Текст книги "Та самая хулиномика: Еще забористее. Издатая версия"

Представьте, что вы куда-то ехали на машине и внезапно поняли, что дорога неправильная. Вы же не будете себя убеждать, что надо ехать дальше – ведь вы уже столько проехали! Какое это имеет значение в текущей ситуации?

Никакое. Согласитесь, логика довольно странная.

Ловушка потраченных ресурсов чрезвычайно опасна. Связана она с желанием защитить свои предыдущие (неправильные!) решения, что для инвестиций порою фатально. Тяжело принять решение о том, что вложения в гениальный стартап ваших друзей были напрасными, но продолжать из-за этого вливать деньги в бездонную черную дыру совершенно бессмысленно.

Даже если это решение принимал кто-то другой, надо найти в себе силы признать, что прошлые решения и прошлые ситуации не имеют отношения к тому, что происходит сейчас.

НАДО СДЕЛАТЬ НОВЫЙРАСЧЕТ И ОЦЕНИТЬ ИМЕЮЩИЕСЯ НА ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ ФАКТОРЫ, А ПОТОМПРИНЯТЬ РАЦИОНАЛЬНЫЙВЫВОД: ПОРА СЪЕБЫВАТЬ.

Эмоциональная привязка к прошлому неконструктивна, а в случае с инвестициями часто приводит к полному краху. Которого можно было бы избежать, не окажись мы в ловушке.

На эту тему можно написать целую книгу; если интересно, гуглите sunk costs.

Фрейминг – это свойство людей видеть вещи в несколько искаженном, но зато привычном для них виде. Не так, как оно есть на самом деле, а так, как их представили. Если я подам факты в определенной форме (т. е. во фрейме), вы отреагируете одним образом. Если я представлю вам то же самое в другом контексте, на другом фоне или в другой среде, вы отреагируете совершенно по-другому.

Характерный пример – письмо, которое давно превратилось в анекдот. Папа и мама получают следующее послание от своей дочери-студентки:

«Дорогие мои папочка и мамочка!

У меня все хорошо. Только в прошлом месяце во время пожара в квартире я упала с лестницы и сломала ногу, но сейчас уже все налаживается. Я скоро смогу ходить без костылей, а за квартиру обещали выплатить страховку. Зато в больнице я познакомилась с замечательным медбратом Али Мухаммедом, и мы полюбили друг друга. Теперь я беременна, только Али уехал к больной маме в Тунис, он звонит мне каждую неделю. Он говорит, что обязательно женится на мне, как только первая жена ему разрешит.

Целую,

Ваша Анна.

P.S. Знаю, эти новости для вас немного неожиданны. На самом деле, пожара не было, я не ломала ногу, не встречалась ни с каким Али и я не беременна. Я всего лишь завалила экзамен по математике и хочу, чтобы вы увидели это в правильном свете».

Сила фрейминга в действии.

Канеман и Тверски писали о том, как люди рассматривают финансовые приобретения и потери и насколько может отличаться реакция на одно и то же от контекста. Один из самых известных примеров – про билеты.

Ситуация первая: купили вы билеты на концерт Rammstein, в суперфанзону, по 200 баксов за билет. У вас с собой зачетная телочка (или юноша) и два билета общей стоимостью 400 долларов. Вот вы приезжаете к «Олимпийскому» и вдруг с ужасом понимаете, что билеты куда-то провафлились. Вы стоите у кассы как кретин, а вокруг снуют довольные фанаты. Вопрос, который Канеман и Тверски задавали людям, очень прост: «Купите ли вы еще одну пару билетов?»

Скажу сразу, что тут есть, конечно, небольшая загвоздка – ведь люди только представляли себе такую ситуацию, а не были в ней реально. Если вам это допущение не нравится, психология – не для вас. Так вот, большинство людей сказали: «Черт, я буду в таком ахуе от своей тупости, что я просто поеду домой как полный мудак».

Потом людям задавали другую версию этого же вопроса, и звучала она так: «Вы забронировали два билета, чтобы выкупить их на кассе, и принесли с собой в кошельке 400 баксов. Вы подходите к кассе, открываете кошелек – а денег нет. Ну еб твою мать!» И опять вопрос: что вы сделаете? Подойдете к окошку и расплатитесь кредиткой или пойдете домой сосать с горя пиво и смотреть телевизор?

Тут уже большинство людей говорит: «Ну бля, чо делать, раз такая засада, куплю билеты еще раз».

Это странно. Ну реально, какая разница? В экономических понятиях нет разницы, потеряли вы что-то стоимостью $400 или сами $400. Более того, деньги даже более ликвидны, чем билеты: их гораздо проще поменять на еду, чем наоборот. Почему же люди ведут себя по-разному?

Дело как раз во фрейминге. Билеты и наличка у нас в голове лежат на разных счетах. Ментальный счет, где билеты, придает событию эмоциональную окраску и меняет действие растяпы, поэтому потерять с этого счета больнее, чем из кэша. К сожалению (и к счастью для мавродиобразных козликов), наши решения подвластны таким предрассудкам. Поэтому надо точно выставлять свой фрейм, чтобы правильно распорядиться рисками.

Если вы приехали на концерт и билетов у вас нет, не имеет значения, были ли они у вас до этого. Нет никакого смысла обижаться на уродов, которые их вытащили, и вообще думать о том, что было 10 минут назад. Несмотря на эмоциональный окрас ментального счета «билеты», новые билеты не будут стоить в два раза дороже, ведь старые уже потеряны и не имеет значения, сколько они стоили. Все о чем нужно думать в этот момент – можете ли вы в текущей экономической ситуации позволить себе купить билеты на концерт. Не «новые билеты», а просто – билеты.

Канеман и Тверски еще изучали страхование, тоже задавали людям один и тот же вопрос с разными формулировками. Когда они упоминали слово «страхование» и спрашивали, заплатили ли бы вы за такой контракт, то люди соглашались гораздо чаще, чем если им предлагали те же самые условия, но не используя слова «страховка», а предлагая какую-нибудь «условную выплату». Потому что люди способны понять, что если страховка относительно конкурентов недорогая, то в ней есть смысл. Но если слово «страховка» опустить, то такой контракт людей интересовал гораздо меньше.

Еще один пример фрейминга – это то, как мы обращаемся с инфляцией. У нас есть денежный фрейм и «реальный» фрейм. Стоимость денег меняется с течением времени из-за инфляции (иногда и дефляции, но это не про нас). Но большинство долгов номинируется в денежном фрейме. То есть не индексируется на инфляцию. Если бы мы хотели считать все в реальном фрейме (т. е. в товарах и услугах), мы бы индексировали кредиты на изменение потребительской корзины. Когда мы даем деньги в долг, мы думаем в денежном фрейме. Дали вы кому-нибудь сто тыщ в долг и говорите: «Верни через полгода сто десять» (ну, то есть 20 годовых).

Но ведь нам не нужны деньги сами по себе – нам нужны деньги для оплаты товаров. Почему бы не сказать заемщику: «Заплати мне 10 годовых + компенсируй инфляцию за этот срок». Это было бы переключением в реальный фрейм. Это более логично и осмысленно, но большинство людей так никогда не сделают.

НАШИ ДОХОДЫ НИКАК НЕПРИВЯЗАНЫ К ИНФЛЯЦИИ: ДЕПОЗИТЫ, КУПОНЫПО ОБЛИГАЦИЯМ, А ЛЮДИНЕ МОГУТ ПРЕОДОЛЕТЬЭТОТ ДЕНЕЖНЫЙ ФРЕЙМДАЖЕ В УСЛОВИЯХ АДСКОГО КРИЗИСА.

Они вроде бы и чуют нутром, что здесь что-то не то, но рост цен все равно отдельно, а долги – отдельно. Слишком мощное психологическое давление общественных ценностей (то есть бабла), хотя это и ловко сконструированная иллюзия. Люди думают, что им нужны деньги, но на самом-то деле им нужны реальные товары и услуги.

Психология – забавная и опасная штука. Люди совершают одни и те же ошибки снова и снова. В пылу торгов легко стать жертвой одной из них. Нелепые предпосылки, самообман, безумные попытки любым способом избежать потерь, судорожный поиск жертв аналогичных обстоятельств (см. валютные ипотечники), отключение от реальности – это все, знаете, усугубляет и без того уже невпихуемое. Вернитесь к реальности, остолопы!

Мне как автору остается надеяться, что эта часть книги несколько облегчит вашу незавидную участь.

Заключение: кому оно все надо?

Напоследок хочу рассказать о финансах в широком смысле: зачем же они простым людям, эти рынки, фонды, банкиры, вся эта шушера.

Главная причина – это чтобы всем сделать заебись. Чтоб люди зажили, сука, как люди. Вспомним, что цель корпорации – сделать хорошо ее основателям. Акционерам. Ну и их котикам.

Финансы – мощный инструмент для улучшения благосостояния людей или хотя бы для защиты от его ухудшения. Сейчас по всему миру происходит демократизация финансов, но не в смысле Америки 30-х годов, когда акционеры там могли голосовать за все что хотели, а в том смысле, что финансовые инструменты сейчас доступны почти всем. В прошлые века они были доступны лишь жирным буржуям. Хотя есть интересный пример – еще в 1780 году президент Гарварда попросил себе инновационный контракт с индексацией на инфляцию. Единственный в мире чел сподобился. Ну он был не совсем случайный. Поди сионист какой-нибудь.

С течением времени хорошие, годные концепции расползаются по планете все шире. И чем больше люди будут их использовать, тем лучше. Сейчас на планете чудовищное расслоение – один процент людей владеет девяноста процентами всего мирового богатства. Британские ученые подсчитали, что вы входите в этот 1 %, если у вас имеется капиталец примерно в 800 тысяч долларов. В большинстве стран мира доходы делятся несправедливо и социальное расслоение нарастает. Это и в США такое, и в России, и в Индии, и в Китае, да почти везде – кроме какой-нибудь Швеции или Японии.

Хотя это как посмотреть. Появляются богачи, это плохо, что ли? Если бы все богатели, то и отлично же, верно? Но у капиталистического строя (который и является причиной этого чудовищного расслоения) есть инструменты восстановления некоторой справедливости. И многие богачи, например Уоррен Баффет и Билл Гейтс, отдают свои деньжищи на благотворительность. Но это не пример технологии. А технология, которая работает против расслоения, – это, например, страхование. Оно лечит одну из причин неравенства. Многие бедняки – это люди (или семьи), которые потеряли одного из родителей – чаще всего, конечно, отца. Понятно, что им сразу поплохело, потому что они потеряли большую часть или вообще весь свой доход одномоментно. Если бы супруги были застрахованы или если бы мама зарабатывала не меньше папы, то семья не оказалась бы на днище. Во всяком случае, не сразу.

Еще одна причина неравенства решается страхованием здоровья. Болезни – плохо. Все мы это понимаем. А если человек болеет серьезно, то он теряет работу, вместе с ней доход, и тратит все на лечение. Вот тебе и бомж. Инвалидность – тоже засада и тоже большей частью решается страхованием. Это всего лишь один инструмент, но это и есть распределение рисков.

После Первой мировой расслоение сильно уменьшилось. В царской России оно было просто циклопическим, там 100 семей владели чуть ли не девяноста процентами всего богатства страны, и самое главное – они не видели в этом проблемы. Вторая мировая тоже сильно уменьшила роль богачей в мире. Но в последние десятилетия расслоение нарастает, и с этим надо что-то делать. Похоже, что это естественный процесс.

Финансовый кризис 2008 года тоже возник из-за несовершенства финансовых институтов. Американские люди не смогли диверсифицировать свое владение недвижимостью, а те расовые негры, которые брали ипотеку, оказались в очень уязвимой ситуации из-за резкого обвала цен.

Есть у людей и проблемы с головой. Не все понимают, как работают те или иные механизмы, и люди без экономического образования[101]101
  Или просто тупые.


[Закрыть] делают идиотские ошибки и платят за них бомжеванием.

Одно из решений – дать правительству роль риск-менеджера. Сейчас многие государства управляют рисками, но раньше это было не так; до 19-го века это особо никому в голову не приходило.

Напомню ход истории. Первый пример – прогрессивный налог на доходы. Еще Адам Смит в 1776 году в своей книге «Богатство наций» предложил ввести прогрессивный налог – чтоб богачи отдавали более высокую долю своих заработков; это бы помогло снизить неравенство. Тогда Адам признал идею нежизнеспособной и написал, что это будет «налог на честность» – ведь нельзя точно определить, кто сколько зарабатывает. Может, он был прав, хотя мир неуклонно двигается к полному безналу и абсолютной прозрачности.

Надо понять, что налоги, например, финансируют бесплатное образование, а это отличный механизм перераспределения благ: ведь образование выравнивает людей, ну или хотя бы вытаскивает маргиналов из-под забора и дает им шанс.

В ЭТОМ СМЫСЛЕ, ОБРАЗОВАНИЕ – ЭТО ТОЖЕ ТЕХНОЛОГИЯ РИСК-МЕНЕДЖМЕНТА НА САМОМНИЗКОМ УРОВНЕ.

В 1940-х годах Милтон Фридман предложил негативный налог на доходы. Это вообще мегаидея, чтобы бедняки не просто не платили налог, но наоборот, получали деньги от государства. Тогда это было совершенно дикой концепцией, но сейчас некоторые страны начинают эксперименты с этой темой: Финляндия, Швейцария, в Канаде есть попытки.

В США на самом деле уже сейчас используется негативный налог. Если семья с детьми получает в год меньше 10к баксов, то им государство несколько тысяч приплачивает. Это риск-менеджмент, ребята. Это круто.

Но это не только лишь круто. Вы помните, что у каждой технологии риск-менеджмента есть проблемка: гады-обманщики. Так и с ними придумали, как бороться. Вместо того чтобы давать пособие, выдают вот этот отрицательный налог. Чтобы его получать, надо сначала найти работу и показать доход. И вот до какой-то планки получается так, что, если ты больше работаешь, ты и налоговый вычет получаешь больше. Очень умно. Это придумали в 1970-х, и сейчас в мире стараются как-то эту тему копировать.

Еще один способ управления рисками – это социальное страхование. В Германии 1880-х оно называлось Кранкен-Ферзихерунг, почти что заклинание для вызова Гитлера, но это всего лишь страховка на случай болезни. Она уже тогда была обязательная, а чуть позже ввели страховку от несчастных случаев на производстве, тоже обязательную для работодателей.

Они же придумали страхование от старости, по-нашему – пенсию. В 1889 году ее запустили, больше нигде в мире такого не было. В начале 20-го века английский премьер-министр Лойд Джордж поехал к фрицам и остолбенел – на улицах не было нищих! В Лондоне они там просто в каждой телефонной будке сидели и с Биг Бена обоссывали королевскую чету. Британцы скопировали тему, и весь мир скопировал.

ИДЕЯ СТРАХОВАНИЯСПУСТИЛАСЬ ОТ БОГАТЕЕВ К САМЫМ НИЗАМ И НАЧАЛА СЛУЖИТЬ ЛЮДЯМ.

И только в Америке до сих пор застрахованы не все, даже Обама не смог негров обеспечить страховкой, даром что он им родня. Есть, конечно, благотворительность, но вы сами понимаете, что там за объявления по энтернетам гуляют, как у Машеньки развивается пиздецома и надо всем миром ее спасти. В масштабах страны это совершенно не работает. И я сильно подозреваю, что даже в масштабах Машеньки это работает очень плохо.

Пособия они долго-долго крутили, и придумали, что сидеть на пособии можно максимум пять лет (а то там были семьи, которые поколениями на пособиях сидели), убрали выплаты не-гражданам, а талоны на еду стали выдавать только безработным и бездетным взрослым. Эти ограничения вводились не сразу, а только после того, как становилось понятно, что иначе люди начинают их максимально нагло подсасывать – вместо того чтобы работать. А пособия семьям с детьми заменили этим отрицательным налогом на доходы. Это и есть развитие финансов.

В 1841 году придумали закон о банкротстве. Слава яйцам, у нас теперь его тоже ввели. Кризисы случаются регулярно, и люди – даже не самые тупые (это-то и обидно) попадают в такую жопу, что страшно представить. Раньше можно было угодить в долговую тюрьму, сейчас вот полегче стало. А в 1978 закон стал еще более простым, и сейчас там по миллиону банкротств в год заявляется – даже больше, чем разводов. Тогда банкротство можно было заявлять каждые 6 лет, но в 2005-м подумали, что это что-то слишком жирно, и увеличили срок до 8 лет.

Я вам всю дорогу рассказывал про славную Америку и ее финансовую систему. Но в США живет всего 5 % мирового населения и при этом четверть мировых заключенных. Видимо, там не так уж все радужно. Хорошо ли зарабатывать много денег? Да хорошо, конечно. А правильно ли это? Хрен его знает. Думаю, что работать в финансах – это ок. Само по себе это не делает человека гандоном.

Поначалу в этой работе не будет ничего интересного, скорее наоборот. Если вы выпускник финансового вуза, вас возьмут на какую-нибудь позицию помощника аналитика или там в банк, скорить потенциальных должников. Читать анкеты, проверять кредитоспособность, штудировать десятки бухгалтерских таблиц, пока мухи перед глазами не залетают. Намного интересней работа в венчурном фонде – там оценивать нужно компании для инвестиций или поглощений, но фонды эти очень закрыты и попасть туда нелегко. Похожая тема с аудитом и консалтингом. Принцип работы там такой: «Эй, Петь, ты что-то совсем уже обнаглел – приходишь на работу в девять, уходишь в шесть! Совесть-то есть у тебя? Мы тут ночами пашем!» «Ребята, ну что вы, я же в отпуске». Зато солидная зарплата и перспектива.

Кто преуспел в этом мире? Вспомним опять про Билла Гейтса. Он крутой чел и при этом полный говнюк (а уж про Джобса и вспоминать страшно, тот вообще был моральный урод, хотя и гений). С другой стороны, он организовал самый большой в мире благотворительный фонд. И чего теперь, он хороший парень? У него дом стоит 200 миллионов долларов, а в зоопарке тигру не докладывают мяса. Понятно, что он живет на широкую ногу, но и отдал он 90 % своего состояния. А если бы он отдавал 90 % своих доходов, когда создавал Майкрософт? Да хер бы он что создал. Поэтому вопрос сложный.

Есть еще один чувак, вы про него вряд ли слышали, Мухаммед Юнус. Он получил докторскую степень в 1969 году в США, но в 1976-м зачем-то вернулся в родной Бангладеш – одну из самых бедных стран мира. И основал там банк – Грамин Банк, означает «деревенский банк». И начал выдавать ссуды беднякам, это называется «микрофинансирование». Типичная ссуда – это кредит женщине, которая дико бедна и нуждается в чем-то совсем простом, чтобы начать свой «бизнес» – типа, кредит на тележку под хот-доги. Оказывается, что с этой тележкой она вдруг сможет содержать целую семью. До этого никакие банки не думали о микрокредитах, а Грамин Банк вот подумал. Они и не планировали особенно денег-то зарабатывать, но получилось. И Юнусу за это вручили нобелевскую премию мира в 2006 году.

Вот примеры людей, которые занимались финансами. Казалось бы, молодой Мухаммед не отдавал 90 % своего капитала, но людям таки помог. Поэтому не стоит сразу всех финансистов клеймить и забрасывать калом. Вдруг что полезное сделают. Сейчас в мире богатства распределены ой как несправедливо.

Вот Билл Гейтс-то понятно, что сука: с каждым лаптопом покупать Виндоуз и Офис – не охамел ли он? Да и то в аутлуке емейл порой хер найдешь, или в ворде 10 страниц пропадает с концами, и пиздец, такое зло берет! Но не всем же на гитаре играть, в самом деле. Надо развиваться, мозг свой запаривать, учиться всему подряд и придумать какой-нибудь адский план, кем вы хотите стать, что сделать и как перевернуть мир. Необязательно при этом деньги раздавать направо и налево. Это успеется.

НЕ ЗНАЮ, ЗАХОТЕЛОСЬ ЛИВАМ СТАТЬ ФИНАНСИСТОМ ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯЭТОЙ КНИГИ. НАДЕЮСЬ,ЧТО НЕТ; ЛУЧШЕ Б ВЫКИРПИЧИ КЛАСТЬНАУЧИЛИСЬ – ЛЮДЯМЖИТЬ НЕГДЕ.

Но если вы хотя бы немного поняли из того, как устроен мир финансов, то и хорошо. Можно за это выпить.

Я уже.

Как появилась «хулиномика» и почему она такая

Финансами я увлекся сразу после института, хотя по образованию я маркетолог. Выяснилось, что работа в маркетинге не имеет ничего общего с фильмом «99 франков» (а во время учебы во Франции я представлял себе все именно так), поэтому я решил дико обогатиться и начал торговать на форексе. Прошел «обучение валютному дилингу» и стал оголтело месить ордера со своей тысячей долларов. Забегая вперед, депозит я-таки вернул, но только лет через пять – и больше на форекс не возвращался. Начал торговать на ММВБ (была у нас такая биржа раньше, очень неплохая, кстати), много читал и экспериментировал с разными стратегиями, коих опробовал, протестировал и даже разработал множество.

Получалось хорошо, знакомые и родственники начали давать денег в управление. Я нанялся работать в банк портфельным управляющим и там опять узнал много нового про все эти Блумберги, Рейтеры, РЕПО, маржинальную торговлю с обеих сторон, внебиржу, стаканы и вообще работу на деске среди умных и приличных с виду людей. Мы с коллегами занимались торговлей акциями для ПИФов, НПФов и портфелей ДУ. Ничего сногсшибательного, примерно 10 млн долларов в управлении, но опыт был классный.

Попутно я защитил диссертацию по интернет-занятости и тут меня ужалило уйти в «реальный» бизнес, к тому же и банк был близок к кончине. Хотя те, кто остался, не пожалели, и сейчас занимают весьма шоколадные места в красиво отсанированном учреждении.

О бизнес-проектах я расскажу в другой раз, а пока перескочим дальше – к преподаванию. Так как я кандидат наук (в военном билете гордо написано «экономист-водитель»), меня позвали преподавать на родной факультет в магистратуру. В аспирантуре я где-то пытался печататься и выступать на каких-то конференциях, но в целом, опыта в сфере образования у меня не было, и я решил поискать, что бывает. Потыкал в ted.com (всегда его дико котировал), в Курсэру и внезапно наткнулся на курс Роберта Шиллера из Йеля, который меня пленил живой и остроумной подачей материала. Несколько раз я пересмотрел его лекции и на их основе сделал свой курс, более приближенный к нашим грустным реалиям. По счастью, преподаю я на английском, так что даже переводить не пришлось. Два года я вел предмет по выбору, потом стандартный 26-часовой курс, потом мне дали дипломников, и я начал тренировать этих бездельников писать магистерские диссертации.

Попутно ко мне обращались знакомые за советами в области личных финансов, и я вдруг осознал, что друзьям я рассказываю материал в гораздо более доступной форме, чем студентам. На кухне под портвейн с использованием луркояза, контркультурных выражений, интернет-мемов и циничных шуток о женщинах и даже о мужчинах. Друзья (далекие от экономики) понимали все гораздо быстрее. Меня осенило: учебника финансов на человеческом языке просто нет. И я решил его написать – благо, массив материала у меня уже был.

За месяц непрерывной дичайшей работы я перелопатил свои лекции, и где-то месяца три уже в спокойном режиме сидел редактировал. Потом второй раз прошелся, и третий. Через год собрался с силами и написал 4 новых главы. Впрочем, редактура продолжается: «Хулиномика» с каждым днем все краше. Сейчас, правда, я исправляю только найденные читателями ляпы и опечатки, и их все меньше.

В конце 2017 года книгу издал «АСТ» и уже два раза допечатывал. Общий тираж – уже более 20 000 штук, около 4000 электронных продаж, ну и неизвестно сколько пиратских. Для начинающего писателя это очень удачный старт. Бесплатную часть скачали примерно 100 тысяч человек, а может и больше – их уже не считаю.

Я раньше увлекался фантастикой и до сих пор считаю, что это самый важный жанр литературы, хотя прочитал хуеву тучу классики. Рецы на книги я собираю, можете найти по QR-коду ниже, как и мои рассказы (есть пара занятных). Просто лавры Стивена Кови меня не прельщают, а вот Стивена Кинга – да.

Но пока буду писать об экономике. В конце 2018-го я закончил новую книгу под названием «Жлобология. Откуда берутся деньги и почему не у меня». Почитайте, там тоже интересно.