Текст книги "Россия – щит Антанты"

В итоге к началу сентября противоборствующие стороны возвратились в первоначальное положение.

В Восточно-Прусской операции оба противника не решили поставленных задач: русские не смогли занять Восточную Пруссию, немцы не смогли выиграть на Востоке время для завершения кампании на Западе. Более того, произошло именно то, чего стремились избежать авторы плана Шлиффена: немцы ослабили ударную группу на Французском фронте ради интересов второстепенного театра военных действий и лишили себя надежды на благополучный исход всей войны.

Вместе с тем, говоря о Восточно-Прусской операции, можно отметить, что хоть немцы и терпели ряд жестоких поражений в рамках отдельных боев, но выиграли операцию. «19 августа (здесь и далее в цитате – новый стиль. – А. О.) 25-я и 29-я пехотные дивизии русских разгромили левый фланг 1-го германского корпуса генерала Франсуа; 20 августа под Гумбинненом были разбиты 1-й и 17-й армейские корпуса; в период августовского сражения Самсоновской армии русские разбили 6-ю и 70-ю ландверные бригады у Гросс-Бессау и Мюлена, ландверную дивизию Гольца и 3-ю резервную дивизию у Хохенштейна, 41-ю пехотную дивизию у Ваплица, 37-ю пехотную дивизию у Лана, Орлау, Франкенау; наконец, они нанесли поражение 2-й пехотной дивизии под Уздау. Но отдельные блестящие тактические успехи русских войск не были увязаны в общую победу… По вине русского высшего командования, с одной стороны, слепо шедшего на поводу у французского генерального штаба, а с другой – не сумевшего организовать согласованные действия двух армий, операция завершилась частным поражением 2-й и отходом 1-й русских армий».[39]39
  Сборник документов мировой империалистической войны на Русском фронте (1914–1917 гг.). Восточно-Прусская операция. С. 23.


[Закрыть]

Но и германское командование не блистало особыми талантами, которые были раздуты после поражения 2-й русской армии. Даже германский официальный источник признает, что, несмотря на все ошибки русского командования, если бы после поражения 8-й германской армии под Гумбинненом 1-я русская армия продолжала преследование, а не топталась на месте, исход операции был бы совершенно иной: «Достаточно было последней (1-й армии) подойти, и бой, возможно, с большими потерями для германцев должен был бы быть оборван. Такая опасность все время давила на германское командование и не раз вызывала сомнения, не следует ли вывести из боя крупные силы, чтобы прикрыться со стороны Ренненкампфа».[40]40
  Там же.


[Закрыть]

Да, германцы благодаря более умелым, но рискованным действиям Э. Людендорфа по внутренним операционным линиям добились тактической победы, нанеся поражение 2-й армии и окружив ее центральные корпуса. Германские войска опирались на более подготовленную материальную базу, мощная железнодорожная сеть позволила германскому командованию после неудачного сражения под Гумбинненом в кратчайший срок перегруппировать войска и обрушиться превосходными силами на 2-ю армию, а перехватываемые русские радиограммы позволили вести борьбу, зная планы противника.

Но все это было бы блестящей победой, если бы немцы преследовали только цель обороны Восточной Пруссии. Гибель двух русских корпусов – малозаметный оперативный эпизод великой войны. Другое дело, что это были первые бои, важные в психологическом плане, и погибли кадровые войска. Немцы чрезвычайно раздули свой успех при Танненберге, но самсоновское поражение стратегически не представляло собой никакого поворотного пункта в ходе войны. 2-я армия была пополнена двумя свежими корпусами и вновь стала в строй. Говоря глобально, Танненберг стал одной из многочисленных побед немцев, которые в конечном итоге привели Германию к поражению.

Вторым важнейшим значением операции стал беспрепятственный выигрыш русскими Галицийской битвы с разгромом австро-венгерской армии в целом. Командование 8-й германской армии, сумевшее извлечь оперативную пользу из разобщенного положения 1-й и 2-й русских армий, оказалось не на высоте положения, чтобы использовать успешную операцию против 2-й русской армии и довести ее до решительного стратегического успеха на восточноевропейском театре военных действий. Оно, несмотря на просьбы, протесты и жалобы австро-венгерского главного командования, повернуло свои войска на северо-восток против 1-й русской армии, предоставив русским свободу действий в Галиции.

Австро-венгерское командование заявляло: «Исполняя верно наши союзные условия, мы пожертвовали Восточной Галицией во имя успеха наших операций между Бугом и Вислой с целью притянуть на себя главные силы России. Нас беспокоит, что немцы отмахиваются от общего наступления на Седлец».[41]41
  Цит. по: Храмов Ф. Указ. соч. С. 73.


[Закрыть] Германскому командованию не хватило оперативного мужества и дальновидности – оно проигнорировало общесоюзные задачи и в своих узкоэгоистических интересах занялось вытеснением оставшихся русских войск из Восточной Пруссии.

Между тем русскому Верховному главнокомандующему Николаю Николаевичу хватило дальновидности: с помощью 9-й армии он переломил ситуацию в северной Галиции в пользу русского оружия; затем удалось вновь вернуть часть Восточной Пруссии. В итоге «Германия и Австро-Венгрия выиграли сражение под Танненбергом и у Таневских лесов, но проиграли всю летнюю кампанию на восточноевропейском театре войны. Русские нанесли решительное поражение Австро-Венгрии на главном галицийском театре войны, они вынесли войну на территорию своих противников в Восточную Пруссию и Галицию и в решительный период операций на западноевропейском театре войны отвлекли на себя два германских корпуса с фронта своего союзника».[42]42
  Евсеев Н. Указ. соч. С. 277.


[Закрыть]

А то, что германское командование после отхода 2-й русской армии повернуло свои войска против 1-й русской армии с целью очищения Восточной Пруссии, стало решающей ошибкой для всего хода операций в Восточной Пруссии и Галиции в 1914 г.

Таким образом, стратегические результаты Восточно-Прусской операции выразились в том, что русские удержали немецкие войска от содействия своим союзникам и получили возможность нанести решительное поражение Австро-Венгрии на главном – Галицийском – направлении, оттянув на себя два германских корпуса и одну кавалерийскую дивизию из состава войск, действовавших на Марне.

Последнее было самым главным итогом операции для всей Антанты и главным фактором для исхода всей войны. Выигрыш немцами локальной операции путем принесения в жертву интересов своего союзника привел к проигрышу стратегической операции во Франции, что уже было в интересах самих немцев (как и коалиции в целом).

Ослабление германского Французского фронта и предоставление русским свободы действия в Галиции (что привело к стабилизации Французского фронта и требовало спасения австрийского союзника, гибель которого влекла немедленный проигрыш войны германским блоком) явились предпосылкой грядущего перенесения центра тяжести боевых операций на Восток.

О значении Восточно-Прусской операции для дальнейшего хода войны свидетельствуют следующие оценки. Генерал барон А. П. Будберг отмечал, что «отсутствие… корпусов: Гвардейского резервного и XI армейского, взятых из правофланговых II и III армий, шедших на ударном решающем фланге немецкого наступления, сказалось весьма невыгодно для немцев уже в так называемом “Пограничном сражении” 21–24 августа (по новому стилю. – А. О.) в районе Шарлеруа – Динан… Но все это совершенно ничтожно в сравнении с теми исключительными последствиями – гибельными для немцев и спасительными для союзников, – которые явились неизбежным результатом отсутствия этих двух корпусов в решительнейшие дни 4–9 сентября битвы на Марне».[43]43
  Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи. С.6.


[Закрыть]

Французский главком маршал Ж. Жоффр отмечал: «С чувством живейшего удовлетворения я пользуюсь всяким случаем воздать честь доблести русских армий и засвидетельствовать им мою глубокую благодарность за действенную помощь, которую они оказали нашей армии в те трагические часы, когда Германия направила все свои силы, дабы первым напором раздавить Бельгию, Англию и Францию… Бросив в Восточную Пруссию все силы, которыми можно было только располагать, сделав это ранее, чем они были готовы и сосредоточены, и сознательно преступая все основные принципы ведения войны ради сохранения одного единственного “общности интересов всех фронтов”, Великий Князь Николай проявил наивысшее понимание условий войны и заслужил вечную признательность Франции… Я никогда не забуду те тяжкие жертвы, на которые героически и сознательно обрекла тогда себя русская армия, их ценой заставив неприятеля обратиться против нее».[44]44
  Цит. по: Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи… С.7.


[Закрыть]

Маршал Ф. Фош признавал, что русская армия «своим активным вмешательством отвлекла на себя значительную часть сил противника и тем позволила нам одержать победу на Марне».[45]45
  Фош Ф. Воспоминания (война 1914–1918 гг.). – М.: Воениздат, 1939. С. 186.


[Закрыть]

Морской министр Великобритании У. Черчилль отмечал: «Благодаря лояльности Царя и Русской Армии быстрое наступление в Восточную Пруссию было осуществлено через две недели после объявления войны. Мы знаем, как это ударило по нервам Германского Главного Штаба и привело к его решению взять два корпуса от правого крыла во время кризиса, предшествовавшего Марне. С полным основанием можно считать, что этот факт оказал решающее влияние на судьбу исхода битвы, а если это так, то долгие времена после того, как теперешнего неблагодарного поколения уже не будет на свете, Царю и его воинам должна будет воздаваться великая честь».[46]46
  Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи.


[Закрыть]

Британский военный агент в России А. Нокс также отмечал, что переброшенные с правого крыла германского Западного фронта в Восточную Пруссию корпуса и кавалерийская дивизия к Танненбергу не успели, но их отсутствие во Франции имело важнейшее значение для битвы на Марне.[47]47
  Knox A. With the Russian army 1914–1917. London, 1921. P. 92.


[Закрыть]

Французский генерал Ш. Манжен писал, что «союзники никогда не должны забывать услуги, которая была оказана им Россией, начавшей кампанию неожиданно быстро. Благодаря этому наступлению… два корпуса были взяты с французского фронта и отсутствовали во время битвы на Марне».[48]48
  Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи…


[Закрыть]

Даже американский полковник Х. Т. Нейлор, бывший директор Академии генерального штаба, писал, что «битва на Марне была выиграна русскими казаками».[49]49
  Там же.


[Закрыть]

Аналогично и мнение противников России. Э. Людендорф, мозг германского Восточного фронта, один из лучших стратегов войны, отмечал: «Особенное значение получило то, что предназначенные для востока подкрепления были взяты с правого крыла, на котором лежала решительная задача».[50]50
  Людендорф Э. Указ. соч. С. 61.


[Закрыть] Он же писал: «Правое крыло Западной германской армии было недостаточно сильно и захватывало недостаточный фронт. Удаление Гвардейского резервного и XI корпусов зловеще дало себя знать».[51]51
  Там же. С. 72.


[Закрыть] «Если бы Мольтке не послал бы в Восточную Пруссию Гвардейский резервный и XI корпуса, то все пошло бы хорошо… Наше наступление на западе потерпело крушение, так как генерал Мольтке взял войска из победоносного положения и благодаря этому произошла “драма на Марне”… Страшно сознавать, что генерал Мольтке прервал победоносное наступление германского воинства и помешал блестящему и счастливому окончанию войны».[52]52
  Цит. по: Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи. С.9.


[Закрыть]

Э. фон Фалькенгайн свидетельствовал, что «давало себя сильно чувствовать ослабление западного фронта… Это ослабление значительно увеличило бывший уже налицо численный перевес неприятеля на западе. Войсковые соединения, изъятые для переброски, были взяты с западной половины фронта, значит, с его ударного крыла. Поэтому отсутствие их было особенно чувствительно при решительном сражении на Марне, да и после него».[53]53
  Фалькенгайн Э. фон. Верховное командование 1914–1916 в его важнейших решениях. – М., 1923. С. 20.


[Закрыть] «Едва ли возможно достаточно подчеркнуть гибельное влияние этого факта на ход этого периода войны».[54]54
  Там же. С. 29.


[Закрыть]

Х. И.-Л. фон Мольтке же оправдывался тем, что переброска сил с запада на восток в силу неожиданности удара русских армий в Восточной Пруссии «требовала отправить подкрепления на этот фронт прежде, чем была достигнута решительная победа на западе».[55]55
  Емец В. А. Указ. соч. С. 76.


[Закрыть]

П. Гинденбург сетовал: «Эта переброска привела нас к разделению сил. От одной цели мы отклонились, а другой не смогли достигнуть».[56]56
  Перепеловский К. К. Роль и значение Русского фронта в войну 1914–1917 гг. по иностранным военным источникам // Военная быль. 1971. № 111. С.9.


[Закрыть]

Той же точки зрения придерживались и представители германского офицерского корпуса. Так, майор Г. Шмидт писал: «Впечатление от поражения под Гумбиненном было чрезвычайно сильным. Из войск, сражавшихся под Парижем, были отправлены в Восточную Пруссию два корпуса и одна кавалерийская дивизия. Это лишило возможности одержать победу на Марне, привело к отступлению, имело влияние на весь ход войны, ибо разрушило все надежды на скорое и победоносное ее окончание».[57]57
  Цит. по: Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи. С. 10.


[Закрыть]

Не стоит забывать и еще об одном аспекте вклада русских армий в марнскую победу – моральном. Ведь первоначально успешные действия русских войск в Восточной Пруссии происходили в тяжелое для союзников по Антанте время приграничного сражения на Французском фронте. Как свидетельствовал военный агент А. А. Игнатьев на страницах официального донесения: «В эти тяжелые дни германского нашествия наши успехи явились единственной могучей поддержкой духа французского народа».[58]58
  Игнатьев А. А. 50 лет в строю. Т.2. – Петрозаводск, 1964. С. 45.


[Закрыть]

Сами немцы считали свою победу в Восточной Пруссии близкой к чуду. В официальной работе, посвященной стратегиям Первой мировой, находим следующие строки: «К середине сентября, как бы чудом была устранена всякая опасность для Восточной Пруссии, хотя и не было достигнуто желанного уничтожения Неманской армии».[59]59
  Мозер О. фон. Краткий стратегический обзор мировой войны 1914–1918 годов. – М., 1923. С. 40.


[Закрыть]

По сути дела, Восточно-Прусская операция – одна из наиболее успешных коалиционных операций Антанты. Изначально тактически она могла быть выиграна русской армией лишь с большим трудом – 8-я германская армия была мобильнее и сильнее каждой русской армии Северо-Западного фронта, взятой в отдельности. Опираясь на Летценский укрепрайон, она могла оперировать на фланге любой русской армии, громя противника поодиночке (подобная ситуация была отработана немцами на командно-штабных играх еще до войны). Но действия русских армий (недаром оперативное искусство – это и вопрос психологии[60]60
  Стоит сказать, что панические аспекты в поведении германского генералитета появлялись как в Первую, так и во Вторую мировую войну, когда происходили события, выходящие за рамки планирования и путающие решения при осуществлении боевых операций явления.


[Закрыть]) привели к переброске немцами войск с Запада. Единственный внятный, отработанный до мелочей и геометрически выверенный план А. фон Шлиффена был сломан героическими и жертвенными действиями 1-й и 2-й русских армий, а Германия лишилась шанса на выигрыш в войне.

Тактические и стратегические преимущества Германии (выраженные в первом ярком плане молниеносной войны) были ликвидированы с перспективой выгодной для Антанты длительной войны на истощение. Несомненный военный успех Германии преобразовывался в вероятностный.

Это было куплено относительно недорогой ценой – окружением двух с половиной корпусов и поражением еще нескольких, а потери 1:3 в пользу обороняющегося, да еще на укрепленных людьми и природой позициях военная наука признает естественными. Другое дело, что присутствует опять-таки психологический аспект – неудача русских войск в самом начале войны. Внутренние операционные линии и укрепленное озерное дефиле максимально облегчали немцам ведение боевых действий даже при условии теснейшего взаимодействия 1-й и 2-й русских армий, не говоря о других обстоятельствах, важнейшие из которых – подвижность и вопросы снабжения. Операцию Россия в тех условиях практически не была способна выиграть, но масштабы проигрыша можно было сократить.

Зато налицо стратегическая удача для Антанты, достижение целей, поставленных перед державами Согласия. Это яркий пример стратегии непрямых действий и коалиционной стратегии. Помощь России пришла англичанам и французам в самый нужный для них момент.

Таким образом, Восточно-Прусская операция в тактическом плане представляла собой ничью, в оперативном была немецкой победой (прусский балкон «висел» на фланге русской Польши, и активные операции русских были впоследствии чрезвычайно затруднены этим обстоятельством), в стратегическом – немецким поражением.

Россия сорвала первый блицкриг врага. По сути, после Марны проигрыш в войне для Германии, не готовой к затяжному вооруженному противоборству, был предрешен. Она предала забвению интересы австрийского союзника, предпочтя чисто немецкие интересы общекоалиционным.

И напротив, в то время как собственно русские интересы пострадали (образовался большой некомплект войск Северо-Западного фронта, налицо оказались материальные и особенно моральные издержки), были обеспечены интересы общесоюзные. В этом разница в отношении к своим союзникам России и Германии.

Да, русская армия не попала в Берлин в 1914 г., как в 1945 г., но она не позволила и немцам в 1914 г. промаршировать по Парижу, как в 1940 г.!

§ 3. «Сербия будет жить» – поражение союзника Германии № 1 на полях Галиции (Галицийская битва)

Русские наступали в Галиции. Центральные державы остановились. Мы могли использовать это время для набора и снаряжения войск.[61]61
  Признание выдающегося государственного деятеля Великобритании министра финансов (с 1916 г. премьер-министра) Д. Ллойд Джорджа. Ллойд Джордж Д. Военные мемуары. Т. 1–2. – М., 1934. С. 252.


[Закрыть]

Планирование операций против Австро-Венгрии русская Ставка осуществляла на базе полученного от своей агентуры плана развертывания австро-венгерских войск в Галиции. На основе этого предвзятого мнения о будущих действиях противника предполагалось концентрическое наступление двух групп армий Юго-Западного фронта (северный фас – 4-я и 5-я армии, южный фас – 3-я и 8-я армии) в операции на окружение. Соответственно, сражения Северной (Люблин-Холмская операция) и южной (Галич-Львовская операция) групп армий развивались автономно, будучи впоследствии связаны единым Городокским сражением. Русские армии фронтальным движением по сходящимся направлениям должны были выйти на фланги неприятеля, смять их, отрезав вражеские корпуса от Сана и Днестра, и уничтожить.

Но австро-венгры вскрыли утечку информации, изменив свой план 1912 г., и отнесли развертывание армий на 100 км к западу, вследствие чего теперь австрийские войска охватывали неприятеля на северном фланге, нависая над ним. И своим первоначальным успешным действиям на северном фасе сражения австрийцы обязаны более раннему занятию рубежей и развертыванию, а также общему превосходству сил и средств над русскими армиями северного фаса.

Так, 1-я, 4-я австро-венгерские армии с группой эрцгерцога Иосифа Фердинанда насчитывали до 495 тыс. человек против 337 тыс. человек 4-й и 5-й русских армий. Общая сила 1-й и 4-й австро-венгерских армий достигала 19,5 пехотных дивизий против 16 пехотных дивизий русских 4-й и 5-й армий, более того, она увеличивалась за счет находящихся на уступах: слева – армейской группы генерала Г. Р. Куммера (2,5 пехотной дивизии) и подходившего из Познани германского ландверного корпуса генерала Р. фон Войрша (2 пехотные дивизии), справа – 14-го армейского корпуса эрцгерцога Иосифа Фердинанда (3 пехотные дивизии).

Если, например, в 5-й русской армии генерала от кавалерии П. А. Плеве было около 147 тыс. штыков и сабель, то 4-я австро-венгерская армия генерала пехоты М. фон Ауффенберга насчитывала свыше 200 тыс. человек, группа Иосифа Фердинанда – около 65 тыс. человек. Командующий 4-й армией Ауффенберг приводил следующие сведения по ее национальному составу: 100 тыс. чехов и словаков, 20 тыс. боснийцев, итальянцев и поляков, 50 тыс. немцев и 40 тыс. венгров (мадьяр).[62]62
  Auffenberg-Komarow M. von. Aus Österreich-Ungarns Teilnahme am Weltkriege. Berlin und Wien, 1920. S. 107.


[Закрыть] Мы отмечаем этот факт, потому что 4-я армия на 50 % состояла из славян, но это не помешало ей быть одним из лучших войсковых объединений Австро-Венгрии. Схожая ситуация в соотношении сил наблюдалась и между 1-й австро-венгерской армией и противостоящей ей русской 4-й армией.

1-я и 4-я австро-венгерские армии должны были наступать в общем направлении на Люблин, 4-я и 5-я русские – на Перемышль и Львов.

На южном крыле главной силой противника была 3-я австрийская армия Р. фон Брудермана. Ей противостояла 3-я русская армия Н. В. Рузского.

Самый южный фланг русского Юго-Западного фронта составила Проскуровская группа войск, 28 июля преобразованная в 8-ю армию Юго-Западного фронта – левый фланг построения войск фронта. Если против других трех армий Юго-Западного фронта австрийцы имели также три армии, то войскам 8-й армии противостояла более слабая армейская группа генерала пехоты К. фон Кевессгаза (70 тыс. человек при 148 орудиях). Группа в соответствии с планом сдерживания располагала сильной конницей (три дивизии) и артиллерией. Ожидалось прибытие ей на усиление 2-й армии с Сербского фронта, и тогда группировка, состоящая из двух корпусов, трех пехотных и трех кавалерийских дивизий, должна была насчитывать около 158 тыс. человек.[63]63
  Белой А. Галицийская битва. – М., Л., 1929. С. 55.


[Закрыть]

Австрийцы рассчитывали продержаться в Галиции, пока их главные силы не разобьют правое (северное) крыло русского Юго-Западного фронта.

На начало битвы к востоку от Львова наступавшие русские 22 пехотные дивизии 3-й и 8-й армий могли быть встречены всего 15 дивизиями австрийцев (3-я армия и армейская группа).

Спецификой стратегического развертывания было то, что немалое количество войск прибывало уже в ходе операции, оказывая влияние на ее рисунок. В значительной мере подход подкреплений и оперирование стратегическими резервами определили исход операции.

Всего к 7 августа австрийцы развернули на 310-м км фронта (устье р. Сан – Ярослав – Перемышль – Львов – Станислав – Залещики) 4 армии, состоящие из 35 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, 7 ландштурменных бригад общей численностью до 787 тыс. человек и ожидали прибытия еще 7,5 пехотных и 1 кавалерийской дивизий общей численностью до 264 тыс. человек. Почти 2/3 всех сил, собранных в Галиции, были сосредоточены на сравнительно узком фронте между устьем р. Сан и Перемышлем (120 км) против русских войск, сосредоточивающихся между Вислой и Бугом.

Группировка австрийцев имела ценность при условии совместного наступления германцев на Седлец для концентрического вторжения в Польшу. Однако австрийское верховное командование упустило другие важнейшие задачи, стоявшие перед ним: 1) обеспечить свободу действий германцев во Франции, для чего надо было сковать русские армии; 2) не допустить вторжения русских армий в германскую Силезию; 3) защищать Галицию. Вторжение в Польшу могло решить первые две задачи. Но отказ Германии в первые дни от наступления на Седлец лишил австрийцев превосходства в силах и делал их наступление на Польшу рискованным.

На южном крыле своего развертывания австрийцы к началу вторжения в Польшу имели недостаточные силы, которые не были способны выполнить задачу прочного заслона по обеспечению главной операции между Вислой и Бугом, так как 3-я армия и группа Кевессгаза не могли служить надежной преградой против вторжения в Галицию 3-й и 8-й русских армий. Крайне неблагоприятным фактором являлось запаздывание сосредоточения 2-й армии.

Четыре русские армии Юго-Западного фронта развернулись на фронте Люблин – Холм – Ковель – Луцк – Кременец – Проскуров (свыше 400 км) в составе 33 пехотных дивизий, 3 стрелковых бригад и 12,5 кавалерийских дивизий. Ожидалось прибытие в течение ближайших 20 дней 10 пехотных и 6 кавалерийских дивизий. Стратегических резервов фронт не имел, и их роль выполнили эти запаздывающие дивизии и войска 9-й армии (18-й армейский и Гвардейский корпуса).

Наименьшее количество войск было сосредоточено в группе армий между Вислой и Бугом (4-я и 5-я армии). Главная масса войск Юго-Западного фронта из 3-й и 8-й армий находилась на Ровненском и Проскуровском направлениях уступом назад в 100 км от северной группы. На правом фланге 4-я армия была сильно выдвинута вперед, а 5-я армия оттянута к востоку. Развертывание 3-й и 8-й армий создавало мощную группировку для главного удара в наиболее важном для австрийцев направлении на Львов и Галич.

В итоге общее численное превосходство в силах в начале операции на стороне русских армий было незначительное и поглощалось неудачным развертыванием двух правофланговых 4-й и 5-й армий, где у австрийцев было численное превосходство, которое с подходом войск Г. Р. Куммера и Р. фон Войрша на правый берег Вислы достигало семи пехотных дивизий. Но в южной группе армий русские имели превосходство в силах на восемь пехотных дивизий против войск 3-й австрийской армии и группы Кевессгаза. Учитывая наибольшее приложение сил русскими и австрийцами на противоположных флангах своих группировок, сражение превратилось в своеобразное соревнование, смысл которого был в том, чье сильнейшее крыло раньше успеет разбить противостоящего ему более слабого противника.

Итак, главный удар русских намечался с востока из Волыни и Подолии 3-й и 8-й армиями в общем направлении на Львов; вспомогательное наступление вели 4-я и 5-я армии от Люблина и Холма в направлении на Перемышль и Львов с оперативным замыслом по охвату обоих флангов австрийских сил и разгромом их в районе Львова.

Операция осуществлялась 5 августа – 13 сентября 1914 г.

10 августа 5-я русская армия начала продвижение, имея задачей наступать на фронт Мосциска – Львов, чтобы способствовать выполнению задачи, возложенной на 4-ю армию. В трехдневном встречном сражении у Красника 10–12 августа три русских корпуса 4-й армии были последовательно разбиты армией В. Данкля и отброшены к Люблину. Русское командование приняло меры к парированию угрозы, но сильные резервы в 4-й армии отсутствовали. Решено было отвести корпуса на переход назад, но ввиду того, что остальные корпуса вступили в бой, реализовать это не удалось.

11 августа неудача постигла 16-й русский армейский корпус: в тяжелом бою три полка 41-й дивизии понесли потери до 4,4 тыс. человек, то есть 30 % состава.[64]64
  Там же. С. 82.


[Закрыть] Гренадерский корпус первоначально действовал успешно, но части 1-й гренадерской дивизии, начав отход в соответствии с директивой командарма, ухудшили положение 2-й гренадерской дивизии, которая продолжала наступать. В итоге дивизия была охвачена с флангов, понесла большие потери и, оставив 9 орудий, отдельными частями отошла к переправам на р. Пор. Проблемы со связью, отсутствием единства в осуществлении маневра стали главной причиной неудач 4-й армии.

К исходу 12 августа армия закрепилась на рубеже 20–45 км к западу, югу и юго-востоку от Люблина. Командование фронтом приняло меры к переброске подкреплений в состав армии (прежде всего войск 3-го Кавказского армейского корпуса).

В то же время австрийцы преувеличивали значение своих побед в боях у Красника: будучи численно сильнее своего противника и имея более выгодную группировку войск и полную возможность действиями 1-й и 4-й армий взять 4-ю русскую армию в клещи, они упустили этот благоприятный случай. Более того, победа не была использована, так как войска правого фланга армии В. Данкля начали переводиться на Красноставское направление для противодействия идущим на выручку 4-й армии частям 5-й русской армии. Попытки дальнейшего наступления 1-й австро-венгерской армии на Люблин были отражены контрударами подошедших резервов.

Бои 13–14 августа носили тяжелый для русских характер, но 16-й и Гренадерский корпуса удержались, прибытие же свежих соединений позволило создать предпосылки для предстоящих активных действий. Вплоть до перехода в общее наступление армий северного крыла в ходе второго этапа Галицийской битвы велись бои с группой Р. Г. Куммера и 5-м и 10-м австрийскими корпусами. В боях 17–18 августа группа Куммера потерпела поражение. Прорвавшиеся на Травники части 24-й австрийской дивизии были остановлены.

Приток свежих подкреплений увеличил войска 4-й армии на пять пехотных дивизий, и русские войска с подходом новых подкреплений, особенно гвардейцев и кавказцев, воспряли духом.

В результате поражения 4-й армии под Красником командование Юго-Западного фронта приказало 5-й русской армии сделать резкий поворот на запад (первоначально она двигалась на юг) для оказания помощи левому флангу 4-й армии. Армия П. А. Плеве должна была выполнять две задачи, заставляющие ее направлять свои корпуса по двум направлениям: на запад для содействия 4-й армии атакой во фланг противника, теснящего ее левый фланг, и на юг для обеспечения левого фланга 3-й армии.

В результате 5-я армия подошла к полю сражения растянутой по фронту в 100–110 км двумя группами корпусов (25-й – 19-й и 5-й – 17-й), отделенными друг от друга интервалом до одного перехода. Армия П. А. Плеве попадала под фланговый удар наступающей с юга 4-й австрийской армии М. Ауффенберга. Причем последний считал, что назрело решение об оперативном окружении 5-й русской армии путем охватывающего маневра ее флангов.

13 августа правое крыло 5-й армии (25-й и 19-й корпуса) столкнулось с наступавшим левым крылом 4-й австро-венгерской армии. Последующие события получили название Томашевского сражения между 5-й русской и 4-й австро-венгерской, а также частью сил 1-й австро-венгерской армии и подошедшей впоследствии группой эрцгерцога Иосифа Фердинанда.

25-й корпус 5-й армии, меняя фронт на запад, подвергся удару с фронта 4-й австро-венгерской дивизии и фланговому удару 13-й и 25-й дивизий 2-го австро-венгерского корпуса и 13–14 августа в районе Замостья потерпел поражение (австрийцы заявили о более чем 20 захваченных орудиях,[65]65
  Головин Н. Н. Из истории кампании 1914 г. на Русском фронте. Галицийская битва. Первый период до 1 сентября нового стиля. – Париж, 1930. С. 261.


[Закрыть] остатки отступивших полков 3-й гренадерской дивизии 25-го русского корпуса насчитывали 4274 человека,[66]66
  Там же.


[Закрыть] то есть дивизия потеряла до 3/4 состава). Корпус вел бой в трех разрозненных группах на фронте 20 км и, несмотря на отдельные успехи (например, 70-й пехотной дивизии), 14 августа был вынужден отойти на Красностав.

13 августа в бой вступил 19-й армейский корпус, а 14 августа – 5-й армейский корпус – они успешно сдерживали наступавшие австро-венгерские войска. Именно действия этих корпусов против австрийцев дали 25-му корпусу возможность оторваться от них на 20 км.

19-й русский армейский корпус выполнял важнейшую задачу, противостоя австрийским частям 9-го, 6-го армейских корпусов и конного корпуса Витмана. Так, бои 13 августа 19-го русского против 6-го австро-венгерского корпуса у Тарноватки протекали весьма успешно (39-я пехотная дивизия противника потеряла до половины личного состава, до 1,3 тыс. пленных, 5 пулеметов и 2 орудия[67]67
  Белой А. Выход из окружения 19-го армейского корпуса у Томашова в 1914 г. – М., Л., 1937. С. 22.


[Закрыть]). В своих воспоминаниях командующий 4-й австрийской армией писал: «Я сначала не верил этому, но дальнейшие сведения дали печальные доказательства, что, действительно, в некоторых частях потери достигли этого громадного процента».[68]68
  Цит. по: Белой А. Выход из окружения 19-го армейского корпуса. С. 22.


[Закрыть] М. Ауффенберг определял потери 39-й пехотной дивизии равными 50 % личного состава.[69]69
  Auffenberg-Komarow M. von. Aus Österreichs höhe und niedergang; eine Lebensschilderung. München, 1921. S. 296.


[Закрыть] 19-й корпус несколько раз сам переходил в контратаки, сохранив свои позиции, захватив несколько сот пленных.[70]70
  Кузнецов Б. И. Томашевская операция. – М., 1933. С. 43.


[Закрыть]

Но, несмотря на тактические успехи, положение складывалось тяжелое. Отход 25-го корпуса создал 25-километровый промежуток между ним и 19-м корпусом. Последний отступил к Комарову, имея открытыми оба фланга. Опасаясь за тыл 19-го корпуса, командарм приказал 15 августа 25-му корпусу перейти в наступление на Замостье с целью отвлечь австрийцев от действий против 19-го корпуса.

17-й и 5-й корпуса 5-й армии, выполняя марш-маневр, несмотря на хороший первоначальный результат (разгром 10-й кавалерийской дивизии австро-венгров с выходом в тыл всей 4-й армии), попали под удар подошедшей группы эрцгерцога Иосифа Фердинанда.