Текст книги "Россия – щит Антанты"

А. Олейников
Россия – щит Антанты

© ООО Издательство «Питер», 2015

Предисловие Николая Старикова. О том, как щит был предательски разрушен

Первая мировая война до сих пор является практически неизвестной широким массам российской общественности. Войну с Наполеоном у нас знают куда лучше. Виной тому трагедия русской смуты, что в ходе мирового конфликта охватила Россию. Гражданская война и ее ужасы заслонили от нас героизм русского солдата, который на полях Великой войны защищал «Веру, Царя и Отечество».

Говорить, что такое отношение к героям Первой мировой несправедливо – значит не сказать ничего. Только в последнее время в нашей стране стали появляться памятники, посвященные той героической и трагической эпохе.

Почему так важно разобраться в битвах этой войны, что отстоит от нас на одно столетие? Потому что в ней мы найдем ответы на вопросы, которые помогут прояснить дальнейшие события в России.

Почему союзники России по Антанте не восстановили после своей победы территорию своего русского союзника и его государственность? Разве так поступают настоящие союзники? Отчего Россия, за которую мир с Германией в Бресте подписали большевики, не была представлена на подписании мирного договора в Версале никем? А Румыния, которая также заключила с немцами свой сепаратный мир, была туда приглашена даже раньше России? Почему румыны забрали себе российскую Бессарабию, хотя в войне мы воевали на одной стороне?

Вопросов может быть очень много. Книга А. Олейникова «Россия – щит Антанты» поможет каждому разложить Первую мировую войну «по полочкам» и понять, что решающий вклад в общую победу внесла именно русская армия.

Сильная сторона данной книги – это подробный рассказ обо всех военных операциях, оценка достижений и потерь нашей армии в той, невиданной по силе и ужасу, войне. Первая мировая – это страшный дебют не только самолетов и дирижаблей, но также танков и пулеметов. И отравляющих газов, которые не решился использовать во Второй мировой даже Адольф Гитлер. Возможно, потому что боялся их ответного применения, а может, потому что, будучи ефрейтором немецкой армии, был в 1918 году отравлен ядовитыми газами сам.

Эта книга о Первой мировой войне, о ходе боевых действий. И она не рассказывает о генезисе той войны, о том, кто и зачем ее организовал. Не говорит книга и о последующих событиях смуты и революции. Это и понятно – в рамках одного произведения невозможно охватить все.

Но тому, кто хочет понять Первую мировую, понять странное поведение союзников России по Антанте, нужно знать политическую подоплеку того, что произошло тогда.

Она такова.

Британская империя столкнула между собой двух своих конкурентов – Германию и Россию, чтобы остаться главной доминирующей силой.

В то время как Россия боролась за победу над Германией, Австро-Венгрией, Турцией и Болгарией, союзники старались ослабить Россию и Германию. Их задачей была не скорейшая победа над врагом, а затягивание конфликта с целью ослабления Берлина и Петрограда. Чтобы потом вызвать революцию, свергнуть монархов, а сами страны ввергнуть в хаос. «Претерпев военные лишения и возложив свой весомый вклад на алтарь общей победы Антанты над германским блоком, Россия так и не попала на “пир победителей”. Кровь лучших солдат и офицеров, напряжение экономики, смена социальной формации и политического режима – все оказалось зря», – пишет автор книги, который, не вдаваясь в политические вопросы и уделяя внимание лишь военным, затрудняет понимание причин русской трагедии 1917 года. Но зато о ВОЙНЕ А. Олейников написал совершенно исчерпывающе. Сложно что-либо добавить – четкая и ясная хронология сражений и описание постоянно «странного» поведения наших союзников.

«Успехи русского оружия на Кавказе встревожили англичан, которые уже предвидели захват русскими Константинополя. С целью опередить союзника английский Высший военный совет решил приступить 19 февраля к Дарданелльской операции», – пишет автор. На практике это означало, что без уведомления России англичане и французы ВДРУГ решили высадить десант у турецких проливов. Цель – захватить их раньше русских, по крайней мере сделать невозможным их захват со стороны России.

А до этого было затягивание вступления Франции и Англии в войну, после того как Германия уже объявила войну нам. Потом «случайный» прорыв благодаря англичанам через проливы в Турцию немецких боевых кораблей «Гебен» и «Бреслау», на которых сразу подняли турецкие флаги. Через несколько месяцев эти корабли уже стреляли по Севастополю, и Россия получила фронт на Кавказе против Турции. Далее вступление в войну на стороне Антанты других стран, каждое из которых лишь… ухудшало положение русской армии. Мы оказывались вынужденными спасать не только Париж осенью 1914 года ценой гибели армии генерала Самсонова, но и Италию, и Румынию ценой удлинения фронта и потери стратегических резервов.

Мы должны знать, что произошло в 1914–1917 годах с нашей страной, армией и народом. Знать, чтобы снова не повторить ту ошибку, которая была совершена царем и его окружением. Россия пошла защищать братьев сербов, в итоге потеряв свою собственную государственность и растеряв земли, которые наши предки собирали веками. А сербы по итогам войны получили Югославию. Которую в свою очередь потеряли, когда перестали быть нужными англосаксам.

Бережное отношение к России, бережное отношение к русскому солдату – вот главный урок Первой мировой войны. Ведь Февраль 1917 года, будучи классической «цветной» революцией, смог случиться только на фоне ослабления государства в страшной войне. Не было бы войны – не было бы и революции, и гражданской войны.

Вот почему нашим геополитическим противникам война была очень нужна…

Введение

Вооруженное противоборство между Россией и странами Четверного союза (германского блока) в период Первой мировой войны 1914–1918 гг., а также российский вклад в победу над Германией и ее союзниками – одна из интереснейших страниц истории. Однако она изобилует белыми пятнами и фальсификациями. Претерпев военные лишения и возложив свой весомый вклад на алтарь общей победы Антанты над германским блоком, Россия так и не попала на «пир победителей». Кровь лучших солдат и офицеров, напряжение экономики, смена социальной формации и политического режима – все оказалось зря. Усилия России в той Великой войне недооцениваются и поныне. Среднестатистический россиянин мало знаком с этим эпохальным событием и вспомнит в лучшем случае поражение армии А. В. Самсонова в Восточной Пруссии да Брусиловский прорыв. Между тем память наших героических предков заслуживает гораздо большего внимания.

Первая мировая война 1914–1918 гг. явилась знаковым событием для всего человечества, приведшим к краху европейской модели цивилизации в историческом, культурном, демографическом аспектах, положившим начало доминированию «атлантической» модели мира.

В историографии на участие России в Первой мировой войне сложились три достаточно устойчивые точки зрения.

Первая – западная – утверждает, что крупных боевых действий на Востоке не было. Германцы якобы легко продвигались вперед, темпы их наступления определялись исключительно возможностями людей и боевой техники. В то же время слабая царская армия постоянно отступала, а если русские и вели какие-то заметные операции, то исключительно в узкоэгоистических интересах, без увязки с общими интересами союзников. Вообще, войну на Востоке представляют порой лишь бледной тенью операций на Западе. Так, Э. Вест писал: «Немцы одерживали постоянные победы на просторах востока, но, быстро наступая, они до предела растягивали линии материально-технического снабжения».[1]1
  Вест Э. Иллюстрированная история. Первая мировая война. – М., 2005. С. 85.


[Закрыть] А британский исследователь Дж. Уоллах вообще считал, что в рамках Антанты Россию, в отличие от Великобритании и Франции, можно причислить к равным партнерам своих западных союзников лишь формально.[2]2
  Wallach J. L. Uneasy Coalition. The Extended Experience in World War I. Westport, 1993.


[Закрыть]

Вторая точка зрения – большевистская. Ее апологеты (например, М. Д. Бонч-Бруевич) рассматривали Великую войну исключительно как одну из предпосылок (в самом широком понимании) социалистической революции и Гражданской войны. Драматические события 1914–1917 гг., по сути, оказались в тени того, что произошло вслед за ними. Катастрофа российской государственности заслонила произошедшее до 1917 г., а потери Гражданской войны превысили потери русской армии в ходе боевых действий в составе Антанты. Да и вспоминать Первую мировую поначалу было не принято, поскольку многие герои войны связали свои судьбы с белым движением, а военспецы – бывшие офицеры в составе РККА – были «вычищены» из рядов Красной армии в 1920–1930-е гг. в ходе политических репрессий (так называемых офицерских призывов). Наиболее устойчивые штампы, присущие приверженцам данной точки зрения, следующие: военно-техническая отсталость России; бездарность царских генералов; их полное раболепие перед англо-французскими союзниками. Якобы привязывая свои боевые операции к требованиям Антанты, русские «расплачивались кровью» за оказанную материальную помощь.

Наконец, приверженцы третьей – современной российской – точки зрения признают определенную роль Русского фронта и заслуги России в годы Первой мировой войны. Одновременно они утверждают, что русские могли побеждать лишь турок и австрийцев, которые были слабее их (хотя Галицийская битва 1914 г. выявила, что австрийцы оказались равноценным противником, свидетельством чего являлись, в частности, сражения под Томашовым и Красником, и заслуга русской армии состояла как раз в том, что она «сломала хребет» австро-венгерской армии). Германцы же якобы оказались не по зубам русским. Возникло даже мнение, что немцы показали себя сильнее, искуснее русских, а действия германской армии – череда сплошных побед над ними: «Россия так и не смогла сражаться на равных со своим главным врагом».[3]3
  Уткин А. И. Первая мировая война. – М., 2001. С. 102.


[Закрыть]

Однако реальность была такова, что Восточный (Русский) фронт являлся одним из ключевых в течение всей войны, что заметно как по составу войск германского блока, задействованных на нем, так и по уровню их потерь. Вооруженные силы одного государства (России) в течение 3,5 года удерживали фронт от Балтики до Черного моря протяженностью 1934 км (не считая 1,1 тыс. км Кавказского фронта) против совокупной боевой мощи Германской, Оттоманской и Австро-Венгерской империй. В то же время на Западном (французском) театре военных действий (от Ла-Манша до Швейцарии) на 630 км фронта против одной германской армии были сосредоточены объединенные вооруженные силы Бельгии, Франции и Британской империи, которые с 1917 г. были усилены американской армией (и это не считая иных контингентов). Если в начале войны войска коалиции Центральных держав насчитывали на Русском фронте свыше 50 пехотных и 13 кавалерийских дивизий, а на Французском фронте – 80 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, то к сентябрю 1915 г. 107 пехотных (без Кавказского фронта) и 24 кавалерийские дивизии – на русском, 90 пехотных и одну кавалерийскую дивизии – на Французском фронте. Союзники в 1915 г. (ко времени, когда главный удар Центральные державы наносили по российской армии) имели полную возможность заняться модернизацией экономики на военный лад, а также реформировать как с материальной, так и с тактической точки зрения артиллерийские средства огневого поражения. Да и в 1916–1917 гг. количество пехотных дивизий Центральных держав на Восточном фронте также превышало 100, имея тенденцию к возрастанию.

Некоторые западные историки пытались умалить роль России в поражении Германии и ее союзников. Одни заявляли, что победа была достигнута в результате операций 1918 г., когда Россия уже не участвовала в войне. Другие утверждали, что разгром Германии был вызван экономической блокадой и материальным перевесом Антанты, мобилизовавшей огромные сырьевые и промышленные ресурсы. Однако и те и другие умышленно умалчивали о том, что русская армия в течение трех лет неоднократно спасала своих союзников от военного разгрома, оттягивая на себя большие силы противника, перемалывая в ожесточенных боях его отборные войска, создавая тем самым условия для накапливания сил Англии и Франции и совершенствования их боевой эффективности.

В то же время боеспособность[4]4
  Под боеспособностью понимаем не только пригодность войск к широкомасштабным боевым действиям (включая вооружение, укомплектованность, боевую выучку и моральный дух войск), но и возможность восстанавливаться после тяжелых потерь и боевых потрясений при сохранении моральной упругости частей и соединений, нанося при этом значительный урон противнику.


[Закрыть] русских войск была значительно выше боеспособности французских и других войск. Германский генерал Г. Блюментрит, во время Первой мировой войны служивший офицером на Русском фронте, следующим образом высказывался о боеспособности русской армии и армий, воевавших на Западном фронте: «Среди немецких солдат еще в Первую мировую войну широкой известностью пользовалась поговорка: “На Востоке воюет храбрая армия, на Западе стоит пожарная команда”». Еще один фронтовик В. Бекман писал: «Тем удивительнее представляется та низкая оценка, которая давалась фронтовиками Запада Восточному фронту. Конечно, колоссальные по применению военной техники сражения у Вердена, на Сомме, у Шемен-де-Дам или во Фландрии, изматывающие душу и нервы бойцов, слишком были отличны от боев на Востоке, разыгрывавшихся еще по привычным рецептам прежних войн “с развевающимися знаменами и с барабанным боем”. Предвзятое мнение о легкости Восточного фронта почти не изменилось на всем протяжении войны, хотя все более и более полков, начавших войну на Западе, перекидывалось на Русский фронт, причем, как правило, это сопровождалось внезапным и резким увеличением цифры потерь».[5]5
  Бекман В. Немцы о русской армии. – Прага, 1939. С. 10.


[Закрыть]

Без участия России в войне союзники не располагали бы временем для мобилизации своих ресурсов. Тем самым Россия облегчала создание материального превосходства стран Антанты, что имело большое значение для хода и исхода Первой мировой войны. Убитые и раненые на Русском фронте солдаты противника были, возможно, теми, которых не хватило германо-австрийскому командованию, чтобы промаршировать по улицам Парижа гораздо раньше 1940 г.

Русский фронт отнял у стран германского блока не только материальные и людские ресурсы, но и интеллектуальные. Лучшие представители германского (Э. Людендорф, П. фон Гинденбург, А. фон Макензен, А. фон Линзинген, Г. фон дер Марвиц, Р. фон Войрш, О. фон Белов, О. фон Гутьер) и австрийского (В. Данкль, М. фон Ауффенберг, С. Бороевич фон Бойна, Г. Кевесс фон Кевессгаза) генералитета воевали в основном против русской армии. Высший командный состав Центральных держав на других фронтах был, как правило, совершенно бесцветен. Более того, например, генерал-полковник А. фон Клук, считавшийся одним из самых талантливых военачальников кайзеровской армии и командовавший в начале войны 1-й армией на Западном фронте, допустил просчеты, которые привели к проигрышу Марнского сражения. Г. Блюментрит отмечал: «Россия явилась истинным испытанием для наших войск. Это была тяжелая школа. Человек, который остался жив после встречи с русским солдатом… знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать».[6]6
  Блюментрит Г. Роковые решения. – М., 1958. С. 73.


[Закрыть]

Но налицо нарочитая предвзятость некоторых западных авторов при характеристике боевых действий на Русском фронте, неточности и искажения, допущенные ими. Качество работ, посвященных Французскому фронту, отличается от тех, в которых рассматривается Русский фронт. Наиболее заметно это при исследовании потерь и результативности боевых действий. Если на Французском фронте потери сторон высчитывались помесячно и погрешности таких подсчетов в целом невелики, то относительно Русского фронта приходится вычленять крупицы информации, выверять данные и заниматься дополнительными подсчетами. В целом, в зарубежной историографии роль и место России в войне принижаются, что заметно как на примере объема материала, касающегося Русского фронта, так и из оценок некоторых авторов.

На основе анализа совокупности операций, осуществляемых вооруженными силами нашего государства в 1914–1917 гг., мы попытались доказать, что без усилий России не было бы победы Антанты и вклад нашего государства в победу над Германией и ее союзниками – решающий. Мы попытались развенчать некоторые мифы, касающиеся результативности русской армии и флота в этой войне, мифы, созданные адептами пропаганды и информационной войны Германии и Австро-Венгрии.

Первая мировая война воспринималась (и воспринимается) в нашей стране как бессмысленная, осуществляемая Россией исключительно в интересах западных союзников.

Но государь император Николай II был неплохим стратегом и прекрасно понимал сущность коалиционных и глобальных войн. В них имеют значение не непосредственные противоречия между государствами, а перспективы дальнейшего цивилизационного развития.

Очевидно, что без наличия в 1914 г. Русского фронта англо-французы были бы быстро разгромлены – и тогда германский блок всей своей мощью стал бы решать свои проблемы на Востоке. И тогда наступило бы расчленение России. Известно о притязаниях Германии на прибалтийские губернии России и о мечтах Османской империи о «Великой Турции». На определенном этапе истории любая империя стремится не присоединять новые территории, а удержать то, что имеет. Остаться великой державой, не вступив в войну в 1914 г., Россия просто не могла. Россия – не Америка, и быть в стороне от глобального европейского конфликта, вступив в войну, когда захочется, ей бы просто не дали. Речь шла о сохранении статуса великой державы. Именно поэтому война – великая.

Вопрос стоял о том, на стороне какого блока воевать. Как показывает история, союз России с Германией – явление временное и им в любом случае придется воевать. Вопрос только в том, какова стартовая позиция в этой борьбе за гегемонию в Европе, кто союзники. Воевать с Германией один на один России было бы так же тяжело, как и Франции (события 1940–1941 гг. это полностью подтвердили).

Но и непосредственные цели войны были очевидны. Россия выполняла союзнический долг перед Францией и оказывала помощь Сербии, подвергшейся агрессии. С середины же 1915 г., когда боевые действия пришли на российскую землю, война стала Второй Отечественной – в защиту своей Родины.

Система послевоенного устройства, организуемая императорским правительством, оказывалась достаточно стройной.

В случае победы вдоль наших границ выстраивалась цепочка дружественных государств-сателлитов (если угодно, в чем-то схожая с системой безопасности Восточной Европы после Второй мировой войны). Это дружественная и получившая независимость из рук нашего государя Польша, Чехия (во главе с королем из дома Романовых), Югославия (где знаковую позицию занимала спасенная Россией Сербия) и Великая Армения (мало кто знает, например, что высочайшим приказом от 1 января 1917 г. из армян и добровольцев было образовано Евфратское казачье войско). Возможно, в эту систему вошла бы демилитаризованная Германия или ее часть.

А вот если бы Российская империя в условиях коалиционной войны уклонилась от выполнения союзнического долга, то она была бы растерзана победоносными германо-австро-турецкими войсками, которые ПОЛНОСТЬЮ после разгрома Франции и Сербии оказались на границах России со всеми вытекающими последствиями. Так что русский солдат в 1914 г. воевал за СОХРАНЕНИЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ нашей Родины и ее статус великой державы Европы и мира.

Первая мировая война, одно из ключевых событий мировой истории, не должна быть «забытой и неизвестной», в том числе усилиями российских историков.

Последний российский император Николай II совершенно справедливо отмечал, что «написание истории этой кампании потребует титанических усилий»,[7]7
  Sir John Hanbury-Williams. The Emperor Nicholas II. As I knew him. London, 1922. P. 73.


[Закрыть] но это не должно останавливать отечественных исследователей.

Глава первая. Россия спасает союзников от разгрома и срывает план молниеносной войны германского блока (кампания 1914 г.)

§ 1. Россия и Антанта – место Российской империи в коалиции держав Согласия

Мировую войну 1914–1918 гг. принято считать вооруженным столкновением двух могущественных коалиций европейских стран – Антанты и Центрального (Тройственного) блока за передел уже поделенного мира, колонии, сферы влияния и приложения капитала. Это не совсем и не только так – различные государства имели различные жизненные интересы, далеко не все из них обладали колониями. Фактически это была первая тотальная война в Европе против германской гегемонии (лишь несколько европейских стран не были вовлечены в мировую войну).

Германия еще в 1879 г. заключила военный союз с Австро-Венгрией, направленный против России и Франции, к которому в 1882 г. присоединилась Италия. Образовался Тройственный союз – военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, положивший начало разделу Европы на враждебные коалиции. В ответ Россия и Франция в 1891–1893 гг. создали свой союз. В 1904 г. Англия заключила соглашение с Францией; образовалась англо-французская Антанта (от франц. entente – согласие), а в 1907 г. – с Россией. Так, в 1907 г. в противовес блоку Германии, Австро-Венгрии и Италии был создан союз Англии, Франции и России, именуемый Тройственным согласием, или Антантой.

Создание Антанты было реакцией на сколачивание Тройственного союза и усиление Германии и одновременно попыткой не допустить германской гегемонии на Европейском континенте. Впоследствии в связи с распадом Тройственного союза (Италия в 1915 г. присоединилась к Антанте) оформился германский блок, или Четверной союз (Германия, Австро-Венгрия, Турция, Болгария).

Стоит отметить фактическое отсутствие крупных русско-германских противоречий и существование значительных русско-австрийских противоречий на Балканах (во многом именно это способствовало тому, что Австрийский фронт считался в России главным). Каждая из держав, вступившая в войну, преследовала свои интересы. Россия стремилась отреагировать на германские намерения ослабить ее влияние среди европейских держав с возможным изъятием Польши, Прибалтики и части Украины (это носило скорее теоретический характер), сдержать экспансию Австро-Венгрии на независимые государства на Балканах (Сербию, Боснию, Герцеговину) и укрепить свои позиции среди славянских народов Балкан. Кроме того, Россия стремилась овладеть черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы, имевшими важнейшее экономическое и политическое значение. Последнее – главная стратегическая задача, гораздо более важная для России, чем все прочие.

Следует напомнить основные вехи формирования Антанты: в 1891 г. было подписано соглашение между Российской империей и Французской республикой о создании франко-русского союза, 5 августа 1892 г. заключена военная конвенция между Россией и Францией, в 1904 г. было подписано франко-английское соглашение, а в 1907 г. – русско-английское.

Великобритания перед лицом угрозы германской гегемонии была вынуждена оставить традиционную политику «блестящей изоляции» и перейти к политике блокирования самой сильной на тот момент державы континента – Германии. Важным стимулом для подобного выбора Англии послужила немецкая военно-морская программа, а также колониальные притязания Германии. В 1908 г. русский и британский монархи обменялись мнениями по поводу возможной совместной войны против Германии.

В соответствии с франко-русской военной конвенцией Россия должна была выставить против Германии армию в 800 тыс. человек, облегчив положение французской армии, насчитывавшей 1 млн 300 тыс. человек. Конвенция предусматривала взаимную помощь союзников всей совокупностью свободных сил, одновременность мобилизационных усилий, при этом главным противником объявлялась Германия. Но соглашение носило общий принципиальный характер и не учитывало специфики возможной коалиционной войны. Вместе с тем союз с Россией «изменял положение Франции в Европе, создавал для нее несравненно более выгодное положение среди других европейских государств. Он явился важнейшей предпосылкой существования Франции как великой европейской державы».[8]8
  История Первой мировой войны. – М., 1975. С. 56.


[Закрыть]

Англия придавала союзу с Россией очень большое значение, так как понимала, что Франция даже с помощью английской экспедиционной армии не могла противостоять сухопутным войскам Германии. Русско-английское соглашение 1907 г. касалось Тибета, Афганистана и раздела сфер влияния в Иране.

Французский генеральный штаб стремился добиться от своего русского союзника скорейшего энергичного наступления именно на германском театре военных действий. Союзники рассчитали время, необходимое для того, чтобы действия русской армии могли коренным образом повлиять на события на Западном фронте: было определено, что она может войти в первый контакт с германской армией на 14-й день боевых действий; наступление против Германии начнется на 23-й день; воздействие русских войск на Западный (Французский) фронт станет сказываться приблизительно на 35-й день после начала мобилизации, когда русские достигнут линии Торн – Алленштейн.[9]9
  Емец В. А. О роли русской армии в первый период мировой войны 1914–1918 гг. // Исторические записки. Вып. 77. – М., 1965. С. 61.


[Закрыть]

На совещании начальников союзных генеральных штабов в Красном селе в 1911 г. было определено, что русские войска на Германском фронте должны начать активные действия после 15-го дня мобилизации, продвигаясь: 1) либо в общем направлении на Алленштейн, если противник сосредоточит свои войска в Восточной Пруссии; 2) либо в направлении на Берлин, если германские войска сосредоточатся в районе Торн – Познань. По свидетельству русского военного министра В. А. Сухомлинова, значительное внимание на франко-русских консультациях уделялось сокращению мобилизационного времени.[10]10
  Сухомлинов В. А. Воспоминания. – Минск, 2005. С. 217.


[Закрыть] Французы желали, чтобы Россия с самого начала удержала перед собой 5–6 германских корпусов, в свою очередь обещая при направлении германцами главного удара против России перейти в решительное и смелое наступление против Германии.

Тем не менее в планировании союзников и их общении присутствовали значительные недостатки. Генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов дал следующую характеристику вышеупомянутым франко-русской конвенции и совещаниям начальников генеральных штабов держав-союзниц: «Что касается военной конвенции, то таковая вследствие слишком общего характера ее подвергалась впоследствии неоднократным обсуждениям и уточнениям, причем, однако, никогда не менялся оборонительный характер ее задания. Основное условие, при котором должны были начать осуществляться предусмотренные конвенцией меры – “условие враждебной инициативы Германии”, – оставалось фундаментом происходивших совещаний. Обсуждению подвергались лишь частности конвенции, устанавливавшие размеры помощи, время и направление ее, а также другие данные технического порядка, как, например, условия обеспечения взаимной связи, развития железнодорожного строительства и т. д. Очевидно, что конвенция, заключенная еще в мирное время, могла предусматривать вопрос о совместных действиях лишь в первоначальный период войны… Но даже столь важный и существенный вопрос, как вопрос обеспечения единства действий, в течение дальнейшего периода войны никогда в обсуждениях затронут не был, что и должно было привести к той несогласованности этих действий, которая… была причиной весьма многих неудач и создала… чрезвычайно благоприятную обстановку для Центральных держав, занимавших в отношении своих противников выгодное, в смысле стратегическом, внутреннее положение».[11]11
  Данилов Ю. Н. Великий князь Николай Николаевич. – М., 2006. С. 138.


[Закрыть]

Кроме того, главным политическим противником России (что совершенно игнорировалось нашими союзниками) была все же не Германия, а Австро-Венгрия. Большим минусом довоенного общения союзников было также то, что вопрос о едином командовании и общем плане войны даже не ставился.

Вышесказанное наложило существенный отпечаток и на русское стратегическое планирование. В 1912 г. был принят русский план стратегического развертывания в двух вариантах: план «А» – главный удар против Австро-Венгрии, план «Г» – основные военные усилия направлялись против Германии. Решающим было то, куда будет направлена главная часть германской военной мощи – против России (тогда вступал в силу план «Г») или Франции (в этом случае задействовался вариант «А»). Русское командование пыталось увязать собственно русские интересы с обязательствами перед Францией.

По плану «А» предполагалось наступление против вооруженных сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их пределы. Задачей русских войск Германского фронта являлось нанесение поражения германским войскам, оставленным в Восточной Пруссии, и овладение последней в качестве плацдарма для дальнейших действий. Австрия же подлежала решительному разгрому. Таким образом, предусматривались ограниченная операция против Восточной Пруссии и операция с решительными целями против Австро-Венгрии.

По плану «Г» предполагался решительный переход в наступление против германских войск в Восточной Пруссии, действия противника на остальных фронтах подлежали сдерживанию. Задача русских армий Австрийского фронта в последнем случае была более скромной: не пропустить противника в тыл русским войскам, действующим против Германии.

Исходя из количественных показателей сосредоточения русских войск, следует отметить, что вопреки предвоенным совещаниям начальников штабов союзных армий русское стратегическое планирование рассматривало в качестве главного противника не Германию, а Австро-Венгрию, что диктовалось собственно русскими интересами. Русский военный историк и участник войны генерал-лейтенант Н. Н. Головин совершенно справедливо считал, что главный удар против Австрии нисколько не противоречил положениям франко-русской конвенции, так как первый удар против Австрии – это непрямое стратегическое воздействие на главного врага – Германию.[12]12
  Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. План войны. – Париж, 1936. С. 36.


[Закрыть] И угроза уничтожения австрийских войск на более благоприятном для боев театре военных действий (в Галиции) с большей вероятностью вызовет переброску германских сил с Французского фронта на помощь союзнику, чем русское вторжение в менее маневродоступный район (Восточную Пруссию). Отметим, что в этом специфика коалиционной войны – немцы не могли игнорировать поражение союзника под угрозой проигрыша войны всем блоком.

Забегая вперед, отметим, что в долгосрочной перспективе именно это и произошло – немцам пришлось наращивать силы против России под угрозой военного ослабления Австрии. Но вместе с тем в краткосрочной перспективе именно русское вторжение в Восточную Пруссию вызвало наиболее быструю реакцию противника, что в кратчайшие сроки сказалось на положении Французского фронта.

Здесь необходимо акцентировать внимание на том обстоятельстве, что Первая мировая война была коалиционной. Это означало в том числе, что союзники должны помнить друг о друге во время проведения боевых операций и руководствоваться прежде всего не узкоэгоистическими интересами собственного фронта, а пользой коалиции в целом. В смысле взаимовлияния событий на разных фронтах Антанты на общее положение блока эта ситуация была похожа на сообщающиеся сосуды: поражение на Востоке влекло победу на Западе и наоборот.[13]13
  Ситуация изменилась, когда не стало Русского фронта. Германское командование получило свободу действий лишь с началом выхода России из войны – это освободило массу германских войск на Русском фронте и позволило немецкому командованию сосредоточить в начале 1918 г. 4/5 всех своих сил на французском фронте. Союзники почувствовали отсутствие Русского фронта очень болезненно – лишь вступление в войну США позволило выправить ситуацию.


[Закрыть]