Текст книги "Мир Рассвета: Путь"

МИР РАССВЕТА: ПУТЬ

ПРОЛОГ

Дьярра сидела на снегу. Древнее Капище равнодушно взирало на застывшую девушку. Безжалостный ветер трепал распущенные волосы, но Дьярра словно не замечала этого. Казалось, само Время почтительно остановилось, давая всласть упиться своим горем.

– Что мне делать теперь, отец? – Дьярра понимала, что ритуальные слова Провожающего звучат иначе, но ее это мало волновало. – Что мне делать?

Безмолвие было ей ответом.

***

– Великая! Великая!

Голос перепуганной служанки разбудил Дьярру, вырвав ее из тяжелого и беспокойного сна. Снег на Древнем Капище… В родном княжестве никогда не стояло морозных дней – южные края давали урожай круглую весну, на радость всему Рассветному Миру. Румхия и Шамах по праву гордились своими плодородными землями, и снег для южан означал лишь одно.

Смерть.

Дьярра резко села.

– Что случилось?

– Великая, Ваш отец…

Служанка рухнула на колени и разрыдалась. Слуги замка искренне любили Великого – неунывающего, веселого и справедливого правителя. И только Дьярра знала истинное лицо Великого Магрифота – упрямого идеалиста с природным чутьём старого лиса. Он действительно любил свое княжество, не признавал компромиссов и вел Румхию жесткой, но справедливой рукой. Дьярра помнила долгие ночные споры отца с матерью – прекрасной Анирой. Ее мать – единственная женщина, с мнением которой отец считался. Да что уж говорить, Магрифот попросту боготворил жену, и все княжество гордилось их крепким любящим союзом.

Но жизнь оказалась жестокой и несправедливой. Анира умерла восемь весен назад от родильной горячки. В ту скорбную весну Магрифот потерял не только любимую, но и сына, которого та унесла с собой в Рассветные Воды. Тяжело пережив утрату, Великий посвятил свою жизнь процветанию Румхии и воспитанию единственной, горячо любимой дочери. Он растил ее вождем, и девочка изо всех сил старалась оправдать надежды отца.

– Что с ним? – Дьярра силой подняла служанку с колен и несколько раз встряхнула, приводя в чувство. – Говори же!

– Ваш отец уходит в Рассветные Воды!

Молодая Великая застыла.

«Этого не может быть! Отец разменял лишь сорок пятую весну! Я не готова! Папа!!!»

Долгие вёсны Дьярра училась контролировать эмоции. Отец всегда смеялся, что у нее все на лице написано – злость и недоумение, досада и радость.

Но сейчас отец мог бы гордиться своей маленькой Великой. Служанка разглядела лишь всполох холодной ярости в глазах Госпожи.

– Веди.

Дьярра накинула плащ прямо на ночное одеяние. Капюшон надёжно скрыл лицо девушки, и на одну проту¹ та поддалась слабости.

«Как? Ведь это невозможно!» – девушка почувствовала вкус крови на губах, которые она прикусила, еле сдерживая крик.

Девушки шли по темным коридорам замка Румх, держа чадящие факелы в руках. Служанка шла первой и то и дело оглядывалась, кидая на Госпожу виноватые взгляды.

«Что смотришь?! Думаешь, рухну без чувств или закричу от страха?» – Дьярра с внезапной ненавистью уставилась в спину служанки, – «Или прокляну тебя, как наверняка предостерегают какие-нибудь сельские поверья? Глупая, неотесанная…»

Дьярра резко остановилась. Ей стало жутко от этой необъяснимой вспышки злости. Еще ребёнком она слушала свою мудрую мать, не понимая ее слов до конца, но безоговорочно им веря:

– Дьярра, никогда не смей думать, что ты лучше других только потому, что в тебе пробудилась Великая кровь.

Мамочка…

Слёзы всё-таки выступили. Дьярра упрямо вздёрнула подбородок, отгоняя страхи, но не смогла заставить себя даже сдвинуться с места. Ноги попросту отказывались подходить к медленно приближающейся двери спальни отца.

К двери, за которой закончится ее детство.

Служанка, услышав, что шаги за спиной прекратились, снова испуганно оглянулась. Дьярра молча стояла в темноте коридора, озаренная лишь светом факела. В тени капюшона лица Великой невозможно было разглядеть, лишь сверкали от выступивших злых слез ярко-синие глаза.

– Моя Госпожа! – Служанка опрометью кинулась к Дьярре. – Не плачьте! Мы не оставим Вас одну! Рассветные Воды никогда не спрашивают разрешения о том, чей дом затопить на этот раз…

Она продолжала нести какую-то чепуху, но это странным образом успокаивало. Дьярра вытерла глаза рукавом плаща (ох, не видит ее манеры покойная мать!) и тихо сказала служанке:

– Спасибо, Асая. Я готова.

Девушка зарделась. Госпожа знает ее имя! Суетливо подбирая юбки и неловко улыбаясь, Асая подошла к двери Магрифота и вопросительно взглянула на Госпожу.

Дьярра вскинула руку, прося мгновение. Капюшон медленно скользнул на плечи, предоставляя пепельным волосам возможность раскинуться, как им вздумается. Великая перевела дух, кивнула служанке и сделала шаг в услужливо распахнутые двери.

В спальне Магрифота стояла мрачная темнота. Удушливо пахло травами и подступающей смертью. Дьярра недовольно сморщила нос. Она помнила этот запах еще с тех пор, когда в муках умирала ее мать.

Великая сжала зубы и сделала шаг в сторону ложа отца, укрытого от посторонних глаз балдахином цвета багрянца. Вокруг стояла толпа лекарей в традиционных малахитовых одеяниях.

– Что тут… – голос предательски дрогнул. Лекари разом повернулись к девушке. Одинаково скорбные лица разозлили юную Великую, придав сил, и ее зрачки сузились.

– Госпожа! – достопочтимый лекарь, старый Бранг, выступил вперед. – Ваш отец скоропостижно уходит в Рассветные Воды!

– Я догадалась, – холодно произнесла Дьярра, окидывая вопрошающим взглядом старца.

Тот поспешил разъяснить:

– Мы старались успокоить его сердце, Великая. Но после приступа, неподвластного силе лекарского искусства, вашему отцу стало хуже. Мы не в силах…

– Сколько у меня времени? – Дьярра резко его перебила.

– Не больше одиннадцати митт², Госпожа, – сказал Бранг с поклоном.

Старый лекарь знал Дьярру с пелёнок. Он сам принял ее из лона матери двадцать весен тому назад. Дьярра всегда относилась к нему и его ученикам с должным почтением. Но сейчас Великую мало волновали вопросы чести.

– Пошли вон, – холодно произнесла девушка.

– Но, Госпожа, необходимо сделать омовение… – Бранг нервно сглотнул. Но Дьярра не обратила на это внимания.

– Я сказала – ВОН!

Глас Великой разнёсся по спальне, разметав тяжелые портьеры на окнах. Где-то треснуло стекло кувшина. Один из учеников лекаря со стоном опустился на колени, держась за уши.

– Д…да, Госпожа, сию проту, – старый лекарь, чей слух надежно уберег один из многочисленных амулетов, суетливо подобрал полы мантии и кивком головы направил учеников прочь из спальни Великого Магрифота. Упавшего ученика попросту уволокли, не особо заботясь об аккуратности.

Створы дверей захлопнулась.

Дьярра тяжело дышала. Ранее она не пользовалась Гласом Великих, да и не получалось, хотя еще девчонкой она тайком тренировалась в его применении – в лесах недалеко от замка, распугивая при этом диких животных своими истошными воплями. Кто же знал, что Глас проявится именно сегодня, в этой небольшой комнате, где Смерть уже стоит на пороге?

– Дочь…

Голос отца заставил Дьярру вздрогнуть и подойти ближе. Осторожно откинув край балдахина, она увидела его – Великого Магрифота, правителя Румхии, мудрейшего и храбрейшего из вождей. Высокий, среброволосый, с резко очерченными скулами и пронзительными синими глазами – отец вызывал у Дьярры благоговейный трепет. Он всегда казался ей таким несокрушимым и вечным, что видеть его бледным, осунувшимся, безвольно откинувшимся на подушки было мучительно больно.

Великая присела на край ложа.

– Дочь… что ж ты так… с Брангом… оглохнет же… старый плут…

Тихий смех отца напомнил Дьярре шелест Пархиватского вереска.

Девушка вымученно улыбнулась.

– Он спорил со мной.

– Вся в мать… – отец хрипло закашлялся. Дьярра чувствовала раздирающую его боль как свою.

Больше всего ее злила собственная беспомощность. Да, Великие могущественны, но все же никому из живущих не подвластно победить саму Смерть.

– Дочь… У меня мало времени… – отец, отдышавшись после удушающего приступа, открыл глаза и взглянул на свое чадо. Взгляд ослабевшего Магрифота не затуманила боль – он остался таким же ясным и холодным, как и всегда.

– Дочь, сперва возьми…

Отец снял с указательного пальца левой руки Кольцо Великих – ярко-голубой лазурит в серебряном плетении. Это кольцо передавалось вождям с начала Мира – Дьярра даже не могла представить отца без него.

– Что ты помнишь об этом Кольце?

– Я знаю, что с его помощью ты выиграл Битву при княжестве Изумат. Оно придает вождю небывалые силы?

– Не всегда… – Магрифот с трудом надел Кольцо на левую руку дочери, и то сразу поменяло размер под стать тонким женским пальцам. Свет лазурита, так ярко бликующий на руке отца, померк и стал напоминать рассветную дымку.

– Это Кольцо позволяло твоему деду преодолевать огромные расстояния за одну проту… – Магрифот вновь захлебнулся в кашле. Дьярра взглянула на Кольцо Великих и поняла, что то больше не поддерживает Великого Магрифота.

Она больше никогда не сможет рассеянно стучать ногтем по лазуриту, сидя на коленях у любимого и несокрушимого отца. Никогда больше замок Румх не содрогнётся от Гласа Великого: «ДЬЯРРА!!!», а она не будет прятаться в погребе от гнева Магрифота, обнаружившего патоку на торговом договоре с Дромстаном…

Великая до боли сжала пальцы.

Магрифот отдышался и заговорил неожиданно четко, собрав последние силы для решающей битвы со Смертью:

– Кольцо Великих обладает магической сутью. Какие именно способности Оно даст тебе, не знает никто. Единственное, что известно нам точно – Кольцо должно признать Правителя, и только тогда Оно посчитает достойным помогать ему. Когда это случится – через одну или через десять весен – невозможно предугадать. При этом для Кольца неважно, сидишь ли ты на троне или нет, главное – какой ты Предводитель для своего народа.

Магрифот замолчал, переводя дыхание от столь длинной тирады.

– Отец, а почему ты упомянул трон?– Дьярра решилась на этот вопрос, сама не понимая, почему ее кольнуло беспокойство.

– Дьярра, не глупи. Мне всего сорок пять, как я могу отправиться в Рассветные Воды?! – Отец так красноречиво посмотрел дочери в глаза, что та невольно потупила взор. И произнесла тихим, клокочущим от нарастающей ярости шепотом:

– Кто?

– Я не знаю, дочь. Сейчас это уже не важно. Дай мне руку.

Дьярра протянула Магрифоту свою ладонь. Отец сжал ее так сильно, что Великой пришлось резко вдохнуть сквозь сжатые зубы, чтобы не вскрикнуть от боли.

Магрифот кое-как приподнялся и быстро заговорил, глядя в глаза дочери:

– Запомни как молитву Единому Инсору – Белёсые Горы. Спасение Румхии и всего Рассветного Мира в Белёсых Горах. Найди Старого Мага. Найди Гистарха. Он знает все. Он все объяснит.

Магрифот согнулся пополам от неистового кашля и со стоном откинулся на подушки. Дьярра судорожно повторяла: «Белёсые Горы… Гистарх… Спасение Румхии…». Постойте, Румхии угрожает опасность?!

– Отец! Кто угрожает нашему княжеству? Отец!!! – Дьярра кричала, трясла Магрифота за плечи, но тот смог лишь сипло прохрипеть:

– Двадцать две весны… Жди свою двадцать вторую весну…

– Что?! – Дьярра наклонилась к отцу как можно ближе, стараясь не пропустить ни слова. Внезапно синие глаза Магрифота распахнулись, лицо озарила ясная улыбка, и он произнес то единственное, чем он дорожил всю жизнь, и к чему ему открывала дорогу Смерть:

– Анира…

Последний выдох. Тело Магрифота обмякло, и в открытых глазах перестала биться жизнь.

Дьярра продолжала сидеть рядом с отцом. Она не могла осознать, что сейчас его Великий Дух уже не с ней – не с Дьяррой, Великой Правительницей Румхии, унаследовавшей Лазурное Кольцо от Великого Магрифота, – после его смерти.

Великая Дьярра заплакала громко и совсем по-детски, ничком упав на грудь умершего отца. Слуги и лекари, столпившиеся у двери спальни, не решались войти и навлечь на себя гнев убитой горем молодой Правительницы.

Бранг отошел к окну замка и посмотрел на рассветное небо, сплошь покрытое тёмными грозовыми тучами.

«Прости, старый друг…»

По морщинистому лицу лекаря текли слезы.

«Прости, я не мог поступить иначе…»

Старый Бранг плакал. Плакала осиротевшая Дьярра. Всхлипывали слуги.

Над старым замком разнеслись первые раскаты грома.

***

События последующих суток Дьярра наблюдала будто со стороны. Вот лекари во главе с Брангом входят в спальню Великого, дабы произвести ритуальное омовение. Вот верная Асая мягко отрывает саму Дьярру от тела отца, лепеча что-то успокоительное. Вот Великой дают четверть чары³ подогретого вина, чтобы успокоиться и приглушить боль.

Наконец Дьярра смогла встать с любимого кресла Магрифота в углу спальни, куда ее заботливо усадила Асая. Душа по-прежнему плакала и кричала, но суть Великой не признавала слабости, и Дьярра, взяв себя в руки, сказала лекарям и слугам:

– Приготовьте все, чтобы достойно проводить Великого в путь по Рассветным Водам.

Магрифот мог бы ей гордиться – голос не дрогнул. Почти.

Не произнеся больше ни слова, Великая вышла из спальни отца.

Ноги сами привели девушку на верхнюю террасу замка Румх, где открывался вид на ее княжество, ее Родину, ее дом – Великую Румхию. Дьярра подошла к самому краю балкона террасы. Прошедший короткий, но жестокий ливень омыл зелень деревьев, и в воздухе разлилась бодрящая прохлада. Дьярра отстраненно смотрела на просторы полей и дымку над Рассветными Водами. Она любила бывать здесь с отцом и матерью, слушать рассказы о Великих Битвах и легенды о Башне Мага.

Время сказок закончилось.

За весь последующий день Дьярра так и не смогла ничего съесть или выпить. Замок притих в скорби, и вся прислуга разговаривала шепотом, иногда срываясь на всхлипывания и причитания. К Великой подходили только для отчета.

– Госпожа, тело Великого погружено в фамильный саркофаг…

«Малахит», – с трудом вспомнила Дьярра. Мысли двигались еле-еле, и Великой стоило больших усилий сосредоточиться хоть на чем-то.

– Госпожа, Рассветная Лодка готова…

«Лодка, заговоренная магами, дабы дерево ее не разрушилась под весом саркофага, но достаточно быстро сгорело…»

– Госпожа, все погружено на телегу, лучники готовы, ждем только Вас…

Дьярра медленно кивнула мальчику-служке, и тот быстро умчался вниз по ступенькам замка Румх, грохоча дешевыми, но добротно сшитыми сапожками.

Дети не умеют долго печалиться.

Асая внесла одеяние Великой – блузу белого цвета, кожаные штаны цвета слоновой кости и тяжелую небесно-голубую накидку с оторочкой из белого меха горной телусийской лисицы. По накидке шли фамильные узоры Великих Румхии – серебряные звезды, большие и малые.

Дьярра стояла обнаженная перед большим – во весь рост – зеркалом, которое отец привез ей в подарок из Телусии. Девушка смотрела на свое серое от боли лицо, на запавшие глаза – синие, как у отца. Вот так, наверное, и приходит взросление – через боль и потери…

– Госпожа, прикажете подавать ужин? – спросила Асая после того, как Дьярра оделась.

– Какой еще ужин? Нам нужно выходить, – раздраженно произнесла Великая, борясь со шнуровкой сапог.

– Но Госпожа… Идти же всю ночь! Вы проголодаетесь! – Асая сжалась под жестким взглядом Великой, но продолжала отчаянно настаивать. – Хотя бы вяленого мяса возьмите! И фруктов! И разбавленного вина!

Взгляд Дьярры потеплел.

– Хорошо. Прикажи сложить все это в чересседельные сумки и запрячь мою лошадь.

Асая просветлела лицом и уже кинулась к двери, как ее остановил голос Великой:

– И еще… Прикажи принести Венец и Меч.

Асая со страхом повернулась к Дьярре и робко произнесла:

– Но Великая… Как же Вы будете идти всю ночь? Ноша Великих тяжела…

– И необходима! – рявкнула Дьярра и тут же осеклась. Как, ну как объяснить этой доброй, но еще такой юной девчонке, что ей, Дьярре, нужно это пронести на плечах, взять на себя Великую Ношу уже сейчас, что все внутри нее кричит о необходимости этого?

Но Дьярра ничего не стала объяснять. Она просто подошла к сжавшейся, но упрямой и любящей Госпожу девушке, погладила ту по голове и тихо произнесла:

– Сделай это. Я тебя прошу.

Служанка недоуменно взглянула на Великую. Вожди не просят, а приказывают, это всем известно! Но юная Госпожа смотрит почти умоляюще, совсем как младший брат самой Асаи, когда выпрашивает лишнюю сладость на ярмарке… Асая неловко улыбнулась, кивнула Дьярре и выскочила за дверь.

Великая вернулась к зеркалу, вновь взглянула в свои глаза и четко произнесла слова, клятвой прозвучавшие в закатных сумерках:

– Отец, я стану дочерью, достойной тебя и Румхии.

***

Горели факелы, освещая путь процессии Провожающих. Впереди медленно двигалась телега с малахитовым саркофагом – последним ложем Великого Магрифота. В телегу, по традиции, запрягли коня Правителя – любимца Трорго, и тот шел, низко опустив голову, понимая – куда и кого он везет.

За саркофагом шла Дьярра, ведя под уздцы свою лошадь – молодую кобылу Резу, которую ей подарил отец в день восемнадцатой весны. Лошадь фыркала, изредка взбрыкивала, но в целом вела себя спокойно. И постоянно косилась на хозяйку, не понимая, почему не слышно привычного смеха и ласковых слов.

Дьярра же напоминала ожившего покойника, нежели молодую беззаботную девушку. Она шла, напряженно смотря ровно перед собой, и едва дышала. На голове у нее сиял Венец Великих – небольшая золотая вычерненная тиара, украшенная лазуритами и рубинами, заговоренная Древними Магами, передающаяся из поколение в поколение. Еще вчера Магрифот был хозяином Венца. Сегодня же его дочь взвалила на себя эту ношу, «ибо сей Венец тяжел, как участь всех Великих…⁴».

Асая оказалась права. Как бы Дьярра не старалась, она то и дело ловила себя на мысли, что хочет сорвать эту Ношу и закинуть куда-нибудь далеко в кусты!!! На виски давило немилосердно, перед глазами плыли круги. Если бы не Резу рядом, Дьярра давно бы рухнула на тропу, и никто бы не смог ее поднять – «ибо никто не снимет с Великого его тяжелую ношу…». В прямом смысле – никто. Кроме самого Великого.

Дьярра очень хотелось совсем некрасиво почесать лоб, слегка приподняв этот Изуматов Венец, но – нельзя.

Терпи, девочка.

Ко всему прочему Меч, висящий в ножнах у левого бедра, невыносимо бил по ноге и сбивал с шага. Дьярра была привычна к оружию, но Меч Великих оказался тяжелее тех, с которыми она ранее сталкивалась. Закаленная сталь, невычурная вязь на рукояти и лишь один камень изумруда на крестовине. Очень скромно – под стать вождю княжества истинных воинов.

Дьярра радовалась лишь тому, что вокруг стояла непроглядная темнота, и никто не видел пота, градом катившегося по ее лицу.

За молодой Великой двигалась толпа из приближенных слуг, лекарей, лучников; и, конечно, жрецов Храма Стихий Рассветных Вод – на похороны приплыли двое. Жрец-покровитель Великой Румхии – дочери Величайшего Инсора, покровительницы всех вождей; и жрец-стихийник – бывший маг, который отдал себя на служение Небесному Отцу. Насколько успела заметить Дьярра, молодой стихийник ничем не отличался от других храмовников, разве что взглядом – холодным, оценивающим, как и у всех магов, как их не называй.

Верная Асая шла в толпе, зорко следя за Госпожой – а вдруг упадет? Оступится? Так и не ела же ничего!

Дьярре действительно не лез кусок в горло. Боль от Ноши Великих странном образом уравнялась с душевной болью, и девушке на удивление стало легче. Она принялась размышлять о последних словах отца, отвлекаясь от монотонности процессии.

«Белёсые Горы…»

Что она знала о Белёсых Горах? Это место, где живут, обучаются и воспитываются маги. Туда не допускаются даже Великие, за очень редким исключением, ведь Белёсые Горы считаются исключительно магической территорией. Чтобы туда добраться, в давние времена путники пересекали Румхию, Телусию, Пархиват и Дромстан. Но с недавних пор этот путь опасен близостью к княжеству Изумат – княжеству-тюрьме, с главным замком Изу в сердце проклятой земли. Говорят, что в замке есть склеп, в котором томится сам Изумат – взбунтовавшийся Последний Сын Инсора. После того, как он привел в Рассветный Мир саму Смерть, овладев некромантией, его Отец, согласно легенде, погрузил Сына в вечный сон. Княжество Изумат вскоре стало местом, куда толпами бежали разного рода бандиты, насильники, а также маги-некроманты, сбежавшие с Белесых Гор. Эти люди образовывали многочисленные банды и терроризировали мирных жителей Рассвета. Спустя какое-то время банды объединились под знаменем Изумата, и Рассветный Мир заполыхал. Все страшные битвы того времени проходили у замка Изу. Лишь при Магрифоте маги смогли запереть границы Изумата так, что оттуда никто не мог выйти, хотя всякий мог зайти.

Дьярра помнила рассказы матери о том, как праздновали окончание Войны жители Румхии и Телусии, которым приспешники Изумата навредили больше всех – и набегами с поджогами, и рабством, и грабежами. Проклятое княжество, хоть и закрытое, внушало Дьярре звериный страх. Нет, обойти Рассветные Воды лучше через Шамах, Эсвидор и Абахат – так безопаснее.

А почему, собственно, не снарядить корабль и напрямую не пройти в Белёсые Горы? Как она пройдет на запретные для мирян земли, Дьярра предпочитала пока не думать.

Вообще само то, что она всерьёз начала обдумывать путь до магов, несколько озадачило саму девушку.

Дьярра стиснула зубы. Если отец велел идти туда – она пойдет! Поплывёт! Поползёт! Лишь бы спасти родные земли. От кого? От чего? Великая не знала ответа. Его мог дать только некий Гистарх.

***

Старый Бранг шел позади основной процессии среди своих учеников. Лекарь тяжело дышал – все-таки возраст давал о себе знать. Сколько хороших людей он проводил в Рассветные Воды, а скольких уберёг…

Но сегодня лекарю было стыдно. Если бы Она не забрала любимую дочь и не угрожала ее убить, если бы Она не глумилась над ней… Он бы ни за что и никогда не посмел…

– Ты забрал Кольцо, старый пень?

Тень, внезапно скользнувшая из темноты леса на освещенную факелами тропу, в одну проту оказалась рядом с Брангом и больно вцепилась тому в локоть. У лекаря затряслись руки от мгновенно накатившей паники.

– Я не успел! Великая пришла слишком быстро! – голос Бранга дрожал.

– Что?! – змеей прошипела Тень. – Старый козёл, тебе совсем плевать на собственную дочь?

– Нет! – Бранг пошатнулся. Ученики, до этого старательно делающие вид, что ничего не замечают, все-таки не выдержали и оглянулись на говоривших. – Прошу вас! Я все сделаю! Я успею!

– Когда? – Тень лязгнула зубами. – Девчонка у всех на виду, потом она уйдет на Капище! Что ты предлагаешь? С трупа Кольцо снять?

Бранг вздрогнул от слов, произнесённых хоть и тихо, но так отчетливо, что казалось…

… Казалось, что Великой огласили приговор.

Тень размышляла, что-то прикидывая в уме.

– Хорошо, я сделаю все сама, уже на Капище. Ты должен быть первым у ее тела, чтобы засвидетельствовать сердечный удар или что-то в этом роде. Ты понял, идиот?!

Бранг послушно затряс головой в знак согласия. Он не знал, что именно собирается сделать Тень. Он не знал, как умрет Великая. Он знал только одно – ему нужно забрать Кольцо. И тогда его дочь будет жить.

***

Провожающие вышли к Рассветным Водам рано утром – как и полагается. Коня Магрифота распрягли и увели прочь от телеги, где покоился саркофаг его бывшего хозяина. Жрецы встали у кромки озера, выжидая положенное время тишины.

Дьярра стояла в нескольких шагах от них, на небольшом холме. Меч Великих она воткнула острием в песок, символизируя этим связь Великих с родной Землей. По правую руку от Дьярры стояли лучники. Их было трое – по числу трех ритуальных стрел Провожающих.

Первая стрела – уход Великого.

Вторая стрела – путь Великого в Рассветные Воды.

Третья стрела – Великий покидает родную Землю и принимается Небесным Жрецом.

Дьярра помнила этот ритуал наизусть – еще с похорон матери. Тогда Магрифот стоял рядом с дочерью, держал ее за руку и объяснял весь смысл этой традиции, пытаясь отвлечь дочь от грусти. Чего ему это стоило – невозмутимо вести беседу, глядя, как его любимая уходит от него навсегда?

Дьярра смотрела на Рассветную Лодку, не осознавая до конца, чей саркофаг сейчас погрузится в священные воды.

По левую руку от Великой стояла толпа Провожающих. Девушка слышала всхлипы и причитания – отца действительно любили и уважали. Лишь старый Бранг смотрел не на саркофаг, а на саму Дьярру с непонятным ей…стыдом? Сожалением? Девушка почувствовала то же беспокойство, что и в спальне отца, возникшее перед его смертью. Может, старый лекарь что-то знает об опасности, грозящей Румхии? Надо бы его расспросить, вдруг отец доверил ему неизвестные Дьярре подробности…

Но – все потом. Ибо сейчас начинается главная часть всего действа.

Жрецы запели древнюю Песнь Провожающих. Два голоса сливались воедино, то взмывая вверх, то опускаясь вниз. Языка Песни не знал никто, даже Великие. То были слова времен Единого Инсора. Только жрецы Его имели право знать священный Язык и произносить слова молитв Ему. Обычным людям и Великим оставалось лишь просить Великого Инсора помочь им в делах или битве, не используя древних слов.

Дьярра искренне не понимала смысла этого языка. Магической силы как таковой он вроде не имеет, пользы никакой не приносит. Разве что красиво звучит… Но вслух девушка никогда не смела говорить об этом. Некоторые вещи лучше держать при себе, тем более, если ты – вождь.

Тем временем Рассветная Лодка отошла от берегов Румхии. Пели жрецы, поднимая руки к небу. Плакали слуги. Лучники взяли стрелы на тетиву.

Десять троков⁵.

Стрела!

«Прощай, отец… Я сделаю все, о чем ты меня просил…»

Пятнадцать троков.

Стрела!

Дьярра вцепилась в рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.

«Чего ты не успел рассказать мне, отец?»

Двадцать троков.

Стрела!

Дьярра смотрела на Рассветную Лодку, догорающую от огненных стрел. Даже отсюда было слышно, как трескается дерево, как тяжело уходит под воду саркофаг. Дьярра знала, что там, на глубине Рассветных Вод, есть кладбище Великих, где похоронены ее предки и их супруги. Рассветная Лодка никогда не ошибается с местом.

Песнь жрецов умолкла. Умолкли и Провожающие. Великая по-прежнему стояла на холме и хладнокровно ждала.

Прошло не меньше трех митт, прежде чем над поверхностью Рассветных Вод появилось золотистое свечение. Там, где сгорела Лодка, уводящая отца Дьярры в последнее путешествие; там, откуда исходил золотой свет – расцвела лилия, обозначающая место погребения очередного Великого.

Великого Предводителя. Великого Отца.

Дьярра не сходила с холма до тех пор, пока свет не угас. Это значило, что Великий Дух Магрифота принят Небесным Жрецом. Слуги радостно зашептались.

Кольцо Великих на миг вспыхнуло небесной синевой, прощаясь, и вновь подёрнулось дымкой.

Дьярра тоскливо смотрела на гладь Рассветных Вод. Внезапно она так остро почувствовала свое одиночество и уязвимость, что на миг ей захотелось зажмуриться и убедить себя в том, что все это – лишь кошмарный сон. Сейчас она проснется в своей спальне, умоется ледяной водой и побежит к отцу, спеша поделиться ночным ужасом.

Но теперь все кошмары происходят наяву, девочка.

Дьярра с усилием вдохнула холодный утренний воздух, вынула меч из земли и вложила его в ножны.

«Прощай, папа»

Резко развернувшись, Дьярра направилась в лес по широкой тропе, ведущей на Капище Предков. С собой она взяла только верную Резу.

Девушка уходила по тропе к Капищу, держа под уздцы лошадь. Хотелось оглянуться, бросить прощальный взгляд на место, где нашел покой отец, но – нельзя.

«Великие несут свою Ношу в одиночестве». И Дьярра несла.

Скоро девушка скрылась с глаз Провожающих, и все стали собираться в обратный путь. Лишь Старый Бранг, до последнего смотрящий в спину уходящей гордой девушке, обреченно думал о том, что приговорил к смерти еще одну Великую жизнь.

***

Дьярра шла по тропе, думая об отце. Что он чувствовал, когда потерял любимую? Почему он никогда не рассказывал дочери об этом? И почему она не спрашивала?..

Теперь вопросы бесполезны. Остается только идти вперед и попросить предков по достоинству встретить ее Великого отца.

Тень наблюдала за медленно бредущей девушкой, скрываясь среди деревьев. Все готово. Стоит девчонке ступить на Капище, как все будет кончено. Ее люди знатно постарались, чтобы добыть Камни Ухода – древнюю магическую ловушку. Тень довольно ухмыльнулась. Как только девушка переступит Незримую Черту меж Камнями, ее сердце остановится. Старый идиот-лекарь спишет все на переживания и этим объяснит внезапную смерть девчонки, а к тому времени Тень уберет Камни и лично снимет Лазурное Кольцо с пальца Великой. Доверять нельзя никому.

Велик только один.

***

Перед глазами плыли круги, голова гудела. Резу шла неспешно, не торопя любимую хозяйку.

«Все плывет… Надо перекусить», – вяло подумала Дьярра. А, ну их, эти традиции!

Девушка остановила Резу, покопалась в чересседельных сумках и достала оттуда вяленую свинину, а заодно и чару воды. Присев на валун, сплошь покрытый мягким мхом, Дьярра принялась есть, мрачно поглядывая в сторону Капища, которое уже виднелось вдали.

«Мда, это слабо похоже на ритуал Провожающего…»

Резу фыркнула и уткнулась девушке в плечо.

– Что, тоже желаешь подкрепиться? Бессовестные мы с тобой! – Дьярра вымученно улыбнулась. Она, как и Магрифот, любила лошадей и всячески их баловала. – Погоди, может, Асая положила пару яблок…

Вскоре и Резу смогла утолить голод. Девушка глотнула еще воды, привела помявшееся одеяние в порядок, поправила злосчастный Венец и снова двинулась в сторону Капища.

До него оставалось десять троков.

ЧАСТЬ 1.

ГЛАВА 1.

– Нам пора возвращаться, Резу.

Дьярра с трудом встала с земли Капища. Весь прошедший день и долгую ночь она провела здесь – в незаданных вопросах отцу, в сомнениях и тоске. Иногда она проваливалась в сон, где ей являлась покойная мать. Красавица Анира что-то кричала дочери, но Дьярра, как ни старалась, не могла разобрать слов. Еще она видела незнакомого старика, пристально смотрящего прямо ей в глаза. Она даже запомнила фразу, которая назойливо продолжала вертеться в голове даже наутро:

– Спаси нас, девочка…

Дьярра тяжело вздохнула, встряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли, и легко вскочила в седло.

– Ну что, Резу? Нам пора вершить Великие дела! – сказав это, Дьярра досадливо скривила губы. Как ей не хотелось бы этого делать! Мысль о том, что сейчас она вернется в родной дом, где нет отца, нагоняла тоску. Но делать нечего… сжать зубы и вперед!

Дьярра верхом на Резу покинула Капище. Через двадцать троков она увидит поворот на главный тракт к деревне Туслар, что прилегает к замку. У кого-нибудь из крестьян можно попросить чару молока, которого Дьярре так внезапно захотелось.

Великая немного сдавила бока лошади.

– Резу, пойдем быстрее, Асая небось уже все глаза проглядела!