Текст книги "Штаб фронта. Книга первая. Коварный Днепр"

Постепенно стрельба противника ослабла, а затем и вовсе прекратилась. Если кто-то и смог убежать, то полуодетых людей, скорее всего, ждала смерть от переохлаждения морозной зимней ночью. В этот раз нападение закончилось без потерь со стороны красноармейцев, которым очень помог танк в то время, когда от длительных переходов и недосыпания силы солдат находились на пределе возможностей.

Рядовой тракторист позже делился впечатлениями об операции. Оказалось, что немецкий танк довольно лёгок в управлении, передачи переключались без особых усилий, как у трактора. Красноармейцы из стрелковых частей слышали, что действия с рычагами коробок передач наших Т-34-76 требовали от водителей серьёзной физической подготовки либо приходилось давить на них вдвоём с располагающимся рядом пулемётчиком и в две руки переключать передачи.

Бойцы заходили в уцелевшие дома, брали необходимое для выживания и ведения боя, наливали сколько влезет во фляги питьевой воды из колодца, забирали документы убитых солдат неприятеля.

Очень хотелось остаться в протопленной избе, упасть где угодно и проспать хотя бы до утра, но этого делать было нельзя. Валентин как зашёл в тепло, то сразу почувствовал неимоверно накопившуюся усталость. Постоянное нахождение на морозе делало своё дело. Человек не привык всё время жить в холоде, спать в лесу в неотапливаемом помещении, если так можно назвать кучу веток, положенных на землю. Старший лейтенант с трудом поборол желание хоть на минуту прилечь и отдохнуть около печки, которая как магнит притягивала волнами тёплого воздуха. Он знал, что мгновенно уснёт в комфортных условиях. Даже задерживаться дольше необходимого в помещении не стоило. Существовал риск того, что организм не выдержит соблазна получить отдых. Некоторых солдат всё же пришлось вытаскивать из домов. Они успели уже либо прислониться к печке, либо присесть на скамейку, чего хватило, чтобы тут же уснуть. Все прекрасно понимали, что стоит им остаться в захваченной деревне ещё немного, и подразделение уничтожит подошедший противник, располагающий свежими силами.

Уходить предстояло немедленно. Рота навела столько шуму, что в скором времени здесь должно появиться подкрепление. Красноармейцы снова отправились в дорогу.

Шаг за шагом, след в след в тяжёлых условиях, испытывая голод, сильнейшую усталость, недосыпая, проходили они по земле. Днём и ночью шла борьба за выживание. Внезапно, словно в оттепель снегопад, обрушивались на не ожидающего нападения неприятеля. Возможно, их называли чёрной чумой, нечистой силой честили их, которая как кость в горле мешала и путала планы. Бойцы шли по тылам противника, словно по передовой под прицелом.

Отряд, безусловно, пытались найти и ликвидировать, но все попытки оказывались безрезультатными. Валентин умело составлял маршрут, и движения роты приводили к непредсказуемым появлениям там, где противник не ожидал. Она то уходила назад к линии фронта, то забиралась ещё дальше в тыл неприятеля.

Пройдя героически многие десятки километров, ликвидировав в четыре раза больше неприятеля, чем находилось в составе роты, бойцам оставалось выйти к своим. Но преодолеть линию фронта и при этом не оказаться уничтоженными частями Красной армии представляло непростую задачу. За месяц скитаний по лесам и полям бойцы оделись наполовину в форму Вермахта. Прежняя одежда приходила в негодность, и проще было не ремонтировать её, а взять готовое трофейное. Отряд к тому времени полностью перешёл на оружие противника, к которому получалось добыть боеприпасы. Советские винтовки и автоматы представляли собой ненужную обузу, и от них пришлось избавляться. Приближаться в таком виде к нашей передовой становилось опасно, но другого варианта красноармейцы не знали.

С первого раза линию фронта пройти не удалось из-за скопления неприятеля в месте предполагаемого выхода. Пришлось отходить и искать более спокойный участок. Отряд вынужден оказался провести ещё одно нападение на подразделение противника с небольшой численностью. Без продовольствия продолжать дальнейший путь не имело смысла.

С трудом нашим солдатам далась атака, хотя и успешная. Бегать уже никто не мог. Сил хватало только на передвижение пешком. Все измучились очень сильно, так, что еле передвигали ноги. Здоровых бойцов не осталось. Болели кто чем, в основном простудными недугами. Завшивленность одолела настолько, что хотелось снять одежду с себя прямо на морозе. Постоянно существовала потребность в еде и сне, но и того и другого в достатке получить было невозможно.

Дальше произошло событие, облегчившее выход роты к своим. Германия и её союзники начали отвод войск из Ржевско-Вяземского выступа, причём это не было связано с наступлением Красной армии. 9-я армия Вермахта без боя оставляла хорошо изученный и укреплённый район, хотя ранее прилагала все усилия для удержания позиций.

Трудно было понять действия противника. Он оставлял территорию вместо попыток развить наступление на Москву, путь до которой от Ржева являлся кратчайшим. Много оказалось затрачено ресурсов в прошлых сражениях, немалые потери понесли Германия и её союзники. А теперь вот так просто взять и без боя оставить желанный район!

Силами Германия и её союзники в феврале 1943 года обладали ещё достаточными, даже большими, чем у СССР. Военная промышленность нашей страны не успела произвести должное количество вооружения. Забегая вперёд, стоит сказать, что через год, в январе 1944-го, противник в похожей обстановке в районе Корсунь-Шевченковского не стал выводить войска из образовавшегося выступа даже под угрозой окружения.

О событиях в Ржевско-Вяземском выступе 1943 года и в Корсунь-Шевченковском выступе 1944-го Валентин Владимиров впоследствии говорил, что их можно и нужно сравнивать. И там и там похожая конфигурация линии фронта, концентрация сил с обеих сторон, напряжённые бои, опасность быть окружёнными. Но в районе Ржева Вермахт оставил без боя позиции, а через год на Днепре, наоборот, держал войска.

Если Вермахт обладал достаточными силами для продолжения наступления, то удержание плацдарма (так обобщённо назовём выступы в линии фронта под Москвой и на Украине) становилось необходимым условием. Если предположить, что в феврале 1943 года противник понёс большие потери и из-за этого оставил Ржев, то через год войны, когда тылы лучше снабжали Красную армию, тот же противник обладал большими, чем ранее, силами, что уже удивительно. Именно уверенность в своих войсках заставляла Германию и её союзников продолжать удерживать плацдарм на Украине в районе Днепра с целью вновь захватить Киев. Но это утверждение идёт вразрез с официальной версией, что перелом в войне наступил под Курском летом 1943 года22
  О событиях под Корсунь-Шевченковским будет рассказано в следующих главах.


[Закрыть].

Валентину ещё предстояло разобраться в происходящих на фронтах событиях. Пока же он был всего лишь командиром роты и не обладал оперативной информацией.

Возможно, деятельность роты под командованием Валентина Владимирова сыграла определённую роль при принятии решения о выводе войск Вермахта. Противник не мог определить, сколько подразделений Красной армии действует у него в тылу, какова их численность и как им удаётся переходить линию фронта каждый раз во время выполнения диверсий. Трудно было предположить, что действует один отряд, который не возвращается каждый раз после боя назад в свою часть, а остаётся на территории, занятой неприятелем. Благодаря способу передвижения след в след местоположение роты не смогли определить, и это позволило нашим бойцам остаться в живых.

После нескольких попыток найти незанятый участок в обороне противника для перехода линии фронта это удалось сделать. Но и приближаться к своим тоже представляло опасность. Операцию по выходу из окружения предприняли днём. Отряд двигался медленно, ползком. Вперёд отправили красноармейца в советской шапке-ушанке.

– Стой! Кто идёт? – Наконец услышали бойцы, хотя они передвигались ползком.

– Свои, – ответил один из солдат.

– Свои все дома сидят, – продолжал говорить человек на русском языке. Таким способом он хотел выяснить, кто находится перед ним.

Валентин назвал номер подразделения. Он понимал, что перед ними находятся красноармейцы из других частей, и быстро подтвердить существование роты невозможно. Может, даже их уже считали погибшими.

– Ну, это мы ещё проверить должны. – Человек начал тянуть время.

«Хорошо, что стрелять сразу не начали», – подумал Валентин.

Затягивать лежание в снегу на морозе не входило в планы отряда, поэтому солдаты стали думать, как быстрее разрешить ситуацию. Дальше приводится примерный разговор того, что состоялся при переходе через линию фронта.

– Ребята, из Воронежа кто есть? – придумал, что спросить, боец отряда.

– Нет, из Воронежа нет, – отвечал все тот же голос после небольшой паузы.

– А из Перми? – поддержал товарища боец.

– Из Перми тоже нет. – Разговаривающий был немногословный.

– Может, из Омска найдется земляк? – спросил третий.

– Есть из Омска, – немного погодя ответил другой человек с той стороны. – Раз земляком назвался, то слушай вопрос: как река в Омске называется?

– Иртыш и Омь – две основные реки, – ответил боец отряда.

– Ладно, на каком берегу город находится, на левом или на правом?

– На правом берегу Иртыша в основном, – старательно отвечал красноармеец. От его ответов зависела судьба отряда.

– Ремонт кинотеатра на улице Ленина перед войной в каком году закончили? – Вопросы пошли серьёзнее.

– Кинотеатр на Ленина не ремонтировали. Он всё время работал. А вот на улице Масленникова ремонтировали. В 40-м закончили.

Нашлись земляки из других мест, и благодаря общению красноармейцы, находящиеся в карауле, убедились, что перед ними свои советские граждане. Роту разоружили, проверили каждого и под конвоем провели в расположение части, занимавшей данный участок передовой.

Валентин разговорился с командиром подразделения, встретившего роту. Оказывается, караульные стрелять не стали, потому что люди ползли крайне медленно, будто раненые, без маскхалатов, не выдерживая, как оказалось, технику передвижения ползком. У бойцов роты не хватало сил на то, чтобы следить ещё за правильностью техники передвижения ползком. Вещевые мешки находились за спинами участников отряда, что позволяло издалека их увидеть. В общем, оставалось только смеяться над неуклюжим поведением бойцов роты.

На ускоренных курсах подготовки стрелковых войск будущих солдат не учили навыкам, применяемым в диверсионных группах для заброски в тыл противника. Пересечение линии фронта в дневное время создавало определённые трудности, но бойцы так вымотались за месяц скитаний, что перестали обращать внимание на некоторые мелочи. Рано или поздно участников отряда покинуло бы везение оставаться незамеченными противником.

Валентин и его товарищи поблагодарили караульных за то, что те оказались сообразительными и не открыли огонь. Помогло то, что в карауле оказались бойцы, знакомые с рассказами красноармейцев, выходивших ранее из окружения. Потрёпанный и исхудавший вид, рваная одежда, шинели и оружие Вермахта не удивили дозорных.

Какое счастье вновь оказаться среди своих! Не надо теперь больше скитаться по лесам, спать в шалаше без отопления, вздрагивать от шороха, предполагая, что их может настигнуть противник. С другой стороны, радоваться ещё было рано. Предстояло пройти проверку, и никто не гарантировал, что роту не постигнет наказание.

Раненых отправили в медпункт, а остальным первым делом требовалось пройти дезинфекцию. По-другому назвать процесс помывки и смены белья не получалось. Огромные слои грязи скопились на немытых телах за месяц кочевого образа жизни. Бойцам приготовили баню, но в грязной одежде заходить внутрь не разрешили. Им пришлось снимать полностью вещи недалеко от входа и голыми идти на морозе на помывку, бежать не хватало сил. Несколько выручало то, что им постелили доски до входа в баню, поэтому босыми ногами участники отряда по снегу не ходили. Самыми дорогими вещами являлись солдатские книжки убитых рядовых и офицеров противника, которые бойцы добыли в местах боёв. Брать с собой в помывочную их запрещалось, и документы оставляли товарищам, ожидавшим очереди.

Валентин, попарившись в бане и надев чистое обмундирование, почувствовал прилив сил, несмотря на измождённое простуженное состояние от холода, недоедания и недосыпания. После первого посещения бани полностью освободиться от вшей не получилось. Кусачие твари продолжали одолевать ещё на протяжении долгого времени.

Солдаты так исхудали, что новая одежда висела на них слишком свободно, да и меньших размеров на всех не хватило.

Несколько дней бойцов не беспокоили, но держали под охраной без права покинуть расположение части. Им предоставили усиленный паёк и освободили от каких-либо работ. Красноармейцы только ели и спали всё это время.

Потом появились представители НКВД, и начались допросы. Около месяца проводилось выяснение обстоятельств ухода роты из первоначально занятой деревни и действий в тылу противника. Допросили каждого участника отряда, в основном поодиночке. Валентин, которого вызывали несколько раз, долго и тщательно рассказывал обо всех подробностях произошедшего. Старший лейтенант показал маршрут движения подразделения, какие населённые пункты они прошли, а в каких совершали нападения. Он объяснил, что рота не выполнила приказ командира батальона из-за невозможности удержания захваченного населённого пункта и ради сохранения жизней личного состава подразделения. Дальше приходилось только ожидать вынесения решения следователем.

В результате диверсий рота уничтожила примерно около батальона. Такие выводы произвели после подсчёта документов солдат неприятеля, изъятых во время боевых действий. Но за неисполнение приказа, а именно за оставление деревни, занятой в ходе наступления в начале января, грозило наказание.

Представители НКВД, разобравшись в обстоятельствах дела, пришли к выводу, что бойцы роты искупили вину за неисполнение приказа. Наказывать никого не собираются, равно как и награждать за героические действия. В дальнейшем участникам отряда предстояло продолжить службу в рядах Красной армии в прежних званиях.

Валентину очень повезло, что остался живой и даже не был ранен. А восстановить силы после истощения, избавиться от простудных заболеваний и вшей было делом времени. Только тяжёлый груз воспоминаний о трудностях, с которыми пришлось столкнуться роте, сопровождал его впоследствии.

Глава 3.
В резерве

В апреле 1943-го на фронтах наступило затишье, и это совпало с переводом Валентина в резервную часть, находившуюся в одном из районов Московской области. Впечатления от пребывания в таком подразделении у старшего лейтенанта остались негативные.

В резерв выводили войска после боёв для переукомплектования и восстановления сил. При больших потерях, заметно превышающих половину, проще выходило отвести пострадавшие части в тыл, а не пытаться пополнить их новыми бойцами на передовой. Лучше было в спокойной обстановке обновить состав подразделений, познакомить командиров с рядовыми, провести необходимое обучение.

Валентин обратил внимание на путаницу, которая сопровождала слово «резерв». С одной стороны, им обозначали сформированные вооружённые воинские части, находящиеся в районе боевых действий, но до поры до времени не участвующие в них. Командование распоряжалось этими частями только в определённых случаях. С другой стороны, резервом называли подразделения, снятые с передовой и находящиеся в стадии переукомплектования. Они временно не обладали должной боеспособностью и не могли быть использованы в сражениях.

Валентина не направили в ту же дивизию Калининского фронта, к которой он был приписан и где изначально командовал взводом. Это значило, что часть вывели в резерв после январского наступления, в котором потери советских войск оказались существенными.

Шло формирование подразделений для фронта, и Валентину пока не поручали принять командование взводом или ротой. Он проводил время среди младших офицеров. Но так как не положено, чтобы военнослужащий в тылу оставался без дела, старшего лейтенанта и других старались нагрузить разнообразными делами. Каждое утро командир резервного отряда распределял работу между резервистами. В основном она заключалась в подсобно-вспомогательных действиях: принести, погрузить, подмести и так далее – и мало чем соответствовала офицерскому званию. Старший лейтенант вместо того, чтобы командовать взводом или ротой, командовал метлой или лопатой. В зависимости от того, что в тот момент оказывалось у него в руках. Больше это походило на исправительные работы. Иногда перетаскивали предметы с одного места на другое, а на следующий день несли их обратно.

Валентин считал, что гораздо полезнее для общего дела предоставить отпуск военнослужащим, а не заниматься ненужными делами. Можно было также продолжить обучение военному делу. Курсы подготовки офицерского состава, через которые прошло большинство сослуживцев Валентина, не предоставляли достаточных знаний.

В начале 1943 года в Красной армии ввели новые знаки различия. Теперь вместо петлиц предстояло носить погоны. В апреле новшество коснулось и военнослужащих, находившихся в резерве. В окружении Валентина не оказалось ни одного человека, кому нововведение пришлось бы по душе. Ношение петлиц не доставляло ранее каких-либо неудобств. Нашивки на отворотах гимнастерки не мешали повседневным делам.

Как только прикрепили погоны к форме, так возникло множество проблем. И дело тут не только в привычке. Стоило сидя прислониться к стене, как военнослужащие обязательно за что-нибудь зацеплялись. То же самое случалось, если вдруг захотел лечь отдохнуть. Доходило даже до того, что погоны отрывались вместе с кусками одежды. После этого приходилось иногда менять гимнастёрку. Трудно стало поднимать руку. Самое главное – погоны мешали передвигаться ползком по земле. Это старший лейтенант ощутил уже впоследствии. Хоть введение погон было мелочью, но минусы, присущие им, сказывались на настроении, просто злили, отвлекали от нужных дел и в конечном итоге влияли на боеспособность.

Валентин сравнивал введение погон с переодеванием армии Российской империи в новую форму при Павле I. Новая одежда была неудобной, стесняла движения при ходьбе и беге, облегала слишком тесно некоторые части тела. В ней становилось гораздо холоднее, чем в более просторной и практичной прежней форме. Ввели новую одежду в армии в целях улучшения внешнего вида, для показухи и парадов. Полководец Суворов высказывался категорически против подобных ухудшений боеспособности войска. С тех пор прошло много времени, но выводы так и не сделали. А может, их и не хотели делать.

Как-то раз Валентину поручили отремонтировать колесо у телеги. Поблизости не нашлось знатока дела, поэтому командир отряда распорядился, чтобы телегой занялся кто-нибудь родом из деревни. Старшего лейтенанта не спрашивали, сможет ли он выполнить поручение, а просто приказали. Валентин, конечно, умел пользоваться топором и молотком, но здесь требовались навыки специалиста. Он кое-как справился с заданием, и сколько проездило колесо, пока снова не отвалилось, ему не сообщали.

Валентин вспомнил случай из детства, пока ремонтировал телегу.

 
                                 Сбор орехов
 

Когда их семья жила в деревне, его, ещё подростком, соседи взяли с собой в поездку за кедровыми орехами в качестве помощника. Места в телеге занимал он мало, ел тоже ещё немного, зато мог принести пользу. Окрестные жители распределили между собой территорию, на которой росли кедры. За каждой деревней закрепили участок, за пределами которого собирать орехи запрещалось. Двое взрослых и Валентин являлись в тот момент посланниками или ответственными лицами от всей деревни за сбор и доставку урожая, который представлял большую ценность.

Рано утром, до восхода солнца, путники отправились в дорогу на одной телеге, запряжённой двумя лошадьми. Ехали около пяти часов. Достигнув своей кедровой делянки, поели и принялись за работу. Длинными палками взрослые сшибали шишки с деревьев. Потом стали собирать их в мешки. А чтобы больше увезти за один раз, вычищали орехи из шишек. На это ушло много времени. Зато гораздо больше его потратили бы на дополнительный рейс. Сборщики урожая проработали весь день, затем поели и отправились в обратную дорогу.

С грузом скорость движения стала заметно меньше. Шишек и очищенных орехов в мешках набралось много. Вдруг на полпути до дома раздался сильный хруст, и телега одним боком резко наклонилась. Все перепугались: люди и лошади. Сначала подумали, что провалились в яму, но потом оказалось, что сломалась задняя ось. Деталь вышла из строя из-за большого износа. Хозяин телеги, скорее всего, осознавал, что транспорт порядком устарел, но ничего не предпринимал для своевременной замены отработавших срок деталей. Сборщики урожая очутились в трудной ситуации. Отремонтировать телегу для дальнейшей перевозки груза без надлежащих инструментов и материалов оказывалось невозможно. В походных условиях вышло бы только на скорую руку поставить первое попавшееся дерево в качестве оси и добраться порожняком. К тому времени уже стемнело, и работать в таких условиях не имело смысла.

Мужики ходили вокруг телеги злые, с Валентином не разговаривали. Да он и не собирался вмешиваться, смотрел, что взрослые предпримут. Оставлять одного человека для охраны урожая было не самой лучшей идеей. Разделяться небольшой группе людей значило подвергать себя опасности, прежде всего того, кто остался бы сторожить орехи. Времена стояли лихие, и существовала вероятность встретиться с недоброжелателями. Видя, что у сборщиков урожая случилась беда, нехорошие люди могли поживиться чужим добром.

Наконец, после размышлений решили оставить телегу в лесу, закидать ветками и ехать до деревни верхом на лошадях, а на следующий день вернуться с запасной осью и инструментами. В этом случае отсутствовали гарантии, что собранный урожай дождётся их. Орехи могли заметить и присвоить себе другие люди. Но иного выбора не находилось. Пришлось рисковать ценным урожаем, в случае утраты которого с посланников могли спросить соседи по деревне.

Ехать верхом втроём на двух лошадях означало, что два человека усядутся на одну лошадь. С непривычки Валентин здорово намучился сидеть вторым номером. Добравшись в середине ночи до своей деревни, путники разошлись по домам. На следующее утро сборщики урожая уже без помощника, взяв инструменты, выехали на другой телеге за оставленным товаром.

Очень повезло, что всё закончилось благополучно, не считая напрасно потраченного времени на дорогу и почти бессонной второй ночи. Сломанную ось мужики кое-как приладили в походных условиях, но только уже дома основательно закончили ремонт телеги. Урожай привезли, но понервничать пришлось изрядно. Времена были голодные, и продукты ценились высоко. Потеря орехов могла плохо сказаться на благосостоянии деревни и сборщиков урожая.

Валентин не понимал, как можно так безответственно относиться к серьёзному делу. Он считал, что хозяину телеги следовало перед выездом проверить состояние своего транспорта и не подвергать опасности всё мероприятие.

Во время службы в армии Валентину пришлось столкнуться с подобным отношением командиров к своим обязанностям. Если в мирной период цена неверного решения ограничивалась, как правило, экономическим ущербом, то на войне на кону находились человеческие жизни.

Валентин впоследствии случай с телегой сравнивал с началом Великой Отечественной войны. Обладая на тот момент самой большой в мире армией, СССР умудрился с треском проиграть её начало. Генеральный штаб, возглавляемый Жуковым, Наркомат обороны, возглавляемый Тимошенко, Верховный главнокомандующий Сталин оказались не способными предусмотреть и принять меры для усиления обороны страны, а вся тяжесть начала войны легла на плечи советского народа. Пришлось, как и в случае с телегой, исправлять ситуацию на ходу, в сложной обстановке. К многомилионным жертвам привела беспечность высшего командования.

На одном из утренних распределений обязанностей потребовались лица для переписывания документов, проще говоря, писари. Командир резервного отряда взял у специалиста по кадрам образцы почерков военнослужащих, отобрал два лучших, в том числе Валентина, а затем отправил их обладателей выполнять письменную работу. Старший лейтенант умел в необходимых ситуациях разборчиво и грамотно писать и несколько недель занимался бумажной работой. В дальнейшем это и стало причиной его перевода.

В июне Валентина назначили на должность помощника начальника штаба полка во вновь созданный Степной округ, в последующем фронт. Переводу способствовало также то, что он успешно прошёл курсы подготовки офицеров, окончил техникум ещё на гражданке, имел боевой опыт и опыт командира маршевой роты. Старший лейтенант не имел опыта штабной деятельности, а офицерские курсы представляли собой наспех составленную и очень сильно укороченную программу обучения. По сравнению с академическим военным образованием, этого оказывалось слишком мало для по-настоящему подготовленных военных кадров. Фронту требовалось пополнение, потому что потери Красной армии на тот момент исчислялись уже не одним миллионом человек. Времени на длительную и качественную подготовку не хватало.

В СССР к началу войны людей с высшим и средним образованием насчитывалось мало. Укомплектовать штабы кадрами тоже было непросто, и Валентину пришлось учиться штабной деятельности на практике. Набираться опыта начал с самого нуля. Ему помогали сослуживцы по штабу, обладающие некоторыми навыками. Скорее вникнуть в тонкости дела старшему лейтенанту помогало образование, полученное в мирное время.

В обязанности помощника начальника штаба полка входило:

• Составление и ведение учёта приказов, рапортов, донесений;

• Доклады начальнику штаба или его заместителю о выполненной работе, переданных или полученных документах;

• Доставка документов в штаб дивизии, в почтовое отделение;

• Ведение учёта дел личного состава;

• Выполнение других поручений начальника штаба полка.

Если бы не последующие события, то Валентин так и мог бы служить дальше в штабе полка с перспективой получения наград, внеочередного воинского звания и повышения по должности, как и подавляющее большинство военнослужащих.