Текст книги "Пока ангелы спали"

39

– Т-тихо, Вадим. Это папа. П-посидишь в м-машине, п-пока я не вернусь.

Он донёс на руках сына и усадил его на сидение рядом с водителем. Парень непонимающе заморгал. Он уже не знал, как реагировать на действия чудака. Есть люди, от которых можно ждать чего угодно.

– Это мой сын. Г-га-га…рантия, ч-что я не сбегу. Учти, з-здесь не шутки. Н-не вернусь через д-десять минут, уез-з-ж-жай с ребёнком.

Водитель взглянул на насмерть перепуганного мальчишку и в ответ молча кивнул. Губы Вадима шевелились, но слов нельзя было разобрать. Ребёнок, казалось, вдруг потерял интерес ко всему окружающему.

Эдуард оставил Вадима и ринулся к кованой двери. Внутри двора он споткнулся обо что-то, лежащее поперёк дороги. Нагнулся и рассмотрел тело Ильи со смертельной раной на горле. От нахлынувшего ужаса защемило сердце. Он побежал к дому и ворвался внутрь.

– Диана! – закричал Эдуард во весь голос.

Ответа не последовало. Электричество горело повсюду. Мебель первого этажа валялась где попало.

«Она преграждала ему путь, пытаясь спастись», – подумал Эдуард, взглянув на белый пуфик, на котором виднелся отпечаток ботинка.

Проходя мимо лестницы, ведущей на верхние этажи, он остановился. Он увидел царапину на гобеленовой картине. Не мешкая, побежал наверх. На втором этаже он отыскал Диану. В доме до сих пор звучала детская песенка. Даже на расстоянии он понял, что бывшая супруга убита.

– Нет. Нет, нет, нет!!! – выкрикивал Эдуард, каждый раз всё громче, чем ближе подходил к мёртвому телу.

40

Ярослав, покинув двор дома, где разыгралась жуткая им же учинённая трагедия, метнулся в сторону своей «Нивы». Сзади прокричали: «Диана!», и он обернулся. У «восьмёрки» стоял парень, тот его не видел. Ярослав задумался. Хотелось поскорее убраться отсюда к чёртовой матери. Однако какое-то неясное сомнение прочно засело в душе. Он уже не знал, как ему поступить.

Внутри Ярослава шла упорная борьба между разумом и внутренним голосом. Первый подсказывал: «Уезжай куда подальше, не играй с судьбой, ведь риск слишком велик». А второй твердил: «Не торопись, продумай ситуацию, слишком большая ставка. Ты не имеешь права на ошибку». Догадка сама пришла в мозг, терзаемый сомнениями. Если разложить по полочкам, то получалось всё довольно просто и ясно. Во-первых, поскольку Эдуард не имел собственного авто (об этом Ярослав догадывался), значит, его довёз случайный водитель. Во-вторых, таксист здесь находится лишь потому, что ему не заплатили. В-третьих, Эдуард вернётся к машине, во что бы то ни стало.

Уверенной походкой Ярослав пошёл прочь от своей «Нивы».

Человек, увидев, что кто-то приближается, заговорил юношеским голосом:

– У твоего сына, как и у тебя, не все дома. Надеюсь, деньги у тебя с собой. За просто так больше не поедешь.

Ярослав на это только дьявольски ухмыльнулся.

Молодой шофёр, почуяв неладное, попятился назад.

– Нет, ты не он. У того светлые волосы. И одет тот по-другому. Не успел же ты перекраситься, чёрт возьми. Ты что, его брат? – спросил парень. Дальше ему отступать было некуда, и он упёрся пятой точкой в капот своей «восьмёрки».

– Жалкая дефективная пародия не имеет права называться моим братом, – улыбаясь, ответил Ярослав, доставая нож.

Из машины раздался детский крик. Ребёнок кричал, словно его мучила целая стая садистов-изуверов. Мальчишеский голос излучал боль, ужас и беспомощность одновременно. Ярослав, поражённый услышанным, на мгновение растерялся. Парень решил воспользоваться этим и пустился наутёк. Ярослав вдруг потерял контроль над ситуацией. Мальчишка вопил без остановки. (Не время слезам, надо бежать.)

Сначала Ярослав погнался за убегающим парнем. Со страха тот нёсся во весь опор. Догонявший понял, что настигнуть его, скорее всего, не удастся. Ярослав совсем ненамного сократил дистанцию и осознал, что силы на исходе. Оставалось надеяться на удачу. Он прицелился в удаляющуюся спину подростка и с силой метнул огромный нож. По самым скромным подсчётам Ярослава, вероятность попадания в цель имела примерно один к пяти, не в пользу убийцы. Трудно себе представить, какой восторг испытал Ярослав, когда остриё ножа воткнулось убегавшему точно между лопаток. Парень рухнул навзничь.

– Это намного лучше, чем переспать с бабой, – резюмировал сам себе Ярослав, ощущая наступившее семяизвержение.

От увиденного Ярослав испытал огромнейший сексуальный экстаз. Получив временное удовлетворение, он снова вернулся к действительности. Он слишком много времени потратил на беглеца, и это могло ему выйти боком. Резким движением Ярослав вырвал нож из тела ещё живого парня и рванулся назад к машине. На бегу он приметил сидевшего на переднем сиденье мальчика. Почему он не убежал? О чём он думает? И где Эдуард?

Ребёнок перестал вопить. Ярослав приблизился к «восьмёрке», быстро открыв дверцу, уселся на водительское место. Мальчуган никак не отреагировал на появление в салоне человека. Невидящий взгляд ребёнка смотрел через лобовое стекло в глубину ночи. Ярослав решил, что мальчик, переживший за ночь столько событий, просто-напросто отключился из реального мира. В своём новом мире он уже не воспринимал окружающую действительность. Врачи называют такое явление аутизмом. Ярослав повернул ключ в зажигании, и мотор сразу завёлся. Машина тронулась с места. На капот «восьмёрки» из темноты грохнулось тело мужчины. Взгляды Ярослава, и Эдуарда встретились через лобовое стекло.

– Остан-новись, уб-блюдок! – отчаянно закричал Эдуард и кулаком врезал по стеклу, отчего возникла небольшая трещинка, по бокам которой расплылась «паутина».

– Адиос, братец, – весело ответил Ярослав и сделал финт влево-вправо.

Из-за раскачивания Эдуард не удержался и свалился с капота. Ярослав, не жалея автомобиля, на скорости с пробуксовкой вписался в поворот и погнал прочь.

Мальчик продолжал сидеть без эмоций. Его тело, пристёгнутое ремнём безопасности, плавно покачивалось взад-вперёд. Ярослав немного позавидовал состоянию ребёнка. С каждым днём он всё больше ненавидел этот мир, со всеми его проблемами и недостатками. Сон спасал, но ненадолго. Приходилось возвращаться каждое утро к реальности, а порой так хотелось остаться там, за гранью всего, что подвластно разуму и чувствам. Неосознанно Ярослав уже давно желал своей смерти, но старался об этом не задумываться, считая, что новый мир сам откроет перед ним свои двери. Когда придёт время.

«Если ребёнку не удастся покинуть другое измерение, то можно сказать, ему повезло», – рассуждал Ярослав, представляя себя на его месте.

– Всё хорошо, ангелочек. Новый папа о тебе позаботится. Если ты снова вернёшься в этот поганый мирок, я избавлю тебя от его черноты, – он погладил ребёнка по голове, но малыш не шелохнулся.

– Мой конец, тоже не за горами, – сделал предположение Ярослав.

41

Эдуард смотрел вслед удаляющейся машине, захлёбываясь от душивших его слёз. В этот момент он проклинал всё на свете. Он ненавидел прежде всего себя за свою беспомощность перед случившейся бедой.

«Как можно было быть таким глупым?» – этот навязчивый вопрос словно обжигал огнём уже и без того израненную душу.

Решив в данной ситуации спасаться бегством, он в прямом смысле привёл к гибели близких ему людей. Вместо того чтобы достойно принять вызов и взять удар на себя, он просто исчез, не задумываясь о последствиях. Ведь с самого начала было ясно, что его противник – зверь в обличии человека, маньяк, любивший выслеживать и убивать жертву. Такой не остановится ни перед чем.

«Если бы я схватился с ним один на один, то, по крайней мере, могло бы всё обойтись без столь внушительных потерь», – твердил внутренний голос Эдуарда.

В бессильной ярости он пнул ногой по кованой ограде, загораживающей вход во двор.

Потеряв лучших друзей и Диану, он мог лишиться теперь самого дорогого, что у него есть – сына. Эдуард не представлял себе жизни без Вадима. На мгновение в голове промелькнула мысль, что если будет хоть малейший шанс спасти ребёнка, он не пожалеет не только своей жизни, но и жизни своей любовницы. Без сомнений, он любил Асю, но ради Вадима, не колеблясь, принёс бы её в жертву.

Силы начали покидать Эдуарда, когда разыгравшееся воображение принялось рисовать самые немыслимые образы. Убийца-психопат с лицом родного отца нежно прикасается к мальчику. Берёт руку ребёнка и кладёт себе на ширинку. Заставляет Вадима расстегнуть молнию, приговаривая: «Папочка тебя любит, ты ведь не откажешь ему в маленьком удовольствии. Я скажу тебе, что нужно сделать; и пусть это будет нашим маленьким секретом».

Эдуард опустился на колени и, отгоняя воображаемый бред, заколотил себя по голове. На смену первому видению пришло второе. Ребёнок связан по рукам и ногам, умоляет похитителя о пощаде. Всё тело ребёнка пронизывает панический страх. Мальчик не может освободиться от пут, стягивающих тело. Кричит и умоляет о пощаде безжалостного убийцу. Маньяк забавляется, наблюдая за мучениями жертвы. Психопат улыбается, рассматривая ужас, застывший в глазах ребёнка. В руке убийцы огромный нож, который он подносит к малышу. Чтобы детский ум окончательно осознал, что его ждёт впереди.

С лица Эдуарда сочилась кровь. Терзаемый кошмарными наваждениями, он исцарапал ногтями лицо. Его безумный взор блуждал где-то совсем в другом измерении. Внезапно, будто повинуясь приказу свыше, он вставал во весь рост. И заорал во всё горло…

Вид собственной крови привёл его в чувство. Он снова вернулся в реальность. И полностью ощутил своё бессилие. Внутри всё взывало к активным действиям. Необходимо было оказать сопротивление противнику.

«Что я могу сделать? Как остановить убийцу?» – такие вопросы терзали его мозг. Здравый смысл подсказывал твёрдую аксиому, что в одиночку маньяка не остановить. Необходима помощь, которую вряд ли кто окажет в создавшейся ситуации. Оставалось уповать только на себя и отчасти на провидение в лице Бога, который почему-то оказался беспомощным перед кознями дьявола.

Эдуард знал, что для спасения сына пожертвует чем угодно, но в данном случае выбор был не за ним. Судьба ребёнка находилась в «лапах» маньяка, и это давало ему право назначить любую цену за жизнь Вадима. Эдуард понимал, что сделает всё именно так, как захочет убийца. Оставалось последняя инстанция, куда Эдуард ещё мог обратиться за помощью – милиция. Ей не удалось абсолютно ничего сделать прежде. И оставалось мало надежды, что от неё будет толк сейчас. Но всё же, если верить суждению, то надежда умирает последней, и терять, в общем-то, нечего, Эдуард решил добраться до ближайшего пункта охраны правопорядка и довериться служителям закона.

«В конце концов, это их работа» – внушал себе Эдуард, но успокоение от своего бессилия не находил. Ведь безжалостный убийца мог поступить с его сыном как угодно, и если с Вадимом что-нибудь случится, Эдуард, прежде всего, будет винить себя, а не беспомощность милиции. Он увидел себя как бы со стороны, увидел человека, перенёсшего столько трагедий, потерявшего веру в победу добра со злом. Жуткий кошмар, превратившийся в реальность, теперь стал частью его жизни. Даже самые страшные сны могут проникнуть в действительность, и тогда все горести и напасти обрушатся разом и поглотят человека в своей пучине. Эдуард знал, что увяз в трясине беды по самое горло, и отступать ему было некуда. Он должен был бороться всеми возможными способами, иначе – смерть.

Эдуард шёл сквозь ночную тьму. Ноги сами несли его вперёд. В голове продолжала кружиться вереница мыслей. Он увидел яркий свет. Ему было всё равно, от какого источника становилось светло. Он поддался инстинкту и пошёл навстречу свету. С каждым шагом всё ближе и ближе. Вот он уже практически ослеплён яркостью света. Немного отошёл в сторону. Произошло столкновение. Яркий свет вспыхнул перед глазами Эдуарда и мгновенно погас, уступив место тёмной бездне.

42

Ярослава охватила вспышка гнева. Злоба переполняла всё его существо. Он злился из-за своей безалаберности. Никакие оправдания, что он действовал полностью согласно ситуации, не действовали перед допущенной ошибкой. Оставить свой автомобиль на месте преступления, скрывшись на угнанной машине, было верхом глупости. Именно так многие и попадались, не сумев во время, замести следы. Оставалось одно, немедленно вернуться и забрать свою машину. Ярослав считал «Ниву» своим любимым детищем и бесновался из-за того, что во время проблем бросил её на произвол судьбы. Мало того, он предал своего «железного друга», так ещё благодаря этому поставил себя на грань разоблачения. Необходимо было вернуться и исправить ситуацию.

Ярослав развернул машину и погнал её к месту преступления. Ребёнок продолжал блуждать по своему неведомому миру, никоим образом не реагируя на реальность. Ярослава же, наоборот, полностью поглощала суровая действительность. Ему предстояло и дальше вариться в каше настоящих событий и, было далеко не ясно, к чему всё это приведёт. Ярослав задумался о смысле жизни. От мысли, что его предназначение заключалось в кровавых преступлениях против человечества, а также в постоянной борьбе со странной мигренью, становилось тошно.

«Нет, моя миссия – избавить человеческий род от различных отбросов, засоряющих жизнь», – мысленно убеждал себя Ярослав.

«Ты сам-то веришь в это?» – разом оборвал внутренний голос оправдание совершённым Ярославом поступкам.

«Если честно, то я не знаю. Я ни хрена не знаю и, наверное, сам не ведаю, что творю. Возможно, вся моя жизнь – глупейшая драма, поставленная второсортным режиссёром, а я сам актёр-неудачник с нелепой ролью», – вот что на самом деле подсказывало Ярославу сознание.

Только сейчас он заметил человека в свете фар. Странный тип не успел во время отскочить в сторону, и был задет автомобилем. Ярослава посетила одна мысль, но сначала стоило убедиться, сбил ли он именно того, кого нужно. Выйдя из угнанной машины, он подошёл ближе к жертве ДТП. Он перевернул тело на спину и увидел лицо своего брата-близнеца.

– На ловца и зверь бежит. Так что, Эдик, мы устроим рок-н-ролл втроём. Я, ты и твой сын, будет наверняка весело. Эдакая дружная семейка, где все мы будем вместе и счастливы, – Ярослав расхохотался над своими же словами.

Решив, что у него ещё будет достаточно времени, чтобы пообщаться с братом, он занялся делом.

Первым делом в «Ниву» перекочевал бесчувственный Эдуард, затем Ярославу пришлось на руках перенести в свой автомобиль ребёнка. Идти самостоятельно мальчуган отказался.

– Скоро будет весело, очень весело, – заявил сам себе Ярослав и тронулся в путь.

43

Ярослав почувствовал вторжение в разум внутреннего голоса. Незваный гость особо никогда не церемонился с ним. Он давал о себе знать лишь тогда, когда захочется именно ему. Сознанию Ярослава предстоял мысленный диалог, и с этим ничего нельзя было поделать. Желание или нежелание Ярослава общаться внутренний голос никогда не брал в расчёт. Водитель «Нивы» сбросил скорость до тридцати километров в час, и так называемая беседа началась.

«Куда ты едешь?» – спросило вездесущее нечто.

«Не знаю, и вообще это не твоё собачье дело», – злобно ответил разум Ярослава.

«Неужели до тебя ещё не дошло, что со мной шутки плохи? Не груби мне, иначе будешь наказан», – угрожающе предупредила неведомая сила.

При одной только мысли о приступах мигрени по телу Ярослава пробежали мурашки. Невидимая гадина умела заставлять страдать и при большом желании была способна лишить его рассудка. Внутренний голос, как всегда, требовал покорности, и Ярославу ничего не оставалось, кроме как сдаться на его милость (по крайней мере, до тех пор, насколько хватит терпения).

«Извини, я не хотел тебя обидеть», – оправдывался разум.

«Так-то лучше. Поясни мне, почему ты сразу не расправился с заикающимся куском дерьма и его сыном?»

«Во-первых, Эдик мой родной брат, а этот (Ярослав кивнул в сторону смирно сидящего мальчика) – мой племянник. Я должен сначала хотя бы пообщаться с Эдуардом, узнать о нём побольше, а убить его всегда успею. Во-вторых, если ребёнок не выйдет из транса, то ему сохраню жизнь, его уже не будет волновать полная отбросов реальность и убивать его не стоит».

«Ты мягкотелая, слюнявая, тупая скотина. Я уже сыт по горло твоим бредом, как же ты мне надоел», – Ярослав отчётливо ощущал каждое слово, будто ему нашёптывали на ухо.

«Если я тебе противен, какого дьявола ты влезаешь ко мне в мозг? Найди другую жертву и перестань издеваться надо мной», – сознание Ярослава было наполнено праведным гневом.

«Не указывай, что мне делать, ублюдок. Ты марионетка, раб. Ты сам допустил меня в свой разум. Ты слабак и будешь впредь действовать по моей указке. Через двести метров увидишь поворот, ты свернёшь именно туда. Есть возражения?»

«Поцелуй меня в задницу», – перед глазами Ярослава после этих слов потемнело. Он уже подумал, что потерял зрение.

«Спи, моя радость, усни…», – запел колыбельную внутренний голос.

«Хорошо. Я сделаю так, как ты хочешь», – сдался Ярослав и получил обратно мир, воспринимаемый человеческим глазом.

Ярослав на маленькой скорости ехал по набережной. С правой стороны несла свои воды река.

На улице ещё горели фонари, но уже брезжил рассвет.

Другой берег Суры окаймлял бетонный забор, его стены были украшены разнообразной рекламой и надписями: «Я люблю тебя, город», «Берегите наш край», «Нет наркотикам» и прочее.

Ярослав впереди увидел современную достопримечательность и одну из гордостей города. Он часто проезжал мимо неё. А в первые дни, после переезда, ему довелось оказаться там. Прогуляться. Посидеть на лавочке. Сфотографироваться. И именно этот снимок с размером большого плаката сейчас висит в красивой фоторамке на стене у него дома. Он вечерами, сидя в кресле-качалке, наслаждаясь сигарой и коньяком, подолгу любовался фотографией. Уходил в фантазии, в воспоминания, в размышления.

Этот снимок для него ассоциировался с противоположность, как свет и тьма. А то место, где он запечатлелся на память, было для Ярослава кусочком рая в засорённой яме реальности. Один раз в жизни, побывав в парке Ангелов и часто смотря на фотоснимок, улетая в мир грёз, он был в какой-то степени счастлив.

Да, иногда Ярослав задумывался на том, что некоторые его поступки очень грешны и не допустимы не только с точки зрения библии, морали и законов мира, но и личного мнения. Безусловно, порой он каялся в своих провинностях, просил прощения у Господа Бога за совершённое, плакал, стоя на коленях и выслушивал этот поганый, навязчивый, а иногда и необходимый ему голос, который над ним насмехался, выкидывал тупые, злые шутки. Как он хотел, чтобы этот властный, бесивший его голос исчез. Пропал навсегда. Освободил его.

С другой стороны, этот внутренний, чужой голос был для него наставником и другом, да-да, другом, с которым можно пообщаться, другом, который его может шутливо и всерьёз оскорбить. И который ему доставляет боль, проклятую боль.

Да, Ярослав убивал некоторых жестоко, других играючи, забавляясь, наслаждаясь их криками и мольбами о помощи. В те минуты он считал себя (забывая о всемогущем) маленьким божком, так как в те моменты распоряжался их жизнями (часто зная, что пощады не будет). Также он возомнил себя пародией Судьбы, или подданным Смерти, решая, кого стоит на этот раз вычеркнуть из игры под названием ЖИЗНЬ.

Одни жертвы были случайными (он их называл неудачниками), иные намеренными. Одни попадали под руку, когда настроение его было чернее тучи, когда злость кипела как в бурлящей кастрюле, жидкость которой бесилась, стараясь выпрыгнуть, выливаясь из неё. Других он выслеживал как хитрый хищник, искал, выбирал и потом дарил подарок – билет на тот свет.

Перед тем, как кого-нибудь задумано лишить жизни, Ярослав, разумеется, учитывал их роль, необходимость этого. Не включая в этот список тех людей, которые перешли ему дорогу или тех, кого надобно было устранить, дабы кому-то навредить, и само собой, отбросов человечества. И то, это исключение не всегда распространялось на них. Он же себя считал справедливым, а СПРАВЕДЛИВОСТЬ для него, была самым ценным. Для каждого он мог привести множество аргументов, что тот не достоин жить.

Не будем перечислять все его преступления (их было достаточно), затронем лишь одно: почему он убил бомжа?

«Кто он такой в этом мире?» – спрашивал себя Ярослав, прежде чем оглушить воняющего испражнениями, обросшего шевелюрой грязных волос бородатого, страшного кандидата в неизвестное путешествие в один конец.

И тут же себе отвечал: «Да никто. НОЛЬ. И то, этой цифры отсчёта он не достоин. Он – ПЫЛЬ. Он – ПЕСЧИНКА в бескрайней пустыне, без которой ничего не убудет… Зачем он живёт?… В чём его смысл?… Какую он пользу приносит человечеству, Земле?… Он работает?… Нет. Он продолжитель рода?… Возможно. Он любит кого-нибудь? – раздумье растянулось на минуту. – Не знаю. Да даже если и да, что от этого в его существовании изменится? НОРМАЛЬНАЯ баба, простите, женщина, на него не взглянет. Потому что он ничто. А такая же, как он…это не считается, потому что она тоже ГРЯЗЬ, которую, несомненно, нужно обязательно „убрать“».

Бомж пришёл в себя (И сейчас неважно, где). Он испугался, об этом свидетельствовало выражение его лица и поведение. Он боязливо смотрел на Джейсона, так как Ярослав был в хоккейной маске.

– Джейсон?! – запинаясь проговорило ничтожество.

Ярослав промолчал.

– Не может быть. Тебя же убили!? Ты же киногерой.

– Я бессмертен, – лишь ответил Ярослав.

– Нет, ты моя галлюцинация. Джейсон никогда не говорил. Сгинь, нечистая сила. Неужели у меня белая горячка?

– Заткнись, насекомое. И попробуй только открыть свою вонючую пасть без моего разрешения. Ты меня понял? – Джейсон приставил нож к горлу бомжа. Тот, почувствовав на себе остриё, уже серьезно воспринял угрозу, и осознал, что всё происходящее – действительность, и с этим Длинным не стоит шутить, если не хочется раньше времени откинуть копыта. (Ха. Наивный бомжеватый парень.) Бедолага кивнул в знак согласия.

– А теперь послушай, мусор. В чём состоит твой смысл жизни, нет, точнее существования? Отвечай! – прикрикнул на него Джейсон.

Бомж стал мямлить:

– Ну, бутылки собирать, чтобы не пропадало добро, не валялись где попало. А это же копеечка. На хлебушек и… Тряпьё, бумагу, картон, чермет. Я же очищаю город от мусора, который нормальные, настоящие люди выкидывают, загрязняют им всё вокруг. Польза же, ведь так? Вроде бы всё, – замялся мужичок и стал смотреть выжидающе. (Чего, помилование, что ли?)

– И это всё? – удивлённо спросил Джейсон.

– А что же ты хочешь от простого, никому не нужного бомжа? Кто я такой, чтоб что-то сделать большее? Я всё потерял из-за тех гадов, что жестоко обманули меня, превратили в того, кем я сейчас являюсь.

– Это твои проблемы. Значит, так тому и быть.

– Был бы у меня шанс…, – его прервал Джейсон.

– Ты своё упустил. И теперь ты, как сам же сказал, никто в этом мире. И какой от тебя толк?… Никакого. А значит, ты бессмысленность, ненадобность, лишнее. И поэтому твоя карма на этом заканчивается…, – Джейсон замолчал, задумался: «Дать ли этому отродью возможность изменить свой удел? – Недолго размышляя, он про себя сказал. – Ответ отрицательный. А приговор? Конечно, убить. И это дальнейшему обсуждению не подлежит».

И пришла СМЕРТЬ…

«Старое доброе место, не так ли?» – спросил голос.

«Ты хочешь осквернить это место?»

«Думай, что хочешь. Всё равно у тебя нет выбора».

Он остановился напротив прекрасного архитектурного проекта. Все его дорожки из белого мрамора: прямые, змееобразные, утыканные фонарными столбами в человеческий рост с обеих сторон, за которыми растелился канадский газон, кое-где засаженный ещё малютками-красавицами ёлочками с нежно-голубым оттенком, вели к лестнице, что поднималась у реки. На белых чистых дорожках стояли скамеечки, рассчитанные на двоих и на которых были написаны (на каждой разное) слова: «Каждый человек рождается в тот момент, когда в нём есть необходимость».

Лестница, состоящая из тридцати трёх ступенек (Ярослав их считал), ассоциирующаяся с возрастом Иисуса Христа, переходила в мраморное плато, по краям которого возвышались колоны со стоящими на них скульптурами ангелов. Дорожка заканчивалась белой беседкой с куполообразной крышей. Внутри мраморного строения свисал колокол (когда Ярослав его рассматривал, то представлял, что он находится в нём с раскинутыми по сторонам руками, и всё равно бы он не достал его стенок).

«Действуй, Каин. Пока ангелы спят», – насмехаясь, приказал голос.

Порочить прекрасное место Ярославу не хотелось. Где угодно, но только не здесь, возмущалась его душа. Но перечить Голосу ему тоже не хотелось, ибо он властен над ним. Любое самовольничество означающее не согласие подчиняться, собственно, сейчас поселившему в нем Другому будет наказано. А Ярослав не желал получить новый тайфун невыносимой окаянной боли. Иногда он думал, что, то, что он переносит, страдая из-за боли, это хуже, это намного мучительнее, чем ломка наркомана. Ему много раз выпадал случай видеть, как наркоманов «ломает» и когда-то кажущийся кайф «Мистера Наркотика» со временем меняется, становясь в тоже время иным, то ли превосходнее прежних, то ли не таким, как в первые дозы, или наслаждение было только удовлетворением этого ненасытного плохого парня по имени «Зависимость», который, человека подсевшего на наркотики, толкал на многое, заставляя чаще всего через боль, шепча: «Ты же не хочешь страдать? Зачем терпеть эту адскую боль, когда есть лекарство от неё. Мне тоже больно. Думаешь, ты один от этого страдаешь? Мы оба. Но я-то могу вытерпеть, я же повсюду, а ты? Я знаю, ты хочешь нас избавить от мучений. Ты правильно мыслишь. Тебе осталось только раздобыть необходимое лекарство. Найди его, и ты снова будешь здоровым, снова будешь жить. Ты снова увидишь другой мир, тот, который нам нравится. Тот, в котором ты свободен и наслаждаешься жизнью. Ты там нам нужен. Ты мне нужен. Иди и найди избавление. Помоги себе, в том числе и мне… Что ты заладил, что не на что его купить. Ты же умный и хороший, ты найдёшь способ, как выйти из этой, как тебе кажется, затруднительной ситуации. Я верю в тебя. Думай. Сколько же способов есть, как на него заработать! Или тебе подсказать? Не тяни. Мне больно, также как и тебе… Ты уже меня достал своим нытьём. Так уж и быть, я тебе дам мудрый совет…»

И Ярослав придерживался такого мнения, что каждый человек в нашем удивительном мире, так или иначе, но пляшет под дудочку плохого парня по имени «Зависимость». Одни воруют, вторые – не обходятся и дня без нескольких стаканчиков спиртного, третьи – нюхают кокаин, четвёртые – не могут себе отказать в сладком, пятые – курят, шестые – любят, ведь любовь непредсказуемая, она пьянит человека, и играет с ним, как с куклой, и хорошо, если ему достанется успешная роль со счастливым концом.

И таких людей, которые зависимы от чего-то, миллиарды.

Для Ярослава парк Ангелов, как уже до этого говорилось, был кусочком рая. И, несомненно, почти у каждого человека есть свой маленький рай, куда он бы хотел вернуться, куда бы он хотел попасть, где бы он хотел оказаться, уходя от проблем, закрыться ширмой от испорченной действительности, забыться на мгновение, минуты, часы, дни, в его прекрасном местечке и наслаждаться, восхищаться Его небольшим раем.

Здесь, в парке Ангелов для Ярослава была чистота, светлость, ухоженность, красота, роскошь, и всё перечисленное никак не сливалось с тем, что за пределами парка. Там, за его территорией, властвовал бешеный ритм жизни со своими правилами и недостатками. Ему не нравилось, что люди гадят, портят общий дом человечества. Не ценят красоту, дары природы. Не заботятся (его не интересовали исключения, он брал в расчёт всех) о Земле, не задумываются, что же потом будет с Ней, что в итоге они оставят следующему поколению, уже не говоря о тех, кто будет жить через несколько сот лет (если, конечно, ещё Земля будет жизнеспособна). Вот за эти минусы человечества Ярослав ненавидел всех людей. Его бы воля, он не отказался бы выполнить миссию по уничтожению каждого человека, который своим участием «насорил» в общем доме, под названием ЗЕМЛЯ. Он бы с удовольствием возглавил организацию, защищающую и следившую за «чистотой» на Земле и карающую виновных в её загрязнении, и он был бы самым главным контролёром в мире. И после усиленных стараний этой организации и страха людей переступить через установленные законы, возможно, рай расширился бы, приумножая свою площадь. Но, к сожалению, такому не быть никогда, и это он отчётливо осознавал. Но Ярославу так сильно хотелось, чтобы всё же, когда-нибудь, люди всерьёз взялись беречь Землю.

И сейчас Ярослав через «не хочу», должен был осквернить свой крохотный рай. И всё по вине этого…

А окаменевшие ангелы, оказались немыми, бездействующими свидетелями предстоящей расправы.

Ярослав вышел из машины, подошёл к багажнику, открыл дверцу, но не распахнул её, окинул взглядом парк Ангелов. Затем принялся вытаскивать бесчувственное тело брата-близнеца. Оно грохнулось на асфальт, вернее, всё, что ниже пояса приземлилось на твёрдую поверхность; левая рука крепко держала за ворот Эдуарда, в его пальцы впилась толстая цепочка.

Ярослав поволок тело, устремясь к белой лестнице, возвышающейся над рекой, ступая по широким мраморным ступеням, ведущим вниз к кольцу, в центре которого, вокруг разных оттенков маленьких цветов, был установлен высокий, не меньше десяти метров, белый крест. Ноги Эдуарда, начиная от колен и ниже, брели по мрамору.

Эдуард раскрыл глаза. Под ним уходила назад белая дорожка. Колени трутся об мрамор. Неприятно. Кисти волочатся по мрамору, и ему хочется их поднять от земли, но кто-то его крепко держит и тащит куда-то. Он подозревает, кто это может быть, но в тоже время сомневается, правда, не настолько процентов, насколько догадывается. Из-за цепочки, сдавливающей горло, не хватает воздуха, больно, глаза заволокло пеленой, хочется хрипеть, кашлять, но пока что надо терпеть.

Ярослав дотащил тело брата-близнеца до ступеней и нежно опустил его на мрамор. Выпрямился и бросил взгляд на «Ниву», доставая из кобуры нож. В машине всё ещё сидел (а куда он денется) его племянник, качаясь назад-вперёд; движения мальчика были видны даже отсюда.

«Сейчас или никогда», – подумал Эдуард и, перевернувшись на спину, молниеносно, поджав ноги к груди, распружинившись, ударил Ярослава в бок. И тут же вскочил на ноги. Он хотел пойти в атаку, но его остановил нож противника.

– Ты знаешь, так даже интересней, – Ярослав с ухмылкой хищника посмотрел на брата.

– Г-где м-мой сын? – первое, что сказал Эдуард.