Текст книги "Ветер возмездия. Уроки Токийского международного военного трибунала"

Взгляд из XXI века

ПИТЕР КУЗНИК,

профессор истории Вашингтонского университета

США устанавливали правила на этом процессе, определяли состав судебной коллегии, принимали решения. То есть в большой степени это было представление, срежиссированное США. Хотя председатель суда не был представителем Штатов, процессом в реальности управлял американский прокурор, а руководил этим всем генерал Дуглас Макартур.

США были заинтересованы в главенствующей роли на процессе еще и потому, что определенная информация на суде не должна была всплыть. В конце концов трибунал фактически развалился на два лагеря. Американцы занимались своими делами, СССР – своими. Сотрудничество свелось на нет.

Например, сначала какое-то время советскую делегацию на Токийском процессе американские хозяева кормили бесплатно – ведь советские люди были союзниками США в войне, они были героями для американцев, они внесли огромный вклад в поражение Германии, и советское наступление в Маньчжурии, на Курилах и Сахалине приблизило конец боевых действий на Тихом океане. Но когда Белый дом занял президент Трумэн, советско-американские отношения начали охладевать. Американцы теряли былое дружелюбие к бывшим союзникам, открыто демонстрировали все меньшую заинтересованность в участии СССР в трибунале. И тут все средства были хороши. Даже в бесплатных обедах и завтраках русским отказали…

Американцы не разрешали допрашивать своих задержанных, мотивируя это тем, что Советы… не должны интересоваться преступлениями японцев над китайцами и маньчжурами!

Американцы заключили договор с японской стороной: эти вопросы не поднимаются в суде, а японцы передают в США результаты экспериментов над людьми. Поэтому такого пункта в обвинении не было.

США были заинтересованы в главенствующей роли на процессе еще и потому, что многие из военных преступлений, в которых обвинялись японцы, совершались также и американской стороной. Например, не обсуждались факты не только подготовки Японии к бактериологической войне, но и факты бомбардировки японцами китайских городов. Это преступление против человечности, это военное преступление, и оно должно быть осуждено – но ведь США делали то же самое! Во время войны Америка сбрасывала бомбы на более ста японских городов! Но военный министр США Генри Стимсон сказал Трумэну: «Не хочу, чтобы США заслужили репутацию страны, которая превзошла в жестокости самого Гитлера».

Да, к маю 1942 года японские вооруженные силы захватывают Гонконг, Малайю, Филиппины, Индонезию, Бирму, оккупируют Таиланд и выходят на подступы к Индии и Австралии. В ходе своих операций они крайне жестоко обращаются с военнопленными: отрубают головы, закалывают штыками, сжигают людей заживо.

Не стоит забывать, что в это же время американское правительство направило 120 тысяч японцев, большинство из которых были гражданами США, в заведения, которые, по сути, являлись концентрационными лагерями. Их сторожили пулеметчики, вокруг была натянута колючая проволока. В американской пропаганде японцы приравнивались к паразитам, тараканам. Иногда американцы использовали образ приматов, изображая японцев обезьянами.

Свыше 22 тысяч японцев были перемещены в лагеря и в Канаде. В 1944 году Верховный суд США подтвердил законность такого интернирования, аргументировав это тем, что ограничение гражданских прав расовой группы допустимо, если того «требует общественная необходимость».

Дискриминация была вопиющей – ни с немецкими, ни с итальянскими выходцами в Америке ничего подобного не происходило. Как сказал глава Западного командования обороны, «к немцам и итальянцам можно применять индивидуальный подход, японцы же будут вселять в нас ужас, пока не будут уничтожены».

Только в 1988 году президент Рональд Рейган принес за это публичные извинения.

Из беседы, 2017 г.

Глава 3
А судьи кто?

Как уже говорилось, Международный военный трибунал для Дальнего Востока был образован приказом Главнокомандующего союзных держав генерала Дугласа Макартура в составе 11 судей, которые представляли 11 государств, воевавших с Японией или ставшими жертвами ее агрессии:

от Индии – Р. Пэл,

от Голландии – Б. Роллинг,

от Канады – С. Макдугалл,

от Великобритании – У. Патрик,

от США – М. Крамер,

от Австралии – У. Уэбб,

от Китая – Д. Мэй,

от СССР – И. М. Зарянов,

от Франции – А. Бернар,

от Новой Зеландии – Э. Норгкрофт,

от Филиппин – Д. Джаранилла.

Председателем трибунала тем же приказом был назначен австралийский судья Уильям Уэбб.

Нетрудно заметить, что большинство стран, чьи представители вошли в трибунал, находились в той или иной степени под политическим, экономическим или военным влиянием США. Кроме того, генерал Макартур, обладая общей властью в Японии, имел еще одно очень важное право – лично утверждать приговор Международного военного трибунала. Добавить сюда, что среди защитников обвиняемых в основном были американские адвокаты, которых назначил военный министр США. Поэтому многие в Токио, и прежде всего японцы, называли трибунал «американским». Поспорить с этим трудно.

Судья Уильям Уэбб, председатель трибунала, родился в 1887 году в Австралии. Окончил католическую школу, затем Университет штата Квинсленд. Работал адвокатом, нотариусом, судьей штата, а последние годы – членом Верховного суда Австралии. Надо отдать должное – в той ситуации Уэбб был наиболее подходящей кандидатурой на должность председателя Международного трибунала. Он оставался председателем на всем протяжении процесса – до 1948 года. В конце 1947 года правительство Австралии пыталось отозвать его из Токио, направив соответствующий запрос Макартуру. Сам Уэбб колебался, но в конце концов его убедили не покидать процесс. Двенадцатого ноября 1948 года, после более чем двухлетнего судебного разбирательства, именно Уэбб в качестве председателя трибунала огласил приговор.

Сэр Уильям Уэбб

Уэбб ушел в отставку из Верховного суда Австралии в 1958 году, после 12-летнего пребывания в должности.

По воспоминаниям членов нашей делегации, мистер Уэбб держался с большим достоинством, как истинный судья, и вызывал всеобщее уважение. В левой руке у него часто был стек. Во время заседаний он сидел в центре судейского стола, другие судьи располагались справа и слева от него, в том порядке, в каком был составлен вышеприведенный список. В начале процесса А. Бернар выразил некоторое недовольство тем, что ему предоставили третье место от председателя, тогда как он претендовал на второе – на место советского или английского судей. Однако члены трибунала не сочли заявление Бернара достаточно обоснованным, оставив все на своих местах в буквальном смысле слова.

В своем кресле Уэбб сидел почти не двигаясь, слегка наклонив голову к микрофону. Чувствуя себя настоящим хозяином положения, он говорил в микрофон спокойно и тихо. В отличие от других судей, которых называли «Ваше превосходительство», Уэбба называли «Ваша честь». С членами трибунала он совещался редко, только по особо важным вопросам, а по менее значительным принимал решения единолично, но объявлял их чаще от имени трибунала и реже от своего имени, ссылаясь на мнения членов трибунала, хотя их мнения не спрашивал. С обвинением и защитой он был весьма вежлив, старался не обидеть никого из них. Порой, по мнению наших юристов, это даже мешало делу.

Все судьи были настоящими профессионалами, юристами высокого класса. Большинство из них получили образование в старых европейских университетах, хорошо знали философию, историю, право, религию. Они часто обращались к мудрости древних; например, кто-то из них к месту процитировал Цицерона, что «единым всеобщим учителем и законодателем является бог. Закон зародился в божественной мысли, бог объявил его, и бог судит по нему». Приводили также цитаты из Блаженного Августина, вспоминали законы Моисея и заповеди Христа. Советских юристов, воспитанных на атеизме и марксизме-ленинизме, такие сентенции, разумеется, не убеждали, разве что удивляли.

Атмосфера разоренной Японии, конечно, сказывалась на поведении судей, и это отнюдь не комплимент. Лорд У. Патрик, представитель английской аристократии, любил наблюдать, как нищие японцы с жадностью набрасываются на выброшенную им в окно тлеющую сигару, которую он не успевал выкурить во время перерыва.

Судья от США генерал-майор М. Крамер, невысокий, худой, в отличие от британского коллеги держался просто. При обсуждении вопросов он не отличался активностью и занимал умеренную позицию. Судья от Китая Д. Мэй, естественно, занимал жесткую антияпонскую позицию. Француз А. Бернар обычно присоединялся к большинству, прислушивался к каждому слову со стороны Уэбба и защиты. Судья Э. Норткрофт из Новой Зеландии за судейским столом всегда сидел опустив глаза в разложенные перед ним бумаги; при решении вопросов он осторожно придерживался консервативной позиции. Филиппинец Д. Джаранилла сидел самым крайним слева, уткнувшись в бумаги, и так же, как и его сосед Норткрофт, частенько дремал. Видимо, понимал, что его роль в процессе во многом декоративная.

Взгляд из XXI века

ВАСИЛИЙ МОЛОДЯКОВ,

историк, политолог,

профессор университета Такусёку, Токио

Тюрьма Сугамо, построенная в районе Икэбукуро в 1920 году, на тот момент была самой совершенной, самой современной в Японии. Но надо помнить, что в результате американских бомбардировок весны-лета 1945 года 93 % строений в Токио было уничтожено, то есть город был разбомблен практически подчистую. Тюрьма же осталась нетронутой. Точно так же, кстати, как Дворец правосудия и примыкающая к нему тюрьма в Нюрнберге. Знаменательное совпадение.

Список главных военных преступников был опубликован за десять дней до того момента, когда им предписывалось самим явиться в тюрьму. То есть за ними не приезжали, их не арестовывали, в тюрьму не тащили. У многих иностранцев это вызывало недоумение: преступники имели возможность скрыться, бежать. Но, с другой стороны, куда бежать с Японских островов? И, кстати, никто бежать не пытался. Возможность покончить с собой была предоставлена всем. Однако воспользовались ею немногие. Кто-то не нашел в себе сил, кто-то верил в лучшее, а кто-то знал что-то важное, что позволяло рассчитывать на благоприятный исход…

Из беседы, 2017 г.

Глава 4
Мы обвиняем!

Полномочия и статус судьи в Америке, Британии и многих других странах, чьи представители принимали участие в трибунале, считаются исключительно высокими, во всяком случае гораздо выше, чем у прокурора. Судья независим, подчиняется только закону и в этом смысле считается высшей инстанцией правосудия. Особому положению судьи, вытекающему из англосаксонского права, способствует и то обстоятельство, что судьи в своей практической деятельности руководствуются прецедентами, обретающими силу закона. При таких условиях отдельный судья является как бы и законодателем, устанавливающим определенную правовую норму по определенной категории дел.

Сергей Голунский

Так, в заседаниях Международного военного трибунала стороны неоднократно ссылались на прецеденты – подобные дела, рассмотренные американскими или английскими судьями. В частности, несколько раз обвинение ссылалось на решения, вынесенные Федеральным судом США.

И напротив, в СССР судья и прокурор находились примерно в одинаковом положении, поэтому члены советской делегации были удивлены, когда по приезде в Токио столкнулись с совершенно иным отношением к судье.

Согласно советскому ранжиру, когда наша делегация спустилась с корабля на берег, впереди шел обвинитель от Советского Союза, он же глава делегации, С. А. Голунский. Судья И. М. Зарянов следовал за ним. Но как только представители Международного военного трибунала разобрались, кто из прибывших какую должность занимает, центром внимания сразу же стал Зарянов. В его распоряжение были предоставлены комфортабельная американская машина и роскошный номер в лучшей гостинице Токио «Империал». А в отношении Голунского не было проявлено никаких особых знаков внимания, он жил в обычной американской гостинице «Дайити» и пользовался автомашиной из гаража нашего посольства.

Специальным приказом подъезды к зданию, где заседал трибунал, были строго распределены между участниками. К главному подъезду номер один могли подъезжать только судьи и их секретари, тогда как команде обвинения, в том числе и главному обвинителю, к первому подъезду подъезжать не разрешалось, и они пользовались подъездом номер шесть.

Почти на всех более или менее важных приемах в Токио присутствовали судьи, а обвинители приглашались довольно редко и далеко не все.

Как уже говорилось выше, в трибунале были представлены 11 государств. Все страны, за исключением Индии, имели своих представителей в обвинении (несколько человек, объединенных в национальные секции).

Обвинение в целом возглавлял Главный обвинитель. Руководители национальных секций обвинения являлись помощниками Главного обвинителя; они, в свою очередь, имели помощников, выступавших в суде по отдельным фазам обвинения. Общее число обвинителей на суде было свыше шестидесяти человек. Кроме того, обвинение располагало большим штатом технических работников: консультантов, секретарей, переводчиков, стенографисток, машинисток и др., – это еще несколько сотен человек.

Главным обвинителем по выбору генерала Макартура стал американец Джозеф Кинан.

Кинан родился в городке Потакет, штат Род-Айленд, 11 января 1888 года. Он получил степень бакалавра и магистра в Университете Брауна в 1910 году, а в 1913 году – в Гкрвардском университете. Служил в американской армии в Первую мировую войну, по ее окончании занимался юридической практикой. Расследования преступлений знаменитых американских гангстеров, таких как Джордж Фрэнсис Барнс по кличке Пулемет Келли, принесли ему национальную известность. Кинан служил помощником Генерального прокурора, был ответственным за Уголовный отдел Министерства юстиции США, когда президент Трумэн выбрал его Главным обвинителем на Токийском процессе.

В библиотеке Гарвардского университета и сегодня хранятся записи и корреспонденция, собранные Джозефом Кинаном во время его участия в Токийском процессе.

Кинан был невысокого роста, полный, с грубым красным лицом, но он хорошо, со вкусом одевался. Как рассказывали советские участники процесса, держался он непринужденно и вместе с тем солидно. Его выступления всегда отличались политической остротой и юридической обоснованностью. Но интересы Америки были для него неизменно на первом месте.

Отношения Кинана с председателем суда Уэббом были довольно натянутыми, что всем бросалось в глаза. Войдя в зал, он, не глядя на Уэбба, садился за свой стол и тут же вступал в деловые разговоры с помощниками. Уэбб при появлении Кинана немедленно отворачивался и не упускал случая под видом отправления председательских обязанностей уколоть его.

К советской делегации, в частности к Голунскому, Кинан относился уважительно, с удовольствием посещал наши приемы, был на них оживлен и разговорчив. В зале судебного заседания Кинан часто разговаривал с Голунским, видимо, советовался, вырабатывал общую позицию. Он часто энергично возражал против аргументов защиты. Чувствовалось, что Кинан, выступая в качестве обвинителя на этом процессе, был искренно убежден в виновности бывших руководителей Японии и необходимости их сурового наказания.

К сожалению, после нескольких месяцев работы трибунала Кинан был отозван в Вашингтон, откуда вернулся почти через год.

Артур Коминс-Карр, обвинитель от Великобритании, одновременно являлся заместителем Главного обвинителя. Ему поручалась подготовка наиболее трудоемких разделов обвинения. Выступления Коминс-Карра отличались хорошим знанием фактического материала и юридической обоснованностью, но говорил он крайне сухо, монотонно.

Обвинитель от Китая – Чи Сянг. Родился в 1896 году. Окончил университет в Китае и университет в США. Занимал должность главного прокурора при Шанхайском Верховном суде. Вел себя скромно и учтиво.

Роберт Онето, обвинитель от Франции, был еще довольно молодым человеком. К работе в Международном военном суде он был не готов (не хватало опыта) и, возможно, поэтому потерпел ряд неудач во время допросов подсудимых.

Из других обвинителей стоит особо отметить лишь Педро Лопеца, обвинителя от Филиппин. Он был самым молодым и, пожалуй, самым энергичным обвинителем. Во время японской оккупации Филиппин Лопец участвовал в движении Сопротивления. Пожалуй, единственный он выступал страстно, не скрывая своего личного презрения к подсудимым, которые развязали войну против его страны, оккупировали ее и причинили ей огромные материальные и людские потери.

Взгляд из XXI века

ЗАКАРИ КАУФМАН,

юрист, старший научный сотрудник

Гарвардской школы им. Кеннеди, США

Америка обладала абсолютной властью на Международном трибунале над японскими военными преступниками. А сам процесс был чуть ли не постановкой, полностью разыгранной США.

Генерал Макартур действительно стал диктатором, или, как его еще называли, американским Цезарем в Японии. Половина из пятидесяти прокуроров были американцами. Английский язык использовался в качестве второго основного языка, и само устройство судебного разбирательства во многом воспроизводило американские процедуры и американскую судебную систему.

США были крайне заинтересованы в информации, полученной в результате медицинских экспериментов, и в связи с надвигающейся холодной войной сочли получение этой информации более важным делом, чем торжество правосудия.

И Китай, и западные союзники, за исключением США, истощили свои ресурсы к концу Второй мировой войны. К тому же именно Америка во многом определила момент окончания войны атомной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. Так что у нее были и возможности, и желание оккупировать Японию и провести Токийский процесс.

Из беседы, 2017 г.

Глава 5
Советские люди в Токио

Активная подготовка по формированию советской делегации велась долго и тщательно. Руководство страны придавало большое значение тем сложным и запутанным событиям, которые происходили в Токио вокруг предстоящего процесса. Вся подготовка держалась под контролем самого Сталина. Кадры для делегации придирчиво отбирались по все стране.

Один пример. В феврале 1946 года капитан Анатолий Николаев, служивший в Приволжском военном округе председателем трибунала Ульяновского гарнизона, получил телеграмму с предписанием срочно выехать в Москву – в Управление кадров Народного комиссариата юстиции СССР. Капитан терялся в догадках: зачем его столь срочно вызывают? На другой день он уже был в столице. Руководство Управления побеседовало с ним, однако причину вызова ему так и не назвали. Лишь через неделю Николаев узнал: принято решение направить его в Токио в составе советской делегации для участия в работе Международного трибунала.

Заботились обо всем. Например, военным сшили два вида нового обмундирования – под сапоги и под ботинки, а также выдали гражданские костюмы. Гражданские члены делегации тоже были прилично экипированы.

В специально выделенных вагонах через всю страну делегация отправилась во Владивосток и оттуда на двух военных кораблях – в Японию.

В составе советской делегации было около семидесяти человек: военные и гражданские судьи, прокуроры, следователи. Если суммировать, делегация разделялась на две части: советская часть обвинения и советская часть трибунала (суда).

Во время процесса состав делегации постоянно менялся: некоторые сотрудники по разным причинам уезжали в Союз, другие прибывали на их место.

Возглавлял делегацию член Коллегии МИД СССР, Чрезвычайный и Полномочный посланник, член-корреспондент АН СССР, доктор юридических наук, профессор Сергей Александрович Голунский.

Человек яркий, опытный, прекрасно разбирающийся в хитросплетениях международной обстановки, он прекрасно знал, как себя вести с иностранцами. Решение назначить его обвинителем от СССР на Токийском процессе было чрезвычайно удачным.

Голунский родился в Москве в 1895 году. В 1917 году он окончил юридический факультет МГУ. В течение многих лет сочетал ответственную работу в государственных органах (в том числе прокуратуры) с активной научной и педагогической деятельностью. С 1939 года заведовал секцией Института права АН СССР. Занимался подготовкой юридических кадров для советских вооруженных сил.

Яркой страницей в жизни Голунского была его деятельность в области международных отношений. С 1943 года по 1952 год он работал в Министерстве иностранных дел СССР, являясь членом Коллегии и начальником Договорно-правового управления. Принимал участие в ряде международных конференций – Московской, Ялтинской, Потсдамской, в Думбартон-Оксе и Сан-Франциско. Занимался разработкой таких важнейших международных документов, как Устав ООН и Статут Международного суда. Свободно владел тремя европейскими языками. Разносторонняя эрудиция и блестящие способности Голунского помогли ему завоевать заслуженный авторитет на международной арене.

Свою работу ученого-правоведа Голунский никогда не оставлял. С 1946 года, будучи профессором кафедры права Академии общественных наук при ЦК КПСС, он занимался подготовкой научных юридических кадров. С 1954 года – директор Всесоюзного научно-исследовательского института криминалистики. В 1958 году

Автор после презентации фильма о Нюрнбергском процессе с Голунским Павлом Владимировичем, родным племянником главного государственного обвинителя от СССР Голунского Сергея Александровича на Токийском процессе. Павел Владимирович много чего интересного поведал автору о жизни дяди и Токийском процессе.

Париж, 8 ноября 2018 года.

Голунский перешел на работу в Институт государства и права АН СССР, где руководил сектором и одновременно был главным редактором журнала «Советское государство и право». Его лекции по советскому праву, прочитанные во многих странах мира, содействовали развитию культурных связей отечественных юристов с зарубежными.

Обладая столь блестящими способностями и навыками, в Токио Голунский быстро вошел в контакт с иностранными коллегами. Он хорошо знал правовой и фактический материал и во время своих выступлений держался свободно и уверенно, легко парировал нападки со стороны защиты, вызывая симпатии у своих коллег.

К сожалению, Голунскому недолго пришлось быть в Токио. По окончании советской фазы обвинения в октябре 1946 года он был отозван в Москву. Его заместил бывший прокурор Москвы государственный советник юстиции 2-го класса А. Н. Васильев.

Совсем иным человеком был член Военной коллегии Верховного Суда СССР генерал-майор юстиции И. М. Зарянов, член Международного военного трибунала от СССР.

Диввоенюрист И. М. Зарянов (справа) и генерал М. Крамер (США)

Иван Михеевич Зарянов родился в 1894 году в Вятской губернии, окончил юридическую школу и институт Красной профессуры, в органах военной юстиции работал с 1920 года. Был председателем военного трибунала округа, а во время войны – фронта. С 1942 по 1945 год занимал должность начальника Военно-юридической академии Красной армии. Был членом Военной коллегии Верховного Суда СССР. Словом, это был юрист «сталинской школы», и он, конечно, подписывал смертные приговоры в годы Большого террора.

После смерти Сталина генерал Зарянов был исключен из КПСС «за допущение и грубое нарушение социалистической законности во время работы в Военной коллегии Верховного Суда СССР».

В 1955 году был лишен звания генерал-майора юстиции в связи с так называемым «Ленинградским делом».

В ходе Токийского процесса Зарянов получал прямые инструкции от Политбюро. По поводу приговора были определены три ключевые позиции:

1. Приложить все усилия к тому, чтобы в текст приговора было включено максимум материалов и пунктов обвинения по агрессии против Советского Союза.

2. Голосовать против смертных приговоров, потому что на тот период в Советском Союзе была отменена смертная казнь.

3. Не подавать никаких особых мнений.

Следует отметить, что Уильям Уэбб с подчеркнутой учтивостью относился к Зарянову, понимая, какое государство он представляет на трибунале.

Стоит представить и других членов нашей делегации, которым пришлось нелегко из-за обилия работы.

Заместителем обвинителя от СССР был

A. Н. Васильев, а помощниками и следователями – полковник юстиции С. Я. Розенблит, К. Н. Багинян, полковник А. И. Иванов, Н. Ф. Куделин,

B. С. Тадевосян, Л. Н. Смирнов, П. Д. Морозов, майор юстиции Базенко. Все они были опытными и знающими работниками прокуратуры.

Консультантом советской части трибунала являлся профессор международного права Ленинградского университетам. Я. Рапопорт. Начальник секретариата советской части – полковник юстиции Н. А. Виноградов, судебные секретари – гвардии майор юстиции Е. И. Гаранин и уже знакомый нам гвардии капитан юстиции А. Н. Николаев.

Кроме того, были секретари, переводчики, стенографистки, машинистки и административно-хозяйственные работники.

Как вспоминал А. Н. Николаев, обычно в зале суда присутствовали член трибунала, судебный секретарь, обвинитель или его помощник с переводчиком; еще два переводчика находились в специальном помещении для переводчиков. Остальные сотрудники работали в своих кабинетах и посещали зал суда только тогда, когда там происходило что-либо интересное.

Особенно большая нагрузка ложилась на судебных секретарей и переводчиков. Весь процесс велся на английском и японском языках, поэтому документы от советской стороны приходилось переводить на английский язык, а английские документы – на русский. Переводить нужно было и выступления, то есть объем работы действительно был огромным.

Достаточно сказать, что каждый день сотрудники получали для перевода стенограмму судебного заседания средним объемом 120 страниц. Кроме стенограммы надо было переводить меморандумы, ходатайства, заключения, акты, протоколы и другие документы.

Перевод и редактирование стенограмм судебных заседаний поначалу вызывал трудности, случались накладки, но потом наши переводчики освоились. Да так, что подсудимый Хиранума, бывший премьер-министр Японии, во время допроса сказал: «Если бы мне вновь пришлось быть премьер-министром, то я с удовольствием взял бы вашу переводчицу к себе личным секретарем». А через несколько недель председатель трибунала Уэбб во время заседания во всеуслышание заявил: «Я не чувствую никакой разницы в языке почтенного английского судьи лорда Патрика и русского переводчика Алексея».