Текст книги "Современный отечественный уголовный процесс: целеполагание, система целей, задач и функций, средства"

ГЛАВА 2.
Цель отечественного уголовного процесса

§ 1. Детерминанты цели уголовного процесса

По своей природе понимание цели уголовного процесса в разных государственных и предгосударственных образованиях, во-первых, находящихся на исторически сопоставимых уровнях развития и, во-вторых, функционирующих в сходных условиях, представляются аналогичными, подобными друг другу. Однако, по нашему мнению, они, во всяком случае, не тождественны.

Тому есть причины. Среди них: 1) своеобразие исторического развития конкретной человеческой общности, включающее в себя социально-экономические, нравственные, тесно связанные с ними религиозные; психологические и иные особенности; 2) детерминируемые факторами, перечисленными в пункте 1), связанные с историческим своеобразием развития общества и государства теоретические основы уголовного судопроизводства; 3) специфика природной среды обитания.

Для последней, в частности, значимо: состояние коммуникаций, как путей сообщения (транспорт, дороги, связь), так и способов распространения общественно значимой информации; степень оседлости населения, а для кочевых народов – состояние (сохранение) связей между членами общины во время кочевий; величина и постоянство населенных пунктов, характер межличностных связей между их жителями.

Более детально влияние природной среды обитания и ее социально-экономических, психологических и нравственно-религиозных последствий на детерминацию цели УСП и целей уголовного наказания мы намереваемся рассмотреть позже во фрагменте, посвященном соотношению ЦУП и целей уголовного наказания. Очень ярко, представляется нам, влияние природной среды обитания и ее производных на понимание целесообразных (сообразных с целью сохранения условий существования и развития общества, может быть, лучше сказать – общины) целей наказания и цели УСП проявилось в обычаях и адатах Северного Кавказа в период долгой Кавказской войны (1817–1864)107107
  См. в главе 3 «Соотношение понятий цель уголовного процесса и цели наказания. Взаимодействие деятельностей» фрагмент «Цель наказания в совокупности кавказских адатов и маслагатов»


[Закрыть], правда, не такой долгой как Столетняя война между Англией и Францией (1337–1453).

Поскольку мы заявили в качестве методологии своего исследования материалистическую диалектику, нам, наверное, надо отметить, что истмат (исторический материализм), а вслед за ним и юридические науки, не только уголовный процесс, но и криминология, уголовное право весьма небрежно относились к роли природной среды обитания как детерминанте социального. Однако мы не станем развивать здесь это критическое замечание.

Конкретизируя сделанное выше утверждение, что цели уголовного процесса в разных государственных и догосударственных образованиях, находящихся на исторически сопоставимых уровнях развития и функционирующих в сходных условиях, представляются аналогичными, однако, не тождественными, скажем: ЦУП современного отечественного уголовного процесса имеет черты сходства с аналогичными понятиями в правовой теории стран Западной Европы и США, однако в силу различий в трех названных выше их детерминантах должна иметь и черты различия.

Эти различия, прежде всего, связаны с особенностями государства. Ведь уголовное судопроизводство – это отрасль государственной деятельности, с особенностями такой формы государства, которое в западноевропейской государственности именуется правовым. По нашему мнению, при малокритичном заимствовании идей «правового государства», охватившем специалистов, а, более того, не специалистов, дилетантов, в последние два десятка лет прошлого столетия, имело место следующее упущение: не учитывались, во-первых, проблемы согласования, в значительной мере пришлых, взращенных совсем на другой почве, идей относительно уголовного судопроизводства с коренными российскими, во-вторых, согласованность идей-пришельцев с общественным правосознанием, в том числе и с профессиональным.

Теперь надобно, что называется на берегу, объяснить содержание терминов и понятий, употребляемых автором в этой главе. Они – инструментарий не только для исследования, но и для элементарного взаимопонимания между общающимися друг с другом исследователями.

Правовое государство, как мы его понимаем, характеризуется тремя отличительными (обязательными) признаками: 1) верховенством закона; 2) разделением властей; 3) ответственностью государства перед гражданином.

Ранее автор называл и четвертый отличительный признак «правового государства»: ответственность гражданина перед государством. И делал ошибку, порожденную, как мы теперь понимаем, его российским (евразийским) менталитетом, его увлеченностью идеями тяглового государства, в механизме которого первичны обязанности. Между тем, про чьи либо, кроме государства и его чиновников, обязанности нынче не принято говорить.

Одной из причин распространенности наименования «правовое государство», опасаемся мы, является «красивость» слов, в частности, наличие в нем эпитета правовое. О причинах такого подчеркивания (иронии, мы не скрываем) – попозже.

Концепция правового государства, особенно в тех суетливых образах, в которых она подается сегодня на Руси, обязанности индивида перед государством и обществом в большинстве случаев просто игнорирует, оставляет без внимания. Это обстоятельство нашло отражение в процессуальных статусах многих участников уголовного процесса.

Заметим, концепция правового государства, по нашему мнению, мало пригодна для делового анализа многочисленных и многообразных функций-задач современного отечественного государства. С ее позиций даже теоретически достаточно трудно объяснить необходимость и правовую возможность защиты экологической безопасности общества. А этого никто из пользующихся этой терминологией и не объясняет. Красиво говорить про защиту окружающей среды – вот и говорят. Между тем, основой для защиты экологической безопасности общества является уже не правовое, а социально ориентированное государство.

Хотелось бы обратить внимание еще на следующее, на наш взгляд, важное обстоятельство. Социально ориентированное (в иной терминологии – социальное) государство отграничивается от соседей (от других разновидностей государственных образований) своими функциями-задачами, т.е. функциональными признаками, то, что именуется правовым государством – признаками структурными. Во всяком случае, структурными являются те три признака правового государства, которые мы назвали выше.

«Государство Правды» и «тягловое государство» как оппоненты понятию «правовое государство» и детерминанты содержания цели отечественного уголовного процесса

Евразийцы, мы знаем это, есть и сейчас. Другими словами, правда, называют себя. Наверное, было бы не этичным называть их имена, ибо, по нашему мнению, среди них, по крайней мере, четверо – руководители стран СНГ, возникших на территории убиенного СССР (термин, который нередко употребляет В. Т. Томин).

Что касается представителей науки… Отметим, что евразийцы первой половины ХХ века (Н. Н. Алексеев, П. Н. Савицкий, П. П. Сувчинский, Н. С. Трубецкой, Г. В. Флоровский и др.), а вряд ли кто из непредубежденных исследователей сможет это отрицать, исходили из того, что Россия страна евразийская108108
  Под термином «евразийская, евразийское» здесь фигурируют два понятия: евразийская – страна, территория, которой раскинулась, как в Европе, так и в Азии; евразийское – тип государства (государство обязанностей).


[Закрыть], полагали, что понятие «правовое государство» – это инструментарий западноевропейской философии права и ее амбициозных, хотя и не всегда (а, может быть, правильнее будет сказать: как правило) недостаточно информированных о российской и иной внеевропейской действительности, представителей, которые ограниченное (частное), свое, пытаются представить как всеобщее109109
  Заметим, к слову, что чрезмерные амбиции нередко приводят к незамечаемому невежеству. Восточная окраина Западной Европы – США – которые нынче всячески поносят Ирак, элементарно упускают из виду такие обстоятельства, как например, преподавание в Багдаде юриспруденции уже в 4-м веке, когда государства США или САСШ просто не существовало..


[Закрыть]. Мы специально выпятили определение «свое». Наверное, понятно почему.

Такая же ситуация сложилась нынче с термином «цивилизованные» государства. Западно-Европейская традиция (с США на ее дальней восточной окраине) вкладывает в него такое содержание, которое характерно для их собственного бытия и образа мышления. Между тем цивилизации бывали и бывают разные. Наверное, не случайно А. С. Пушкин специально выделяет из общего понятия цивилизации цивилизацию европейскую110110
  Пушкин А. С. ПСС. Т. ХII. – С. 110.


[Закрыть].

Само слово «цивилизация», несмотря на его латинские корни (civilis – гражданский, государственный, политический, подобающий гражданину)111111
  Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь: ок. 50 000 слов. – 3-е изд., испр. – М.: Рус. яз., 1986. – 840 с.


[Закрыть]– западноевропейское по своему генезису. По П. Я. Черных, оно было запущено в обращение Оноре де Мирабо, непостоянным и переметчивым деятелем Великой Французской революции, (в 1756 г.)112112
  Черных П. Я. Историко-этимологический словарь русского языка. Изд. 2-е. Т. 2. – М.: Рус. язык, 1994


[Закрыть], распространилось в Германии и Франции, получив современное значение в ХIХ веке113113
  Там же


[Закрыть].

Выводы историка-этимолога несколько подвергает сомнению соображение, высказанное в свое время Ф. Энгельсом: «по отношению к гражданам: публичная власть первоначально существовала только в качестве полиции… поэтому простодушные французы ХVIII века и говорили не о народах цивилизованных, а о народах полицизированных (nations policees)»114114
  Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные произведения. В 3-х т. Т. 3. – М.: Политиздат, 1983. – С. 314– 315.


[Закрыть]. Что поделаешь, Ф. Энгельс тоже жил в Европе и, в основном, исходил в анализе из того, что видел из окна своего дома, и даже если с вершины баррикад, то европейских. Единственное серьезное исключение в его работах в этом плане – анализ бытия американских индейцев, основанный, впрочем, также на анализе европейца Моргана, в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства».

Вернемся, однако, к красной линии нашего изложения, касающегося евразийского типа государства, к русской традиции и российской сущности (менталитету) в понимании евразийского государства. Вслед за евразийцами нам представляется, что для российских традиций характерно не правовое государство, а государство правды. «Не веру бог любит, а правду», – предвосхищая евразийцев, писал Иван Пересветов115115
  Пересветов И. А. Челобитные // Чтения Имп. общ. истории. – СПб: изд. Ржигой, 1908. – С. 66.


[Закрыть]. По Пересветову, «государство правды» – это государство, жизнь в котором устроена по евангельским заповедям.

Евангелие же, заметим, сосредотачивает свое внимание отнюдь не на правах – на обязанностях. В том числе на обязанностях относительно соблюдения (для граждан) и обеспечения, гарантирования (для должностных лиц) прав других граждан государства. Евангелие вовсе не призывает верующих судиться с государством. Власть от бога, внушает оно. Кстати, само слово «судья» в том смысле, в каком оно употребляется в Книге судей Израилевых, мало чем отличается от употребляемого в той же книге слова «царь»116116
  Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. (Канонические) / В русском переводе; С Параллельными местами. – М.: «Новая жизнь – Советский Союз»; миссионерское общество «Campus Crusade for Christ International», 1991. – С. 258–285.


[Закрыть]. Приведем лишь одну иллюстрацию сказанному: Книга судей оканчивается следующим стихом: «В те дни не было царя у Израиля; Каждый делал то, что ему казалось справедливым»117117
  Библия. Книги Священного писания Ветхого и Нового завета. (Канонические)… Книга судей Израилевых. – 21, 25.


[Закрыть].

Такая позиция, заметим, перекликается с устоями мусульманского права, с позициями исламских правоведов. Шариат (или Шар, в переводе – «путь следования») «указывает мусульманину, как он должен в соответствии с религией вести себя, не различая… в принципе его обязательств по отношению к себе подобным (гражданские обязательства) и по отношению к богу (молитва, пост и т.д.)»118118
  Давид Р. Основные правовые теории современности (Сравнительное право). – М.: Прогресс, 1967. – С. 386.


[Закрыть]. Обратим внимание на две вытекающие из характеристики, предлагаемой Р. Давидом, особенности мусульманского права.

Первая. Оно акцентирует внимание на обязанностях. Если обязанности будут добросовестно исполняться, то корреспондирующие им права тоже окажутся реализованными. Таким образом, Шариат основан на идее обязательств, возложенных на человека, а не на правах, которые он должен защищать.

Вторая особенность. Подобное тому, что говорится об английском праве, мы можем сказать и про мусульманское право – это право процессуалистов. Уже само наименование Шариата – путь следования – говорит о том, что на первом плане процедуры, процессуальное право.

Вот как решается вопрос с весьма значимой частью материального уголовного права – санкциями. «…Санкцией за невыполнение обязанностей, возлагаемых на верующего, является грех того, кто их нарушает, поэтому мусульманское право уделяет не особенно много внимания санкциям, устанавливаемым самими нормами»119119
  Давид Р. Основные правовые теории современности (Сравнительное право). – М.: Прогресс, 1967. – С. 386.


[Закрыть].

Есть еще одна особенность исламского права. В отличие от более нам в силу исторических особенностей развития – знакомого – западно-европейского, оно распространяется только на отношения между мусульманами. Если обвиняемый или потерпевший не мусульманин, Шариат отношения между разнорелигиозными сторонами не регулирует120120
  Давид Р. Указ. соч. – С. 386


[Закрыть].

Заметим, что мусульманское право во многом не одиноко в такой правовой идеологии. Подобные же идеи или их аналоги лежат также в основе иудейского и индусского права, правовых систем Дальнего востока (Китайская Народная Республика, Япония).

Философия отечественных евразийцев базировалась на противопоставлении органицистского подхода к обществу подходу механицистскому («атомарному», «индивидуалистическому»). Органицизм видит государство как органическую сущность, как цельное естественное существо, родившееся совместно из духа и почвы, из органичного сочетания субъектных и объектных сторон.

Механицистский подход, по мнению евразийцев, напротив, рассматривает государство как следствие произвольного объединения отдельных индивидов, которые фиксируют такое объединение в различных договорных формах121121
  Дугин А. Теория евразийского государства: Предисловие // Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. – М.: «Аграф», 1998. – С. 9– 10.


[Закрыть]. А договор, – добавим от себя, – являет собой творчество его субъектов, далеко не всегда справедлив. Нередко он таков, каким появился на свет, только потому, что у одной из сторон на момент переговоров дубина была посучковатее и потолще.

В распределении двух охарактеризованных подходов в географическом пространстве прослеживается следующая закономерность: механицизм (индивидуализм) характерен для Запада с США на его краю, органицизм – для Востока.

Для иллюстрации нашего отношения к обозначенным подходам приведем выдержку из книги журналиста, сотрудника «Литературной газеты» О. А. Битова, вполне профессионально похищенного агентами английских спецслужб в Венеции в ночь с 8-го на 9 сентября 1983 г. Нам показалось перспективным к доктринальному анализу добавить эмоциональный, выстраданный человеком, год испытывавшим на своей судьбе следствия индивидуалистического подхода. К недоумению работавших с ним англичан и американцев он не мог принять весьма выгодные с индивидуалистических позиций предложения вследствие своего российского менталитета. Вот эта выписка: «Не пишется слово «Родина» по-английски с большой буквы… Слов нет, и англичане и американцы – патриоты… Однако их патриотизм (без тени намерения оскорбить их или унизить) иного калибра… он как бы вторичен в том смысле, что поверяется выгодой. Если жизнь на чужбине сулит англичанину, американцу или вообще человеку Запада какие-то ощутимые блага, можете не сомневаться, что он поставит выгоду на первое место, а патриотизм удобно устроится на втором. Даже выражение такое доводилось слышать, с оттенком упрека или недоумения: у вас у русских, мол, гипертрофия патриотизма…»122122
  Битов О. «Кинофестиваль» длиною в год: Отчет о затянувшейся командировке. – М.: Изд-во АПН, 1989. – С. 58.


[Закрыть].

Механистическое понимание государства преюдициально и для понимания субъективных прав. Н. Н. Алексеев, пожалуй, более других евразийцев занимавшийся проблемами права123123
  Алексеев Н. Н. Идея справедливости // Русская философия права: Антология. – СПб.: «Алетейя», 1999. – 438 с.
  Алексеев Н. Н. Введение в изучение права. – М.: Изд. Моск. Просв. комиссии, 1918. – 144 с.


[Закрыть], исследуя западную юридическую мысль, пришел к выводу, что само понятие прав для них уже изначально связано с механистическим, индивидуалистическим подходом.

«Права» (права индивида, субъективное право) описывают сферу свободы индивидуума относительно иных реальностей – других индивидуумов, собственности, природных и культурных сред, социальных институтов и т.д. Иными словами субъективное право исходит из «автономности», «суверенности» индивида, его самодостаточности в отношении других пластов бытия. Именно такой подход позволил Руссо сформулировать свою экстремальную теорию «естественных прав».

Изначально понятие «права», как и процессуальное право свидетельствовать в судебном процессе, относилось лишь к избранным – императору, патрициям, позже – к сеньорам, представителям духовенства. Распространив понятие «права» на каждого члена общества, исследователь получает возможность сформулировать концепцию правового государства, столь шумную сегодня концепцию прав человека124124
  Дугин А. Указ. соч. – С. 11.


[Закрыть].

Н. Н. Алексеев в своих работах евразийского периода убедительно показывает, что этот путь юридической мысли и эволюции правовых институтов отражает лишь одну из возможных линий социального развития, основанную на атомарной, индивидуалистической философии, которая, по его мнению, естественна и логична для Запада, однако чужда Востоку, более того, неприемлема для него (выделено нами. – Авт.). Следовательно, понимание «права» связано со строго и определенно фиксируемой геополитической, географической реальностью, характерной для определенного исторического периода125125
  А эту азбуку диалектического материализма сегодня многие игнорируют


[Закрыть]. А эту азбуку диалектического материализма сегодня многие забыли.

Во многих сегодняшних публикациях западноевропейское право претендует на универсальность, но на самом деле отражает сугубо локальный и исторически ограниченный процесс развития лишь одного из сегментов человечества – Западной Европы.

Под «общей теорией права» западные юристы понимают «общую теорию западного права», оставляя без рассмотрения все альтернативные юридические модели, которые, между тем, распространены среди народов, составляющих большую часть человечества, и в определенные исторические периоды существовавшие и на самом Западе. Иными словами, вскрывается типичный обман: Запад стремится – и не безуспешно: не представляет труда ввести в заблуждение того, кто сам этого хочет – навязать свои локальные установки всем остальным народам, отождествляя свой частный географический и исторический опыт с «общей теорией развития», с «магистральным путем социальной и моральной эволюции» и т.д.

Для евразийского, в том числе и для российского, государства исстари основополагающей являлась концепция обязанности. «…Декларация прав человека, – писал Н. Бердяев, – должна быть связана с декларацией обязанностей. Требование прав без сознания обязанностей толкало на путь борьбы человеческих интересов и страстей, состязания взаимоисключающих притязаний. Права человека предполагают обязанность уважать эти права. В осуществлении прав человека самое важное не собственные правовые притязания, а уважение к правам другого, почитание в каждом человеческого образа… Обязанности человека глубже прав человека, они и обосновывают права человека. Права вытекают из обязанности. Если все будут очень сильно сознавать права и очень слабо сознавать обязанности, то права никем не будут уважаться и не будут реализованы…(выделено нами. – А. П.)»126126
  Бердяев Н. Философия неравенства. Изд. 2-е. – Paris: YMKA-PRESS, 1970. – C. 119– 120


[Закрыть].

Между прочим, по нашему мнению, это поняли творцы социалистического государства. Впрочем, может быть, и понимать им этого не надо было, ибо именно такое понимание было составной частью их мировоззрения. Публичное право СССР и союзных республик было вполне последовательно правом обязанностей. Не потому ли – вследствие соответствия сущности права менталитету народа и сути евразийского государства – СССР в первые десятилетия своего функционирования добился колоссальных успехов в экономике, науке, образовании, военной мощи и эффективности УСП, в связи с исследованием которого мы и обратились к исследованию более общих, чем это может показаться по наименованию книги, вопросов.

Стагнация страны, различных ее сторон, прежде всего экономики, началась с рассогласования государственного и правового механизмов. Давно сказано, каждое явление в истории повторяется в виде фарса. Способ, которым Петр Великий в конце 17-го–начале 18-го века двинул страну вперед по пути прогресса, в 70–90-е годы прошлого столетия оказался способом ее развала. Наиболее эффективным способом самоубийства для СССР в период разброда и шатаний было выброситься из окна в Европу.

Стагнация экономики страны и другие факторы, приведшие к успеху внутренних и внешних диверсий против СССР, были порождены стагнацией руководства и идеологии, отрывом партийного аппарата от коммунистов, а государственного от населения.

Взглянем в этой связи на концептуальные истоки современных правотворцев. «Ни в одной стране Западной Европы, – пишет Н. Н. Алексеев, – мы не встречаемся с явлением, которое до последнего времени можно было наблюдать в России: именно, с резким разрывом между духовной жизнью высших классов и духовной жизнью широких народных масс. Со времени Петра Великого высшие классы жили духовными интересами западноевропейского культурного мира, не только слепо подражая Западу, но и своеобразно претворяя западные начала в русской стихии127127
  Не следует преувеличивать заимствования с Запада самого Петра. Да, он рубил «окно в Европу», однако, в первую очередь, для того, чтобы русским купцам торговать легче было, а военным обороняться сподручнее. Он инициировал заимствование технологий (судостроения, некоторых других производств, торговли), однако не очень-то собирался переносить западные образцы в российскую государственную и социальную жизнь. Не будем говорить о массовых казнях стрельцов: это был период экстремальный, однако констатируем, что русская прокуратура («око государево») во главе с Ягужинским мало что общее имела с прокуратурой западноевропейской, тем более, английской. Да и меры борьбы с тогдашней организованной преступностью он применял весьма своеобразные. Одного из высших вельмож государства А. Д. Меньшикова, как сейчас бы сказали, члена своей команды, он поучал за казнокрадство собственноручно – палкой. Его ассамблеи были, по нашему мнению, эффективными агитпунктами, призванными привлечь на свою сторону боярскую молодежь. Впрочем, нельзя исключить, что эти ассамблеи были одним из способов комплектования петровской «команды», а, может, и попыткой создания верхушечного гражданского общества. За неимением эффективных путей сообщения, связывающих общество, и общенациональных СМИиП – массовые верхушечные гуляния.


[Закрыть]… Русские же народные массы в это время жили своей собственной, во многих отношениях еще и теперь неопознанной жизнью, чуждой западным влияниям и питающейся единственно силами русской национальной души.

…Русский народ во многих отношениях жил своей собственной духовной жизнью, по-своему верил в бога, имел собственную устную поэзию, даже свою собственную писаную литературу, свои собственные нравственные представления, даже свое обычное право»128128
  Алексеев Н. Н. Русский народ и государство. – М.: «Аграф», 1998. – С. 68.


[Закрыть].

Не беремся судить о праве в целом. Однако, что касается права публичного и, в частности, уголовно-процессуального, то законодательство СССР (mutatis mutandis, конечно) гораздо больше соответствовало представлению о праве широких народных масс, образующих население России, чем его (публичного права) реформы на останках убиенного великого государства.

«Если взять Россию высших классов, – продолжает Н. Н. Алексеев, – то она имеет свою философию государства и права. Нельзя сказать, что эта философия отличается слишком большой оригинальностью. Во многих отношениях она представляет собой отражение западно-европейских течений… Однако эта философия права совершенно неизвестна русским народным массам и не оказала на их представления ровно никакого влияния. Русский народ имеет какую-то свою собственную интуицию политического мира, отличную от воззрений западных народов…»129129
  Алексеев Н. Н. Там же. С. 68–69.


[Закрыть].

Большинство цитируемых здесь работ Н. Н. Алексеева написаны в 20– 30-х годах ХХ столетия, причем за рубежом (в 1920 г. он покинул родину). Автор-евразиец не мог непосредственно наблюдать изменений в широких народных массах, в частности, того обстоятельства, что они (массы) стали в своей основной массе грамотными. Советский народ заслуженно приобретает и до конца 80-х годов сохраняет репутацию самого читающего народа в мире. Он, а это и есть широкие народные массы, читает, среди прочего, достаточно издававшихся в стране западноевропейских философов и специалистов в области философии права. А вот евразийцев в СССР практически не издавали. Не очень охотно их издают и сейчас. И это вполне понятно почему. На фоне работ евразийцев особенно наглядной становится вторичность сегодняшних «демократов», оторванность их от собственного народа и собственной истории.

Н. Н. Алексеев, будучи уже гражданином СССР и вернувшись на Родину, умер в 1964 г. Он, следовательно, не мог наблюдать и тех изменений в мировоззрении широких народных масс, когда они получили возможность ознакомиться с яркими западноевропейскими и американскими витринами. А это обстоятельство в соединении с обеспеченной советской властью всеобщей грамотностью населения и широким развитием вузовского образования (при недостаточной глубине понадобившихся сразу в массе вузовских преподавателей) привело к широкому распространению, в значительной мере, пропагандистских (рекламных) терминов западноевропейской философии права, в частности, таких, как правовое государство, естественные, неотъемлемые, неотчуждаемые (et cetera) права человека, свободы гражданина и пр.130130
  Подробнее см.: Томин В. Т. «Права и свободы человека» – большой блеф ХХ века (Уголовный процесс России: аспекты взаимодействия с международным правом) // Вестник ННГУ им. Н. И. Лобачевского. Проблемы теории и истории российского государства и права. – Н. Новгород: Изд. ННГУ, 1996. – С. 54–60.


[Закрыть]. Причем, подчеркнем, именно терминов, слов, а не понятий, или даже достаточно полных дефиниций.

Между тем, на наш и не только наш взгляд, евразийские идеи могут стать гораздо более продуктивной базой для строительства уголовного судопроизводства в России, чем западно-европейские, даже если последние поддерживаются Советом Европы. Аскар Акаев, свергнутый Президент Киргизии, исходил из того, что «Евразия становится синтезирующим континентом по многим направлениям»131131
  Акаев А. «Экспорт демократии» – «экспорт революции»: Евразия и вызовы нового века // РГ. 08.06.04. – С. 10.


[Закрыть].

На наш взгляд, отмеченное Н. Н. Алексеевым противостояние «высших классов» и «широких народных масс» получило весьма своеобразную модификацию в широко распространяемых, рекламируемых почти также интенсивно, как питие пива на телевидении, взглядах на уголовное судопроизводство в наши дни.

В качестве первых нынче выступают политизированные или даже просто ангажированные юристы и законодатели, в качестве вторых – профессиональные работники правоохранительной системы, те, кому на своих плечах приходится тащить изыски западных заимствований. Во всех обсуждениях проекта нового УПК РФ указанное противостояние наблюдалось невооруженным глазом.

Разрабатываемая уголовно-процессуальной теорией, для которой характерно то, что она отличается от других видов общественных и правовых целей своими специфическими свойствами. По мнению А. В. Малько и К. В. Шундикова, цель уголовного процесса отличается от целей других видов деятельности следующими признаками: 1) устанавливается государством; 2) воспринимает наиболее значимые для общества и государства и личности интересы; 3) детерминирует специфические уголовно-процессуальные средства (механизмы) своего достижения132132
  См.: Малько А. В., Шундиков К. В. Указ. раб. – С. 46.


[Закрыть]. Нам представляется, что эта формулировка, к глубокому нашему сожалению, исходит не из сущего современного отечественного уголовного судопроизводства, а из должного, из того каким, по мнению авторов, должен быть эффективный и надежный (термин и понятие, которые мы вводим) уголовный процесс. Это похвальное движение. Однако…

Во-первых, не все целеполагание сегодня в отечественном уголовном процессе основывается на правовых нормах. Создатели УПК РФ 2001 г. не сохранили термин задачи уголовного судопроизводства, употреблявшийся в весьма широком спектре значений в УПК РСФСР 1960 г. и Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных респубреспублик, не восприняли доктринального термина цель уголовного процесса. Введенный же ими термин назначение УСП (ст. 6 УПК РФ) базой для целеполагания в УСП может служить лишь частично и лишь во-первых, – после того, как станет операциональным, – во-вторых, – после того, как будет установлено, в чем он сходен и в чем различен хотя бы с доктринальным термином цель уголовного процесса и легальным «задачи уголовного судопроизводства». В-третьих, даже это терминологическое нововведение законодателя далеко не полностью проведено в более частных нормах, регламентирующих процессуальные статусы, формы и обряды.

При этом, цель уголовного процесса функционирует на всех этапах уголовно-процессуальной деятельности (доказывания и принятия решений), образуя сложную многоуровневую систему – своеобразное «дерево целей». Поэтому, эффективным инструментом исследования цели уголовного процесса является метод структуризации, более известный под названием метод «дерева» целей. Его суть состоит в том, что «дерево» «состоит из целей нескольких уровней.

Высказанное в предыдущем абзаце общее суждение приобретает особый характер в отношении тех отраслей человеческой деятельности, которые регламентированы правом. В нашем случае мы, естественно, в первую очередь подразумеваем уголовно-процессуальную деятельность и детерминирующее ее, в ряду других факторов, уголовно-процессуальное право. Корректное и адекватное потребностям граждан, общества и государства отражение в уголовно-процессуальном праве цели уголовного процесса и его задач является необходимым условием, как дальнейшего развития законодательства, так и применения его, в частности, в качестве подспорья в толковании норм права правоприменителями.

В связи с появлением в УПК РФ 2001 г. нового, связанного с названными, термина и, следовательно, неизбежного для анализа понятия – «назначение уголовного судопроизводства» (ст. 6) – приведенное выше суждение должно быть распространено и на него.

ЦУП и уголовно-процессуальные функции

Для лучшего изложения существа нашей позиции мы уже здесь в начале изложения хотели бы обратить внимание на следующее суждение: ЦУП не достигается в результате деятельности, в том числе и УПД, одного лишь субъекта, одного лишь УУП, суда, например, или их группы, УУП со стороны обвинения, например.

Цель уголовного процесса по определенному УД достигается в результате взаимодействия объективно правильного выполнения различных УПФ и действий тех УУП, которые отстаивают в процессе свои признаваемые законом интересы. Иначе говоря: в результате действий всех УУП, осуществляемых в рамках правильных уголовно-процессуальных законов.

В отечественном уголовном процессе действия обвиняемого, заведомо лгущего или заведомо причиняющего другой вред правосудию, осуществляя свое право на защиту, в принципе, никуда отсюда не денешься, если он не причиняет предусмотренного уголовным законом ущерба другим людям, отечественный законодатель приравнивает к законным действиям. Тем самым право подозреваемого и обвиняемого на защиту абсолютизируется.

В англосаксонском правовом семействе иначе. Право обвиняемого молчать в суде, не свидетельствовать против себя гарантируется. Однако если он откажется от привилегии молчать и решит защищаться говорением, то за дачу ложных показаний он будет нести ответственность, также как и свидетель. Собственно, в английском суде обвиняемый, если допрашивается, то допрашивается как свидетель, с принесение присяги говорить правду.

С наших позиций англосаксонские процедуры, касающиеся реакции на ложь обвиняемого, предпочтительнее отечественных. Конечно, если есть надежда избежать ответственности посредством лжи, английский обвиняемый будет лгать так же, как российский. Однако, суд, по крайней мере, не будет у него в соучастниках. По нашему мнению, англосаксонские процедуры учитывают то обстоятельство, что стремление обвиняемого уйти от ответственности за совершенное им преступление делает его стороной противоречия не только с обвинителем, но и судом. А противоречие в уголовном судопроизводстве должно разрешаться посредством компромисса.

Истинно процессуальная позиция английского права становится особенно понятной, когда дело касается защиты обвиняемого посредством лжи, причиняющей ущерб другим (третьим) лицам. Территория прав и свобод личности, в данном случае обвиняемого, оканчивается там, где реализация его прав и свобод препятствует другим личностям в реализации их прав и свобод.

Собственно, эта очевидная и необходимая для существования общества идея записана и в Конституции РФ. Только вот уголовно-процессуальные процедуры не наши, а английские созвучны ей.

Если уголовное судопроизводство правильно, надежно устроено, то оно, как правило, должно привести к достижению цели уголовного процесса. Даже если достижению ЦУП по конкретному делу препятствует недобросовестный судья, прокурор, следователь, оперативный работник, надежное уголовное судопроизводство способно преодолеть образующиеся от неправосудных действий препятствия.

Мы употребили только что не очень часто встречающийся в специальной литературе в применении к уголовному судопроизводству эпитет надежный. Скажем сразу же: под надежным УСП мы понимаем такое его устройство, при котором, во-первых, все его формы, институты, процессуальные статусы, нормы, регламентирующие механизмы правоприменения, устремлены на достижение ЦУП, а во-вторых, эта устремленность в нем реализуется.