Текст книги "Бесстрашная"

Глава 25

Райна небрежно запихнула одежду в саквояж, не задумываясь о том, что она изомнется. Ей было наплевать на то, как она будет выглядеть в Индианоле.

Единственное существо, на которое она хотела произвести впечатление, был Набоб, а бык-призер едва ли обратит внимание на ее внешний вид. На животных не производят впечатления генеалогия, общественное положение и банковские счета. Зато для них важны нежность, привязанность и сострадание.

И как это ее угораздило позволить уговорить себя? Она с раздражением защелкнула замочек саквояжа. Они обсуждали с Патриком вопросы отгрузки и перевозки быка, и вдруг она согласилась отправиться в Индианолу, где Набоба должны были выгрузить с корабля.

– С тобой поедет Улисс, – сказал Патрик без всяких предисловий.

– Улисс? – неуверенно переспросила она.

– Он же ничего не понимает в животных. Да и не считает нужным разбираться. – Патрик одарил ее невинной улыбкой. – Мой сын изменился. Он осознает все свои недостатки и полон решимости исправиться. А лучшего учителя, чем ты, ему не найти.

– Не сомневаюсь, что Улисс нуждается в помощи, – ответила Райна, – но от меня он ее не получит. Для вас я сделаю все, но ни хитрость, ни уловки, ни принуждение не заставят меня проводить время с вашим сыном.

Патрик сверлил ее взглядом.

– Не могу поверить своим ушам! Ты не хочешь сдержать свое слово? Твой папа, упокой Господь его душу, не одобрил бы этого. Он тебя не этому учил.

– Мой отец не одобрил бы, если я отправлюсь с Улиссом без сопровождения, – вспыхнув, отрезала она, надеясь, что последнее слово осталось за ней.

Патрик казался обиженным.

– Я ничего не стал бы делать во вред твоей репутации. Я собирался попросить Алицию сопровождать тебя. – Он помолчал, будто ожидал, что Райна поблагодарит его за внимание и предусмотрительность. – Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя несчастной, поэтому я решил подсластить пилюлю. В обмен за благополучную доставку Набоба ты можешь использовать его как производителя несколько раз бесплатно.

Райна мечтала влить свежую кровь Набоба в свое стадо. Зная, что бык мог бы обслужить многих коров за сезон, она все же не решилась сейчас заговорить об этом.

Но ее стальная решимость начала таять. Искушение было слишком велико.

– Когда мы отправляемся?

– Сухогруз, на котором везут Набоба, прибывает десятого. Ему потребуется несколько дней отдыха, прежде чем можно будет погрузить его на поезд до Керрвилла. Я хотел бы, чтобы вы приехали в Индианолу днем раньше и договорились о платном стойле. На это вам потребуется самое большее неделя.

– А как же ранчо?

– Я пошлю самого опытного из своих работников присматривать за ним.

– Вижу, вы обо всем подумали.

– Стараюсь, – сказал Патрик, и вид у него был хитрый, как у старого лиса, забравшегося в курятник. – Но мне потребуется еще одна услуга.

– Что же это за услуга?

Он взял ее руку и с чувством пожал:

– Не дашь ли ты Улиссу последний шанс доказать, что он заслуживает твоей любви? Теперь, когда твоего отца нет, я хотел бы, чтобы ты и твоя мать стали частью моей семьи.

– Я поеду в Индианолу с ним, но не более. Райна была готова совершить это путешествие даже в обществе чудовища, если бы была уверена, что благородная кровь Набоба обновит стадо де Варгасов. Но Улисс все-таки не был монстром, подумала она, беря саквояж. Райна была так погружена в раздумья, что чуть не сшибла с ног Велвет.

– Только что я видела, как Алиция и Улисс подъехали к нашему дому в кабриолете. – Велвет с неодобрением оглядела одежду Райны. – Почему ты снова в брюках, когда у тебя есть прелестный костюм?

– Мне так удобнее. Кроме того, я не собираюсь больше выдавать себя за светскую даму, я буду сама собой. Мне претит притворство.

– О каком притворстве ты говоришь? Ты красивая молодая женщина. И должна одеваться соответственно. – Взгляд Велвет задержался на ее саквояже. – Ты взяла хоть что-нибудь из своих новых платьев?

– Несколько, – ворчливо призналась Райна.

– Я впущу Алицию и Улисса, пока ты переоденешься во что-нибудь более подходящее. – Прежде чем Райна успела возразить, Велвет добавила: – Ты ведь не хочешь, чтобы думали, будто твой отец оставил нас нищими и у тебя нет возможности одеваться прилично.

Райна со стуком поставила саквояж и направилась в свою комнату. Она сорвала с себя одежду и надела дорожный костюм. Резкие движения выдавали ее гнев. Мать прибегла к единственному аргументу, способному поколебать ее решение.

Улисс никак не ожидал увидеть Террилла Микса на железнодорожном вокзале Керрвилла. На лице славного рейнджера застыло ожидание. Судя по тому, как блестели его сапоги и как безупречно были отглажены брюки, встреча у него была назначена не с преступником.

Террилл поспешил навстречу экипажу и помог дамам выйти, потом, не дожидаясь просьб, выгрузил их багаж.

– Я слышал, что ты направляешься в Индианолу за быком, – сказал он. – Раз уж и я еду туда, то почему бы нам не поехать вместе?

– Буду рад, если ты составишь нам компанию, – отозвался Улисс, но про себя подумал, что в облике Террилла было что-то необычное и странное.

Улисс надеялся, что рейнджер не помешает его планам. Он намеревался развлекать Райну, водить ее по ресторанам, чтобы хоть в малой степени искупить свое поведение в Остине. На этот раз, если кто-нибудь осмелится сказать что-либо оскорбительное о ней или ее родителях, он убьет негодяя на месте.

Террилл выразил желание побыть с Алицией и Райной, пока Улисс заводил экипаж в конюшню. На обратном пути он задержался в конторе по оформлению грузовых перевозок, чтобы подтвердить свою заявку на транспортировку Набоба в Керрвилл в частном товарном вагоне.

Когда Улисс присоединился к Райне, Алиции и Терриллу, их оживленный разговор тотчас же прервался. У них был вид заговорщиков, пойманных на месте преступления. Но что это было за преступление? И что они могли затевать? Наконец появился поезд, обволакивая их клубами пара.

Райна и Алиция уселись рядом, выбрав места в полупустом вагоне, предоставив Улиссу развлекаться беседой с Терриллом.

– Ты едешь в Индианолу свидетельствовать на процессе? – спросил Улисс.

– Не совсем. Хотя у меня есть дело к судье. – У Террилла было озабоченное и взволнованное лицо, будто он чего-то опасался.

– Это связано с обязанностями рейнджера? – спросил Улисс, расстегивая куртку и устраиваясь поудобнее.

– Нет, это личное дело.

– Тебе потребуется адвокат? Я к твоим услугам. Террилл наклонился к нему:

– Я не хочу, чтобы об этом болтали.

– Звучит серьезно.

– Это на самом деле серьезно. – Террилл прочистил горло, но это не помогло. Когда он снова заговорил, то голос его звучал так, будто он наглотался гравия: – Я еду в Индианолу жениться и хочу, чтобы ты был свидетелем на свадьбе.

Улисс едва усидел на месте. Неудивительно, что у Террилла такой вид, будто он увидел привидение.

Как Улисс ни мечтал жениться на Райне, но он знал, что тоже будет трястись как осиновый лист.

– Кто же счастливая избранница?

– Алиция, – ответил Террилл.

– Это лучшая новость, которую мне довелось услышать за долгое время.

Улисса беспокоило, что именно Райна подвигла Террилла на это путешествие. Теперь его захлестнула волна радости и облегчения, он протянул руку Терриллу и крепко пожал ее.

* * *

Глядя, как экипаж увозит Алицию, Шарлотта почувствовала, что тоска сжала ей грудь. Она еще долго стояла на крыльце и продолжала махать платком вслед экипажу, который давно уже исчез из виду. Возможно, что путешествие в Индианолу будет последней возможностью для ее дочери весело провести время. Как печально, что Алицию пригласили только сопровождать Райну.

Так как Шарлотта уже почти обставила новое крыло дома, у нее больше не было причин откладывать свой отъезд. А она все еще не знала, куда отправиться. На прошлой неделе Гленхэйвен-Холл и их лондонский дом были проданы с аукциона. Поверенный Найджела требовал, чтобы она вернула и драгоценности.

«Черт бы его побрал, – думала Шарлотта, – черт бы побрал эту Англию!»

Она смахнула слезинку.

– Ты собираешься простоять здесь все утро? – крикнул ей Патрик из дверей.

Она не смогла ответить сразу – горло было сжато спазмом.

Сначала она услышала его шаги за спиной, а потом почувствовала тепло его тела.

– Почему ты плачешь? Неужели ты уже тоскуешь по дочери?

– Конечно, нет. Мне что-то попало в глаз.

Он положил ей руки на плечи и повернул к себе лицом:

– Последние несколько недель ты выглядишь печальной. Тебя что-то обидело в моих словах или поведении?

Она энергично замотала головой:

– Ты самый добрый человек из всех, кого я знаю.

– Ты мне льстишь.

– Это не лесть.

– Уж конечно, Найджел был добрее?

И тут ее выдержка дала трещину. У нее возникло ощущение, что все уголки ее души открыты взгляду Патрика.

– В Найджеле было много всего перемешано. Но доброты в нем не было.

– Ты не можешь говорить так. Ведь я знал Найджела.

– Ты его не знал. Как выяснилось, и я его не знала.

Она надеялась, что увезет с собой хорошее мнение Патрика. Теперь же это все утратило смысл по сравнению с потребностью сказать ему правду, даже если бы он после этого возненавидел ее.

– Я не хотела, чтобы ты узнал правду обо мне и моем муже, но, думаю, сойду с ума, если буду продолжать держать все это в себе.

– Мы можем поговорить и в доме, – сказал он. Шарлотта последовала за ним в гостиную, чувствуя, что ноги ее налились свинцом, и тяжело опустилась на софу. Патрик захлопотал вокруг нее:

– Еще рановато, но ты выглядишь так, что тебе не помешает глоток бренди.

– Шесть глотков будет еще лучше. Но я хочу, чтобы у меня была ясная голова, когда я буду говорить. – Она переплела пальцы, чтобы унять их дрожь. – Не важно, насколько это тебя рассердит или расстроит. Я хочу, чтобы ты не прерывал меня и не задавал вопросов, пока я не закончу.

– Даю слово. И все же не могу представить, чтобы я рассердился на тебя после всего, что ты для меня сделала.

Шарлотта внимательно вглядывалась в его лицо, но видела только озабоченность. И в этот момент, зная, что ей суждено потерять его, она чувствовала, что любит его больше, чем когда была его женой. Тогда она была увлечена его красивой внешностью и героической репутацией, теперь же любила этого мужчину по-настоящему.

– Я приехала сюда совсем по другой причине. Я вовсе не богатая вдова. К тому же не скорбящая. Я совсем не такая, какой ты меня считал.

В эти минуты Патрику стоило большого труда не нарушать своего слова. Как это возможно, что она не была богатой вдовой? Разве Найджел оставил свое состояние кому-нибудь другому?

Патрик слушал со все возрастающей яростью рассказ Шарлотты о человеке, утратившем контроль над своими действиями, чувствами и деньгами, человеке, промотавшем отцовское наследство и отвергшем любовь своей жены, человеке, предавшем ее в свой последний час.

– В тот день, когда поверенный Найджела зачитал мне его завещание, я убедилась в том, что муж оставил мне в наследство только кучу долгов. – Голос Шарлотты гораздо яснее выражал ее отчаяние, чем слова. – Он ухитрялся избавляться от кредиторов, забегая на шаг вперед. Ограбив Питера, он отдавал долг Полу. Если бы он не умер, его бы объявили банкротом. Вместо него это несчастье произошло со мной и моей дочерью. – Ее голос дрогнул. – Думаю, все-таки я выпью бренди.

– Сию минуту, – ответил Патрик, благодарный ей за эту передышку. Эта история потрясла его. Он поспешил в библиотеку, налил две порции, выпил один стакан, потом снова наполнил его. Шарлотта стояла у окна, глядя куда-то вдаль.

– Ты в порядке? – спросил он. – Если тебе тяжело рассказывать… – Его голос дрогнул. Что сделать, чтобы изгнать это выражение боли из ее глаз? Способна ли Шарлотта снова поверить какому-нибудь мужчине? Не говоря ни слова, он протянул ей стакан с бренди.

– Я еще не все тебе рассказала. Алиция не подозревает о подлинных обстоятельствах нашего отъезда из Англии. Я молю Бога, чтобы она никогда об этом не узнала.

– Она разумная девушка. Тебе следовало быть с ней откровенной.

– Но это не единственная причина, почему я привезла ее сюда. Илке мне много писала об Улиссе. Я знала, что он ищет жену, которая помогала бы ему делать политическую карьеру. Я думала, он не сможет устоять перед хорошо воспитанной девушкой, да еще с титулом. Я привезла сюда Алицию в надежде, что когда-нибудь она станет хозяйкой этого дома. Ты видишь, что по-своему я не лучше Найджела. Я лгала тебе. Единственное, что отчасти меня извиняет, – я делала это ради своей дочери. – Шарлотта одним глотком осушила свой стакан и с трудом перевела дыхание. – Теперь ты знаешь правду, и я уеду, как только вернется Алиция.

– Уедешь? Ты только что сказала, что тебе некуда ехать.

Она с трудом подавила готовое вырваться рыдание.

– Ты меня или ненавидишь, или жалеешь. Я не могла бы перенести ни того, ни другого.

Он протянул руку и коснулся ее щеки:

– Милая девочка, это не так. Я всегда восхищался твоей отвагой.

– Во мне нет никакой отваги. И я никогда не была милой девочкой. Мы оба это знаем. Я все та же Шарлотта, которая заставила тебя жениться на себе много лет назад. Только на этот раз я попыталась проделать такой же трюк с твоим сыном.

– Ты вовсе никого не обманывала. Ты просто познакомила двух привлекательных молодых людей и надеялась на лучшее. По правде сказать, и я надеялся на то же. Я думал, может быть, ты останешься, если наши дети поженятся.

Осторожность не позволила Патрику высказаться до конца. Он хотел сказать гораздо больше и не осмеливался.

– А ты никогда не задумывалась о том, что твой приезд сюда не был случайным?

– Я же только что сказала тебе, как было на самом деле.

– То, что ты сказала, только часть правды. Ведь тебя пригласила Илке, разве не так?

Шарлотта кивнула. Бренди слегка разрумянил ее щеки.

– Я просто воспользовалась ее добротой.

– Илке знала, что умирает. Она знала, что умер Найджел. Она знала, что когда-то мы любили друг друга. Я думаю, она хотела, чтобы мы были вместе.

И вдруг Патрик почувствовал, будто легкое дуновение коснулось его щеки.

– Ты почувствовала?

– Почувствовала что?

И снова дуновение. Ему показалось, что комната наполнилась мерцающим светом. Внезапно перед ним появилась Илке, так близко, что он мог бы ее коснуться. Ее прозрачные, как паутинка, крылышки нежно подрагивали.

– Никогда не будет более благоприятного момента, – сказала она. – Место Шарлотты здесь, с тобой. Попроси ее выйти за тебя замуж.

– Ты действительно так считаешь?

Илке кивнула. Ее ободряющая улыбка была для него как благословение.

– Считаю что? – спросила Шарлотта.

– Будь счастлив, любовь моя, – сказала Илке.

С глазами, полными слез, Патрик смог только кивнуть. Казалось, Шарлотта не замечает присутствия Илке.

– Ты в порядке? – спросила она взволнованно, взяла его за руку и начала ее растирать, как в ту ночь, когда он чуть не замерз. Ее прикосновение изгнало всех духов, и добрых, и злых.

Илке растаяла в воздухе с прощальной улыбкой.

Теперь внимание Патрика было полностью обращено на Шарлотту.

– Я становился угрюмым отшельником, когда ты здесь появилась. Мне было все равно, жить или умереть. Ты вернула меня к жизни. Мы разделили столько тяжелых минут, и хотелось бы надеяться, что в конце концов мы сможем разделить и счастливые минуты.

– Мне тоже хотелось бы.

– Так ты согласна?

– Согласна на что? Продолжать пользоваться твоим гостеприимством? – Ее удивительные янтарные глаза замигали, будто она была в смятении. Черт! Почему это женщины такие непонятливые… когда нужно? Он считал, что выразил свои намерения как нельзя более ясно.

– На мое предложение выйти за меня замуж, – объяснил он нетерпеливо.

– Ты безумец. Неужели одного раза оказалось мало?

– Когда речь заходит о тебе, Шарлотта Деверо, одного раза мало, о чем бы ни шла речь.

Индианола обязана своим возникновением немецким переселенцам, которые впервые высадились там в 1844 году. Первые годы существования городка были омрачены эпидемиями желтой лихорадки и набегами команчей.

Тем, что город выжил, он был обязан хорошему порту, являвшему собой естественные ворота на Запад. Горожане пережили эпидемии и набеги, население росло. Но когда после войны в Техас хлынули переселенцы, город начал заселяться с невероятной скоростью.

Улисс и Райна направились по главной улице к верфи Моргана. Невооруженным взглядом можно было заметить, что Индианола процветает. Магазины, выстроившиеся в ряд, превосходили разнообразием и изобилием магазины Остина.

В витринах были выставлены соблазнительные и роскошные товары: драгоценности, фарфор, новейшие образчики швейных машин и даже рояль фирмы «Стенвэй». Продуктовые лавки предлагали невероятное разнообразие деликатесов. Здесь же находились два фотоателье, четыре отеля, многочисленные рестораны и даже кафе, где подавали мороженое.

– Не успокоюсь, пока не увижу Набоба, – сказала Райна, когда они добрались до пирса Моргана, где только что прибывший пароход покачивался у причала.

Райна поспешила к сходням, не обращая внимания на жадные взгляды моряков и портовых грузчиков, и спросила, как попасть в грузовой отсек. Улисс последовал за ней.

Стойло быка было расположено в центре трюма. Иен Мак-Тэвиш, скотовод, сопровождавший Набоба, ожидал их. Райна почти не обратила внимания на то, как выглядел мистер Мак-Тэвиш, когда их представляли друг другу. Как только с любезностями было покончено, она, не теряя времени, взобралась на нижнюю перекладину, чтобы получше разглядеть быка.

Ее рот приоткрылся, глаза засверкали.

– Он великолепен, – сказала Райна.

Улисс вздохнул. Ему хотелось, чтобы она смотрела таким же взглядом на него.

– Да, великолепен, – согласился Мак-Тэвиш, – хотя сейчас он немного голоден.

– Могу я войти к нему в стойло?

– Да, он привык к рукам. Если вы будете нежно обращаться со стариной Набобом, он будет кроток, как ягненок.

Улисс, чтобы успокоить свою совесть, повторил вопрос Райны:

– Вы уверены, что это не опасно, мистер Мак-Тэвиш?

– Не ходи за мной, – резко отозвалась Райна, входя в стойло. С колотящимся сердцем Улисс последовал за ней.

И тут из-за туши огромного животного появилась собака. Нет, это была не просто собака, за такую следовало бы заплатить хорошую цену.

На минуту Райна показалась ему похожей на маленькую девочку в рождественское утро, не знающую, какой подарок открыть раньше. Собака облегчила ей решение, потребовав внимания.

– Кто же это у нас тут? – спросила Райна, в то время как собака лизала ей руки.

– Это собака из Гленхэйвена, сука ирландского волкодава по кличке Брианна, лучших кровей, – объяснил Мак-Тэвиш.

– Это-то я вижу, но зачем она здесь?

– Госпожа графиня наказала, чтобы Брианну отправили сюда вместе с Набобом. Ее купил господин Улисс.

Райна не могла поверить своим ушам. Улисса не интересовали собаки. Он совсем недавно подружился с Юсфулом. Зачем ему понадобилась сука?

– Тебе нравится? – спросил Улисс, перегибаясь через ее плечо. Девушка поглаживала голову собаки.

– Конечно, нравится, она красивая.

– Я рад. Она твоя.

– Моя? Ты купил ее для меня?

– Нет, для Юсфула.

– Было время, когда он тебе не нравился.

– Будем считать, что я оценил его выдающиеся качества, – ответил Улисс с дурацкой улыбкой. – Я подумал, что ему грустно оставаться одиноким всю жизнь. Ему тоже нужно кого-нибудь любить. Нам всем это нужно.

Услышав просительные нотки в его голосе и увидев томление в глазах, Райна почувствовала, что внутри у нее будто прорвалась плотина. Ее столь тщательно выстроенная линия обороны вдруг распалась сама собой и исчезла. Она больше не могла не замечать всего того, что Улисс делал для нее. Она не могла больше не замечать собственных чувств.

И тут Райна приняла решение дать ему еще один, последний шанс проявить себя.

Сможет ли она доверять ему или он снова предаст ее?

* * *

Когда Алиция рисовала в своем воображении господина Бидла, ей представлялся человек огромного роста, мощный, похожий на Моисея работы Микеланджело.

Однако щеголевато одетый мужчина, вошедший в холл отеля «Индианола энтерпрайз» держа в руке, как и было условлено, экземпляр «Нью-Йорк таймс», оказался весьма скромных габаритов. Единственное, что было в нем замечательного, – это глаза. В их глубине крылась живость и любознательность.

– Идем, – прошептала Алиция, вцепившись в руку Террилла.

– Мистер Бидл, я полагаю, вы ищете нас, – сказал Геррилл.

– Я узнал бы вас где угодно, капитан Микс. А это, должно быть, ваша жена?

Террилл стал красным, как солнце на закате.

– Разрешите представить вам Алицию Готорн, графиню Гленхэйвен.

– Мы недавно женаты, – перебила Алиция, – и мой муж постоянно забывает, что я теперь миссис Микс.

Взгляд Бидла встретился с ее взглядом.

– Вы действительно дворянского рода, миссис Микс?

– Моя мать графиня Гленхэйвен, – ответила Алиция с некоторым высокомерием. – Но вы можете называть меня Алицией.

– Я уже вижу заголовки в газетах Нью-Йорка. «Представитель правосудия и графиня». В этом есть шик. А какой заголовок для книги!

– Я буду счастлива, вернее, мой муж будет счастлив написать такую книгу для вас!

Надо быть осторожнее, подумала Алиция, в то время как Террилл сопровождал Бидла к стойке администратора. Она опасалась, что Терриллу будет не под силу разыграть это представление. Теперь она поняла, как трудно возлагать ответственность за свою работу на кого-либо другого, даже на человека, которого любишь.

Они обедали в ресторане, известном отменной французской кухней, который им порекомендовали в отеле. Еда оказалась вкусной, но Алицию слишком интересовало то, что говорил мистер Бидл, и она не заметила бы, даже если бы ей предложили отведать амброзии.

Бидл околдовал ее. Не забывая о еде, он рассказывал, какой он удачливый издатель.

– Мой брат и я основали журнал еще до того, как перебрались в Манхэттен. Но это пустяки по сравнению с нашими теперешними делами. Наша первая книга «Малеаска, индейская жена белого охотника» была издана тиражом в сотни тысяч экземпляров и тотчас же распродана. Ваша же книга будет издана миллионным тиражом.

Алиция почувствовала, что ей трудно дышать.

– Я знала, что вестерны популярны, но не представляла, что до такой степени.

– Далеко не все, – возразил Бидл с самодовольным видом. – Успех в значительной степени зависит от того, как издать книгу. Мы используем яркие обложки оранжевого или розового цвета, чтобы привлечь внимание покупателей, и больше, чем другие, используем рекламу. Нам удается привлечь лучших писателей, потому что мы своевременно выплачиваем авансы и гонорары. – Он покопался в кармане пиджака и торжественно извлек чек. – Мне приятно, что первый из многочисленных предстоящих авансов я выплачиваю вам лично, капитан. Террилл передал чек Алиции.

– Ваша книга произвела на меня большое впечатление, – продолжал Бидл, – но вы сами производите еще большее. Могу представить, насколько вы заняты, как много времени у вас отнимает исполнение ваших обязанностей. Как же вы находите время, чтобы писать книги?

– Это трудно объяснить, – ответил Террилл. «Слава Богу, – подумала Алиция, – что Террилл в состоянии сохранять серьезный вид».

– Я и не думал никогда писать книги, а потом она вдруг оказалась написанной, и я, право, не знаю, как это случилось.

– Ну, вы слишком скромничаете. Я знаю, сколько труда и сил отнимает рукопись. – Бидл наклонился ближе к Терриллу и понизил голос: – Многие пишут вестерны, но мало кто бывал западнее Хобокена. Вы же, капитан, совсем другое дело. Если мы правильно поведем дело, вы скоро будете так же знамениты, как Дикий Билл Хикок.[4]4
  Хикок Джеймс Батлер (1837–1876) – американский разведчик и шериф, прозванный Диким Биллом Хикоком.


[Закрыть]

– Трудно в это поверить, сэр. – В глазах Террилла появился опасный блеск. – Интересно, если бы такой роман написал кто-нибудь другой, например женщина, вы бы приняли его с таким же энтузиазмом?

Бидл издал принужденный смешок:

– Не могу себе представить, чтобы женщина написала такой волнующий приключенческий роман. Ведь женщины в конце концов слабый пол.

«Слабый? Как бы не так!» – мысленно прокомментировала Алиция.

– Но должен заметить, капитан, что ваш роман привлечет множество женщин-читательниц. Вы станете их любимцем. Вы обладаете талантом тонко изображать женские характеры.

– Да, это я умею, – отозвался Террилл. Алиция лягнула его под столом.

– Я рассказал о себе, – продолжал Бидл. – Теперь мне хотелось бы услышать кое-что и о вашем ремесле. Правда ли, что рейнджерам всегда удается поймать преступника?

Алиция расслабилась, почувствовав, что опасную тему они миновали. Террилл начал рассказывать о своих приключениях. Каждый раз, когда он делал попытку остановиться, Алиция побуждала его продолжать, задавая ему какой-нибудь вопрос или незаметно подтолкнув в бок.

Наконец издатель бросил взгляд на часы и поднялся на ноги.

– Я готов слушать вас всю ночь, капитан, но немного устал. У меня был долгий и трудный день.

– Вы не смогли бы остаться еще ненадолго? – спросила Алиция.

– Мой пароход отплывает завтра утром. Откровенно говоря, я хочу уехать. Вчера сильно штормило, и выглядело это довольно страшно. Мне не хотелось бы находиться здесь, когда ураган доберется до суши.

– Мы, техасцы, привычны к скверной погоде, – сказал Террилл, помогая Алиции встать.

К ужасу Алиции, Бидл не стал прощаться в коридоре, а последовал за ними.

– Я живу в соседнем номере, – сказал он. – Давайте позавтракаем вместе.

– Договорились, – ответил Террилл, открывая дверь и вталкивая Алицию в комнату.

Она огляделась. Сердце ее колотилось как бешеное. Геррилл предупреждал ее, что случится, если они останутся одни. Это произошло слишком скоро. Пройдет еще несколько дней, прежде чем они обвенчаются.

– Что нам делать? – спросила она шепотом. – Если я уйду в свою комнату, Бидл, конечно, услышит это. Я не хочу, чтобы завтра он задавал каверзные вопросы. Я не хочу разрушать то благоприятное впечатление, которое ты произвел на него.

– О да, я произвел на него хорошее впечатление. Вероятно, я мог бы стать первоклассным актером и еще лучшим лгуном.

Террилл смотрел на Алицию, стоявшую перед камином, и ему казалось, что она колеблется. Алиция, в свою очередь, никогда не видела Террилла таким смущенным.

Наконец он взял ее за плечи, привлек к себе и крепко обнял. Он весь дрожал, но Алиция знала, что это не от гнева.

– Алиция Готорн, – сказал Террилл, – ты перевернула вверх дном всю мою жизнь. Ты во многих отношениях изменила меня. Иногда я и сам перестаю себя узнавать. Но я все еще рейнджер, а ты знаешь, что это значит?

– И что… что это значит?

– Ты слышала, что я сказал Бидлу, что никогда не упускаю человека, за которым охочусь. С рейнджерами этого никогда не случается.

– Я помню.

– Тебе придется остаться на ночь в этой комнате. Случаются и в нашей жизни удачи, когда добычей оказывается очаровательная женщина.

От его улыбки исчезли все ее страхи, а от поцелуя по всему телу побежали теплые волны. Если бы Алиция описывала подобную сцену, то на этом месте она крупно написала бы «КОНЕЦ».

Нет, подумала она, поправляя себя в последний раз за этот вечер, не конец, а «НАЧАЛО».