Текст книги "Гроссмейстеры Зазеркалья"

До сих пор Барак Обама все больше говорил. Но похоже он уже начал действовать – не переставая, впрочем, много говорить. В интервью одной американской телекомпании Барак Обама, не отвлекаясь от разговора, убил муху. Надо сказать, что муха в студии, да еще и во время интервью – штука не самая приятная. Она и жужжит, и садится куда не следует, и вообще мешает. Так что Обама поступил правильно. Но поразительно, что в нашем прекрасном новом мире именно этот факт, а не содержание интервью сразу же стал сенсацией. Теперь к историям из жизни Барака, несомненно, добавится успешно история убитой им мухи.

Барак Обама убил муху! И это одновременно знаменательно и великолепно. Об этом сообщили все американские телеканалы и написали все американские газеты. А мировая пресса подхватила тему достижения Обамы, в очередной раз убедительно сыграв роль коллективного попугая. «Во время интервью он должен был обсуждать Иран, экономику и здравоохранение, – написала газета «Дейли Телеграф». – Но главной новостью дня стало другое – убитая Обамой муха».

Обаме и самому понравилось. «Классно у меня получил, не правда ли? Прихлопнул гадину», – с удовольствием сказал он интервьюверу из Эн-би-си. И по личной просьбе Обамы телеоператор показал крупным планом лежавшую на ковре убитую муху. Она была мертва, но погибла не напрасно. В отличие от миллиардов ее сородичей она уже вошла в историю президентства Обамы.

* * *

Однако прочь иронию. На самом деле ловкое, я бы даже сказал, кинжально быстрое убийство мухи Обамой символично. Оно доказывает, во-первых, что у США молодой, быстро реагирующий и эффективный президент. Во-вторых, что у США – лучший президент в мире. Вы слышали, чтобы Ху Цзин-Тао или там Николя Саркози, не говоря уже о рохле Гарольде Брауне вот так вот взял и, между делом, походя, не прерывая разговора, молниеносным ударом убил муху. Вот именно – не слышали. А Обама между прочим – убил. И отсюда следует важная презумпция: вот так новый молодой, красивый и умный американский президент разделается и с другими проблемами. Для этого у него есть сила и потенциал.

Словом, Обама – совсем не то, что бедный Буш. Чисто по-человечески он нам запомнился двумя эпизодами: когда он до полусмерти подавился соленым рогаликом и когда в него летели прицельно запущенные башмаки иракского журналиста. В обоих случаях Буш выглядел жертвой, хотя от башмаков он вполне ловко увернулся. Обама же выглядит победителем. И, как верит вся Америка, не только в поединке с мухой.

Однако пока для везунчика и счастливчика Обамы многое складывается совсем не просто. Американские сенаторы наотрез отказались поддержать решение Обамы о закрытии спецтюрьмы на базе в Гуантанамо и выделить на это 80 миллионов долларов. Многих из них убедили доводы бывшего вице-президента Чейни: нельзя закрывать базу, где заключены более двух сотен опасных для Америки террористов. В американских федеральных тюрьмах их принимать не хотят, другие государства, куда их хотели бы выслать для тюремного заключения, тоже не спешат распахнуть им двери собственных тюрем. Пока администрации Обаме удалось лишь пристроить 10 освобожденных заключенных, которых согласились принять Саудовская Аравия, Бермудские острова, Ирак и Чад. А в США уже поговаривают, что отказ сената Обаме – это первое поражение нового американского президента.

Второе поражение, возможно, подстерегает его в засушливой Палестине. Несмотря на давление со стороны Обамы, Израиль не торопиться начинать мирный диалог с палестинцами. В ответ на речь Обамы в Каире, где он протянул руку мусульманскому миру, премьер Израиля Нетаньяху выступил с собственной речью. Он для вида согласился с идеей решения ближневосточного кризиса через создание палестинского государства, но обставил это таким числом условий, что даже умеренные палестинцы заявили: на такой основе переговоры невозможны. В частности. Нетаньяху предложил им забыть о Восточном Иерусалиме, сказал, что нельзя остановить естественный рост числа израильских поселений на палестинских территориях, и потребовал, чтобы у будущего государства не было ни армии, ни вооружений. Обама сделал вид, что ничего особенного не случилось. На самом деле случилось: его ближневосточная инициатива почти похоронена правым правительством Израиля.

* * *

Зато Обама классно убил муху – и это сделало его еще более близким и понятным для сотен миллионов человек на земле. В его великолепный образ, от которого чуть ли не падают в обморок и цветные, и белые женщины, влит еще один монументальный штрих. И не надо на этом успокаиваться. В фильме «Супермэн» главный персонаж ловил на лету пули. Герой Матрицы Нео останавливал их ладонями. Так что у Барака Обамы есть еще, к чему стремиться.

ШАХМАТЫ ИЛИ РУЛЕТКА: ИГРА В АТМОСФЕРЕ КРИЗИСА

Что стало причиной нынешнего экономического кризиса? Чувствует ли мировая элита свою ответственность за него? На Давосском форуме руководители инвестиционных банков, которые в прежние годы пользовались там непререкаемым авторитетом, на этот раз молчали. А если и не молчали, то признавали всю ту критику, которая сыпалась в их адрес. Главы многих крупнейших корпораций и банков вообще в Давос не приехали. На форуме ощущалось: в остром кризисе находится та модель развития мирового капитализма, которая насаждалась в мире последние тридцать лет.

Речь идет о неолиберальной модели. Ей сопутствовало представление, что глобализация и мировая экономическая интеграция создают основу для непрерывного роста экономического благосостояния. На практике это способствовало распространению американского финансового кризиса на весь мир. Именно глобализация стала переносчиком вируса, который сначала поразил экономику США.

Раньше мы не раз слышали восторги по поводу глобализации как чего-то абсолютно позитивного. Я всегда скептически к этому относился: совершенных систем и процессов не бывает. Любая система имеет свои недостатки, и у глобализации они тоже были. Сейчас это уже очевидно всему миру.

Два года тому назад в Давос приезжал замглавы Федеральной резервной системы США (ФРС) Роджер Фергюсон. Он утверждал: создана идеальная модель, о которой все мечтали. В результате глобализации риски распределяются по разным рынкам – если обрушится один из них, то другие сохранятся. Но глобального обвала не будет! Аплодисменты. И вот два года спустя именно это и происходит. Что нам теперь могут сказать господин Фергюсон и другие финансовые гуру? Только одно: «Мы полностью провалились».

* * *

Неолиберальная модель – это не только модель, это и образ мышления, утвердившийся на стыке 70–80-х годов прошлого столетия. Тогда Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер сказали: мы уходим от вмешательства государства в экономику, частный бизнес надо освободить почти ото всех ограничений, путь к экономическому успеху и процветанию – в освобождении бизнеса ото всех пут и в жесткой конкуренции. В социальном плане этому соответствовала идеология «социального дарвинизма», то есть принципа «выживает сильнейший». Главным критерием успеха была объявлена прибыль, основой общества – рыночный обмен.

И вот теперь эта система дала магистральный сбой. И все вдруг вспомнили о роли государства. В Давосе в этом году очень много говорили о том, что сейчас основная задача по выправлению мирового капитализма падает на государство. «Файнэншл таймс» пишет: вся система, созданная при Рейгане и Тэтчер, находится под угрозой, кредитный кризис уничтожил репутацию банкиров Уолл-стрита. Газета приводит мнение: сейчас президент и министр финансов США имеют такую власть, какой не обладал ни один глава этой страны со времен Франклина Рузвельта. Он тоже разделял идею сильного государства, к которой Америка обратилась в ходе кризиса 1929–1933 годов. Рузвельт выводил страну из стагнации до 1940 года – выздоровление длилось очень долго. Об этом стоит помнить, делая прогнозы о будущем мировой экономики в связи с нынешним обвалом.

Следует помнить и о том, что в нашей стране существовала своя неолиберальная команда – Анатолий Чубайс, Егор Гайдар, Борис Немцов. Им помогала большая группа советников, таких, как Андерс Ослунд и Джеффри Сакс. Их поддерживал Международный валютный фонд. Эта команда в 1990-е годы сказала: сейчас мы все организуем так, что управлять будет «невидимая рука рынка». Они взяли за образец англосаксонский капитализм, и прежде всего США и Великобританию, где была совершенно другая экономическая, да и социальная база. Однако в итоге эта система провалилась даже там. Только для краха «там» ей потребовалось 30 лет, а у нас неолиберализм «лопнул» намного быстрее – за несколько лет. В России эта модель привела к колоссальному разворовыванию государственного достояния, к массовому обнищанию, к социальной катастрофе. Покойный американский журналист Пол Хлебников называл это самой крупной социальной катастрофой в истории России – даже более страшной, чем разруха во время Великой Отечественной войны. И закончилось все предсказуемым дефолтом 1998 года. В результате при Путине государство начало возвращаться в экономику раньше, чем во всем мире. Но теперь на Западе тоже идут по этому пути.

Финансовая вакханалия, порожденная неолиберализмом, сформировала свою идеологию. Я бы назвал ее «идеологией гламура».

В США это началось прошлой осенью – после того как разорился банк Lehman Brothers. Это произошло 15 сентября 2008 года, и с этого события, собственно, и начался американский глобальный экономический кризис. К сегодняшнему дню он уничтожил представление, что частный бизнес без вмешательства государства способен обеспечивать сбалансированное поступательное развитие общества. И доверие людей к частному бизнесу получило очень серьезный удар.

Опросы общественного мнения в США показывают: 58 % респондентов в прошлом году доверяли частному бизнесу, а теперь – только 38 %. Только 49 % американцев считают, что свободный рынок должен действовать без госвмешательства. Для Америки, где исторически недолюбливают государство, это поразительные цифры…

Если же говорить о политике, то в ней неолиберальной модели соответствовала попытка создать «однополярный мир» с центром в США. Когда в 1991-м обрушился Советский Союз, США заявляли: теперь мы – единственный лидер мира. Джордж Буш-старший говорил о «новом мировом порядке», Збигнев Бжезинский – об американской гегемонии. Но смысл был один: мир стал однополярным. И эта идея тоже провалилась.

Сейчас даже в США считают: у мира был однополярный «момент» – за счет исчезновения СССР, распада Варшавского Договора и выхода на авансцену западного альянса во главе с США. Но этот период закончился в 2003–2004 годах, когда Вашингтон переоценил свои возможности и принялся силой менять режимы на Ближнем Востоке, прежде всего в Ираке. Этот «момент» продлился где-то 10–14 лет и закончился уже во время Буша-младшего. Барак Обама – это уже президент эпохи универсально признанного «многополярного мира». Избрав Обаму, Америка показала, что она отказалась от претензии на единоличную гегемонию. Если бы она считала иначе, то президентом бы стал Джон Маккейн – продолжение Джорджа Буша.

Экономической идеологией «однополярного мира» как раз и был неолиберализм.

* * *

Но способна ли мировая элита теперь ответить на вопрос, как развиваться дальше? Сомневаюсь. За последние 20–25 лет люди в развитых экономиках перешли к сверхпотреблению. Утвердилось повсеместное стремление к роскоши. В 1980-е годы не было такого объема рекламы. Не было такого числа людей, которые хотели бы приобрести украшения от Chopard, отдыхать в пятизвездочных отелях на Мальдивах и так далее. Никогда, кстати, не было и такой массированной рекламы бриллиантов или часов, которые стоят десятки тысяч евро.

«Идеология гламура» захлестнула мир во второй половине 1990-х и в 2000-е годы. Она выросла на финансовых пузырях. Понятно, что это нездоровая ситуация – и социально, и экономически. Безумно быстро создаются гигантские состояния, очень часто – за счет чисто финансовых спекуляций. И точно так же быстро эти деньги тратятся. Живи сегодняшним днем, потребляй как можно больше, а что будет завтра – не важно.

Вот три лика эпохи «финансовых пузырей»: неолиберальная экономика, «однополюсный» мир (то есть американская гегемония) и «идеология гламура». В политической сфере эта модель провалилась: будущее – за многополюсным миром, это признают даже в США. Идея примата частной собственности при слабой роли государства тоже гибнет. Регулирующая роль государства в условиях кризиса резко возрастает. Но «идеология гламура» и психология роскоши остаются – они уже засели в умах людей. И это создает возможность рецидива. Если людям тридцать лет подряд говорят: вы имеете право на сверхпотребление, «вы этого достойны», то они от этого права так просто не откажутся.

На последнем Давосском форуме часто говорили: да, бизнес должен ориентироваться на прибыль, но не любой ценой! Призывали вернуться к старым консервативным ценностям – бережливости, порядочности, прозрачности. Но смогут ли эти ценности вернуться в экономику и общественную жизнь? Они ведь мешают сверхпотреблению и сверхприбылям.

Когда ученые и аналитики, такие, как нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц или нью-йоркский профессор Нуриэль Рубини, предупреждали о грозящих опасностях, элита от этих предупреждений отмахивалась. Ведь они мешали делать бешеные деньги. Нынешний кризис стал возмездием за некритичное мышление, безответственность и алчность. Мировая капиталистическая элита осознала, что неолиберальная система дала магистральный сбой.

«Мы будем перестраивать капитализм», – заявил французский президент Николя Саркози. В цитадели современного капитализма – Америке – тут же забеспокоились. «Он что, с ума сошел? – возмущаются те, кто все эти годы доказывал, что свободный рынок дает ответы на все вопросы, стоящие перед человечеством. – Капитализм не надо перестраивать, его надо лишь чуть-чуть подправить, спасти банки и концерны за счет казны и простых граждан и все! Чтобы все было, как прежде».

Спешу успокоить защитников провалившейся экономической модели: любитель роскоши, супермоделей и личный друг миллиардеров, Николя Саркози не имел в виду ничего серьезного. Он просто хотел успокоить народы Франции и Европы, возмущенные тем, что их обманули. Им 30 лет вколачивали в головы убеждение, что наконец-то создан бескризисный капитализм, система, в которой все только обогащаются и выигрывают, и почти никто не проигрывает, – и вот нате вам! Такой обвал.

Возьмем, к примеру, Алана Гринспена, который в течение двадцати лет являлся главой Федеральный резервной системы США. Сейчас его называют главным виновным мирового экономического кризиса. Гринспен, однако, не какой-нибудь жалкий Мавроди. Он создал не личную воровскую пирамиду, он создал глобальную модель спекулятивного капитализма, от которой выиграла вся мировая олигархия и целая армия инвестиционных банкиров и дельцов от финансов. Но еще два года назад московские – да и не только московские интеллектуалы – в восхищении округляли глаза и поднимали указательный палец, цитируя главу Федеральной резервной системы: это сказал сам Гринспен! Но Гринспен, за редким исключением, говорил лишь то, что поддерживало и обосновывало созданную им модель финансовых пузырей. Сейчас его больше не цитируют. Великий гуру отвергнут и почти что проклят. Но созданная им система живет, хотя и не процветает.

Классический капитализм, как мы помним, действовал по принципу «Товар – деньги – товар». Новый капитализм выдвинул другую формулу, которая обещает быстрое, стремительное обогащение: «деньги – ценные бумаги – деньги». В этой системе главный критерий успеха – уже не товар, главный критерий успеха – прибыль, а точнее – сверхприбыль. Еще недавно на Западе смеялись: мол, в России, в условиях ее дикого капитализма, никто не хочет работать менее чем за 100 процентов прибыли. Теперь же выясняется: такова же логика и лидеров западного, якобы добропорядочного приличного бизнеса. «Бог умер!» – заявил 100 лет назад Фридрих Ницше. Но за минувшие сто лет было изобретено новое божество – сверхприбыль.

«Кризис повсеместно обнажает мерзости капитализма, – писал журнал «Шпигель». – Мания величия, жажда наживы и тяга к спекуляциям не были проблемами отдельно взятых стран».

* * *

Напомним, что все началось, когда у власти в Великобритании оказалась Маргарет Тэтчер, а в США – Рональд Рейган. Тогда-то и была взята на вооружение доктрина неолиберализма и свободного рынка. Что было причиной появления такой доктрины? Их было несколько.

Мировая капиталистическая система считала себя находящейся в осаде! В западном обществе были популярны левые и социалистические идеи. В 1976 г. в Италии компартия получила на выборах 33 % голосов. И фактически для половины городов страны, где мэрами стали коммунисты, превратилась в правящую.

Коммунисты серьезно проявляли себя и в других странах Запада. В 1968 г. на президентских выборах во Франции их кандидат Жак Дюкло получил 25 % голосов. Это сейчас иногда кажется, что капитализм на протяжении второй половины XX века чувствовал себя уверенно и спокойно. Но это не так. Во второй половине 70-х, после поражения США в Индокитае, началось то, что в ЦК КПСС назвали расширением социалистической системы. Никарагуа, Ангола, Эфиопия, Камбоджа, Лаос, Вьетнам; укрепляющийся Китай…

Ситуация требовала ответа на эту угрозу. И он был найден – по-своему гениальный. «Вам не нравится капитализм? Тогда мы дадим вам не меньше, как того требуют левые, а больше капитализма! Вместо социализма вы получите деньги», – так или примерно так заявили тогда Рейган и Тэтчер.

То есть ценностям коллективной (в частности, профсоюзной) самозащиты и социальной солидарности противопоставлялись иные. А именно – индивидуализм, частная собственность, свободный рынок и неограниченная свобода делать деньги. В советские времена у нас много говорилось о неуемной жажде накопления на Западе, об алчности капиталистической системы. Мы считали это пропагандой. Но задача капитализма, действительно, генерирование прибыли и сверхприбыли.

Однако сверхдоходы никак не сочетаются с нравственностью. Да, под влиянием СССР, коммунистических и социалистических движений на Западе была создана довольно мощная структура социальной защиты. В XX веке капитализм вообще претерпел очень большую эволюцию, и социальный сегмент западного капитализма сегодня довольно значителен. Там поняли: лучше делиться с неимущими, чем переживать результаты их восстаний. Современный капитализм создал систему социальных амортизаторов. Но это вовсе не значит, что его внутренней логикой являются нравственность и ответственность.

* * *

Сегодня большое возмущение вызывают гигантские бонусы, которые выплачивали себе банкиры, предприниматели, главы концернов. Иногда они достигали десятков миллионов долларов. Сейчас в условиях кризиса, когда государство выделяет десятки и сотни миллиардов этим обанкротившимся и полуобанкротившимся фирмам, такие бонусы выглядят как вызов общественному мнению. В благодатные времена на них закрывали глаза. Теперь иначе. Многие в США и Европе думают: «Вот эти люди, которые привели экономику к краху, они еще и выплачивали себе дополнительные гигантские суммы». И самое поразительное – продолжали выплачивать даже в 2008 г. в разгар кризиса. Вот вам и вся нравственность.

Нравственный капитализм создать невозможно, потому что за 30 лет мировая финансовая и предпринимательская элита привыкла к сверхдоходам – и создала, как уже говорилось, «идеологию гламура». Обратите внимание на западное кино. Оно постоянно пропагандирует идеал индивидуалиста, который стремится любым способом получить как можно больше денег. Тот же Оушен со своим все растущим числом друзей-подонков все время грабит банки. И играет его обаятельный Джордж Клуни. Современные герои – это грабители банков!

Точно так же действуют финансисты, предприниматели: создание непрозрачных схем, уход от налогов, офшоры, спекуляция – все что угодно. Самое главное – прибыль. Если добился сверхвысокой прибыли – ты герой современного общества. А если платишь налоги и у тебя норма прибыли пять процентов – ты идиот.

Такова мораль неолиберализма. От сверхдоходов никто не откажется. Сейчас привлекут государство, деньги налогоплательщиков – за их счет подтянут, подмажут, подправят, подремонтируют эту систему. Примут несколько регулирующих законов. Чуть-чуть ужесточат условия для рискованных биржевых и финансовых игр. Но в принципе система останется той же. Потому что мораль и психология, которые выработались за последние тридцать лет, не изменились. Люди думают: ну вот, сейчас пройдет три года, а затем мы вернемся в тот прекрасный мир, в котором жили последние десятилетия и который позволял нам из воздуха сколачивать гигантские состояния. И все пойдет по-прежнему до следующего катастрофического кризиса.

* * *

К бессовестным банкирам возмущенное общество требует ныне принять самые жесткие меры. Но не беспокойтесь; жертв не будет. Как не будет и серьезной перестройки капитализма. Здесь немного помажут, тут слегка подшлифуют, примут пару новых законов, и бросят несколько триллионов на спасение той самой финансовой системы, которая обрушила мировую экономику. И все останется примерно как было.

Еще древние учили: за каждым преступлением ищете – «Кому выгодно». И можно быть уверенным: те, кому эта система выгодна, не дадут ей умереть.