Текст книги "Беларусь – Евразия. Пограничье России и Европы"

Миссия Беларуси для Большой России

Последние несколько лет на фоне значительных изменений во внешней и внутренней политике России одновременно происходит изменение «функционала» и восприятия ее ближайшей союзницы – Республики Беларусь.

Действительно, с момента создания Союзного государства России и Беларуси прошло достаточно времени, которое позволяет оценить с каких стартовых позиций и даже надежд начинались тесные союзнические отношения, что мы имеем сейчас и что было бы желательно в будущем.

На этих моментах хотелось бы заострить свое внимание.

«Принуждение» к интеграции

Если вспоминать контекст и атмосферу, сопутствовавшие началу союза Беларуси и России, то нередко приходилось слышать мнение о том, что Беларусь в то время провела своеобразную операцию по «принуждению» России к интеграции.

Известно, что начало политического восхождения Бориса Николаевича Ельцина проходило под лозунгом «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».

Это коснулось и внешней, и внутренней политики, а многие проблемы, с которыми России пришлось столкнуться за последние 25 лет, в том числе в Чечне, Дагестане, сейчас на Украине, как представляется, были связаны именно с этими установками московских и региональных элит.

Вместе с этим российская правящая элита середины 1990‑х – начала 2000‑х лелеяла и искренне верила в реальную возможность интеграции России в глобальный Запад на выгодных для себя условиях: с принятием западных экономических моделей и правил игры, но с сохранением державного статуса и геополитического влияния.

Образ «либеральной империи» Чубайса и реальная политика России в то время определялись именно этими ориентирами.

И в этой обстановке Лукашенко и его единомышленники в Москве выдвигают идею союза «красной», сохраняющей уважительное отношение к советскому наследию, Беларуси и «белой» новой России, твердо вставшей на путь либерально-капиталистических преобразований.

Смелый шаг, который нашел понимание и поддержку в расшатывающейся России.

Для Беларуси это был единственный шанс выжить как государству, обеспечить свою безопасность и сохранить крупную промышленность, составляющую ядро экономики.

Для России и лично для Бориса Николаевича это была возможность выступить уже не в роли разрушителя державности, но собирателя земель и народов.

У каждого были свои дополнительные мотивы, и теперь уже понятно, что «народный трибун» Лукашенко, несмотря на готовность и горячую поддержку большинства россиян, не смог бы возглавить возникшее наднациональное образование, стать «императором».

Для тогдашних российских элит это было бы смерти подобно, России уже нужен был другой путь преемственности и передачи власти.

Тем не менее именно Беларусь выступила первым инициатором реинтеграции постсоветского пространства, задала вектор движения в этом направлении.

Ориентация на Россию тогда, да и сейчас – это определенный вызов, проблемная позиция в том идеологическом и геополитическом контексте, который сложился в Восточной Европе. Вызов, но и возможность с нашей стороны оставаться весьма влиятельным игроком в регионе.

Однако это утверждение требует понимания того, что мы сейчас имеем внутри и вовне нашего союза.

Сложившийся контекст отношений

Для Беларуси ее социально-экономическая модель, обеспеченная достаточной степенью суверенитета, – это реальная ценность, значение которой понимается и принимается подавляющим большинством граждан.

Национальная государственность воспринимается как достойное вознаграждение белорусам за участие и победу вместе с другими народами Советского Союза в Великой Отечественной войне. Поэтому «культ Победы» – один из основополагающих элементов идеологии современной Беларуси.

С этим же связана и социально-ориентированная экономическая модель, исключающая возникновение олигархата как класса, и не без оснований считающаяся более справедливой, чем российская.

Условно говоря, в предложении войти «шестью губерниями» в состав России белорусы в большинстве своем не видят ничего привлекательного, хотя видят это в тесном экономическом и военно-политическом союзе.

Но и Россия не стоит на месте, последние 5–7 лет прошли под знаком поворота к суверенной политике и отказа от западных иллюзий. По существу, Россия находится в самом начале фазы нового подъема и это позволяет в том числе более четко определить циклы развития российско-белорусских отношений.

В момент ослабления России, господства в ней антисоветизма, западнической и либеральной идеологии Беларусь выступала неосоветской цитаделью, фокусирующей внимание и симпатии «красного» пояса России и патриотов-державников, являясь живым укором для правящей в Москве элиты.

Если вспомнить «Основание» Азимова, то Республику Беларусь можно было представить как технократическое «Основание» Большой России, осколок СССР, выживший и развивающийся на периферии бывшего имперского пространства.

Психоисторическое «Основание» не имеет четкой географической локализации, оно представлено отдельными личностями и группами в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Минске, Киеве, Риге и в других городах, работавших с идеями и смыслами для преодоления очередной российской смуты и фазы упадка.

Война в Осетии, демонстрации на Болотной, кризис на Украине стали поворотными пунктами, определяющими возвращение влияния этих людей на курс страны и решения, принимаемые в Кремле.

И тут возникает коллизия с первым «Основанием» – если Большая Россия вновь собирается, то в чем смысл его существования?

Смысл, безусловно, есть. Это возможность согласованной работы на международной арене в противофазе – как разные субъекты, но с едиными целями.

Россия выстраивает конструктивные отношения с Западом, Беларусь с Западом конфликтует, Россия находится в состоянии конфронтации с Украиной, Беларусь дипломатическими методами вовлекает Украину в процесс мирного урегулирования.

Россия для Прибалтики, Польши и Украины – «жесткая сила», Беларусь – «мягкая». В Беларуси отрабатываются, предлагаются технологии управления, которые по прошествии времени используются и применяются в России с поправкой на большее разнообразие и масштаб. Централизация вертикали власти, государственное регулирование экономики, нормализация оппозиции, сохранение технологической самодостаточности, реиндустриализация, развитие собственного сельского хозяйства, «реабилитация» советского периода истории и т. д. В своё время даже белорусские паспорта в Абхазии и Приднестровье начали раздавать чуть ли не раньше российских.

Очертания новой миссии

Украинский кризис и начавшаяся конфронтация с Западом изменили многое. Эти изменения обязательно коснутся и белорусско-российских отношений.

Геополитическое значение Беларуси, как устойчивого государства обеспечивающего стабильность и безопасность на западном фронтире и не позволяющего сомкнуться в Балто-Черноморском Междуморье антироссийскому альянсу, уже очевидно.

По мере запуска больших проектов, таких как Белорусская АЭС, китайско-белорусский индустриальный парк, создание на территории Беларуси крупного логистического хаба Нового шелкового пути, будет возрастать и ее экономическое значение.

В перспективе 5–10 лет Беларусь, особенно на фоне Украины и Прибалтики, имеет все шансы превратиться в индустриальный центр региона, более того, выдвинуться на лидерские позиции.

Эту перспективу однозначно необходимо учесть в рамках стратегического планирования российской политики. Возможности российского влияния в регионе на сегодня весьма ограничены, учитывая напряженные отношения со странами Балтии, Польшей и Украиной, у Беларуси же сохраняются возможности реализации иных моделей отношений с ними.

Они заключаются в том, что Беларусь, не отказываясь от союза с Россией и участия в ЕАЭС, может активно участвовать в проектах региональной интеграции, охватывающих приграничные регионы, например через организацию малого приграничного движения, инфраструктурные, логистические и энергетические проекты.

Именно через такие проекты возможно снижение напряженности на границе ЕС и ЕАЭС.

Интерес России в том, что это не только первые практические шаги по созданию общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, но и в использовании влияния Беларуси для развития своего анклава – Калининградской области. Широкий транспортный коридор из Калининграда в Минск – это одна из приоритетных задач в рамках общей региональной политики.

В условиях санкций и технологического эмбарго России выгодно иметь в лице Беларуси своеобразный «оффшор» для технологий из ЕС.

При надлежащей дипломатической и внешнеэкономической активности со стороны России и Беларуси на белорусскую территорию можно привлечь часть европейского (прежде всего немецкого и французского) бизнеса.

На украинском направлении Беларусь будет оказывать возрастающее экономическое, возможно, политическое и иное влияние на Волынь и Полесье. Это необходимо использовать для сохранения и поддержания хотя бы минимально возможного в этих условиях уровня жизни и лоялизации местного населения.

С Украиной связана и еще одна общая задача. Поддержание демографической безопасности в смежных регионах России и Беларуси: Витебской, Смоленской и Псковской областях, где наблюдается пусть и меньшая, в сравнении с Прибалтикой, но все же заметная депопуляция.

Россия и Беларусь могли бы разработать совместную программу расселения и адаптации беженцев и переселенцев с Украины именно в эти, «ядровые» для белорусского и русского этносов территории.

В связи с выпадением Украины и Киева из зоны непосредственного геополитического влияния России в целом следовало бы подумать об усилении европейского территориального «ядра» России.

Тут параллельно с наращиванием численности населения необходим и общий план развития треугольника Минск – Москва – Санкт-Петербург, предусматривающий модернизацию транспортной коммуникации, создание внутри него новых предприятий и производств.

Создаваемая вокруг трех городов, трех столиц сверхагломерация должна стать новым территориальным, демографическим, экономическим центром геополитического образования вокруг России, по крайней мере на восточноевропейском направлении.

Беларусь в подобной конфигурации выглядит наиболее подготовленным и управляемым звеном. Но для неизбежного рывка необходима не просто прекрасно отработанная белорусским руководством тактика «партизанского» выживания, но совместная стратегия развития.

Стратегия, предусматривающая значительную степень автономии и самостоятельности Беларуси в решении общих задач, конструирование со стороны России будущего всего региона, полноценное включение в этот процесс Беларуси и ее потенциала.

То есть первое основание остается, но оно становится одной из баз для организации и упорядочивания внутреннего пространства и влияния вовне в рамках поставленных задач и разделяемой ответственности.

Именно в этом, как нам представляется, следует видеть не только возможности сохранения наиболее успешного на сегодня постсоветского интеграционного объединения – союза России и Беларуси, но и его развития, преобразования в новых политических, геополитических и экономических формах, более адекватных вызовам времени и судьбы.

Санкции и противофаза

В своё время автор этих строк использовал метафору «противофазы» для описания тактически разных, но стратегически общих внешнеполитических траекторий России и Беларуси на западном направлении. Смысл метафоры сводился к тому, что разыгрывая на международной арене разные роли, наши страны могли бы добиваться общих целей.

Как оказалось, эта метафора вполне подходит и для описания того, как действует Запад в отношении нашего союза, правда, с совсем иными целями. И вот на них, этих целях, хотелось бы остановиться подробнее.

«Признание» одним, санкции другим

Украинский кризис существенным образом поменял публичную риторику западных ораторов в отношении России и Беларуси.

Если до него позитивными или нейтральными характеристиками наделялась Россия, ведущая постоянный включённый диалог с Западом и его структурами, а Беларусь выступала в роли «плохого парня», влиять на которого можно и нужно через Россию, то сейчас это отношение перевернулось.

Беларусь – «миротворческая площадка и донор безопасности», большинство санкций снято, выборы де факто признаются, а восприятие России приобретает всё более угрожающие, почти инфернальные очертания.

Официальный Минск, по большому счёту, ничего принципиально не поменял в своей внутриполитической позиции, что было основным мотивом давления и требований со стороны Запада. Так в чём же причина такой удивительной инверсии?

Причина, конечно же, кроется в другом. Запад на фоне украинского конфликта и вовлечения маленькой Беларуси в большую дипломатическую игру вокруг него пытается воспользоваться новыми возможностями и использовать новые подходы.

Эти новые возможности и подходы существенно отличаются от предыдущей политики. Если раньше на Беларусь оказывалось прямое политическое и экономическое давление, в том числе с помощью различных санкций, то сейчас кнут поменялся на пряник. Беларусь пытаются очаровать перспективами сотрудничества и будущими инвестициями в обмен на нейтралитет и дистанцирование от России.

Западные и прозападные политики, дипломаты и эксперты наперебой стараются убедить белорусское руководство, что именно они больше всего заинтересованы в укреплении суверенитета и независимости Республики Беларусь. Россия же изображается не как основной стратегический партнёр и союзник, а как коварный агрессор, только и мечтающий об аншлюсе молодого Белорусского государства.

Снятие санкций и налаживание диалога с ЕС и США, конечно же, стоит оценивать позитивно и отнести к числу успехов белорусской дипломатии, но при этом ситуацию всё же необходимо рассматривать в более широком контексте.

Давление на Россию усиливается, и каждый новый этап санкционного противостояния всё более убеждает, что санкции если не навсегда, то надолго. Наличие санкций и их отсутствие становится, таким образом, чем-то большим, нежели инструментом давления только на одну страну. Их надо рассматривать через призму союзной логики.

Психическая атака

Санкции в нашем случае призваны иметь психологическое воздействие. Российской элите они должны показать реальность быстрого «отлучения» от благ и возможностей западной цивилизации, белорусской элите их отсутствие – что вовсе не обязательно разделять судьбу «оступившейся» элиты российской, что у Беларуси может и должна быть своя отдельная история отношений с Западом.

Безусловно, может и должна, но обеспечивать её надо не за счёт отношений с Россией.

А вот это уже не так и просто. Яркие примеры – строительство БелАЭС и учения «Запад-2017». Складывается ощущение, что пропагандистская машина и политики соседних с Беларусью стран ЕС и НАТО выбрали эти явления целью своей ожесточённой критики исключительно из-за участия в них вместе с Беларусью России. И если бы её там не было, то и критика мгновенно исчезла.

Последний пакет санкций, принятый руководством США, позволяет трактовать их расширительно и предполагать, что они могут вновь затронуть только что от них освободившуюся Беларусь.

То есть гипотетически под удар могут быть поставлены многие совместные энергетические, промышленные проекты Беларуси и России. Новый санкционный пакет был принят словно бы для того чтобы показать европейским компаниям-партнёрам России и её союзникам, что сотрудничество с ней опасно и нежелательно.

Естественно, никто не хочет возвращения санкций после того, как их убрали. В Беларуси тоже. Но не окажется ли так, что отмена санкций была нужна именно для того чтобы посадить страну «на крючок»? Не получилось прямо давить – надо очаровывать, привлекать, вовлекать, заманивать…

Конечно, белорусское руководство далеко не наивно и внимательно изучило опыт соседей, в том числе Украины, чтобы легко подпасть под это очарование и соблазн. Но на изменение тактики в отношении себя тоже надо отвечать соответствующе. И тоже изучать опыт. Например, Ирана, находившего под санкциями более 35 лет.

Когда Беларусь была под санкциями – это в определенном смысле имело положительный эффект, поскольку действовало мобилизующим образом на белорусское общество и чиновников. А вот их снятие может иметь самоуспокаивающие, деморализующие последствия. Всё-таки основные факторы их отмены связаны с обострившейся геополитической ситуацией и стремлением Запада разыграть новую карту в отношении Беларуси и России с целью подрыва их союза и стратегического единства.

В Иране общество и государственную систему от подрывного воздействия, социальных и политических последствий введения западных санкций или их отмены «удерживает» наличие специального органа – Корпуса стражей исламской революции.

Беларусь не Иран, и «сторожить» здесь надо не исламскую революцию, а белорусскую социально-политическую модель, основанную на ценностях всенародных референдумов 1995 и 1996 годов, воплощенных в фигуре и политэкономической программе президента Лукашенко.

В условиях филигранной, но опасной игры на западном направлении такой «страхующий» орган с определенными политическими и идеологическими полномочиями, подчиняющийся лично главе государства, кажется всё же необходимым для поддержания устойчивости и преемственности белорусской государственной модели.

Экономический суверенитет

Даже если целесообразность в таком органе не будет очевидной, очевидным будет другое – необходимость союзного суверенного мышления в экономике.

Любые санкции утратят свой психологический эффект, если ответом на них будет укрепление кооперационных связей и общая программа импортозамещения в рамках союза России и Беларуси, несмотря на возможный санкционный шантаж.

Вряд ли Запад может и реально хочет переориентировать большую часть белорусской высокотехнологичной промышленности на себя, а также поделиться с белорусами передовыми технологиями, что в принципе, не значит, будто этого не может быть. Но Россию для Беларуси не сможет заменить никто.

Это фундаментальный факт, из которого логически проистекает то направление, в котором необходимо мыслить сообща – обретение подлинного экономического суверенитета, то есть такого состояния экономики двух стран, когда никакие санкции со стороны кого бы то ни было, не могли оказать негативного влияния на их развитие. Это не значит, что надо закрыться от всего мира, отказаться от внешней торговли и т. д. – вовсе нет, но в сфере финансов и ключевых промышленных технологий Россия и Беларусь должны стремиться к как можно большей суверенности.

Сегодня санкции отменили для Беларуси, ввели для России… Завтра всё может случиться наоборот. Так вот, союз России и Беларуси как раз и нужен для того чтобы это не оказывало на нас никакого существенного влияния, а только усиливало. Это, в свою очередь, уменьшит и число сторонников санкционной политики, поскольку её эффект будет сведен к минимуму.

Ну а если уж нас и пытаются вырвать из союза, то «противофазу» можно использовать в своих интересах – тот, кто (пока) не под санкциями, привлекает по возможности на свою территорию технологии, которыми воспользуется и тот, кто (ещё) под санкциями. Да, это командная игра. Но сейчас поодиночке не выжить, тем более не стать лидером.

Будет ли «железный занавес» 2.0?

Судя по активности американцев в Восточной Европе (Польша, Прибалтика, Румыния) и Западной Евразии (Беларусь, Украина, Молдова) ими на сегодняшний день отрабатывается цель, которую в своё время озвучил Джорж Фридман: «навредить, но не убить».

Регион не относится к числу приоритетных в стратегии США, но всё равно для них важен, поскольку здесь имеется несколько ключевых союзников, та же Польша, готовая платить за американское оружие и военное присутствие. Поэтому внимание всё равно будет. Но их действия на Украине, попытка столкнуть лбами Россию и Беларусь, амбивалентное поведение в Молдове говорят о том, что они не играют в полную силу.

Задача стоит другая – ослаблять, вытягивать ресурсы из России, лоялизировать её, чтобы не отпустить слишком далеко и не допустить её дальнейшего усиления. Россию необходимо держать на коротком поводке через создание проблем на её границах и вовлечение в ограничивающие договорённости.

Чем на это отвечает Россия? К сожалению, реакция очень часто реактивная, а не проактивная. Даже в союзной Беларуси вместо взаимовыгодного перезапуска союзного проекта мы видим весьма противоречивые действия: от попыток непонятного экономического и информационного давления до игнорирования усиливающегося польского фактора, который несёт потенциальные угрозы не только Беларуси, но и России.

На этом фоне наивно звучат идеи о создании со стороны России «железного занавеса 2.0». Почему? По сути это означает коренную перестройку всей внешней и внутренней политики, в том числе экономической. Пока складывается впечатление, что российские элиты к этому не готовы, да и не особо хотят.

Чтобы ментально и политэкономически отстраиваться от Запада, России необходима революция в сознании – избавление от подспудного желания что-то ему доказать в ожидании приглашения в «клуб белых господ». Приглашения не будет никогда, Запад обманывал и будет обманывать Россию, вывезенные из России деньги изымут, обученную на Западе элиту обратят против Родины.

Импортозамещение должно произойти в головах российской элиты, ожидаемый рывок России может произойти только с опорой на широкие массы населения, которые будут долговременно поддерживать внутреннюю и внешнюю политику, экономические преобразования от государства более социального и справедливого в распределении доходов.

Такая Россия будет гораздо более привлекательна и для соседей, а многие противоречия, в том числе с Беларусью, исчезнут естественным образом.