Текст книги "Икона зверя. Подземная река"

«…боятся опять же потому, что среди народа ходит мнение, что 8-й Вселенский Собор будет собором антихриста» [35] (с. 123).

Хорошо хоть сообщил, а то б мы не догадались. Ведь еще Лжедмитрий предлагал его провести:

«Если было семь соборов, то отчего же не может быть и восьмого…» [130] (с. 308).

Но и в отношении иноверцев Лжедмитрий был полностью солидарен с Зиноном:

«Зачем вы презираете иноверцев? Что же такое латинская, лютеранская вера? Все такие же христианские… И они в Христа веруют» [130] (с. 308).

Вот еще когда нам пытались навязать экуменизм. Так что Зинону, прежде чем высказываться за проведение восьмого Собора, хорошо было бы все-таки знать русскую историю.

Но кошка свинье не товарищ! Потому наше Православие мы никогда не смешаем с какой-либо ересью. Ведь если смешаем, то сами превратимся в свиней.

А вот какой этому лжеархимандриту от нас будет ответ. Настоящие православные люди считают:

«…что полнота кафолической церкви – это Церковь Православная, Восточная, все остальные – еретики, заранее обреченные на геенну огненную, и говорить с ними не о чем» [35] (с. 130).

Не о чем говорить и с изображающим зверя экуменистом Зиноном (Теодором) – ведь его ересь воззрений полностью теперь и изобличает им графически изображаемую сущность: антихриста.

Между тем именно о физическом сходстве всех этих «Высоцких» некогда говорил и протоиерей Григорий Дьяченко:

«Антихрист же… будет никем иным, как человеком <…> [1 Фес 2, 3], похожим на всех предшествующих ему из людей же антихристов [1 Ин 2,18]» [118] (с. 351).

Потому-то они все так удивительнейше и похожи на изображение с Туринской плащаницы. И, судя по всему, грядущий в мир предвестник конца времен будет их полный двойник. Потому-то люди, не ведающие о настоящем облике Христа, так удивительно легко поклонятся раскопанной Грабарем со компанией этой иконе, изображающей лжехриста.

А вот что мы знаем об отношении русского человека к их еретическому католичеству, с которым предлагает объединяться Зинон Теодор. С Софьей Палеолог папа прислал своего легата, который:

«…святым иконам не поклоняется и креста на себя рукою не кладет. Все это было не по нашему обычаю и чину» [170] (с. 118).

Вот как отреагировал митрополит Филипп на вопрос Великого Князя: следует ли впускать его в Москву?

«Не можно тому быть! Не только в город войти, но и приблизиться ему не подобает. Если позволишь ему так учинить, то он в вороты в город, а я в другие вороты из города выйду. Не достойно нам того и слышать, не только видеть, потому что возлюбивший и похваливший чужую веру, тот всей своей вере поругался» [170] (с. 118).

«Древлеправославие» от Филарета

Так чем же является вероисповедание, столь ярко расхваливаемое модернистами от Павла Флоренского и Грабаря до Теодора Зинона и Николая Рериха включительно? Может и впрямь: правы они?

Определяем: откуда вообще появилось это странное двоеверие на нашей некогда Святой Руси, с незапамятных времен именуемой подножием Престола Господня.

«”Во время крещения Руси в конце X века у греков существовало два устава: Студийский и Иерусалимский, связанный с именем преп. Саввы освященного. В Константинополе имел распространение сначала Студийский устав, который и перешел на Русь» [149] (с. 67).

И вот каким являлось перстосложение на молитве после внедрения на Руси в конце X в. князем Владимиром Студийского устава. Используемое старообрядцами:

«…двуперстие некогда существовало и у самих греков, от которых оно вместе с принятием христианства и перешло к русским» [149] (с. 293).

Смотрим, что же это за устав, взамен в это время у нас существующего (в Киеве и Новгороде задолго до официальной даты нашего крещения во множестве имелись православные храмы), перешел на Русь во времена реформации, проведенной князем Владимиром:

СТУДИЙ(СКИЙ) – обожествленное двуличие, одурманивающее сей мир.

Затем, в эпоху Андрея Боголюбского, что будет подробно рассмотрено далее, этот устав заменяется Иерусалимским. Но с убийством Великого Князя вновь возвращается как Студийский устав, так и связанное с ним двуперстие. А слишком смутные сведения о князе Владимире позволяют историкам, которым прекрасно известно о Крестном Знамении эпохи Андрея Боголюбского, об изменении в русском богослужении ко временам нападения на нас татаро-монгольской орды заявить, что:

«Обычай старообрядческий, т.е. осенения себя двумя перстами и соединения большого перста с двумя последними, появился в России не ранее 13-го века» [32] (с. 269).

На сколько же такой обычай оказался «удачен» следует также обращаться вновь к нашей истории – он не защитил наши святыни от поругания ввалившейся к нам безчисленной безбожной орды.

Но не все так безнадежно плохо. Научившись на нашем горьком опыте, к счастью, кое-где начинает приходить понимание – в чем была ошибка попавшей под басурманское ярмо Древней Руси. Потому:

«“…все большее распространение в Византии стал получать и Иерусалимский устав, ставший к началу XIV века там повсеместным…” (Водовозов Н.В. История древней русской литературы. М., 1986. С. 352)» [149] (с. 67) [149] (с. 67).

А со сменой устава и бытовавшее ранее двуперстное крестное знамение:

«“…заменили трехперстным” (Зеньковский С.А. Русское старообрядчество: духовные движения XVII века. М., 1995. С. 175)» [177] (с. 368).

«“В этом и была одна из причин разницы в богослужебной практике русских и греков” (Водовозов Н.В. История древней русской литературы. М., 1986. С. 352)» [149] (с. 67).

А ведь именно оттуда и именно в середине XIV века, когда Иерусалимский устав там зафиксирован в качестве повсеместного и когда Крестное Знамение там становится трехперстным, митрополитом Алексием и был доставлен истинный лик Христа, списанный с Убруса. Мало того, там же была им получена и Русская митрополия. И, понятно дело, раз митрополитом он назначается греками, то и Крестное Знамение, наряду со списком с Убруса, он мог везти на Русь лишь то, которым в то время крестились его духовные руководители. А крестились они в ту пору, что мы выяснили, троеперстием.

Вот еще подтверждение:

«“В XIV в… в Русской Церкви начинается постепенный переход от Студийского Устава к Иерусалимскому” (Матфей (Мормыль), архим. Литургические традиции Троице-Сергиевой Лавры//Богословские труды. М., 1989. №29. С. 196)» [177] (с. 460).

И если Студийский устав, что занес к нам князь Владимир, был связан с двуперстием, то Иерусалимский Устав, что и естественно, обязан был исправить нам внедренную ошибку.

Иными словами, до воцарения князя Владимира, притащившего на Святую Русь идол Перуна, нашим Крестным Знамением являлось троеперстие. Именно по этой причине проблема впоследствии произошедшего раскола, как это теперь ни покажется странным, связана с тем темным моментом нашей истории, после которого Русь официально принято считать православной.

А вот как объясняется тот странный вроде бы и двуперстный жест, которым в православных храмах благословляют батюшки свою паству и который обычно сбивает с толку в данном перстосложении не разбирающегося человека – ведь создается впечатление, что святые с икон нас благословляют по старообрядчески:

«…указательным перстом буква “И”, великосредним – “с”, большим и безымянным, положенным один на другой, – “Х” и мизинцем – “с”… так благословлять славянскими литерами заповедал Сам Христос…» [150] (с. 56–57).

Это произошло в тот знаменательный момент:

«…когда Он возносился на небеса…» [153] (с. 330).

Над чем и ерничают старообрядцы:

«…таким национальным перстосложением Он благословил своих апостолов-евреев (см. книгу “Жезл”)… » [150] (с. 56–57).

Что ж, здесь рассуждения апологета старообрядчества Ф.Е.Мельникова, как это ни покажется теперь странным, слишком не далеки от истины. Апостолы, что выясняется, исключительно на славянском наречии всегда и изъяснялись (см.: «Противостояние. Имя Бога»). Потому и титлы наши не выглядят здесь чем-то таким инопланетным, хоть и полностью схожи они с заглавными буквами греческими. Но здесь все просто: на основе этих титл и составлялся Кириллом и Мефодием (а возможно еще далекими их предшественниками) алфавит (кириллица или глаголица), которым затем воспользовались наши русские миссионеры для просвещения эллинов и латинян азам грамотности. Той самой, которой они так кичатся теперь, перевернув историю с ног на голову. Потому Мельникову, считающему себя эдаким «продвинутым» ученым, хочется над неким таким невежеством наших церковных иерархов позлорадствовать:

«…тогда как всякому грамотному человеку известно, что тогда, при Христе, не существовало ни славянского языка, ни самих славян» [150] (с. 57).

Может, самого Мельникова тогда и не существовало, но славяне, как выясняется, упали вовсе не с Луны. Но прекрасно проживали себе на нашей грешной земле и в снах своих самых кошмарных не ведая, что какая-то там такая ерманового образца «наука» их единым своим росчерком пера с лика планеты удалит. Потому, как и в ветхозаветные времена, кто-то же славил Бога. Причем, славил не хананейской или эллинской мовами, что теперь окончательно выяснено. А исключительно тем СЛОВОМ, которое дал человеку Бог (см.: [198]).

Но хоть существование уже во времена пришествия Христа своему народу нашей буквенной письменности и выглядит несколько не привычно, здесь следует обратить внимание на тот факт, что появление славянских букв на наших святынях обнаруживается все в более древние времена, нежели те, когда эти литеры, по общепринятым сегодня понятиям, якобы изобрели Кирилл и Мефодий. Ведь совсем не исключено, что Бог Слова Сам даровал апостолам возможность просвещения языков древнейшим на земле СЛОВОМ. И для этого даровал им буквенный алфавит для просвещения язычников: эллинов и латинян. Чем, судя по путешествиям апостолов, им и посчастливилось воспользоваться во время своего посещения этих стран.

А что если вышеописанный благославляющий знак, некоторыми ошибочно принимаемый за двуперстное сложение пальцев, озвучить изъятой Г.С.Гриневичем из небытия нашей древнейшей на земле рунической письменностью?

Смотрим в таблицу славянских рун, находящуюся в приложении:

1) наше «И», отображаемое указательным пальцем, полностью совпадает с руническим написанием этого звука;

2) буквы «С» (указательный палец и мизинец) соответствует руне «СЬ».

В свете нами определенного следует теперь несколько уточнить букву, поименованную Мельниковым буквой «Х».

Смотрим в таблицу Гриневича. Звуку «ХЪ» соответствует руна, похожая на заглавную букву «К». Тождество крестьянин=христианин ставит тождество звуков «К» и «Х», относящихся к имени нашего Бога. В таблице Гриневича эти звуки вообще тождественны и оба отображаются в виде нынешней буквы «К».

Смотрим на русские иконы, чтобы убедиться в правильности нашего логического построения. На чудотворной иконе [151] (с. 112) Серафим Саровский большим и безымянным пальцами отображает руну «К», соответствующую звучанию «ХЪ» (или «КЪ»).

То есть вся фраза, состоящая из титл ИСХС (в виде рун – ИСЬКЪСЬ), озвучивается:

И-СЬ-ХЪ(КЪ)-СЬ – Богом взращиваемые через крестные страдания души, уготованные для Жизни Вечной.

То есть наши древние руны четко указывают на смысл заселения Земли человеком.

Теперь разбираем не по титлам, а полностью переводим все считываемые нами звуки. Ии(е)сус Христос.

Вот что должно означать окончание – ОС:

«Осоу = сокращенное слово государь…» [32] (с. 392).

ОС – ос(м):

«Крест восьмиконечный есть крест совершеннейший в том смысле, что он полностью представляет собою Крест Голгофский, на котором был распят Христос» [150] (с. 73–74).

В семантическом же отображении имени нашего Бога при еще более подетальном разборе звуков заложенная в них сила только увеличивается:

КИРЕСТ-ОСОУ – суть русской речи энергии – высокая степень усовершенствования души.

То есть ее взросления (Подробно: «Противостояние. Слово – оружие Русы»).

ИЙЕ-С-УСТ – суть скорости усовершенствования Богом земного сознания.

Иисус – Ие(Бог) с уст: «ДА БУДЕТ МНЕ ПО ГЛАГОЛУ ТВОЕМУ» [Лк 1, 38].

Таким образом, выясняется, что с целью воплощения Слова на нашей грешной Земле неясностей более не имеется:

1/ спелое зерно собирается в житницу;

2/ взросшие плевелы будут преданы огню.

Вот что о крестном знамении сообщается святыми Земли Святорусской.

При беседе с бывшей старообрядкой Серафим Саровский задает вопрос:

«“А были ли у тебя из умерших родные, которые молились двоеперстным крестом?” Та ответила: “К прискорбию, у нас в роду все так молились”. “Хоть и добродетельные были они люди, – заметил о. Серафим, пораздумавши, – а будут связаны: св. Православная Церковь не принимает этого креста” (Чичагов Серафим, архимандрит. Житие Серафима Саровского. С. 71–72)» [150] (с. 64).

Из иных рассказов о нашем самом почитаемом среди русских святых сообщается, что Серафим Саровский складывал старообрядцам руки троеперстно, показывая, как требуется осенять себя Крестным Знамением. И если кто-то и по сию пору пытается в истинности данного утверждения хоть на мизинец усомниться, изобретая свою отличную от общепринятой на эту тему версию, то должен при этом учесть, что к знаменитейшему на весь мир старцу ежедневно выстраивалась очередь, доходящая до пяти тысяч человек. То есть практически вся Россия тех времен была ознакомлена во всех подробностях вероисповедания старца, духовно окормляющего величайшую во всем мире Державу.

Но ничуть не меньшими людскими потоками, куда стекалась со всей огромной страны Православная Русь, отмечен и другой наш святой чудотворец – Иоанн Кронштадтский. И к нему людские потоки, что также следует отметить, являлись нескончаемыми. И лишь по той же самой причине, по которой около столетия назад выстраивались нескончаемые очереди перед скромным отшельническим скитом Серафима Саровского: всем хотелось получить свою частицу Благодати, которую щедро раздавали святые верным чадам Русской Церкви. И хула на Иоанна Кронштадтского со стороны старообрядцев возведена все по той же причине: им никак не хочется признавать своих заблуждений. Ведь редактируемый им журнал сообщал:

«“Нельзя не пожалеть о тех коренных русских православных людях которые по крайнему своему невежеству крестятся двуперстно. О них Господь сказал: «Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много» [Лк.12:47] (Кормчий. 1903. ? 32. С. 378)» [150] (с. 64).

Такое суждение о заблуждениях в принятой обрядности, причем – от святого, не всем нравится. Потому им хочется не верить, что люди толпами шли к величайшему подвижнику Земли Русской не по собственной глупости и серости, но в полной уверенности, что наверняка получат требуемое. И получали: кто исцеление от неизлечимой болезни, кто цель своего жизненного пути, которым надлежало следовать, и предсказания, которые затем во всей точности сбывались, кто, по молитвам батюшки, был обрадован рождением ребенка, которого долго ждали в бездетной семье и т.д., и т.п. Уверив себя, что правда лишь у них, объявляют о своем неверии в чудеса, творимые на могиле Ксении Петербуржской и Матроны, не верят в целый сонм новопрославленных святых мучеников, революционными властями вмороженных в лед, расстрелянных, заколотых штыками, люто замученных в пыточных камерах чрезвычаек.

Так что будь они тысячу раз правы, при определении верности ими исполняемых обрядов, ими исполняемые дела говорят обратное: в сегодняшнюю борьбу уже практически ушедшей в подполье истинной Русской Церкви против сил зла, в том числе и против изменнической деятельности МП, они привносят своей кипучей деятельностью даже много более вреда, чем представители западных сект, в невероятном множестве сегодня расплодившиеся на теле погибающей России. И все потому, что они склоняют к своим заблуждениям не приверженностью к нововведениям, что сулят перечисленные секты, но, напротив, к возвращению к неким таким якобы некогда позабытым канонам, которые де единственными и способны сейчас привести ко спасению русского человека, оставшегося без своих храмов, в которых теперь хозяйничают экуменисты-обновленцы. Потому разбор раскола русского вероисповедания XVII в. требуется произвести наиболее тщательно. Причем, с помощью сведений, любезно предоставленных самими апологетами староверчества. И верность самих этих доказательств как прекрасно видна из уже разобранного материала, так не менее четко будет определена еще и впереди.

А вот что творится сегодня в нашей церковной среде:

«Ожидовленная верхушка Русской Православной Церкви Московского Патриархата простым русским священникам не доверяет до той поры, пока те не погрязнут в грехах сребролюбия, доносительства, пьянства, блуде и как вершина всему – содомии, пока на них еще не собран компромат, который позволил бы включить их в свое отступническое стадо. Вот почему, если в Москве или Московской области служит русский священник, то это в лучшем случае украинец откуда-нибудь с “западенки”, а если русский – то лучше с ним не говорить о воскресении Святой Руси, о царе Иоанне Васильевиче, или грядущем русском царстве по пророчеству Серафима Саровского. Хороших же священников быстро охают и обвинят в чем угодно, лишь бы удалить на окраины или вообще отстранить от службы… В других крупных городах, та же история, что в столице и ее окрестностях…» [175] (с. 14).

Но такое, как выясняется, вовсе не в новинку. Ведь аккурат к 17-му году все теми же силами была прекрасно подготовлена почва для свершения этой «пролетарской» революции ни кем иным, как царскими попами – Иудами, чья судьба быть уничтоженными кликой, с их же помощью захватившей власть в стране:

«…революцию, в принципе, подготовило священство. Их взгляды по отношению к царю, то есть к упразднению монархической власти в России, совпадали, оказывается, с первой главной целью революционеров…» [175] (с. 14).

А целью являлось ни много ни мало, как свержение Царской власти и смена ее модным западным конституционным демократическим режимом. А потому:

«…уже в 1913 году Синод постановил не вынимать на Литургии частицу за Царя и Восточных Патриархов и предложил не читать молитву о здравии Государя… Так почти сто лет назад, на уровне святейшего Синода было совершено предательство Святого Царя Искупителя Николая Второго. Но перед этим был совершен известный поход в Святую Гору Афон. Поход этот известен в истории как “погром монахов-имябожников”. Совершилась эта хула на Имя Божие после того, как не стало преподобного Иоанна Кронштадтского, который всегда говорил, что “Имя Божие есть Сам Бог”» [175] (с. 58).

И это, к сожалению, так. Ведь собравшийся буквально через несколько дней после ареста масонами Николая II священный синод стопроцентным своим составом высказал свою полную лояльность захватившему тогда власть революционному Временному Правительству.

А вот какова сама механика сегодня уже во многом произошедшего действа по введению мерзости запустения в русские храмы:

«…отнимут навсегда у народа “Поместный собор”. Потом сократят службы, подменят книги служебные, “прочипируют” все иконы, патриарх съездит в какую-нибудь католическую страну под видом приложиться к какой-нибудь значительной святыни, и будет там служить вместе с ними, а потом скажет, чтобы все народы России жили в единстве для мира во всем мире и т.д. Все, что не успело впопыхах революционное священство еще накануне революции, они доделают сейчас… Придет время, когда будут служить в католических храмах православные священники, а в православных – католики. И тайно будут думать, как устроить приезд римского понтифика в Москву» [175] (с. 18–19).

А братания с иноверными вот уже в течение нескольких лет происходят на наших глазах: гнилая церковная верхушка, у которой лишь доллар бог, легко идет на поводу у узурпировавшей власть в стране масонской тайной власти. Потому эта давно ставшая традиционной продажность все никак не прекращается даже после падения режима, семидесятилетие узурпировавшего власть в стране. Потому и сегодня красные попы столь целенаправленно тянут обманутую ими паству под топор резников, спрятавших свои истинные звериные личины за всемирным советом церквей.

Но впадать в панику не стоит – тому надлежит быть: о том предсказано и предсказания сбываются.

Но пусть останется от России хоть один уезд, одно село; и оттуда пойдет Русская Земля.

Доводить до уезда, судя по всему, все же не стоит. Но вступить в своего рода раскол с иноверными, то есть находящимися в рядах клира Русской Церкви экуменистами, давно пора. Ведь в гуще козлищ в рядах высшей иерархии РПЦ, на сегодняшний день бойко торгующих своего рода индульгенциями на благословение, имеются, хотелось бы в это верить, люди, чья предначертанность послужить спасением от иноверных, променявших закланного жидами Агнца на золотого тельца.

Имеется предсказание, что Русскую Церковь в последние времена возглавит архиерей с Афона.

А сегодня ее возглавил Кирилл – практически глава экуменического движения в нашей стране. Вот что в качестве компромата находим у него и его команды:

«…выезжали за рубеж и выполняли задания руководства КГБ агенты, обозначенные кличками “Святослав”, “Адамант”, “Михайлов”, “Топаз”, “Нестерович”, “Кузнецов”… Характер исполняемых ими поручений свидетельствует о неотделенности указанного Отдела от государства, о его трансформации в скрытый центр агентуры КГБ среди верующих… В отчетах 5 управления КГБ СССР по линии издательского отдела постоянно упоминаются агенты “Аббат” (из иерархов) и “Григорьев”, часто ездившие за рубеж и, очевидно, занимавших (занимающие) высокие посты в данном учреждении» (http://ortodox.land.ru/talibanstvo.htm).

Так кто же это все такие? Как звучат их настоящие имена и фамилии?

Вот кем является, например, агент «Михайлов»:

«…глава отдела Внешних Церковных Сношений МП митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл» (Бюллетень «Прямой путь», N 1–2, 1992 г.)» [174] (с. 274).

Вот где засветился наш нынешний глава РПЦ!

Но и его окружение состоит из работников все тех же органов:

«…агент “Адамант”, сиречь митрополит Ювеналий (Поярков – ред.), согласно обнаруженным документам КГБ, вместе с другими иерархами Московской Патриархии и руководителями других конфессий в бывшем СССР был удостоен грамоты КГБ СССР “за многолетнее сотрудничество и активную помощь органам госбезопасности” “1985 г., л. 51. Подготовлены записки в КГБ СССР о поощрении агента «Адоманта». Шугай. В.И. Тимошевский”. Раскрыта и агентурная кличка другого видного церковного агента КГБ – “Аббат”. Эта кличка принадлежит Высокопреосвященному Питириму, Митрополиту Волоколамскому и Юрьевскому.

В еженедельнике “Огонек” был разоблачен “агент Антонов” – митрополит Киевский Филарет (Денисенко) (ныне – “Патриарх Киевский и всея Украины” – ред)» [174] (с. 274–275).

Алексий II Ридигер, напомним, – агент «Дроздов». Потому-то и чудеса от него могли происходить лишь ложные – и никакие иные. Потому и его коллегам, имеющим такие же клички, третьи имена, положено если и творить чудеса, то лишь такие же, какие творил Ридигер в церквях, подвергшихся мерзости запустения, – ложные!

Так что ж, будем продолжать и дальше выслушивать восхваления к предавшим Церковь экуменическим структурам МП или раз и навсегда порвем с ними отношения и не просто отойдем в сторонку, но вступим в борьбу за возврат наших святынь, отобранных у нас чекистскими резниками?

А время не ждет: турникеты опутывают Москву, словно зазевавшуюся букашку, все надежней; введение электронных денег не за горами – рынки стонут и разваливаются от непосильного налогового ярма (уже продавцы, а не покупатели, после расчета за купленный товар, униженно говорят: «спасибо»); чипизации, втихомолку, начинают подвергать представителей силовых структур, вслед за американскими безпризорными и московскими собаками явно рискующими получить число рвущегося в мир зверя…

Так где ж следует искать выход из создавшегося положения?

Он на поверхности. После нашего тщательного определения, кто есть кто, становится очевидным лишь единственный вариант: уход церковных приходов, сохранивших себя от нынешних нововведений, под власть архиерея, не запятнавшего себя связями с иноверными. Лишь такой вариант обезпечивает уход стремящихся к воссозданию Святой Руси людей из подчинения все далее скатывающихся в экуменизм главенствующих церковных структур МП РПЦ.

Если же этого нам сделать не удастся, то готовьтесь к единственно оставшемуся варианту (см.: [201]: в домашних тапочках и по сугробам…

Между тем на сегодняшний день в расколотой нашей Церкви так все еще и продолжается разброд и шатание – все больше людей перестают посещать храмы МП: кто-то ушел в катакомбники, кто-то перешел в синод Диомида, кто-то порешил искать истины в староверчестве, а кто-то, например, под Пензой, уже испытал режим на прочность попыткою ухода в пещеры.

Но чтобы все ж попытаться как-то объединить русских людей, ловко отгороженных друг от друга спрятанными от нас временем какими-то теперь утерянными нововведениями, продолжаем искать причины, породившие то страшное предантихристово явление, которое именуется расколом.

«“Корни раскола приходится искать в очень отдаленных глубинах русского прошлого. Зачатки его, можно сказать, таились во всем строе Русской церковной жизни, как он создался после принятия христианства Владимиром Святым” (Князьков С. Как начался раскол Русской Церкви. Б.г. С. 4)» [152] (с. 12).

А вместе с новым греческим уставом, внедренным князем Владимиром взамен существующего до этого, перешла на Русь и бытовавшая в ту пору у греков форма перстосложения. Вот что сообщает по этому поводу Н. Каптерев – апологет старообрядчества:

«…за полвека до принятия русскими от греков христианства Константинопольский патриарх вместе с другими греческими епископами, желая обратить в православие яковитского патриарха Иоанна VIII и его спутников, торжественно потребовал от них на соборе, чтобы они крестились не одним перстом, а двумя… Ясное дело, что в начале XI в. как сам Константинопольский патриарх, так и другие греческие иерархи в крестном знамени употребляли двуперстие, которое они и считали истинно-православным перстосложением, вопреки монофизитскому одноперстию (Каптерев Н.Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович. Т.1. Сергиев Посад, 1909. С. 56)» [177] (с. 269).

Но крещена была греками в конце X в., что куда как более походит на правду, вовсе не Русь, но лишь языческая дружина князя Владимира. Простой же народ как и до того имел троеперстие, так оставался верен своему Крестному Знамению и впоследствии. Русские люди, искони грамотные поголовно и прекрасно знающие свою историю:

«…стройным хором подтверждают, что троеперстие искони было присуще русским, и в недоумении разводят руками: “Не знаем, откуда только на Руси появился этот странный обычай креститься двумя перстами?”» [177] (с. 270).

И удивляются лишь по той весьма обыденной причине, что у нас, среди простолюдинов, такого странного обычая никогда и в природе не водилось. Да, официально церковноначалие периодически принимало решение креститься двумя перстами. Но что с того? Наш испокон веков поголовно грамотный народ так просто с пути истинного своротить было не возможно. Потому, несмотря на верхушку, периодически увлекающуюся модами Запада, простой народ продолжал осенять себя Крестным Знамением так, как делали это его далекие пращуры еще со времен крещения Андреем Первозванным, а, может быть, и еще раньше – со времен крещения Иоанном Крестителем в водах Иордана.

Старообрядцы же, в чем, собственно, и стремятся нас уверить, свою непохожую на нашу обрядность имеют от греков. Но по этому поводу с ними никто спорить и не собирается:

«Профессор Московской духовной академии Н.Ф. Каптерев в своих капитальных трудах …доказал, что все те обряды, чины и уставы, которые Никон или переправлял, или совсем отменял как погрешительные и даже еретические, не заключали на самом деле ничего противного православной вере и церковным установлениям и вошли в Русскую Церковь не от еретиков или раскольников, а были приняты ею от греков при самом начале христианства на Руси» [153] (с. 41).

То есть в момент принятия Студийского устава. Вот в чем, как выясняется, вся проблема: в странности вероисповедания, навязанного нам во времена правления развратника и душегубца, приносящего кровавые жертвы Перуну, – князя Владимира.

Далее будет досконально рассмотрена как сама личность «крестившего» давно крещеную Русь князя, так и всплывающая атрибутика этого странного крещения, доставшаяся нам в перстосложении, иконописи, церковной архитектуре и т.д.

А пока выйдем на тот противоречивый период, когда в нашей стране правил грозный для врагов России Царь – Иоанн. Вот что сообщается о соборе, который волевым порядком предписал всему народу, после побед над татарами вновь вернувшемуся к троеперстию, сменить наше Крестное Знамение, заповеданное апостолами, на некогда таким же волевым способом введенное князем Владимиром двуперстие. Вот что на эту тему пишет русский священник:

«“воссташа таинственно проклятии армени: и тако вкрадшееся в православие наше, егда в лета благоверного царя и великого князя Иоанна Васильевича, всея России самодержца, и превнесше злобныя своея ереси злосмрадное учение, и ввергоша е в рекомый Стоглав…” (Игнатий митрополит Сибирский и Тобольский. Послания. С. 89)» [152] (с. 55).

К этому собору, утвердившему в качестве непреложной истины еще во времена митрополита Алексия отвергнутую ошибку, приложил руку и выпущенный под конец жизни из кутузки еще самый первый перекройщик наших книг под греческие образцы – Максим Грек. Но не только сомнительными переводами, за что и отсидел под замком полжизни, отмечена импортированная им в нашу страну ересь:

«…Максим Грек… осмеливался сомневаться в святости Пафнутия Боровского (учителя и наставника И. Волоцкого…)» [168] (с. 36).

Иосиф же Волоцкий более всего известен как самая центральная фигура в среде борцов с ересью жидовствующих. И вот еще в чем заключалось принесенное к нам на Русь противником наставника Иосифа Волоцкого вероисповедание:

«…двоеперстию учил известный преподобный Максим Грек» [153] (с. 112).

А раз в конце XV начале XVI вв. еще только учил, то становится совершенно очевидным, в дополнение к нами уже отысканному, что как во времена победоносной Куликовской битвы, так затем и во времена победоносного же «Стояния на Угре» русский человек имел на вооружении исключительно троеперстное Крестное Знамение.

И, похоже, что исключительно с проблемами в неправильном определении вероисповедания, чему мы могли быть обязаны каким-то иноземным нововведениям Стоглавого собора, следует видеть неудачи Ивана Грозного в Ливонской войне. Здесь же следует искать и корни бездетности его сына. Ведь исключительно этот недуг, обычно поражающий людей не без наличия на то причин, послужил поводом для начала всех случившихся впоследствии нестроений.