Текст книги "Бесстрашная"

– Пару лет назад один из наших работников прижал меня в углу в конюшне и поцеловал так крепко, что поранил мне губы.

Глаза Алиции расширились.

– Как же тебе удалось избавиться от него?

– Я лягнула его между ног. Он тотчас же отпустил меня.

Алиция смотрела на нее чуть ли не с благоговением.

– Откуда ты знала, что это поможет?

– Моя мать говорила мне, что нужно делать, если мужчина попытается применить силу.

– Моя мать никогда мне ничего не рассказывала об этом, об…

– О сексе? – подсказала Райна, зная, как трудно Алиции выговорить это слово.

Алиция кивнула:

– Она сказала, что у нас будет разговор об этом, когда я буду помолвлена. И вот мне двадцать два года, а я ничего не знаю об отношениях мужчины и женщины, когда они остаются вдвоем. Я подслушала как-то разговор двух горничных. Одна из них говорила другой, что мать советовала ей в свадебную ночь просто лежать и думать об Англии. Я спросила об этом маму, и это ее почему-то возмутило. Твоя мать по сравнению с моей более откровенна.

– Думаю, ты знаешь, что она была шлюхой?

– Моя мама говорила, что миссис Велвет зарабатывала на жизнь, ублажая одиноких мужчин.

Райна с трудом верила наивности Алиции.

– Можно сказать и так.

– Ты расскажешь мне, что знаешь о сексе?

– Ну, теперь в твоей жизни появился Террилл. Правда, он не джентльмен, но тоже мужчина. А у одинокого мужчины есть свои потребности.

– Какие потребности? О чем все эти шепотки и хихиканья, которые мне доводилось слышать все эти годы? Пожалуйста, Райна, ты должна мне помочь. С моим телом творится что-то странное, когда я думаю о Террилле.

– Что именно?

Алиция покраснела и смущенно указала на свою грудь:

– Вот здесь у меня все распухло, затвердело и стало очень чувствительным, а там, внизу, наоборот, все стало мягким и влажным.

Райна снова проглотила комок. Алиция оказалась в трудной ситуации. Придется познакомить ее кое с чем ради нее же самой и ее безопасности. Вопрос заключался в том, с чего начать.

Холодный воздух в хижине теперь немного нагрелся, и Райна начала объяснять, как умела и как ей рассказывала мать, чем мужское тело отличается от женского, и то, как они служат наслаждению и продолжению рода человеческого. Райне и в голову никогда не пришло бы, что ее рассказ может быть воспринят Алицией как нечто удивительное, как нечто, в корне меняющее ее представления о жизни.

Рассказ Райны сопровождался вздохами и восклицаниями Алиции. Каждое открытие вызывало у нее новый прилив смущенного румянца. К тому времени, когда Райна окончила свой рассказ, Алиция была такой же красной, как рубины, которые мать подарила ей на Рождество.

– Не знаю, смогу ли я когда-нибудь этим заниматься… Это звучит так… отвратительно.

– Моя мать говорила, что быть с мужчиной, которого любишь, и чувствовать его внутри себя – самая восхитительная вещь на свете.

Алиция понизила голос, хотя они были в полном уединении:

– А ты когда-нибудь видела… эти части мужского тела?

Теперь наступила очередь Райны покраснеть.

– Я видела пенис Улисса, когда ему было семь, а мне четыре. Мы купались голыми. Не могу сказать, что его мужские органы произвели на меня впечатление. Мать говорила, что с возрастом они становятся больше. Я помню, какими маленькими и сморщенными они были у Улисса, поэтому надеюсь, что она говорила правду.

Алиция хмыкнула:

– Теперь, когда я знаю, что мужчины скрывают в своих брюках, боюсь, мне трудно будет удержаться, чтобы не пялиться на них.

Райна громко расхохоталась:

– Ну и развратила же я тебя!

– Нет, вовсе нет. Ты помогла мне. Но, право же, я не собиралась расспрашивать тебя сегодня о сексе. Я хотела только поговорить о Террилле.

– Если ты действительно влюблена в него, то знай, любовь и секс идут рука об руку.

– Как давно ты его знаешь?

– Всю жизнь. Родители Террилла были не очень удачливыми фермерами. Они умерли от лихорадки, когда ему исполнилось четырнадцать. Террилл остался один на свете. Поэтому мой отец попросил мистера Прайда дать Терриллу работу. Тогда мой папа еще не был женат и взял Террилла под свое крылышко. С тех пор они очень близки. Пока я росла, Террилл обращался со мной как с сестрой.

– Когда Террилл стал рейнджером?

– Когда ему исполнилось двадцать три и его снедала жажда приключений. Он принимал участие чуть ли не во всех серьезных стычках, а случается, они попадают в переплет.

Глаза Алиции заблестели.

– Пожалуйста, расскажи мне все о нем.

– Лучше бы тебе услышать все от самого Террилла, но я постараюсь.

Пока огонь в очаге постепенно угасал, Райна рассказывала Алиции о подвигах Террилла.

– Я так и знала, что Террилл окажется героем моей первой книги! – воскликнула Алиция, когда Райна закончила рассказ.

– А что, черт возьми, ты знаешь о том, как писать книги?

– Я знаю об этом почти столько же, сколько ты о том, как вести дела на ранчо, – ответила Алиция со спокойной уверенностью. – С тех самых пор, как я помню себя, моей мечтой было стать писательницей.

Сегодня Алиция преподносила Райне сюрприз за сюрпризом.

– Разве это не мужское дело?

– Да, если не считать, например, сестер Бронте и Мэри Шелли. Я намереваюсь пополнить их ряды.

– Твоя мать знает, чем ты собираешься заниматься?

– Нет. И ты должна пообещать мне не рассказывать ей.

– А я хочу работать на ранчо, как мой отец, – выпалила Райна.

– Но разве это не мужское дело? – поддразнила Алиция.

Райна рассмеялась, а Алиция вскочила со стула и принялась ходить по хижине, подметая пыльный пол подолом амазонки.

– Не смейся над своими мечтами, Райна, никогда не делай этого.

– Я и не собираюсь. Вместо меня это будут делать другие.

Алиция остановилась:

– Я верю, что мы стоим на пороге нового века, когда женщины смогут взять реванш, когда они смогут сами распоряжаться своей судьбой. Когда я увидела тебя в первый раз, я подумала: вот как раз такая женщина. Я тобой восхищалась. Ты для меня стала источником вдохновения.

Райна выдавила из себя улыбку:

– Большинство людей не одобряет мою манеру одеваться.

– Ты говоришь об Улиссе?

– В том числе и о нем.

– Мне думается, слишком уж он громко выражает свой протест.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что некоторые люди говорят и делают противоположное тому, что думают и чувствуют. Возможно, я не знаю многого из того, что известно тебе, но зато я кое-что знаю о людях. Писатель должен уметь понимать людей и скрытые мотивы их поступков. Когда вы с Улиссом оказываетесь в одной компании, он не сводит с тебя глаз.

Райна размышляла над словами Алиции, потом воля взяла верх, и она попыталась погасить искры возникшей было надежды. Ведь Алиция не знала Улисса так, как знала его она. Улисс смотрел на нее только для того, чтобы показать, как презирает.

– С твоей фантазией ты должна добиться успеха, – сказала Райна. – А какие книги ты собираешься писать?

Алиция, как показалось Райне, хотела сказать об Улиссе что-то еще, но передумала.

– Я слышала, что грошовыми вестернами можно заработать кучу денег. К сожалению, в нашей библиотеке в Гленхэйвене таких книг не держали.

– Да у меня их полно. Одна из моих самых любимых называется «Длинный Джек, или Не в бровь, а в глаз». Потом еще есть «Малеаска, индейская жена белого охотника». Но особенно я люблю книги о «несчастной Джейн». Она умела делать все, что умеют мужчины, кроме одного – не умела мочиться стоя.

Алиция хихикнула:

– Райна де Варгас, ваше поведение ужасно.

– Я дам тебе все эти книги, если ты думаешь, что они тебе помогут.

– Помогут? Да это просто дар небес! – Алиция распрямила плечи. Ее нижняя челюсть теперь была выпячена, что придавало ей выражение решительности. – Как только я смогу проанализировать их содержание и стиль, я тотчас же напишу книгу о подвигах Террилла.

Несколько недель назад Райна была уверена, что между ней и Алицией нет ничего общего. Но после этого дня взаимных признаний она поняла, что в душе они похожи, как родные сестры.

– Если хочешь, я все прочту, чтобы убедиться, что ты правильно используешь знания географии, оружия, лошадей и тому подобное.

– Это замечательно! – воскликнула Алиция. – Теперь все, что мне требуется, это провести некоторое время наедине с Терриллом и послушать его рассказы. Райна усмехнулась:

– Подозреваю, что это не единственная причина, почему ты хочешь побыть с ним наедине. Если ты обещаешь не делать ничего из того, о чем я тебе рассказала, я попытаюсь устроить вашу встречу.

Алиция вздохнула:

– Но как? Моя мать сторожит меня, словно ястреб. Райна поднялась с места и разворошила угли, чтобы они догорели до конца.

– Когда на следующей неделе мы все будем обедать у нас, я предложу покататься на коньках. Илке научила нас этому давным-давно, много лет назад. У нас полно запасных коньков, а один из прудов сейчас как раз накрепко замерз.

– Все-таки не пойму, чем это мне поможет.

– Это даст возможность нам выбраться из дома.

– Но я не умею кататься на коньках, – возразила Алиция.

– Тем лучше. Только не говори об этом, пока мы не придем на пруд. Тогда ты сможешь попросить Террилла погулять с тобой вместо этого.

– О, Райна, ты просто гений! – пришла в восторг Алиция. – Не говоря уж о том, что ты мой лучший друг. Не знаю, как и благодарить тебя.

Лицо Райны раскраснелось от чувства вины. Мысль о катании на коньках появилась у нее не только потому, что она хотела устроить свидание Алиции и Террилла. Возможно, она хотела остаться наедине с Улиссом. Конечно, она была дурой, если считала, что несколько минут, проведенные с ним, могут что-то изменить в их отношениях.

Глава 13

Это глупо, думал Улисс. Четверо взрослых людей не могут найти другого занятия, кроме как кататься на коньках среди бела дня. Даже в воскресенье это неуместно. Конечно, можно найти кучу полезных занятий дома – например, закончить доклад, просмотреть статьи законов к сессии законодательного собрания штата в Остине.

Он никак не мог понять, как позволил уговорить себя принять участие в этой дурацкой затее; не мог понять и того, почему такой разумный человек, как Террилл Микс охотно согласился на это. Если бы не полное энтузиазма согласие Террилла, Улисс сумел бы настоять, чтобы они с Алицией вернулись домой на ранчо «Гордость Прайда» сразу после обеда у де Варгасов.

Он никак не мог понять, какой бес вселился в рейнджера. Весь этот день, как заметил Улисс, усы Террилла все время топорщились в улыбке.

Улисс всегда считал Террилла молчаливым, сдержанным и в высшей степени разумным человеком, к тому же суровым и жестким. Но Террилл, который сидел с ними за столом, сегодня казался совсем другим человеком – все его острые углы сгладились, как будто внутри у него что-то расплавилось и смягчилось, а от этого и черты его казались более мягкими.

Этот новый, неизвестный Террилл охотно и много смеялся и даже отстаивал свое мнение в разговоре. Он был больше похож на юношу, попавшего впервые в светское общество, чем на взрослого человека с репутацией непримиримого и даже смертельно опасного.

Теперь все четверо направлялись к пруду с коньками в руках, в то время как любой здравомыслящий взрослый человек должен был бы сохранить достаточно ума и хладнокровия и остаться дома.

– Помнишь, как Илке учила нас всех кататься на коньках? – спрашивал Террилл, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я думал, что непременно сломаю ногу или получу какое-нибудь иное увечье, пока научусь держаться на льду.

Улисс не смог удержаться от улыбки, вызванной этими воспоминаниями Террилла. Илке была настолько же грациозна на льду, насколько все остальные неуклюжи. Она научилась кататься на коньках в Германии еще девочкой и настояла на том, чтобы они танцевали на льду вальс, хотя они с трудом удерживались на ногах. В его воспоминаниях звучало эхо ее голоса, отсчитывавшего ритм вальса: раз-два-три, раз-два-три… И он заторопился, будто Илке все еще дожидалась его у пруда.

– Я хотела бы быть знакомой с Илке, – задыхаясь, сказала Алиция, едва поспевавшая за ним.

– Вы бы ее полюбили, – ответил Улисс, с трудом проглотив комок в горле.

– Мы все ее любили, – сказала Райна.

Подмерзшая трава хрустела под ногами. В тихом воздухе пахло древесным дымом. Солнце блестело в ярком небе, как только что отчеканенный соверен. Пушистые облака проплывали, как шарики хлопка, не попавшие в корзины сборщиков в сезон урожая.

Высоко в небе спирально поднималось вверх несколько коршунов.

Улисс вспомнил, что учился кататься на коньках точно в такой же день. При этом воспоминании он подумал, что провести часок на катке вовсе не такая уж глупая затея. Кроме того, с Рождества Улисс мало времени уделял Алиции, и она, вероятно, была этим обижена.

Хотя сейчас Алиция и цеплялась за его руку, во время обеда она ловила каждое слово Террилла. Улисс улыбнулся про себя. Если Алиция хотела, чтобы он ее приревновал, то успеха она не добилась.

Алиции никогда не удастся вызвать к жизни его чувства, всколыхнуть самые глубины его существа, и за это следует благодарить Господа. Он видел многих мужчин, искалечивших свои жизни в угоду страсти, он был свидетелем гибели многих блестящих карьер, сгоревших в этом пламени.

У него не было ни времени, ни желания вести себя по-мальчишески, если, конечно, он не хотел губить свое будущее. Ему был нужен спокойный брак, благополучный дом, любезная жена и хорошо воспитанные дети. А кто лучше Алиции мог справиться со всем этим?

Она поскользнулась на покрытой льдом тропинке, и Улисс крепче сжал ее руку.

Он украдкой взглянул на нее, отметив, что сегодня она была особенно сияющей и ослепительной. Как приятно было наслаждаться ее красотой, не испытывая при этом ноющей боли в душе!

– Я рада, что вы не стали настаивать на возвращении домой сразу после обеда, – сказала она с чувством. – Сегодня очень подходящий день для прогулки на свежем воздухе.

Конечно, подумал он, если хочешь напрочь отморозить свои причиндалы. Его собственные уже превратились в сосульки.

Почему Райна так настаивала на этой дурацкой прогулке, когда дома так уютно пылал камин, и почему Террилл и Алиция так охотно ее поддержали?

– Вам тепло? – спросил он.

– Мне прекрасно, – весело прощебетала Алиция, хотя ее рука дрожала на сгибе его локтя.

Райна указала на дубовую рощицу:

– Вон там и есть этот пруд. Не собрать ли нам дров, чтобы разжечь костер?

Улисс подумал, что это была первая разумная вещь, сказанная Райной за весь сегодняшний день. Он выпустил руку Алиции и начал собирать ветки. К тому времени, когда они добрались до пруда, Улисс и Террилл уже несли по вязанке хвороста, которого хватило бы, чтобы разжечь настоящий праздничный костер.

Они сложили ветки, потом подтащили к краю пруда большое полено, чтобы было где сидеть, пока они будут прилаживать коньки.

– Ты уверена, что лед на пруду прочный? – спросил Улисс у Райны.

Райна взглянула на него, и Улиссу стало ясно, что она считает его сверхосторожным занудой.

– Я была здесь пару дней назад – лед крепкий.

– Но ты каталась на коньках?

– Чтобы проверить лед? Так ведь для этого у меня есть глаза! – как всегда язвительно заявила она.

Она убрала свои пышные волосы под шляпу и теперь, когда нагнулась, чтобы прицепить коньки, предоставила ему любоваться своей шеей, длинной и стройной, как у лебедя.

Хотя с Рождества Улисс имел на нее зуб, лелея злобу, словно скряга, дрожащий над сокровищами, он испытал почти непреодолимое желание прикоснуться губами к этой нежной шее. Вместо этого он переключил внимание на Алицию. Она смотрела на коньки, поворачивала их так и эдак, будто видела их впервые в жизни.

– Где вы учились кататься на коньках? – спросил он.

– Я не училась, – ответила она, небрежно пожимая плечами.

– А почему же вы упирались, когда я предложил вернуться домой?

– Было бы неприлично уехать сразу после обеда. Кроме того, мне надоело сидеть дома. Неужели у вас никогда не бывает желания развлечься, Улисс? – Она смотрела на него так, будто именно он мог испортить хорошую игру, в то время как ее собственное поведение было не вполне логичным.

– Я ценю развлечения, как и все нормальные люди, – возразил он. – Просто так случилось, что я люблю свою работу и получаю от нее удовольствие.

– Знаете, что говорят о людях, которые видят весь смысл жизни в работе и никогда не развлекаются? Что они скучны, – заметила Алиция.

Улисс уже готов был спросить Алицию, не считает ли она и его скучным, по не успел этого сделать, потому что Алиция повернулась к Терриллу и, вытянув ножку, сказала:

– Не будете ли вы так любезны прикрепить мне коньки?

– Буду счастлив, мисс Алиция, – ответил Террилл, и снова его рыжеватые усы дернулись в улыбке, как показалось Улиссу, совершенно бессмысленной. Он встал на колени, держа в одной руке ее нежную ножку, а в другой конек. – Это совсем нетрудно, – заявил он.

По неизвестной причине замечание Террилла вызвало взрыв совершенно неуместного хохота у Райны и Алиции. Улисс не ожидал ничего другого от Райны, но что случилось с Алицией? Какой бес в нее вселился?

– Прошу прощения, – сказала она, обращаясь не к нему, а к Терриллу.

– Я люблю шутки, – ответил Террилл, – но мне хотелось бы понять, в чем тут соль.

Алиция снова хихикнула:

– Когда-нибудь я расскажу вам все. А теперь, пожалуйста, покажите мне, как обращаться с этими коньками.

Да что с ней творится? И с Терриллом тоже? Улисс отвернулся и сосредоточил внимание на креплении коньков. К тому времени, когда он покончил с этим, Райна была уже на льду.

– Я чувствую себя свободной, как птица, – крикнула она, скользя по ледяной поверхности. Она была так же грациозна, как когда-то Илке. Плывя по льду в своих темных штанах и куртке, она и в самом деле напомнила Улиссу птицу. Ворону, решил он безжалостно.

Он покончил со своими коньками и выпрямился, чувствуя некоторую неуверенность в ногах. В отличие от Райны он никогда не был искусным конькобежцем, а с тех пор, как пруд в последний раз замерзал достаточно, чтобы можно было попрактиковаться, прошло уже много лет.

– Вам нужна помощь? – спросил он Алицию, хотя, по правде говоря, был не в состоянии ее оказать.

– Я уверена, что Террилл справится, – ответила она, отметая предложение Улисса беспечным движением руки.

– Тогда увидимся на льду, – сказал он.

Алиция подождала, пока Улисс удалится, потом подняла юбку чуть повыше, позволяя Терриллу обозреть ее ноги и в то же время давая доступ к высоким ботинкам на пуговках.

От собственной смелости у Алиции буквально кружилась голова, а румянец на щеках Террилла позволял надеяться, что он не остался равнодушным к ее чарам. Пока что все идет как по маслу, думала она, глядя в сторону пруда, где Райна и Улисс скользили взад и вперед, старательно избегая друг друга.

– Ну вот и все, – объявил Террилл, покончив с коньками и поднимаясь на ноги. – Почему бы вам не попытаться встать?

Алиция посмотрела на свои ноги. Лезвия коньков блестели, как рапиры. Они казались слишком узкими, чтобы выдержать вес ее тела.

– Я не уверена, что смогу. – Разрешите вам помочь.

Он придвинулся так близко, что Алиция ощутила его запах – опьяняющую смесь ароматов мыла, остро пахнущего лосьона для бритья и какого-то неизвестного ей запаха, который она интуитивно приняла за особый запах, присущий только мужчинам.

Он взял ее обеими руками за талию и поднял на ноги. Алиция почувствовала себя еще более неуверенно, чем предполагала. И вовсе не потому, что не могла балансировать на коньках. От того, что она оказалась так близко к Терриллу, ноги у нее сделались ватными.

Неожиданно лодыжки ее подкосились, и она упала прямо на грудь Терриллу. Когда он поймал ее на лету в свои объятия, она подумала, что сейчас лишится сознания, такой трепет вызывала в ней его близость.

– О Боже, – задыхаясь, прошептала она и прижалась лицом к его шее. – Не уверена, что я смогу кататься. Мои лодыжки оказались слишком слабыми.

– Они выглядят очень нежными, – заметил Террилл.

Хотя одежда отделяла Алицию от более тесного контакта с его телом, никогда в жизни она не испытывала ничего более волнующего, чем ласковое прикосновение его дыхания к ее щеке. Она почувствовала, как ее соски отвердели. Где-то в глубине ее чрева вспыхнуло пламя, распространившееся от головы до пальцев ног, и от этого ей стало тепло.

– Думаю, Улисс не обидится, если мы сократим программу развлечений, – сказал Террилл.

– Ему самому, кажется, не доставляет особого удовольствия катание на коньках.

Притворившись, что не может устоять на ногах, Алиция продолжала льнуть к Терриллу. Если бы он держал ее вот так, близко к себе, она могла бы слушать его часами, целый день. Она скорее согласилась бы умереть, чем упустить представившуюся ей возможность побыть с ним наедине.

– Для меня было бы ужасно испортить удовольствие Райне, – сказала она. – Если мы сейчас вернемся, я не сомневаюсь, что она проведет остаток дня в чистке конюшен. Она заслужила день отдыха.

– Так что же нам делать? Слишком холодно сидеть на этом бревне.

Холодно? Кому это холодно? Уж конечно, не Алиции. Она чувствовала, что ей даже слишком тепло: она могла бы снять одежду и танцевать обнаженной на покрытой изморозью траве.

– А что если мы прогуляемся? Мне очень хочется поговорить с вами.

– Прекрасно.

Террилл осторожно усадил ее на бревно, обращаясь с ней так нежно, будто она была не из плоти и крови, а из драгоценного фарфора. Алиция знала о его репутации свирепого человека, потому его нежность тронула ее.

– Я сниму с вас коньки, – сказал он.

Террилл стиснул зубы и постарался подавить жар, распространявшийся в нижней части его тела, когда Алиция приподняла юбку почти до колен. На ней были шелковые чулки, обтягивавшие ноги, как вторая кожа.

Терриллу приходилось встречаться один на один с самыми отчаянными бандитами в Техасе, и при этом он вел себя бесстрашно. Но теперь, когда он снимал с Алиции коньки, его руки дрожали. Боже милостивый, мисс Алиция обладала самыми прелестными ножками, какие только ему доводилось видеть в жизни.

Чувствуя, что воспрянувшая плоть уже не помещается в брюках, он возблагодарил небеса за то, что длинная куртка скрывала признаки возбуждения.

Такая леди, как мисс Алиция, пожалуй, была способна упасть в обморок, если бы поняла, что он сейчас испытывает.

Человек его положения и образа жизни не мог иметь ничего общего с такой леди, как Алиция. И тем не менее он молча благодарил всех святых, в которых верят мужчины, за предоставленный ему шанс. Он пришел на ужин с намерением поухаживать за Райной, но не мог отвести глаз от Алиции, и, если бы у него появилась такая возможность, его руки последовали бы за глазами.

Но Алиция была слишком невинной, чтобы понимать, какое действие оказывают на него все эти прикосновения и взгляды.

– Так-то лучше, – сказала Алиция, вскакивая на ноги, как только он снял с нее коньки. – Вы должны извинить меня за то, что я доставила вам столько беспокойства, мистер Микс. – Алиция посмотрела на пруд, где Райна подстрекала Улисса к веселому соревнованию на льду. – Не могу понять, как Райна все это проделывает.

– Райна бесстрашная. Но кроме того, она катается на коньках с трех или четырех лет, – ответил Террилл. – Когда ты так близко от земли, то не боишься упасть. К тому же у нее не такие нежные лодыжки, как у вас.

Алиция подняла изящную бровь:

– Откуда вам знать, как выглядят лодыжки Райны?

– А я и не знаю, – поспешно ответил Террилл. Алиция искоса посмотрела на него своими прекрасными глазами:

– Тогда бы вы не позволили себе такого сравнения.

– Я не знаю, как выглядят лодыжки Райны теперь, но когда-то знал. Раз или два я даже менял ей подгузники, – признался Террилл, пока не сообразил, что Алиция его дразнит.

Он так давно не флиртовал с женщиной, что не знал, как на это реагировать. Зато он мог предложить ей прокатиться верхом.

– Не прогуляться ли нам? – спросила Алиция, подавая ему руку.

Он принял ее руку. От этого по его руке побежали мурашки, и Террилл затрепетал. Если даже ее рука, обтянутая перчаткой, оказывала на него такое действие, то что было бы с ним, если бы он коснулся ее обнаженной кожи? Весьма вероятно, что он вспыхнул бы, как подожженное молнией дерево.

– Не сказать ли Улиссу, что мы уходим? – спросил он.

– Сомневаюсь, что он заметит наше отсутствие, – ответила Алиция. – Кроме того, мы не пойдем далеко.

У этой девушки на все были ответы! Наверное, это и к лучшему, потому что ум Террилла отказывался действовать нормально, если судить по тому, сколько крови отлило от головы в нижнюю часть тела.

– Какой прекрасный день сегодня! – сказала Алиция, когда они медленно двинулись в сторону дубовой рощи.

– Это самый прекрасный день в моей жизни, – ответил он, глядя на Алицию.

Они двигались в молчании, пока Алиция не разрушила чары, навеянные уединением.

– Райна говорила мне, что вы были связаны с делом Флореса. Она сказала, что вы один покончили с целой бандой угонщиков скота.

У Террилла возникло непреодолимое желание похвастаться, но длительные годы, приучившие его хранить скромность и молчание, обуздали это желание.

– Возможно, я и выследил банду Флореса. Но, слава Богу, мне пришли на помощь кавалерия и другие рейнджеры, и, если бы они не подоспели, на мне можно было бы поставить крест.

Алиция крепче сжала его руку:

– Вы преследовали один целую группу угонщиков? Это самый отважный поступок, о котором мне только доводилось слышать.

– В шайке Флореса было всего тридцать человек. С такой жалкой горсткой бандитов вполне мог справиться один техасский рейнджер.

Райна не почувствовала себя счастливее, когда увидела, что Террилл и Алиция удаляются рука об руку. Конечно, они были красивой парой и подходили друг другу лучше, чем Улисс и Алиция, решила она. Правда заключалась в том, что она не одобрила бы ни одной женщины в качестве пары для Улисса.

Она оглянулась.

– Не торопись, Квинни!

– В чем дело? Я двигаюсь слишком быстро? Ты не можешь за мной угнаться?

– Ты не думаешь, что следует смотреть, куда несешься? – спросил он со своей обычной осмотрительностью.

– Я знаю этот пруд не хуже, чем свою комнату. – Увеличив скорость, она полыхнула в его сторону нахальной улыбкой.

Каждый владелец ранчо выкапывает пруды-водохранилища, чтобы обеспечивать ранчо водой во время долгих жарких летних месяцев. Этот пруд был создан искусственно и укреплен земляной дамбой, препятствовавшей наводнениям в сезон дождей.

Райна помогала отцу выбирать место для этого пруда пять лет назад. Она смотрела, как пруд наполняли водой, и каждое лето удила в нем рыбу. Но еще никогда не было настолько холодно, чтобы пруд замерзал. Ей хотелось оглянуться и проверить, не слишком ли тонок лед, но она не желала доставлять Улиссу такого удовольствия.

Хотя он прилагал все усилия, чтобы догнать Райну, и бросал на нее хмурые взгляды, видя, что ему это не удается, их по-прежнему разделяло расстояние футов в тридцать и он не мог догнать ее. И тут-то Райна услышала громкий треск, какой бывает слышен из камина, где от жара трещат поленья.

Улисс закричал, пытаясь ее предостеречь. Райна посмотрела под ноги. Внизу, словно паутина, разбегались по льду тонкие трещинки. Замерзшая поверхность пруда вздыбилась, потом начала оседать под ней. Последнее, что Райна увидела перед тем как погрузиться в воду, было искаженное ужасом лицо Улисса.

Сердце Улисса сжалось, и на минуту ему показалось, что он больше не сможет дышать. Видя, как Райна исчезает в воде, он испытал чувство нереальности происходящего, будто ему снится кошмар. Ее шляпу выбросило на поверхность, и она весело подпрыгнула, как детская игрушка в ванночке.

Прошло несколько минут, показавшихся Улиссу вечностью. Райны не было видно. Он осторожно заскользил к тому месту, где она исчезла.

– Райна! – крикнул он срывающимся голосом. – Райна, ради Бога, где ты?

Вдруг из полыньи на расстоянии двадцати футов, как Венера из волн, появилась она, только эта богиня была полностью одета, а ее тубы посинели от холода.

– Слава Богу! – выдохнул Улисс. Райна всегда была занозой в его боку, но он не мог себе представить жизни без нее.

– Со мной все будет в порядке, как только ты вытащишь меня, – сказала девушка, сохраняя при этом немыслимую твердость духа.

Райна всегда проявляла завидное мужество. Она попыталась подняться из воды на лед, но не смогла. Она сделала еще одну попытку. Эти усилия ее заметно ослабили.

– Улисс! – крикнула она, и голос ее звучал уже слабее, потому что холодная вода отнимала у нее силы. – Какого черта ты медлишь? Иди сюда и помоги мне.

Инстинкт подсказывал ему, что надо броситься ей на помощь. Логика требовала, чтобы он выбрал верный способ действия.

– Держись, Райна. – Это было единственное, что он мог придумать, в то время как в обезумевшем мозгу мысли метались в поисках наилучшего решения.

Он был не настолько искусным конькобежцем, чтобы оказать Райне серьезную помощь, пока на ногах у него были коньки. Кроме того, тонкий лед не выдержал бы двоих. Он прыжками одолел несколько футов, отделявших его от берега, и сорвал коньки, не заметив, что одновременно содрал и кожу с ладоней.

Если бы только они подъехали к пруду верхом, как он и предлагал, у него была бы веревка, чтобы подтянуть Райну к берегу. Как же он справится? Как он ее спасет?

– Не бросай меня! – умоляла Райна, видя, что он метнулся к ближайшим деревьям. – Если ты меня бросишь, я умру.

– Сейчас вернусь! Держись, Квинни, – выкрикнул он, нарочно называя ее ненавистным прозвищем, чтобы поднять ее павший дух.

Он заставил себя не обращать внимания на страх в ее голосе и подавить собственный, поднимавшийся где-то внутри при мысли о том, что она сейчас ощущает. Он заставил себя не обращать внимания на свое бешено бьющееся сердце и двигался настолько быстро, насколько позволяла тяжелая одежда.

Его взгляд метался в поисках молодого деревца. Наконец он заметил одно на краю леса и набросился на него с яростью дикаря, стараясь перепилить ствол своим карманным ножом.

Лезвие не было предназначено для такой работы. Оно сломалось у самой рукоятки. Подгоняемый необходимостью, придававшей ему силы безумца, он схватился за деревце обеими руками, пригнул его к колену у самого корня и сломал, потом помчался к пруду.

Облегчение почти лишило его сил, когда он увидел, что Райна все еще цепляется за край полыньи. Если ему удастся вытянуть ее, он никогда больше не будет с ней грубым и жестоким, никогда больше не скажет ей худого слова, как бы она ни провоцировала его, думал Улисс, заключая с Богом безмолвную сделку.

Когда он добрался до кромки льда, то пополз на животе – желудок его сводило от страха. Он всегда был кабинетным человеком. Такие люди, как его отец и Террилл, гораздо лучше подходили для того, чтобы совершать героические поступки.

– Я не могу до тебя добраться, – крикнул он. – Лед меня не выдержит. Ты должна ухватиться за дерево.