Текст книги "Кристалл Хранителя"

Я скрипел зубами и хватался за голову от бессильной ярости. Она переполняла меня, точно вода глиняный кувшин, подкатывала комом к горлу, и все же я понимал и принимал безысходность положения. Пришлось погасить чувства и продолжать работать дальше, надеясь в ходе задания отыскать боевую подругу.

Следующий район именуется просто: Западный Склон. Первое слово, благодаря географическому положению, второе – из-за возвышенности. Логично и понятно. Там проживают средние слои населения. Стража, торговцы, почтальоны, путешественники, цирюльники, изобретатели… В общем, вполне обеспеченные люди.

Склон изобилует школами, офисами, конторами работников судебной системы, музеями и прочими строениями. Хорошее место для воспитания ребенка, а также построения собственного бизнеса. Многие марбургжцы перебирались отсюда в элитные дома Верхнего Города. Последний разрастается посередине города, охватывая в том числе университет. Попасть сюда мечтает каждый в Марбурге. Красивые дома, мостовые, вымощенные гладким камнем. В парках можно поглазеть на уток в пруду, в ресторанах гостя обслужат по высшему разряду, вдобавок служители закона денно и нощно бдят за спокойствием граждан. На улицах постоянно можно лицезреть алые ливреи стражи. Эта территория обособлена стеной с расположенными по периметру воротами. У каждого входа дежурит комендант, и он в любой момент имеет право попросить пропуск. Для меня таковым стал студенческий билет, с которым я мог свободно перемещаться по этому району.

А проходить через комендантов буду постоянно, ведь в центре города построен сам университет. Он величественно возвышается белоснежной громадиной, выделяясь среди других зданий, подобно кляксе белой краски, сорвавшейся с кисти маляра на темную древесину пола. Благодаря этому учебному заведению, самому престижному во всей Салии, за Марбургом закрепилось название студенческого городка.

Рядом с Верхним Городом находится Песочная Крепость. Я, увидев ее впервые, сравнил с замком из песка. Все-таки стоило признать, что резиденция мэра выглядит внушительно, а вблизи – даже угрожающе.

Недалеко от той крепости пестреет здание вокзала.

Еще южнее, вблизи стены, вольготно раскинулся Главный Рынок. Шатры всевозможных цветов образуют настоящий калейдоскоп красок и их оттенков, перемежаясь с трехэтажными крытыми супермаркетами. Рынок понравится всем, кто обожает ходить за покупками. Откликаясь на крики зазывающих торговцев, можно убить целый день среди прилавков и магазинов.

Обширную юго-западную часть облюбовали визари. Их район без стеснения кличут Гнездовищем. И, похоже, сыны неба не против такого определения. Предпочитая жить на высоте, крылатый народ отстроил дома, внешне напоминающие грибы. Тонкая ножка удерживает саму обитель на расстоянии нескольких десятков ярдов над землей. За счет разной высоты отдельно взятых «шляпок гриба», им удалось достаточно плотно застроить поднебесный уголок Марбурга, подальше от едкого дыма Квартала Ремесленников.

У местного правительства с сынами неба свои договоренности. Последние обладают способностью вырабатывать чистый шелк, считающийся ценностью наравне с драгоценными камнями. Также визари, в случае внешней угрозы, окажут Марбургу неоценимую боевую поддержку. Несладко придется неприятелю, когда сотни крылатых лучников посыплют с неба смертоносным градом стрел, болтов и пуль.

Однако не стоит лишний раз посещать Гнездовище представителям другим рас. Пусть это и не запрещено законом, однако визари неприветливы к гостям, да и что делать земным жителям в районе сынов неба? Любоваться тонкими ножками их домов? Несмотря на предостережения и скрытую ненависть, многие жители города успешно построили дома на земле и сосуществуют с визари в мире и согласии.

И, наконец, последней частью Марбурга является Храмовая Площадь. Исполинская, выложенная красным кирпичом, местность, отведенная для служения Хранителю. Площадь расположена между Районом Бедняков и Гнездовищем. С запада граничит с Верхним Городом, на востоке упирается во внешнюю стену. Помимо изобилия храмов, там можно посетить Великий Собор, наверное, самый большой во всей Салии. Я знаю, что в нем под защитой толстого слоя стекла, лежит сборник заветов. Не перепечатанная машинками книга, а именно первая рукопись, дошедшая до наших дней. Ветхая, как само время. Конечно, это не одна из семи реликвий Хранителя, и все равно сборник – историческая ценность Салии. Вещь, созданная в то время, когда наш мир был еще первобытным, диким, естественным.

В последний день августа, я сидел на скамейке, на одной из улиц Западного Склона. Грелся на солнце, наслаждаясь теплом, пока не наступили осенние заморозки. Не прекращал думать о Марси ни на секунду.

– Я найду тебя, – вырвалось изо рта, как заклинание. – Чего бы мне это ни стоило. Клянусь!

Полегчало.

Затем подумал о Марбурге. Весьма неплохой город, у него свои особенности, своя душа. В каждом районе свои плюсы и минусы, а вместе они составляют целостную мозаику, в которой скрыта своя червоточина – логово живых теней. Оно представляется, как тайная лаборатория, но на деле может выглядеть иначе. Я помню, что область, закрывающая карту в кабинете шефа от «магического щупа» Калеба, охватывает небольшое пространство вне города. Однако если Папа требует проверить университет в первую очередь, тогда начну с него. Буду изучать все подозрительные лица и выявлю преступника. Он ответит перед законом за экстремизм и передо мной лично – за Марси.

Погруженный в раздумья, я провожал лето. Вот так незамысловато: щурился от света на скамейке в студенческом городке, готовый к нелегкой работе, которая только началась…

Первого сентября я находился в условленном месте.

Холл университета больше напоминал парадную площадь. И при большом желании в его стенах можно было уместить тысячу кавалеристов с лошадьми. Свет проникал сквозь тонкие, будто ледяная корочка, витражи, падал на пол косыми лучами. Хрупкие стекла едва заметно подрагивали от стоящего шума.

Народ образовал форменное столпотворение. Ребята сбивались в группы, а те, кто еще не успел завести друзей, держались отдельно, в стороне. К последним относился и я.

Встав у стены, я внимательно наблюдал за первокурсниками. Вглядывался в лица, элементы одежды, запоминал, вдумывался, анализировал. Готовый к колоссальному потоку информации, я искал нечто подозрительное. То, что не вписывается в общую картину. Однако пока ничего такого приметить не мог.

Во главе зала, – там, где витраж с разноцветными стеклами занимал всю стену, – находилась трибуна. Солнечный шар медленно катился по небу, и как только его свет перестал бить в лицо студентам, главенствующее место на постаменте занял мужчина.

Крепкий, широкоплечий, открытое чистое лицо без мимических морщин. Темная густая шапка волос, зачесанных назад и уложенных в виде своеобразного полукруглого «венца». Изумрудные глаза, цветом напоминающие дубовый лист в Золотых Кронах, окинули помещение.

– Минуту внимания, – провозгласил мужчина.

Голос, многократно усиленный магией, разнесся по залу. Студенты, как по мановению волшебной палочки, смолки и уставились на говорящего.

– Меня зовут Эдвин Гарлоу, я ректор университета, – представился тот. – В этом году к нам приехали гости из разных уголков света. Я вижу великанов, светлозаров, визари… Я рад всех видеть, друзья мои, и готов авторитетно заявить, что в нашем университете вы получите образование, которое поможет реализовать все ваши предпочтения относительно будущей профессии. Факультет Боевых Искусств и Самообороны сделает из вас отменных бойцов. Наши выпускники сейчас маршируют по площади дворца Его Величества, пребывая в рядах гвардии короля. Другие – защищают страну от агрессора в «горячих точках», занимая почетное место во взводах элитной пехоты. Студенты, окончившие Магическое Ремесло, также приближены к королю. Есть и те, кто подался в Красные Плащи, и даже сам верховный маг некогда с отличием окончил наше учебное заведение.

Этого я не знал и мысленно поставил галочку, что Калеб Суровый когда-то здесь выпускался.

– Факультет Современных Наук и Технологических Разработок, – вещал ректор, – занимается созданием инновационных моделей в самых разных областях. В том числе оружия. Это наш студент изобрел вакцину, победившую Медного Губителя. Благодаря ему, эта болезнь осталась пережитком прошлого, тысячи жизней были спасены.

В этот раз зал взорвался бурными овациями. Довольный реакцией слушателей, профессор Гарлоу продолжал:

– Последний факультет является, пожалуй, самым важным. Медицина и Биохимия. Нашим выпускникам открыта дорога во все больницы. Опытные преподаватели научат вас диагностике болезней, обучат лечению. Студенты этого факультета будут проходить практику в марбургской больнице, присутствовать на операциях, а на старших курсах – ассистировать врачам. Это что касается учебного процесса… Также есть определенные требования, предъявляемые к студентам. Вы обязаны жить в общежитиях университета, расположенных в одной из угловых пристроек. У каждого факультета свое общежитие.

По залу пронесся возмущенный гул.

– Да-да, это касается и местных ребят. Правила одинаковы для всех. Вы обязаны жить в стенах университета, однако выходные можете проводить со своими близкими, оставаясь на ночлег где-то в Марбурге. Также вы можете покидать пределы города с условием того, что в последующий учебный день будете на занятиях. Следующее… В университете введен комендантский час. После одиннадцати вечера коридоры должны пустовать, а в полночь каждый студент обязан находиться в своей постели. Это правило можно обойти, если есть острая необходимость. В таком случае, следует заранее написать заявление в письменной форме на мое имя и передать секретарю. Мы всегда идем студентам навстречу и делаем исключения. Днем вы можете выходить за пределы университета, но во время комендантского часа все должны быть в своих кроватях. В течение месяца вам выдадут учебную форму. Учтите, в коридорах и в рекреациях будут стоять дежурные – старшекурсники, следящие за порядком. Любые проявления насилия запрещены. У каждого студента есть два предупреждения, затем последует исключение из университета. Попрошу отнестись к этому серьезно, молодые люди, – ректор сурово сдвинул брови. – Мы уже сталкивались с неприятными инцидентами. Не забывайте – нахождение в башне с Кристаллом строго запрещено. Ваше пребывание рядом с артефактом будет караться высшей мерой.

Профессор Гарлоу откашлялся.

– Рекомендую сразу получить учебники в библиотеке. Для этого достаточно предъявить студенческий билет. Занятия официально начинаются с понедельника, расписание висит на общем стенде. От себя пожелаю успехов в учебе и удачи в новых начинаниях! Добро пожаловать в новую жизнь, господа!

Ректор торжественно закончил речь.

– …В Хайвеле? Это же совсем близко со студгородком?

– Вот именно. Налетели на поезд, начали форменную резню. Да только экстремисты обломали зубы о Бешеных Псов. Парням не зря платят денежки. Это было первое нападение, которое успешно отразили.

– Но экстремисты не успокаиваются. А если в следующий раз они нападут на Марбург? Или подложат бомбу в мэрии Гешле!

– Уверен, Его Величество скоро решит проблему. Орден Меча и Короны, Орден Грифона наверняка уже занимаются этим!

– Грифонцы? Пффф… Да, они отлично себя проявили в борьбе против Lux Veritatis, но после этого несколько десятилетий о них ни слуху, ни духу. Может, орден давно распустили…

Дальше я не слушал.

Двинулся в очереди студентов, подошел к сгорбленной библиотекарше в деловом клетчатом пиджаке серых тонов.

– Здравствуйте. Боевые Искусства. Первый курс.

– Ваш студенческий, – прогнусавила женщина.

Я предъявил документ.

– Проходите к столу возле второго окна справа, там лежат свертки с учебниками. Выбирайте любой.

Я поблагодарил библиотекаршу и двинулся вглубь помещения.

Проходы заполонили студиозусы. Нетерпеливые, так не похожие друг на друга манерами, жестами, одеждой, мимикой и голосом, что запомнить каждого было нереально. Приходилось анализировать каждое новое лицо и не забывать, что среди ни в чем не повинных граждан притаились настоящие убийцы.

Воистину библиотека университета по величине являлась второй в мире. Первой считается королевская, однако я никогда не был там и размеров ее представить не мог. Зато руководство университета монет на книги не жалело. Высокие стеллажи с тонкими, толстыми, пыльными, затертыми, либо совсем новыми книгами всевозможных цветов, опоясывали помещение кольцом. Отдельные шкафы расположились в центре хаотично, образуя настоящий лабиринт. Лестницы со ступенями-пластинками уводили вверх. У каждого этажа пол образован платформой, сотканной из стальных нитей, сквозь просветы которой можно видеть подошвы находящихся выше существ. Стены этажей – те же самые стеллажи, оканчивающиеся где-то под потолком. Изредка они перемежались с высокими окнами.

Я пошел вправо. Туда, куда указала библиотекарша.

Взгляд зацепился за одну из книжных полок. На толстом корешке томика со стихами блестели кристаллики льда, местами превратившиеся в воду. Надпись книги гласила: Джером Голдинг «Поэзия». Собрание мрачных стихотворений, поражающих глубиной отражения боли и отчаяния этого мира. Да, увлекался когда-то!

В стенах вперемешку со стеллажами вырублены окна. Широкие и просторные, они открывали прекрасный вид во внутренний двор университета. Зеленая лужайка, колонны из белого мрамора, беседки с черепичной крышей и низкими перилами, дорожки из красного кирпича потрескались от наступавших на них тысяч пар ног.

Я отыскал нужный стол. Схватив увесистый сверток, направился к выходу, но заметил, как трое великанов окружили щуплого рыжего парня. Бледный и напуганный, тот выглядел холмиком супротив могучих сопок.

– Здесь мы – главные, сопляк, – твердил один из бугаев.

Другой великан с мерзкой ухмылкой выбил сверток из рук жертвы, и учебники градом посыпались на пол. Обидчики захохотали.

Я не думал, не колебался. Возможно, вспомнилось детство, когда хулиганы загоняли в угол и лупили палками по всем открытым частям тела. Как-то парочка мерзавцев пыталась утопить моего пса, но за это они сполна поплатились. Нам, дворовым мальчишкам, приходилось держаться вместе, чтобы дать неприятелям отпор.

И история с притеснением как будто повторяется.

– Ну, давай, заплачь, – донимал бедолагу бугай.

– Отойдите от него! – я повысил голос.

Все четверо обернулись.

Великаны – раса непредсказуемая. Таков у них характер. Рослые, широкоплечие. Кожа грубая, толстая, землистого серого цвета. Лысая голова, низкие надбровные дуги, тяжелая челюсть с полным набором зубов в количестве сорока штук. У великанов отлично развита способность к регенерации. Не зря бытует выражение: «Заживает, как на великане». Кости по крепости не уступают камню. Я как-то пытался проломить череп такому противнику дубиной, но тот лишь поморщился, как от укуса комара. Поэтому великаны, облаченные в панцирный доспех – отличные воины первой линии, задача которых взять на себя основной удар. Стоит заметить, что имена великанов-мужчин начинаются на «А», женщин – на «О».

– Что ты там вякнул?

Великан сдвинул брови, сделал несколько шагов в мою сторону.

– Тебе чего жить надоело, мышонок? Топай своей дорогой, пока я тебя по стенке не размазал.

– Это я советую убраться по-хорошему. Не стоит меня злить.

Приходилось задирать голову, чтобы смотреть неприятелю в глаза. Тот был на две головы выше меня.

– Вот же наглая козявка, – подивился великан. – Смотрите-ка! У маленького Кира нашелся заступничек.

Двое других громил переглянулись и осклабились. Один из них оказался так мощен и велик, что на голову превосходил собратьев. Настоящий утес против крохотных рифов.

– Какой-то он самоуверенный, – продолжал он, разминая костяшки пальцев. – Надо бы поставить его на место.

– Что тут происходит?!

Это воскликнула библиотекарша.

– А ну быстро разошлись, хулиганы, пока не получили предупреждение.

Обидчики заколебались.

– Быстро, я сказала! Или хотите вылететь из университета в первую неделю учебы?!

– Простите, мэм, – пролепетал великан, и прежде чем уйти обернулся ко мне. – Чаще смотри по сторонам, парень.

Конфликт себя исчерпал.

– Ты что? Сумасшедший? – подал голос Кир.

– Мне показалось, или тебе не нужна была помощь?

Я обернулся к парню и, наконец, смог его внимательно рассмотреть. Невысокого роста, рыжие сальные волосы, белки глаз покрывает сетка лопнувших сосудов, на лице несколько больших родинок. Ссутуленная фигура, измятый пиджак, шерстяные штаны, – все это говорит о том, что парня еще в школе обижали старшеклассники. А вот заступиться за ботаника было некому.

– Это же Алдо, – бормотал парень. – Он тут сколотил местную шайку драчунов. С ним шутки плохи.

– А кто шутил? – с достоинством ответил я, думая о том, что за столь короткий период приобрел аж двух недоброжелателей. Уборщика и великана.

Я нагнулся, чтобы помочь поднять учебники, собеседник подсуетился и тоже принялся собирать их.

– Меня, Кир, кстати, зовут, – неловко представился он.

– Эван, – я пожал маленькую вспотевшую ладошку.

– Ты – смельчак, Эван. Только Алдо так просто не оставит тебя в покое. Он со своей бандой думает, будто главный в университет, и ему все позволено.

– Со мной такие трюки не пройдут.

– На каком ты факультете?

– Боевые Искусства.

– А я на Медицине. Мечтаю стать великим хирургом, как отец, – Кир обвязал сверток веревкой. – Ладно, Эван, было приятно познакомиться. Еще увидимся.

– Всенепременно, Кир. Всенепременно.

Что же. Пусть число моих неприятелей пополнилось, зато я обрел первого товарища.

С Мадлен я познакомился случайно. Конечно, в тот момент я еще не знал ее имени, не знал, какую она роль сыграет в этой миссии, и что будет значить для меня, но эта особа вызвала интерес с первого взгляда.

Я встретился с ней в одном из многих внутренних двориков, прогуливаясь по университету. Шел по небольшому коридорчику. По правую руку тянулись перила, потолок плавно переходил в короткий навес. И я бы не остановился, если бы не взглянул вправо, где расположилось некое подобие декоративного парка. В центре беседка с алой крышей, землю устилает высокая трава глубокого зеленого цвета, идеально подстриженная до одного уровня. И в ней буквально утопали две перекрещенные тропки.

В той беседке сидела девушка. Высокая, стройная, держит осанку. Одета в легкое ситцевое платье розовых тонов, пышную гриву темных волос украшают заколки в виде бабочек. Нога, закинутая на ногу, абсолютно боса.

И именно приметив отсутствие обуви, я замедлил шаг, пока вовсе не остановился. Эти обнаженные ступни с ровными пальчиками, приковали к себе взгляд. Еще до конца не осознавая что делаю, разворачиваюсь и иду по направлению к девушке, притягиваясь как железные опилки к магниту.

Она тасовала толстую колоду карт, состоящую не менее чем из ста двадцати карточек. Лицо закрыто волосами, и рассмотреть его мне удалось, когда девушка обернулась на звук шагов. Красивое, похожее на выточенный лик скульптуры. Гладкая кожа без единой морщинки кажется бескровной. Тонкие брови обрамляли невообразимо большие глаза цвета свежей корочки льда. Они светились вспышкой голубых оттенков в зеленом ободке, проходящем по наружному краю радужки. Таких больших и выразительных глаз я никогда не видел.

Я уловил запах белой фрезии и персика с нотками ежевики. Чудесная смесь. Мне определенно нравятся ее духи.

– Красавица, а не холодно тебе без туфель? – промолвил я. – Лето закончилось, можешь простудиться.

Пальцы, тасующие колоду, замерли.

– Это ведь не игральные карты, верно?

– Верно, гадальные – осторожно ответила она и прищурилась. – Не слишком ли ты беспокоишься о человеке, которого не знаешь?

– Печально осознавать, что мы живем в мире, где забота о незнакомом человеке, воспринимается им, как какой-то подвох, – вздохнул я, без приглашения плюхнувшись на другой конец скамьи. – Может, погадаешь мне? Интересно узнать свою судьбу.

Бледные щечки девушки налились румянцем от предложения, но губки стянулись в линию, и та жалобно выдавила:

– Я бы с радостью, да только пока не до конца освоила все аспекты гадания. Там невероятно много комбинаций и правил тасования. Меня обучает дядя, он потомственный шаман, но я не очень хорошая ученица. Так что как-нибудь в другой раз… Ты, кстати, не представился.

– Меня зовут Эван.

– А я – Мадлен. Очень приятно познакомиться.

– И все-таки… Почему ты не носишь обувь?

– Не знаю, – легкое пожатие плеч. – Я и дома хожу босой. Привычка, наверное. Глупая, правда?

– Что ты? Нисколько.

Мне понравилось, что Мадлен такая живая и общительная. Возникший между нами барьер недоверчивой подозрительности растаял, подобно снежинке на тлеющих углях костра. Хотелось бы, правда, взглянуть на ее улыбку…

– Только не говори, что веришь в эту ерунду, – промолвила она, кивнув на колоду.

– Ерунду? Как ты можешь предсказывать судьбу, если не веришь, что карты работают?

Признаюсь, девушке удалось меня удивить.

– Это просто хобби, а не работа, – легкое пожатие плеч. – Я подумала – будет забавно развлекать друзей. Но считаю ритуал гадания полной ерундой. Карточки из картона не знают будущего и не заглядывают в прошлое. И уж тем более не в силах изменить настоящее.

– Возможно, они способны слегка повлиять на грядущие события, – поразмыслив, выдал я. – Моряк, которому предсказали участь утопленника, уйдет со службы, отказавшись от плавания на корабле. А если судно захватят пираты, то, выходит, сила карт спасла жизнь человеку.

– А если, – подхватила Мадлен, – потеряв любимую работу, моряк напьется с горя в первой же попавшейся забегаловке, и утонет в тарелке с супом. Рухнет без сознания лицом в жижу.

– То есть ты все-таки веришь в силу карт?

Она несколько секунд молчала, переваривая услышанное. Потом шутливо надула губки и хлопнула меня ладошкой по плечу.

– Эй! Хватит! – выражение детской обиды сменила улыбка. Красивая и искренняя. Именно такой я и добивался. – Все равно это недоказуемо.

– Тут я спорить не стану.

Возникла пауза. Обычно при общении с девушками я болтаю безумолку, а наступившая тишина – верный признак нервозности. Признаться, Мадлен понравилась мне больше, чем я думал.

По коридорчикам прогуливались студенты. Некоторые из них только получили учебники, и теперь с трудом тащили тяжелые свертки в свои комнаты. Худая девочка в серо-синем облачении – уже надела форму университета – свернула в дворик и замерла, увидев нас в беседке. Стиснула прижатый к груди толстый томик атласа «Анатомии представителей Салии», скрипнула зубами в мимолетном порыве возмущения. Видимо, мы заняли беседку, в которой примерная студентка занимается зубрежкой, и той придется искать новое место.

– Интересно, какой он? – произнесла Мадлен.

Я оторвался от созерцания уходящей студентки и проследил за взглядом собеседницы. Взор устремлен к верхушке самой высокой башни университета. Туда, где скрыт Кристалл.

– Не знаю. Мне он представляется небольшим, светящимся, идеально отполированным. До зеркального блеска. И если посмотреть в одну из граней, то можно увидеть собственное лицо.

– Мне тоже, – серьезно кивнула девушка. – Как думаешь…

Мадлен смолкла.

– Что?

– Ладно, забудь, Эван, дурацкая мысль.

– Нет, продолжай, – настаивал я.

– Как думаешь, смогли бы мы пробраться туда и взглянуть на артефакт хоть одним глазком?

Девушка повернулась ко мне. Голубые глаза заблестели от азарта, а в глубине радужки плясали крохотные бесы – прислужники Нециса.

– Мысль и вправду весьма не дурна, но идея ужасная, – сообщил я. – Профессор Гарлоу отчислит нас обоих, если поймает с поличным.

– Да брось! Я видела, как ты поцапался с Алдо. Если не испугался великана, то и в башню проникнуть – раз плюнуть.

Я не стал говорить, что не знал, что тот возглавляет банду местных хулиганов. Во-первых, нет смысла оправдываться перед каждым встречным за свои поступки, во-вторых, не хотелось развеять иллюзию храбрости перед симпатичной девушкой.

И я не хотел думать, какая причина в приоритете.

– Давай потом об этом поговорим.

Мадлен вскочила, забрала колоду и напоследок сказала:

– Меня уже подруги заждались.

– Ты обещала мне погадать, – напомнил я.

Она убежала, оставив в одиночестве со своими мыслями. Последние крутились в голове со скоростью безумного урагана, вдохновленные возможностью новой встречи с красавицей. И все же Мадлен удалось задуманное: теперь я тоже хотел взглянуть на Кристалл. Хоть одним глазком…

Вечером в университете было жутковато.

Еще пребывая в поисках кабинета секретаря, я заметил интересную особенность в картинах, висящих на стенах коридоров. На каждой пятой в той или иной форме изображен осветительный предмет. Это могла быть стеклянная лампада в руках девушки, накрывающей стол для романтического ужина, или солнце, встающее из-за горизонта над пашней, где трудятся крестьяне, или свеча на подоконнике рядом с верным псом, ожидающим прибытия хозяина…

Поначалу меня это забавляло, но сейчас, когда я спешил в свою комнату, смог разгадать этот ребус. Лампы в коридорах отсутствовали, но эти осветительные приборы каким-то образом давали свет и тепло. Тускло мерцали, либо, наоборот, горели неистовым огнем.

Комендантский час уже наступил, а я слегка заплутал в переходах университета. Не хотелось бы нарваться на дежурного и найти неприятностей на свою голову.

Нам выдали форму. Серый свитер с синими полосками, тянущимися от плеч до рукавов, брюки с тем же декором и мокасины из искусственной кожи. Просто и со вкусом.

Я завернул за очередной угол и попал в широкий коридор длиной в сотню ярдов. На днях изучал карту университета и теперь постарался воспроизвести ее в своем сознании. Потому сразу определил, что попал в нужную рекреацию и нахожусь на верном пути. Да, заблудиться здесь проще, чем в Шумном лесу. Придется какое-то время пообвыкнуть, чтобы достойно ориентироваться.

Я двинулся по правой стороне.

На многих картинах были изображены исторические события. Вот выжженная земля в котловане Чаши Хранителя, где тот победил Трувийского Отшельника, посередине места сражения много крови и острие копья – один из артефактов, наподобие Кристалла. На другом полотне умелый художник изобразил группу членов ордена Грифона, или грифонцев, которые врываются в помещение, наполненное людьми в белых масках. Именно там, в невзрачной мастерской, была в свое время обнаружена база Lux Veritatis. Главарей террористов перебили без суда и следствия, и мир вздохнул с облегчением и принялся зализывать раны после череды ужасных взрывов и захватов заложников. На третьей короля Георга Седьмого, предшественника нашего нынешнего правителя, хоронят со всеми почестями на кладбище в Гешле.

Мастера обладали огромным талантом. Каждая картина была пропитана жизнью, каждая деталь погружала в себя, заставляя невольно любоваться происходящим действом.

Отвлекшись на полотна, я потерял бдительность, и был за это жестоко наказан.

Стоило мне приблизиться к углу коридора, как из-за него выскочила рослая фигура и длинными ручищами отбросила меня на пол.

Я пролетел добрые два ярда назад, выставив локти и сгруппировавшись.

Нагло улыбаясь, непрошенный гость шагнул в круг света, и я распознал в нападавшем своего недавнего знакомца. Алдо.

– Запомни раз и на всю оставшуюся жизнь, – грозно проревел он. – Никогда не переступай мне дорогу, сопляк. И сейчас я преподам тебе урок, который ты, козявка, запомнишь надолго!

Я рывком поднялся, а соперник с презрительным выражением пнул меня, метя в грудь. Хорошо хоть я прикрылся руками, что несколько смягчило удар. Однако от падения не спасло, и я второй раз за полминуты очутился на кафельном холодном полу.

– Университетом правит банда Хоккгейн. Запомни это, жалкий мышонок. И те, кто не с нами – против нас.

Я, наверное, сильно приложился головой, но у меня после слов Алдо возник образ Хоккгейна – мифического существа с четырьмя руками и двумя головами, чье существование до сих пор достоверно не доказано. Есть только домыслы и слухи жителей гор, где якобы, в местах далеких от городов и поселений, видели это существо.

– Банда Хоккгейн? – я вновь поднялся и посмотрел великану в глаза. – Так называется ваша кучка неудачников?

Алдо заревел и ринулся вперед, подобно разгневанному быку.

Ударил кулаком, – надо заметить огромным, как моя голова, – я увернулся. Атаковал снова, я опять вильнул в сторону и в свою очередь дал по ребрам негодяю. Костяшки пальцев отозвались дикой болью, так что от контратаки я больше пострадал, чем мой соперник. Алдо попытался схватить меня за шиворот, я пропустил мимо пухлые пальцы и вмазал великану в правое ухо.

Тот скривился от боли, схватился за ушибленное место, а я снял со стены первую попавшуюся картину и шандарахнул Алдо. Несчастное полотно разлетелось на кусочки вместе с деревянной рамой, а соперника это лишь разозлило.

Он с коротким рыком подхватил меня, упираясь плечом в солнечное сплетение, и потащил вдоль стены. Картины, ломаясь с жутким треском, посыпались на пол кусочками разрушенного паззла.

Таким образом, мы преодолели расстояние в добрый десяток ярдов. Я разрушал настоящие произведения искусства левой лопаткой и спиной, но в пылу боя не чувствовал боли. Только холодный расчет. За те несколько мгновений, что я находился на плече великана, сумел нащупать на его спине выпирающий отросток третьего грудного позвонка, пальпируемый даже через одежду (пригодились полузабытые уроки менторов ордена), и что есть силы грохнул по нему локтем.

Попал идеально.

Обучавший меня спаррингам мастер ближнего боя профессор Карни, увидев такой удар своего ученика, наверняка воскликнул бы: «Превосходно! Так держать!»

Мы упали. Великан перевернулся на живот, я же, не теряя времени, сменил позицию и зафиксировал правую руку Алдо в болевом приеме, а ногами, будто веревками, оплел другую, чтобы он не мог ей двигать. Выгнул ему кисть так, что тот сжал зубы. Клянусь, я слышал как они клацнули друг о друга. Используя свою чудовищную силу, соперник приподнял руку вместе со мной и обрушил на кафельные плиты. Я зашипел, приложившись затылком о твердую поверхность. Перед глазами вспыхнули и погасли десятки искр. Великан вновь приподнял конечность, и тут я смекнул, что еще пара таких ударов о плиты пола и сотрясение мозга мне гарантировано.

Поэтому я схватил Алдо за пальцы, собрав в одной руке первые три, в другой – остальные, и одним движением развел в стороны.

Кожа вместе с сухожилием порвались со звуком раздираемой ткани. Обнажились мышцы. Несколько капель крови запачкали новый свитер.