Текст книги "Беларусь – Евразия. Пограничье России и Европы"

Русские города

Матрицу общей культуры мы получили из той – Древней, или Киевской Руси, названной по имени города. Только в городе, в мегаполисе можно ощутить всю пульсацию социальной жизни и её энергию. Особенно русской цивилизации, которая собственно и возникала как цивилизация городская.

Создание и развитие городов в процессе экспансии во многом и обусловило специфику русскости. Через города мы осваиваем пространства, создаем там наши центры власти, религии, науки и искусства.

Изначальная Русь была сетью укрепленных градов (норманское название Руси – Гардарики), которая охватывала слабозаселенные лесные пространства Западной Евразии. Тем же самым способом – основанием городов и продвижением от них как опорных пунктов – русские люди, в том числе, кстати, белорусы и украинцы, затем осваивали Сибирь и Дальний Восток.

Сейчас мы переживаем усобицы, но такое бывало и раньше. Плохо, неприятно, но пройдет. Русские города всё равно остаются на своём месте, а значит, сохраняют и нашу общность.

Без Киева мы, конечно, чувствуем себя сиротливо. Увели в плен и опозорили мать – мать городов русских. Сейчас там чувствуют себя как дома и хозяйничают извечные соперники.

После распада Родины мы из наших партизанских болот, глядя на Москву, думали, что она захвачена врагом, и мечтали её освободить. Но русский город Москва переварил оккупанта, выдавил из себя предателя. В Москве – это традиция. Сейчас мы надеемся на то, что здоровья и традиции хватит и у Киева.

Феномен Москвы восхищает. После разгрома монголами изначальной Руси именно Москва и её прозорливые правители смогли сделать правильные стратегические шаги: переиграть монголов, направить вектор продвижения на северо-восток, перехватить знамя собирателя русских и православных земель. Москва достойно переняла эстафету у Киева и тысячекратно преумножила его достижения.

Одно из них – способность возводить новые города. Так возник Петербург – как гениальный план человеческого разума, стратегическая задумка державы, которой нужен был свой флот и окно в Европу. Спланированная упорядоченность Петербурга поражает не меньше стихийного расширения Москвы.

Минск – другой. В нем не ощущается седовласая древность Киева. Нет умопомрачительной роскоши Москвы, нет утонченной готичности Петербурга. Минск прост и уютен, он всегда восстаёт из пепла. Последний раз – как советский город Солнца. Он до сих пор такой. За это его и любят.

Брест – один из самых светлых городов, в которых доводилось побывать. Он всегда даёт много позитивных эмоций, особенно когда возвращаешься из заграницы. Брест – пограничный город, первым встречающий приезжего и успокаивающий тем, что находишься на Родине. Да, по ту сторону Буга много важного и интересного, но только в Бресте возникает ощущение, что уже дома.

Брест – судьбоносный город, город-рубеж, определяющий зачастую трагический ход истории. Брестская уния, Брестский мир, оборона Брестской крепости. Брест – город-крепость, форпост, но его символическое значение гораздо больше национального масштаба, он значим для всей Евразии, и именно здесь чувствуешь, где проходит граница между цивилизациями.

В Севастополе следы советской цивилизации вызывают светлую ностальгию по утраченному раю. Солнце, море, лучезарная архитектура и Большой стиль. 35-я батарея в Севастополе очень сильное место. Своей трагичностью и героизмом, сравнимое с Брестской крепостью. Херсонес Таврический – исток того грандиозного культурного синтеза, сделавшего Русь могущественной глобальной силой, место где соединились Эллада и Скифия, Византия и Русь, дав начало Северной Ромее.

Воспоминаниями счастливого детства сохраняется образ солнечной, обрамленной снежными вершинами Алма-Аты – города, возникшего из приграничной заставы Верный.

Киев, Москва, Петербург, Минск, Новосибирск – в каждом из этих городов находишь что-то свое, близкое. Киев пока оказался ментально отрезанным от общего пространства, но не думаю, что это продлится долго.

У русских городов всегда будет нечто исконно общее – печать древнерусской святости, изображенной в храмах и фресках, индустриальное сердце, заведенное, как точный механизм, советской властью, сталинский ампир – как напоминание о последнем во времени грандиозном рывке в пространстве, даже типовые панельные дома хрущевской или брежневской эпохи.

Наши города прекрасны. Можно восхищаться средневековым богатством и узенькими улочками западноевропейских городов, экзотическим колоритом и диковинками городов восточных, но в русских городах есть что-то неповторимое.

Во-первых, это свое, родное. Во-вторых, их история – это наша история, наших предков, родителей. В-третьих, в них пульсирует наша жизнь, это пространство наших дел и свершений, результат которых будет иметь продолжение уже в наших потомках.

Хочется только одного – чтобы, как и раньше, наши города и их жители были связаны тысячами и миллионами нитей: авиалиниями, поездами, автодорогами; людскими судьбами – работой, личными отношениями, семейными узами. Для того чтобы – несмотря ни что – мы росли, развивались и добивались успеха как единый взаимосвязанный организм.

Союзный треугольник Минск – Москва – Санкт-Петербург

Транспортно-логистическая сфера всегда находилась в тесной связи с геополитическими и оборонными факторами.

В мирное время магистрали, дороги и транспортные узлы служат кровеносными артериями экономики, по которым движутся товары и услуги, создавая точки роста и рабочие места. В периоды блоковой конфронтации пути сообщения – важнейший ресурс, обеспечивающий стратегическое преимущество и поэтому контроль над ними и развитие – первостепенная задача государства с точки зрения безопасности.

Союзное государство Беларуси и России образует важнейший транспортно-логистический кластер в Северо-Западной Евразии, от существования и согласованного развития которого зависит очень многое: и для наших стран, и для Китая, и для Европейского союза.

В связи с обострением противоречий России и Запада, без сомнения, будет меняться и конфигурация транспортного сообщения. Попробуем представить, каким же образом и что можно реализовать как общесоюзный проект?

Прибалтийский очаг напряжённости

С началом украинского кризиса в 2014 году юго-восточная Прибалтика становится одним из эпицентров милитаризации в Европе. Страны Балтии (Литва, Латвия и Эстония) и Польша проводят мобилизационные мероприятия и увеличивают присутствие войск НАТО на своей территории.

В информационном пространстве происходит постоянная демонизация России, якобы имеющей некие агрессивные планы в отношении этих стран, а также осуществляется постоянная информационная и дипломатическая атака на белорусско-российский проект строительства Белорусской атомной станции. Совместные плановые учения Беларуси и России «Запад-2017» были использованы как повод для кампании масштабной дезинформации и нагнетания конфронтационной атмосферы.

Очевидно, что всё это имеет пока относительно безопасный формат и не переходит грань, за которой может уже включиться необратимая логика военной машины. Тем не менее есть ощущение, что происходит медленный дрейф именно в этом направлении.

И в таком случае союз Беларуси и России оказывается на передовой, а потому согласование позиций и общая стратегия будет необходима не только в военном плане.

Беларусь и Прибалтику, особенно Литву, в настоящее время связывают давно сложившиеся транзитные узы. По разным оценкам, до трети грузопотока порта Клайпеды обеспечивают именно белорусские грузы: нефтепродукты и калийные удобрения.

Объясняется это довольно просто – географической близостью, налаженными связями и доступными тарифами.

И даже несмотря на то, что ОАО «РЖД» недавно заявило о готовности предоставить 50 %-ную скидку на перевозку белорусских нефтепродуктов в направлении портов Усть-Луги и Санкт-Петербурга, всё равно прибалтийское направление остается для Беларуси приоритетным в силу понятных причин, прежде всего экономических.

Тем не менее политическая повестка в регионе значительно меняется, и она тоже должна учитываться, по крайней мере для прогнозирования ситуации.

Сценарии будущего

Зафиксируем несколько позиций: наличие взаимовыгодных логистических связей Беларуси и Прибалтики, тенденцию роста напряженности и милитаризации региона, неконструктивное поведение Литвы, возможно, Польши и Латвии в отношении строительства БелАЭС и перспективы экспорта белорусской электроэнергии в страны ЕС после её запуска.

Как при наличии этих вводных может развиваться ситуация? На наш взгляд, возможны три варианта:

1) сохранение статус-кво. Несмотря на публичную риторику, отношения Беларуси и прибалтийских стран в транспортной сфере будут и дальше строиться на прагматической основе, и споры вокруг БелАЭС никак на них не повлияют. Беларусь и дальше будет наращивать грузопоток через прибалтийские порты, так как это наиболее выгодно. Россия не будет предъявлять в этом случае никаких претензий и требований к Беларуси;

2) деградация отношений. Поскольку регион включился в большую геополитическую игру, постепенно будет возвращаться блоковое мышление и дисциплина, напрямую затрагивая отношения союзников – России и Беларуси. В ответ на блокировку экспорта с БелАЭС, санкционную политику и милитаризацию, Россия и Беларусь будут вынуждены искать совместные ответные меры, в том числе в транспортно-логистической сфере;

3) эскалация. Поводом может стать какой-либо инцидент в регионе или размораживание конфликта на Донбассе. Прибалтика превращается в полноценный военный плацдарм НАТО, начинается новая «холодная война».

Наиболее вероятным кажется второй сценарий. Вряд ли уже удастся сохранить статус-кво, тем более усилиями одной Беларуси, резкое обострение обстановки возможно, но пока маловероятно. А вот медленное сползание к блоковому противостоянию и «сжигание» мостов (экономических и логистических) фактически уже происходит.

В этой перспективе необходимо понимать, что эта тенденция надолго, и что Беларуси не удастся долго лавировать и нивелировать противоречия с западными соседями в силу своего политического и экономического веса. Хотя это, безусловно, необходимо делать, как можно дольше оттягивая момент окончательного определения конфронтационных позиций. И что Беларуси и России необходимо иметь не просто согласованные позиции, но и готовые к реализации проекты и идеи.

Одной из них может стать треугольник развития Минск – Москва – Санкт-Петербург.

Союзный треугольник

Складывающаяся ситуация сама подталкивает к реализации такой идеи.

Во-первых, это очевидная долгосрочная тенденция изоляции Прибалтики в перспективе противостояния.

Руководство Литвы, Латвии и Эстонии, опираясь на поддержку руководства ЕС, настаивают на реализации проекта Rail Baltica – железной дороги с европейской колеёй 1435 мм и протяженностью от Берлина до Таллина.

Судя по всему, при сомнительной экономической целесообразности, основное предназначение дороги – военно-стратегическое, возможность быстрой переброски войск и боевой техники. То есть поддержка этого проекта и его весьма вероятная реализация говорят о характере стратегического планирования в отношении России и Беларуси.

Во-вторых, руководство российских компаний заявило о полном отказе России от транзита нефтепродуктов через порты Прибалтики и переориентации на собственные портовые мощности.

В этой связи логично возникает вопрос к белорусской стороне – если Беларусь получает нефть по союзной, льготной цене, то почему она не использует союзный маршрут для транспортировки нефтепродуктов?

Это уже политический вопрос, требующий общего решения. В данном случае должна действовать и долгосрочная скидка от «РЖД», чтобы белорусам это было выгодно, и высокий уровень обслуживания, учитывающий возросшие форс-мажорные риски.

Но в целом необходимо союзное стратегическое решение. Предусматривающее, что Беларусь и Россия делают ставку на развитие треугольника Минск – Москва – Санкт-Петербург хотя бы в транспортном измерении.

Балтийская Русь – новое месторазвитие русской цивилизации

Обращение России к себе, к решению внутренних вопросов и проблем для её союзников в определённом смысле несёт серьёзные вызовы. Реагируя на них, придётся спокойно и рассудительно ответить себе самим, – в какой степени мы хотим и можем участвовать в возрождении России. Готовы ли вместе с россиянами решать возникающие проблемы, обеспечивать безопасность и превозмочь текущие невзгоды.

У России есть все возможности быть самостоятельным, инновационным и, соответственно, технологическим центром. Этому, несомненно, способствует обладание передовыми технологиями, скажем, в ядерной энергетике, разработках искусственного интеллекта и т. д. Такой статус России даёт реальный шанс её соседям войти в сообщество развитых стран. Иначе ни с какой другой культурой, цивилизацией мы в него не попадём.

Есть очень простая дилемма: если хочешь развиваться, тогда у тебя есть шанс на развитие с Россией; если хочешь пребывать в полуколониальном состоянии, тогда тебе в компанию с Грузией, Украиной и Прибалтикой. Потому что уже можно сказать определенно – шансов на развитие у них не остаётся. Они могут существовать в качестве государства, но без развитой инженерной школы, технологической базы и прочее. Это похоже, скорее, на резервацию…

Понятно, что в ближайшее время Россия будет сосредоточена на себе, и это правильно. Она должна явить пример для собственного населения и для окружающих. Поэтому многие ресурсы, которые раньше шли за рубеж, Россия будет использовать внутри, развивать собственную инфраструктуру и регионы. И наверное, вызов для национальных элит, мыслящих патриотически, – это борьба за союз с такой Россией, которая будет развиваться и усиливаться, несмотря ни на что.

Россия вступает в естественный цикл подъёма. И ответственные представители национальных элит на постсоветском пространстве должны понимать – либо ты едешь с ней в одном вагоне, либо ты остаёшься на периферии и пропадаешь, погружаясь в небытие. Поэтому все мы должны быть вместе. Каждый из нас должен использовать свой потенциал для достижения общего и нужного всем нам результата – возрождения России.

Потенциал Беларуси – это почти десять миллионов её граждан. И благодаря, может быть, более организованной системе управления, сохранению лучших советских традиций, мы можем помочь России приобрести, а правильнее – вернуть статус цивилизационного центра. Важно чтобы и в России это осознали те представители гуманитарной интеллигенции, журналисты, которые питают иллюзии, что можно с Западом помириться. Нет, на самом деле не надо мириться. Может быть «железный» занавес для России сейчас полезнее, чем надежда на то, что с Трампом получится договориться. Не получится, эти надежды совершенно напрасные. Поэтому специально обострять ситуацию не надо, но и изо всех сил пытаться договариваться тоже не стоит.

Белорусская экономика находится в очень тесном симбиозе с российской, а общество и государство стабильны, в том числе благодаря зонтику безопасности, созданному вместе с Россией. Это, кстати, редко кто вспоминает из обывателей и прозападных политиков, хотя именно это делает белорусские города такими уютными и безопасными. Союз с Россией даёт белорусам если не всё, то очень многое, самое главное.

Возможно, для России белорусский фактор не такой значимый, хотя с этим тоже можно поспорить. У России много векторов приложения усилий и пристального интереса: Закавказье, Туркестан, Ближний и Дальний Восток, Арктика. Ресурсов и внимания на всё это требуется очень много. Но так получилось, что на фронтире Евразии и Евроатлантики у России остался только один союзник – Республика Беларусь. Небольшая, но значимая, стратегический «балкон».

Его потеря означает почти полную блокаду западных рубежей России. Здесь же близко маячит и возрождение польского империализма в виде Междуморья. Потому, что если в белорусско-российском союзе что-то нарушится, пойдёт не так, то ни в каком независимом одиночестве белорусы не останутся. Польша будет здесь зримо и незримо, там к этому готовятся.

Пограничье России и Европы превращается в неспокойный фронтир, а Беларусь находится в его центре и чудом (на самом деле благодаря сильному государству) удерживает его и удерживается сама от эскалации конфликта.

Но это констатация текущей ситуации, диагноз, а где же искать исцеления? Фронтирность, в том числе Беларуси, заканчивается тогда, когда страна всё же примыкает на условиях союза-унии к ядру одной из цивилизаций (Запад или Россия), тогда она получает новый импульс к развитию, а «ядра» договариваются между собой о проведении границ и «красных» линий.

В СССР мы были частью ядра и развитого центра, из Москвы мы получили колоссальный импульс поддержки и развития, восстановления после войны. Нахождение в ядре русско-евразийской цивилизации для нас более предпочтительно потому, что изначально мы можем претендовать там на более высокий символический и иной статус, отношение русских к белорусам всегда было более позитивным, чем, например, поляков.

На самом верхнем уровне для России – Евразии и нашего Союза необходим Большой проект, вовлекающий как элиты, так и простых граждан. Геополитическая и геоэкономическая обстановка подсказывает возможные контуры такого проекта. Западные границы (Беларусь, Калининградская область, Санкт-Петербург) превращаются во фронтир Евразии и Евроатлантики.

Прогрессирующая милитаризация Польши и Прибалтики говорит о том, что такая ситуация сохранится надолго и будет ухудшаться с перспективой блокады трансъевразийских коммуникаций. Это может ударить не только по России и Беларуси, ЕАЭС, но и по китайскому проекту Пояса и пути. Западный фронтир становится точкой пересечения и конфликта интересов глобальных игроков (США, ЕС, РФ, КНР).

Также нужно понимать, что Украина для общего дела русской цивилизации потеряна надолго. Если проводить аналогии с Молдовой и Грузией, то для относительной нормализации её отношений с Россией должно пройти 20–25 лет, притом если не будет эксцессов и эскалации. А Украина гораздо более важная страна, чем Молдова или Грузия, то есть «битва» за неё будет долгой и упорной. И далеко не всё там можно решить только через внешнее влияние, в результате «большой сделки» и т. д. Внутри Украины после катастрофы Евромайдана формируется проблемный, антироссийский консенсус и перспективы нормализации отношений с ней крайне туманны.

Поэтому логично возникает вопрос о переносе одного из ядер русской цивилизации с юга (Донбасс, Новороссия) на север – в треугольник между Беларусью и агломерациями Москвы и Санкт-Петербурга с подключением региона-«авианосца» – Калининградской области. Этот северо-западный локус развития должен также стать и противовесом в промышленном, демографическом и военном смысле евроатлантическим регионам: Прибалтике, Польше, Фенноскандии. То есть не они должны притягивать к себе наши ресурсы, а мы их.

Чтобы выдержать конкуренцию и справиться с давлением соседей необходимо создать связанный – инфрастуктурно, логистически, демографически – треугольник Минск – Москва – Санкт-Петербург в качестве параллельного и альтернативного польско-прибалтийскому узлу Евроатлантики. В условиях надолго потерянной Украины и Киева, как русского города и нашего цивилизационного центра, разрушения Донбасса, перед нами стоит задача создания в этом треугольнике нового месторазвития русской цивилизации.

Мегарегион Балтийская Русь (Санкт-Петербург – Новгород – Псков – Витебск – Полоцк – Минск – Гродно – Калининград), связанный транспортно-логистическим планом, социально-экономическим, территориальным планированием, миграционной и туристической политикой также может быть одной из технократических скреп союза России и Беларуси.

Балтийская Русь – это Северо-Западная Русь, а исторически – Белая Русь, поскольку в письменных источниках она впервые появляется и локализируется где-то рядом с Балтийским морем. Этот регион может стать очень важным оплотом новой русской идентичности, с одной стороны, обращённой к первоистокам – городам изначальной варяжской, северной Руси (Ладога, Новгород, Изборск, Псков, Полоцк, Витебск), а с другой стороны, открытой будущему через медиацию между Европой и Евразией, начинающейся от Китая.

В границах Балтийской Руси и Русской Евразии очень важна роль мегаполисов: Санкт-Петербурга и Минска, в перспективе – Калининграда, как образовательных, научных и гуманитарных центров. Это точки опоры, которые необходимо связать в единую сеть, где будет формироваться на стыке европейского и евразийского новая русская идентичность.

В рамках этой концепции можно найти и место для всё ещё многочисленной русской и русскоязычной диаспоры в прибалтийских странах. По мере их экономического и демографического угасания всё более будет востребована посредническая роль, снижающая градус конфронтационности внутри этих обществ и вовне – по отношению к России и Беларуси. Рано или поздно эти страны будут естественным образом тяготеть к появившемуся центру развития – Балтийской Руси.

По сути, это и есть регионально локализованный Большой проект со множеством подпроектов в самых разных сферах – от инженерии и безопасности до гуманитарной науки и образования. Отдельные элементы, которые можно интегрировать в такой проект, уже существуют или успешно реализуются (БелАЭС, индустриальный парк «Великий Камень», порт в Усть-Луге, высокоскоростное движение между Петербургом и Москвой).

До запуска этих «несущих конструкций» и драйверов развитие политической архитектуры было бы преждевременным, вызывающим подозрения элит и непонимание обычных граждан. По мере его реализации органично возникнет вопрос не только о взаимном признании прав граждан, но, возможно, о политических правах и институтах – союзном гражданстве, союзных политических партиях и союзном парламенте. В сфере безопасности – появление элементов союзной армии, например создание общих военных баз или воинских частей, подчинённых союзному командованию.

Треугольник Минск – Москва – Санкт-Петербург необходимо сделать образцом инфраструктурной, экономической, социальной, военной интеграции в Евразии, имеющим естественный потенциал интеграции политической. Запуск Большого проекта делает более предсказуемой политическую и экономическую траекторию внутри наших государств, когда власти, независимо от персоналий, будут заниматься его реализацией, приобретая союзную логику и мышление.