Текст книги "Современный отечественный уголовный процесс: целеполагание, система целей, задач и функций, средства"

Цель уголовного процесса по определенному УД достигается в результате взаимодействия объективно правильного выполнения различных УПФ и действий тех УУП, которые отстаивают в процессе свои признаваемые законом интересы.

Действия обвиняемого, заведомо лгущего или заведомо причиняющего вред правосудию, в принципе, никуда отсюда не денешься, если он не причиняет ущерба другим людям, законодатель приравнивает к законным. Если заведомая ложь, направлена на создание фальшивого алиби, следователю или судье остается только грустно вздохнуть и пытаться опровергнуть эту ложь с помощью других доказательств.

Создается впечатление, что сегодняшний отечественный законодатель не предусматривает препятствий против обвиняемого, осуществляющего свою защиту возведением ложных обвинений на других граждан.

Выше мы высказали суждение, что при приостановлении или прекращении движения уголовного дела к ядру (к обязательным элементам) ЦУП судьба факультативных элементов решается по-разному, и обещали коснуться этого вопроса при характеристике каждого из факультативных элементов. Выполняем свое обещание.

Не выявление обстоятельств, способствующих совершению преступления вследствие невозможности достижения этой цели или вследствие того, что ее достижение потребует излишней затраты времени на производство по делу, не останавливает движения УД к его логическому завершению. Излишние затраты времени на производство по уголовному делу нежелательны, прежде всего, потому, что они в ряде случаев затрагивают интересы граждан, ущемляя тем самым такой принцип уголовного процесса, как обеспечение законных интересов личности – участников уголовного процесса206206
  Последовательным и давним сторонником этой мировоззренческой идеи в системе принципов отечественного УСП, идеологом его целостности, противником вознесения над законопослушными УУП процессуального статуса «злочинца» – обвиняемого является проф. В. Т. Томин. См.: Томин В. Т. О системе принципов советского уголовного процесса // Научная конференция, посвященная 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции: (Тезисы докладов и сообщений). 15–17 июня 1967 г. – Омск: ОВШМ МВД СССР, 1967. – С. 48–51; Томин В. Т. Принципы уголовного процесса: понятие и система; учение и законодательство // Принципы права и проблемы обеспечения правопорядка в сфере экономики: Материалы обеспечения правопорядка в сфере экономики. 21 апреля 2004 г. / Отв. ред. П. Н. Панченко. – Н. Новгород: Стимул – СТ, 2004. – С. 25–26.


[Закрыть]. Удлинение уголовно-процессуального производства по УД в ряде случаев затрагивает законные интересы обвиняемого, потерпевшего, гражданских истца и ответчика, в формулировке УПК РФ 2001 г. иных участников уголовного процесса, исполняющих, совсем не всегда охотно, публичную повинность.

Внесение изменений в качественные и количественные характеристики наказания с тем, чтобы достичь его целей без применения наказания как факультативный элемент ЦУП

Проф. В. Т. Томин, наш научный редактор, полагает, что эта предпоследняя, поименованная в заголовке настоящего фрагмента составляющая входит в ядро цели уголовного процесса. У нас другая позиция. Дело в том, что анализируемая составляющая ЦУП (по месту дислокации в системе УСП – производство в стадии исполнения приговора) имеет место не по каждому делу. Тогда, пусть Валентин Тимофеевич уж нас извинит за несколько вольное сравнение: ядро ореха в ряде ситуаций оказывается надгрызанным. Можно даже высказать мысль, что производство в стадии исполнения приговора – это уже не уголовный процесс, а нечто другое, например, уголовно-исполнительное производство.

Наверное, решение не столь категорично. Представляется, что при отбывании осужденным наказания параллельно, или, точнее, перемежаясь, имеет место и пунктиром проявляющаяся стадия исполнение приговора и – сплошной линией – с момента обращения приговора к исполнению уголовно-исполнительное производство. Линия разделения между ними обозначается границей между двумя видами права: уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным.

Выше мы высказали суждение, что при приостановлении или прекращении движения уголовного дела к ядру (обязательным элементам) ЦУП судьба его факультативных элементов решается по-разному, и обещали коснуться этого вопроса при характеристике каждого из факультативных элементов. Выполняем свое обещание. Нам представляется, что решение поставленного вопроса относительно такого факультативного элемента как внесение изменений в качественные и количественные характеристики наказания с тем, чтобы достичь его целей без применения наказания разрешается вполне логично. Если УД вследствие прекращения или приостановления не дошло до вынесения приговора, которым назначено наказание (или соответствующим категориям лиц принудительные меры воспитательного или принудительного характера), то вопрос об их коррекции вследствие изменений, уже происшедших с осужденным, просто не встает. Нет осужденного, нет приговора – нет изменений в нем. Кстати, это еще один аргумент в пользу того, что коррекция наказания или принудительных мер – это действительно факультативный (свойственный не каждому уголовному делу) элемент ЦУП.

§ 4. Целеполагание при анализе института реабилитации

Цель реабилитации, по нашему мнению, адекватна цели уголовного наказания – восстановление нарушенной социальной справедливости (ст. 43 УК РФ 1966 года).207207
  Анализ понятия восстановление справедливости как цели уголовного наказания см. в гл. 3 «Соотношение понятий цель уголовного процесса и цели наказания. Взаимодействие деятельностей».


[Закрыть] Есть, конечно, и зачастую недооцениваемая специфика. Восстановление справедливости реабилитацией занимает в системе уголовно-процессуального целеполагания иной уровень, чем вербально так же сформулированная отечественным законодателем цель уголовного наказания.

Посредством института реабилитации, по угадываемому замыслу законодателя, восстанавливается справедливость, нарушенная в ходе восстановления справедливости, нарушенной преступлением.

Это обстоятельство влечет за собой определенные последствия. В частности, установленные законом требования к достоверности познания при принятии на основе познанного при этом виде производства решения о реабилитации много меньше, чем гарантии истинности обвинительного приговора. Они (установленные законом требования к истинности оснований реабилитации) сопоставимы, пожалуй, с основаниями постановления приговора оправдательного, выносимого зачастую именно в случаях, когда истина по уголовному делу не установлена.208208
  Например, оправдательные приговоры, выносимые на основе следствий, вытекающих из презумпции невиновности.


[Закрыть]

В связи с обнаруженным и сформулированным в предыдущем абзаце подобием, хотелось бы обратить внимание на следующее обстоятельство. В автореферате одной из самых последних диссертаций, посвященных институту реабилитации, соискатель пишет: «В Российской Федерации количество оправдательных приговоров составляет крайне незначительную часть от числа рассмотренных уголовных дел. В 2003 году судами общей юрисдикции рассмотрено по первой инстанции 970 тыс. уголовных дел, что на 7,8 % меньше, чем в 2002 году, а в 2004 рассмотрено 1043000 уголовных дел. Число лиц, в отношении которых по первой инстанции вынесены оправдательные приговоры, без учета дел частного обвинения, в 2003 году – 5100 человек, что на 1,9 % меньше, чем в 2002 году, а за первое полугодие 2004 года – 2200 человек. Число лиц, в отношении которых были прекращены уголовные дела, составило 270000, из них только в отношении 5 % дела были прекращены по реабилитирующим основаниям».209209
  Татьянин Д. В. Реабилитация в уголовном процессе России (понятие, виды, основания, процессуальный порядок) / Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Ижевск: Дис. Совет К 212.275.06, 2005. – С. 4.


[Закрыть] Все эти цифры автор приводит в обоснование вывода о том, что «существующая судебная практика позволяет говорить о несовершенстве» института реабилитации в нашей стране.

С Д. В. Татьяниным трудно не согласиться в том, что судебная и следственная практика в стране по делам о реабилитации несовершенна. Но вот то обстоятельство, что в качестве основного аргумента для такого вывода избрано количество и динамика вынесения оправдательных приговоров в стране, побуждает нас попытаться поглубже взглянуть на практический и теоретический вопрос оценки имеющейся нормативной базы и самого функционирования института реабилитации.

Оценка малого или, напротив, большого количества оправдательных приговоров в судебной практике в качестве показателя уголовного судопроизводства, начиная со второй половины 80-х годов, получила в отечественной правовой литературе неадекватное, по нашему мнению, реалиям распространение. Алгоритм оценки нехитер: чем больше оправдательных приговоров, тем демократичнее судопроизводства. Несмотря на его широкую распространенность, нам трудно согласиться с таким подходом. Вынесение судом оправдательного приговора во многих (однако, не во всех) случаях действительно может свидетельствовать о хорошей работе суда, о правильном разрешении им уголовного казуса. Однако в такой же мере вынесение оправдательного приговора может явиться следствием плохой работы того же суда, равно, как и просчетов следователя или прокурора.

Предусмотренная и регламентированная главой 18 Раздела «Иные положения» (статьи 133–134) УПК РФ 2001 г. реабилитация лиц, чьи интересы затронуты действиями государственных органов, ведущих уголовный процесс, предусматривает наряду с возмещением имущественного (ст. 135) и морального (ст. 136) вреда и восстановление иных прав реабилитированного (ст. 136).

При осмыслении института, обнаруживается тесная связь указанных в предыдущем абзаце норм со ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ее (статьи) пунктом пятым. Мы не можем, однако, не подчеркнуть, может быть, даже забегая вперед, нижеследующих обстоятельств.

Первые два из них касаются перевода. Указанный пункт 5 ст. 5 указанной Конвенции в русском переводе, идентичном в двух источниках, которыми мы пользуемся, гласит: «Каждый, кто был жертвой ареста, или содержался под стражей, произведенных в нарушение настоящей статьи, имеет право на компенсацию, обладающую исковой силой». Во-первых, мы не уверены, в правильности употребления в приведенном контексте термина «жертва». В современном русском языке это слово имеет определенную эмоциональную окраску.210210
  Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4-х томах. – Т. 1. – М.: Рус. яз., 1978. – С. 535–536; Ожегов С. И. Словарь русского языка: Ок. 57 000 слов Под ред. Н. Ю. Шведовой. – 17-е изд., стереотип. – М.: Рус. яз., 1985. – С. 165.


[Закрыть]Жертва преступления, например. В тексте же анализируемого документа переводчики исходили из словообразований в западноевропейских языках, базирующихся на латинском victima. И. Х. Дворецкий следующим образом раскрывает его содержание: «жертва (преимущ. благодарственная), предназначенное для жертвоприношения животное»211211
  Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь: ок. 50 000 слов. – 3-е изд., испр. – М.: Рус. яз., 1986. 840 с.


[Закрыть].

С позиций современного отечественного общества и особенно служителей правосудия в нем трудно, на наш взгляд, представить в качестве жертвы действительного преступника, уголовное преследование которого по каким либо причинам, что случается не так уж редко, не удалось довести до логического конца. Особенно трудно это представить оперативному работнику, который вследствие имеющейся у него дополнительной к материалам уголовного дела специфической, в частности негласной, информации убежден в совершении преступления именно тем лицом, перед которым кому-то придется в соответствии с требованиями части 1-й ст. 136 УПК РФ от имени государства приносить извинения реабилитированному «за причиненный ему вред». Такие извинения, хоть и именуются в УПК официальными, вполне могут причинить нравственные страдания и моральный вред лицу, обязанному их принести. Причем этот вред никто не обязан ему возместить. Хорошо, если начальство окажется сознательным – посочувствует.

Во-вторых, нас смущает использование оборота «компенсацию, обладающую исковой силой». Если исходить из грамматического толкования предлагаемого переводчиками текста получается, что исковой силой обладает компенсация. Вряд ли это корректно. Скорее, можно предположить, что в случае неисполнения уполномоченными органами и/ или должностными лицами права субъекта на реабилитацию, он вправе требовать этого в исковом порядке. Нет, мы конечно не призываем вносить изменения в уже ратифицированную нашим государством конвенцию, мы просто хотим обратить внимание правоприменителей и комментаторов на грехи переводчиков и доверчивость юристов, принимающих всякий перевод также, как большинство следователей, прокуроров и судей экспертное заключение психиатров – без проверки и критической оценки.

Посвященная реабилитации глава уголовно-процессуального кодекса по своему объему существенно превышает статью пятую Европейской конвенции. Это вполне естественно, ибо конвенция лишь называет случаи, в которых может быть нарушено право на свободу и личную неприкосновенность каждого человека (часть 1 ст. 5) и указывает основные гарантии личности, которые при этом должны соблюдаться (статьи 2 – 4, части 2 – 5 ст. 5), а уголовно-процессуальный закон призван дополнительно прописать порядок их реализации.

Однако отечественный УПК, по нашему мнению, существенно расширяет международные обязательства, которые приняла на себя Россия, содержательно. Рассмотрим случаи, в которых Европейская конвенция считает возможным применение лишения свободы. В соответствии со ст. 1 анализируемой конвенции допустимо:

а) законное содержание лица под стражей на основании признания его виновным компетентным судом;

b) законный арест или задержание или задержание лица за невыполнение законного решения суда или с целью обеспечения выполнения любого (подчеркнуто нами. – А. П.) обязательства, предписанного законом;

c) законный арест или задержание лица, произведенные с тем, чтобы оно 1)212212
  Дополнительная цифровая нумерация внутри пп. «с)» и последующих ст. 1-й дана нами с целью улучшить возможности описания объекта анализа.


[Закрыть] предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в 2) случае, когда имеются основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или 3) помешать ему скрыться после его совершения;

d) задержание несовершеннолетнего лица на основании законного постановления 1) для воспитательного надзора или 2) его законное задержание, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное задержание лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законный арест или задержание лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.

Нетрудно заметить, что не все поименованные в Европейской конвенции допустимые ситуации лишения гражданина свободы ограничиваются рамками уголовного процесса.

Может показаться структурно необоснованным, свидетельствующим о его недооценке помещение материала о целеполагании при характеристике института реабилитации среди факультативных элементов ЦУП. Однако мы не станем спорить. Мы следуем структурной логике законодателя. Ведь именно УПК РФ 2001 г. расположил главу «Реабилитация» в разделе «Иные положения». В этом разделе, кроме названной, лишь одна глава. Семнадцатая – «Процессуальные сроки. Процессуальные издержки». Возможно, это не очень логично. Однако структура кодекса, топография расположения материалов в нем не являются предметом нашего исследования. Этот предмет в ходе работы и так приобрел куда больший объем, чем представлялось в ее начале.

В связи со сказанным выше о ядре и факультативных элементах цели уголовного процесса возникает насущный вопрос: является ли реабилитация неосновательно подвергнутых уголовно-процессуальному воздействию лиц ядром (входит в состав ядра?) или факультативным элементом цели уголовного процесса? Ответов на этот вопрос может быть только два: «да!» или «нет». Затем эти принципиального плана ответы должны быть обоснованы и анатомированы, к чему мы и приступаем.

Начнем с бесспорного, с того, что, по-видимому, не должно вызвать особых возражений и со стороны тех коллег, которые не поддерживают точки зрения о наличии в структуре цели уголовного процесса наряду с его ядром факультативных элементов.

Реабилитация не может быть факультативным элементом чего-либо, в частности, цели уголовного процесса. Если уж возникли обоснованные сомнения в правильности осуждения того или иного лица, если обнаружилось реальное необоснованное обращение с лицом, как виновным или подозреваемым, то вопроса о том реабилитировать его или нет, стоять не может. Конечно, необходимо проверять сомнения и рассеивать, либо констатировать их, принимая в последнем случае надлежащие меры по реальной реабилитации.

Пойдем дальше. От частного к общему. Итак, факультативным элементом ЦУП реабилитация не является, не может являться. Если уж появилась необходимость в реабилитации, правовой или жизненной, определенного лица, то она может быть только обязательной. Значит, она сама – цель, в принятой нами терминологии – ядро цели уголовного процесса? Цель не факультативная, а альтернативная.

Для частных случаев?

Вот здесь, опасаемся, не согласные с нашим вариантом ответа появятся. Ведь наш ответ на вопрос, входит ли реабилитация в состав ЦУП, отрицателен. По нашему мнению, не входит. Самостоятельное уголовное дело не может начинаться, имея своей целью реабилитацию. Такая цель может появиться в ходе или по окончании производства по уголовному делу.

Не может входить в цель любой деятельности исправление ошибок в ней, в этой самой деятельности. В уголовно-процессуальной – в особенности. Исправление допущенных ошибок, а прежде, недопущение их, скорее, условие уголовно-процессуальной деятельности, реализация уголовно-процессуального принципа.

Поясним акцент. Не следует упускать из вида, что устои отечественного уголовного судопроизводства образует не только система целеполагания. Среди этих устоев – и принципы. В современном отечественном УСП – две системы принципов: 1) та, которую образуют общие положения, сосредоточенные в главе 2-й УПК РФ 2001 г. и 2) совокупность доктринальных систем принципов, разрабатывавшихся и разрабатываемых в науке. Правовой институт реабилитация, на наш взгляд, продукт доктринального принципа уголовного процесса обеспечение законных интересов личности в уголовном судопроизводстве. В той системе, которую образуют общие положения, сосредоточенные в главе 2-й УПК РФ 2001 г., этот принцип, можно сказать, подвергся вивисекции. Он оказался расчлененным. Процедура расчленения не прошла для этого принципиального положения бесследно. В россыпи частных формулировок он оказался искривленным. Большинство этих частных формулировок посвящено процессуальному статусу обвиняемого (подозреваемого). Потерпевший, гражданский ответчик и иные законопослушные граждане, вовлекаемые в качестве участников в уголовный процесс, в большей части формулировок главы 2-й УПК РФ, оказались забытыми.

В своей позиции мы находим поддержку, в частности, в соображениях, высказанных В. Т. Томиным при анализе ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик и ст. 2 УПК РСФСР 1960 г.213213
  Томин В. Т. Избранные труды.


[Закрыть]

В ч. 1 ст. 2 Основ, воспроизведенной затем в УПК РСФСР и УПК четырнадцати остальных союзных республик содержалась следующая формулировка одного из элементов целеполагания: «…ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден».

Под реабилитацией подозреваемого, обвиняемого или подсудимого УПК РФ 2001 г. понимает две группы ситуаций. Первая из них связана с пунктами 1-3 ч. 2 ст. 133. В этих ситуациях реабилитация заключается в принятии в отношении каждого из указанных лиц решения о прекращении уголовно-процессуального производства в случаях, когда компетентным органом были приняты процессуальные решения, поставившие соответствующее лицо в указанные или одно из указанных процессуальных положений. К этой 1-й группе относятся: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; подсудимый, уголовное преследование которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1,2,5 и 6 части первой ст. 24 и пунктами 1 и 4–6214214
  В УПК РФ 2001 г. (издательство «ЮРАЙТ» по состоянию на 10.10.2005 г.) в ст.133 п.3 определены в качестве основания реабилитации п. 4–6 части 1 ст. 27 УПК. В самой же статье 27 этого же УПК п. 6 исключен – Федеративным Законом № 98–ФЗ от 24.07.2002 г.


[Закрыть] части первой, ст. 27 УПК РФ 2001 г.

Вторая группа ситуаций реабилитации связана с пунктами 4 и 5 части 2 ст. 133. К ней относятся ситуации с осужденным и лицом, к которому решением суда были применены принудительные меры медицинского характера. Эти ситуации возникают в случаях изменения уже состоявшегося государственного решения о виновности лица в совершении уголовного преступления или констатации судом совокупности обстоятельств требующих применения к лицу, совершившему запрещенное уголовным законом деяние, принудительных мер медицинского характера.

Возмещение вреда, причиненного осужденному и затем реабилитированному лицу действиями агентов государства, восстановление его трудовых, пенсионных, жилищных иных прав – это безусловный предмет заботы государства, если оно чувствует себя ответственным за граждан, которых взяло на себя обязательство охранять и с которых, в частности, берет на свое содержание налоги.

«Iдея державноi винагороди невинно потерпiлим вiд притигнення до суду виникла на певному етапi iсторичного розвитку кримiнального процесу».215215
  Шумило М. Е. Реабiлiтация в кримiнальному процесi Украiни: Монографiя. – Харькiв: Арсiс, 2001. – С. 11. (На укр. языке).


[Закрыть](Идея государственного вознаграждения невинно пострадавшим от привлечения к суду возникла на нынешнем этапе исторического развития уголовного процесса. – Перевод наш. – А. П.) Мы привели выдержку из работы украинского автора для того, чтобы показать, что идея возмещения вреда, причиненного неосновательным привлечением к уголовной ответственности, на постсоветском пространстве нашла свое воплощение не только в Российской Федерации.

По современному отечественному законодательству право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых пенсионных, жилищных и иных правах, вред которым причинен уголовным преследованием.

Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, в случае наличия оснований к тому возмещается в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда.

Приведенная оговорка, содержащаяся в ч.1 ст. 133 УПК РФ, побуждает думать, что институт возмещения вреда, причиненного реабилитируемому лицу, направлен на возмещения вреда причиненного реабилитируемому, а не на то, чтобы отучить должностных лиц, ответственных за те или иные этапы процесса, за те или иные решения и поступки, рисковать. Хочется думать, что это именно так.

Основания возникновения права на реабилитацию

В соответствии со статьей 133 частью 2-й УПК РФ и внесенными в нее 04.07.03 (п. 2) и 24.07.02 (п. 3) изменениями право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, имеют:

1) подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;

2) подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;

3) подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным пунктами 1, 2, 5 и 6 ч. 1-й ст. 24 и пунктами 1 и 4–6 ст. 27 УПК РФ;

4) осужденный – в случае полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения УД по основаниям, предусмотренным пунктами 1 и 2 ч.1 ст. 27 УПК РФ;

5) лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, в случае отмены незаконного или необоснованного приговора;

6) лицо, независимо от его процессуального статуса, подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по УД.

Употребление прилагательного «факультативный» для обозначения трех названных выше элементов ЦУП вовсе не означает, что они являются маловажными, второстепенными. Напротив, каждый из них весьма значим. Факультативными же мы их обозначили потому, что они выполняются не по всем делам и, кроме того, их невыполнение не останавливает движения УД. Конкретным преступлением, например, не причинен имущественный вред (формулировка ст. 44 – гражданский истец216216
  Ст. 54, регламентирующая статус гражданского ответчика, употребляет термин вред, без добавления ограничительного определения имущественный.


[Закрыть]), значит, нет цели возмещения имущественного вреда. Или: по конкретному делу не удалось выявить условий, способствовавших совершению преступления. Если обязательный элемент (ядро) ЦУП при этом достигнут, то производство по УД может быть продолжено и доведено до конца.