Текст книги "Ничто не может заменить"

И все стали хором подпевать ей. Того голоса Семён уже не слышал, тогда он попросил Натальиного отца поменяться с ним местами, тот не стал возражать. Семён сидел рядом с Натальей и вслушивался в яркое звучание её завораживающего голоса, других, он просто не слышал. Для него это казалось пребыванием на какой-то другой планете.

Между песнями, Наталья предложила Семёну: «А помнишь, я тебе говорила, что закат хорошо успокаивает. Пойдём, покажу. Сейчас, как раз, самое время. Пойдём не к воде, а на пригорок. У воды закат мысом закрывается, а с пригорка видно, как солнце в воду садится».

Наталья привела его на заветный пригорок, и они стали ждать.

Когда солнце начало подходить к срезу воды, Наталья сказала: «Меня бабушка в детстве учила, если плохо на душе, то пока солнце в воду садиться, надо повторять про себя: „Всё плохое солнце за море уносит, всё хорошее в душе остаётся“. Как только солнце коснётся воды, повторяй эти слова, пока оно окончательно не сядет».

Семён, как завороженный выполнил всю эту процедуру, а как только солнце скрылось за урезом воды, он реально ощутил, будто камень у него с души свалился. Недоумевая, он посмотрел на Наталью. Она тоже пытливо смотрела в его глаза, ей самой хотелось узнать, как это подействовало на него.

Но в Семёне неожиданно проснулось очень сильное чувство к этой хрупкой девушке. Он обнял её очень крепко, ему не хотелось отпускать её никогда. Обнимая Наталью, он почувствовал, что у неё появилась сильная дрожь. Она засмущалась и, сбивчивым голосом, попросила его: «Не надо, Сёмочка, не надо, рано ещё».

Семён, сам не ожидал такой реакции от себя, и тоже засмущался: «Извини, меня, я не знаю, почему так получилось. Тебе не приятно?»

У Натальи внятного ответа тоже не получилось. Она была в состоянии лёгкого шока: «Я не могу тебе сразу сказать. Для меня это трудно за один день. Мне надо прочувствовать всё, не торопись. Вначале я просто хотела тебе помочь, а тут видишь, как получилось. Прошу тебя, не торопись. Не могу я это тебе объяснить».

Семён первым пришел в себя: «Наташенька, я ничего от тебя не требую. Всё нормально. Не обижайся на меня».

Наталья, немного одумавшись, сразу заторопилась: «Как это мы расслабились? Всё, пошли обратно, о нас уже могут что-нибудь подумать».

Семён продолжал её успокаивать: «Наташенька, пожалуйста, не суетись».

Наталья, было, пошла, потом остановилась: «Стой, подожди, волна и меня внутри накатила, сейчас пройдёт».

Она закрыла глаза, подняла голову к небу и замерла на секунду. Потом собралась и молвила: «Всё, я в норме. Теперь можно идти».

Отсутствовали они не очень долго, но Наташина мама уже забеспокоилась. Когда они подошли, и сели за стол, мама стала внимательно вглядываться, то на дочку, то на Семёна.

Наталья попыталась развеять мамины сомненья: «Мама, всё нормально. Я показала Сёме тот пригорок и научила бабушкиному заговору. Ты знаешь, Семён такой впечатлительный».

Наталья говорила, почти не останавливаясь, и мамина бдительность притупилась.

Она продолжала: «Мама, мы с тобой договорились, завтра воскресенье, но у меня график скользящий, с утра опять в караул. Вы заберёте Алёнку с собой?

Ещё вспомнила. Так забавно. Сёма меня видел до этого только в форме. А сегодня утром на пляже встретил меня, и даже не сразу узнал».

Мама улыбнулась: «Ох, какая ты у меня, сама ребёнок, а ещё охраняешь государственную границу».

Недавние подозрения у мамы прошли.

Когда все празднества закончились, гости стали расходиться по домам. Чтобы не привлекать внимание, Семён с Наташей попрощались взглядами, этого для них было достаточно.

Придя в дом, Семён ещё долго не мог заснуть, ему вспоминался этот чудный день и незабываемый вечер. Таких волнительных чувств он не испытывал никогда.

На следующий день по небу побежали небольшие тучки, ощущалась небольшая прохлада. Следуя советам Натальи, Семён отправился в лес за грибами, их оказалось немного, в основном лисички. Но, вспоминая рассказы своей вчерашней собеседницы, он по-другому стал смотреть на природу. И величественные сосны, и мелкий кустарник с травой, занимали своё место в лесу, прекрасно гармонируя, и не было между ними противоречий. Так бы и люди жили между собой, только им, всегда чего-нибудь не хватает. Прогулка по лесу настроила его на лирический лад, даже захотелось петь. В лесу можно было не бояться, что кто-то засмеёт тебя за неправильный мотив или то, что ты не помнишь всех слов, можно петь только для настроения. Деревья вокруг тебя принимали все твои действия, не осуждая и не хваля за особые заслуги. Семён чувствовал себя свободным, как никогда. Он вспоминал про себя вчерашние события и благодарил судьбу за то, что от встречи с интересными людьми, мир перед ним открывался с другой, неопознанной стороны, о которой он даже не подозревал.

Этим же вечером он опять пошел на прежнее место смотреть на закат, опять он повторял заветные слова и чувствовал, что его душа очищается. Когда он засыпал, перед ним стоял чудесный образ той необыкновенной девушки, которую он недавно открыл для себя.

Утром в понедельник, Семён, как обычно отправился на работу. Отработав весь день в приподнятом настроении, он поехал назад. Автобус его высадил в Карасевке, напротив магазина и поехал дальше.

Подарок от жены

Семён решил уже переходить дорогу, как его кто-то окликнул. На автобусной остановке стоял коренастый парень: «Есть разговор, отойдём в сторонку».

Молча, они зашли в лес. Дальше, в глубине чащи стояли ещё двое парней. Семён узнал их, это были те бандиты, с которыми Ольга уезжала на джипе.

Семён подумал про себя: «Что им от меня надо? Наверное, Ольга решила что-то передать ему через них».

Как только он подошел к тем двум парням, то сразу получил неожиданный удар сбоку, от того парня, что шел рядом. Семён свалился с ног, попытался встать, но ему этого не позволили. Пинки и удары посыпались со всех сторон, ему никак не удавалось подняться.

Олег у них был, по всей видимости, главарём. Через некоторое время, он скомандовал: «Хорош, перекур. Это тебе, козёл, для начала, чтоб сговорчивей был, чтобы знал, с кем имеешь дело».

Семён огрызнулся: «Да, исподтишка, да втроём на одного. Ясно, с кем имею дело».

Олег рассвирепел: «Ты что, ослина, не понял? Ну, подойди ко мне. Попробуй что-нибудь изобразить».

Семён вскочил и бросился на обидчика, но сразу понял, что перед ним опытный боец. Удары Семёна никак не доходили до противника. Олег же изловчился, провёл какой-то приём и сбил его с ног, продолжая добивать ногами, не давая подняться. Семён откатился за дерево, встал и начал просто уклоняться от ударов Олега, не подпуская его на близкое расстояние.

Увертываясь от ударов, Семён сказал: «Ты что? Потом скажешь, что я дрался из-за неё? Много чести».

Олег остановился: «Надо же. Как ты догадался?»

«А только такая стерва может с отморозками водиться».

Парни опять набросились на него, сбили с ног и вся процедура повторилась.

Спустя несколько минут, главарь опять остановил их: «Пока хватит, а то мы так и не сможем привет передать».

Когда они остановились, Олег обратился к Семёну: «Ну, красавец, что это ты домой не идёшь, а по бабам шастаешь? Жена уже тебя заждалась».

Семён им ответил с иронией: «Если вы мужики, то должны знать. Если баба перестала интересовать мужика, то никакими силами, тем более такими, не заставить его даже в её сторону посмотреть».

«А на других-то у тебя глаз косит. Ну, рассказывай, что за рыжую ты на лодке катал?»

Семён немного встревожился, но ответил, размышляя, что они ещё могут знать: «Что же тут такого, если мама попросила ребёнка покатать?»

«Ты адресок нам дай, вот мы и узнаем, кто кого просил».

Семён даже успокоился, что они не знают о вечернем празднике. Он ответил: «Не давала она адресок, и в тот же день домой собиралась уезжать. Если у вас сведения такие обо мне, то вы должны знать, что я тогда до вечера рыбу ловил, причем один».

Но Олег был невозмутим: «Что-то мне не верится в правдивость твоих слов. Ну-ка ребятки, переспросите у него ещё раз, что-то я не расслышал».

На Семёна набросились ещё раз и били, били. Он уже перестал ощущать боль от ударов. Сознание уже начало покидать его.

Олег заметил это и остановил своих дружков: «Ладно, стойте. Мы ему ещё саму суть не успели сказать. Может, и вправду, дачница какая-нибудь в выходной приехала. Что ему случайных знакомых защищать? Вы же не уезжаете на рыбалку, когда бабу заклеите».

Семён не мог уже встать, Олег говорил ему, уже нагнувшись над ним: «Смотри, козёл, если где шашни заведёшь, то получишь опять по полной. И все подруги твои также будут получать. Если кому ляпнешь, про нас, просто замочу. А хочешь ты или не хочешь свою жену, это твоё дело, но она пожелала, чтобы ты был у неё дома».

Семён увидел, что голова Олега наклонена к нему, встать он уже не мог, тогда он изловчился и пнул ногой своего обидчика прямо в лицо.

Олег разсвирипел, посыпались удары, и Семён потерял сознание.

Семёну повезло, что продавщица из магазина, который стоял напротив автобусной остановки, увидела, как его уводил в лес какой-то незнакомец. Ей показалось это подозрительным, и она попросила мальчишек, которые зашли вскоре в магазин, посмотреть, что там твориться в лесу через дорогу.

Мальчишки прибежали сразу и сказали: «Там три мужика кого-то в лесу убивают».

Продавщица сказала им: «Бегите по дворам, собирайте, кого сможете, это на Семёна нашего напали».

Сама же она стала звонить по телефону, вызывать милицию и «скорую».

Минут через десять к магазину уже подходила толпа местных жителей, правда, в основном старушек. Они всей гурьбой с вилами и топорами устремились в лес. Это произошло тогда, когда Семён потерял сознание.

Олег, увидев их, приказал: «Всё, сваливаем».

Один из его дружков сказал: «Что ты, Олег, это же старухи».

«В том-то всё и дело, что старухи, их не испугаешь. Вы что, всех перемочите? Не хватало нам этого. Дадут наши приметы, и обратно на каторгу. Небось, милицию уже вызвали, сваливаем быстрее».

При виде приближающейся толпы, у бандюганов только пятки засверкали. Хорошо ещё машину они оставили в лесу подальше, была надежда, что её никто не видел.

Когда подошли к Семёну, то сразу определили, что он дышит. У всех полегчало. Милиция и скорая приехали быстро. Семёна увезли в больницу, а милиция начала снимать у всех показания. Приковыляла и бабушка Семёна, но её расстраивать не стали, сказали, что его просто побили, а сейчас он в больнице.

Бабушка сама подошла к милиционеру и напрямую сказала: «Это всё дело рук бывшей жены Семёна, хозяйки придорожного кафе. Муж её с любовником застукал, вот и ушел после этого от неё. Два месяца он с ней не живёт, а расчетную карточку она у себя держит, и деньги за него получает. Угрожала она Семёну, бандитов на него навести, вот и сдержала слово».

Милиционер записывал приметы бандитов. Одна старушка из лесу шла, так она сказала, что машину она их видела. Большая, говорит, чёрная, но в марках она не разбирается.

Когда милиция ехала обратно, то заехала в кафе. Ольгу, в сопровождении милиции, повезли в отделение для дачи показаний. Ольга в милиции отпиралась, как могла.

Из милиции она вышла вся встревоженная и стала сразу звонить Олегу с мобильного телефона: «Привет, Олег, надо срочно встретиться. По телефону не могу, я сейчас к тебе подъеду».

Встретились они в Выборге, в пустынном сквере.

Первым делом Ольга попыталась взять инициативу: «Что же вы переборщили так, теперь он при смерти лежит».

«Да он у тебя такой тупой. Его просто не запугаешь, оглоблей только можно перешибить».

«А что же вы так наследили?»

«А ты-то, откуда знаешь?»

«Я уже в милиции была, протокол составляли, только оттуда».

«Так он, зараза, ментам натявкал. Нет, я его точно замочу».

«Он то, как раз, ещё в сознание не приходил. А мочить тебе придётся пол Карасёвки. Да уже во всём Приморске разговоры ведут, как меня милиция в кафе арестовывала и на машине через весь город увозила. Уже не для кого, не секрет, что всё это, организовала я».

«Да плевать мне на тебя, скажи, что менты про нас знают?»

«Милиционер мне сказал, что у него на вас описания от пяти человек. Даже машину вашу, одна бабка видела, только она в марках не разбирается. Так что работаете вы грязно».

Олег со злости двинул Ольгу в челюсть, так что она свалилась со скамейки: «Ни тебе, дура, меня учить, твои заморочки, сама и разбирайся. Ты зачем меня обманула? Что ты мне говорила? Деревенский парень, бесхребетный, безвольный, сразу сломается. Я не люблю, когда меня обманывают. Вот что, голубушка, плата твоя за это дело увеличивается втрое. А если выйдут на меня менты, то первым делом, я прибью тебя. Поняла?

Надо же, первый раз бабу послушал, и на тебе. Да позору не оберёшься, когда братва узнает, на чём сгорел. Ты знаешь, стерва, сколько ментов в Выборге мечтают на чем-нибудь меня зацепить?»

Ольга уже сама была не рада, что связалась с ним: «Ладно, ладно, Олежек, всё я тебе заплачу. Только ты, какое-то время не появляйся у нас, говорят, много народу тебя видело. У нас же, если какое событие, то пол города знает».

Олег был сильно раздражен: «Вот что. Слушай и запоминай, если мне придётся от ментов скрываться, всё твое кафе будет работать только на меня и с другим директором. В качестве компенсации и квартиру свою продашь. Поедешь на свои юга, работать по специальности. Так что беги и улаживай мои дела. Чтобы ни один мент ко мне сюда не завалился. Хоть всем Приморским ментам отдавайся, но чтоб я об этом деле больше не слышал».

«Да, да, я всё поняла».

Олег что-то задумался, потом спросил: «Слушай, а ты с какого телефона мне сегодня звонила?»

«Да со своего, мобильного».

Олег даже вскочил с места, да двинул её так по физиономии, что она, на этот раз, по земле уже кубарем покатилась.

Олег уже заорал на неё неистово: «Ты что, лахудра безмозглая, не знаешь, что во всех мобильных компаниях, все звонки фиксируются?»

Ольга отвечала, уже в испуге: «Да я же ничего по телефону не сказала».

«Дура, да любой мент, двоечник, знает, как узнать, кто, откуда и куда звонит по мобильнику. Если ты подозреваемая, то после милиции сразу будешь звонить другому подозреваемому. А если выйдут на меня, то нетрудно будет на очных ставках опознать меня такому количеству людей.

Лети быстрей к мужу, выхаживай его, уговаривай, хоть пол кафе переписывай на него, но чтобы у него ко мне претензий не было. Задобри его, чем угодно, попробуй мне только продешевить, всего лишишься».

Ольга и сама была не на шутку испугана, она могла только лепетать: «Поняла я, Олежек, поняла. Всё исполню, как ты сказал. Я уже побежала».

Процесс пошел

Семён без сознания провалился недолго, он пришел в себя, когда его уже укладывали на больничную койку. Пришел доктор, осмотрел его, прощупал и заключил: Ничего страшного вроде не замечаю, сотрясение мозга у тебя на лицо, а других серьёзных болячек, кроме синяков и ссадин, я не вижу. Полежишь немного, может, ещё что-нибудь проявиться. Не расстраивайся, парень ты крепкий, всё переборешь».

Скорым временем пришла и бабушка с соседками. Принесли ему клубники и яблок. Обступили его и начали расспрашивать.

Семён же всё отнекивался: «Подумаешь, подрался, с каждым бывает».

Но бабушка не унималась: «Ты мне можешь ничего и не говорить, но не для кого, не секрет, что это всё стерва твоя учинила».

«Бабушка, не надо сейчас об этом, а то голова болит».

Бабушка начала его успокаивать: «Ладно, ладно, не будем тебя расспрашивать, мы просто здесь посидим».

Тем временем явился и следователь, вывел всех посторонних из палаты и начал расспрашивать Семёна: «В принципе, в вашей Карасёвке, мне всё уже и рассказали. Такое впечатление, что вся Карасёвка стояла и видела, как тебя били, и что говорили. Я и жену твою допросил, её прямо из кафе забрали. По всему видно, её рук дело. Она не за тебя боялась, а за себя, всё юлила, изворачивалась, сразу видно, прожженная баба, таких издалека видно.

Факт сотрясения мозга у тебя установлен, уголовное дело заведено, отнекиваться нет смысла. Тех троих молодцов описание у меня есть. Мне только хотелось бы узнать, видел ли ты их раньше, может, даже знаешь?

Семён понимал, что рано пока их сдавать, надо выждать время: «Мне кажется, что видел, но где, не помню».

«А ты описать-то сможешь нападавших? Может, они у тебя что-нибудь взяли?»

«А у меня брать-то нечего, денег у меня совсем не бывает».

«Но ты же на нефтяном терминале работаешь».

«Так там деньги по карточкам выдают, а её у меня жена забрала».

«Что же ты такой скромный, взял бы, да давно новую заказал, знаешь, сколько их теряют. Видишь, у жены твоей материальный мотив был. Так и запишем, надо же её за что-нибудь зацепить».

«Да не надо мне её цеплять. Надо, чтоб отстала».

«Это ты напрасно говоришь. Такие, пока серьёзно их не зацепишь, не отстанут».

«Да какие тут мотивы, здесь личные отношения».

«Правильно, так и запишем, причина избиения, личные отношения. Ты что думаешь, мне посадить кого-то надо? Я для тебя стараюсь. Вот, когда мы ей много всего предъявим, заставим испугаться. Только тогда она тебя может в покое оставить. А если и этих найдём, вот тогда она своим хвостом и закрутит. Эти молодцы с Выборга приехали, среди наших, таких нет».

«Да это совсем отморозки, для них убить кого-нибудь, ничего не стоит».

«А это хорошо с одной стороны, не тянет твоя жена, такими командовать. Это, скорей всего, её хозяева. Значит, она сама их боится. Если она узнает, что мы на их след вышли, то сама на попятную пойдёт».

«А мне-то, что делать?»

«Ты постарайся описать их подробно, да вспомни, где и когда ты их видел. Может, кто-нибудь тогда ещё был? Мы и их допросим, только так можно выйти на их след».

Семён подумал, но решил, пока не раскрывать все карты перед следователем: «Я подумаю, может, вспомню, тогда скажу».

«Ну, тогда опиши их поподробнее»

«У Вас же есть описание, мне сейчас думается тяжело, дайте мне посмотреть, что про них написали, если что, я добавлю».

Следователь прочитал ему описание налетчиков.

Семён не стал ничего добавлять: «У меня голова что-то разболелась, я могу только согласиться. Если чего ещё вспомню, сообщу вам попозже».

Когда следователь ушел, зашла бабушка с соседками, но Семён и им не стал ничего рассказывать, потому что понимал, что в его вопросе нужен в помощники толковый человек.

Часам к девяти вечера заявилась Ольга, с тщательно замазанным синяком на лице. Она накупила заморских фруктов и соков, как только она открыла дверь в палату, бабушка вскочила и набросилась на неё с клюкой. Ольга, инстинктивно закрыла дверь, и отступила в коридор. Семён, в это время, уже заснул. Бабушка вышла в коридор и понеслась на Ольгу, размахивая палкой: «Ты что, стерва, если убить не удалось, то отравить его решила. Не пущу я тебя к внуку, у нас теперь здесь охрана будет и ночью сидеть. Ишь, набралась наглости явиться, я тебя теперь на пушечный выстрел к нему не подпущу».

Пока бабушка шла на Ольгу, она всё пятилась назад. В конце концов, самым лучшим для неё, оказалось, совсем убраться восвояси.

Семён проспал до утра, а его бабушка так и просидела у его койки, шепча про себя молитвы.

Утром Семён проснулся рано, голова не болела. У него было такое ощущение, что он прошел какое-то очищение.

Пришел доктор, ещё раз осмотрел его, расспросил, а в заключении подбодрил: «Что я могу сказать? Организм твой работает на тебя, хорошее здоровье подарили тебе родители. Но, на всякий случай, надо ещё полежать. А вот бабушке твоей, здесь сиделкой быть не обязательно».

Бабушка пошла за доктором в коридор и задала ему вопрос: «Доктор, а Вы ничего не скрываете? Может, просто говорить не хотите?»

Доктор рассмеялся: «Да здоровый у Вас внук. Только после сотрясения мозга ему покой нужен».

Бабушка согласилась: «Вот и именно, покой. Вы, наверное, знаете, что это любовники жены так его отделали?»

«Да, мне следователь уже поведал».

Бабушка продолжала: «Так Вы его бывшую жену к нему не пускайте. Она его, знаете, как нервирует? Вы же сами сказали, ему покой нужен».

Доктор согласился: «Да, я вахтёрам передам».

Бабушка обрадовалась: «Вот и ладненько, тогда я домой поеду, а то у меня куры не кормлены».

Доктор её подбодрил: «Не волнуйтесь, здоровье у парня отменное».

Семён в это время лежал на койке с закрытыми глазами и размышлял. Для него понятия жены, уже не существовало, но он боялся за Наташу: «Наверное, кто-нибудь из подруг Ольги тоже тогда загорал на пляже. Они видели, как мы катались на лодке, и больше ничего, тогда бы эти бандиты мне напомнили. В Приморске Наталью никто не знает, потому что она не ходит по такого рода заведениям. Но ведь, если я буду с ней встречаться, то наверняка, Ольга узнает об этом. От этих же отморозков, можно ожидать чего угодно. А может прав следователь, может Ольга сама их боится. Здесь надо поделиться с кем-нибудь знающим. Тягаться с Ольгиной изворотливостью, мне явно не по силам».

Тогда Семён вспомнил о своём бригадире, Ильиче. Ему было чуть больше пятидесяти лет, но чувствовалось, что опыта в жизненных делах у него было не меньше, чем производственных навыков.

Вечером к нему приехала мать с отчимом. Она немного повздыхала, но сожалела, что её сын теряет богатую жену. А отчим, наоборот, советовал: «гнать эту стерву под зад».

На третий день, как только Семён увидел доктора, то попросился выписать его.

Доктор сказал многозначительно: «Выписать я тебя могу, но походишь пока по больничному. Тебе нужен покой, больше лежать, на рыбалку сходить можно. А вот выяснять отношения с женой пока рановато. Вот тебе таблетки, на случай, если заболит голова».

Семён обрадовался: «Обещаю, в точности выполнять все ваши указания. Буду отдыхать на природе. В конфликты не буду вступать».

Когда Семён вышел из больницы, он поспешил на свою работу и успел, как раз к обеденному перерыву.

Начальству на глаза он не стал показываться, а вот бригадиру своему он решил поведать свою историю и попросил помочь советом.

Ильич внимательно выслушивал его, переспрашивая подробности и уточняя детали. Очень заинтересовали его и предположения следователя. Когда Семён закончил свой рассказ, Ильич не сразу ему ответил: «Вот что, в таком деле торопиться нельзя, мне самому надо всё обдумать и взвесить. А сегодня вечером ты приходи ко мне домой, у меня ещё сосед соображает в таких делах, вот вместе и придём к нужному решению. Ты постарайся ещё вспомнить то, за что можно твою жену прижать к стенке. Это, я думаю, самое главное твоё оружие. Часов в восемь заходи, я здесь в Приморске живу, вот мой адрес».

Ровно в восемь Семён был по указанному адресу. Там его ждал Ильич, со своим соседом пенсионером Еремеичем, который был когда-то народным заседателем в суде. Опять они начали расспрашивать Семёна обо всех подробностях и деталях дела, особенно, интересовали их, закулисные махинации его жены.

Когда вся картина стала ясна, Ильич сказал: «Бери лист бумаги и пиши письмецо под нашу диктовку. Понимаешь, твоя мегера, как ты говоришь, очень шустрая, поэтому языком тебе её не перебить. А когда ты дашь ей эту бумажку почитать, весь пыл у неё поугаснет. Говорить о чем-то с бандюгами, смысла нет, потому что это, подонки, и убедить их просто невозможно, по причине отсутствия у них элементарных человеческих качеств. Их надо, или сажать в тюрьму, причем всех, или сразу убивать. Полумеры их только злят. Следователь тебе сказал, что они, скорее всего, из Выборга, а наведываются сюда за оброком. Значит, у твоей жены тесной дружбы с ними нет, она, скорее всего, их боится. Может быть, и от них, кое что скрывает. Без её инициативы, они сюда сами не приедут. Значит, твою стерву, надо саму посадить на поводок. Тебе и следователь говорил об этом. Смысл ты понял?»

Семён кивнул головой.

Тогда Ильич начал диктовать ему: «В Приморское отделение милиции. По факту моего избиения, такого-то числа, открылись новые подробности. Людей, которые избивали меня тогда в лесу, я узнал. Я видел их полтора месяца назад, когда они садились в джип марки «Мерседес» чёрного цвета, государственный номер А 021 ТТ, регион 47. Водителем был рябой парень, звали его Жорой, предводителем у них был человек по имени Олег, третьего человека я не знаю, но опознать могу. Тогда моя жена Серебрякова Ольга Петровна уехала с ними развлекаться на целых пять часов. После этого случая, я ушел от жены жить в другое место. В то время, как они меня избивали, они не скрывали, что их послала моя жена, чтобы я вернулся к ней жить.

Ещё я хочу сделать заявление на предмет коммерческой деятельности моей жены. Она занижает стоимость своих доходов путём перебивания кассовых чеков, в особенно доходные дни на другом кассовом аппарате, который находится у неё в доме. При проверке кассовых лент, это можно определить путём простой экспертизы. Она утаила от Государства доходов на пятьдесят тысяч долларов, которые у неё лежат в Санкт-Петербурге на срочном вкладе Альфа-Банка. По отчётам же у неё выходит каждый месяц нулевая прибыль.

К незаконной деятельности её можно отнести и сводничество. Она поставляет проституток для иностранных моряков, с которых она берёт иностранной валютой. Кроме меня имеются ещё свидетели этих фактов её незаконной деятельности».

Когда Семён закончил писать, он недоуменно спросил: «Но никак же нельзя доказать, что деньги в банке от её махинаций. Тем более у меня нет свидетелей, что она сводничеством занимается. А сама она не признается».

Ильич усмехнулся: «Уверен, она тебе это тоже скажет, а ты ей поясни, что вторая половина предназначена для её бандитов, на случай, если они ещё раз к тебе подойдут, им никакие доказательства не нужны. Вряд ли она захочет, чтобы они узнали о ней эти подробности.

Скажи ей, что второй экземпляр заявления, находится в надёжном месте. Если что-нибудь случится, то он окажется на столе у следователя. Она уже убедилась, что силой, от тебя ничего не добьёшься.

Самое главное, с ней не пускайся в дискуссию, языком она тебя переболтает. Даёшь ей почитать письмо, и требуй сразу идти в загс за разводом, да пускай денег заплатит там, чтобы сразу сделали. Если будет упираться, говори, что ты идёшь в милицию отдавать заявление.

Если ты заметишь у неё на глазах испуг, значит дело выиграно. Если она сможет уговорить тебя помириться, то считай, что она на тебе отыграется потом».

Семён переписал это заявление ещё раз, поблагодарил Ильича и его соседа Еремеича, потом отправился к себе в Карасёвку.

Ходил Семён всё время пешком, расстояния были не слишком большие. По дороге он вспоминал все наставления его старших товарищей, и благодарил судьбу, что есть ещё на свете добрые бескорыстные люди. Пройдя половину пути, он услышал, что его сзади догоняет подвода. На подводе сидели старушки из Карасёвки, среди них была и его бабушка. Старушки были возбуждены, они стали наперебой рассказывать о своих похождениях, особенно старалась его бабушка: «Ты знаешь, внучек, были мы сейчас все в кафе у твоей стервы, ославили её перед всеми посетителями. Она закрылась у себя в кабинете и не выходила. А мы палками по полу стучали, да рассказывали всем, кто входил, что из себя представляет хозяйка заведения. Все посетители у неё из кафе и улетучились. Мы пообещали приходить к ней каждый день, пока она не оставит тебя в покое. Если же ещё к тебе бандитов подошлёт, то спалим её кафе, синим пламенем. Так что ты можешь к ней идти и требовать развода. После такой славы, она в Приморске уже никогда себе мужика не найдёт, даже на короткое время».

У Семёна появилась улыбка на лице: «Ну, спасибо вам за участие. Всё, завтра иду разводиться».