Текст книги "Гроссмейстеры Зазеркалья"

РОССИЙСКИЙ ГАМБИТ В ПАРТИИ С ЗАПАДОМ

В Институте актуальных международных проблем Дипломатической академии МИД РФ, который я возглавляю, была проведена конференция на тему: «Концепция внешней политики России и новые вызовы». Я бы хотел сейчас выделить несколько моментов, которые позволяют утверждать, что данная концепция действительно не соответствует ни текущему моменту, ни ближайшему историческому периоду, в который, по всей вероятности, вступает Россия.

Во-первых, в ней почти ничего не говорится о конфликтном содержании международных отношений. Концепция сосредоточена исключительно на позитиве. Она носит, как говорят ее авторы, объединяющий характер. То есть она нацелена на то, чтобы Россия в своей внешней политике объединяла мир, а не разъединяла. Но проблема в том, что мир очень серьезно разделен. Признаком такого разделения является нападение Грузии на Южную Осетию (в результате чего России потребовалось ответить военным образом). Говорить о том, что мы должны исходить из объединяющего взгляда на мир, в то время как этот мир совершенно другой, очень сложно. Да, в нем, конечно, есть и объединяющие тенденции. Но есть и разъединяющие факторы, причем очень серьезные. Получается, что мы отсекаем половину действительности.

Второй момент заключается в том, что в данной концепции ничего не говорится о перспективе расширения НАТО за счет Украины и Грузии, а также о том, каковы могут быть в этом случае ответные действия со стороны России.

В ней вообще не затрагивается проблема размещения Соединенными Штатами элементов своей системы противоракетной обороны в Европе и то, как может ответить Россия. В ней также ничего не говорится о признании Косово. И вообще утверждается, что, поскольку холодная война позади, идеологическое противоборство почти прекратилось. Последнее вызывает недоумение, если учесть, какую жуткую антироссийскую кампанию начали (и продолжают вести) антироссийски настроенные круги в США и Европе после того, как Россия ответила на военную агрессию со стороны режима Саакашвили. Причем эта кампания и сейчас продолжается. Не надо думать, что она успокоилась.

Да, лидеры Евросоюза приняли решение возобновить переговоры о стратегическом партнерстве с Россией. Но если почитать американскую и европейскую прессу, посмотреть телевидение, послушать выступления депутатов на Парламентской ассамблее Совета Европы, в Европарламенте и те резолюции, которые здесь принимаются, то практически все они носят исключительно антироссийский характер.

* * *

Третий момент. В концепции основной упор сделан на Европу. Она представлена как та часть мира, с которой Россия должна активнее всего интегрироваться (а в перспективе чуть ли не сливаться с ней). Опять же, авторы концепции говорят о том, что они рассматривают западный мир и Россию как единое пространство «от Ванкувера до Владивостока». Учитывая политику США, в последнее время никакого «единого пространства», мягко говоря, не существует. И если бы США действительно услышали об этом, то наверняка пришли бы в недоумение и отреагировали бы на это с большим сарказмом.

Очевидно, что такого единого пространства с Америкой нет. Вопрос, есть ли оно с Европой? И он гораздо более сложный. Дело в том, что Европа существует в четырех измерениях: культурно-цивилизационном, политическом, военном и экономическом. Вопрос в том, в какой степени Россия является (или может стать) частью этих четырех европейских измерений. В культурно-цивилизационном плане мы являемся частью Европы, безусловно. Мы – христианская цивилизация. Хотя внутри нее, как мы с вами знаем, есть свои разделительные линии. И то, что Россия в течение тысяч лет была и остается православным государством, делает нас другими. Не случайно РПЦ и Ватикан имеют достаточно сложные отношения. Отсюда взгляд на нас как на «неправильных» христиан на Западе сохраняется.

Россия – особая страна. Да, мы часть европейской цивилизации, но особая. И географически, и культурно-цивилизационно. В политическом отношении мы не являемся частью современной Европы. В том смысле, что мы, конечно, влияем на происходящие в Европе процессы. Но политическая Европа сегодня – это Евросоюз. Это зафиксированный политический союз, который имеет свои документы, Конституцию, а в перспективе, возможно, будет иметь своего президента, и министра иностранных дел, и так далее. Таким образом, мы находимся вне политической Европы. Конечно, своим присутствием и внешней политикой мы входим в европейское политическое пространство, но мы не являемся частью главной политической организации современной Европы.

В военном плане Европа – это НАТО. Альянс является «становым хребтом» американской мощи и главным мостом, который соединяет США и Европу. Как известно, мы не являемся членом НАТО, и у нас нет перспектив им стать (и я думаю, что нам не нужно к этому стремиться). Значит, мы не являемся и не можем стать частью военной Европы.

И последнее измерение – экономическое. Да, в экономическом смысле мы являемся частью Европы. И то, что европейцы закупают 50 % потребляемого ими газа в России, доказывает это. То, что основные инвестиции поступают к нам из таких стран, как Великобритания, Германия, Голландия и Швейцария, также доказывает, что мы являемся частью Европы. Равно как и то, что 40 % нашего торгового оборота приходится на страны ЕС. Но обратите внимание, что наши экономические отношения очень часто становятся заложниками отношений политических. Они постоянно испытывают на себе политическое давление. Например, сейчас европейцы по политическим причинам ставят перед собой задачи диверсифицировать источники получения энергоресурсов, с тем, чтобы меньше зависеть от России. Ради этого планируется построить целую систему газопроводов из Каспийского региона в Европу. Это стратегическое решение. Оно оказывает воздействие на экономическое присутствие России в Европе. Или призвано оказать такое воздействие.

* * *

Итак, мы видим, что в двух отношениях – культурно-цивилизационном и экономическом – мы являемся частью Европы, а в отношении политическом и военном – нет. Как в этих условиях рассматривать ориентацию на вхождение в Европу. Если у нас на это шансы? И как относится к этому сама Европа? Если отвечать на последний вопрос, то достаточно сдержанно. А то и враждебно.

Обратите внимание: несмотря на то что на последнем заседании министров иностранных дел стран НАТО в Брюсселе Грузию и Украину в Альянс не приняли, общая установка на положительные евроатлантические перспективы Киева и Тбилиси была подтверждена. То есть в один прекрасный день эти страны станут членами НАТО. Причем никто не сказал, что Россия также станет членом НАТО. То есть нас опять отсекают. Пусть в перспективе, но тем не менее.

Сейчас ЕС принял специальную программу так называемых «восточных партнерств». В нее вошли Азербайджан, Грузия, Армения, Белоруссия (страна, с которой ЕС вообще не имел никаких отношений и называл правление Лукашенко «диктаторским режимом»). Эта программа призвана усилить влияние Евросоюза в этих странах. И, соответственно, ослабить там влияние России. После того, что РФ предприняла на Кавказе, ЕС посчитал, что ему нужно проводить более активную политику, направленную на увеличение своего стратегического влияния в странах СНГ и нацеленную на оттягивание их от России. Это не политика сотрудничества с Россией в этих странах, а политика соперничества и конкуренции.

Евросоюз все больше становится внешнеполитическим игроком. И в этом качестве он будет соперничать с Россией на постсоветском пространстве. В таких условиях ставить своей главной задачей сближение с Европой как минимум является нереалистической вещью. Создатели концепции говорят ее критикам о том, что Западная Европа – это не Америка. Дескать, первая уже исчерпала свой агрессивный потенциал. Да, мы видим, что Западная Европа – это не Америка. Это правда. Но вместе с тем мы видим, что Западная Европа очень активно пользуется агрессивным потенциалом Америки. Она опирается на американскую защиту и американские вооруженные силы. И совершенно не собирается ничего менять.

Саммит Россия – ЕС в Хабаровске не дал значительных результатов, и этого можно было ожидать. Три-четыре года назад, когда в России наступило большое разочарование в партнерстве с Соединенными Штатами и администрацией Буша, была сделана ставка на сближение с Европой. Было заявлено, что европейские государства и ЕС в целом являются стратегическими партнерами России, и что последняя будет постепенно сближаться с ЕС. То есть хотя она и не станет членом Евросоюза и НАТО, тем не менее российско-европейские отношения достигнут такого уровня близости, при котором отсутствие России в этих двух организациях не будет столь уж важным.

И эта ставка на Европу превратилась в главное содержание российской внешней политики на западном направлении. Причины для такой переориентации были следующие. В один момент стало совершенно очевидно, что США не намерены учитывать интересы России и рассматривать партнерство как равноправный процесс. От нас ожидали партнерства и согласия с американцами, а США должны были снисходительно принимать российское согласие. Но поскольку Москву такое партнерство не устраивало, она отвернулась от Америки.

Второй причиной стало то, что в самой Европе усилились антиамериканские тенденции. В частности, ряд европейских стран выступили против оккупации Ирака и отказались поддержать возглавляемую американцами коалицию. На почве единой антиамериканской позиции в иракском вопросе образовалась так называемая «тройка» в составе Путина, Шредера и Ширака. И, даже шире, на почве единой оппозиции силовым, гегемонистским действиям США на мировой арене. Третий момент состоял в том, что именно в то время в 2005 году успешно шел двусторонний диалог между Россией и Евросоюзом. Именно тогда были приняты т. н. «дорожные карты», которые охватывали четыре направления сотрудничества: экономика, свобода, безопасность и правосудие. Это четыре пространства, которые были выделены в рамках российско-европейского партнерства.

В-четвертых, к тому моменту у России сложились хорошие отношения с рядом европейских государств, прежде всего с Германией, Италией и Францией. Этому очень помогла речь Путина, произнесенная в бундестаге в 2002 году на немецком языке. Она вызвала восторг у немецких политиков. Диалогу России – ЕС способствовали также хорошие личные отношения с Жаком Шираком, который был продолжателем деголлевской традиции во французской внешней политике. Кроме того, у Владимира Путина сложились хорошие личные отношения с итальянским лидером Сильвио Берлускони, который периодически терял, но неизменно возвращался на пост премьер-министра Италии.

* * *

Все эти моменты привели к возникновению ощущения, что с Европой у нас получится то, что не получилось с США. И вот наступил 2009 год, и мы можем посмотреть, насколько эти надежды соотносятся с политической реальностью. Соглашение о стратегическом партнерстве между Россией и Евросоюзом, заключенное в 2007 году, с тех пор не возобновлялось. По той причине, что подписание нового соглашения все время срывалось то Польшей, то Литвой. Потом в дело вмешались противоречия между Россией и Брюсселем по поводу Энергетической хартии, а затем произошла война на Кавказе, которая вообще заморозила на время отношения между Россией и ЕС. То есть в течение двух последних лет РФ и ЕС живут по старому соглашению. Новое не заключается, и его перспективы крайне туманны, учитывая тот объем разногласий, которые существуют между Россией и ЕС.

Более того, эти разногласия выглядят непреодолимыми. Дело в том, что Россия категорически отказывается подписывать Энергетическую хартию, а Европа столь же категорически настаивает на этом. Европа также добивается от России уступок по целому ряду вопросов. Например, в отношении транссибирских полетов своей авиации, за которые Россия хочет взимать определенную мзду с европейских авиакомпаний.

Есть и целый ряд других, достаточно весомых разногласий. Например, РФ хочет видеть новое соглашение с ЕС рамочным в виде некоей общей декларации принципов, а европейцы хотят «загнать» в него описание всех механизмов и конкретных деталей сотрудничества. Россия же считает, что конкретные стороны должны регулироваться отдельными соглашениями. И общий язык в этом вопросе тоже пока не найден.

После того, как Россия дала отпор Грузии в Южной Осетии, на Западе, прежде всего – в США, стали раздаваться предложения наказать Россию за содеянное, за ее акцию. Причем эти предложения и призывы стали раздаваться не только со стороны безответственных политологов, экспертов, журналистов, но от вполне серьезных людей. В Европе тема наказания России так активно не звучала, хотя тоже были призывы отреагировать каким-то образом.

И вот прошло время, и мы видим, что никаких серьезных санкций западный альянс не предпринял. За исключением того, что несколько заморозились переговоры о стратегическом партнерстве с Россией.

Каковы причины и почему на Западе так и не решились пойти на применение санкций? Главная причина, на мой взгляд, состоит в том, что применение санкций означает, что Запад попытается перейти к политике изоляции России, политике, которая обречена на неминуемый провал. Потому что Россия в настоящий момент является финансово независимой страной, потому что у России достаточно большой выбор экономических партнеров – это и Китай, и Индия, и Бразилия, и Мексика, и Венесуэла, и арабские страны.

В этих условиях попытка изоляции России на самом деле рискует ударить, прежде всего, по самому Западу. России, безусловно, будет нанесен какой-то ущерб. Но больший ущерб будет нанесен западным странам.

Допустим, в США обсуждались три возможных меры против России. Во-первых, заблокировать для России вступление в ВТО, во-вторых, изгнать ее из «Большой восьмерки», в-третьих, ограничить инвестиции с Запада и торговлю с западными странами.

Блокирование вступления России в ВТО, санкцией на самом деле не является. Более того, это та тема, которая в России является весьма дискуссионной. Очень многие считают, что вступление страны в ВТО противоречит нашим интересам. Поэтому, не пуская Россию в ВТО, Запад будет не пускать страну туда, куда она не очень-то и хочет.

Сегодня это вступление не выглядит полезным для экономики. Более того, оно чревато серьезным ударом, например, для сельского хозяйства. Поэтому это такая санкция, которая будет означать, что западные производители просто не будут иметь доступа на российский рынок. То есть это, наоборот, удар для западных производителей.

Второе. Изгнание России из «Большой восьмерки». Это означает, что возможности Запада влиять на Россию резко снизятся. Россию и ввели в «Большую восьмерку», чтобы иметь дополнительный рычаг воздействия на российское руководство. То есть там собираются семь стран, некий западный альянс, включая Японию, которая принадлежит к этому альянсу, и пытаются воздействовать по ряду направлений на российского президента.

Представим, что российского президента не пускают на эти собрания. Ну, он тогда будет вариться в собственном соку, общаться с Чавесом, с Фиделем Кастро, с китайскими руководителями. Тогда возможности влиять на Россию у Запада вообще не будет.

Кроме того, это признание поражения всей политики Запада по интеграции России в мировые отношения.

То есть исключение России из «Большой восьмерки» будет изоляцией, но изоляцией, которая ударит по Западу. Бессмыслица.

Кроме того, европейские страны на это никогда не пойдут. Даже если США поддержала бы Канада, я очень сомневаюсь, чтобы на это пошли европейцы, и особенно японцы.

Для Японии важно иметь сильную Россию ввиду растущего влияния Китая. Да, японцев, конечно, страхуют Соединенные Штаты, у них есть военный договор, США являются главным союзником Японии. Но там понимают, что мощь Китая может стать такой, что придется вести переговоры с Москвой о совместных действиях по сдерживанию китайской мощи.

Так что эта идея – дискуссионная даже на Западе. И фактически мертвая в зародыше.

* * *

Что касается торговли, то США нас не могут наказать, потому что объем торговли между нашими странами очень низкий. Что касается европейцев, представим себе, что ЕС принимает против нас торговые санкции. Этим они нанесут себе мощные удары. Ведь Россия может принять ответные меры. Например, ограничениями на продажу газа в Европу.

А что это означает? Сегодня Европа получает из России 147 с половиной миллиардов кубометров газа каждый год. Это 50 % европейского потребления.

Европейские страны находятся в серьезной энергетической зависимости от России.

Проблема еще состоит в том, что хотя европейцы отчаянно ищут альтернативные источники получения газа, они не могут их найти.

Да, Европа еще получает газ из Норвегии – 86 миллиардов кубометров – это 20 % европейского импорта, это предел. Норвегия не может увеличить поставки. Более того, месторождения газа в Северном море сходят на нет.

В Европе есть свои собственные месторождения газа, которые она тоже успешно разрабатывает. Но они истощаются. К 2015 году Европа будет добывать на своей собственной территории вдвое меньше газа, чем она добывает сейчас.

То есть все перспективы говорят о том, что зависимость от России будет увеличиваться, а не сокращаться.

Единственное, что может сделать Европа, и сегодня этим занимаются несколько стран, – строить терминалы для получения сжиженного природного газа. Это сверхохлажденный газ, который перевозят танкерами. Но и здесь есть проблема. Она состоит в том, что в этом газе нуждаются бурно растущие азиатские экономики, и они перекупают большое количество этого газа, они заключили огромные долгосрочные контракты.

В этих условиях, как написала Financial Times, ЕС не может отрезать себя от потребления российского газа и даже сократить объемы. Как при таких обстоятельствах можно говорить об уменьшении торговли, если речь идет о «кровообеспечении» Европы? Если сравнить Европу с человеческим организмом, то газ – это кровь.

* * *

И последний момент. Это достаточно новый феномен. Он очень важный. Он состоит в том, что американская экономика, как мы знаем, все глубже и глубже погружается в пучину кризиса.

В этих условиях Россия превращается в страну, от которой зависит финансовое благополучие Америки. Потому что Россия на протяжении многих лет скупала американские ценные бумаги, и США совершенно не заинтересованы, чтобы Россия начала скидывать эти ценные бумаги. Наоборот, они заинтересованы, чтобы российские фонды функционировали в западной экономике. Более того, сейчас в американской печати появились призывы расширить объемы российских капиталовложений в США. Чего я давно не слышал. Америке нужны деньги. Они говорят, что им было бы намного лучше, если бы они могли использовать российские средства.

Вот вполне практические причины, по которым санкции против России не применяются. И применяться не будут. Во-первых, они просто бессмысленны, как в случае с ВТО и «Большой восьмеркой». Во-вторых, они будут иметь эффект бумеранга, то есть бить по европейской и американской экономике.

Отсюда очень аккуратная политическая линия Евросоюза, который скорее играет роль посредника. И достаточно пассивная линия США, которые осуждают Россию на словах, наполненные возмущением и негодованием, но все ограничивается риторикой.

Накануне визита Барака Обамы в Москву в позиции американской стороны появилось больше жестковатых ноток. Создается ощущение, что администрация Обамы специально поднимала градус в рамках подготовки этого визита, давая и руководству России, и всему миру основания надеяться на то, что Америка готова пересмотреть ряд позиций, по которым у нее серьезные противоречия с Россией. И такое ощущение, что перед самым визитом администрация Обамы решила сделать несколько шагов назад и намекнуть на то, что совсем не надо ждать серьезных изменений от Соединенных Штатов, от администрации в области американской внешней политики.

То есть мы увидели повторение классического американского сценария. Белый дом говорил много хороших слов. Нас просили обратить внимание на то, что Обама избрал в качестве своего первого визита в Евразию, вот на это большое пространство евразийское именно Москву, хотя мог бы поехать в Пекин. Но он едет именно в Москву, потому что для него особенно важны отношения с Россией. Нам говорили о том, что Обама готов ради налаживания таких отношений поехать к Владимиру Путину в его резиденцию в Ново-Огарево. То есть это как бы такой шаг навстречу Владимиру Путину.

Нам говорили о том, что Обама настолько сильно хочет наладить отношения с Россией, что он готов не обращать внимания на всякие мелочи типа захода российских военных кораблей в порты Венесуэлы или патрулирования российской стратегической авиацией воздушного пространства над Западной Атлантикой в непосредственной близости от воздушного пространства Соединенных Штатов.

* * *

Однако есть большая опасность, что за всеми вот этими символическими жестами в адрес Москвы и разговором о том, что Обама хочет по-настоящему новых отношений с Россией, стоят, на самом деле, отношения старые. Дело в том, что все американские президенты начинали вот с таких символических жестов. Это в Америке называется «charm offensive» – «наступление с помощью шарма». Этим занимался Клинтон по отношению к Ельцину. Он, действительно, очаровал Ельцина, и Ельцин в значительной степени попал под его влияние из-за этой декларативной, демонстративной дружбы, за которой, на самом деле, скрывалось крайне жесткое отстаивание американской позиции в ущерб России.

Буш попытался сделать то же самое с Путиным. Мне кажется, что он до известной степени преуспел на начальном этапе их отношений, когда он его чрезвычайно сердечно принимал на своем ранчо в Кроуфорде в Техасе. И всячески показывал, что Владимир Путин, после того как он поддержал США после 11 сентября, является его близким и доверенным другом. Только, к сожалению, по каким-то причинам это не оказало почти никакого воздействия на американскую внешнюю политику в отношении России.

Эта политика была откровенно антироссийской, и к 2007–2008 году стороны зафиксировали, что Москва и Вашингтон стоят чуть ли не на грани новой холодной войны. То есть отношения стали хуже, чем они были когда-либо за последние 20 лет.

Не пытается ли Обама сделать то же самое? Как говорят англичане: «Не may be heavy on symbolism, but poor on substance», что можно перевести следующим образом: «он сделает большой упор на символические жесты, но ничего не сделает по сути». А по сути Россия ждет от Соединенных Штатов изменения американской позиции, во-первых, по вопросу о расширении НАТО, потому что Россия категорически не согласна с тем, что в НАТО будут втягивать Украину вопреки воле ее народа. И во-вторых, по размещению американской системы ПРО в Восточной Европе, и в-третьих, по американской линии в отношении Грузии. Как известно, Соединенные Штаты до сих пор продолжают вооружать и финансово поддерживать Грузию, которая является – и это доказано – виновницей войны на Кавказе в августе 2008 года.

* * *

Так вот по этим позициям нам, по сути, четко сказали: изменений не будет. Вице-президент Соединенных Штатов Джо Байден заявил, что ради России США не откажутся от их принципиальной поддержки идеи членства Украины в НАТО. Главный советник Обамы по России Майкл Макфол заявил, что Медведев и Путин не должны ждать уступок Соединенных Штатов по вопросу о расширении НАТО и по вопросу о размещении системы противоракетной обороны в Европе. Он заявил, что по этим вопросам мы свою позицию будем определять с нашими союзниками, а также с руководством Украины и Грузии, Россия нам здесь не нужна.

Когда главный советник президента Соединенных Штатов накануне визита своего руководителя говорит: «Россия нам в решении этих вопросах не нужна», то, естественно, в России возникают очень серьезные сомнения насчет серьезности вот той самой перезагрузки, о которой в последнее время так много говорили в Вашингтоне.

Такое ощущение, что администрация Обамы вдруг испугалась, что она слишком активно пошла навстречу России и пытается дать задний ход, показать, что нет-нет, мы не поступимся принципами, мы по-прежнему будем настаивать на тех вещах, которые были главным предметом наших разногласий с Москвой. Но дело в том, что как бы широко ни улыбался Обама и какие бы слова он ни говорил в Москве, если Соединенные Штаты продолжат, по сути, политику Буша, то наступление с помощью шарма, даже если за ним будет стоять не Буш, а такой человек, как Обама, не даст серьезных результатов. И вот это вот, как мне представляется, должны понять в Вашингтоне.

То есть тот же самый фокус, который применял Клинтон и который применял Буш, в третий раз уж точно не удастся.