Текст книги "Бесстрашная"

Глава 20

Райна готовилась к поездке в Остин, как Ганнибал к переходу через Альпы. Она не могла допустить, чтобы отсутствие достоинств и навыков, свойственных настоящей леди, бросалось в глаза.

Она призвала в советчицы Шарлотту, а потом отправилась в Керрвилл убедиться, что лучшая портниха этого города претворила фантазию в жизнь. Зная, что это обойдется недешево, Райна настояла, чтобы заплатить за новые платья самой из денег, заработанных на ранчо «Гордость Прайда».

Она долго придерживалась мнения, что нелепо принимать деньги за выполнение работы, которую с радостью делала бы даром. Однако цена нового гардероба все росла, и Райна была довольна, что никому не обязана за свои приобретения.

Кроме одежды, предназначенной для разных целей и разного времени дня, портниха сшила ей дорожный костюм, амазонку и бальное платье. Райна также приобрела все, что непременно должно было сопутствовать такого рода туалетам, включая корсеты, чехлы для корсетов, нижние рубашки, панталоны, турнюры на каркасе, нижние юбки, перчатки и целую коллекцию шляп, зонтиков и ридикюлей.

Носить все эти вещи, как показал опыт, было просто пыткой. Корсет сжимал бедра и мешал свободно дышать, а груди поднимал так высоко, что они напоминали нос корабля, готового пронзить волну. Модные узкие юбки настолько сковывали движения, что Райна чувствовала себя в них хуже стреноженной лошади. Эти женские моды были просто жестокими!

А четырнадцать или больше ярдов ткани, уходившей на каждый туалет, давили на нее так, что она сама себе представлялась нагруженным до отказа вьючным мулом.

Часами она вместе с матерью простаивала перед зеркалом, учась убирать свои волосы в дюжину разнообразных причесок, начиная от локонов, каскадом ниспадавших на плечи и обрамлявших ее лицо, и до высокого шиньона, когда все волосы забирались наверх и прекрасно выглядели под шляпой, что прибавляло ей несколько дюймов роста.

Алиция добровольно взяла на себя обязанность инструктировать ее по части этикета и бальных танцев. К тому времени, когда уроки подошли к концу, Райна могла уже вести себя, как настоящая леди, принимать участие в обеде из восьми блюд, не задумываясь о том, какую ложку или вилку употребить, и не наступать на ноги партнерам во время танцев.

Алиция выучила ее также манипуляциям с веером: с помощью этого таинственного языка женщины ухитрялись сообщить о своем интересе, неудовольствии или о том, что они томятся скукой.

И наконец, Алиция настояла на том, чтобы Райна обзавелась визитными карточками, на которых бы напечатали ее имя и фамилию. Алиция объяснила ей, что фамилию де Варгас следует печатать раздельно, потому что в таком виде имя указывало на наличие денег и социальный статус определенного рода. Когда они тронулись в путь, Райна очень рассчитывала на вновь приобретенные знания.

За окном поезда один пейзаж сменял другой, скорость была такая, что у Райны захватывало дух. Она была полна новых впечатлений. Природа радовала взор весенней россыпью диких цветов. Она могла бы назвать их все, от ярко-синих люпинов и красных метелок индейской травы до розовато-лиловых чашечек «винного кубка».

Ей хотелось бы открыть окно и вдохнуть их аромат, но, опасаясь, что таким поступком она разоблачит себя как деревенщину, никогда не – ездившую прежде по железной дороге, она подавила это желание.

Салон с темно-бордовой бархатной обивкой и занавесками на окнах, украшенный золотыми кистями и хрустальными лампами, был похож на роскошную гостиную в каком-нибудь дворце. Только эта гостиная мчалась вперед со скоростью пятьдесят миль в час. Вагон был полон хорошо одетых пассажиров, а их громкие разговоры почти заглушали стук колес.

Казалось, что все они знали Патрика и чуть ли не каждый останавливался поболтать с ним. Он всем представлял своих спутниц, и, когда они одобрительно смотрели на Райну, ее уверенность в себе возрастала. Она решила, что ее маскарад никому ни за что не удастся разгадать.

Последней приблизилась к Прайдам разодетая в пух и прах дама. Хотя ее приветствия прозвучали так же сердечно, как и все остальные, Райна разглядела в ее глазах холодок.

– Госпожа Изабель Синглтон, хочу вас познакомить с графиней Гленхэйвен и ее дочерью леди Алицией, – сказал Патрик. – А это наш дорогой друг – госпожа Райна де Варгас.

– Очень приятно познакомиться, – отозвалась госпожа Изабель. У нее был на удивление писклявый голос при таких пышных формах. С минуту она изучала Шарлотту, потом перевела взгляд на Райну.

– Де Варгас, – повторила она, как бы перекатывая во рту каждый слог имени. – Вы не в родстве с ново-орлеанскими де Варгасами? Они такие славные люди, и их дом в Гарден-Дистрикт обворожителен.

– Мои родители никогда не упоминали о них, – ответила Райна, гадая, разоблачат ее или нет.

– Это редкая фамилия, – не унималась Изабель, тряся телесами. – Если вы дадите мне визитную карточку, я передам ее своим друзьям в Новом Орлеане.

Мечтая, чтобы эта женщина поскорее убралась, Райна вытащила из своего ридикюля отпечатанную на веленевой бумаге карточку и протянула госпоже Синглтон.

– Кто это чудовище? – спросила Шарлотта Патрика, когда наконец эта тягостная беседа закончилась.

– Изабель Синглтон, жена президента этой железнодорожной компании, – ответил Патрик. – Илке говорила, что Изабель считает салон-вагоны своими личными владениями. Она безобидная чудачка.

Райне оставалось только надеяться, что он прав. Но в Изабель Синглтон было что-то пугающее.

Раньше Райну нисколько не заботил внешний вид. Теперь же она поняла, почему это так важно для женщины. Ее модный дорожный костюм был броней, надежно защищавшей ее от недоброжелательного внимания Изабель Синглтон.

Вернувшись в феврале в Остин, Улисс решительно забыл о своих личных проблемах и сосредоточил все свое внимание на общественных делах. К счастью, плотное расписание деятельности законодательного собрания давало ему такую возможность. Там было о чем поразмыслить.

Хотя Улисс был рожден для политики и привык пользоваться привилегиями, он выбрал путь общественного деятеля для того, чтобы защищать права трудового люда. И вот теперь цели оказались под угрозой.

Пропасть между богатыми и бедными росла и ширилась. Если не удастся принять законы, которые позволят уменьшить этот разрыв, то американская демократия останется только на бумаге.

Техас обладал огромными потенциальными возможностями: он изобиловал свободными землями, что выгодно отличало его от восточных штатов, и потому в него стоило вкладывать деньги. Но Улисс хотел видеть эти земли используемыми для общего блага, а не для прибылей, получаемых единицами.

Март и апрель он провел в борьбе за принятие закона, обеспечивающего возможность построить на техасской земле новые школы и не допустить ее продажи инвесторам, явившимся неизвестно откуда. Он ратовал также за то, чтобы земля, отводимая под строительство железных дорог, облагалась соответствующими налогами, тогда как сейчас эти налоги составляли жалкие гроши. Он поддерживал борьбу фермеров за введение юридического надзора за банками, производителями хлопка и скупщиками, наживавшимися за счет фермерского труда.

У Улисса в процессе деятельности появились могущественные враги. Когда в последний раз он произносил речь в законодательном собрании, группа хулиганов на галерее для зрителей вопила и улюлюкала так громко, что сержант был вынужден удалить их из зала. Улиссу стали приходить анонимные письма с угрозами.

Улисс припарковал свой новенький конный экипаж с двумя сиденьями перед зданием железнодорожного вокзала и нанял кеб. Затем нашел носильщика и заплатил ему вперед, чтобы у того хватило терпения дождаться багаж.

Удостоверившись, что все приготовлено к приезду гостей, Улисс закурил сигару, уставился в пространство и сделал несколько затяжек.

Он с трудом мог дождаться свидания с отцом. Его радовала также встреча с Шарлоттой, а особенно с Алицией, которую он введет в светское общество.

Но встречи с Райной он боялся не столько из-за нее, сколько из-за себя. В обществе Остина она будет выглядеть так же неуместно, как капуста на розовой клумбе. Он надеялся только на то, что у нее хватит ума не надеть брюки. В Керрвилле еще могли примириться с ее эксцентричностью, но общество Остина едва ли окажется столь же терпимым.

Он был погружен в свои мысли и не заметил, что поезд уже прибыл. Улисс растоптал сигару, еще раз наказал носильщику оставаться на месте и направился к вагонам, заглядывая в окна в поисках знакомых лиц.

Первым из вагона вышел Патрик в сером костюме из твида. Он помог выбраться на платформу Шарлотте и Алиции, потом подал руку потрясающей женщине, будто сошедшей со страниц «Ежегодника мод». И все же в ее облике было что-то очень знакомое.

Улисс не успел ничего сообразить. Когда женщина ступила на платформу, оглядываясь по сторонам, будто искала кого-то в толпе, мужчина, стоявший рядом с ним, тихонько присвистнул и произнес:

– Надеюсь, что она хотя бы на некоторое время останется в городе. Не знаю, кто она такая, но непременно выясню.

Улисс уже собирался сказать, что разделяет чувства незнакомца, когда понял, что знает женщину. Это была Райна.

Он не мог отвести от нее глаз. На какой-то миг их глаза встретились, и тотчас же шум и суматоха вокзала отступили.

– Рад видеть тебя снова, сынок, – сказал Патрик, заключая Улисса в тиски, считавшиеся у него нежным объятием.

– Я тоже рад, что ты приехал, – сказал Улисс, похлопывая отца по спине.

После смерти жены, как казалось Улиссу, Патрик стал меньше, съежился, ушел в себя. Теперь же, несмотря на седину у висков и морщины вокруг глаз и у рта, он словно переживал вторую молодость.

Шарлотта и Алиция по очереди приветствовали Улисса улыбками и объятиями. Потом и Райна дала знать о своем присутствии: она изящным жестом протянула ему руку, словно ожидая, что он ее поцелует.

– Я надеялась увидеть тебя в привычной среде обитания, можно сказать, даже ждала этого с нетерпением, – сказала она. Ее манеры были столь непринужденны, взгляд так холоден, что Улисс с трудом удержался, чтобы не щелкнуть каблуками.

Даже голос Райны звучал теперь иначе! Если ее поведение было всего лишь игрой, то игрой отменной. Была ли она в действительности мальчишкой-сорванцом, который умел, как никто, закидывать лассо и скакать верхом лучше любого мужчины? Или же она была фермером новой формации?

Была ли она искусительницей, страстно отвечающей на его поцелуи, или изысканной леди, стоявшей теперь перед ним? Может быть, Райна была сплавом всех этих женщин и еще многих других, которых ему только предстояло узнать?

И последнее, что мучило Улисса, хватит ли у него храбрости узнать ответ?

К счастью, следующие четверть часа были посвящены вытаскиванию багажа, который высился горой и включал целый сундук нарядов Райны, и препровождению его в ожидавший кеб. Все это время Райна непринужденно болтала с Алицией. Казалось, она не замечала ни изумления Улисса, ни его неловкости.

Улисс велел кебмену доставить вещи в отель, а когда вернулся к своему экипажу, Шарлотта уже заняла в нем место на заднем сиденье, а Патрик помогал усесться Алиции.

На долю Улисса выпало помогать Райне. Она подобрала юбки, показав Улиссу красивую ножку, в то время как Улисс придерживал ее за локоть. Он был удивлен, почувствовав, что она дрожит. Значит, Райна вовсе не была такой холодной, спокойной и уверенной в себе, как притворялась.

Ее неуверенность тронула Улисса. Он устроился на переднем сиденье рядом с Патриком и взял в руки вожжи. Два гнедых мерина навострили уши, ожидая команды.

– Хотите проехаться по городу или сразу в отель? – спросил Улисс, обернувшись. Он надеялся, что его дежурная светская улыбка скроет внутреннее смятение.

– Я бы хотела сначала осмотреть город, если это тебя не затруднит, – ответила Шарлотта за всех.

Улисс тронул лошадей, щелкнув вожжами, потом повернулся к отцу и, возвышая голос так, чтобы и остальные пассажиры могли его слышать, сказал:

– Как только здесь узнали о вашем приезде, приглашения посыпались как из рога изобилия. Я взял на себя смелость принять некоторые из них. Завтра вечером губернатор и миссис Ирвинг устраивают прием в вашу честь. Послезавтра майор Литтлфилд ждет нас к чаю. Бремондсы и Хоутоны собираются на неделе устроить обед, Батлеры в конце недели приглашают на пикник. А я купил билеты в оперу. Кроме того, господин Дрескилл дает бал, и мы, конечно, тоже должны там быть.

Чтобы избавиться от неловкости, Улисс говорил без умолку, пока не почувствовал руку отца на своем плече.

– Тебе, сынок, незачем развлекать нас все время, пока мы будем здесь. Я знаю, что ты человек занятой.

– Я просто хотел, чтобы вы хорошо провели время.

Несмотря на попытку Патрика успокоить его, напряжение не покидало Улисса. Он физически ощущал присутствие Райны, и от этого все внутри у него трепетало.

– Может быть, ты и не хочешь, чтобы тебя развлекали, – сказала Шарлотта, обращаясь к Патрику, – но уверяю тебя, что девушки и я с нетерпением ждем всех этих пикников и вечеров.

Улисс искоса посмотрел на нее:

– Вы не против, если я приглашу Террилла пообедать с нами сегодня вечером в отеле?

– Разумеется, мы не против! – с неожиданным жаром отозвалась Алиция.

Улисс пригласил Террилла в надежде, что шероховатости поведения Райны будут не так заметны в его обществе, а также потому, что женщина без кавалера всегда создает проблему.

Он намекнул, когда принимал все эти приглашения, что Райна и Террилл все равно что помолвлены. Терриллу предстояло появиться во всех домах, куда были приглашены они.

Теперь же, вспомнив, что в экипаже вместо Райны сидит сногсшибательная женщина, он готов был сам себя задушить за эту глупую предусмотрительность. Он не сможет наслаждаться светской жизнью две предстоящие недели, видя, как Террилл ухаживает за Райной.

В течение следующего получаса Улисс выполнял обязанности гида: они проехали по Конгресс-авеню, миновали магазины и почту, здание суда, временное здание правительства штата, у южного крыла которого они остановились. Купол был окружен лесами, но уже и теперь производил величественное впечатление.

– Строительство будет закончено на следующий год, – сказал Улисс. – Надеюсь, что вы приедете сюда еще раз на церемонию открытия.

– Никогда не видела такого большого здания, – воскликнула Райна со своей обычной непосредственностью, забыв о роли великосветской дамы.

– Его длина двести ярдов, – объяснил Улисс, – площадь – восемь акров. Купол будет выше здания Капитолия в Вашингтоне.

– Страшно подумать, во что это обойдется налогоплательщикам, – проворчал Патрик.

Понукая лошадей, Улисс объехал всю территорию здания и свернул на Бразос. Дамы заахали, восхищаясь роскошью отеля Дрескилла, выстроенного в стиле рококо.

– Я не ожидала увидеть ничего подобного, – сказала Шарлотта, когда они вошли в роскошно обставленный холл с высокими потолками.

– Погуляйте, пока я заполню регистрационную книгу, – предложил Улисс. – А если вы устали, можете отдохнуть в салоне. – Обращаясь к Патрику, он добавил: – В здешнем баре смешивают лучший мятный коктейль от Кентукки до Техаса.

Улисс подошел к столу администратора, Патрик направился в бар, Шарлотта – в салон, а девушки решили осмотреть свое временное жилище.

– Ты обратила внимание, как Улисс смотрел на тебя, когда мы приехали? – спросила Алиция, поднимаясь вместе с Райной на второй этаж.

– Если ты имеешь в виду кислое выражение его лица, то едва ли я могла этого не заметить. Но в этом нет ничего необычного. Он всегда так выглядит, когда смотрит на меня, – возразила Райна.

Хотя она делала отчаянные усилия, чтобы держаться столь же беспечно и непринужденно, как Алиция, все же она была ошеломлена убранством отеля. Никогда в жизни она не видела такого количества позолоты и мрамора, не говоря уж о коврах, покрывавших пол комнаты от стены до стены.

– А мне он вовсе не показался кислым, – заявила Алиция, – мне он показался больным от любви.

Ее слова привлекли внимание Райны.

– Ты заблуждаешься. Улисс вовсе не хочет, чтобы я была здесь. Он опасается за свое реноме, если его увидят в моем обществе.

– Но почему? Ты молода и красива.

– Не забудь, что я дочь шлюхи, – ответила Райна, оглянувшись.

– Это старая история. Думаю, никому нет дела до прошлого твоей матери.

Алиция направилась к двум стоящим рядом позолоченным стульям, села и сделала знак Райне сесть рядом с ней.

– Ты не права в отношении Улисса. Он безумно влюблен в тебя.

– Ты считаешь себя экспертом в вопросах любви? Алиция подняла бровь:

– Моя дорогая Райна, я всю жизнь наблюдаю за людьми и слушаю, что и как они говорят.

– И ты в самом деле считаешь, что Улисс мной интересуется? – Райна все еще не могла заставить себя произнести слово «любит».

– Я не считаю, я знаю наверное. Неужели ты не заметила, как он тянется к тебе, и вид у него при этом такой, будто он умирает от жажды?

Хотя в холле было прохладно, лицо Райны покрылось испариной. Она никогда не позволяла себе говорить вслух о своих чувствах к Улиссу и крайне неохотно позволяла признаваться в этом себе самой.

– Предположим, что ты права, хотя я не могу согласиться с тобой. Что же я должна делать?

– Для начала ты должна перестать держать его на расстоянии.

– Я делаю это только в целях самозащиты. Он не слишком-то хорошо со мной обходится.

Алиция взяла руки Райны в свои:

– Пойми, это ведь не игра, в которой ты стремишься набрать побольше очков. Это твоя жизнь.

– Ты считаешь, я этого не знаю?

– В течение нескольких следующих недель у тебя будет прекрасная возможность показать Улиссу, что он в самом деле тебе небезразличен.

Райна столь яростно покачала головой, что шляпка с перьями чуть не слетела с ее головы.

– Не могу я этого сделать!

– Почему же? Я твердо уверена, что любовь – неодолимая сила.

Райна попыталась что-то сказать, но не смогла: губы не слушались ее. Сама мысль о том, чтобы признаться Улиссу в любви, заставляла Райну чувствовать себя так, будто под ее ногами разверзается бездна. Один неверный шаг – и она полетит вниз.

В голосе Алиции прозвучало сочувствие:

– Ты боишься, да?

– Я не боюсь Улисса Прайда!

– Ты боишься, что он отвергнет тебя.

– Мне плевать на то, что он сделает. Алиция крепче сжала ее руку:

– Не лги мне и, что еще важнее, не лги себе. Я знаю, что ты так же сильно влюблена в Улисса, как я в Террилла. Все деньги, что ты истратила на одежду, все время, что мы потратили на танцы и хорошие манеры, – все это ты делала ради него. Разве я не права?

Райна хотела протестовать, но нашла в себе мужество сказать правду.

– Да, я люблю его, – сказала она хрипло.

– В таком случае ты должна найти способ сказать ему об этом.

– Не могу, просто не могу, – прошептала Райна.

– Райна, подумай! Что ужасного может произойти?

– Он рассмеется мне в лицо! Алиция отрицательно покачала головой:

– Ты ошибаешься. Самое страшное, что ты впоследствии будешь думать о том, что могло бы произойти, но не произошло.

Глава 21

Во время сессии законодательного собрания Улисс жил в отелях Керрвилла и Фредериксберга, а остальное время проводил на ранчо отца. Но человек, подумывающий обзавестись женой, должен иметь свой дом.

Жена! Боже милосердный, неужели он и в самом деле думал о браке? Должно быть, так оно и было, потому что внутренний голос говорил ему: да, самое время.

Он вдел гагатовую запонку в манжету своей накрахмаленной рубашки и оглядел себя в зеркале. Его отражение ответило ему широкой улыбкой. Для серьезного человека он стал улыбаться уж слишком часто. И не без причины. Мечты, в существовании которых он не признавался даже себе, начали сбываться.

Он был влюблен, отчаянно, безумно, без памяти. Все слова, определяющие это состояние, теперь в полной мере можно было отнести к нему самому.

Поразила ли его стрела Купидона на приеме у губернатора, когда Райна потрясла его своим умением держать себя? Или это произошло, когда он наблюдал, как она разливает чай в гостях у майора Литтлфилда? Может быть, это случилось на пикнике у Батлеров, когда она изумила всех присутствующих умением забрасывать лассо, как настоящий ковбой, не забывая ни на секунду, что она настоящая леди? Или это случилось еще в детстве?

Последние десять дней дали Улиссу возможность увидеть Райну в новом свете. Она шла от одной светской победы к другой с уверенностью и изяществом, которые вначале его удивляли, но в конце концов покорили.

Его соратники по сенату приняли Райну с распростертыми объятиями. Если они и знали о прошлом ее матери, то не упоминали об этом. Они обращались с Райной так же, как с Шарлоттой или Алицией.

Новый гардероб Райны свидетельствовал о ее внутренней утонченности, которой Улисс в ней и не подозревал. Манеры ее сделали бы честь любому известному нью-йоркскому семейству. Ее искренность очаровала всех женщин, а красота пленила всех мужчин.

Улисс снова улыбнулся, предвкушая, как будет держать ее в своих объятиях на сегодняшнем балу, потому что сегодня вечером он впервые будет танцевать с ней.

Он хотел, чтобы весь Остин увидел и убедился, что Райна принадлежит ему. Если бы у него была возможность, он вписал бы только свое имя в ее карту танцев. Хотя сделать это было бы не легче, чем провести в законодательном собрании законопроект о налогообложении.

Напевая мелодию вальса, он разгладил галстук, потом застегнул жилет. Черный фрак, черные лакированные туфли, шляпа и перчатки – и его туалет закончен. Последний взгляд в зеркало убедил Улисса в том, что он вполне готов сделать предстоящий вечер памятным для них обоих.

Шарлотта закончила одеваться за полчаса до встречи с Патриком и Улиссом в холле отеля. Она подошла к окну. Был чудесный апрельский вечер. Вдруг ее пульс участился, когда она подумала, что сегодня ее место рядом с Патриком в качестве хозяйки вечера. За последнюю неделю по крайней мере дюжина человек сказала ей, какая они красивая пара.

Понимал ли Патрик, что его рост и грубоватая мужественность являют прекрасный контраст с ее женственным очарованием? Или он видел в ней всего лишь друга?

Отойдя от окна, Шарлотта уставилась в пространство, а мысли ее улетели далеко: она вспоминала другой прием много лет назад. Тогда она так же, как и сегодня, стояла вместе с Патриком в качестве его жены. На ней было платье такого же янтарного оттенка, что и сегодня, и то же ожерелье из топазов.

Она невольно дотронулась до драгоценной вещицы, украшавшей ее шею. Помнит ли это ожерелье Патрик? Вспомнит ли? Вспоминал ли он когда-нибудь о том времени, когда они были женаты, и думал ли, что могло произойти, если бы Найджел и Илке не появились в их жизни?

Теперь она была слишком стара и слишком опытна, чтобы позволить себе предаваться таким размышлениям.

Она не могла переписать заново свое прошлое так же, как не могла управлять настоящим. Патрик никогда бы не женился на ней, если бы она хитростью не заставила его сделать это – точно так же, как она лукавила с ним теперь. Он не попросил бы ее остаться пожить на ранчо, если бы не обезумел от горя. Она не могла заставить Патрика любить ее. Много лет назад она попыталась это сделать, и результат был весьма плачевный – она проиграла. Уже тогда он принадлежал Илке. Даже ее смерть не могла изменить этого.

Шарлотта проглотила комок, образовавшийся в горле, и промокнула глаза платком. Но надо думать о хорошем. Например, эта неделя была волшебной. В их отношениях появилась та степень близости и взаимного уважения, которых им не удалось достигнуть во время краткого брака. И в этих новых отношениях для Шарлотты был источник глубокого удовлетворения и все возрастающего страдания.

Когда она позволяла себе мысленно вернуться к той лжи, которую нагородила, ей становилось дурно. Патрик и Улисс никогда не простят ее, если им станет известна правда. Впрочем, Алиция тоже никогда больше не будет ей доверять. Ненадежность ее теперешнего положения вызывала у Шарлотты содрогание. Смотреть в будущее было столь же мучительно, как и вспоминать прошлое.

* * *

Алиция постучала в дверь спальни Райны и вошла. Райна сидела у туалетного столика – волосы ее рассыпались по плечам каскадом черных кудрей. Бальное платье из кружев цвета слоновой кости красиво оттеняло ее смуглую кожу, декольте приоткрывало пышную грудь.

Она прекрасна, подумала Алиция, и тотчас же критически оглядела себя. Нет, Райна не была красива в традиционном понимании слова. Но в ней было нечто не поддающееся определению, что приковывало к ней все взоры.

Очарование? Пленительность? Да, это точное слово. В Райне таилось волшебство, опасное для нее же самой, потому что всю жизнь она посвятила тому, чтобы не привлекать к себе внимания.

Не вызывало ни малейших сомнений, что сегодня вечером Райна будет королевой бала, думала Алиция, и дрожь тягостного предчувствия пробежала по ее спине.

– Помочь тебе уложить волосы? – спросила она.

– Я решила не убирать их, – ответила Райна. – А ты что думаешь?

С распущенными волосами Райна выглядела невероятно соблазнительной, будто она несколько мгновений назад выпрыгнула из постели, а теперь только и ждет момента, чтобы благополучно вернуться туда с подходящим кандидатом.

Алиция не могла себе представить, что найдется такой мужчина, который откажется от этой роли. В то время как женщины мучаются сознанием своих физических недостатков, большинство мужчин, похоже, вполне удовлетворены своей внешностью, даже если они толстые или слишком тощие, лысеющие или седеющие, независимо от того, правильные у них черты лица или нос картошкой. Она хихикнула, представив себе Райну, осаждаемую задыхающейся ордой искателей.

Но у Райны были все права и возможности выглядеть богиней, и не важно, какое действие это окажет на мужскую часть человечества. Кроме того, Улисс не допустит, чтобы с ней произошла неприятность.

– Оставь так, как есть, – сказала Алиция.

– Я сегодня немного волнуюсь.

– Напрасно. Ты выглядишь просто сногсшибательно.

– Я ведь никогда не бывала на балу, но очень хочу произвести на Улисса хорошее впечатление.

– Уже произвела.

Наконец Райна оторвалась от зеркала и взглянула на Алицию:

– Прости, я все время говорю о себе. Ты выглядишь как принцесса из волшебной сказки.

– Надеюсь, что сказка со счастливым концом, – сказала Алиция, оправляя платье из тафты.

– Ты заслуживаешь сказку со счастливым концом. Ты замечательный друг. Если бы не твои уроки, эта поездка была бы для меня несчастьем.

– Но вышло-то совсем по-другому, – ответила Алиция, довольная собой. – Я проводила с Терриллом столько времени, сколько хотела, и Улисс, вне всякого сомнения, был очень внимателен к тебе.

– Ты уже сказала Терриллу о своей книге?

– Никому не собираюсь говорить, пока книга не будет издана. Первый шаг уже сделан – рукопись отправлена издателю.

– Это замечательно! Я знаю, мистер Бидл купит ее.

– Да, господин Бидл один из самых известных издателей таких романов в Нью-Йорке. Рукописи, наверное, поступают к нему дюжинами каждую неделю.

– Но среди них нет ни одной, что была бы похожа на твою, – настаивала Райна.

Работая над рукописью, Алиция решила отбросить все сомнения и страхи. Но после того, как на прошлой неделе она отправила рукопись из Остина в Нью-Йорк, ее охватил страх.

– Не знаю, что со мной будет, если книгу не купят. В этом случае я не смогу построить свою жизнь иначе, чем мама. Но я прекрасно понимаю, что обстоятельства не в мою пользу. Мне двадцать два года, у меня нет соответствующей подготовки, необходимой писателю, у меня нет жизненного опыта. Без Террилла я ничего бы не смогла сделать. Я украла кусок его жизни.

– Откровенно говоря, я не думаю, что он станет возражать, – сказала Райна.

Алиция постаралась выдавить из себя улыбку, но ей не удалось это сделать.

Улисс никогда не выглядел красивее, чем сегодня, думала Райна, когда он в пятый раз за сегодняшний вечер увел ее с площадки для танцев. Черный вечерний костюм выгодно оттенял его золотистые волосы. Покрой фрака подчеркивал широкие плечи и узкие бедра. Райна знала, что она и Улисс будут сегодня в центре внимания.

– Я уже говорил сегодня, как прекрасно ты выглядишь? – пробормотал Улисс, наклоняясь к ней так низко, что его дыхание ласково коснулось ее щеки.

– Примерно дюжину раз, – ответила Райна с озорной улыбкой. – Но я не буду возражать, если ты повторишь это снова.

В течение многих лет она терпела от него только насмешки, и сейчас ей казалось, что все это происходит во сне.

– Ты здесь самая красивая женщина.

– Все дело в платье. Если бы я знала, какое действие оказывает одежда, я бы давным-давно потратила целое состояние на свой гардероб.

– Нет, дело не в одежде, а в тебе самой. – Его глаза потемнели. – Насколько я помню, без одежды ты даже лучше.

Она пристально посмотрела на него, не зная, что сказать.

– Я вовсе не хотел быть невежливым, – хрипло пробормотал он. – Но я так и не забыл тот день на пруду и никогда не забуду. Всю свою жизнь я буду благодарить Бога за то, что он дал мне силы вытащить тебя из воды.

Неужели он был искренним? Если бы только она могла в это поверить! Райна почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она бы споткнулась, если бы Улисс не держал ее за руку так крепко. Теперь у Райны не было причин скрывать от него свои истинные чувства, и все-таки осторожность заставила ее сдержаться и ответить:

– Всю последнюю неделю ты был очень добр ко мне. Я ценю это больше, чем ты думаешь.

– Это вовсе не доброта, Райна. Я просто понял, как много ты для меня значишь, и чувствую себя дураком, потому что не понимал этого раньше.

Он испытывал желание обнять ее, поцеловать долгим и жадным поцелуем. Но здесь, в толпе, он осмелился только взять ее руку, затянутую в перчатку, в свою. Слова любви готовы были сорваться с его губ, но Улисс не был уверен, что Райна ему поверит.

У них вся жизнь впереди, думал Улисс в приливе счастья. Скоро закончится сессия законодательного собрания, он вернется на ранчо и официально попросит у Велвет и Рио разрешения ухаживать за Райной. На большее он пока не мог решиться ввиду своего недостойного поведения в прошлом. Он не хотел встретить недоверие во взгляде Райны, когда протянет ей обручальное кольцо.

Его счастливые раздумья были прерваны гонгом, приглашавшим гостей к ужину в большой салон.

Огромный стол являл собой такое разнообразие закусок и напитков, будто извергнутых рогом изобилия, что они могли удовлетворить любой взыскательный вкус: там были жареные молочные поросята, говядина по-уэльски, перепела, оленина. На тарелках с золотым ободком красовались заливное, паштеты, свежие устрицы и креветки. Горами высились овощи и фрукты, для многих из которых сезон еще не наступил, и это добавляло красочности праздничному столу.