Текст книги "Кристалл Хранителя"

– Проклятье! – завизжал великан.

Эхо подхватило его вопль и разнесло по пустым коридорам университета.

Ничего, – злорадствовал я про себя, – для тебя это просто царапина, которая заживет через пару дней, но процесс регенерации будет мучительным.

Ругаясь, словно портовый сапожник, соперник снова поднял руку и грохнул ей об пол, сбрасывая меня с конечности.

Признаюсь, на несколько мгновений я потерял ориентацию в пространстве. Время превратилось в густое желе, в которое я погрузился с головой по самую макушку. Искры вновь вспыхнули, на этот раз ярче. Понимая, что пока не в состоянии продолжать бой, я ярд за ярдом, отползал от соперника. Тот бешено размахивал здоровой рукой, прижимая к телу покалеченную.

Алдо поднялся, направился ко мне и ударил ногой, целясь подошвой в область паха. В последний момент я успел оттолкнуться руками назад, и стопа великана с грохотом опустилась на пол. Одна плита треснула, подняв вверх облачко пыли и мелкого крошева.

Я добрался до другой стены, прислонился к ней спиной, а великан занес ногу для следующей атаки. И если бы я не бросил корпус влево, то стопа Алдо разбила бы мою бедную голову, как перезрелый арбуз. Картины на стене после столь ошеломляющего удара, мелко задрожали.

Пора прекращать схватку. Пришло осознание, что мы деремся не на жизнь, а на смерть. А такие поединки между человеком и великаном часто не обращались в пользу первого.

Я из последних сил врезал сопернику по лодыжке опорной ноги, опрокинув бугая.

Держась о стену, я встал. Алдо тоже поднялся, выбросил вперед левую руку, однако я отбил ее в сторону…

Неизвестно какой финал обрела бы схватка в полутемном коридоре, если бы в другом конце коридора не появилось бы яркое пятно масляного фонаря.

– Что тут происходит? А ну стоять, хулиганы!

Окрик дежурного подействовал на нас, как ушат холодной воды на разгорячившихся дворняг. И благо старшекурсник находился достаточно далеко, чтобы разглядеть наши лица, мы бросились наутек.

Алдо скрылся в одном ответвлении, я же поспешил юркнуть в противоположную сторону.

– Стоять на месте! – продолжал кричать дежурный.

Я повиноваться его приказу не хотел, и задал стрекача, теряясь в лабиринте университета.

Отдышавшись, я добрался до общежития окольным путем, без приключений. Голова трещала – в ней будто звенел огромный колокол собора, тело в некоторых местах ныло. Но я больше опасался не за свое здоровье, а за то, что Алдо не успокоится. И в следующий раз он может нагрянуть со всей своей бандой великанов.

Вот так начался мой учебный год в университете Марбурга.

Глава 4

Девочка из Клири

В ту ночь я долго не спал.

В голове крутились всякие мысли и не давали заснуть. Мстительный Алдо вновь попытается показать свое превосходство. Марси исчезла, и Папа отказал в просьбе провести полномасштабную спасательную операцию. Первый, на моей памяти раз, когда он спокойно закрывает глаза на пропажу нашего агента. А еще мне не давал покоя тот томик со стихами, облепленный тонкой корочкой льда. Тот самый, который я приметил в библиотеке.

У меня было предположение, откуда на томике взялась та субстанция. Абсурдное, даже невероятное, но других причин его появления я не находил.

Чтобы доказать свою версию, следовало пробраться в библиотеку и проверить все самому. Наконец, в деле появилась ниточка, за которую можно уцепиться, и упускать свой шанс я не собирался.

Общежитие Боевых Искусств находилось в восточной башне. Здесь было довольно уютно. В гостевой комнате много мягких диванов, низких столов, есть миниатюрный камин, который разрешено топить лишь в зимнее время, когда ударят заморозки. Единственное веское неудобство – солнце с самого утра слепит глаза и редко дает по-человечески выспаться. Ну и конечно неприятно то, что Алдо учится на том же факультете, и если мной облюбована комната на втором этаже, тот расположился на третьем. Близость со столь опасным соперником заставляет вздрагивать по ночам от любого шороха и всматриваться в темноту, стараясь разглядеть мощную фигуру великана.

Хотя Алдо вряд ли полезет на рожон, учитывая, что мой сосед – старшекурсник.

Рассел – пухлощекий добряк, вечно улыбается, однако с ним лучше не шутить. За короткое время я хорошо узнал этого человека и понял, что на добро он отвечает добром, на зло – соответствующей валютой. При этом стоит учесть, что Рассел состоит в университетском студенческом обществе и может оказывать некое влияние на учащихся.

Сосед поведал, что раньше профессор Гарлоу не вводил комендантский час. Профессиональное чутье подсказывает, что в здании ночью происходит нечто неладное. Такое, что ректор всеми силами пытается скрыть это от студентов.

Начались занятия, и выбрать удачное время для ночного посещения библиотеки оказалось непросто. Слух о драке в коридоре прошел по университету, подобно бегущей с горы лавине, вызванной весенней оттепелью. «Патрули» дежурных не переставали бдеть, и только к третьей неделе сентября я решился совершить рискованную вылазку.

Когда студенты разбрелись по своим кроватям, уставшие после нудных лекций и тяжелых практических занятий, я покинул постель, натянул одежду посвободнее, чтобы не стесняла движений, надел перчатки с обрезанными пальцами и выбрался из башни общежития.

Передвигаясь из тени в тень, словно карманник Нижнего Города, я чутко прислушивался к звукам ночного университета. Иногда раздавались шаги дежурных, и тогда я сливался со стеной, избегая кругов света, исходящих от «особенных» картин.

Вскоре оказался возле дверей библиотеки. Я уже весьма сносно ориентировался в хитросплетениях коридоров и смог отыскать нужное место достаточно быстро.

Здесь меня ждало разочарование. Две двухъярдовые створки сомкнуты так плотно, что между ними не проскользнет даже нитка света. А посередине мягко сияет и переливается фиолетовыми оттенками магическая печать в виде улитки, которая отпирается специальным артефактом.

Набор отмычек, спрятанный в левом сапоге, оказался совершенно бесполезен.

Что же, я подготовился к подобному развитию событий, потому надел просторную легкую одежду. Изучая снаружи возвышенность библиотеки, я обратил внимание, что, приложив определенные акробатические навыки, вполне реально добраться по внешней стене до открытого окна последнего этажа. Такой план проникновения кажется безумием, однако, во-первых, покров темноты надежно укроет от чужих глаз, во-вторых, пожилая библиотекарша не выносит духоты, а потому не закрывает на ночь верхнее окно.

Я стал разминать суставы и мышцы. За время службы приходилось выполнять самые разные задания, так что взобраться по стене, рискуя в случае падения переломать кости, не выглядело так устрашающе.

Подошел к небольшому окошку справа от створок, проверил, чтобы наружный двор пустовал, откинул щеколду и взобрался на подоконник. В лицо дыхнуло легким ветерком с приятной ночной прохладой. Луна закатилась за большую тучу, нависшую аккурат над библиотекой. С одной стороны свет, пусть и тусклый, ночного светила спасет от лишних глаз, и все же с другой, если эта здоровая, густая масса проснется и обрушится на землю дождем, то пальцы могут не удержаться на скользких камнях.

Все! Больше нельзя терять времени!

Поднимая хронику университета, я узнал, что эта часть здания отстроена гораздо раньше основного корпуса. И пока весь комплекс не превратился в место для получения образования, эта башенка была скромным пристанищем звездочета. Камни не подновляли – в то время строили на века, однако некоторые со временем покрошились, обнажив края, за которые можно ухватиться.

Я хорошо видел в полутьме. Поэтому приметил первый хороший булыжник быстро. Прыжок! Пальцы впились в острый, будто зубы шамолов, край камня. Я повис на одной руке, костяшки пальцев побелели от напряжения.

Увидел следующий камень, рывком оттолкнулся и забрался выше.

Спустя пять таких отчаянных прыжков я удалился от земли на десяток ярдов. Слава Хранителю, не боюсь высоты, после того как на канате перебрался между утесами Архейского архипелага, выполняя миссию ордена.

Дальше стало проще.

Я достиг первого высокого окна. Подтянулся и заглянул внутрь. Библиотека, как и следовало ожидать – пустовала, но я пришел найти одного обитателя. Чутье подсказывало, что нужно проверить самый верх.

Окно опоясывала декорация из камней, словно холодная безжизненная рама, пропитанная насквозь ночной прохладой. Следующие ярды я преодолел, карабкаясь по левой стороне. Проворно перебирал руками и ногами, затем, добравшись до края, прыгнул в сторону выпирающего квадратного бруска дерева. Тот дополнительно укрепляет пол второго этажа. И таких брусков по периметру насчитывалось с дюжину.

За счет высоких потолков уровни башни несколько выше, чем этажи стандартных зданий.

Пока я висел на брусе, на лоб упала капля. Проклятье! Этого я опасался. Заниматься во время дождя экстремальным восхождением по стене крайне опасно. За первой каплей последовала новая, шлепнувшись на кончик носа.

Я заторопился. Вновь подтянулся, бицепс и мышцы плеч дрожали от напряжения. Пора заканчивать сумасшедшее мероприятие, пока силы не истощились!

Перебрался на другую сторону бруса, нащупал с левой стороны годный камень, чуть дальше обнаружил еще один. С их помощью я растянулся по стене, подобно пауку. Ногами получилось встать в выбоину в стене, широкую, как окошко бойницы.

– Вы считаете это разумным? – сухой, дребезжащий, женский голос.

Я замер. Практически врос в стену.

– Да, профессор. Сэмюэль даст детям знания, которые они не получат от другого наставника.

Я узнал двух собеседников.

Первый голос принадлежит преподавательнице истории – маленькой сутулой женщине с завязанным на затылке клубком седых волос. Сторонница порядка и традиций. Вторым говорившим является ни кто иной, как Эдвин Гарлоу. Собственной персоной.

– Дождь усиливается. Мои старые кости чувствительны к переохлаждению, – пожаловалась женщина. – Предлагаю вернуться в здание. Да и время уже позднее.

– Как пожелаете, профессор Маттис, – легко согласился ректор.

Звуки разговора приблизились. Капли же усилили ритм падения, мелкая морось может обернуться проливным дождем.

Оба преподавателя показались в поле зрения. К счастью, они не смотрели в сторону библиотечного крыла. Пусть око луны прикрыто веками туч, моя фигура отчетливо выделяется среди серых камней.

– Не сомневайтесь, гость с Дикого острова прекрасно обучит ребят, – заверял ректор.

– Вот именно! Гость с Дикого острова! Он – тролль! Студенты рядом с ним будут чувствовать себя неуютно.

– Наш университет славится высоким уровнем квалификации. И тем, кто учится на Боевых Искусствах, пойдут на пользу навыки и приемы старшего охотника племени. Сэмюэль – мой старый друг, и уверен, что он легко вольется в коллектив. Студенты его полюбят.

Они двигались в сторону плетеного навеса, где находится проход в помещение, чтобы спастись от дождя под крепкой ладонью потолка университета и согреться среди картин, источающих свет и тепло.

– Тем более, – продолжал ректор, назидательно подняв указательный палец вверх. – Наше заведение толерантно к расовым предрассудкам и презирает расизм в любой форме.

– Мне известна ваша позиция, профессор Гарлоу. И я поддерживаю ее. Мы встретим господина Сэмюэля со всеми почестями, я вам обещаю.

– Совсем другой разговор, – повеселел мужчина. – Совсем другой… Проходите, профессор Маттис. Кажется, дождь разошелся не на шутку.

Когда полуночники ушли, я выдохнул с облегчением. Разогнавшееся сердце потихоньку возвращалось в привычный ритм.

Мы ждем гостя с Дикого острова. И он будет преподавать приемы самообороны. Интересно! Надо будет выяснить, что это за старший охотник племени!

Я заработал руками с частотой механической куклы, в которой провернули заводной ключ. Отыскал подходящий камень, подтянулся, изрезанные пальцы другой руки впиваются в очередной булыжник… Выше, еще выше… Так, в эту щель лучше не соваться – ее занял черный скорпион, который вряд ли обрадуется гостям. Рывок, и снова… Мышцы наливались прямо-таки свинцовой тяжестью.

Один раз чуть не сорвался, когда пальцы соскочили с неровного мокрого края, и я повис на одной руке. На земле собралась дымка тумана, создавалось впечатление, что капли падают и исчезают в белесой густой вате. Я сглотнул слюну – недаром твердят, мол, нельзя смотреть вниз.

От такой высоты захватывает дух!

Снова полез по стене. Сосредоточился. Вода заливала глаза, мешала видеть, и я лишь раз, примостившись на бруске третьего этажа, смог их протереть.

Передохнул несколько секунд и продолжил путь. Будь челка на дюйм длиннее, она бы закрывала обзор. Маленькое оконце почти под самой крышей, манило приглашающим жестом распахнутой ставни.

Я взбирался по удобным камням рамы последнего высокого окна. А потом сделал рывок как можно выше и еле допрыгнул до нового «пояса» брусьев. Уф! Риск оправдал себя, я спокойно дотянулся до дощечки подоконника чердачного окна. Убедился, что та крепкая, и второй рукой взялся за внутренний край. Последнее усилие. Я ввалился внутрь и плюхнулся на пол, взбудоражив осевшие хлопья пыли.

Здесь давно не убирались. Я очутился в тесной комнатке с какими-то предметами, покрытыми белой тканью. Только шаткое кресло-качалка поскрипывала, раскачиваясь мерными движениями. Кто-то ее тронул за минуту до моего прибытия. На спинке стула осталась корочка крепкого льда.

Я стянул перчатки и прощупал один из накрытых предметов, почувствовал мягкую спинку стула, понял, что это просто мебель. На белой ткани остались точки крови от истертых ладоней. Вышел в проем, и наступил случайно на выбитую дверь. Площадка шириной в четыре шага кольцом замкнулась на чердаке. В середине располагались «макушки» высоких стеллажей так близко, что можно перелезть через железные перила и встать ногами на гладкую поверхность исполина. В библиотеке ОЧЕНЬ много книг, поскольку ими до предела заполнены даже верхние полки.

Здесь была еще одна комната, напротив. И оттуда доносились звуки женского голоса. К сожалению, дверь стояла на месте, и не было возможности заглянуть внутрь комнаты, не приближаясь.

Подкрался к проему. Голос стал четче. Я услышал распевные строки:

– Я заперт в теле мертвеца,

Здесь нет начала, нет конца.

И смысла жизни больше нет,

И даже Смерти стерся след.

Как многогранна ткань миров,

Я стал таким, каким сам Бог

Меня задумал воссоздать.

Но в чем же смысл? Хотел бы знать…

Померкли краски и цвета,

А двадцать восемь лун спустя

Осознаю, что и любовь

Гниющий бросила остов.

Не греет больше солнца луч,

Не беспокоит холод туч.

Тоска и ласка, радость, гнев, –

Не чувствую эмоций всех…

Больше я не мог оставаться в тени. Толкнул дверь, – та простонала ржавыми петлями, – и вошел в тесную комнатенку. Здесь меня ждали все та же накрытая тканью мебель, темный слой пыли на полу, а на подоконнике спиной ко мне сидела девочка.

Когда я увидел ее, по спине побежали мурашки. Догадка подтвердилась. В библиотеке, скрываясь ото всех на грязном чердаке, живет девочка-призрак.

Низенького роста, полупрозрачная, тело облегает неряшливое платьице с косыми редкими порезами, распущенные волосы свисают вниз и слегка подрагивают на ветру.

Она обернулась на скрип двери. Темно-синие глаза цвета волны Кораллового океана встревожено дернулись. Затем милое личико исказила гримаса ярости.

– Кто ты такой?! – взвизгнула она и слетела со своего места.

Воспарила к потолку, проплыла под ним и медленно опустилась передо мной. Повеяло холодом.

– Что ты тут делаешь? – продолжала допытываться призрак. – А ну проваливай, пока я не превратила твое сердце в ледяной ком!

С этими словами девочка дотронулась тонким пальчиком до моей груди, и забившийся учащенно орган кольнуло Дыханием Смерти. Кажется, так называется эта загадочная способность потусторонних существ обращать все в лед.

– Спокойнее, – я примирительным жестом выставил перед собой руки и отступил на шаг. – Я не желаю тебе зла. И даже если бы хотел причинить вред, то вряд ли смог бы это сделать.

– Еще бы! – фыркнула она.

– Тем более не думаю, что профессор Гарлоу обрадуется, если ты осуществишь угрозу, – наугад ляпнул я.

И попал в точку. Упоминание ректора остудило пыл призрака. Она бросила короткое: «Проваливай!», и вернулась на свое место на подоконнике. Обхватила колени руками и устремилась взглядом куда-то вдаль. Туда, где горел огнями дворец Марбурга, а рядом светился огромный циферблат на часовой башне.

Я приблизился к ней, мягко сказал:

– Я не буду говорить профессору, что встретился с тобой. И вообще, я раньше никогда не сталкивался с призраками. Меня, кстати, Эван зовут.

Девочка проигнорировала приветствие.

– Как ты сюда попал? – поинтересовалась она после недолгого молчания.

– Вскарабкался по внешней стене.

– Ты что, псих?! – она резко повернула голову. – Зачем?!

– Хотел вживую увидеть призрака.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Увидел лед на книге Голдинга. Сразу подумал о Дыхании Смерти. Ну и решил пробраться в библиотеку, чтобы самому проверить эту теорию.

– Ты точно псих, – убежденно кивнула девочка. – Убедился? Теперь проваливай!

Я пожал плечами. Разговор пошел не в то русло, да и призрак опасности не представлял. Она ничем не поможет расследованию, хватит впустую тратить время. Я развернулся и направился в сторону двери, как услышал сзади окрик:

– Постой!

Уже коснувшись шершавой ручки, я обернулся.

– Ты студент? – поинтересовалась она.

– Совершенно верно, маленькая мисс.

Девочка задумчиво обошла вокруг меня, разглядывая, точно диковинную фигуру на полке музея.

– Обычный студент не стал бы влезать в библиотеку во время комендантского часа. Да еще и столь странным образом. Меня удивляет, как ты не навернулся и не сломал себе шею.

Стекающая с челки вода медленно обращалась в ледяную корочку, когда девочка подходила близко. Я старался не концентрировать на этом внимание.

– Сочту твои слова за комплимент. Теперь я понял, почему профессор ввел комендантский час. Чтобы исключить любую возможность встречи с призраком из библиотеки.

– Ты можешь мне помочь, – не вопрос, утверждение.

– Чем же?

– Убей одного человека.

– С какой это стати? – изумился я странной просьбе.

– Он мерзавец и насильник. Он убил меня и всю мою семью. Обрек скитаться по этой земле, а я так хочу снова увидеть маму! – из глаз призрака брызнули слезы.

Капли запачкали щечку малышки, хотели сползти вниз, однако им было суждено застыть на призрачной коже ледяными ручейками.

Я подошел к окну и промолвил:

– У тебя тут отличный вид.

Призрак присела на подоконник, неловко утерла слезы и взглянула в окно. Какое-то время она всхлипывала, а я любовался ночным Марбургом. Парочки спешат по домам, на соседней улице группа мальчишек играет с собакой. Псина громко лаяла на задорные провокации ребят, пока кто-то из соседей не прикрикнул на них. Веселье прекратилось.

– Расскажи немного о себе, – попросил я.

– Мы с мамой и папой выросли в деревне близ Ильбурга. Отец занимался фермерством. Он выращивал и помидоры, и турнепс, и картофель, и брюкву, а еще укроп, – призрачные пальчики загибались, образовав в итоге кулачок. – Также у нас были кустики черной смородины возле железной ограды. На ферме разводили кур, две коровы давали много молока, но маме приходилось рано вставать, чтобы их покормить, две свиньи в своем загоне…

– Хлеву.

– Да! И даже лошадь. Перси, так мы ее называли. Мама занималась шитьем, в основном брала заказы на платья и рубашки. Я же помогала родителям, чем могла. Училась в городской школе недалеко от дома, в свободное время гуляла с подружками. Все было хорошо, пока мама не познакомилась с одним человеком, очередным заказчиком. Он был крайне недоволен сшитой для него рубахой, и начались какие-то проблемы, о которых я мало что знаю. Потом все успокоилось. Только ненадолго. Один раз, когда отец уехал на ярмарку за семенами, – нужно было подготовиться к летней работе, – к нам заявился этот мужчина. Заказчик. Мама спрятала меня под кроватью и велела сидеть тихо и не высовываться, что бы ни произошло. Они так громко кричали, что я иногда закрывала уши руками. Оказывается, они какое-то время общались, и мама хотела сшить новую рубашку недовольному господину, чтобы не потерять клиента. Но тому уже не была нужна одежда. Ему понравилась мама, и когда она напрямую заявила, что любит мужа и не собирается изменять ему, мужчина принялся бить посуду в доме. В итоге он ушел, а когда вернулся отец, родители о чем-то долго разговаривали в спальне. Мне было страшно. Больше всего я боялась, что ужасный мужчина вернется, и молила Хранителя никогда не увидеть плохого человека. Мои молитвы не были услышаны.

Девочка сникла. У меня появилось желание погладить бедняжку по голове, но призрак ничего не почувствует. А я рискую подхватить обморожение.

– Он пришел через три ночи. С ножом. Отец пытался остановить его, но получил удар в грудь. Мы с мамой заперлись на втором этаже, в моей комнате. И тогда мужчина принялся ломать дверь сапогом. Мы выбрались через окно и спустились вниз по маленькой лестнице. Соседи подняли шум – это отпугнуло убийцу. Мы отправились в Клири, в старое семейное поместье. Я родилась в этой маленькой деревеньке, но позже мы переехали. Мне тогда и двух годиков не было.

Девочка перевела дух.

– Мама сказала, что плохой мужчина нас не найдет. Однако он все-таки отыскал нас через пару недель. Это случилось в конце июня. Вышиб входную дверь, мама… – призрак шмыгнула носом. – Мама ценой своей жизни освободила путь из дома, и я побежала в сторону города. Была ночь. Я пробиралась через колючие кустарники и жгучие ветви крапивы. Порвала платьице, исцарапала руки. Ноги горели, словно в огне, и покрылись мелкими пупырышками. Вскоре я поняла, что мужчина преследует меня. Ускорилась. Мы играли в кошки-мышки в том лесу, и я скулила от страха, продираясь через поля кустарников. В конце концов, он догнал меня, убил хладнокровно, как маму, как отца. Но дух мой не отправился в угодья Хранителя, а остался на земле. Тогда меня встретил профессор Гарлоу. Он – хороший человек. Спокойный, рассудительный, уверенный в себе. Успокоил меня, привел в чувство, и разрешил жить в библиотеке, прознав про мою любовь к книгам. Я очень благодарна ему. Мне здесь нравится…

– И всегда есть чего почитать, – добавил я.

– Ага. Профессор Гарлоу объяснил, что мое появление связано с неизученной таинственной аномалией Кристалла. Сказал, что я попала в область действия артефакта, когда меня убил злой человек.

Я подивился тому, насколько девочка из Клири хорошо помнит те события. Призрак продолжала:

– Я знаю, что убийцу зовут Эдвард Рич. Он сейчас в городе, работает на Главном Рынке. Продает шелк. Профессор строго-настрого запретил мне покидать стены университета, так что я не могу до него добраться. Ты похож на человека, способного сделать это. Хватит врать, что ты просто студент! Такие не носят магические побрякушки на пальцах! Да-да! Думаешь, я не заметила перстня? Он переполнен магией, я вижу эти вибрации.

– У тебя очень серьезная просьба, – с расстановкой произнес я.

– Сделать мир чище на одного негодяя – это благородная просьба. Человек, разрушивший мою жизнь, достоин того же. Разве ты не согласен?

– Откуда у тебя информация о нем? – я настроился на деловой лад.

– Считай это одной из моих способностей.

– Мне не подойдет твой ответ.

– Да какая тебе разница? – вспыхнула девочка. – Я услышала имя из разговора родителей, и знаю, что тот до конца ноября останется в Марбурге.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Эван, – девочка посмотрела на меня снизу-вверх. – Убей его, пожалуйста.

Я ничего не ответил. Добрался до выхода из комнаты, потянул на себя скрипучую дверь и услышал слова призрака.

– А как ты отсюда выбираться будешь?

– Как раз над этим размышляю.

– Ярусом ниже, за стойкой, есть коробочка с магической печатью. Прикоснись к ней перстнем и сможешь управлять замком библиотеки.

– Уверена, что эти два артефакта сочетаются?

У меня были случаи, когда «побрякушки» выкидывали неприятные фортели при взаимодействии друг с другом.

– Да! Я вижу магические эманации, они будут работать вместе.

Девочка оказалась права. Я с легкостью открыл створки, а затем запечатал их, как ни в чем не бывало.

Возвращался в общежитие, думая о том, что Джером Голдинг ошибался, написав в произведении, что у мертвецов нет эмоций. Вспомнил слезы на щеках новой знакомой, всхлипывания и любовь к родителям. «Я так хочу увидеть свою маму», – звучали слова в голове. Я выясню, кто такой Эдвард Рич, и за что он уничтожил эту прекрасную семью.

Шумно.

Я пришел на рынок после окончания последней лекции и уже на входе столкнулся с небольшой давкой. Торговец крайней палатки распродавал различные изделия из фарфора по годным ценам, так что возле него собралась толпа зевак.

То свирепеющий, то стихающий ветер трепал грубую ткань шатров и стенки палаток, гонял по тротуару крупицы пыли, развевал капюшоны прохожих. Со стороны центра Главного Рынка доносилась веселая музыка и восторженные возгласы. Там, на специальной площадке, любят устраивать шоу акробаты и фокусники на потеху собравшейся толпе. Рядом протопала великанша, обремененная немалым весом покупок.

Отовсюду слышались крики зазывал.

– Бакалея! Качественная бакалея! Сахар, соль, пряности… Подходите, не стесняйтесь!

– Эти сигары доставлены из самого Чеви! По лучшей цене!

– Мед! Чистейший мед! Очень полезен для здоровья.

– Купите гончих вернерской породы! Собаки молодые и умные! Возьмите с собой на охоту, и эти красавцы угонятся за самой прыткой ланью!

– Книги!

– Куры, бараны, свиньи!

Запертая в клетках животина, голосила под аккомпанемент хозяину на своем зверином языке.

Палатка продавца ткани оказалась большой и многокамерной, найти ее труда не составило. Магазин пользовался популярностью среди рукодельниц. Дамы подбирали разномастный товар, а я поманил консультанта – визари со сложенными за спиной крыльями.

Ученые доказали, что эта раса появилась в Салии первой. Внешне визари выглядят довольно отталкивающе, однако из-за постоянного соседства с ними даже самый манерный брюзга перестанет кривить нос, завидев крылатое создание. Их голова вытянута вперед, мутно-зеленый наружный покров испещрен уродливыми шершавыми наростами, которые грубеют с каждым годом. Раз в пять лет визари сбрасывают старую кожу и в течение трех дней на защитной мышечной пленке вырастает новая. Нижние конечности трехпалые, верхние – тоже. Благодаря выпуклым сетчатым глазам, кругозор визари расширен, и если приглядеться к этим белесым зрительным шарикам, то можно заметить ячеистое строение. Орган обоняния представляет собой подвижные усики, растущие над плотно сомкнутым ртом без губ.

Недаром визари прозвали «сынами неба». Мощные перепончатые крылья позволяют диковинным созданиям парить над землей, потому такой отряд лучников способен эффективно расправляться с пехотинцами. Размах раскрытых крыльев визари может достигать пяти ярдов, но даже самые длинные летательные приспособления способны компактно складываться за спиной.

Младенцы визари какое-то время растут в коконах, из стенок которых изготавливается шелк. Прочный, но в то же время тонкий, он высоко ценится во всей Салии.

– Прошу прощения. Где я могу найти Эдварда Рича? – поинтересовался я.

Визари растянулся в дежурной улыбке и пропел:

– Он в своем кабинете? Вы хотите встретиться с ним лично?

– Да.

– Как вас представить?

– Скажите, что пришел его товарищ.

– Одну секунду. Я узнаю, сможет ли он вас принять.

Юноша удалился в другую комнату, прикрытую оранжевым лоскутом, я же подошел к завешенной шелковыми рулонами стене, коснулся белой ткани. Мягкая. Качество на высшем уровне. Эдвард Рич понимает толк в своем ремесле, и не удивлюсь, если через пару лет бизнесмен откроет полноценный отдел на этом рынке.

Прежде, чем явиться, я навел справки об этом человеке в ордене.

Эдварду тридцать шесть лет. Из мелкого торговца он кровью и потом выбил себе эту ячейку на рынке, выкупив место у обанкротившегося конкурента. Имеет превосходную репутацию, а криминальное досье радует пустотой. Что еще важнее – два месяца назад Эдвард не был в Клири. Продавец – сам родом с далекого севера Салии – перебрался в студенческий городок всего пять недель назад.

В любом случае, я познакомлюсь с северянином и далее буду действовать по обстоятельствам.

Вернулся консультант.

– Мистер Рич ваш ждет, – сообщил он. – Следуйте за мной.

Я двинулся за своим молодым проводником, крылья слегка покачивались в такт его походке. Пальцы визари приглашающее отодвинули свисающий лоскут. Я очутился в просторной комнатке, озаренной спицами солнечных лучей, заглядывающих в отверстие на стене палатки. На полу расстелен толстый ковер, стоящий не менее пятидесяти золотых монет. На эти деньги можно безбедно прожить три года. На нем, скрестив под собой ноги, восседал хозяин магазина.

Эдвард Рич. Одетый в домашний махровый халат, тот следил за миниатюрной горелкой, на которой стоял медный чайник. Струящаяся из горлышка змейка пара колыхалась на сквозняке.

Визари опустил за моей спиной лоскут, оставив нас наедине.

– Здравствуйте, – промолвил торговец. – Кажется, я вас не знаю.

– Меня зовут Перси, – фальшивым именем представился я.

Почему-то в голову пришла кличка лошади, названная девочкой-призраком.

Тот ощупал меня с ног до головы цепким взглядом и указал на ковер напротив себя.

– Что же, будьте так любезны снять обувь, проходите, присаживайтесь. Чайник почти вскипел.

Признаться честно, я удивился. Не каждый способен пригласить в свои покои незнакомца. Сразу видно, что Эдвард не сталкивался с интригами преступной среды, где всякий проходимец вполне мог оказаться наемным убийцей.

Когда я опустился на ворс ковра, торговец протянул руку. Пожал пухлую и невероятно мягкую ладонь, напомнившую по ощущениям пуховую подушку в одном из постоялых дворов Гешле. В то время я потратил трое суток, чтобы засадить за решетку торговца оружием. И как только преступник был передан властям, я отыскал первую попавшуюся ночлежку и неприятно удивился немытым бокалам в баре, безалаберным официанткам и двум клопам, которых я обнаружил наутро под кожей левой голени. И лишь благодаря той мягкой нежной подушке, мне было наплевать на плавающие в стакане пива ошметки грязи и прочие неудобства. Выспался я отменно!

На доставку портрета Эдварда из орденского архива ушло бы несколько дней, потому пока радушный хозяин разливал чай, я его внимательно рассматривал. Круглое лицо с пухлыми щеками, широкие губы, глаза уже начали закрывать складки кожи. Чуть неуклюжий, откормленный, тот нисколько не походил на злодея.