Текст книги "Гроссмейстеры Зазеркалья"

Постскриптум

«Российский эксперт злится на Запад» – «The Wall Street Journal»

«Бывший советник Горбачева Алексей Пушков вновь всплыл на поверхность в роли ведущего жесткого ток-шоу на телевидении, чья популярность объясняет, как и почему испортились отношения России с США и Европой. Будучи спичрайтером советского лидера Михаила Горбачева в конце 1980-х годов, Алексей Пушков славил окончание холодной войны и проповедовал дружбу с прежними капиталистическими врагами Москвы. Теперь он озвучивает принципиально иную идею. Европа хочет, чтобы Россия отказалась от своего суверенитета, открыв свои газопроводы, сообщает он зрителям своей программы «Постскриптум». Список обвинений продолжается: Запад пытается разорвать Россию на части, поддерживая чеченских сепаратистов. Лидеры поддерживаемой США «оранжевой революции» на Украине – хулиганы. Превращение Пушкова из сторонника сближения в пропагандиста жесткой линии, равно как популярность его программы и ее позиции, во многом объясняют атмосферу недовольной самоуверенности, преобладающую в России накануне саммита «большой восьмерки». Встреча в Петербурге, свидетельствующая о возрождении России в статусе великой державы, чьи энергетические ресурсы становятся все нужнее Западу, задумывалась как утверждение места страны в элитном клубе ведущих демократий. Однако напряженность между Москвой и ее партнерами по G8 грозит испортить праздник», – пишет в среду влиятельная американская газета «The Wall Street Journal».

«Пушков, чья программа может служить барометром ухудшения отношений, является одним из самых блестящих российских «ястребов» – речистый, загорелый с ухоженными седеющими волосами. Каждую неделю примерно б млн. россиян усаживаются смотреть его «Постскриптум», программу, вобравшую в себя российский нефтяной национализм и недоверие к США. Исследования показывают, что ее рейтинг растет, в то время как любовь России к Западу перерождается в ненависть. «Знаете, в начале 1990-х годов США казались нам сияющим храмом на горе, – смеется Пушков. – Это уже не так». Отношения России с США и Европой в последние 20 лет бросает из стороны в сторону, от враждебности времен холодной войны до дружбы ельцинской эпохи. Теперь настали новые холода, которые питает геополитическое соперничество, зачастую ставящее их по разные стороны баррикад. Западные критики обвиняют Кремль в политических играх с российским энергетическим экспортом, запугивании соседей и странном нежелании поддержать жесткую позицию Запада по ядерным амбициям Ирана. Россия же обвиняет Европу и США в поддержке народных восстаний на Украине и в Грузии и попытках помешать расширению российских компаний за границу», – цитирует слова издания «InoPressa».

«И хотя программа Пушкова находится на переднем крае западной критики, озвучиваемые им чувства слышны сегодня и в либеральных СМИ. «Люди не верят в искренность намерений США», – говорит Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Президент Владимир Путин озвучил новую враждебность в майском обращении к нации, где призвал к усилению армии для противодействия «товарищу волку», безусловно, имея в виду США. Настороженность простых россиян нагляднее всего проявляется в звонках на «Эхо Москвы». В свое время звонки давали либералам – значительной части целевой аудитории станции – возможность высказать недовольство жесткой линией Путина. Сегодня они стали форумом сторонников жесткой линии. «Наши слушатели превращаются в изоляционистов и ксенофобов, – говорит Венедиктов. – Примерно половина из них считает США врагом». Но несмотря на напряженность, политический истеблишмент в Москве полагает, что близость России и США сохранится, особенно в сфере безопасности. «У нас мало потенциальных союзников, вместе с которыми мы можем бороться с терроризмом и исламским фундаментализмом, – говорит Сергей Караганов, президент влиятельного Совета по внешней и оборонной политике. – Америка остается полезным партнером», – говорится в статье.

«Действительно, администрация Буша дает понять, что в ближайшие дни пойдет на уступки Кремлю, возможно, поддержит заявку России на вступление в ВТО и разрешит мирное ядерное сотрудничество с Москвой. В карьере Пушкова воплотились взлеты и падения американо-российских отношений. В конце 1980-х годов, будучи внешнеполитическим советником Горбачева и других членов Политбюро, он способствовал падению Берлинской стены. Он проводил в жизнь свою веру в единую Европу, где не будет места военным альянсам времен холодной войны, а прежние идеологические разногласия развеются как дым. «Я был одним из тех, кто верил, что мы можем построить подлинное партнерство с Западом», – говорит он. В 1994 году он получил грант НАТО на написание доклада о российской внешней политике. Как заместитель редактора «Московских новостей», флагмана либерализма, при Клинтоне он часто бывал в Белом доме, Пентагоне и Госдепартаменте. В 1996 году, работая заместителем директора Первого канала, он поддержал переизбрание президента Ельцина и обличал его соперника, коммуниста Геннадия Зюганова, как противника Запада. В редакционной статье «Московских новостей» он писал, что только Ельцин дает шанс ориентировать Россию на Запад. Но иллюзии рассеялись с расширением НАТО на восток, захватывающим бывшие страны Варшавского Договора и приближающим альянс к границам России. Все разговоры Запада об окончании холодной войны на поверку оказались одними разговорами, заявил Пушков. Бомбардировки НАТО в 1999 году традиционного союзника России, Сербии, в разгар ее войны с Косово, стали последней соломинкой, «сильнейшим из всех разочарований». «Мы совершили огромную ошибку, – говорит он. – Мы действительно поверили, что отношения могут в корне измениться. Но началась новая война – на этот раз за геополитическое господство». Из студии федерального телеканала «TB-Центр», принадлежащего правительству Москвы, «Постскриптум» передает ястребиную версию событий», – пишет газета.

«Ведущий, как обычно, пинает Украину: Юлия Тимошенко, одна из самых популярных политиков страны, – это агрессивная авантюристка, пользующаяся поддержкой США, а ее партия – «оранжевая» хунта. Программа предлагает лицеприятный репортаж об интернет-конференции Путина и с пренебрежением отзывается об американских СМИ, интересующихся личной жизнью политиков, повторяя при этом сплетни таблоидов о романе Президента Буша с госсекретарем Кондолизой Райс. Телевизионный имидж Пушкова означает, что он уже не близок с вашингтонским истеблишментом. Венедиктов был среди тех, кто 4 июля пил белое вино в московской резиденции посла США. Пушкова, когда-то завсегдатая подобных мероприятий, там не было. «Последние три года меня не приглашают, – говорит Пушков. – Сегодня я говорю не то, что им хочется слышать», – говорится в тексте материала.

16. 10. 07

«Вы хотели какой-нибудь капитализм? Так получите, какой есть» – «ВВС World», Великобритания

Стивен Саккер (Stephen Sackur). Мой гость сегодня – один из самых известных российских телеведущих. Алексей Пушков, добро пожаловать на «Жесткий разговор»… Как вы думаете, важно ли это вообще, что в России нет по-настоящему свободных СМИ?

– Я думаю, что в России неизмеримо больше свободы СМИ, чем это принято, в целом, считать на Западе. На самом деле, Вы можете получать достаточно ясную, адекватную картину того, что происходит в России, если Вы следите за прессой. Телевидение, оно – как бы это лучше сказать – корректнее в отражении фактов… А вот когда я смотрел американские телевизионные каналы, знаете, когда они говорили о войне с Ираком, и в 2003 году все были за, и я помню тогда, как я смотрел те же телеканалы в России, обсуждавшие в тот момент войну в Чечне, и у нас было гораздо больше дебатов – разумно воевать в Чечне или нет.

– Но вы ведь не можете себе представить, чтобы американский президент сказал именно то, что сказал Президент Путин в 2003 году, когда он сказал в ответ критику, спросившему, нет ли в России цензуры, господин Путин попросту сказал: «У нас никогда не было свободы слова в России, так что я просто не понимаю, о притеснении чего идет речь»…

– У Америки – другая традиция, другая история, и Путин, в большой степени, прав. При коммунистах не могло быть никакой свободы слова. Не было ее и при Борисе Ельцине, когда СМИ были в руках олигархов… Какие же это свободные демократические СМИ, если один крупный капиталист использует свой телеканал против другого капиталиста, а также против правительства – просто потому что ему так нужно?..

– Вы постоянно повторяете «Есть как есть». Вас это не тревожит?

– Знаете, я историк, так уж сложилось. Так что я знаю, что для развития нужно время. Не построить демократию в Ираке за пять лет. Не построить зрелую демократию в России после восьмидесяти лет коммунизма за пятнадцать лет. На это уходит время. Я думаю, что дела сейчас обстоят лучше, чем прежде.

Я помню, в девяностые годы мои западные друзья спрашивали меня, почему у вас такой уродливый тип капитализма, и я отвечал: это все, что мы могли произвести. Вы хотели, чтобы мы имели какой-нибудь капитализм – так получите, какой есть. Нам нужно это переварить, понимаете?

Помните Италию семидесятых? 120 журналистов, убитых мафией… Италия изменилась с тех пор. И я надеюсь, что и Россия изменится.

– У нас тут Уильям Браудер сидел – в этом самом кресле – не так давно, ведущий иностранный инвестор в Россию. Вы говорили, что Вы освещаете в основном дела внешние, так что это – Ваша епархия. И вот Уильям Браудер утверждает, что его из России выдавила массовая коррупция в российском Министерстве внутренних дел. Мне кажется, это из тех самых историй, в которых Ваша программа была бы заинтересована. Вы искали такой материал?

– Я говорил с Уильямом Браудером – я знаю, что он очень недоволен тем, что ему не позволяют въехать в Россию. Я не знаю, какие там причины, но дело в том, что многие дела в России – не очень чистые. Не хочу ничего подразумевать, но я не знаю, какой бизнес чистый, а какой – нет. И у меня нет инструментария для такого анализа. Так что я не знаю, почему Браудеру не позволяют въехать в Россию, и поэтому – вне России, недовольный, он говорит об ужасных вещах. И мне он тоже их сообщал…

– Вы подчеркнули связь между правыми, либеральными силами, то есть оппозицией в России, и Соединенными Штатами, и масонами, и Вы утверждали, что лидеры оппозиции, я цитирую, «плуты», еще с ельцинских времен. И Вы утверждали, что Немцов, и Гарри Каспаров хотели устроить свою версию оранжевой революции, как на Украине. И кто Вы после этого – не путинский ли подпевала?

– Видите ли, я в СМИ – уже долгое время. И когда о Путине еще никто и не слышал, у меня уже был определенный набор собственных идей, которые не имеют никакого отношения к путинским. Я был очень против той роли, которую играли российские правые партии в российской политике, потому что эти партии пытались сделать Россию пуделем Соединенных Штатов. И я знаю, что эта тенденция критиковалась и Великобритании в последнее время. Так что я не думаю, что Россия должна быть страной, зависимой от США, а именно этого и хотели правые силы – определенно. А Гарри Каспарову я хотел бы задать вопрос: почему, когда его арестовали во время демонстрации, он кричал «Help! Help!» – «Помогите!» – по-английски? Почему не по-русски?

– Может быть потому, что единственные СМИ, что могли передавать репортажи о его аресте, были западные, а не российские, и вы это прекрасно знаете?

– Это передавалось по всем российским телеканалам, и он говорил по-английски, и кричал «Help!» по всем российским телеканалам.

– Но вы ведь сами уже говорили о попытках Гарри Каспарова устраивать публичные демонстрации во время выборов. И всякий раз, когда он со своими товарищами по оппозиции пытался вывести людей на улицу – их всех арестовывали.

– Его арестовали лишь раз. И он устраивал пять или шесть демонстраций. Так что, видите – возможности он имел…

– Но мировое сообщество тоже критикует Россию…

– Запад присвоил себе понятие «мирового сообщества». 27 стран – членов НАТО и ЕС – не составляют международное сообщество. Потому что в мире – больше двухсот стран. Так что, когда мне говорят, что «международное сообщество» критикует Россию, и это – всего лишь 27 стран, я сильно с этим не соглашаюсь…

А нуждается ли Россия в Западе? Думаю – да. Россия нуждается в Западе. Но не в Западе, который окружит Россию военными базами, не в Западе, проводящем антироссийские перевороты в сопредельных странах, и не в Западе, диктующем России, что ей делать. Я думаю, что России нужен Запад – внимательный к ее национальным интересам.

17. 10. 2008

«Политические прогнозы надо отделять от закулисных версий»

(из интервью А. Пушкова корреспонденту «Новых известий» М. Магомедовой)

Вопрос: Как возникло название «Постскриптум»?

Ответ: Я пришел на канал в апреле 1998 года. С теми людьми, с которыми я тогда работал, мы стали искать какое-то достаточно запоминающееся обозначение того, что я им предложил делать. Было много различных предложений. А потом вдруг у меня выскочил вариант: «Постскриптум». И это было в десятку! И отвечает сути, и запоминается.

Вопрос: В любом случае «пост» означает итоговый анализ произошедших событий, а анализировать произошедшее проще, чем делать какой-то прогноз.

Ответ: Вы знаете, только с одной стороны – проще. А с другой, когда я смотрю телевидение наше, аналитики толковой очень мало – из-за потока событий «уже не виден лес». Поэтому углубленный анализ событий, их подоплеки и возможных последствий – это непростая задача. И зритель это очень ценит. Кроме того, я совершенно не чураюсь прогнозов. Более того, прогноз – это просто составная часть программы. У нас есть даже специальная рубрика «Версия». В свое время я, например, сделал прогноз, что приходу Саакашвили к власти содействовали такие круги на Западе, которые совершенно не намерены играть в бирюльки с Россией. Что они будут вести эту страну в НАТО хотя бы потому, что Грузия – важнейшая транзитная территория для каспийских углеводородных ресурсов. Это было совершенно очевидно геополитически, и если кто-то рассчитывал, что по каким-то причинам Саакашвили проявит склонность к сближению с Москвой, то эти расчеты не оправдались. И я об этом сказал еще в 2003-м очень определенно.

Вопрос: А какие прогнозы были неверными?

Ответ: Вы знаете, я профессионально занимаюсь аналитикой уже 20 лет – с 1988 года. И когда я не чувствую уверенности, ясности, когда ситуация многомерна, я не делаю прогнозов или говорю, что есть несколько сценариев развития. Искусство сильного аналитика состоит еще и в том, чтобы разделить ситуацию, где вектор ясен, от многовекторной. И когда человек многовекторную ситуацию упрощает и сводит к тому вектору, который ему нравится, это плохая аналитика. А такое, увы, бывает нередко…

При этом прогнозы надо отделять от закулисных версий. В передаче есть рубрика «Закулисные новости». Она состоит из слухов, версий, сценариев, которые обсуждаются в коридорах власти. Не я утверждаю, что вот этого человека сделают главой администрации президента, а того переведут туда-то. Это «белый шум», то, что на слуху. К такой информации и относиться следует по-особому. Как происходило назначение нового правительства, новой администрации? Есть некоторые данные, что будто бы два главных лица государства – Путин и Медведев – встречались по вечерам в «Ново-Огарево» в течение нескольких дней и решали вопрос распределения обязанностей, назначения тех людей, которые не вызвали бы конфликтов. Людей, которые смогут амортизировать разногласия между Кремлем и Белым домом. Это была серьезная кадровая работа. Вот здесь предсказать очень сложно. Невозможно проанализировать, о чем два человека договорятся в результате очень сложных размышлений.

Вопрос: Чтобы изначально проверить какие-то версии, прежде чем запускать их в эфир, нужно иметь интеллектуальных партнеров, с которыми можно было бы обсудить эти темы хотя бы по телефону…

Ответ: Когда я работал в свое время в международном отделе ЦК КПСС и имел доступ ко всем, даже секретным, материалам, то обратил внимание, что они, как правило, подтверждают или уточняют то, что на самом деле можно вычислить, внимательно читая газеты или смотря телевизор. Поэтому у меня первый срез – это то, как на мои выводы или предложения реагирует моя команда. Именно здесь я «прокатываю» темы и сценарии. Сотрудники уже тоже привыкли к такому осмыслению информации. Ну и, конечно, у меня есть некоторые люди, с которыми я могу обсудить тот или иной особо лакомый вариант…

Вопрос: Можете назвать имена, пароли?

Ответ: Одна из этих людей – моя жена, которая как актриса великолепно чувствует психологию политики. Что касается других – это люди высокопрофессиональные, информированные, которые занимают серьезные позиции как в аналитическом сообществе, так и в государственном аппарате…

О России, о власти, о международной политике…

(По материалам online-конференции А.К. Пушкова на сайте ИноСМИ в мае 2008 г.)

Вопрос: Алексей, выступавший перед вами Александр Рар высказался в том смысле, что, дескать, западные журналисты в принципе негативно настроены по отношению к России. Что тогда нам остается делать?

Ответ: Я думаю, что Александр Рар во многом прав. Речь идет о том, что на Западе создалась определенная культура негативного отношения к России, о которой писал еще в XIX веке Н. Данилевский, например, и о которой писал Ф. Достоевский. В силу каких-то психологических особенностей Запада и, как я думаю, в значительной степени под влиянием Ватикана, Католической церкви после того, как в России сформировалось Православие и Россия пошла не по тому пути, по которому пошла Западная и Центральная Европа. Именно с тех пор Россию стали рассматривать как нечто принадлежащее Европе территориально, хотя и к окраинным областям Европы, но не принадлежащее Европе идеологически. И вот оттуда идет это крайне настороженное отношение – что русские другие, что они иные. В этом упорно подозрительном отношении к России, в этом глубоко укоренившемся недоверии, в этой идеологической непримиримости есть что-то племенное, есть что-то первобытное, когда жившие по соседству племена ненавидели друг друга больше всего. Тогда как далекие племена, скажем, племя китайцев, не могло вызывать особой ненависти просто потому, что с ним не соприкасались, и оно вообще замешано на других исторических корнях. Оно могло вызывать любопытство, интерес, могло вызвать желание его колонизировать, что, кстати, и стали делать западные державы в XIX веке. Но оно не вызывало ненависти.

Я обращаю ваше внимание на то, что на Западе практически нет людей, которые с такой же яростью атакуют Китай, с какой они атакуют Россию.

Я недавно выступал в Центре Никсона в Вашингтоне. И после выступления известный американский политолог, очень скептически относящийся к России, который в свое время был дипломатом и спецпредставителем Клинтона по России и СНГ, стал меня убеждать, что Россия должна отказаться от своего прошлого, осудить свое имперское прошлое, осудить сталинскую эпоху, осудить свою внешнюю политику. Он с такой страстью говорил об этом, что я был поражен, почему он, хорват по рождению, американец по гражданству, так яростно мне доказывает, почему Россия должна отказаться от своего прошлого. И я спросил другого американца, говорит ли Америка такие вещи китайцам. Он ответил, что нет. «Почему?» Он ответил, что «это бессмысленно, во-первых, а, во-вторых, китайское прошлое настолько далеко от нас, что с какой стати мы будем просить их от него отказаться?!».

Мы, как мне объяснил один французский исследователь, для Запада тот пример, на котором они доказывают себе, что они лучше. Всегда важна точка отсчета. Смешно доказывать, что Запад демократичнее Китая. Это настолько понятно, что это никого не впечатлит. А вот Россия – это такой плохой ребенок Европы. На его примере детям из хороших семей показывают, как не надо себя вести.

Как он сказал мне: «Мы в России ненавидим худшие черты самих себя». Причем эти черты нам часто приписываются, утрируются и гиперболизируются. И возникает образ кровожадных империалистических русских. При том, что за человеческую историю западные державы совершили много больше кровожадных поступков: одна история колонизации Азии, Южной Америки и Африки это доказывает. Никто не может поставить в упрек России какие-нибудь чудовищные преступления против сотен или миллионов людей тогда, когда Российская империя расширяла свои границы. Да, были войны на Кавказе и в Средней Азии, но не было геноцида по отношению к местному населению. Тогда как Кортес, Писарро и другие конкистадоры, которые огнем и мечом несли католическую веру в Латинскую Америку, уничтожили там до 2 миллионов человек. Так называемая американская демократическая цивилизация родилась на основе уничтожения местного индейского населения. Это все знают. И преступления англичан в Индии тоже известны. Но при этом нас обвиняют в империализме, кровожадности, в преступлениях против человечности.

Я думаю, что Россия – это удобный объект для переноса западных грехов и для отвлечения внимания людей от тех преступлений, которые были совершены Западом. Здесь мы имеем не только типичное недоверие к соседнему племени, которое хоть и приняло христианство, но в несколько другом виде, т. е. другую религию. Это еще желание утвердиться за наш счет. Сказать, что они – носители цивилизационных начал, а рядом существует такая страна, которая на протяжении всей своей истории была как раз упреком европейской цивилизации.

Есть здесь и чисто политические цели, наконец. И это третий момент. Возвращаясь из Вашингтона, я посмотрел в самолете фильм «Война Чарли Уилсона» (Charlie Wilson's War) с Томом Хэнксом и Джулией Робертс. Я посмотрел его с большим интересом и с большим возмущением. Потому что это глубоко антирусский фильм. Это фильм о тех преступлениях, которые русские совершали во время войны в Афганистане. Речь не о том, что там не совершалось преступлений, а речь о том, что в фильме показана ненависть Америки к России.

Этот фильм сделан так, чтобы доказать, что американцы в Ираке ничего особенно плохого не совершают. А вот посмотрите, что делали русские в Афганистане! Там есть такие фразы как: «Неужели ты считаешь, что ты один хочешь убивать русских?» С одобрением и поддержкой показана ненависть к России, которая существует в определенных кругах Соединенных Штатов, может быть в крайних формах.

Меня это поразило потому, что мы не делаем таких фильмов об американцах. Мы сейчас не снимаем кино о преступлениях американцев во Вьетнаме. Хотя могли бы, поскольку преступления были ужасными, о них знает весь мир. Мы не снимаем кино о том, как американцы устраивали перевороты в Латинской Америке, о том, что на их совести те тысячи людей, которые были замучены Пиночетом. Мы сейчас не делаем таких фильмов. Холодная война закончилась. Мы перестали сводить счеты с Америкой в идеологической, пропагандистской сфере.

А там постоянно выходят фильмы об ужасных русских, об ужасной России. Например, фильм Дэвида Кроненберга «Восточные обещания» о русских в Лондоне, где показана русская мафия. Наши фильмы, наша кинокультура, обращаются к совершенно другим образам. А там постоянно поддерживается этот негативный образ России.

Естественно, что и многие представители СМИ являются его носителями. Здесь очень глубокие корни. Очень часто говоришь с этими людьми и не знаешь, а надо ли с ними беседовать? Есть ли в этом хоть какой-то смысл? Потому что они либо не захотят тебя понимать, либо исказят, либо подадут тебя в таком свете, что лучше бы ты им ничего не говорил.

С другой стороны, я не согласен с Раром. Я встречаю много западных журналистов, их меньшинство, но, тем не менее, их достаточно много, которые искренне и серьезно интересуются тем, что в России происходит, которые пытаются Россию не осудить, а понять. Есть журналисты-идеологи, для них важно осудить, а понять – не важно, важно провести свою линию. А есть журналисты-исследователи или просто журналисты, которые просто люди совестливые, для таких западных журналистов важно понять, что происходит в России и донести это понимание до западной аудитории. И я считаю, что вот с этими журналистами надо работать.

С теми людьми, которые восхищены сами собой до потери пульса и которые считают, что американская цивилизация, это высшее благо созданное человечеством, с ними беседовать абсолютно бессмысленно. Пусть они пребывают в своем восторженном самоощущении и пишут все эти свои глупости. Бессмысленно их приглашать в Россию, бессмысленно им устраивать встречи с президентом.

Я иногда поражаюсь действиям тех людей, которые организуют контакты нашего руководства с западными журналистами и политологами. Американцы поддерживают связи с теми, с кем, как они считают, есть шансы разговаривать, с теми, кто может воспринимать их послания. Да, эти люди могут критиковать американцев, но они готовы слушать и они способны слышать. Какой смысл поддерживать связи с людьми, которые на это не способны, честно говоря, не могу сказать.

Но с журналистами, тяготеющими к объективности, работать, конечно, нужно, и такие журналисты есть. Я считаю, что это очень многие журналисты с CNN, ABC, ВВС, с которыми я общался за последние 10 лет. Они пытались скорее понять Россию, чем осудить ее. Другое дело, как разворачивала их материалы редакция в Лондоне или в США. Но у этих журналистов я видел интерес к тому, что реально происходит в России. Такие журналисты есть, и им надо создавать условия для лучшего понимания того, что происходит в стране. Мы не можем принять позицию, которая существует и в некоторых руководящих кабинетах, что «все равно нас там не любят, все равно нас там не понимают, все равно о нас там будут плохо писать». Это тоже неправильная позиция.

Я бы предложил отделять мух от котлет. Назойливые жужжащие мухи, которые сохраняются в большом количестве в западной прессе, их мы не переубедим – они мухами и останутся. А вот людей, способных к восприятию, надо выделять и работать с ними. И тогда результат будет.

Вопрос: Является ли ваша телевизионная передача пропагандой?

Ответ: Я не считаю, что программа «Постскриптум» является пропагандистской программой. Пропагандистская программа исходит из политической задачи. И такой пропагандистской программой была программа Сергея Доренко, которая выходила в 1999 году на Первом канале и была направлена только на одну задачу: добиться того, чтобы блок «Отечество – Вся Россия» не одержал победу на парламентских выборах. И задача ведущего этой программы состояла в том, чтобы максимально дискредитировать Юрия Лужкова и Евгения Примакова как руководителей этого партийного блока. Вот это была пропаганда чистейшей воды! Выискивалось все негативное, создавался отрицательный образ, выдумывались истории, проводилась такая, я бы сказал, клеветническая линия по отношению к двум заслуженным российским политикам, которых, как и всех, есть за что критиковать. Но содержание программы было не в критике. Содержание было в клевете, в заведомом очернении этих людей.

У «Постскриптума» никогда не было такой задачи. У меня никогда не было задачи кого-то намеренно очернять, на кого-то намеренно нападать. Хотя, конечно, у программы «Постскриптум» есть своя идеологическая основа. И эта идеологическая основа была в ней заложена еще с 1998 года. И позиция у программы, безусловно, есть. Но программа с позицией и пропагандистская программа – это разные вещи.

В частности, программа «Постскриптум» традиционно занимает критическую позицию по отношению к праволиберальному флангу в России. Но она занимает эту позицию потому, что праволиберальный фланг, который руководил страной при Ельцине, привел к дефолту 1998 года и к таким катастрофическим социальным и внешнеполитическим последствиям, которые нам пришлось и до сих пор еще приходится расхлебывать.

При этом я долгое время в своей программе давал слово представителям праволиберального фланга. У нас в студии были Явлинский, Немцов, Хакамада, Надеждин, Гозман, все руководители «Яблока» и СПС. И если сейчас их участие в программе резко сократилось, то это связано с тем, что резко сократилось их влияние в стране. Но никто из них не может сказать, что они не были частыми гостями в программе «Постскриптум», что программа не делала с ними интервью и не показывала их на экране.

В течение семи лет они постоянно присутствовали в моей телепрограмме, что доказывает, что при моем критическом отношении к этим политическим силам, они не были исключены из того политического спектра, который в моей программе присутствовал. Я считаю «Постскриптум» программой, которая стоит на достаточно ясной политической позиции, но при этом не является пропагандистской.

Вопрос: Замечают ли вашу программу в других странах?

Ответ: Да, программу замечают в других странах. Причем, и в позитивном и в негативном смыслах. В позитивном смысле несколько специальных сюжетов о программе делало американское телевидение. Приезжали съемочные группы, снимали меня в студии, рассказывали в своих сюжетах о программе, о том, как я ее веду, задавали вопросы о развитии России, по российско-американским отношениям. Было несколько съемочных групп – ABC, NBS, CBS – которые просили сделать эти сюжеты именно в профессиональной студии программы «Постскриптум». Это было не просто интервью со мной как с политическим аналитиком, это был сюжет именно о программе и о мнении ее автора и ведущего.

Пару лет тому назад газета The Wall Street Journal, ведущее американское консервативное издание, сделало большую статью, которая, кстати, переведена на ИноСМИ. Она называется «Российский эксперт сердится на Запад».

Корреспондент The Wall Street Journal в Москве заинтересовался моей эволюцией от человека, который писал речи Михаилу Горбачеву и поддерживал идеи нового политического мышления к позиции последовательного критика нынешней американской внешней политики и человека, который настаивает на том, чтобы Россия жестко отстаивала свои национальные интересы. Статья посвящена этой эволюции, и я в этой статье очень подробно объяснил те причины, которые заставили меня пересмотреть свое изначально очень позитивное отношение к стратегическому партнерству с Соединенными Штатами. Надо сказать, к чести редакции, это было опубликовано.

Программу замечают и хорошо знают в кругах, которые специализированно занимаются Россией. Ее хорошо знают в американском Госдепартаменте, в тех аналитических службах, которые занимаются изучением России, ее знают в журналистских кругах. Многие не любят, например, такие люди есть в газете The Washington Post, но в той же The Washington Post есть и люди, которые относятся к ней с интересом. Программу знают в Европе.