Текст книги "Очаровательный соблазнитель"

* * *

Кинан выругался, разглядев на приближавшейся карете фамильный герб Рекстеров. Дверца открылась. Он не мог не усмехнуться, разглядев нежданного гостя.

– Если бы мне понадобился желторотый юнец, ты первый получил бы от меня официальное приглашение.

– Милрой, – ответил лорд Невин, которого ничуть не обидело такое приветствие, – я перестал быть желторотиком в двенадцать, когда наш великодушный отец отвел меня в публичный дом и преподал такой урок, которого не найдешь ни в одной книге и даже не узнаешь во время путешествия по Франции, Италии и Швейцарии. Садись, я взял на себя заботы об экипаже.

Проворчав «спасибо», Кинан забрался в карету. Его брат по отцу тоже облачился в черное ради вечернего торжества.

– Я уже говорил, что у ваших благородных лордов нравы хуже, чем у чумных портовых крыс?

– Пару раз. – Невин дал знак кучеру трогать. – Поведай, на какой ступени общества находишься ты, если так стремишься вползти в круг этих крыс?

Кинан с горечью признал, что он находится где-то между крысиным пометом и падалью.

– Знаешь, я хотел с ней повидаться. – Милрой помассировал свои закрытые веки, чтобы снять растущее напряжение. – Боже, как все запуталось! Я как безумец стоял и выкрикивал ее имя. Слуги заперли двери. С одной стороны не пускали меня, с другой – еле удерживали ее разъяренного отца, который хватался за ружье и целился мне прямо в глаз. Все сыпали угрозами, о чем-то умоляли. А у окна стояла тетушка Молли, с грустью наблюдая за этим безумием. Было видно: она расстроилась из-за того, что я оказался мерзавцем, – о чем ее не раз предупреждали.

С досадой махнув рукой, Кинан продолжал рассказывать. Уинни не выглянула, не захотела даже позлорадствовать. Ему так и не удалось прорваться сквозь преграды, которые она возвела между ними.

– Типтон наверняка засел где-нибудь в укромном месте со своей смертоносной тростью, готовый перерезать мне горло, если старик Бидгрейн промахнется.

– При иных обстоятельствах я бы только обрадовался, узнав, что кто-то еще кроме меня жаждет твоей крови, – признался Невин. Его глаза потемнели. – Но не сейчас. Цена слишком высока.

– Цену можно обсудить, – не сдавался Кинан.

В его душе вновь клокотала ярость. Он будет просить, умолять… Он готов даже убить, только бы не видеть больше в глазах Уинни этой боли.

– Если нужно, я соглашусь на перемирие.

Сводный брат Кинана задумчиво смотрел в окошко кареты.

– Учитывая неприязнь, которую мы с тобой испытываем друг к другу, ты, должно быть, любишь Уинни по-настоящему, если готов пойти на такие жертвы.

Повисло молчание, нарушаемое лишь уличным шумом.

– Если я соглашусь, это не значит, что я воспылал к тебе любовью.

– Как и я к тебе.

И братья ударили по рукам.

* * *

– Мы так и думали, что найдем тебя здесь, – сказала стоявшая на ступеньках, ведущих к оранжерее, Девона.

Типтон, одетый во фрак, застыл рядом с женой. Уинни отчаянно позавидовала их близости, которую они воспринимали как должное.

– После того как папа перестал орать, я подумала, что вы уже устали от нравоучений и давно уехали, – ответила Уинни.

Она сидела, сцепив руки, за маленьким столиком, где они иногда завтракали.

Девона присела рядом с сестрой, положив на ее холодные руки свои теплые ладони.

– Терпеть не могу, когда вы с папой ссоритесь. Он отказывается с тобой разговаривать, а ты не съела за ужином ни кусочка.

– Он вправе злиться. Я опозорила и его, и всю нашу семью. Эгоистка! Подумаешь – осталась без ужина! Я еще и не такого заслуживаю. – Уинни заметила, как Девона бросила на своего супруга умоляющий взгляд.

Типтон вышел из тени и сел напротив. Погладил подбородок и сказал:

– Ты не ела не только сегодня вечером, Уинни. Ты похудела, осунулась и слишком побледнела, на мой взгляд.

Врач всегда остается врачом. Типтон взял свояченицу за запястье и нахмурился: ее пульс был учащенным.

– Я-то думал, что ты борец, дорогая Уинни. Никогда не предполагал, что ты станешь разыгрывать из себя великомученицу.

Услышав его насмешливые слова, девушка вздернула подбородок.

– Мне не нужна жалость, Типтон. И от ответственности я не бегу, – заверила она зятя, уже жалея о том, что больно уколола Типтона его прошлым. – Прости, у меня это вырвалось нечаянно.

– За что ты просишь прощения? За то, что сказала правду? Ты меня разочаровываешь. – Типтон с невозмутимым видом продолжал ее поддразнивать. – Лучше держать нос кверху, готовясь в любой момент сделать выпад в мою сторону, чем, свернувшись клубочком, в одиночестве пестовать свои обиды.

– Я скрывала свои отношения с мистером Милроем. Этот обман преследует меня. Если поползут слухи, никто не отмоется.

Типтон нежно улыбнулся Уинни – он редко так улыбался, в основном своей жене.

– Я полжизни прожил под завесой предрассудков и скандалов. Потом в моей судьбе появилась Девона. Ее затея не способствовала тому, чтобы сплетни утихли. – Он взял жену за руку и поцеловал кончики ее пальцев.

– Вы выстояли вместе. А я не в том положении, чтобы рассчитывать на мистера Милроя.

Рука Уинни выскользнула из ладони сестры и опустилась на живот. И, несмотря на то что жестокому, ограниченному мирку, в котором они жили, было еще ничего не известно, Уинни даже врач был не нужен, чтобы подтвердить: она находится в интересном положении. Ей так хотелось поделиться своими предположениями с Девоной, но, по совести говоря, прежде чем сообщить новость родным, ей придется сказать обо всем Кинану. Уинни сомневалась, что кого-нибудь обрадует.

– Почему ты ничего не рассказала нам об этом грязном пари? – требовательно вопрошала Девона. – Папа с Типтоном разберутся с этими негодяями!

– Ради чего, сестричка? Я не стану рисковать теми, кого люблю, из-за глупой забавы. Я думала, вскоре они устанут, им станет скучно. Но, похоже, моя благосклонность к мистеру Милрою разозлила их еще больше…

– Ты полагаешь, мистер Милрой заодно с ними?

Уинни услышала в голосе Типтона угрожающие нотки и покачала головой, готовая в любой момент встать на защиту любимого.

– Благодаря своим связям и деньгам он знаком кое с кем из высшего общества, но подозреваю, что не все готовы принять его в свой круг. Нет, он слишком поглощен своей ненавистью к Рекстерам, чтобы забивать себе голову глупейшими спорами.

– Как видно, он нашел время и для другого, – беззлобно заметила ее сестра.

Уинни едва не заплакала, пытаясь не обращать внимания на встревоженный взгляд, которым обменялись Девона с мужем.

– Да, ты права. Вот поэтому я и боюсь. Неужели я была лишь средством, с помощью которого можно помучить лорда Невина? Или забавной игрушкой…

– Любое из этих предположений выставляет мистера Милроя в невыгодном, я бы даже сказала преступном свете.

Уинни презирала себя за то, что сомневается в Кинане, но разговор Милроя с лордом Невином, который она подслушала, не принес ей облегчения.

– Так или иначе, пока еще не доказано, что мистер Милрой принадлежит мне.

– Может быть, следует послушать отца? Типтон, сложно ли нанять головорезов? – поинтересовалась вслух Девона.

Впервые за несколько часов Уинни улыбнулась. Ее сестра всегда была беспощадной, когда становилась на защиту тех, кто ей дорог. Что бы ни произошло, ее родные всегда будут ее любить!

* * *

Когда Невин вместе с Кинаном вошли к клуб, все присутствующие повернули к ним головы и зашептались.

– Милрой, возможно, тебе и удалось бы убедить Лотбери и его дружков держать язык за зубами, но наше феерическое появление будут мусолить целый вечер.

Кинан был чересчур возбужден и настроен не слишком дружелюбно, но, стиснув зубы, приветливо кивал знакомым, пока они с Невином лавировали между столиками, за которыми шла игра.

– Наша первостепенная задача – оттянуть на себя внимание присутствующих. Надеюсь, ты сможешь выдержать мое общество?

– Постараюсь, Милрой, – сухо ответил Невин.

Маркиз Лотбери встретил их у входа в отдельный кабинет. Его встревоженный, бегающий взгляд остановился на лорде Невине. Если маркиз и удивился его присутствию, то решил, что безопаснее будет оставить свое любопытство при себе. Раньше Кинан жалел о том, что воспользовался молодым лордом и его страстью к боксу, чтобы пробраться в элитное общество. Сейчас он понимал, что это его использовали.

– Подрабатываете дворецким, Лотбери? – протянул Кинан, удовлетворенно заметив, что маркиз отпрянул. На его бледном лице появилось раздражение. – Как ты его находишь, Невин?

Его брат сделал вид, будто размышляет над заданным вопросом.

– Ливрея слишком мрачная. Ему больше идет желтый цвет.

Маркиз был слишком напуган, чтобы отвечать на оскорбления. Однако и пасовать было нельзя, поэтому он принялся увещевать:

– Милрой, мы же не враги! Я выполнил вашу просьбу: убедил всех в том, что вы примете наши поздравления, если будет соблюдена такая же секретность, как и при заключении пари.

– Зачем же лишать себя удовольствия растоптать репутацию благородной дамы?

Лотбери настороженно взглянул на Невина. Присутствие лорда его явно не обрадовало.

– Давайте оставим это между нами.

– К сожалению, сие невозможно, – произнес Кинан. – Я давно уже научился стойко переносить разочарования, и вам тоже придется усвоить этот урок. Невин останется с нами.

– Не очень-то радушно здесь принимают, – проворчал у него за спиной брат, когда они последовали за маркизом в кабинет.

Кинан прищурился, презрительно изогнул верхнюю губу.

– Если бы ты меньше заботился о своей выгоде, то уже давно разобрался бы с этими якобы джентльменами или предупредил семью Уинни.

Невин не смог скрыть сожаления.

– У меня были на то причины, но ни одну из них я не намерен сейчас обсуждать. И тем не менее я готов был бы отступить, если бы это помогло скрыть от Уинни их низость.

Милрой решил, что если уж его единокровный брат сумел признать свою вину, то и от него не убудет.

– Когда с этим будет покончено, мы вместе попробуем все исправить.

Лотбери что-то нашептывал одному из четверых сидевших за столом. Этому человеку было чуть больше сорока, у него были жидкие каштановые, явно завитые волосы. При виде Кинана его губы расплылись в фальшивой улыбке.

– Джентльмены, давайте же встанем и поприветствуем нашего победителя!

Все повернули головы в их сторону. Но подойти к братьям решился только один.

– Меня зовут Диго, я председатель избранного общества. Вы, мистер Милрой, – человек, слава о котором бежит впереди него. Позвольте представить вам членов нашего общества «Преступление». Слева от вас лорд Миддлфелл, рядом с ним в очаровательной расшитой жилетке – мистер Терри. – И он добавил с усмешкой: – Торговец. – Диго указал направо. – Мистер Эстилл, будущий лорд Оттен. И вы прекрасно знакомы с нашим новым членом, лордом Лотбери.

Кинан поочередно смерил каждого из них взглядом, запоминая лица.

– Думаю, лорд Невин не нуждается в представлении.

Диго кивнул.

– Разумеется. Милорд, добро пожаловать. Хотя должен признаться, что я удивлен вашим союзом.

Невин небрежно переступил с ноги на ногу и беспечно ответил:

– В таком случае не буду разрушать ваши иллюзии.

Диго едва заметно прищурился.

– Меня мало заботит соперничество, пока не прольется кровь. Наш девиз: «De mal en pis».

– От плохого к худшему, – перевел для Кинана Невин.

– И ни дня без пари, – добавил мистер Терри. Мрачный блеск его глаз, казалось, не вязался с дородной фигурой и мягкими чертами лица.

Лорд Миддлфелл, шалопай чуть старше самого Кинана, уже приобрел славу умелого игрока. Если Рекстер проматывал за карточным столом свое состояние, то этот человек его приумножал.

– Есть возможность ущипнуть нашу дамочку.

Кинан поднял брови, делая вид, что крайне заинтригован.

– Вы ведете нечестную игру?

– Если есть возможность, чуть-чуть помогаем судьбе, – объяснил Диго. – В некоторых пари никогда не узнаешь результат, пока не подтолкнешь в спину кого-нибудь из участников.

– Самые интересные пари, когда ставишь на «темных лошадок», – сказал мистер Эстилл, перекатывая гинею между двумя пальцами.

– На таких, как мисс Бидгрейн, – подсказал лорд Невин, пытаясь обуздать свою ярость.

– Именно, – с довольным видом кивнул Диго, как будто граф был смышленым учеником. – Это было самое сложное пари. Я уже утратил надежду получить выигрыш.

От подобного признания у Кинана внутри заклокотало. Ему с первого взгляда не понравился этот самодовольный выскочка, и Милрой уже подыскивал предлог подпортить его безупречный вид.

– Значит, это вы предложили заключить пари?

Мистер Терри откашлялся.

– Мне кажется, именно я два года назад предложил рассмотреть мисс Бидгрейн в качестве возможной кандидатуры.

– Не совсем так, сэр, – возразил мистер Эстилл. – Вы всего лишь сказали, что этой даме уже давно пора выйти замуж, после того как Типтон сбежал с ее младшей сестрой. Тогда поднялся ужасный скандал. Впрочем, старику Бидгрейну удалось его замять.

Лорд Миддлфелл сделал глоток коньяка.

– Удивительно добродетельная дама, все при ней. Будь я змием, который развратил Еву… – Он пожал плечами, и его взгляд стал маслянистым от похоти.

– Как видно, ваш змий не добился цели, – усмехнулся мистер Эстилл.

– Да уж, признаю, мой змий в этот рай не попал. Кто же знал, что у этой красотки такие острые зубки? У меня после нашей встречи даже шрам на руке остался.

Кинан не осознавал, что невольно шагнул вперед, пока Невин не схватил его за руку и не потянул назад, больно впившись пальцами в предплечье.

Целых два года Уинни молча сносила их тайные интрижки, наивно веря, что оберегает честь своей семьи. Кинан живо представил себе, как во время одного из пикников Миддлфелл напал на нее из-за кустов, полагая, что она станет терпеть надругательства над своим телом так же мужественно, как и нападки на ее душу.

Кинану хотелось пойти к ней, прижать к себе, утешить и заодно упрекнуть – зачем было столько молчать? Упрямство Уинни лишь еще больше раззадоривало жестоких спорщиков, вовлекая ее в опасный поединок между гордостью и похотью. На ярмарке кто-то толкнул ее в пасть льву. Кинан посмотрел на Лотбери, вспоминая, что сам дал этому юнцу возможность манипулировать судьбой Уинни. Неужели ее толкнул кто-то из этих негодяев?

Лотбери избегал пристального взгляда Кинана, делая вид, будто наливает себе выпить. Хрусталь звенел о хрусталь, когда маркиз бросал встревоженные взгляды в сторону собравшихся.

Диго обратился к лорду Невину:

– Мы с Эстиллом поставили на вас, когда мисс Бидгрейн дала Миддлфеллу от ворот поворот. Казалось, она искренне вам симпатизирует, что давало вам шансы на успех там, где многим не повезло.

«Поверить не могу!» – Возмущение на лице лорда Невина сменилось вопросом.

– Я таков, – подтвердил он, подошел к маркизу и взял у него бокал. – Всегда говорю искренне, всегда вызываю симпатию. – И он одним глотком осушил бокал.

– А вас, – мистер Терри ткнул пальцем в Кинана, – увидев впервые, я принял за нетитулованного дворянина.

Кинан стал растирать костяшки пальцев на правой руке. На его лице читалось изумление.

– Я не вор, что бы вы там ни думали. Как можно украсть то, что принадлежит тебе по праву рождения?

Все, за исключением Невина, расхохотались.

Когда мистер Терри смеялся, у него тряслись полные обвисшие щеки и подбородок, под которым даже не было шейного платка. Глаза негодяя остекленели от пьянства и недосыпания.

– Сэр, на ринге вам нет равных. Я без колебаний поставил на вас. Гостиная – это тот же ринг. Здесь царят свои строгие правила, а вы нарушили большинство из них. Вы настоящий мужчина, скажу я вам.

– Наверное, я пошел в мать, – словно между прочим произнес Кинан, и только хорошо знавшие его люди могли бы распознать в его голосе скрытую угрозу.

Невин напрягся, приготовился, всем своим видом показывая: если нельзя превзойти противника в силе, нужно действовать умом.

– Всевышний знает, что мой отец скорее плюнет в дурака, чем поведет себя как дурак.

Терри так громко расхохотался, что его лицо стало угрожающе пунцовым. Миддлфелл покачал головой и стукнул приятеля по широкой спине. Кинану хотелось, чтобы все собравшиеся провалились к чертям. Краем глаза он заметил, как Диго сделал знак Лотбери. Маркиз нагнулся, достал с нижней полки деревянный сундучок и поставил его на стол.

Диго извлек из потайного кармана железный ключ и открыл сундук. Внутри лежали сотни золотых гиней и серебряных шиллингов. Пятьсот фунтов блестели и притягивали жадные взгляды. Для того чтобы их получить, Кинану пришлось всего лишь растоптать судьбу одной молодой леди.

– Если мои сведения верны, для вас это гроши. Примите их в знак благодарности, мистер Милрой, за то, что укротили даму, которая, как мы уже решили, выше плотских страстей. Повеселитесь на славу. – Диго поднял свой бокал.

Мистер Эстилл тоже поднял свой.

– За змия, разорившего рай!

– За змия! – эхом вторил Миддлфелл.

От осознания того, что этот похотливый тост точно описывал его прегрешения, в горле у Кинана появился обжигающий кислый привкус. Чем он лучше этих негодяев? Он ведь тоже обидел Уинни. Да, он ничего не знал о пари, ему это было даже на руку – ничего не знать, чтобы заполучить Уинни и отомстить Рекстерам. К сожалению, эти джентльмены не могли похвастаться подобным незнанием – и поэтому заплатят за свои грехи двойную цену.

– И все это ради прихоти, – пробормотал себе под нос Кинан, скрестив руки на груди. – Ну что ж, повеселились. Я набью карманы золотом и серебром. – Он поднял глаза и ощупал взглядом лица присутствующих, надеясь увидеть в них не только жадность, похоть и веселье. – А как же мисс Бидгрейн? Что выиграла она?

Лорд Миддлфелл усмехнулся.

– Это уж вы нам скажите, Милрой. Ведь это вы потащили ее ночью в храм. Она кричала, когда вы повалили ее на пол?

От этого вопроса по спине Милроя пробежали мурашки. Он не помнил, чтобы Миддлфелл был в тот вечер на балу. Проклятье! Никто не знал об их свидании в храме. Кинан тогда внимательно огляделся по сторонам и старался не шуметь.

Лотбери.

Кинан отыскал взглядом маркиза, который, движимый чувством самосохранения, отступил назад. Осознавая опасность, он смотрел на Милроя во все глаза, не мигая. Этот человек в тот вечер должен был отвлекать мисс Клег. Наверное, он оставил девушку на чье-то попечение, чтобы ему ничего не помешало красться и вынюхивать.

Кинан, как в тумане, сделал несколько шагов, которые отделяли его от вероломного приятеля. Затем замахнулся и резко ударил его кулаком-кувалдой в челюсть. Лотбери отлетел назад на сервировочный столик и, падая, ударился головой. Кинан ухватил его, потянул на себя и сжал. Сильно.

Один из присутствующих грязно выругался у Кинана за спиной, когда маркиз взвыл, как дикий зверь.

Реакция Лотбери, видимо, не впечатлила Кинана – он бесстрастно наблюдал за тем, как потный Лотбери побелел от боли. Когда маркиз сумел выдохнуть, на его губах пузырилась слюна.

– Больно? – вкрадчиво поинтересовался Милрой. Его ласковый тон не предвещал ничего хорошего. – Я только начал. И никто меня не остановит. Однажды я предупреждал тебя о том, что лучше не попадаться мне на пути!

В ответ Лотбери пробормотал что-то нечленораздельное. Его глаза закатились, спина выгнулась, все тело напряглось.

Кинан отпустил его и отошел в сторону. Маркиз упал на четвереньки. Его рвало.

– Несколько грубовато для задушевной беседы, – произнес Диго и инстинктивно отодвинулся, когда Кинан взглянул в его сторону.

– Все зависит от выбранной темы, – заметил Милрой. – Невин может подтвердить: некоторые разговоры просто выводят меня из себя.

В разговор вступил лорд Невин, который не без восхищения наблюдал за происходящим.

– Я почти неделю не мог встать с кровати. – Невин бросил на брата исполненный благоговейного ужаса взгляд. Потом встал между мистером Эстиллом и дверью, перекрыв пути к отступлению. – Может быть, пока Лотбери изучает содержимое своего желудка, вы объясните, почему он так поступил?

– Из-за мисс Уинни Бидгрейн.

Мистер Терри нервно захихикал.

– Милрой, мы все приняли ваше сегодняшнее присутствие как подтверждение наших подозрений о том, что эта дама – всего лишь уловка, чтобы уничтожить… – Он скосил глаза на Невина, не решаясь назвать его имя.

Кинан нахмурился.

– Джентльмены, вы слишком часто суете нос в мои дела. Сегодня я положу этому конец.

Мистер Эстилл пододвинул Кинану сундук.

– Сэр, мы не хотим с вами ссориться. Берите деньги и уходите.

– Не так быстро.

Милрой перевернул сундук. Монеты застучали по столу, градом посыпались на пол. Кинан схватил сундук и швырнул его в ближайшую стену. Посыпалась штукатурка. Сундук едва не попал Лотбери в голову, но тот был настолько потрясен, что даже не вздрогнул.

– Вы нанесли мне оскорбление. – Кинан смахнул монеты со стола прямо в лицо ошеломленным Миддлфеллу и Терри. – Меня тошнит от ваших мерзких пари. За то, что вы обидели мисс Бидгрейн, я буду заталкивать эти монеты вам в глотки, пока вы не задохнетесь.

Лорд Миддлфелл сохранял невозмутимость.

– Ах, какая сентиментальность у незаконнорожденного сына Рекстера и ирландской потаскухи. Неужели только мне это кажется забавным?

Диго фыркнул:

– Мы не учли такого поворота, Миддлфелл.

Его женоподобное лицо с мелкими чертами засияло от восторга: похоже, он нащупал слабое место.

– Мистер Милрой, неужели вы искренне полагаете, что своим благородным поступком убедите сэра Томаса Бидгрейна выдать за вас дочь? Даже несмотря на ее бесчестие, вы ей не ровня.

Удар пришелся прямо в сердце! Но Кинан не хотел, чтобы кто-либо из присутствующих это заметил.

– Очередное пари, Диго? Даже вы не можете быть таким глупцом.

Диго обиженно засопел – к насмешкам он не привык. От его улыбки так и разило фальшью.

– О, мистер Милрой, я способен не только на то, чтобы сидеть в клубе и заключать пари. К тому времени, как я закончу смаковать интересные подробности истории с мисс Бидгрейн, всякий будет иметь возможность поразвлечься с ней за пару шиллингов.

– Бидгрейн не допустит подобной клеветы, – возразил Невин, злясь на то, что их присутствие только повысило ставки.

Диго засмеялся.

– В этом-то и заключается самый удивительный секрет недомолвок, сэр. Они просачиваются сквозь трещины добродетельности.

– Я живу в старом доме и умею обращаться с трещинами. И не побоюсь замарать руки, чтобы заделать их!

Милрой накинулся на Диго раньше, чем у того хватило ума убежать. Схватив его сзади за шею, Кинан ударил негодяя лицом о стол и протащил по поверхности, сметая оставшиеся монеты, а потом швырнул на пол, головой вниз, как куль.

– Я сам тебя убью! – взревел Миддлфелл, вскакивая со стула.

Кинан отскочил, увернувшись от удара. Его кулак достиг цели, несмотря на то, что боксер одновременно сделал подножку решившемуся бежать мистеру Терри. Оба рухнули на пол, хватая воздух ртом.

Невин краем глаза заметил, как сверкнула сталь. Увидев в руках нападавшего нож, он ударил ногой по спинке стула, на котором сидел мистер Эстилл, и прижал джентльмена к столешнице. Тот выронил нож. Не давая противнику опомниться, Невин потянул стол вверх и стукнул мистера Эстилла в подбородок. Оглушенный ударом, будущий лорд Оттен снова сел. Невин выбил из-под него стул.

Кинан перешагнул через потерявшего сознание Эстилла.

– Впечатляет. Прими мою похвалу!

Его сводный брат пожал плечами.

– Я просто уравнял шансы, хотя полагаю, ты справился бы со всеми четырьмя и без моей помощи.

– В любом случае помощь оказалась кстати.

Милрой наклонился и перевернул Диго на спину. Потянул за галстук, приводя председателя в сидячее положение, похлопал его по щекам. Когда ресницы Диго затрепетали и он смог сфокусировать взгляд на нападавшем, на его лице отразилось вначале замешательство, потом страх.

– Вот и чудно! Мне удалось привлечь ваше внимание. – Кинан наклонился над Диго. Со спины его прикрывал Невин. – Вы тут давеча мне угрожали, теперь пришел мой черед. Забудьте о мисс Бидгрейн. Все свидетельства об этом пари будут немедленно уничтожены. Если кто-нибудь когда-нибудь заикнется об упомянутой даме, вы без промедления будете пресекать любые разговоры. По-моему, вы отлично с этим справитесь.

Лорд Миддлфелл, тяжело дыша, оперся на стол.

– Диго, не обращай на него внимания. Что он сделает? Убьет нас всех?

Кинан отпустил Диго – у него обнаружился менее сговорчивый собеседник.

– Убью, если только смерть поможет заткнуть вам рты. Оружием умеют пользоваться не только джентльмены. Я буду вызывать вас по очереди на дуэль, пока здравый смысл или сам дьявол не заставит вас замолчать.

– И вызов вам бросает не только мистер Милрой, – предупредил лорд Невин. – Я буду вашим секундантом. Согласны, сэр? – с подчеркнутым уважением произнес граф, обращаясь к единокровному брату.

После стольких лет ненависти его уважение было таким же неприятным на вкус, как прокисшие сливки.

– Согласен. И снова спасибо.

– Если мистер Милрой промахнется, я буду драться от его имени.

Черт побери, а ему действительно начинает нравиться этот парень! Кинан взглянул на костяшки своих пальцев. Он поцарапался о зубы Лотбери. В местах порезов кровь уже подсохла, и ранки начинали саднить.

– Еще одно неуважительное слово об этой даме – и на ваши головы обрушится гнев ее семьи. Пока за вами не пришли благодаря молчанию мисс Бидгрейн и вашим хитрости и осторожности. Развяжете войну – и у Типтона появится шанс освежевать ваши изрешеченные свинцом трупы!

– Довольно! – взмолился Диго. Он сел. У него на лбу уже вскочила шишка размером с кулак. – Ни о каком пари я и слыхом не слыхивал.

– И я, – подхватил Лотбери, который не мог даже встать самостоятельно. – Сегодня мы положим конец обидам.

«Для тебя еще не все закончилось», – подумал Кинан, но промолчал. Маркиз обязан ответить ему, почему он предал его и Уинни, и Милрой не отступится, пока не получит внятных объяснений.

Мистер Терри, поднимая с пола уцелевший графин, тоже закивал. И, жадно припав к горлышку, стал пить большими глотками.

Лорд Невин ткнул мистера Эстилла носком ботинка. Тот, потирая бок – несколько ребер явно были сломаны, – вынужден был прошипеть, что согласен.

– Миддлфелл! – требовательно позвал Кинан. Во взгляде лорда читалась затаившаяся злоба и жажда мести. Эти чувства были хорошо знакомы Милрою. – Хочу услышать, что скажете вы.

– Речь уже не идет о целомудрии мисс Бидгрейн, – дерзко заявил он.

Сегодня вечером Кинан обзавелся несколькими новыми врагами. Он кивнул и направился к двери.

– Согласен. – Протянутая для рукопожатия рука тут же сжалась в кулак, и через секунду он ударил Миддлфелла в нос. Раздался хруст. Из носа наглеца, словно из раздавленного помидора, брызнула кровь. – И мы забыли об этом.

Миддлфелл схватился за разбитый нос и закричал. Возражений не последовало.

Потряхивая саднящей кистью, Кинан другой рукой открыл дверь. Он слышал за спиной тяжелое дыхание Невина, который больше не мог сдерживать восторг. В коридоре, привлеченная шумом, уже собралась толпа. Ранее Диго велел дворецкому никого не впускать, и, несмотря на подозрительные звуки, слуги послушно выполняли его приказ.

Мимо братьев протиснулись джентльмены, чтобы осмотреть раненых. Справа Кинан увидел Типтона, который оттеснял сэра Томаса Бидгрейна. Эти двое, похоже, жарко спорили, но тут старик заметил Милроя и Невина. Его кустистые седые брови взлетели, глаза вопросительно посмотрели на Невина. Старик что-то зашептал виконту Типтону на ухо.

Кинан напрягся. Он ожидал нападения со стороны мистера Бидгрейна: сложно будет замять скандал, разразившийся в присутствии стольких свидетелей.

Типтон двинулся им навстречу. Казалось, их присутствие нисколько его не удивило.

– А для нас оставили работенку? – Лицо виконта оставалось бесстрастным, но Кинан готов был поклясться, что в его голосе сквозило одобрение.

– К чему вести разговоры о несуществующем пари?

Серые глаза Типтона лукаво блеснули.

– О несуществующем пари. – Он обдумал услышанное. – Жаль, что я никогда не видел вас на ринге, мистер Милрой. Ценю ловкость и мастерство.

Типтон взглянул на разбитую, окровавленную руку Кинана, которая уже начала опухать. Милрой, вытянув шею, заглянул в комнату.

– Эти джентльмены оказались такими хрупкими. Они просто недооценили уличного боксера, да еще и взбешенного.

У мистера Бидгрейна был вид человека, который вынужден благодарить того, кто не понравился ему с первого взгляда. Плевать! Сейчас Кинан был так зол, что готов был затолкать слова благодарности сэру Томасу в глотку вместе с парочкой зубов.

Наверное, эти мысли отразились у Милроя на лице, но Бидгрейн, вместо того чтобы отступить, казалось, готов был принять вызов.

– Разговор между нами еще не окончен, мистер Милрой, – предупредил Бидгрейн.

Никакой благодарности не последовало. Ну и ладно, пусть будет так.

– А разве были другие мнения, старик?