Текст книги "Байгуш"

Желание отомстить за прошедшие годы не сказать, что сошло на «нет», но притупилось. Сейчас он, наверное, точно не смог бы ответить на вопрос, решится ли он мстить обидчикам после испытания своего детища, после того, как он осознал себя великим?

А таковым волею судьбы он стал. Слишком много было отдано этому смертельно опасному прибору, и слишком уж большая сила была упрятана в этом устройстве, чтобы не осознавать себя гораздо выше и сильнее окружающего мира.

После приключившегося с ним несчастья, отойдя от побоев, он бросил пить. Сначала поиски подходящего оружия мести заставили его вникнуть в принципы огнестрельного оружия. Не удовлетворившись возможностями обычного вооружения, он заинтересовался лазерами. Но и это его не задело. Неожиданно его увлекла атомная физика. Натолкнувшись на таблицу распределения выделенной энергии всевозможных реакций, его внимание привлекла термоядерная реакция и принцип холодного синтеза.

Освоившись в этой области, он заинтересовался пламенем, как одной из форм выделения энергии. Затем пытливый ум затащил его в непролазные дебри плазмы, магнитных полей, ионизирующих излучений и разного рода опубликованным фантастическим предположениям, вплоть до бластера. Вся эта научная и вымышленная дребедень морально его не удовлетворила.

Он загорелся, загорелся желанием создать что-то новое, невиданное и сверхмощное.

А это «сверх» требовало рождения, абсолютной чистоты передачи, превращения и транспортировки огромных энергий.

Вчитываясь в различные процессы, стараясь прочувствовать процессы, происходящие в том или ином веществе, он пришел к выводу, что новое в своей сути оружие не может быть основано на применении лишь одного физического принципа. В подобных случаях необходим некий симбиоз процессов и превращений.

Здесь требуется, чтобы одно породило другое, а то, в свою очередь, возбудив первое, уже совместно породило третье и так далее. Сколько циклов и видом того и другого необходимо он не знал, но выход энергии от всего этого должен был быть немыслимо огромен. И он стал настырно искать, искать пути и решения возникшего запроса его разума.

Однажды его внимание привлекла шаровая молния. Он был очарован и самими явлением и его действием на вещества. Шаровая молния рождается в естественных условиях. Все существующее и рожденное природой не сегодня, так завтра подчиняется человеку, а значит и шаровая молния должна быть подвластна человеку. Она обладает недюжинной энергией, следовательно, ее можно использовать в роли запала для рождения чего-то нового, более мощного. Последние исследования воздействия этого уникального явления на вещество определяют наличие внутри этой загадки микроволнового излучения.

Наш герой обратил внимание на два неопровержимых фактора этого чуда. Шаровая молния зарождается внезапно и независимо от разряда обычной молнии. Жизнь этого явления конечна, но продолжительность непредсказуема. Оно может исчисляться и микросекундами и десятками секунд. Есть еще одно удивительное свойство у этого сгустка энергии. Траектория его движения почти никогда не бывает прямолинейной, и выходит за рамки понимания каких бы то ни было расчетов. Иной раз шаровая молния способна двигаться и против сильного ветра, а зачастую надолго зависает, слегка колеблясь. «Любит» она протискиваться во всевозможные щели, при этом не взрываясь. В такие мгновения создается впечатление, что она заключена в некий загадочный туннель. Обуздать этот носитель разрушающей силы горят желанием многие.

После попыток разобраться в физике шаровой молнии мститель углубился в изучение холодного синтеза. Буквально выстрадав это, он с жадностью накинулся на неограническую химию. Перелопатив раздел «металлы», он убедился в своих подозрениях на два элемента. Первым оказалось железо. Строение атома железа является, пожалуй, самым универсальным во всей таблице предложенной Менделеевым. Свойства этого элемента при определенных условиях способны поразить любое воображение. Железу по плечу даже радиоактивный распад и тлеющая термоядерная реакция. Это свойство подтверждает ядро нашей планеты. По сути дела атом железа является ядерным топливом с возможностями на порядок выше, чем у тяжелых ядер. Дело в том, что уран распадается безвозвратно, а вот железо «умеет» распадаться, тут же возвращаясь в исходное состояние. То есть ядерная реакция при распаде железа имеет цикличную структуру и по сути дела вечна. «Заглотив» извне лишний протон атом железа синтезируется в нестабильный изотоп, который тут же испускает протон почти с той же энергией. Но энергия, выделенная при ударе протона в ядро атома железа равна энергии поглощения и при испускании протона. Таким образом, лишь изотоп железа имеет свойство цикличности при ядерном распаде. И, между прочим, работая в диапазоне температур более низких, оно выделяет при этом энергии не на много меньше того же урана. Атом железа привлек его внимание и еще одной особенностью. В различных соединениях он мог иметь разную валентность. Что его заставляло так приспосабливаться в соединениях, было вопросом. Если его внешние оболочки без принуждения имели это свойство, значит, есть способы и нейтрализовать атом железа, сделать так, чтобы свободные электроны катались по нему без трения, как капля воды по жирной поверхности. При достаточных знаниях из этого атома можно выжать очень многое, в том числе и построить любой последующий элемент, что неподвластно остальным химическим элементам. Исходя из всего этого, подбирая топливо для своего изобретения, наш герой остановил свой выбор на железе.

В схватке с наукой он не преминул он посоревноваться и со сверхпроводимостью. Без применения принципа сверхпроводимости о работе над созданием нового типа оружия можно было и не задумываться. Еще призрачно мечтая о мести, это понятие как-то вдруг поселилось в его голове и не собиралось покидать это уютное гнездышко. Но теория сверхпроводимости, а именно критическая температура перехода в состояние сверхпроводимости требовала применения магния, но универсальность железа указывала на необходимость извлечения необходимой энергии именно из этого элемента. В ходе определенных исканий напросился вывод о возможном комплексном использовании этих двух материалов. Естественно не избежал внимания и ниобий, но этот элемент не заинтересовал искателя по причине редкости и труднодоступности. И хотя использование магния могло ухудшить параметры будущего оружия, это не останавливало. Первое всегда несовершенно, но если оно обладает хотя бы одним необходимым качеством из желаемых, то для начала этого достаточно. Исходя из подобных измышлений, выбор был сделан в пользу магния.

Куда же только не забредала на что только не натыкалась мысль самородка шлясь по лабиринтам сверхпроводимости! Первым камнем преткновения стал эффект Мейсснера, порожденный понятием фазовых переходов у атома. Проявление выталкивания веществом в состоянии сверхпроводимости магнитного потока ставило в тупик. Здесь было что-то не так. Ошибка или прихоть природы? Предположение о существовании незатухающих токов внутри вещества, теоретически охлажденного до абсолютного нуля ввергало в уныние. Это просто не могло иметь места, но современное учение утверждало в обратном.

Затем откуда-то возник эффект Лондона у вращающегося сверхпроводника, затянувший самоучку в дебри эффекта Джозефсона. Полгода было украдено магнитно-вихревой теорией, и как следствие – квантово-механической. Влюбляли мозг сверхпроводники второго рода, и с такой же страстью отталкивал его первый их род. Увлекали идеи Чевреля и убивали выводы Карла Мюллера.

В том, что переживал герой не смог бы разобраться и опытнейший психолог. Минуты радости сменялись часами депрессии, внезапная апатия в одночасье перерождалась в недели упорного труда. Но сатана, угнездившийся в сознании, уже полностью подчинил волю и разум этого человека. Новоявленный искатель был пленен бесом собственной упертости и с демоническим упрямством добросовестно служил дьяволу. По-прошествии трех лет околонаучных изысканий он сам не смог бы ответить, что им движет, почему он прикипел ко всему этому.

Со сверхпроводимостью что-то было не так. Все ее существо являло собой не более как злую шутку природы либо величайшее заблуждение. Наука изучала лишь один принцип проявления сверхпроводимости, а именно охлаждение вещества до критических температур. Это действие как бы умерщвляет атомы. Они словно замирают, позволяя свободным электронам беспрепятственно двигаться по поверхности под действием электрического поля. После глубокого осмысления процессов в атомах, бросивший науке вызов задумался о возможных других способах вызвать эффект сверхпроводимости. Он обнаружил и стал прорабатывать два таких метода.

Сначала, вспомнив, что человечество для уменьшения силы трения использует всевозможные смазки, он предположил возможность применения нечто подобного и в атомарных структурах. А вдруг можно найти нечто, что смажет пространство между энергетическими уровнями у атома? В действительности свободные электроны «болтаются» лишь на внешних орбиталях. И если таковые по «собственному желанию» то приклеиваются к атому, то решают беспрепятственно погулять на стороне или вовсе сбежать, освободив местечко другим, значит, нет больших проблем внешние орбитали кратковременно нейтрализовать смазав их, тем самым освободив электроны от повинности приклеиваться. Вопрос оставался в том, чем смазать и как эту смазку уложить на внешнюю орбиталь, втиснув ее под свободные электроны.

Второй метод был более труден, но и более привлекателен. Тут как-то надо было полностью «обнейтралить» атом, причем с опустевшей либо заполненной внешней оболочкой. Этот, на первый взгляд более трудный метод, оказался более приемлемым. Разрабатываемое оружие не требовало от вещества длительного нахождения в состоянии сверхпроводимости. Вполне достаточно было и кратковременного эффекта, чтобы без потерь донести энергию аккумуляторной батареи к «запалу» заряда.

Длительные поиски, обглодавшие здоровье мстителя, как голодные собаки мозговую кость, с трудом, но увенчались успехом. В конце концов, магниевый проводник ему подчинился и, переходя на микросекунды в состояние сверхпроводимости, мгновенно всю энергию батареи переносил к «запалу». Поиски привели искателя к необходимости того, чтобы на доли секунд оплавлялась внутренность проводника, а поверхностный слой оставался в состоянии кристаллизации. Это был новый тип сверхпроводника. Огромная температура сжиженного магния значительно повышала сопротивление электрическому току внутри проводника. Мгновенный возврат в исходное состояние порождал при этом мощные вихревые поля в проводнике, а, охлаждаемый микровентилятором холодный наружный слой, как бы запирал огромную энергию температуры внутри магния. Это приводило к тому, что активное сопротивление на поверхности магния падало практически до нуля. Магний на микронные доли времени впадал в состояние сверхпроводимости.

Основой же оружия стала титановая сфера с одним свободным отверстием, умело выточенная знакомым фрезеровщиком. Внутрь этой сфера входили два довольно мощных электрода, способные пропускать постоянный ток в шестьдесят ампер. Внутри сферы крохотное устройство сверхпроводимости, состоящее из кольцевого магнита, магниевой трубочки, мощного тиристора, управляемого электронной схемой, размещенной в отдельном отсеке, и медных спиралей, без потерь передавало всю приложенную энергию батареи на «запал».

«Запал» был более сложен. Также заключенный в титановую сферу, но уже меньших размеров, он представлял собою основание из брикета чистого железа, полученного электролизом. Этот брикет выполнял роль термоядерного топлива, работающего в импульсном режиме. С брикетом ему пришлось помучиться. Стандартные принципы возбуждения термоядерной реакции на основе сталкивания критических масс высоким давлением ему принципиально не подходили.

Будучи человеком нестандартного мышления, он не отходил от природы. Если что-то выдумывал человеческий гений и использовал, то это никак не устраивало нашего героя. Он всегда старался найти аналоги в природных явлениях, понять, что природа использует для этого иные принципы и вычислить свой собственный. Так и с термоядерным реактором. Ему нужен был управляемый тлеющий термоядерный синтез, обходящий применения высокого давления, температуры и критической массы. Поэтому расчеты термоядерной реакции у железа привели его к пониманию структуры применяемого топлива. Требовалась не масса, а огромная площадь. Огромной площади он добился, сделав железный предмет пористым. Выброс же тяжелых частиц из ядер железа обеспечивали центробежные силы. Маэстро использовал наличие магнитных полюсов ядра атома железа. Благодаря этому, он научился раскручивать атом железа, словно это был волчок. Из раскрученного до огромных скоростей переменными полями ядер атомов железа отрывались протоны, которые врезались в другие атомы, где наличествовало целостное ядро. При этом выделялось большое количество энергии. Так возникали изотопы железа, которые под непрекращающейся бомбардировкой, подводимой и выделяемой энергиями проявляли себя по аналогу цепной реакции. Титановый саркофаг этого дивного топлива был надежно обмотан листовым свинцом и также имел отверстие, в центр которого входил стальной штырь, удерживаемый керамическими изоляторами.

Глава 2

Принцип невиданного доселе оружия был прост, а исполнение до гениальности сложно. Аккумуляторная батарея кратковременно отдавала свою мощность «запалу» «Запал», представлявшей собой магниевую трубку с прорезями, выполненными под определенным углом, переходя в состояние сверхпроводимости мгновенно раскалял брикет пористого железа и тут же возвращался в исходное состояние. В этот момент переход магния из состояния сверхпроводимости в прежнее состояние отбирал у раскаленного железа часть энергии. Вихревые токи, рожденные в порах чистого железа, возбуждали мощные магнитные поля, которые мгновенно возбуждали атомы на поверхности микрообъемов, что в свою очередь препятствовало отбору энергии магниевой трубкой. «Перескок» энергии через этот порог на мгновение изменял структуру магния и тот испускал мощных поток протонов, направленный на железный брикет. Специальные пропилы в трубке и магниты фокусировали протонный поток, частицы которого, проникая в железный брикет, превращали его в радиоактивный изотоп. Поток электронов, слившихся на поверхность железа со сверхпроводящего магния, от «игры» порождаемых энергий аннигилировал в позитроны. Это порождало мощное внешнее электрическое поле, которое разгоняло излучаемые изотопом железа частицы. В результате происходил «поджиг» уникального ядерного топлива, перенасыщенного позитронами и бомбардируемое протонным потоком.

Возникший термоядерный синтез тут же гасили два графитных стержня, вводимые курком параллельно его спуску в тело железного топлива. Вдоль стального штыря рождалось мощное спиралеобразное электромагнитное поле, а резкий возврат пористого железа в исходное состояние источал сгусток энергии. Этот сгусток был не что иное, как плазма, то есть являло собой шаровую молнию. Спиральное поле в соответствии с расчетами должно было «срыгнуть» этот сгусток во внешнюю среду.

Сейчас состоявшийся ученый в нетерпении ожидал наступления хорошей погоды. Проводить опыт при повышенной влажности и проводимости воздуха он опасался, не зная, как себя поведет энергия после «выстрела». Три долгих дня маялся изобретатель в чертогах своей лаборатории, коротая время у телевизора.

Благодаря изнурительному труду и самоотдаче этой невероятной идее, он случайно стал выше всех. Счастливец не знал как ему себя вести дальше. При удачном эксперименте он практически станет обладателем того, что подарит ему не просто славу. Он сможет не только отомстить за понесенные обиды, не только приобрести все то, чем был ранее обделен. Он сможет повелевать, и повелевать не личностью, а человеком в целом, обществом и даже миром. Эти мысли порождали в его горячей голове занимательную игру воображения.

Наконец выдалось приемлемое погодой утро. Сборы были недолгими. Потрепанная, черного цвета «Корона», клацая на ухабах разбитой ходовкой, будто зубами голодный у прилавка с едой, несла его по Хабаровской трассе. Под пассажирской седушкой , при попадании машины в очередную рытвину, охал и бряцал футляр с оружием. Проехав поселок Селихино, славившийся в округе абсолютным отсутствием питьевой воды, через двадцать минут машина свернула с трассы в сторону поселка Снежного. Пару часов спустя перед «Короной» распахнулась низина, где живописно извивался серебристый Гур, приютивший жалкие остатки однажды сгоревшего, и так и не очухавшегося после пожара, поселка Гурское.

Еще три часа водитель упорно добивал свою машину, виляя по лесовозной дороге, доведшей его к отвороту на поселок Уктур. Свернув направо и проехав поселок, он направил автомобиль в сторону Кеная. Через некоторое время водитель сбавил скорость и стал выискивать подходящее место для проверки оружия. Этот район располагал множеством удобных крутосклонных диких гор и отвесных каменных срезов. Уже в послеобеденное время он свернул на заброшенный съезд с лесовозного тракта и проехал еще с десяток километров по бездорожью. На более-менее удобной полянке он остановил машину. Вышел. Осмотрелся, размялся от долгой дороги. Затем, обойдя машину, извлек заветный футляр и двинулся через бурелом к едва сквозь заросли виднеющейся вершине.

К выбранному месту он добирался добрых два часа. Забравшись на вершину, он отдышался и осмотрелся. Место ему понравилось. Здесь веяло чем-то колдовским. Избранное место оказалось со скальным обрывом. Где-то там, более трехсот метров вниз, темно-синей лентой извивался не то ручей, не то речушка. Он положил футляр на камень и вынул свое страшное детище. Сердце бешено колотилось. Когда он поднес оружие к животу, противно затряслись руки. Подойдя к краю обрыва, он надел заранее приготовленные темные очки, применяемые при работах на газосварочном аппарате. Еще раз вздохнув, он упер правую руку в живот и нажал на спуск. Он ожидал хлопка от электрического разряда, яркого свечения, вызванного ионизацией воздуха и прочие проявления выстрела. Но ничего не произошло.

Где ему было знать, что шум внезапного порыва ветра заглушил щелчок мгновенно отгоревшего проводника. В недоумении изобретатель-отшельник стал раз за разом нажимать спусковой крючок. Ничего не случилось и теперь. Тогда он начал рассматривать оружие, по-всякому вертя его руками. Еще через мгновение его терпение лопнуло, и он, не прекращая вращать и рассматривать детище, нервно начал нажимать на спуск.

В один из таких моментов хищный штырь оружия оказался против его живота, а отгоревший и разболтавшийся тряской проводник внезапно соединился с контактом спускового крючка.

Последнее, что увидел несчастный, это была яркая, красно-голубая вспышка. Он мгновенно ослеп, а невыносимая боль распорола ему брюшину и разорвалась в груди. Уже падая в пропасть, угасающее сознание отметило запах горелого на костре мяса. Очередной порыв ветра покатил футляр и он, докатившись до края пропасти, сорвался вслед за бывшим хозяином. На ветру закрутились испещренные чернилами листы. Это улетали в безвестность выпавшие из футляра чертежи и расчеты сверхоружия. С немыслимым усердием возводимая месть канула в лета.

Только через неделю был обнаружен брошенный автомобиль. Полиция завела уголовное дело, заранее определяя его как очередной «глухарь».

Местное же население и, кто знал этого человека, со временем уверовали, что любителя побродить по тайге, скорее всего, растерзал голодный медведь.

2015г.

Налетчик.

Глава 1.

В то раннее майское утро 2016 года город Хабаровск ещё спал как убитый. Скорее всего, этому потворствовала сырая хмаркая погода. Товарный состав, натруженными суставами исполняя нечто среднее между колыбельной и собачьим воем, лениво вползал на одну из нескольких железнодорожных веток скучного вокзала, мокнущих в оседающем тумане. Полицейский патруль, занятый коллективным просмотром волнующего сна о погоне в одной из гостеприимных коморок подсобного помещения станции, против обыкновения не торчал на путях, чем здорово упрощал прибытие граждан в столицу Хабаровского края.

Клопы, во избежание массовых репрессий, старались не тревожить обморочного состояния ретивых служак. Разве что какой зарвавшийся сородич нет-нет да и позволял укусить сонного в запястье или за ухом, за что тут же и платил жизнью.

На одной из платформ с покоящейся крытой брезентом армейской техникой откинулся полог и на щебень легко соскочил молодой человек. Поблекший оранжевый кант замызганных кроссовок, которые с кошачьей ловкостью перенесли пассажира с открытого места в близлежащие заросли белой ивы, говорил о пережитых восьми тысячах километрах, оставшихся позади. Кроме того, на скрывшемся из виду была видавшая виды серая матерчатая кепка, потёртые джинсы и пастельных тонов ветровка. Все эти уникальные вещи не менее шести раз были тщательно запротоколированы в отделениях полиции разбросанных по унылым станциям Дальневосточной железной дороги, и каждая из них влачила на себе тяжкий груз угрызений совести за крайнее нежелание пребывать под арестом. Владелец изысканного наряда терпеть не мог замкнутого пространства.

Уже стоя под редкими каплями, шелестя осыпающимися с веток, и осмотревшись, загадочный пассажир небрежно бросил: – уметь надо.

Глава 2.

Хозяину впечатлительной совести было слегка за тридцать. Это был ничем не примечательный налётчик мелкого пошиба, подобных которому в миру видимо – невидимо. Три с лишним десятка годков его существования кроме детства включали: брошенную школу в девятом, кличку (неотъемлемую часть любого россиянина будь он хоть кем) Лепесток, уведённую соперником любовь по имени Лариса из города Воронеж, три обманутые заинтересованности дамского обличия льющие обильные слёзы на Золотое Кольцо России, одна, слабо подающая надежды, мечта, незначительный срок и побег.

К слову сказать, детство Лепестка было не таким уж безоблачным, несмотря на то, что пронеслось оно в стране Советов. Будучи ещё совсем крохой, он быстро отказался от простецких забав свойственных мелюзге. Сообразив, что обмен найденной гайки или сломанного брелока на остатки мороженого или конфету приносит значительно больше пользы, чем лепка формочек в песочнице, будущий налётчик посвятил себя всеобещающей коммерции.

Азы знаний начальной школы убедили потенциального пройдоху, что лучшего эквивалента натуральному обмену, чем деньги не сыскать, а нервная процедура товарно-денежных отношений не всегда проходит мирно. Для реализации своих планов он овладел многими хитроумными навыками и способами. Мирная игра в «пекаря» до его вмешательства просто тревожила двор грохотом пустых консервных банок. Как только он взялся за дело, поле битвы было перенесено за гаражи, подальше от взрослого любопытства. Легкомыслие игроков испарилось, а в кармане юного предпринимателя впервые зазвенели заработанные монеты. Дело, неотъемлемой частью которого были переменного успеха кулачные сражения, ширилось и процветало. Уже через месяц к «пекарю» добавились «пуфточки», где в ямку щелчком закатывались пуговицы, и «стеночка», где об помеченный кирпич забора билась монета, чтобы накрыть собой соперницу. «Фанты» на школьных подоконниках в счёт не шли из-за снующих туда-сюда учительниц и многочисленных свидетелей.

И хотя на кону крайне редко оказывалась монетка больше пятидесяти копеечной, наш герой был доволен собой. Фруктовая жвачка с картинками мультсериала «Bolek i Lolek» не переводилась в карманах, поддельная «Кока-кола» набила оскомину, а гланды в первую же зиму из-за мороженного решили расстаться с зарвавшимся организмом.

Процветающий бизнес рухнул в одночасье. Одну из мамаш заинтересовали многочисленные просьбы её отпрыска дать денег на мороженое в ноябре месяце. Отпрыск, получив крепкую взбучку ремнём, выдал своему карателю организатора, пособников, и что за гаражами сшибает палкой банки из-под тушенки на деньги…

Организм юного деятеля, потерявшего дело, томился и тяжело переживал вынужденный экономический кризис. Перебиваясь редкими подачками судьбы в виде показа слайдов в подъезде по бросовой цене, он упорно искал выход из глупого положения, пока не пришла на помощь идея играть в «буру» в подвале соседней пятиэтажки. Помня уроки первого провала, правила подхода к новому делу и конспирация стали более жесткими. В ущерб прибыли была создана строгая очерёдность просаживающих родительское состояние, чтобы не вызвать подозрений. Несколько позже развитие потребовало организации картежного притона в стенах школы. Воцарившаяся над детским умишком рублёвая горячка, бредившая понтёрами, желала бы испытать судьбу в «клубном экарте». Но ставки и возраст воодушевленной редкой наживой и частыми проигрышами малышни не позволяли осилить «викторию» ( по жизни – что собою попроще супротив «макао», то колхозница подле статс-дамы).

Поэтому, из чисто спортивных соображений, в помещении мастерской учителя по труду после уроков пришлось развернуть арену для проведения турниров в «секу». Ведь когда в «секу» проигрываешь десять рублей на верстаке не так обидно пару часов спустя проиграть ещё десять, но уже в «буру» в подвале.

Пагубную привычку в организаторе этих приключений не смогли изжить даже многочисленные приводы в милицию и постановка на учет в инспекции по делам несовершеннолетних. Азарт дело страшное. Липкое пристрастие приучило семиклассника таскать в рукавах тузов различных мастей, в киосках менять мелочь на бумажные купюры, а по ночам на валетов и дам наносить едва приметный крап. Но всему рано или поздно приходит конец. Повзрослевшие жертвы, всё детство напролёт транжирящие родительский капитал и лишившие желудок десерта, а кровь глюкозы, наконец, набираются ума и пропорционально этому теряют влечение к проигрышу. Ещё далее от азартных игр их отгоняет первая любовь, потому что воспитанные девочки благосклонно относятся в свой день рождения к игре в «бутылочку» и после шампанского к забавам на раздевание, а вот игру на деньги они просто не понимают. Они в отличие от мальчишек другие.

Значительные перемены в облик картёжного шулера привнесло мужание. Как и на всех прочих, на него также многое наложило свой отпечаток. Первая любовь научила стыдиться разношенной обуви, мятых брюк и отсутствия денег; потеря любимой нанесла неповторимый оттенок разочарования во взгляд на окружающее; тюремная камера обогатила устную речь и отточила некоторые манеры; побег обострил чутьё и наградил изворотливостью и пр. пр.

В девяностые рухнул СССР, а его посадили за незатейливое хобби. Срок не был таким, чтобы сильно огорчаться. Просто патологическое отвращение к замкнутому пространству вынудило неугомонную душу преждевременно покинуть казённые палаты, обрекая грешное дитя на долгие скитания, а начальника тюрьмы сильно поволноваться. Оказавшись на свободе, Лепесток понял, что обрёл мечту и, в желании воплотить её, поменял множество увлечений, мерцающих тонкими оттенками криминала. Но ни одна затея за десяток лет не придвинула его к заветной цели.

Десять лет, особенно когда погибает империя, являя тем самым миру нищие осколки государственности, многое перекраивают. Меняется вкус, имя отчизны, любимая и даже привычки. За такой промежуток может запросто случиться и так, что вас прекратят преследовать за побег. Но мечта может остаться прежней.

Мечта нашего героя осталась розовой, хоть и была копеечной. Любой государственный деятель или губернатор, провернувший всего одну мошенническую операцию, в считанные месяцы легко может реализовать нечто подобное, о чём красноречиво свидетельствует программа "Вести". Но Лепесток не был государственным деятелем и тем более губернатором, а все разработанные им афёры запросто умещались в никудышний размер заработной платы среднестатистического россиянина. А он хотел, ох! как он хотел собственный домик на кипучем Большом Тегине.

Однажды, ещё до заключения, он побывал в пределах Усть-Лабинского района Краснодарского края. В станицу Подгорную по незначительному воровскому делу его занесло в конце августа под вечер. Он в очередной раз вынужденно избегал встречи с милицией. Всё было как обычно. Ужин с выпивкой, разговор с приютившим хозяином казачьего поместья на советский лад до рассвета и всё такое. Но с наступлением утра, любой мог видеть Лепестка с пробитым сердцем. Поверьте, этот парень был убит, и убит наповал. Как только солнце высунуло красный бок и лизнуло окна Лепесток возьми да и выйди из хаты. Это был тот случай, когда обычно скажут: – Чёрт дёрнул.

Вид представшей взору долины поразил жулика. Тёмная зелень распадка светлела по мере того, как забиралась на холмы, переходя в нежный салатовый цвет. Воздух был лёгок и кружил голову. По склону неслись кристальные воды неширокой бурчащей реки, которые, натыкаясь на валуны, облепляли их белыми кружевами. Поодаль стояла старая груша и хвасталась лимонного с алыми боками цвета плодами. За нею расположились беспорядочно разбросанные белоснежные казачьи хаты, охраняемые пирамидальными тополями, из-за которых то и дело выглядывали подсолнухи. Из проулка вынырнула хромая бабка, веткой погоняющая корову. Там, где были разбросаны редкие дерева, отбрасывающие в траву немые тени, мирно паслись овцы. Вдали, будто в серебряных эполетах, дремали заснеженные верхушки синих гор, а над ними отливали свинцом грозовые тучи. В этой картине очень малое обнаруживалось из палитры Гаспара Дюге, но игру света основательно проработала трепетная рука Исидоро Фарина. Какое-то дивное умиротворение витало над этим уголком русской природы. Некий симбиоз альпийских лугов и апеннинских долин – этот завораживающий рай оставил незаживающую рану на вспыльчивом сердце и не оставил надежд на избавление от внезапной напасти. Здесь царство лермонтовского гения русской душою со всяким вело неспешную беседу. Сердце малого встало. Может, виной тому был переходный возраст героя, может, излишняя сентиментальность, но он твёрдо решил раздобыть немного капиталу и впоследствии обустроиться в этих краях.

Как-то валяясь на скрипучем диване с засаленной по углам спинкой, цвет которого не представлялось возможным отнести к стандартной гамме, романтик размышлял, одновременно напевая про себя частушку:

– … милый приходи к калиточке

у меня на сарафане розовые ниточки.