валентин объяснил ситуацию, сообщил данные от разведки, и все сообща стали решать, что делать дальше.
– Самое разумное – это отойти из деревни на время артобстрела и сохранить людей, но сзади нас находится заградотряд, и нет гарантии, что нас не расстреляют как дезертиров. В лучшем случае прикажут идти обратно, – высказался лейтенант, командир первого взвода.
В роте не знали точного места расположения заградотряда, но стоило предположить, что его выдвинули ближе к полю, по которому бойцы бежали недавно в атаку. Если и покидать захваченную деревню на время артобстрела, то лучше отходить дальше середины поля, что предохранило бы людей от попадания осколков. Но так красноармейцы могли оказаться слишком близко к заградотряду.
– Кто же так наступление готовит! Нужно было гнать неприятеля дальше. Тогда захватили бы эти миномёты и применили сами. Послали всего одну роту без артподготовки и сопровождения танков, – в сердцах добавил младший сержант, командир третьего взвода.
– Неприятель наизусть знает местность, где мы находимся. Они сами строили оборону и долгое время здесь находились. Укрыться невозможно от обстрела, поляжем ни за что, – озвучил младший лейтенант грустные мысли присутствующих.
– А что, если в лес уйти, в сторону противника, – предположил сержант, командир четвёртого взвода.
– Решил в плен сдаться? – поинтересовался лейтенант.
– Конечно, нет. Раз нельзя отходить, а оставаться – значит погибнуть, то тогда только вперёд.
– За самовольный уход с позиций грозит трибунал, – напомнил Валентин.
– Нужно совершить какой-нибудь подвиг, тогда не расстреляют. Победителей не судят. К тому же лучшего варианта больше нет, – одобрил командир третьего взвода предложение своего товарища.
– Если мы покинем свои позиции, уйдём в тыл к противнику, то оставим открытым фронт, создадим брешь. Неприятель может воспользоваться этим, – засомневался лейтенант.
– Мы и так его откроем в случае прицельного артобстрела. – Боевой опыт сержанта прозвучал веским аргументом. – Точнее, остатки роты не смогут оказать существенного сопротивления. Зато если уйдём вперёд, то наведём шуму у них в тылу. Пользы в этом случае будет гораздо больше. И на месте противника я бы ещё подумал, прежде чем переходить в наступление, когда позади действуют диверсанты.
– Заградотряд, вооружённый пулемётами, теперь является вторым эшелоном обороны, и бреши не окажется, – напомнил младший сержант. – К тому же у нас нет сведений о предстоящем наступлении противника.
Опыт сержантов, которые не первый раз участвовали в боях, пригодился роте. Не все офицеры, том числе новый командир, обладали подобными навыками.
– Вперёд так вперёд. Что, ротный, принимай решение. Время поджимает, – обратился лейтенант к Валентину.
При молчаливом согласии младшего лейтенанта Валентину пришлось определять дальнейшую судьбу роты. Он до конца не понимал, что подразделение будет делать в тылу противника, какой подвиг требуется совершить и как люди смогут выжить в лесу в зимних условиях. Ответственность за принятие решения возлагалась на него как на командира роты, и в случае неудачи он первый окажется наказан. Но оставаться, чтобы зря погибнуть, старший лейтенант не собирался.
– Придётся уходить в тыл противника, – подвёл итог Валентин. – Товарищи командиры взводов, выводите подразделения. Будем двигаться по маршруту разведотряда, который нашёл проход в обороне неприятеля. Времени на построение нет, поэтому выходим сразу. Личному составу сообщите подробности по мере движения.
Старший лейтенант напоследок ещё раз посмотрел на карту местности, наметил путь на несколько километров, запомнил основные ориентиры для безошибочного движения и вышел из избы вслед за подчинёнными.
Бойцы собрали что успели. Хорошо, что запаслись неприятельскими продуктами в деревне. Боеприпасов тоже хватало. Патроны и гранаты взяли у раненых и убитых. Из колодца пополнили запасы питьевой воды и вышли навстречу неизвестности.
Рота уходила в сторону противника, нарушив приказ командира батальона удерживать захваченную деревню до особого распоряжения. Что толку от такого приказа, если выжить мало кому удастся, а оставшиеся после обстрела всё равно не удержат позиции. Возможно, командир батальона действовал согласно приказу вышестоящего командования. Скорее всего, решение принималось на уровне дивизии, но от этого бойцам роты лучше не становилось.
Наступали сумерки, и идти предстояло ночью, но навыки Валентина по ориентированию на местности и пользованию картой помогали передвигаться согласно намеченному плану.
Оборона неприятеля в районе действия роты Валентина оказалась не сплошной. Создать и удерживать непрерывные полосы обороны в зимних условиях представляло собой не простую, а иногда лишнюю задачу. Снег хранил следы. Дозорам было достаточно регулярно обходить территорию и по целостности снежного покрова убеждаться в том, что на их сторону никто не проник. Войска зимой в средней полосе в основном размещались в населённых пунктах, где находился тёплый ночлег, колодцы с питьевой водой, прочая инфраструктура.
Отойдя километра полтора от деревни, красноармейцы услышали позади грохот взрывов. Это противник открыл огонь по покинутым позициям. Небо озарилось от пожара, – это миномётный обстрел накрыл деревянные дома. Артподготовка наступления продолжалась двадцать минут, и бойцы понимали, что за это время от семидесяти человек роты осталась бы половина, а вторая не смогла бы оказать должного сопротивления атакующему неприятелю.
– Как считаешь, командир, стоит ли вернуться и снова занять деревню? – спросил Валентина один из взводных.
– Ничего не выйдет из этой затеи, – ответил старший лейтенант. – Противник уже занял населённый пункт и понял, что мы оттуда ушли, поэтому будет тщательно следить за обороной. Потеряем остальных бойцов, если вздумает сейчас в атаку идти.
Рота продолжила углубляться в тыл противника. Около деревни находилось множество следов на снегу. Их оставили солдаты Вермахта, располагавшиеся там долгое время, и красноармейцы. Преодолев некоторое расстояние по лесу, бойцы увидели, что старые следы закончились, и стало заметно, что здесь только что прошло много людей. Валентин решил исправить ситуацию, позвал связного и поручил ему донести до взводных распоряжение – построиться в колонны по одному для сокращения следов на снегу. Связной ушёл, но через несколько минут вернулся вместе с командиром второго взвода и одним рядовым.
– Товарищ старший лейтенант, оказывается, у нас есть бывший охотник, – доложил младший лейтенант. – У него хорошее предложение.
– Слушаю вас, рядовой, – сказал Валентин.
– Сам я из Сибири, из деревни, – начал рассказывать охотник, – тайга у нас большая, глухая. Зверей много всяких. Постоянно ещё с детства ходили мы с друзьями в лес за добычей, ну и научился кое-чему. Чтобы зверя не спугнуть, нужно идти тихо, не привлекая внимания и поменьше оставлять следов на земле или снегу. Когда мы ходили по нескольку охотников, то шли друг за другом и ступали в след предыдущего человека. Со стороны было видно, что прошёл всего один, хотя нас набиралось до десятка. Вот и здесь предлагаю приспособиться и делать так же, то есть идти одной колонной друг за другом и наступать только на след предыдущего. Сначала тяжело покажется, а потом привыкнем. Так за нами немец в погоню не пойдёт. Им не нужен одинокий странник в лесу, они будут роту искать.
Предложение охотника понравилось сразу, и Валентин распорядился организовать передвижение отряда согласно его рекомендациям. Солдатам объяснили суть идеи, построили в одну колонну, и сначала с трудом, а затем всё легче бойцы начали ступать в след впереди идущего. Валентин и командиры взводов помогали подчинённым идти, не отклоняясь от траектории и не делая лишних следов на снегу. Через несколько сот метров такого движения старший лейтенант, отойдя в сторону, пропустил колонну и увидел, что позади остаются отметки, похожие на проход одного человека.
«Молодец охотник! Хорошая идея», – подумал Валентин.
Отряд получил преимущество в виде маскировки, но вместе с этим потребовалось терпеть некоторые неудобства. Запрещалось выходить из колонны, обгонять других, при остановке замирать в неудобной позе: одна нога впереди, другая сзади. Сообщения передавались по цепочке, и теперь каждый боец знал, что происходит в подразделении.
Валентин шёл последним, и ему предстояло как-то выбраться вперёд. Он всё-таки являлся командиром роты, лучше всех разбирался в картах местности и знал маршрут движения. Старший лейтенант шёл и думал. Мысли были заняты прокладкой маршрута роты, но как оказаться впереди колонны, догадаться не мог. Не идти же по головам! Пришлось остановить колонну и передать по цепочке вопрос: как переместиться вперёд замыкающему и не оставить при этом лишних следов? После команды «стой» отряд совершил ещё несколько шагов. Только потом Валентин спросил у впереди находящегося человека и попросил передать дальше. Потянулись минуты ожидания в неудобной позе. Ответ пришёл. Кто был автором, старший лейтенант не узнал. Ему порекомендовали отойти в сторону и остановиться, а тем временем бойцы начали двигаться назад, наступая на уже оставленные ранее следы. Когда начало колонны поравнялось со старшим лейтенантом, он занял место второго-третьего, и рота продолжила путь. Идти назад оказалось затруднительно и заняло много времени, зато солдаты узнали, как замыкающему переместиться вперёд. Этот способ стали применять при необходимости.
Сначала роте предстояло покинуть район предыдущего наступления, отойти подальше от оставленной деревни. Валентин распорядился, чтобы впереди колонны шёл авангард – отряд из трёх человек – и предупреждал остальных о возможной опасности. Такой же отряд замыкал движение роты.
Из леса старались не выходить. Он служил прикрытием для красноармейцев, так как на больших открытых пространствах роту могли заметить даже в темноте.
Глубокой ночью, отойдя на приличное расстояние от оставленных позиций, решили сделать привал. Бойцы собрались вместе на небольшом участке, выставив караульных. Здесь пришлось пренебречь правилом маскировки идти след в след. Без остановки, отдыха и приёма пищи передвигаться не представлялось возможным. Теперь военнослужащие могли обсудить обстановку, общаясь непосредственно с собеседником, не передавая информацию по цепочке.
Как только отряд собрался вместе, возникли разногласия по поводу разведения костра. Кто-то предлагал зажечь костёр прямо сейчас, кто-то подождать до рассвета.
– Костёр необходим сейчас. Без него замёрзнем. Воду вскипятить, тушёнку разогреть. Без тепла долго не протянем, – говорили одни.
– Сейчас нельзя этого делать, потому что свет от пламени демаскирует наше положение, и противник может заметить. Днём яркий огонь не видно далеко, – возражали другие.
На выручку пришёл все тот же рядовой-охотник. Без него пришлось бы худо. Его опыт пребывания в тайге очень пригодился отряду.
– Костёр жечь надо сейчас, ночью, – сказал охотник после того, как выслушал, что предложили бойцы. – Мы в лесу, и свет от костра будет виден метров на двести, а вот дым днём будет заметен на несколько километров и сразу рассекретит наше место пребывания.
Удивительно, но в критической ситуации о том, что дым сопутствует горению и очень заметен, из семидесяти человек знал только один.
Валентин позже вспомнил историю из детства, связанную с дымом от костра, и то, как дым помог выбраться из сложной ситуации.
Поход за грибами
Однажды несколько человек из их деревни – женщины и ребятишки – отправились в лес за грибами. Мама Валентина разрешила и ему тоже присоединиться к компании. Ушли рано утром. Погода была облачная, но дождя пока не ожидалось. Люди хотели успеть использовать сухую погоду для сбора даров леса, чтобы потом не ходить мокрыми по траве. А грибов в тот период оказалось много. Корзины вскоре наполнились маслятами, белыми подберёзовиками и другими.
Жители деревни так увлеклись заготовками, что не заметили, как оказались в неизвестном месте, попросту заблудились. Когда поняли, что ни одна женщина не знает, куда точно надо идти, стало жутко. Время уже полдень, и требовалось срочно искать дорогу домой. Как назло, солнце, главный ориентир, было в тот момент скрыто плотными облаками. Через некоторое время, прошедшее в обсуждениях, одна женщина уверенно заявила, что поняла, куда следует идти, и компания двинулась по указанному направлению. Пройдя около часа, они поняли, что местность понижается и становится сырее. Под ногами уже захлюпала вода. Впереди находилось болото, и людей начала охватывать паника.
Женщины спорили и кричали, но решить, куда идти, не могли. Ребята, в том числе и Валентин, тоже обсуждали ситуацию между собой. Требовалось знать точное направление. Иначе люди рисковали остаться в лесу ночью. В конце 20-х годов места в Краснополянском районе были малонаселённые, и заблудиться без специального снаряжения (питьевой воды, одежды, продуктов, спичек, бумаги, охотничьего ружья) значило подвергнуть себя риску остаться в лесу навсегда.
Поступали предложения громко кричать и звать на помощь, послать в разные стороны разведчиц, чтобы кто-нибудь из них нашёл дорогу домой, жечь большой костёр. Но всё это представлялось сомнительным. Если кричать, то маловероятно, что их услышат. Только голосовые связки можно надорвать. Посылать разведчиц значило подвергать опасности одиноких женщин. Скорее всего, никто, если даже и заметит дым от костра, не пойдёт никого искать. Мало ли какие путешественники задумали погреться или приготовить пищу.
Как только Валентин услышал разговоры о костре, то ему пришла другая идея. Он предложил залезть на дерево и с большой высоты самим пробовать увидеть дым, только не от костра, а от паровоза, тянущего состав по железной дороге. Двигающиеся паровозы в любое время года обладали огромным источником дыма, так как работали на угле. Шум от железной дороги грибники не слышали, зато дым от паровоза можно было заметить за многие километры.
Предложение Валентина компании понравилось, и люди стали решать, кому лезть на дерево. Вызвался подросток на три года старше Валентина, у которого должно было получиться осуществить замысел, в отличие от автора идеи. Сначала нашли дерево, наиболее подходящее для лазанья. Затем ребята подсадили отважного героя. Он дотянулся до первых сучков, а дальше стал сам подниматься вверх. Медленно и осторожно, без страховки, ступая ногами на нижние сучки, держась руками за ствол дерева и подтягиваясь за верхние сучки, мальчик забрался на приличную высоту. Его было трудно заметить сквозь иголки вечнозелёной сосны. На первых порах подросток не сообщал хороших новостей. Ему, кроме леса, ничего не было видно. Но через пятнадцать долгих минут наблюдения парень радостно крикнул, что видит вдалеке тёмную полосу, очень похожую на дым от паровоза.
Дальше наблюдателю требовалось спуститься вниз, что оказалось сложнее дороги наверх. Но, несмотря на усталость, подросток удачно добрался до земли. Грибники тут же пошли в сторону предполагаемой железной дороги. Через два часа им удалось выйти к намеченной цели. Что тут началось! Как только не благодарили попутчицы ребят, а особенно мальчика, лазившего на дерево! Не зря, однако, в компании грибников оказались деревенские подростки.
Что интересно, если Валентина ещё как-то выделяли как автора идеи, то женщину, которая предложила жечь костёр, никто вообще не вспоминал, хотя она и напоминала о себе. А напрасно! Без предложения жечь костёр Валентин не смог бы догадаться о паровозе, а компания вряд ли сумела бы выйти к железной дороге.
По километровым столбам грибники выяснили, в какую сторону следует идти, и через несколько часов, ближе к вечеру, они, измученные приключениями, достигли знакомых мест.
Отряд уходил из деревни в спешке, и мало кто позаботился о необходимых в лесу вещах. Топор взяли в одном из домов, но бумаги с собой оказалось минимум, и она закончилась наполовину при разжигании костра, который довольно долго не получалось развести, дрова были сырые. Огонь устроили в трёх местах, недалеко друг от друга, чтобы разместиться всей роте. Бойцы поели разогретую тушёнку, вскипятили воду для чая и приступили к разговорам. Командиры взводов собрались около ротного. Никто из присутствующих не ожидал такого поворота дел, что они окажутся в тылу противника без поддержки своей армии.
– Будем вести боевые действия, – начал обсуждение дальнейших планов Валентин. – Чтобы выйти к своим и остаться потом в живых, нужно иметь при себе доказательства проведённых операций. У убитых солдат противника следует забирать документы и хранить их. Потом предъявите кому следует для подтверждения. Вылазки лучше осуществлять по ночам, а днём отдыхать.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?