Текст книги "Одинокий кипарис"

7. Моника

Костя застыл на месте, пальцы вжались в руль и будто онемели. Он почувствовал, как по всему телу пробежал озноб, будто его внезапно окунули в прорубь.

– Что ты наделал?! – вскричал Дэн, выпучив глаза. – Ты куда смотрел, блин?!

– Да я… – растерянно затараторил Костя, пытаясь не поддаваться панике. – Я не видел…

Дэн выскочил на дорогу и склонился над лежавшей на асфальте смуглой девочкой лет пятнадцати.

Костя вышел из машины, чувствуя, что его ноги слегка подрагивают от волнения. На лбу сбитой девочки виднелся легкий кровоподтек, в ее крупных черных глазах читался звериный испуг. Одним резким движением она оттолкнула протянутую руку Дэна и принялась спешно отряхивать пыль со своих потертых джинсов и красной футболки.

– Are you okay? – спросил Костя, подходя к девочке. – I’m very sorry…1212
  С вами все в порядке? Мне очень жаль… (англ.)


[Закрыть]

– Yes, I’m okay, – бегло ответила девочка на ломаном английском, продолжая отряхиваться. – I must go, I’m hurry1313
  Да, все в порядке. Я должна идти, я спешить (англ.).


[Закрыть].

Кое-как отряхнувшись, девочка рванулась бежать по тротуару, но сделала лишь несколько шагов, после чего упала на землю. Дэн снова подбежал к ней, испуганно оглядываясь по сторонам. Вокруг не было видно ни души.

– Пульс есть, просто в обморок упала, – сказал Дэн, щупая девочку за запястье. – Да не стой ты как столб, помоги!

Костя подбежал к Дэну и опустился на колени.

– Что будем делать? – спросил он. – Надо скорую вызвать, наверное?

– Ага, а с ней и полицию, чтобы на нас дело завели, – злобно огрызнулся Дэн. – Нет, не будем пока никого вызывать, все с ней в порядке. Просто испугалась, и все.

– Ты уверен? – засомневался Костя.

– Я в американской школе проходил курс первой помощи, – сказал Дэн. – Кое-что еще помню из этого. Давай-ка, помоги мне, отнесем ее в машину, пусть немного полежит там.

Братья аккуратно подняли девочку и бережно разместили ее на заднем сиденье просторного салона автомобиля. Костя занял свое место за рулем, Дэн уселся рядом с ним.

– Ну и что теперь будем делать? – спросил Костя.

– Для начала отгони машину куда-нибудь, мы тут прямо посреди дороги стоим. Вон видишь, парковка.

Костя завел мотор и медленно вырулил с дороги на полупустую парковку. Несколько минут братья молча сидели на своих местах, не глядя друг на друга и пытаясь справиться с охватившим их волнением.

– А вдруг ей все-таки нужна срочная помощь? – спросил Костя, оглядываясь на заднее сиденье. – Вдруг с ней что-то серьезное!

– Да ты соображаешь, что нам за это будет? – огрызнулся Дэн. – Особенно тебе. Сразу в суд потащат, а там… Сейчас очнется она, точно говорю, это просто шок. Все с ней нормально, не ссы.

– Черт, ну надо же так вляпаться…

– Да, братан, это дело серьезное. В Америке с этим строго: наехал на пешехода – иди в тюрягу. В лучшем случае штраф, но там будут такие бабки, что ой-ой-ой. Так что не советую тебе торопиться. Да и потом, ты же видишь, она мексиканка или гондураска. Видел, как она рванулась от нас – лишь бы скорее убежать. Так что ни ей, ни нам полиция не нужна, понятно тебе?

– Но как же… Вдруг она…

Девочка зашевелилась и слегка застонала.

– Ну вот, я же говорил, – с облегчением воскликнул Дэн, – нормально с ней все, слава богу.

Девочка открыла глаза, огляделась и попыталась вскочить, но тут же ударилась о низкий потолок автомобильного салона.

– ¿Quienes son?! – дрожащим голосом спросила она, глядя на Дэна и Костю. – ¿Donde estoy?!1414
  Кто вы? Где я? (исп.)


[Закрыть]

– Ну вот, я же говорил, что она мексиканка, – улыбнулся Дэн. – Вот теперь ты с ней и поболтай по-мексикански. Объясни, почему ты на нее наехал.

Костя учил испанский язык в университете, однако практически не использовал его ни в работе, ни в повседневном общении. Теперь нужно было срочно вспоминать все, чему он когда-то учился у красивой и очень строгой преподавательницы – эмигрантки из Колумбии по имени Роза Уговна Салинас. Вся их группа потешалась над ее нелепым отчеством, а один особенно язвительный студент после очередной неудачной пересдачи даже придумал ей прозвище «Роза у говна».

– Мы случайно сбили вас, – медленно начал объяснять Костя, тщательно подбирая нужные слова. – Я очень виноват, мы хотим вам помочь. Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь? Врач нужен?

– Врач? – испуганно переспросила девочка, усаживаясь на сиденье. – Нет! Нет, никакого врача! И пожалуйста, не вызывайте полицию, пожалуйста!

– Что это она, в полицию хочет? – насторожился Дэн. – Этого еще не хватало!

– Да нет, – ответил Костя. – Наоборот, она умоляет, чтобы мы не вызывали полицию.

– Ну вот, значит, я был прав. Все-таки не один год прожил в этой долбанной стране!

Девочка закрыла лицо руками и начала громко всхлипывать.

– Мы не будем вызывать полицию, не волнуйтесь, – попытался успокоить ее Костя. – Все в порядке.

– Вот еще, начинаются девчачьи сопли… – недовольно буркнул Дэн. – Поскорее бы уже избавиться от нее. И угораздило тебя на нее наехать, братан!

– Ну извини, что я теперь могу сделать? – раздраженно ответил Костя.

Кое-как справившись с рыданиями, девочка вытерла слезы и дрожащим голосом тихо произнесла:

– Tengo que ir a Phoenix, por favor… ¿Pueden ayudarme? Por favor…1515
  Мне нужно в Феникс, пожалуйста… Можете мне помочь? Пожалуйста… (исп.)


[Закрыть]

– Что она там бормочет? – спросил Дэн.

– Говорит, что ей нужно в Феникс, – перевел Костя. – Просит нас подвезти ее.

– Ну вот, еще не хватало! Феникс нам совершенно не по пути. Скажи ей, пусть сама едет, куда ей надо. Можем ей дать денег, если хочет, и пусть катится отсюда. – Он повернулся к девочке и вытащил из кармана купюру в двадцать долларов. – We can give you money, оkey?1616
  Мы можем дать вам денег, окей? (англ.)


[Закрыть]

Однако девочка снова протянула руки к глазам и заплакала.

– Да что же это такое, в самом деле, – проворчал Дэн. – Что ей надо от нас?

Костя вытащил из кармана чистый носовой платок и протянул девочке. Она взяла его дрожащими руками и принялась размазывать по лицу крупные слезы. Затем она посмотрела на Костю и быстро заговорила по-испански, то и дело прерываясь, чтобы снова вытереть слезы. Костя напряг свой слух, стараясь разобрать ее беглую речь. Дэн недовольно смотрел на них обоих: его явно раздражало, что он ничего не понимает в этом монологе.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил он, когда девочка прервала свой рассказ. – Что она тебе втирает?

– В общем, она сказала, что приехала из Мексики, чтобы навестить дядю и тетю, которые живут где-то в пригороде Феникса. Говорит, что в автобусе до Лас-Вегаса ее обокрали, вытащили все деньги. Теперь у нее нет денег, чтобы доехать до Феникса. Надеюсь, я все правильно понял.

– Сколько там ей денег надо, спроси ее? – буркнул Дэн, протягивая руку к карману с кошельком.

Костя перевел вопрос брата. Девочка снова принялась быстро тараторить по-испански. В ее голосе слышались отчаяние и мольба, которые растрогали Костю. С каждой минутой он все сильнее жалел девочку и все больше верил тому, что она говорит. В ее большие, красивые, мокрые от слез глаза невозможно было смотреть без сострадания.

– Она сказала, что уже не успевает на сегодняшний автобус до Феникса, – перевел Костя. – Говорит, что он уехал пять минут назад, и она спешила на него. А следующий автобус только завтра утром.

– Ну и пусть ждет следующего, это уже не наши проблемы, – сказал Дэн. – Короче, дадим ей сотню баксов, и пусть отваливает. Так и скажи ей.

Костя начал было переводить слова кузена, но вдруг замолчал.

– Ну чего ты тормозишь, говори, она же по-английски ни бум-бум.

– Нет, Дэн, так не пойдет, – тихо произнес Костя.

– Что? Что ты сказал?

– Я говорю, что так дело не пойдет. Не можем мы ее здесь так просто бросить с сотней баксов. И еще после того, как сами сбили ее. Это как-то… Как-то совсем по-свински получается, понимаешь? Тем более нам все равно ехать в том направлении, сделаем небольшой крюк, ничего страшного.

– Ну вот, нашелся тут благодетель, – заворчал Дэн. – Мы же хотели посмотреть Большой каньон, ты забыл, что ли? Это совсем по другой дороге, нам этот сраный Феникс вообще не по пути. Тебе голову, что ли, напекло, братишка?!

– Ничего страшного, каньон ты уже видел, а я его еще успею посмотреть. И вообще, хватит уже ворчать, братан.

– Да пошел ты, – махнул рукой Дэн. – Езжай куда хочешь, мне по фигу.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Костя, заводя мотор.

За окном потянулись однообразные пустынные пейзажи Невады. Костя включил радио, из динамиков потекла спокойная, сонная кантри-музыка. Он чувствовал себя героем депрессивного американского роуд-муви, режиссером которого мог быть какой-нибудь Вим Вендерс или Джим Джармуш: дорога через степь, двое совершенно не схожих по характеру молодых людей и попавшаяся им по пути странная мексиканская девочка. «Да, какое-то нелепое кино получается…»

Дэн откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и сделал вид, что спит. Девочка на заднем сиденье тоже сидела тихо, не решаясь завязывать разговор. Унылое молчание наводило на Костю тоску.

– Как тебя зовут? – спросил он у девочки по-испански.

– Моника, – тихо ответила она. – А вас?

– Кос-тя, – по слогам произнес Костя, затем указал на своего соседа. – А его зовут Дэн.

– Приятно с вами познакомиться. Еще раз спасибо вам, я очень вам благодарна за все!

– Да не за что. Ты меня прости, что так вышло… Ну, что я тебя сбил.

– Ничего страшного.

– Может, расскажешь немного о себе? – спросил Костя после небольшой паузы.

– Да, конечно, – кивнула девочка. – Если вам интересно…

Она начала длинный, сбивчивый рассказ о своей недолгой, но уже полной трудностей и приключений жизни. Костя понимал далеко не все, но старался уловить хотя бы основные моменты ее драматичной истории.

Моника жила в небольшом мексиканском городке недалеко от границы с США. Ее родители были инвалидами и еле сводили концы с концами: отец содержал небольшую продуктовую лавку, а мать вязала одежду из шерсти и продавала ее на местном рынке. В их городке было небезопасно: активно действовали банды, связанные с наркомафией. Они то и дело кого-то похищали, насиловали или убивали, причем частенько под горячую руку попадали обычные добропорядочные горожане. Одной из таких случайных жертв стал брат Моники: однажды утром он пошел в школу и не вернулся: его случайно застрелил какой-то бандит, убегавший от полиции.

Моника все больше и больше увлекалась своим повествованием, от горьких воспоминаний у нее на глазах снова появились слезы, она начала всхлипывать, и ей пришлось прервать рассказ.

Дэн открыл глаза и бросил недовольный, обиженный взгляд сначала на Костю, потом на юную пассажирку.

– Что она там болтает? – спросил он.

– Рассказывает про свою жизнь в Мексике. Невеселая жизнь, знаешь ли.

– Понятное дело, чего там веселого. Скоро она тебя еще больше разжалобит своими слезливыми историями, и мы ее не только до Феникса довезем, но еще и все свои деньги ей отдадим.

– Ну хватит уже, – вздохнул Костя. – Неужели тебе не надоело ворчать?

Дэн махнул рукой и снова откинулся на спинку кресла, зажмурив глаза. Моника громко высморкалась.

– Извините, что я вам все это рассказываю, – сказала она. – Вам вряд ли это интересно слушать.

– Нет-нет, что ты, – сказал Костя. – Продолжай, мне очень интересно.

Моника продолжала.

После смерти ее брата мать долго не могла прийти в себя, бросила свое вязание и слегла с тяжелой болезнью. У отца торговля шла не очень бойко, и жить они стали еще беднее. В итоге отец решил отправить ее к своим дальним родственникам, которые давно поселились в Фениксе: возможно, они смогут чем-то помочь, ведь когда-то он активно помогал им перебраться в США. Он созвонился с ними, и они пообещали передать ему деньги и кое-что из драгоценностей, а заодно пригласили к себе в Штаты. Сам отец не мог надолго оставлять свой крохотный бизнес, поэтому решил отправить к родственникам дочь, чтобы она погостила у них и привезла домой их щедрые пожертвования.

– Дальше вы знаете, – закончила свою историю Моника. – В автобусе у меня украли все деньги, которые мне дал на дорогу отец.

– Понимаю, – кивнул Костя. – Ну ничего, до Феникса мы быстро доедем, все будет нормально!

Дэн открыл глаза и снова недовольно покосился на Костю.

– Так, я что-то проголодался, – сказал он. – Давай-ка где-нибудь затормозим, съедим по стейку, а?

– Давай, я тоже не против перекусить.

Костя свернул с трассы и остановился возле небольшого дайнера с блеклой и слегка проржавевшей вывеской.

Обстановка внутри дайнера была весьма стандартная: кожаные сиденья едких цветов, деревянные прямоугольные столы, на которых стояли бутылки с кетчупом и лежали закатанные в пластик скромные меню, на стенах – постеры старинных голливудских фильмов.

Дэн плюхнулся за ближайший столик и принялся внимательно вчитываться в меню. Когда Костя уселся напротив, кузен на него даже не посмотрел. «Все дуется, как второклассник какой-то, ей-богу!»

Подошла официантка с постным уставшим лицом. Дэн сразу же заказал стейк средней прожарки с картофелем-фри и колу. Костя попросил стейк хорошей прожарки с овощами-гриль.

– А ты что-нибудь будешь? – спросил он Монику.

Девочка заколебалась, но быстро взяла себя в руки и замотала головой.

– Нет, спасибо, я совсем не голодная.

– Закажи что-нибудь, – подбодрил ее Костя. – Я угощаю, я же тебя чуть не сбил.

– Хорошо, – робко протянула Моника. – Можно мне тогда омлет?

Она ткнула пальцем в самое дешевое блюдо в меню.

– Пойду-ка руки помою, – сказал Костя.

Он прошел через полупустой зал дайнера в грязноватый туалет. Не успел он открыть воду, как вошел Дэн.

– Слушай, братан, мне все-таки не нравится все это, – сказал он, скрестив руки на груди и нахмурившись. – Мне кажется, что эта девка нам пытается задурить башку. И ей это удается.

– Опять ты за свое, – вздохнул Костя. – Ну зачем ей нас дурить, Дэн? Ну ты сам подумай. Ты разве не видишь, что это просто несчастный подросток? Разве она так похожа на крутого мексиканского наркоторговца?

– Да все они с виду такие беззащитные и несчастные. Нельзя им верить, этим мексиканцам! Я тебе говорю, она ждет момента, когда можно будет нас обобрать как лохов последних. Она уже прочухала, что мы вроде как богатенькие туристы и все такое. Или вообще заманит нас в какую-нибудь глушь в Аризоне, а там ее дружки нас поджидают. Вот тут и начнется веселуха!

– Ерунда, ты какую-то чушь несешь. Из Вегаса и правда не так много автобусов до Феникса, она действительно могла опоздать. Она так неслась, что ничего не видела, вот и попалась нам под колеса. Или ты думаешь, что она специально под машину прыгнула? В надежде, что ее не раздавят и она сможет спокойно развести на бабло двух туристов. И она знала, под какую именно машину кидаться? Так, что ли? Такая у тебя логика?

Дэн прошелся взад-вперед по тесной уборной, машинальными движениями открыл и закрыл кран с водой.

– Кстати, по поводу автобуса, – сказал он, резко поворачиваясь к Косте. – Она говорила, что опаздывает на автобус, а до этого сказала, что у нее стырили все бабки. Спрашивается, на что она хотела купить билет до Феникса? Или надеялась, что водитель попадется жалостливый и бесплатно ее довезет, а?

– Билеты у нее могли быть куплены заранее, – парировал Костя. – Отец мог купить их еще в Мексике через интернет.

– Ну хорошо, допустим, что так. Но тогда объясни мне, почему она так боится полиции? У нее же чуть истерика не случилась, когда ты сказал, что мы можем обратиться к копам. Если она чиста, как ангелочек, то тогда какого хера у нее такой страх перед копами?

– Да ничего тут удивительного, все мексиканцы боятся копов, ты и сам знаешь. С полицией никто не хочет связываться, это лишняя морока, особенно для латиносов. Ты же мне сам все это говорил, забыл уже? Ты меня извини, братан, но мне кажется, что у тебя какая-то паранойя просто, вот и все.

– Ну конечно, я параноик, а ты у нас мать Тереза, значит! – гневно проворчал Дэн, снова прохаживаясь по уборной. – Я просто не люблю связываться с какими-то подозрительными, непонятными людьми, особенно здесь. Ты еще плохо знаешь этих латиносов, они с пеленок носят оружие и умеют стрелять так, как самому крутому копу и не снилось. А тебе она нарассказывала красивых историй про свою непростую жизнь, навешала лапшу на уши. Это у них тоже красиво получается, они это умеют. Хотя тебе нравится ее слушать, я смотрю. Конечно, ты же свой забытый испанский практикуешь.

– И что же ты предлагаешь? – спросил Костя. – Оставить ее здесь, прямо посреди дороги, без денег? А совесть тебя потом не будет мучить, как ты думаешь, вот честно?

– Да пошел ты со своей совестью! – огрызнулся Дэн. – Ну черт с ней, раз уж мы свернули с маршрута, поедем дальше до этого проклятого Феникса. Пошли уже отсюда, воняет ужасно.

Они вышли из уборной и вернулись к своему столику. Заказанные блюда уже дымились на красных тарелках. Моника лениво ковырялась вилкой в своем омлете. Увидев братьев, она улыбнулась им.

– Thank you, guys, – сказала она на своем смешном ломаном английском. – Thank you very much, you save me!1717
  Спасибо вам, ребята, спасибо большое, вы спасать меня! (англ.)


[Закрыть]

– Всегда пожалуйста, – ответил по-русски Дэн, принимаясь за еду. – Я уж не знаю, как там это по-испански.

– De nada, – сказал Костя, улыбнувшись девочке. – Buen provecho1818
  Не за что, приятного аппетита (исп.).


[Закрыть].

– Так себе стейк, – пожаловался Дэн, пережевывая мясо, – жестковат.

Костя отрезал кусочек своего стейка и положил в рот. Мясо и правда было жестким, как подметка.

За руль сел Дэн, хотя Костя был не против отсидеть еще одну смену, лишь бы его кузен перестал ворчать и жаловаться. Однако Дэн настоял на соблюдении очереди.

Очутившись на пассажирском сиденье, Костя почувствовал, как на него накатывает дремота. Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза: ему не хотелось видеть недовольную физиономию двоюродного брата, который постоянно думал только о себе.

Дэн всегда казался Косте слишком самовлюбленным, буквально зацикленным на своем эго. Когда что-то шло не по его плану, он начинал раздражаться, возмущаться и качать права. Это не раз случалось еще в детские годы, когда Дэн гостил на даче или в квартире у Костиных родителей. Мать Дэна была очень строга с ним и многое ему запрещала, но зато отец потакал всем его желаниям, старался исполнить малейшую прихоть сына. Избалованность и желание получить все и сразу засели глубоко в его упрямом мозгу.

– Надо бы заправиться, – сказал Дэн, нарушая долгое молчание. – Лампочка уже загорелась.

Костя открыл глаза и глянул на навигатор.

– Показывает, что через две мили будет какой-то городок, в котором есть заправка, – сказал он. – Можно там.

– Туда и заедем, значит.

Свернув с автострады, они въехали в тихий и пустынный поселок. На центральной улице не было видно ни одной машины и ни одного пешехода.

– Все заснули, – сказал Дэн. – Скучная сельская Америка. Похоже на какой-то фильм про конец света.

Он поддал газу, и машина резко понеслась по вымершей улице.

Вдруг сзади послышался громкий, пронзительный вой сирены. Глянув в зеркало заднего вида, Костя с ужасом понял, что за ними едет полицейский внедорожник.

– Вот черт, откуда он взялся! – воскликнул Дэн.

– Тормози, братан, – сказал Костя. – Тормози скорее!

Дэн направил машину в сторону обочины и заглушил двигатель. Полицейский джип тоже остановился, сирена погасла.

Моника наклонилась вперед и умоляющим голосом растерянно затараторила:

– Por favor, por favor…1919
  Пожалуйста, пожалуйста… (исп.)


[Закрыть]

– Calma, calma, – попытался успокоить ее Костя. – ¡Agáchate!2020
  Спокойно, спокойно. Пригнись! (исп.)


[Закрыть]

Мексиканка тут же нырнула под заднее сиденье и затаила дыхание.

Дэн вытянул руки и положил их на руль. Он знал, как надо себя вести в случае внезапной встречи с дорожной полицией в Америке: ни в коем случае не делать резких движений и не выходить из машины. Костя тоже застыл на месте, вытянув руки вперед.

Из полицейской машины неторопливо вышел здоровенный мужчина в шляпе с широкими полями и в огромных темных очках. Косте сразу вспоминались кадры из старых полицейских боевиков, которые он обожал смотреть в школьные годы.

Правая рука полицейского лежала на кобуре пистолета, туго пристегнутой к ремню. Он начал медленно приближаться к машине, внимательно осматривая ее.

– Вот черт, вот влипли-то… – взволнованно бормотал Дэн.

– Спокойно, – сказал Костя, – без паники.

Полицейский подошел к передней дверце рядом с водительским сиденьем. Дэн нажал кнопку, стекло поползло вниз.

– Good evening, guys2121
  Добрый вечер, ребята (англ.).


[Закрыть], – вежливо поздоровался страж порядка.

– Good evening, – дрожащим голосом пробормотал Дэн.

8. Диссертация

Виктор откинул голову назад и посмотрел на безоблачное, ярко-синее небо. Прямо над ним пролетал самолет, оставляя за собой длинные, похожие на шерстяные нити белые следы. До его слуха долетал чуть слышный гул двигателей. «Интересно, откуда он летит и куда? Может быть, из Москвы в Нью-Йорк?»

Он вспомнил, как он сам когда-то улетал в Америку. Узкий советский авиалайнер Ил-62 был так плотно набит пассажирами и багажом, что с трудом оторвался от взлетной полосы аэропорта «Шереметьево». Когда самолет наконец взлетел и за стеклом иллюминатора потянулись заснеженные подмосковные леса, то Виктор вдруг почувствовал острый приступ грусти. Он хорошо помнил те минуты: земля скрывается за белоснежной пеленой облаков, и у него на глазах выступают слезы, которые он тут же стыдливо вытирает носовым платком, пытаясь скрыть их от сидящей рядом Ольги.

– С вами все в порядке? – донесся откуда-то сбоку старческий голос.

Виктор вздрогнул от неожиданности и уставился на стройного, аккуратно одетого старичка.

– Э-э, да, все нормально… – растерянно ответил он. – Все совершенно нормально, благодарю.

– Простите, что спрашиваю, просто… – немного сконфузился старичок. – Вы так сидели несколько минут, и я подумал… Извините еще раз.

– Да ничего страшного, – улыбнулся Виктор.

– Всего хорошего, извините за беспокойство.

Старичок чуть приподнял свою старомодную серую шляпу и зашагал по парковой аллее, помахивая тростью.

Виктор посмотрел ему вслед и почувствовал легкое раздражение. Когда он только приехал в Америку, ему сразу понравилось то, что люди здесь такие открытые и всегда демонстрируют готовность помочь. Однако частенько эта готовность выглядела уж слишком навязчивой. «Неужели я похож на какого-то старика, который потерял сознание посреди парка?»

Лежавший под скамейкой Пенни тихо заскулил, затем выбрался из своего укрытия, потянул морду к рукам хозяина и начал лизать их.

– Какой ты у меня добрый, – похвалил собаку Виктор. – Хороший пес, самый лучший пес, верно?

Пенни в ответ радостно залаял.

По тропинке прошла молодая девушка с коляской, из которой доносился громкий, истошный младенческий крик. Девушка остановила коляску, наклонилась к ребенку и начала что-то говорить ему раздраженным голосом. Младенец в ответ раскричался еще громче.

Пытаясь успокоить свое чадо, девушка протянула ему сначала погремушку, а затем бутылочку с молоком, однако жалобный крик все не смолкал. Отчаявшись успокоить малыша, юная мать принялась стыдливо осматриваться по сторонам, однако никого, кроме Виктора, возле нее не было. Их взгляды пересеклись, на лице девушки появилась виноватая улыбка. Виктор улыбнулся и кивнул в ответ, давая понять, что ему совершенно не мешают эти звуки.

* * *

Металлический таз быстро наполнился горячей водой, и Виктор взялся за дело. Стиркой грязных пеленок и детского белья по воскресеньям занимался в основном он, так как Ольге нужно было дать возможность хоть немного отдохнуть от изматывающих материнских обязанностей. Виктор быстро почувствовал, как в пальцах усиливается зуд. Он с грустью посмотрел на объемистую кучу детских вещей, которые ему предстояло перестирать.

Впрочем, это была далеко не самая утомительная часть семейного быта. Виктор готов был несколько часов подряд стирать грязные пеленки, лишь бы не слышать постоянных душераздирающих криков своего сына. Ему казалось, что за три месяца своей жизни Денис ни разу не замолкал и не засыпал дольше, чем на пару часов.

Детские крики Дениса вызывали у Виктора целую бурю смешанных чувств: острую жалость, раздражение, отчаяние, страх. Ему казалось, что он все делает не так, что он совершенно не умеет обращаться с ребенком и что ребенок это чувствует и поэтому постоянно плачет. Он так давно мечтал о сыне, и вот теперь долгожданный ребенок спит в соседней комнате, а он в растерянности сидит над тазом с нестиранным детским бельем и с волнением думает о том, что совсем скоро маленький Денис проснется и вновь закатит истерику.

Перестирав половину белья, Виктор ощутил боль в пояснице и решил прерваться. Он на цыпочках вышел из ванной и подошел к двери в спальню. Посреди комнаты стояла белоснежная детская кроватка, в которой лежал Денис. Младенец тихо посапывал, отбросив одеяло и раскинув в стороны свои пухлые ручонки. Виктор осторожно подкрался к нему и поправил одеяло. Малыш недовольно поморщился, но не проснулся.

Виктор крадучись вышел из спальни и вернулся к тазу с пеленками. Он мечтал о том, чтобы Денис поспал еще хотя бы час, до прихода Ольги из парикмахерской.

Склонившись над тазом, Виктор почувствовал, как разноцветное белье расплывается у него перед глазами. Его снова потянуло в сон, и он сильно встряхнул головой, чтобы прийти в себя. Он уже и не помнил, когда ему в последний раз удавалось нормально, полноценно выспаться. Наверное, это было очень-очень давно, в какой-то прошлой жизни.

В коридоре раздался телефонный звонок. Виктор прервал стирку и побежал к аппарату, чтобы успеть снять трубку до того, как трезвон разбудит ребенка.

Звонила его мать. Она спрашивала про Дениса: как он себя ведет, не болеет ли, как часто писает и какает… Виктор отвечал быстро и односложно, стараясь сдержать раздражение. Ему нужно было как можно скорее покончить со стиркой, а отвечать на очередные расспросы матери совсем не хотелось. Наконец поток вопросов иссяк. Клавдия Владимировна пообещала приехать на следующий день, чтобы погулять с Денисом, и разговор завершился.

Виктор снова принялся за детское белье: постирал последние пеленки и начал развешивать их на веревочках над чугунной ванной. Как только он завершил стирку, в прихожей послышалось щелканье дверного замка.

– Ну что, у вас все под контролем? – спросила Ольга, снимая промокшее пальто. – Погода отвратительная, ненавижу октябрь. Как тебе стрижка?

Она повернулась на каблуках, демонстрируя мужу свою модную стрижку-каре.

– По-моему отлично, – сказал Виктор. – Я тут успел все перестирать, пока тебя не было.

– Отлично, молодец, – улыбнулась она. – Наш малыш еще не просыпался?

– Нет пока, – ответил Виктор. – Вроде бы крепко спит.

Тут из спальни послышался тихий писк, который всего за несколько секунд перерос в громкий жалобный крик.

– Ну вот, так я и знала, – обреченно вздохнула Ольга. – Никак не может проспать дольше двух часов. Почему у всех дети как дети, а у нас такой скандалист?

– Да, странно, – сказал Виктор. – Может, у него колики опять?

– Не знаю, не могут же у него постоянно быть колики. Педиатр сказал, что все у него в порядке, анализы хорошие. Не понимаю, в чем дело. Надо его еще раз показать неврологу, вот что.

– Да, надо бы, – кивнул Виктор.

Младенческий крик с каждой секундой становился все громче и громче.

– Витя, ну не стой как истукан, – раздраженно сказала Ольга, переобуваясь в домашние тапочки. – Не слышишь, что ли, он там разрывается опять.

– Сейчас попробую успокоить. Может, он проголодался?

Ольга посмотрела на стенные часы, затем задумалась на несколько секунд.

– Нет, три часа еще не прошло, – твердо сказала она. – Кормить надо строго по часам, ты что, забыл? Я кормила его ровно два часа назад, так что следующее кормление будет через час.

Виктор обреченно вздохнул и отправился в спальню. Он понимал, что ближайший час будет наполнен оглушительным, изматывающим детским криком, который прервется только тогда, когда Денису дадут прижаться к материнской груди.

Подойдя к детской кроватке, Виктор вытащил оттуда младенца и ловко перекинул его через плечо: в таком положении Денис мог хотя бы несколько минут провести в относительном спокойствии. Затем он принялся ходить взад-вперед по спальне.

Через несколько минут на пороге комнаты появилась Ольга.

– Ну что же, вроде немного угомонился, – сказала она. – Я пока пойду поработаю над своей диссертацией, а то совсем на нее времени нет. Ну а вы тут пообщайтесь немного.

– Да-да, работай, конечно, – сказал Виктор.

Ольга ушла в гостиную, и вскоре оттуда послышался громкий стук клавиш немецкой печатной машинки, на которой она набирала текст своей докторской диссертации про Латинскую Америку.

Денис успокоился на пару минут, а затем снова принялся кричать. Виктор поносил его на плече, затем положил в кроватку и попытался дать младенцу соску, однако малыш наотрез отказывался ее брать. Тогда Виктор решил пустить в ход погремушку, но и этот трюк не сработал: Денис все кричал и кричал.

В спальне было очень душно. Виктор подошел к окну, чтобы приоткрыть его, однако на улице дул сильный осенний ветер и шел дождь, а Ольга всегда так боялась, что их ребенок простудится. До кормления оставалось еще полчаса. Виктор в очередной раз попытался воткнуть Денису в рот соску. На этот раз младенец все же взял ее и принялся жадно сосать.

– Ну вот и молодец, – сказал Виктор. – Полежи тихо, скоро будет обед.

Обрадовавшись, что сын наконец успокоился, Виктор уселся за крохотный прикроватный столик, чтобы подготовиться к очередной лекции. Он открыл книгу, взял остро заточенный карандаш, и тут за его спиной снова послышался жалобный крик. Обернувшись, Виктор увидел, что Денис выплюнул соску и снова рыдал, дрыгая ножками.

В течение получаса малыш практически не замолкал. Его крики с каждой минутой становились все жалобнее и пронзительнее.

Виктор хотел было позвать жену и еще раз попросить ее покормить ребенка. Однако он понимал, что она не отступится от своего железного правила: кормить строго по часам. Спорить с Ольгой, особенно по таким вопросам, было бессмысленно. Виктор знал, что если он попытается это сделать, то супруга найдет кучу аргументов, чтобы разбить все его доводы в пух и прах.

Постепенно стрелки часов приблизились к заветному времени кормления. Наконец Ольга вошла в спальню и протянула руки, чтобы забрать ребенка.

– Ну хватит уже, – строго сказала она, усаживаясь на кровать и поднося малыша к груди. – Какой ты у меня капризный мальчик. Разве можно быть таким капризным?

Затем она посмотрела на Виктора взволнованным взглядом.

– Вить, если он будет так часто кричать, то у него может появиться грыжа, ты понимаешь? Тогда нам придется таскать его по врачам, делать операцию… В общем, надо стараться его успокаивать, чтобы он поменьше кричал.

– Ну мы и так стараемся как можем, – растерянно пробормотал Виктор.

Денис жадно присосался к груди и с громким чмоканьем пил материнское молоко. Виктор снова сел за столик, чтобы хоть немного подготовиться к завтрашней лекции.