Текст книги "(Не) верю тебе!"

глава12

УЛЬЯНА

– Боже! Какая я дура! Зачем поддалась порыву?! Зачем убежала? Нельзя! Нельзя было показывать свои эмоции! – крепко сжимаю влажную салфетку, которой тщательно убираю следы потёкшей туши.

Вот тебе и бренд! Такая же обманка, как и....

Как же больно! Внутри всё горит, сердце готово вырваться наружу, оставив в груди огромную дыру. Знала, что будет больно их видеть вместе, они муж и жена, но не думала, что настолько. Ещё этот кофе…, она ведь сама опрокинула на себя чашку, не удержала её в руках! Моя вина только в том, что я рано разжала свои пальцы.

– Боже, ну зачем ты нас столкнул? – шепчу, хватаюсь руками за край раковины, опускаю голову вниз, – как мне туда вернуться? Как?

Слышу звук открывания двери общего туалета, быстро выпрямляюсь, поправляю слегка растрёпанную укладку, смотрю через зеркало на ту, которая нарушила моё уединение.

Девочка с ресепшн, увидев меня, удивилась моему нахождению здесь, даже замерла на пару секунд, но быстро взяла себя в руки, и приветливо улыбнулась.

– Добрый день, – произносит мелодичным голоском, и не в силах скрыть любопытство, заглядывает в мои покрасневшие от слёз глаза.

– Добрый, – отвечаю и выбрасываю в урну грязную салфетку, достаю новую.

– Ульяна Алексеевна, у вас что-то случилось? – всё же задаёт вопрос, делая пару шагов ближе.

– Не переживайте Верочка, всё хорошо, тушь себе купила новую, вот теперь жалею, глаза от неё слезятся ужасно, – говорю первое, что пришло на ум.

И кажется моему ответу верят, так как интерес в глазах девушки угасает, но не до конца.

– А у вас, что на этаже туалет сломался? Почему тогда мне не сообщили, я бы вызвала мастера....

– Нет, туалет у нас не сломался, здесь я оказалась случайно, – перебиваю любопытную сотрудницу, и убрав в это время остатки потёков, выбрасываю очередную салфетку, молча обхожу девушку, направляюсь на выход.

– Это хорошо, что не сломался, – летит мне в спину расстроенный голосок.

Нужно держаться такой любопытной особы подальше. Вот она первая сплетница в компании.

Выхожу в коридор, и растерянно замираю. Мне нужно вернуться на рабочее место, вот только ноги туда не идут.

– Возьми себя в руки Уля, – шепчу себе, поймав взгляд проходящего мимо помощника бухгалтера, делаю шаг вперёд.

В лифте кое-как унимая дрожь в теле, и когда створки раскрываются, покидаю кабинку. Пройдя десять шагов, вхожу в приёмную. Пусто, дверь кабинета Клима закрыта, а значит эти двое там, а может они ушли? Появляется надежда, что сегодня я больше не увижу эту парочку, но подойдя к своему рабочему столу и зацепившись взглядом за ежедневник понимаю, что нет. Клим здесь, у него через сорок минут ещё одно собрание, и он его явно не пропустит.

Присев за стол, принялась за так ещё недоделанный отчёт. Работать не получается, мысли о случившимся не покидают голову, мешают сосредоточиться, по несколько раз перечитываю то, что сделала вчера. Через полчаса мне всё-таки удаётся углубиться в отчёт, но длится это не долго.

– Ульяна Алексеевна, вы подготовили переговорную, через десять минут собрание, – раздаётся голос Клима по селектору.

Словно ошпаренная кипятком подрываюсь с места, так как совершенно про это забыла.

– Да Клим Борисович, – нагло вру, отвечаю начальнику.

Жду пару секунд, вдруг что-то ещё скажет мужчина, и срываюсь из приёмной, несусь в переговорную. Что ужаленная в одно место расставляю бутылочки с водой, рядом с ними чистые стаканы, раскладываю канцелярию, расставляю ровно стулья. Успеваю сделать всё, когда дверь открывается, и на пороге появляется начальник.

Под его тёмным взглядом замираю, руки холодеют, от чего-то внутри появляется страх.

«Нужно уходить!», кричит внутренний голос, и я поддаюсь этой команде, делаю два шага к выходу.

– Вы куда это собрались? – останавливает меня, смотрит с прищуром.

– На рабочее место, – произношу ответ, и только после понимаю, что голос дрожит.

– Ваше рабочее место сейчас здесь, – кивает на стул в углу, – вы разве не в курсе, что обязаны присутствовать вместе со мной на собраниях и других деловых встречах? Именно за это вы получаете большую часть своей зарплаты. Так что присаживайтесь, и готовитесь выполнять мои поручения, поверьте, сегодня их будет предостаточно, – холодно, но с каким-то непонятным для меня предвкушением произносит Клим, проходя к своему месту.

Сглатывая вязкую слюну, на деревянных ногах прохожу к одинокому стульчику, присаживаюсь и опускаю взгляд на свои колени. Не могу на него смотреть, и уж тем более находился рядом, но приходится.

– Ульяна Алексеевна, – зовёт меня мужчина.

И мне приходится поднять на него взгляд.

– После совещания, будьте добры, сходить и купить нормальный кофе, а не травить меня и мою жену теми помоями, что вы, приготовили для нас сегодня, – делает ударения говоря «вы», и на последних словах кривит губы.

– Хорошо, – отвечаю и опускаю взгляд вниз.

«Травить», «помоями». А я вот эти «помои» пью уже несколько месяцев, и ещё ни разу не отравилась. Жива и здорова.

– И что касается инцидента с моей женой, – неожиданно произносит мужчина, и вновь мой взгляд направлен на него, – на первый раз, я не стану вас лишать зарплаты, но если вы ещё раз, испортите хоть одну вещь моей жене, а уж тем более причинить ей вред, я вас не только зарплаты лишу, я уволю вас с волчьим билетом, – леденящим душу тоном, говорит Клим, а у меня во рту всё пересыхает, и сердце пропускает удар.

– Но я....

Хочу заступиться за себя, но меня грубо перебивают.

– Замолчите, и не смейте оправдываться, Мила мне рассказала, как вы специально разжали пальцы, и опрокинули на неё содержимое чашки, – гремит голос мужчины, а мои глаза начинаю печь.

И если бы не появившийся на пороге главный бухгалтер, я бы вновь показала слабину, и пролила слёзы, что так сильно рвались наружу.

Совещание проходило в гнетущей обстановки, Клим словно срывал злость на подчинённых, он дёргал меня по-всякому поводу, я только в приёмную бегала раза четыре, чтобы принести те или иные договора. Досталось всем, особенно главам отделов, которые сидели в недоумении, и переглядывались между собой.

Совещание закончилось за пятнадцать минут до окончания рабочего дня. Я настроенная поскорее сбежать из этого ада домой, поспешила в приёмную, чтобы убрать со стола, выключить компьютер, и взять домой так и недоделанный отчёт, была вновь остановлена голосом начальника.

– Ульяна Алексеевна, вы доделали отчёт? – нависая надо мной задал вопрос мужчина.

Как он оказался так близко я не поняла.

– Нет, я заберу его домой и доделаю, и завтра утром предоставлю его вам, – говорить было трудно, но ещё труднее дышать.

Мои лёгкие за один вдох наполнялись ароматом его парфюма, голова поплыла, и перед глазами замелькали картины прошлого, будоража всё внутри.

– Так не пойдёт! – рявкает мужчина, сгоняя с меня нахлынувшие чувства, – вы сейчас же доделаете его, предоставите его мне на проверку, и если в нём всё будет правильно, отправитесь домой! – опаляет моё лицо своим горячим дыханием, и сверкнув чернотой глаз, отходит на шаг, и следом скрывается в кабинете.

Дышу глубоко через нос, и нервными движениями лезу в карман за телефоном, чтобы, как и вчера, позвонить подруге, и попросить её ещё раз забрать из садика Еву.

Подруга выудила из меня причину, по которой я снова задерживаюсь на работе. И рассказала я ей не только про отчёт, но и про жену Клима, а точнее про наш инцидент, и угрозу со стороны начальника, уволить меня с волчьим билетом. Поделилась с подругой, и легче на душе стало. Попрощавшись с Викой, принялась за работу.

В работу погрузилась быстро, жутко хотелось домой, к своей маленькой девочки, обнять её, поцеловать, рассказать сказку перед сном, и самое главное провести с ней чем можно больше времени перед тем, как она уснёт.

Когда наконец-то я закончила работу над отчётом, и поднялась с места, чтобы показать его Климу, дверь приёмной открылась, а увидев выходящего, захотелось с визгом броситься ему на шею.

Видимо Никанор Назарович заметил моё желания, так как тепло улыбнувшись, широко раскрыл свои объятия, приглашая меня в них.

За секунду оказалась рядом, словно к отцу родному прижалась, стало так тепло и уютно, но в то же время в горле образовался ком, и вместо приветствия с губ слетел всхлип.

– Ну-ну, Уличка, не надо плакать девочка, ну что ты, моя хорошая? – стал тихо успокаивать меня мужчина, поглаживая меня по волосам, словно маленькую девочку, и от этого стало ещё хуже, захотелось выть в голос.

Не смогла ему и слова сказать, сжала губы, прижалась к мужчине ещё теснее.

– Чёрт, два дня всего прошло, – зло прошептал бывший начальник, – ну ничего, сейчас он у меня…, – запнулся мужчина, а я его слов совсем не поняла, не до этого мне было, я пыталась сдержать себя, и не разрыдаться в голос, – так, вытерла быстро эту влагу с лица, и пойдём к шефу твоему заглянем, – отстранил меня от себя за плечи, заглянул в мои глаза полные слёз.

Быстро сделала то, что сказал мужчина, шагнула к своему столу, достала из сумочки маленькое зеркало, и сухие салфетки, убрала следы слёз с лица, повернулась к Никанору Назаровичу.

– Здравствуйте, а что вы здесь делаете? – наконец-то смогла говорить.

– В гости зашёл, – как-то уклончиво ответил мужчина, – пойдём, – протянул мне руку и кивнул на дверь кабинета.

Внутри появилось облегчение, мне не придётся идти туда одной.

Что за спасательный круг вцепилась к предложенную руку мужчины, и вместе дойдя до двери, и постучав, потянула её на себя. Но лучше бы я этого не делала.

Представленная перед глазами картина, долго будет отображаться в моей памяти, принося немалую боль.

– Ты что здесь устроил?! – прогремел над моей головой голос Никанора Назаровича, заставив вздрогнуть не только меня, но и полуголую парочку, что практически занимались любовью на рабочим столе.

глава13

КЛИМ

– Ты…, должен…, уволить эту криворукую, – тяжело дыша, порывисто произносит Мила, уткнувшись мне в грудь лицом, крепко держась за мои плечи.

Я прервал поцелуй, как только моя помощница скрылась из виду, единственный «зритель» сбежал, «актёры» могут быть свободны до следующей встречи, чтобы отыграть новую сцену.

– Ты меня слышишь? – доносится снизу, заставляя оторвать взгляд от дверей приёмной.

– Я никого увольнять не буду, Мила, – смотрю в затуманенные глаза.

Даааа! Кажется перестарался. Такие поцелуи между нами были в первый год нашей супружеской жизни. Тогда я вытравливал Ульяну из своей головы, души и сердца, пытался поселить туда Милу, но так и не смог. Мой организм отторгал её.

– Но она…

– Я уверен, она сделала это не специально, и то, что здесь произошло не повод увольнять сотрудников, – перебиваю её визг, и стараюсь говорить спокойным голосом, иначе скандала не избежать, мне нужна идиллия с Милой, которую должна видеть Ульяна.

До моих ушей доносится недовольное сопение Милены, ей не нравится мой отказ, а мне плевать.

– Идём, – отстраняю от себя жену, и развернув её лицом к двери кабинета, слегка подталкиваю вперёд, держа руку на её пояснице.

Зайдя в кабинет, понимаю, что Милена уже побывала здесь, об этом говорит брошенная ей на диванчик шубка и сумочка.

– Когда мы поедем домой? – задаёт вопрос и, развернувшись ко мне лицом, кладёт свои руки мне на грудь, ведёт ими вверх и смыкает на моей шее.

По взгляду вижу, она рассчитывает на продолжение, и оно будет, только позже, после собрания, «актёры» ещё не полностью отработали представление, и не важно, что Мила не в курсе своей роли.

– У меня через час собрание, после него поедем домой, – нагло вру.

Домой мы поедем не сразу.

Милене не нравится мой ответ, она хочет заполучит желаемое сейчас.

– В шкафу есть чистая рубашка, можешь переодеться в неё и заказать себе доставку нового платья, я предупрежу охрану, чтобы курьера пропустили прямо сюда. И да, постарайся не отвлекать меня от работы, иначе домой мы попадём не скоро, – выделяю интонацией последние слова, и они точно бьют в цель.

Мила словно болванчик кивает головой, и подойдя к шкафу, достаёт рубашку и скрывается за дверью небольшой душевой.

И пока жена приводит себя в порядок, я действительно погружаюсь в работу и выныриваю из кучи договоров и прочей важной шелухи, когда телефон издаёт короткий сигнал напоминания о собрании.

Рука тянется к телефону, чтоб убрать всплывшее окно на экране, и в голове появляется вопрос. «А вернулась ли моя помощница на своё рабочее место?».

Не успел додумать до конца, как мой палец уже нажал на кнопку селектора. И как только вижу, что пора говорить, спрашиваю про готовность переговорной, и как позже оказывается не зря. В момент моего появления в переговорной, девушка выглядела загнанной лошадью. Мне сразу стало понятно, что она здесь делала в то время, как должна была находится в приёмной.

Как же она меня взбесила своей попыткой сбежать из переговорной, она явно не хотела находиться рядом со мной. Отчитал её, что школьницу получившую два по контрольной, меня торкнуло так, что и за Милу отчитал, даже увольнением пригрозил, хотя понимал, что виновата была явно не она, а моя жёнушка. Знаю я её фокусы, проходили.

Зря оставил её на совещание, очень зря. Смотрел на неё, ощущал запах её духов вперемешку с собственным, и вместо того, чтобы слушать замов и директоров отделов, уплывал в воспоминания четырёхлетней давности, теряя связь с реальностью.

По окончанию совещания, уже хотел плюнуть на свою задумку и отправиться домой. Но наткнувшись взглядом на аппетитную попку помощницы, что спешно направлялась к своему рабочему месту, призывно покачивая бёдрами, передумал.

Пока тихо следовал за ней, думал под каким предлогом оставить помощницу, чтобы по окончанию работы она обязательно заглянула в мой кабинет. И словно в помощи, память подкинула картину сегодняшнего утра. Отчёт! Его так и не предоставили мне.

И как же я радуюсь, когда слышу ответ Ульяны, что он ещё не готов.

Скрываюсь в кабинете и даю помощнице два часа на отчёт, и сам погружаюсь в работу, стараюсь спокойно отвечать на нытьё Милы. Когда же время подходит приступать к действиям, я подзываю к себе Милу, усаживаю её к себе на колени, и медленно, но верно начинаю репетицию перед выступлением.

Полного разврата с Миленой я не планировал, мне нужно было создать правдивую картину происходящего, так что обнажиться пришлось. Когда до ушей донёсся звук открывания двери кабинета, я резко поддался вперёд с Миленой, что сидела на мне верхом, и распластал её на столе.

От предвкушения, что сейчас Ульяна вновь замрёт, смотря на нас с Милой, а после броситься из кабинета, свело все мышцы.

Но ещё больше они напряглись, когда по кабинету разнёсся разъярённый голос отчима.

Ощутил себя пятнадцатилетним подростком, когда всем телом вздрогнул от тембра голоса отца. Поднял взгляд на мужчину и первым заметил свою помощницу, что стояла, крепко держась за руку моего отчима. За секунду удалось рассмотреть её лицо, и то, что я увидел вызвало двоякое чувство. И первое было далеко от радости. Жалость! Во мне всколыхнулась жалость к той, что сердце вырвала из груди несколько лет назад.

– Я спрашиваю, что ты здесь устроил?! – ещё громче взревел отчим, заставляя меня оторвать взгляд от Ульяны, и перевести его на мужчину.

– А на что это похоже? – отвечаю вопросом на вопрос, и дотянувшись рукой до пиджака, что висел на спинке кресла, накинул его на плечи замершей Милы.

– На низкую сцену унижения это похоже! – выплёвывает отчим, от чего мой удивлённый взгляд поймал его гневный, а ладони находящиеся на плечах жены, сжались с такой силой, что Мила издала тихий писк.

Пальцы разжал, но глаз от отца не отвёл. В голове закрались нехорошие мысли. Быстро перевёл взгляд с мужчины на помощницу, и не найдя того, что надо, вернул его обратно к отчиму. Нет, отчим не знает про нашу связь с той, что стоит рядом с ним, отгоняю от себя возникшие подозрения.

– С каких пор секс с женой стал унизительной сценой? А главное, кого я этим унизил? – задал вопрос отцу и приобняв Милу, помог спуститься со стола, подтолкнул её к двери в душевую.

Жена скрылась за неприметной дверью, не смотря на моего отчима и помощницу, которая стояла, опустив голову вниз. Мила ушла, и теперь я демонстрировал свой обнажённый торс, который жена закрывала своей обнажённой спиной, да и штаны на мне были приспущены, показывая мои боксеры, которые не скрывали моего возбуждения. Возбуждения, которое вызывала далеко не моя жена, а та, что стоит, держась как маленькая девочка за руку моего отчима и прячет свои меркантильные глаза.

– Немедленно приведи себя в порядок, – вместо ответа на мой вопрос, чеканит отчим, – Уля, деточка, ты свободна, можешь отправляться домой, – следом поворачивается к моей помощнице, – а вот это, давай сюда, – забирает из её рук, как я понимаю переделанный отчёт, – поцелуй от меня Еву и Вике передай спасибо, – на последних словах мужчины, помощница резко вскинула голову вверх, и распахнув в удивлении свои глазищи, стала таращится на моего отца.

– Вы не в гости пришли, это…, – каким-то жалким голосом стала говорить мужчине.

– Ты только не ругайся на неё, она правильно сделала, – обнял её за плечи, а седом притянул к своей груди.

Внутри всё перевернулось, и загорелось пламенем.

– А мама в курсе, что ты так мило позволяешь себе общаться с девицами? – влез в их идиллию, смотря на отчима, – а может ты решил переметнуться на что помоложе? – слова сами слетели с губ, и прежде чем я понял, что ляпнул, отчим метнулся в мою сторону, и его рука впервые поднялась на меня.

– Никанор Назарович! – испуганный вопль помощницы перебил появившийся звон в ушах после удара.

– Не бойся, Уличка, ничего не случится с этим ослом от одного удара, может даже его мозги работать начнут, и глаза раскроются! – раздался голос отчима.

От его удара, моя голова с хрустом позвонков в шее повернулась набок. Сжав кулаки и крепко зажмурив глаза, слушал их слова, злясь на самого себя. Кретин! Идиот! Как только язык повернулся такое сказать отцу?!

– Иди домой, Ульяна, и завтра у тебя выходной, отоспись и приведи себя в порядок, – теперь голос отчима не звучал в её сторону столь ласково, как звучал до этого, он рычал, мужчина был зол, и явно не на помощницу.

– К-как выходной? – растерянный писк.

– Домой, Ульяна! – не сдерживая себя, прогремел отчим.

Открыл глаза и посмотрел на ту, что стала виной всего происходящего. Стоит, смотрит на отчима словно впервые увидела, неужели он ни разу голос на неё не повышал?

– До свидания, – говорит, как мне кажется, только отчиму, и развернувшись, быстро покидает кабинет, закрывает за собой дверь.

Отчим после того, как моя помощница покинула кабинет, молча обошёл меня по дуге, брезгливо скинул со стола чулки Милы, присел в кресло во главе стола. Я же, что мальчишка разбивший дорогой мамин сервиз, стоял сгорая со стыда за свой поступок, в данном случае за свои слова брошенные отчиму, а ещё было противно за устроенную сцену перед Ульяной.

– Милена, выходи, – повернул голову в сторону душевой, громко произнёс мужчина, – я уверен, ты уже оделась, – скривил слегка губы, повернул голову в мою сторону, посмотрел исподлобья.

– Присаживайся, – кивнул на стул, что стоял рядом, – разговор будет долгим.

глава14

 УЛЬЯНА

В свете последних событий и тяжёлых дней, совсем забыла про Олега. И была бы безумно рада, если бы и он забыл про меня, но нет, Олег напомнил о себе настойчивыми звонками на телефон Вики.

– Что тебе надо, чудовище, – шипит подруга, отвечая на десятый поступающий звонок подряд.

Между Викой и Олегом затевается перепалка. Вика не стесняется выражениях, прямым текстом говорит куда нужно пойти моему мужу.

Что отвечает ей Олег мне не слышно, ровно до той секунды, как подруга не включила громкую связь.

– …. Она моя жена! – рычит мужчина, – В какой дыре она спряталась? Говори Вика! – такой требовательный тон я слышала единожды, в день, когда убегала из дома с малышкой.

Я только вернулась домой, даже не успела поговорить с подругой о произошедшем на работе, и расспросить её о том, зачем она позвонила Никанору Назаровичу? И почему я только сейчас узнаю о их тесном общении? За столом говорить не решилась, не стала перебивать аппетит.

– Только по документам, – парирует ему подруга, – и в дыре не она, а ты! И свалился в неё, в тот самый момент, когда тёщу подпустит к своему….

Подруга не договаривает, так как я закрываю ей рот своей ладонью, и смотрю на подругу убийственным взглядом. И всё дело в том, что Ева ещё не спит, и легко может услышать слова своей крёстной.

Замолкает ни только Вика, но и Олег. Муж молчит, из динамика доносится его тяжёлое дыхание. Злится!

– Я всё равно найду их, – говорит ровным голосом, но для меня он звучит как угроза, – и не ты, и не твой ё…рь, не встанете больше на моём пути. Уля моя жена, Евка моя дочь.

Сказав это, мужчина отключился.

– Не нравиться мне его настрой, – мотнула головой подруга, сверля злым взглядом свой телефон.

– Надеюсь нас скоро разведут, – также смотря на погасший телефон.

Я так надеялась, что Олег успокоится и уже поймёт наконец, что мы чужие друг другу люди. Брак за четыре года нас не сблизил, чувств с моей сторону к Олегу не появилось, а его якобы любовь ко мне, похожа больше на болезнь, одержимость.

– Обязательно разведут, – твёрдо произносит подруга, и поднимается из-за стола.

Слова Олега отбили последнее желания доесть ужин, поэтому отодвигаю от себя тарелку с куриным супом, который приготовила Вика, поворачиваюсь в её сторону.

– Вика, постой, – торможу подругу, которая практически покинула кухню, – нам нужно поговорить.

Девушка одаривает меня внимательным взглядом, прикусывает нижнюю губы, слегка морщит нос.

– Хорошо, но только не сейчас, – кивает головой, – иди в душ, а я пока Еву уложу спать, – говорит подруга.

– Нет, – подрываюсь с места, – я сама её уложу, спасибо большое, но я сама, соскучилась, – поясняю подруге, и подхватив грязную посуду со стола, складываю её в раковину.

– Сама так сама, – пожимает плечами, – тогда иди к малышке, посуду я сама помою, – отпихивает меня от раковины, уже натягивая резиновые перчатки.

И откуда она их только взяла?

– Спасибо, – благодарю подругу за помощь, и спешу в комнату к своей малышке.

Ева уже накупана, и переодета ко сну, всё это сделала Вика, пока я в спешке покидала офис компании, прогоняя стоящую перед глазами картину, на которой Клим ласкал свою жену.

Сжимаю кулаки, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, а заодно и мысли, которые уже давно запутались, и не хотят думать о том, что сегодня произошло в компании. Всё это было…

Это было очень неприятно, даже больно, хоть и не удивительно, они муж и жена, а я….

Переступаю порог комнаты Евы, и нахожу свою малышку в детской кровати, подхожу и укрываю одеялом. Она такая милая и маленькая, что даже на душе становится тепло.

Присаживаюсь на край кровати, наклоняюсь и целую сонную малышку.

– Спи, моя сладкая, я тебя очень люблю, – шепчу дочери на ухо, и в ответ моя кроха обхватывает мою шею своими тонкими ручками, дарит свой сладкий поцелуй мне в щёку.

– Я тозе юбъю, – шепчет Ева, а у самой слёзы наворачиваются на глазах.

Сдерживая слёзы, пододвинула малышку, и прилегла рядом, заключила Еву в крепкие, но бережные объятия, стала впитывать в себя тепло её тела, согревая замороженную душу. Пролежав так полчаса, аккуратно выбираюсь из постели, но комнаты не покидаю.

Стою рядом с детской кроватью, наблюдаю за спящей дочерью, поражённо затаив дыхание. Ева копия своего отца. И если кто-то узнает про нашу связь с Климом, сразу поймут, что моя малышка его…

Обрываю собственную мысль, так как ко мне подходит Вика и обнимает меня со спины, подбородком утыкается в моё плечо.

– Никогда не думала, что дети настолько сильно могут быть похожими на своих родителей, – шёпотом произносит подруга, заставляя напрячься меня, а следом сбивает с ног, – Евка копия Клима.

От услышанного резко поворачиваюсь к подруге, от чего мы вместе пошатываемся, так как она ещё обнимает меня.

– Откуда? – растерянно хлопаю глазами, спрашиваю севшим голосом.

Вика улыбается уголками губ, и крепко притягивает к себе, обнимает за шею.

– Я всегда знала, мне папа рассказал о вашем романе с Климом, ну а дальше я просто догадалась, но никто не знает, что Евка его, ну практически никто, – шокирует меня подруга, а последние слова произносит с извиняющимся тоном в голосе.

Стою поражённая признанием подруги, не могу поверить, что она столько времени знала правду, и ни разу не затронула эту тему, не приставала с расспросами почему мы расстались, что произошло между нами, и тут мне в голову колокольным звоном бьют слова подруги.– Кто ещё знает? – выбираюсь из обнимашек Вики, с тревогой заглядываю в её глаза.

Боже! Пожалуйста, только ни Никанор Назарович! Пожалуйста! В памяти проносятся все его слова про Еву, то как он с теплом к ней относится, а сегодняшние его слова сказанные Климу! Боже!

– Сашка знает, – поджимает губы, – но я ему ничего не говорила! Он сам догадался, как только Евку увидел, поэтому и ринулся помогать тебе так рьяно, – произносит подруга, а я роняю лицо в ладони и издаю протяжный стон.

Если знает Александр, то значит и Никанор Назарович знает!

– Ты почему не призналась, что знаешь?! – повышаю голос, смотрю на Вику.

Становится обидно за их действия втихушку.

– Не кричи, – шипит подруга и взяв меня за руку, тянет на выход из комнаты, – Евку разбудишь!

Замолкаю, из-за эмоций совсем забыла, что мы в комнате Евы. В голове миллион вопросов, и все они кружатся вокруг Клима. Неужели он тоже знает про дочку? Волна страха окутывает с головой. А если знает, то почему ведёт себя так? Почему делает вид, что не знает меня? В реальность возвращаюсь, когда Вика тихо закрывает дверь в комнату, в которой мирно спит Ева, и дёргает меня за руку, тащит на кухню.

– Вика, – зову подругу, – если ты знала, что Ева его дочь, то зачем отправила меня работать к нему? Он же женат! – в голосе не скрытая ревность, обида и боль.

– Наверное затем, чтобы он знал про ребёнка, – пожимает плечами.

Нет! Вопит разум.

– Он не должен знать про неё! – взрываюсь, впервые испытываю злость в сторону подруги, – Ева только моя! Была, есть и будет! Мы не нужны Климу. Для него наши проведённые два месяца были простым развлечением, скучно ему было в нашем городе, скучно, – говорю словами матери, и чувствую, как по щеке скользит горячая слеза.

– С чего ты так решила? – аккуратно задаёт вопрос, внимательно следя за моим выражением лица.

– Он меня невинности лишил, а на утро с администратором конверт с деньгами передал, и записку, – сглотнула горький ком в горле, – «Спасибо за прекрасно проведённое время! Номер оплачен, можешь…», – договорить послание не выходит, в груди становится так больно, что буквально заставляет меня согнутся пополам.

– Улька! – встревоженный вопль подруги и её ладони на моём лице, а сама она уже на коленях передо мной.

– Всё хорошо, – выдавила из себя улыбку, только дыхание сбито, – слишком много всего на меня одну, – жалуюсь подруге.

– Прости меня зайка, прости что молчала, – шепчет Вика, помогает присесть рядом с ней на пол, – я просто хочу, чтобы моя крестница знала своего отца, родного, настоящего, да и тебя увидеть счастливую хочу, – она вновь обнимает меня за плечи, – я не видела тебя когда ты с ним встречалась, но голос пропитанный счастьем слышала. Мне, когда папа сказал, что Беляев на тебя глаз положил и даже ухаживал, так за тебя порадовалась, а когда вернулась ты уже с Олегом заявления подала…

– Там давка была, мать каждый день капала на мозги, да и Олег практически поселился у нас, следом новость о беременности, в общем не соображала я толком, что делаю, и на что соглашаюсь, – криво улыбнулась, уткнулась лбом в плечо подруги.

– Если бы я только знала, то не позволила бы такому случится, и Климу бы настучала по голове…

– Он через две недели объявил о свадьбе с Миленой, – вспоминаю статью из журнала, что мне тогда мать принесла.

– Почему ты не хочешь, чтобы он знал про Еву?

Подняла взгляд на подругу и на минуту задумалась над её вопросом.

– Я любила его все эти годы, держала боль в глубине себя, я жила только благодаря Еве, именно она помогла мне выбраться из пучины всего хаоса, что творился во мне. И вот мы сталкиваемся вновь, – делаю глубокий вдох, – он не узнал меня Вик, не узнал, – качаю головой, – значит я правда была для него только развлечением. Так зачем ему знать про дочь? У него есть жена, они любят друг друга, – перед глазами встаёт сцена любви на рабочем столе Клима, – я доработаю месяц, и подам заявление на перевод на другую должность, если откажет, то просто уволюсь, но про Еву я ему не расскажу.

– Маа, ачууу! – сквозь сон прорывается голос Евы, – маааа, нууу ачуу! – капризно тянет гласные.

С закрытыми глазами тяну руку в сторону звука, в надежде поймать малышку и закинуть её к себе на кровать, чтобы узнать, чего она так сильно хочет, так-как этот момент я бессовестно проспала.

– Евка! – раздаётся голос Вики, – ты зачем маму будишь? – произносит наигранно строго.

– Бьинчики ачу! – живо отвечает моя крошка своей крёстной.

Воспользовавшись распоряжением Никанора Назаровича, не повила Еву в садик, хочу провести с ней весь день. Честно рассчитывала поспать часиков до десяти, но маленький и самый главный человечек в моей жизни, оказывается голодным, такая новость мгновенно прогоняет сон.

– Почему не сказала мне, что хочешь блинчики? – в недоумении интересуется подруга.

– Мамины учу, – быстро находится с ответом.

От пояснения дочери понимаю, что не так уж она и голодна, просто таким образом хочет получить моё внимание, которым в последние дни моя малышка обделена из-за её же отца.

Откидываю одеяла, встаю с постели и улыбаясь своей принцессе, подхватываю её на руки.

– Доброе утро солнышко, – мурлычу на маленькое ушко, целую в обе щёчки, пальцами пробегаю по её бочкам.

Ева хихикает, извивается, ей щекотно.

– Лишние два часика ты поспала, – говорит Вика, глядя на нас с улыбкой.

– Спасибо, – благодарю подругу, за то, что взяла мои обязанности на себя.

– Всегда пожалуйста, – отвечает крёстная моей дочери, – если что, от блинчиков я тоже не откажусь, – поднимает указательный палец вверх, оповещает подруга.

Смотрю, как Вика подмигивает моей дочурки с лукавым блеском в глазах и неожиданно понимаю, что эти две хитрюги сговорились.

– Серьёзно?! – спрашиваю подругу, – ты не дала мне поспать ещё, потому что тебе стало лень приготовить самой?! Так ещё и Еву подговорила! – громко возмущаюсь, на что черноволосая девица-красавица хлопает своими длинными ресницами, делаю вид что она не причём.