Текст книги "Сплошное свинство"

– Нет, – признался я.

– Нет, ну что ты за человек, – поморщился Свин. – Когда кто-то с тобою рядом – ты душу готов за него положить. Но стоит человеку отдалиться – и ты все забываешь, как будто его и не существовало в твоей жизни.

– Ты читаешь мне нотации или хочешь сказать, что ехать к Священнику лучше после того, как мы раздобудем денег и приведем себя в порядок?

– Скорее второе, чем первое, – произнес Свин. – Как-то неудобно получается: столько лет не виделись и заявляемся не просто чтобы вспомнить минувшие денечки и выпить водки, а потому что нам нужна помощь.

– Давай искать казино, – вздохнул я…

Легче сказать, чем сделать. Я все больше и больше убеждался, что Приморск – какой-то очень странный город. Казалось, местные жители и понятия не имеют о том, что такое казино. Большинство, услышав мой вопрос, отрицательно крутили головой, поглубже запахивали воротники своих пальто и ретировались с такой скоростью, словно я был прокаженным или террористом, спрашивающим, где тут по дешевке можно прикупить грузовик с тротилом. Один старик разразился гневной тирадой по поводу упадшей морали нескольких поколений – как совсем юных, так и вполне половозрелых, вроде меня. Даже шустрые школьники не стали вдаваться в объяснения и коротко сообщили мне, что играть на деньги – очень плохая привычка, а они с плохими привычками дела не имеют и потому ни о каких казино слыхом не слыхивали.

Я был поражен. Все это происходило в стране, превосходящей по количеству игорных заведений на душу населения Соединенные Штаты Америки и все европейские курорты, вместе взятые! Я редко посещал московские рынки, но помню, что и там установили игральные автоматы. Опускаешь монету в отверстие – и наблюдаешь за мельтешением цифр на табло. Если выпадет нужная комбинация – вниз прольется серебряный дождь. Дураков хватало: я лично видел очереди перед автоматами. Иногда мне казалось, что скоро игорный бизнес доберется даже в морги. А тут в Приморске– полная пустота.

– Что скажешь? – спросил я Свина после того, как мы, намаявшись, присели отдохнуть на парапет памятника какому-то советскому государственному деятелю. – Ну и зашоренные здесь люди – никакого прогресса…

– Зря судишь о человеке по его внешней реакции, – поморщился Свин. – Если бы ты видел их ауры…

– Ауры у нас видишь только ты, – напомнил я. – Как обстоят дела в эфирном плане?

– Страх, – коротко сказал Свин.

– Страх?

– Вопрос о казино здесь вызывает страх. Причем большинство людей боялись не только за себя, но и за нас тоже.

– Что-то я не понял. Почему они боялись за меня? Думали, что я проигрался настолько, что питаюсь обрывками своего плаща, но могу проиграть и его?

– Нет. Они боятся, что ты найдешь казино. Но я пока не понял, почему они этого боятся.

– Прямо мистика какая-то, – пожал плечами я. – Ну и что же нам делать в этом пугливом царстве?

– Поищем адресный стол, – буркнул Свин.

Найти адресный стол оказалось намного легче. Аккуратный кирпичный киоск с деревянной, выкрашенной в синюю краску крышей-теремом притулился к зданию городской библиотеки. За конторкой сидела немолодая барышня в очках и мохеровой турецкой кофте. На конторке лежал потрепанный томик Чехова.

– Здравствуйте! – улыбнулся я. – Мне нужны адреса всех городских казино.

И снова я признал правоту Свина. Дама испугалась и зачем-то переложила книгу во внутренний ящик конторки.

– Казино?

– Да, казино. Знаете, это такие заведения, где курят сигары и играют в карты на деньги.

– Я знаю, знаю, – поспешно произнесла женщина. – Скажите, вы – приезжий?

– Да.

– Тогда почему сразу казино? У нас есть хороший театр, краеведческий музей, городской парк, наконец.

– Мне не нужен парк! – начал закипать я. – Мне нужны адреса всех городских казино!

– Зачем? – спросила женщина и сглотнула слюну.

Я потерял дар речи от изумления. Но Свин тихонько лягнул меня в ногу. Пришлось в спешном порядке выходить из ступора.

– Дело в том, что в казино работает девушка, с которой мы познакомились на курорте этим летом. Ну, знаете, как это бывает: солнце, пляж, романтика…

Дама снова кивнула, хотя я и сомневался в глубине души, что обстоятельства, описанные мной, ей знакомы.

– … а когда я приехал домой, то понял, что жить без нее не могу. К сожалению, она не оставила адрес. Сказала только, что живет в Приморске и работает крупье в казино. Вот я и ищу. Помогите, а?

Конторщица в нерешительности теребила пластмассовую, под перламутр, пуговицу на своей кофте.

– Скажите, вы уверены в своем решении? Эта девушка вам действительно дорога?

Я молча кивнул, стараясь придать своему взгляду максимальную грусть. Свин прыснул от смеха.

– Что?! – вскинулась конторщица.

– Нет, нет, все в порядке, – незаметно для нее я пригрозил Свину кулаком.

– Ладно, если вы так настаиваете… – вздохнула женщина. – Казино «Медуза» – проспект Ленина, дом семь.

– А другие казино? – поинтересовался я.

– У нас в городе только одно казино, – смотря в стол, произнесла женщина. – С вас пять рублей за справку.

Слава богу, в кармане оставалось еще немного мелочи…

Искомый объект располагался в трех кварталах от городской мэрии, в глубине сквера с несуразными фигурками купальщиц на облупленном фонтане. Здание такое же пошлое, как и название: хрущевский двухэтажный ампир с покатой крышей и шестью бочкообразными колоннами при входе. В советские времена, подозреваю, это был дворец пионеров или что-то вроде того. Помнится, именно в такой желтокирпичной помпезности меня принимали в пионеры – перед гипсовым бюстом Ильича и в присутствии одного известного летчика-космонавта. Самое смешное, в то время я очень гордился происходящим и всю дорогу домой, несмотря на пятнадцать градусов мороза, шел с распахнутым пальто, дабы все видели мой новенький шелковый галстук…

Пластиковая табличка при входе извещала, что казино открывается в семь часов вечера. Таким образом, у нас впереди был почти целый день. Я снова подумал о том, чтобы пойти к Священнику. Но, прикинув все за и против, решил повременить со встречей. Не знаю, что в большей степени повлияло на мое решение – гордость, стыд или смущение. Да, в принципе, гордость и стыд – близнецы, так что неважно…

Мы отправились гулять по городу. Набрели на вполне приличный парк с видом на море и удобными скамейками. Пристроились на одной из них. Подремали, поворчали на Провидение. Еще двадцать четыре часа назад жизнь нас вполне устраивала, бумажник лопался от дензнаков крупного достоинства, а чемоданы – от еды и хорошей одежды. Сейчас же у нас в кармане не было и гроша, мой костюм выглядел так, будто я непризнанный поэт, творящий для будущих поколений, не вылезая из глубокого запоя, а Свин и вовсе чувствовал себя голым без своих жилеток и егерских шапочек. Хотелось есть, хотелось спать, хотелось тепла – но вокруг был только холод. Я пожалел, что отправил Лидию, получившую при взрыве пару пустяковых царапин, с первой машиной МЧС в город. Наверное, стоило поехать вместе – лопал бы сейчас борщ с галушками…

– Задним умом мы все крепки, – уловил мои мысли Свин.

– Ты продолжаешь сканировать мою ауру? – вяло удивился я. – Зачем?

– Привычка, – вздохнул Свин. – Чувствую свою ответственность за тебя.

– Ну и что ты посоветуешь в сложившейся ситуации? Погрузиться в глубокую медитацию, чтобы не дрожать от холода?

– Можешь смеяться сколько хочешь, – обиделся Свин, – но во Вселенной действуют определенные энергетические законы.

– Знаю, знаю. Сейчас я должен благодарить Бога за то, что остался жив. И моя благодарность, попав в высшие энергетические сферы, вернется ко мне с усиленной отдачей. Так что я получу все, о чем мечтаю.

– Не зубоскаль, просто попробуй.

– Нет в душе благодарности, – признался я. – Понимаю, это не совсем красиво. Но когда хочется есть и спать, весь розовый восторг куда-то исчезает.

– У тебя есть другие предложения? – сухо поинтересовался Свин.

– Ладно, – сдался я, – попробую.

Я закрыл глаза и попытался придать своим мыслям правильный ход. Вспомнил о голодающих детях Африки. О миллионах своих соотечественников, для которых слова «Патэк Филипп» ничего не значили, а сумма в тридцать тысяч долларов, – настоящая цена хронометра – была такой же нереальностью, как лунная пыль. Попытался представить, что чувствуют в настоящий момент мои сослуживцы из Отдела. Все они ненавидели СС – и вот, нате вам, подарочек к седьмому ноября…

Постепенно волнение внутри прекратилось. Внизу живота появилось приятное теплое жжение – верный признак хорошего настроения. Я поблагодарил Небо за все, что Оно сделало для меня. Право же, дела могли обстоять намного хуже. Таким образом, я успокоился. Ну. почти успокоился: есть по-прежнему хотелось.

Из нирваны меня вывел звук работающего мотора. Я открыл глаза и увидел черный «пежо» последней модели с питерскими номерами. Дверца машины открылась, и наружу выбралась девочка – шестилетнее круглощекое создание с двумя забавными косичками и скобками на зубах. Одета она была в капповскую спортивную куртку на лебяжьем пуху, синий джинсовый комбинезончик и аккуратные сапожки с рожицами Микки-Мауса на голенищах. Даже если бы я не видел номера машины, все равно безошибочно определил бы, что девочка – не местная.

– Ой, мама, смотри, какая хрюшка! – завизжал ребенок и бросился к Свину.

Моему офицеру пришлось нелегко. Наверное, ребенок впервые видел живую свинью, а потому стремился наверстать пробелы в познании мира: трепал Свина за ухом, поглаживал его пятак, пытался открутить хвостик.

С места водителя вышла невысокая женщина средних лет. одетая так же, как и девочка, по-спортивному, только без Микки-Маусов на сапогах.

– Ваше животное не кусается? – спросила она меня.

– Ну что вы, он дрессированный, – возмутился я и приказал: – Хрюша, дай лапу!

Глаза Свина сузились в две маленькие щелочки. Но все же он послушно поднял копыто и протянул его девочке.

Ребенок завизжал еще громче, спугнув с соседнего дерева стаю ворон.

– Здорово! – тоже восхитилась мамаша. – Вы даете здесь выступления?

– В каком-то смысле…

– А почему именно свинья? На море вроде положено показывать обезьянок и попугаев. Хотя в Анталии разгуливают и с игуанами.

– В этом вся суть, – пояснил я, – спасти этот прогнивший мир может только разнообразие. Ведь у нас как: если поездка на море, то обязательно фото с обезьянами или там с игуанами. Абсолютно у всех лежат дома такие карточки. И дети, видя их, привыкают мыслить штампами. Но человек, мыслящий штампами, никогда не сделает хорошую карьеру. Вы со мной согласны?

– Да, верно, – с усмешкой кивнула женщина.

– Поэтому я и предлагаю фото со Свиньей. Развивает творческое мышление и позволяет ребенку почувствовать себя личностью. Кстати, цены более чем приемлемые.

– Сколько? – спросила женщина.

– Всего сто рублей.

– Сто рублей за одно фото?

– Обижаете, мадам, – вознегодовал я. – За эти деньги мы с Хрюшей устроим вам целую фотосессию. Хельмут Ньютон перевернется в гробу от зависти.

– Я знаю, какие снимки делал Хельмут Ньютон, – пригрозила мне пальцем женщина и полезла в машину – за фотоаппаратом.

В течение следующих пятнадцати минут Свин подвергся мягкому, но изощренному надругательству со стороны путешествующих петербуржцев. Его заставляли становиться на задние копыта и ложиться на листья кверху брюхом. На голову надевали лыжную шапочку, а на копыта – вязаные перчатки. Девочка растягивала его рот в улыбку, беспрестанно крутила хвост, а под конец и вовсе оседлала Свина, словно пони. Мой офицер терпел все эти издевательства стоически, хотя я только мог догадываться, какие замысловатые нецензурные словесные конструкции складывались в его голове.

Наконец ребенок наигрался, взял с матери клятвенное обещание завести по приезде домой подобную свинку, и залез в машину.

– Спасибо, – сказала женщина, протягивая мне сотенную купюру.

– Пожалуйста, – церемонно расшаркался я.

Ее взгляд задержался на моей руке, точнее, на часах. Полагаю, она как раз таки представляла их истинную цену и не смогла сопоставить увиденное с родом моих занятий.

– Поддельные, из пластмассы, – объяснил я. – Товарищи китайцы очень трудолюбивы. Удивляюсь, как они до сих пор не додумались производить яйца Фаберже из целлулоида. Я бы обязательно прикупил себе парочку.

– Да, – вздохнула женщина, – странный этот город, Приморск. Ни одного приличного ресторана, зато уличные фотографы носят поддельный «Патэк Филипп» с настоящим сапфировым стеклом… Мы хотели остановиться здесь на пару дней, но сейчас я уже не уверена. Как вам здесь живется?

– Лучше не спрашивайте.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

– Ладно, не буду. Всего доброго!

– Всего доброго. Я бы советовал вам побыстрее выехать на трассу: у нас здесь не очень любят людей с цифровыми фотоаппаратами. Да и машина ваша – явное пренебрежение отечественным автопромом.

– Понимаю, – вздохнула женщина и села за руль.

Черный «пежо» деликатно взревел мотором и скрылся за поворотом. Я услышал за своей спиной тяжелое пыхтение. Свин буравил землю копытом и смотрел на меня исподлобья, грозно:

– Значит, Хрюша?..

– Не злись. Нам представился шанс заработать деньги – и мы должны были его использовать.

– Значит, дай лапу?..

– Я импровизировал, как мог….

– Ты знаешь, что этот злобный ребенок чуть не открутил мне хвост? Хорошо, хоть до члена она не добралась…

– Действительно хорошо….

– Тебя может спасти только одна вещь, – зловеще произнес Свин, вполне очевидно примериваясь для хорошего удара по моей щиколотке.

Я попятился, прикидывая, в какую сторону отскочить. На ногах и так живого места не было.

– Какая именно вещь может меня спасти?

– Найди мне еду и кофе, быстро! – рявкнул Свин и сделал выпад.

– Ладно, ладно, – закричал я и бросился наутек. – Будет тебе плюшка, будет тебе кофэ… Только не надо лягаться! В конце концов, ты сам заставил меня взращивать в душе весь этот позитивный настрой. Вот и получилось то, что получилось. Зато теперь у нас есть деньги.

– Еду и кофе! – завопил Свин и бросился вслед за мной…

После недолгих блужданий мы обнаружили кондовую точку общепита. Старая добрая столовка с пластмассовыми подносами на раздаче и толстой теткой в накрахмаленной пилотке за кассой.

– Да уж, фондю здесь не подают, – пустился в занудство Свин.

Действительно, еду здесь предлагали простую и без изысков: в меню обнаружился даже смехотворно дешевый китайский суп быстрого приготовления и растворимый, якобы бразильский, кофе. Главное, заведение отапливалось, а персонал не проявлял признаков нетерпения при виде пустых тарелок. После ожесточенного, но короткого спора возле умывальника мы оставили пятьдесят рублей для первой фишки в казино, на оставшиеся же деньги закатили пир, продолжившийся ровно до половины седьмого вечера. Кофе, правда, отдавал покрышками, причем не бразильскими, а самыми что ни на есть вазовскими; за острую, сжигающую внутренности похлебку я дал себе зарок объявить единоличную войну всему Китаю при первом удобном случае. Как бы там ни было, время мы скоротали. И на том спасибо…

К «Медузе» мы добрались ровно в девятнадцать ноль-ноль, словно завзятые игроки-наркоманы. Уже стемнело, старомодные чугунные фонари тускло освещали съежившиеся от холода улицы. Машин перед зданием почти не было. Так, мелочь пузатая: пара девяток и «тридцать первая» «Волга». Приходилось надеяться, что крупная дичь подъедет позже. Мы остановились перед тяжелыми дубовыми дверьми. Свин решил провести небольшую планерку.

– Значится, так. На автоматы отвлекаться не будем: может пройти очень много времени, пока выпадет выигрышная комбинация. Кости тоже отпадают: я не уверен, что смогу контролировать полет кубиков. Тем более в некоторых казино их делают со смещенным центром тяжести.

– Остается три кита игорного бизнеса, – подытожил я.

– Правильно, – одобрительно крякнул Свин, – рулетка, покер и блэк джек, в простонародье – очко.

– Или двадцать одно.

– Или двадцать одно, – эхом повторил Свин. – Посмотрим на контингент. Если в казино присутствуют местные тузы, – а они должны присутствовать, капитализм ведь на дворе, и в любой провинции имеется пара таковых, – то покер оставим на закуску, так как именно с него мы сорвем основной банк.

– Начнем с рулетки? – предположил я.

– Ты быстро забываешь, чему я тебя учил, – недовольно хрюкнул Свин. – В рулетке самый высокий процент выплат, если угадываешь конкретное число. Поэтому начинать с нее не имеет смысла: выиграем мы очень немного. Учти, что три угадывания номера подряд мало кому сходило с рук. Придет пит-босс и объявит, что рулетка временно закрывается на профилактику. И мы останемся на бобах.

– Помню, помню, – кивнул я. – В московских казино все именно так и происходило.

– Лучше начнем с блэк джека. Соберем стартовый капиталец – и преумножим его на рулетке. А потом бомбанем местных Тэдов Тернеров в покер. Только не забудь перед решающей игрой отлучиться в уборную и заказать такси. В казино наверняка присутствует негласная охрана в виде бритоголовых парней. Поэтому болтаться по темному скверу с деньгами в кармане твоего драного плаща нам будет крайне нежелательно. Уезжать придется красиво, быстро и с визгом покрышек об асфальт.

– Мне уже страшно, – признался я, открывая дверь.

– Мне тоже, – буркнул Свин и прошествовал внутрь.

В игорный зал, находившийся на втором этаже, нас пропустили без проблем. Швейцар, разумеется, довольно скептически оглядел Свина, а мой плащ держал как ядовитую змею, которая того и гляди укусит. Но запреты высказаны не были. Я поправил волосы перед большим, на всю стену, зеркалом и приготовился зарабатывать деньги.

Убранство игорного зала меня удивило. Я ожидал многого, но не такого… Во-первых, цветовая гамма. В казино ведь приняты классические сочетания: коричневый и зеленый, черный и красный. Здесь же серый цвет стен выплескивался на синее сукно столов. Понятно, конечно, что морская тематика. Однако интерьер можно было продумать тщательнее… Во-вторых, на окнах я не заметил штор. Тоже нонсенс. По идее игроки должны забывать обо всем, усевшись за стол. А тут – не только открытые окна, но даже часы на стенке!

Но больше всего огорчала малолюдность зала. На шесть игровых столов – всего четыре человека. Какие-то помятые субъекты в плохоньких костюмах, все как один – в черных свитерах под горло. Ни одной дамы, кроме крупье и высокой, аскетичного вида барменши. Это уже совсем плохо: солидные ставки делаются не в последнюю очередь из-за присутствия рядом с игроком прекрасных волнующих глаз, с восторгом наблюдающих за его бесшабашностью…

– Если дело будет продолжаться в таком духе, – шепнул я Свину, – о покере можно забыть.

– Вижу, не слепой, – огрызнулся он.

Мы подошли к кассе.

– Одну фишку для блэк джека, пожалуйста, – сказал я. протягивая полтинник с грацией наследного принца.

Кассирша – широкоскулая женщина средних лет в форменной серо-синей униформе – взглянула на меня с удивлением.

– Всего одну?

– Это моя примета на удачу, – пояснил я. – Кто-то садится за стол только в одной, фартовой, рубашке. Кто-то перед ставками отлучается в туалет, чтобы помочится в свой счастливый писсуар. Я же покупаю для разогрева только одну фишку. Тогда мне везет весь вечер.

– Вы часто играете? – спросила меня женщина и положила на полированное дерево пластмассовый жетончик.

– Где-то раз в неделю. Но в вашем казино мне бывать еще не доводилось. Кстати, у вас разве не положены гостевые фишки при входе?

– Гостевых фишек у нас нет. Но не волнуйтесь, вам и так понравится, – пообещала кассирша.

– В самом деле?

– Все наши гости остаются довольны, – сказала женщина и улыбнулась. – Все до одного…

Мы покинули кассовую стойку и направились к столу для игры в блэк джек.

– Что-то мне не понравилась ее улыбка, – снова шепнул я Свину.

Он промолчал, хотя я видел, что мои слова он услышал. Это означало, что Свин чем-то озабочен. Что ж, хорошее начало для разгульного вечерка…

За столом мы были одни: остальные немногочисленные посетители предпочли рулетку и бар. Руководила игрой невысокая девушка с короткой стрижкой, осиной талией, скромным бюстом и огромными глазами на чувственном лице.

– Как вас зовут? – поинтересовался я, поудобнее устраиваясь на стуле.

– Аня, – без улыбки ответила девушка.

– А меня – Гаврила. Еще со мною Свин. Играть он не будет – так, взял его для компании.

Никакой реакции. Девушка стояла с бесстрастным лицом, словно гвардеец на карауле возле Мавзолея Ленина.

– Почему бы вам не улыбнуться, Аня? – предложил я.

– Я работаю, а не развлекаюсь, – отчеканила крупье.

– А как же угождение клиентам?

– Клиенты довольны, только если я перебираю.

– Ну, Аня, я не совсем обычный клиент. Для начала удовольствие мне доставит ваша улыбка.

Девушка немного растерялась.

– Видите ли, – пояснил я, – Свин нервничает, когда вокруг хмурые лица, а от улыбок его суровое сердце тает, и вокруг становится теплее.

Свин громко хрюкнул в подтверждение моих слов. Девушка улыбнулась не очень уверенно. А жаль, улыбка у нее была искренняя, на щеках лукавые симпатичные ямочки.

– У вас очень забавный поросенок, – сказала Аня и выложила на стол шесть запечатанных колод. – Начнем?

– Начнем, – согласился я.

Девушка ловко перетасовала колоды прозрачными пальцами с бесцветным маникюром, дала мне срезать и уложила карты в лакированный каблук. Затем крупье выкинула мне бубновую девятку и трефовую семерку, а себе – пиковую даму и одну темную карту.

– Ваши ставки?

– Все, что имею, – бросил свой жетончик в бокс я.

– Ставки сделаны, – произнесла Аня. – Еще карту?

– Не бери больше, – протелепатировал мне Свин. – Эта игра будет поровну, если крупье не станет брать еще.

Я отрицательно помотал головой. Аня открыла свою темную карту. Это оказалась шестерка пик.

– Пуш, – провозгласила девушка. – По второму кругу?

– Разумеется.

На этот раз мне пришел бубновый валет и девятка. Аня засветила трефовый туз.

– Бери еще, – распорядился Свин.

– Стоит ли? – на секунду забылся я.

– Что вы сказали? – не поняла девушка.

– Нет, ничего. Я возьму еще одну карту.

Крупье сдала мне пикового туза.

– Двадцать, – улыбнулся я.

Девушка открыла свою карту. Восьмерка треф. Поколебавшись, она добавила еще – бубновая десятка.

– Вы выиграли. У нас в казино выигрыш по блэк джеку оплачивается в соотношении три к двум. Желаете обменять свои жетоны сейчас?

– Я только, милая, пришел, – ухмыльнулся я. – Давай продолжим. И позови официантку: что-то пить захотелось.

Игра пошла веселая. Когда Свин подсказывает выигрышные комбинации – почему бы и не поиграть? Я потягивал оказавшийся в баре армянский «Баллантайн», попыхивал вполне сносной сигарой и наслаждался созерцанием крупье. Девушка не соответствовала голливудским стандартам красоты, но была из той породы людей, которых хочется обнять и прижать к сердцу, защищая от бушующих волн жизни. Сентиментальность, конечно, но, с другой стороны, прикосновение к прекрасному. Лично меня это возбуждает больше, чем полутораметровые ходули и силиконовая грудь…

По мере того как стопка фишек возле меня росла, крупье мрачнела. Я заметил, что ее тонкие пальцы подрагивают, и намеренно проиграл две партии, проигнорировав отчаянную ментальную матерщину Свина. Потом и вовсе решил перейти на рулетку. Да, мы явились в это казино, чтобы набить себе карманы деньгами, но мне было жалко Аню. Ясно ведь, что за мой выигрыш по головке девушку не погладят.

– Вы из Москвы? – неожиданно спросила она при очередной сдаче. При этом губы девушки почти на разжимались.

– Из Москвы, – кивнул я. – А что?

– Надолго в Приморске?

– Пока не решил, – заинтересованно сказал я. Обычно ведь крупье запрещают разговаривать с клиентами.

Она явно хотела что-то сообщить мне, но не успела. К столу подошел высокий парень. На вид я мог дать ему лет двадцать пять – двадцать восемь. Одет парень был так же, как и другие мужские особи в заведении, только костюм получше, ворот белой шелковой рубашки вальяжно расстегнут. Щеки гладко выбриты, серые глаза смотрят повелительно и, я бы даже сказал, чуточку враждебно. Не надо обладать глубокими познаниями в физиогномике, чтобы определить, какую роль он играет в казино «Медуза».

Парень покосился на довольно большую стопку фишек, лежавшую подле меня, после чего вонзил свой стальной взгляд в лицо девушки. Аня побледнела и вытянулась по стойке смирно.

– Я владелец заведения, – представился парень. – Владимир Семенович Сафонов.

– Очень приятно, – слегка наклонил голову я.

– Как идет игра? – поинтересовался Сафонов.

– Замечательно. Позвольте выразить искреннее восхищение профессионализмом и доброжелательностью вашего крупье.

Владимир, которого я даже в мыслях не смог назвать Семеновичем, презрительно хмыкнул.

– Я рад, что Аня вам понравилась. Но, к сожалению, ее придется заменить.

– Вот как?

– Да. Мы отправляем нашу Анечку в Москву как… гм… как самого профессионального и доброжелательного специалиста. Повышение квалификации, знаете ли… Ей необходимо заполнить некоторые бумаги перед отъездом. Так что извините.

Даже не обладая способностями Свина, я почувствовал волну страха и отчаяния, исходившую от девушки. Она вполне очевидно задрожала и сделала то, что квалифицированные специалисты делать не должны: вступила с хозяином в пререкания при клиентах.

– Владимир Семенович, я… я не виновата. Ему действительно везло. Я… не надо в Москву, пожалуйста!

– Аня?! – изумленно вытаращил глаза Сафонов.

После нескольких секунд молчания девушка вышла из-за стола и с опущенной головой проследовала к двери с надписью «Только для персонала».

– Кто же теперь будет с нами играть? – сухо поинтересовался я.

– Аз грешный, – сделал довольно неудачную попытку улыбнуться хозяин заведения. – Желаете продолжить в блэк джек или, может, попробуем что-нибудь другое?

Я сосчитал свои фишки. Накопилась уже вполне приличная сумма. Несколько удачных попаданий шарика на нужное число – и мне не придется просить о чем-либо Священника. Ну разве что у него найдется пара приличных костюмов и ствол в загашнике.

– Меня интересует рулетка, – сказал я, сгребая фишки в руку. – Бросать шарик тоже будете вы?

– Если позволите, – поклонился Сафонов. – Всегда лично сопровождаю наиболее важных клиентов.

– Большое спасибо за оказанную честь, – буркнул я, не вынимая сигары изо рта. – Пойду обменяю фишки на жетоны для рулетки.

– В этом нет необходимости.

Я удивился. Сафонов сохранял невозмутимое спокойствие.

– Разумеется, я знаю, что есть правила, по которым на рулетке играют особыми жетонами, которые не принимаются на других столах. Но ради вас мы можем нарушить правила. К чему лишние формальности?

Свин презрительно фыркнул и поплелся вслед за нами к рулеточному столу.

«Медуза» радовала своих клиентов американским вариантом этой распространенной по всему миру игры – с двойным зеро и простой, как все американское, разметкой поля для ставок. Сафонов занял место крупье и с силой крутанул колесо.

– Вы азартный человек, господин…

– Цветков. Меня зовут Гавриил Цветков. Да, я азартный человек. Готов поставить на кон все, что имею.

– Опасное пристрастие, – задумчиво произнес Владимир, крутя в тонких пальцах маленький тефлоновый шарик.

– Скорее, жизненная философия. Бросайте!

Хозяин «Медузы» запустил шарик в противоположном вращению колеса направлении. Раздался характерный звук. Перед моими глазами замелькали разноцветные лоскутки цифр.

– Что скажешь? – мысленно спросил я Свина.

– Ставь на пятнадцать, – сказал мой офицер, после секундного прокачивания в уме траектории шарика.

Я положил все свои фишки на прямоугольник с цифрой пятнадцать.

– Ставки сделаны, – усмехнулся Владимир. – Не жалко вот так рисковать? Вероятность выпадения одного числа – тридцать семь к одному. Наверняка проиграете.

– Зато какая гамма эмоций в душе… Вы сами ставили на тридцать семь к одному? Ну хоть раз в жизни, необязательно в рулетке?

Сафонов проигнорировал мой вопрос и уставился на колесо.

Ход рулетки постепенно замедлялся. Вот шарик перестал наматывать круги, как велосипедист на треке, и запрыгал по ячейкам с номерами. На какое-то мгновение мне стало страшно. Конечно, Свин никогда не ошибался. Но все же, все же… Иногда стреляет и пустое ружье. Не хотелось, чтобы это чудо произошло сегодня…

Шарик продолжал прыгать. Наконец амплитуда его подскоков угасла. С сухим стуком он миновал черную цифру четыре, затем едва не свалился в красную нишу девятнадцати, но, побалансировав чуток на ребре, уверенно приземлился в черное углубление с белой цифрой пятнадцать.

– Выиграл номер пятнадцать, – удивленно захлопал ресницами Сафонов.

– Тридцать семь к одному, – напомнил я.

– Два процента комиссионных берет заведение, – нахмурился Владимир. – Так что сумма выплат – тридцать пять к одному. Вы желаете обналичить фишки сейчас?

– Да нет, – пожал плечами я, – пожалуй, сыграю еще.

– Вот как? – вкрадчиво произнес владелец «Медузы». – Вы выиграли весьма значительную сумму. Неужели желание рисковать не прошло?

– Значительные суммы как раз и выигрывает тот, у кого желание рисковать попало в кровь с молоком матери, – ответил я, глядя ему в глаза. – По-другому не бывает. Крутите!

Сафонов положил руку на перекрестие рулетки:

– И все-таки я советовал бы вам оставить выигрыш себе. Понимаю, эти слова звучат несколько странно в моих устах. Но я знаю цену деньгам. Поверьте, используя сумму, которая лежит перед вами, можно сделать много полезного.

– Я не собираюсь раздавать эти деньги нищим. Потрачу их на себя. В конце концов, люди ходят в казино, чтобы выиграть что-то для себя. Таковы правила, и они действуют во всем мире.

– Но мы находимся не во всем мире, – прищурился Владимир, – а в отдельно взятой его части.

– В славном городе Приморске то есть.

– Абсолютно верно. В Приморске. И у нас здесь на первом месте стоит совесть, а не корысть. Я понимаю, вас такое положение вещей, должно быть, удивляет, но это так.

Я не верил своим ушам. Владелец казино отговаривал меня от игры!

– Знаете, уже второй человек в этом городе говорит мне про совесть.

– Я горжусь своим городом, – напыщенно заявил Сафонов.

– А я хочу играть. Бросайте!

Второй розыгрыш прошел в молчании. На скулах Владимира играли желваки. Я же снова мысленно обратился к Свину.

– Ставь на зеро, – приказал он.

Я сгреб все фишки в кучу и пододвинул их к цифре ноль.

– Ставки сделаны, – хмуро бросил Сафонов.

Шарик снова запрыгал по ячейкам и уверенно скатился в нулевое углубление.

– Вы выиграли, – произнес владелец «Медузы» после продолжительного молчания.

Я лучезарно улыбнулся.

– Понимаю, я не вправе советовать, – тихо начал Владимир, – но почему бы вам не подумать о том, как распорядиться деньгами? В Приморске как раз ремонтируют центральную больницу…