Текст книги "Ликвидатор. Книга 3. И киллеру за державу обидно"

По окончании аспирантуры ее пригласили на престижную работу – старшим экспертом по новым формам внешнеэкономического сотрудничества в консультационном центре Торгово-промышленной палаты СССР.

Придя на собеседование к заместителю директора Центра и увидев Тимура Хлебникова, она поняла, что вся жизнь ранее была «жизнью до этого», и именно сейчас и здесь закончилась!

Из искры возгорится…

 
«В безумстве нежных ласк,
В огне счастливых глаз,
Я верую, —
Любовь бессмертней нас!»
 

(Из песни Александра Малинина «Когда уйду я»)

Впервые глаза Тимура увидели свет в центре Кутаиси в старом семейном доме его предков, что рядышком с рыночной площадью. Солнце, свежий воздух, южные улыбки, быстрый говор, переливающийся как немного замедленная скрипка в руках искусного маэстро, огромные глаза девушек, глубокое спокойное небо во взглядах женщин, проницательность, мудрость, радость в каждом слове мужчин этого дома, окружали новорожденного ежедневно.

Это была та семья, где не стремились к богатству, не допуская бедность, гордились честью и самодостаточностью.

Родители: мама Элеонора (Нора) – армянка, отец – настоящий сван Илларион (Ило), будучи полными противоположностями друг другу, никогда не ссорились, полностью дополняя друг друга. «Прозрачнейший сосуд, наполненный чистейшей бурлящей веселостью водой, хранил невероятной красоты розу, делающую их вместе достопримечательностью этого места» – именно так, или примерно так, звучали тосты в их четь на семейных застольях.

Если было необходимо, мужчина превращался то в горный родник, то в мощнейший сель, смывающий все на своем пути, постоянным оставалась лишь всегда цветущая роза, бесконечно теплыми лепестками своей души обхватывающая горячее сердце мужа.

Илларион, невероятно вездесущий человек, умудряющийся быть в каждой комнате дома или квартиры, одновременно смотрел телевизор, слушал музыку, читал, чинил. Чинить он мог все что угодно, когда угодно и для кого угодно.

По специальности глава семьи – инженер-электротехник, проработавший несколько лет главным инженером по электроснабжению при строительстве Асуанской ГЭС в Египте. Доброта этого человека не знала границ, распространяясь на всех и каждого, лаская своими мягкими, теплыми лучами и после его смерти. Все называли его «Илюша», родственники, друзья, дети всех поколений души в нем не чаяли. Отец Тимура с ласковой готовностью соглашался со всем и со всеми, но всегда делал по-своему, благодаря чему почти никогда не ошибался.

Нора, неисправимый пессимист, любящая пострадать, спорщица и упрямица по-доброму, всегда, посопротивлявшись, уступала, редко оставаясь довольной. Так выглядело снаружи, оставаясь тайной внутри. Это была настоящая восточная женщина, впитавшая в себя некоторые советские привычки.

Тимур не был единственным ребенком в семье. Скоро на свет появилась сестренка Ирина. Всею нежность ветерка, будто овевающего весной теплом и мягкостью появляющиеся слабые побеги всего живого, обволокла она своей любовью обожаемого брата. Редко отношения между детьми в одной семье имеют такую глубокую чувственность.

Впоследствии семья Тимура переехала в Тбилиси, где он окончил школу с серебряной медалью, после отправившись в Москву, где его встретил родной по матери дядя Миша. Родственник оказался гениальным техником-конструктором и ведущим специалистом оборонного предприятия «Алмаз». По прошествии многих лет племянник выскажет своему доброму родственнику слова о его несостоятельности, хорошо характеризующие мировоззрение уже немолодого человека: «Ну чего ты добился?! Конструктор… Плоды твоей работы пугают американцев и с ними еще половину мира.., ну и что тебе с этого, если ты в одном свитере полжизни проходил и за границей ни разу не был.., все невыездной и невыездной?.. И я! Смотри, чего достиг – деньги, поездки, комфорт, уважение, любые желания. Я пользуюсь такими как ты! А ты мне сейчас говоришь, как жить нужно, да кто ты и чего ты добился, живя в этой трехкомнатной квартире всю жизнь?!». В сказанном была правда жизни, но оскорбляла не она, поскольку вполне устраивала, человека, привыкшего жить не для себя, ему всего хватало, он любил свою работу, преодолевая ее сложности своей гениальностью, и ничто не могло сравниться со спокойностью домашнего очага, созданного его женой, с которой они прожили душа в душу долго и преданно.

Тимур поступил в МГУ без блата и взяток, во-первых, потому, что считал это ниже своего достоинства, а во-вторых, просто не имея достаточных средств. Жизнь в университетском общежитии не отличалась от жизни других студентов. Инициатор застолий и центр многих задумок и предприятий, он запомнился многим студенческим друзьям по интересам и товарищам по компаниям.

Тогда же молодой человек обратил внимание на привлекательную девушку и уже не смог отвести от нее взгляд, пока не завязался роман. Бурное его продолжение закончилось неожиданно резко рождением ребенка, названного Романом. Отец не был готов к серьезным отношениям, о чем заявил не скрывая, в свои двадцать два года оставил молодую мать с новорожденным ребенком на руках, без средств к существованию, поскольку денег не было и у самого. Что не позволило продолжить отношения, не нам судить, но поступок этот остался в судьбе Тимура минусом с ядовитым привкусом эгоцентризма, будем надеяться, что за него он успел раскаяться.

Его растущие амбиции тогда еще не нашли своего должного направления, а значит, и не начали воплощаться. В своей жизни мужчина редко возвращался к этим годам, укоры совести не свербели сердце по ним, хоть и напоминая некоторые счастливые моменты влюбленности и юного романтизма.

Оставшись в столице после окончания МГУ, Тимур поступил в академию Внешторга, где имел место быть еще один роман, позволивший ему стать настоящим «москвичом», но не счастливым семьянином, и… снова отцом. Промежуток жизни, связанный с этой, не сказать что попыткой строительства домашнего очага, а несколько других, более приземленных целей, не был чем-то знаменателен и окончился с выпуском из академии и московской пропиской, что и было основной целью.

Алена, ныне преподаватель МГИМО, и их общий сын Вадик, не стали счастливой женой и любящим сыном, хотя молодые люди заключили брак и некоторое время прожили супругами…

Выглядя преуспевающим и амбициозным, пришел он работать в Торгово-промышленную палату СССР, став заместителем директора Консультационного центра. Появившиеся новые формы внешнеэкономического сотрудничества, пришедшие на советский рынок иностранные инвесторы, потребовали смены законодательства, правовой, финансовой и прочих видов поддержек как советским, так и зарубежным участникам международного сотрудничества на территории СССР. Это и стало причиной создания, по решению Госплана, подразделения, названного Объединением «Внешэкономсерис».

Команда этого центра изначально состояла из 15 сотрудников – набирали самых талантливых, с блестящим образованием молодых специалистов. Тимур Хлебников и оказался тем самым человеком, по долгу службы обязанным проводить собеседование со своими новыми сотрудниками.

27 ноября 1987 года дверь кабинета заместителя директора Консультационного центра «Внешэкономсервиса» открылась и глаза Надежды Юрьевны Чесноковой встретились со внезапно ошарашенным взглядом Тимура Илларионовича, прежде всего впечатлившегося редкой фигурой с невероятно длинными ногами.

* * *

Ему было тридцать четыре, она моложе на семь лет. Оба амбициозные, совершенно материалистические, тщеславные и упрямые личности, знающие, чего ждать от себя и чего требовать от окружающих.

Их взгляды, лишь встретив друг друга, шевельнув желание несдержанной плоти, заставили отбросить причину этой встречи на второстепенные планы. Откуда-то из реальности звучали произносимые слова собеседования, сердца же, громыхая эмоциями, сдерживаемыми усилиями воли, проскакивали то интонациями, то мимикой, то микроскопическими, несоответствующими ситуации движениями рук, поворотами головы или корпуса, выдавая перевозбужденность мужчины и женщины.

Глаза отражали изнутри не начинающую теплиться любовь, а загорающуюся страсть, сверкающую из-под век взглядами, направляемыми только поворотами голов, ибо мышцы глазных яблок не справлялись с соблазнами видеть постоянно то, что казалось тогда, прибегая к поэзии, равной частью души или сердца, предназначенных еще до сотворения мира к соединению.

Но возгорающаяся страсть, в отличии от настоящей любви, соединяющей и сливающей, делает из нас охотников и собственников, преображая одного в господина, а другого почти в раба, не помнящих: все, что без меры – не от Бога!..

Собеседование закончилось, девушка покинула кабинет, оставив его хозяина в глубоких раздумьях. Оба они на протяжение всего дня не в состоянии думать о деловом на все сто процентов, будут размышлять о только пережитом. Что же может быть, что станется с ними, если убрать работу, оставив этот пламень, неумолимо жгущий внутри: и совесть, и разум, и душу!..

Тимур привык рассуждать холодно и взвешенно. Ставя задачу, шел к ней неуклонно, не оглядываясь, не озираясь. Эта черта характера не хороша и не плоха, она просто требует совмещения с еще одной – умением лавировать. Этого, к сожалению, он делать не умел и не желал учиться, оправдываясь высотой своего достоинства, прибегая к прямолинейности и упертости, даже в моменты очевидной их нерациональности. «Я мужчина!»; «Я сказал!»; «Так было и будет всегда». С этим он появился на свет, с этим и покинет его. Наде будет просто с этим справляться, поскольку всегда оказывалось предсказуемым и медлительным.

День их первой встречи неожиданно поставил перед Тимуром пока не разрешимую задачу. На то он и руководитель, чтобы в любой ситуации давать правильную оценку происходящему в бизнесе. Он, конечно, оценил данные пришедшей на собеседования как безоговорочные таланты, идеально подходящие для места, на которое она была приглашена. Сумасшедший по мощи энтузиазм, мощный потенциал были видны невооружённым глазом, знания и ориентирование в темах великолепные, что подсказывало – за границы дозволенного она не выйдет, а решения ей принимать и не нужно. Прекрасная внешность, соблазнительные манеры, тяга к интриге и материальной заинтересованности, но главное не это!

Первое, что он сказал сам себе, как только она зашла в кабинет: «Эта телка будет моей» – на этом осекся и поправился: «Она будет моей женой!». Кавказский гонор и мужской эгоизм далеко не всегда полезная для семьи смесь, тем более в случае, когда женщина не скрывает своих качеств, в чем-то превосходящих мужнины, хотя и подчиняясь при этом даже до раболепства. Выход из этого может быть простой – расти, пользуясь женой, как трамплином, но для этого необходимо признать в чем-то изначальное ее первенство, чего Тимур делать не только не умел, но и считал совершенно лишним…

Говорили о работе – он не мог отвести глаз от ее губ. Понравилось все: непослушные волосы, тонкие пальцы точеных рук, взгляд, ее манера говорить – уважительная, профессиональная, четкая, пронизанная насквозь юмором. Сквозь одежду, правда, ее было немного, проглядывались выдающиеся в прямом и переносном смысле формы. Спортивное прошлое выражалось сейчас не в уже забытых результатах, но в рационально развитой мышечной анатомии. Красота целесообразна! Её грация, пластика, манеры, резкие, правильные движения, идеальная пропорциональность, темперамент заставляли сравнивать ее в воображении с дикой лошадью – мустангом, вольно чувствующим себя в прериях, еще не оседланным, не поддающимся влиянию. Она любила мужчин, они любили ее. Поэтому, лишь приручивший может задумываться о счастье с этой женщиной! Но чтобы завладеть таким «животным» нужно самому быть подобным – так это или нет, покажет время…

Было видно, что «приручить» – не значит завладеть! Такие сами выбирают, кому подчиняться, а избрав хозяина, фанатично стремятся подчиняться, изо всех сил преодолевая в себе дух противоречия.

Это предстоящее слияние двух людей, интересно, прежде всего, их имевшимся индивидуальным мировоззрением. С одной стороны она, отказавшаяся от надежного, любимого всей страной отца дочери, комфорта, обеспеченности, воспитывая, совместно с дедушкой и бабушкой, своего ребенка в одиночестве, дорожила своей свободой и независимостью настолько, что глядя на мужчин, ни одного из них не оценивала как перспективного мужа.

Ни ее отец – железный телом и волей человек, ни славный и прекрасный отец ее ребенка, никто вообще не мог указать ей, что и как делать после исполнившегося совершеннолетия, и тем более не пытался переубедить, ради хотя бы краткого пересмотра ее неустойчивых принципов.

Мужчина, «сбивший» ее сейчас с постамента самостийности, перевернув в ней не только уверенность в себе, но и лишивший спокойствия существования, заставив сердце биться с другим ритмом, не был красавцем или прекрасно сложенным с пропорциональным телом атлетом, напротив – предрасположенным к полноте лысеющим брюнетом. Единоборство, которым он увлекался – айкидо, очень хорошо соответствовало его грузности, скованности, хотя при этом и достаточной пластичности, низко расположенному центру тяжести, кажущейся неторопливости. В нем на удивления сочетались характеристики и качества, то и дело «обманывающие» собеседника. При своей комплекции он был резок в движениях на татами, его расчетливость и выносливость вызывали зависть у соперников. Тяжело признавая какие-то свои личные недостатки, он быстро рассматривал чужие, мог ими воспользоваться в подходящий момент. Важными для него были те качества, что ценятся только мужчинами, а это значит, что среди них не было преданности женщине, выбранной в жены. Мужчины и ценили, с удовольствием считая его своим другом, товарищем, близким человеком.

Он был кристально честен в отношениях договорных, рабочих, дружеских, всегда держал данное слово, но совершенно спокойно считал возможным скрыть, что-то из личного от жены, мол, «женщина, это тебя не касается!». Другими словами, у него существовало вот это, далеко не всеми приемлемое, разделение между «мое личное, как мужа» и «мое личное, как мужчины»…

После этого дня первой встречи Тимур в мучениях провел ночь, с утра проснувшись с тем же не решенным вопросом: «Что мне делать, когда лучшей кандидатуры не найти ни для работы, ни для жены. Я долго искал специалиста с подобным уровнем знаний и именно таким подходом к своим обязанностям. Но я не мог даже представить себе, что в природе существуют такие экземпляры среди женщин, и уж совсем невероятно, что один из таких редких может попасться мне на моем жизненном пути. Один день с ней – это целая жизнь! Её много для жены и любимой женщины, и наверняка бесконечно мало, как любовницы! Но она же и невероятная удача, как сотрудник.., мой сотрудник! За таких борются, ломая копья… Иии… неужели при всем при том, это нельзя объединить?!». Служебные романы в Торгово-промышленной палате СССР не поощрялись, но держа в «руках» драгоценность, упускать ее было нельзя, ведь зрением обладает не только он, а временем владеть вообще нельзя. «Я не смогу без нее, я не смогу ею не обладать, если останусь рядом! Но если овладеть, позволив искать другую работу.., там ее заметят!» – он думал и решил окончательно только когда увидел ее вновь…

Что касается Надежды, то она чувствовала полнейший дискомфорт, выходя за дверь кабинета. Взгляд наглого грузина десятки раз раздел ее, пробравшись во все закоулки тайных желаний и мыслей, разведав все способности и характеристики ее навыков, знаний, интеллекта, но все же несколько раз запнувшись о ее холодный, немного влажный, взгляд. Именно из-за такого взгляда ей многое удавалось, поскольку хотелось верить, даже помочь, но чаще обладать в течении ночи-другой, не больше. С детства, еще с начала спортивной карьеры, ее называли «Снежная королева» – подобные характеристики зарабатываются не простыми людьми и не просто так.

Женщина не хотела меняться, но не понимая, что происходит с перенаправлениями ее сердечных векторов, которые, как стрелка компаса, сходили с ума в центре магнитной аномалии. Осознавая, что причина в этом человеке, ложась спать, она подумала, что обязательно будет «сон в руку». Так было всегда – мистика окружала ее с детства и не расстанется с ней никогда. Узнав ее, я бы даже сказал, что эфемерный мир духов, как злых, так и добрых, окружающий каждого из нас, чувствовался ей почти воочию, но вот подсказки кого из них она слышала и слушала, станет ясным в следующей жизни…

Утро стало еще загадочнее – никогда она не просыпалась с привкусом такого наслаждения, испытанного ночью, никогда не было такого желания повторить прямо сейчас пережитое недавно, осталось только вспомнить, что же это было. Память восстанавливалась медленно, пока не уткнулась в обрушившийся ураганом сон. Они переспали, и это было настолько неповторимо, что ощущения его плоти вернулись прямо сейчас, прямо здесь вполне материально и очень приятно.

Сев на кровати, согнув в коленях ноги, проснувшаяся женщина, выпрямилась в спине, оставив ее вертикально, относительно плоскости кровати. Пальцы забегали по натянутым задним двуглавым мышцам бедра, доходя до начала ягодичных, возвращались обратно: «Что это было?! Почему с ним? Почему сейчас?! Зачем это мне? Что я делаю, зачем глажу себя… или это не я? Конечно, не я! Так делал он перед самым пробуждением… Я не хочу вставать, не хочу просыпаться! Яяяя… – я хочу его снова!»…

Если такие женщины, добавим сразу – их очень ограниченное количество, причем, не в каком-то конкретном промежутке времени, а во всей истории человечества, появляются в вашей жизни, в какой угодно ипостаси, то сразу занимают в вашем сознании однозначно не простое положение. Умея быть другом, помощником, «паровозом», инициатором, руководителем, становясь чьей-то женой, они вливают все свои таланты в единое русло, сплетая из них крепкий канат, накинув который на ваше сердце, уверенно затягивают таким образом, что разрубить этот «гордиев узел» может только Провидение Господне, разрывающее жизнь обоих раз и навсегда крест на крест, которые придется нести одному оставшемуся. Я не вру и не придумываю, ибо встретил на своем пути такую женщину, и теперь сам берегу этот гениально запутанный клубок, наслаждаясь счастьем ее присутствия в моих сердце, сознании, душе, жизни, отмечая про себя, что счастливым с такой можно быть даже в последние минуты своей жизни, которая заканчивается в рабстве на рудниках. Счастливым можно быть уже только тем, что она есть!

Венчание автора с супругой в лагерной церкви во имя иконы Пресвятой Богородицы Одигитрии Смоленской. Одна судьба, один венец на двоих – мы есть друг у друга! Декабрь 2016 года

Не станем увлекаться подробностями незаметно развивающегося романа, что продолжалось от силы месяц-полтора, пока однажды Чесноковой, задержавшейся до позднего вечера, не понадобилось отвезти доделанные документы на подписание клиенту. Срочные проекты совсем не терпели потери времени, дорабатывались за счет сна, отдыха, личной жизни, чего угодно. Понятие утра и вечера, бывало, стирались, но всегда необходимое доделывалось ею в срок. Так же было и сейчас. Уже завтра утром бумаги обязаны были лечь на стол в Минфине. Дочь Нади Екатерина ночевала у родителей.

Когда она собиралась уходить, Тимур Илларионович еще работал в своем кабинете. Неожиданно выйдя, держа пальто в руках, он предложил подвезти, иначе от клиента, к которому она собралась, придется возвращаться снова на работу, чтобы не опоздать к началу нового рабочего дня. Шутка удалась, и после окончания дел вечер продолжился катанием на машине.

Падающий огромными хлопьями в ночи снег, немного подсвеченный фонарями освещения, таял, касаясь капота машины. Слова, произносимые каждым из них, пробивали сердечную коросту суеты, большими каплями мягко опускаясь в самую глубину душ. Взгляды, встречающиеся в полумраке салона автомобиля, смешивались с чувствами, охвативших обоих, рождая искры. Тупиковая ситуация требовала развязки, которая не могла быть пошлой, обычной, банальной. Он предложил прогуляться по «внезапно» появившемуся перед ними скверу «Речного вокзала». Не думая, она согласилась и, выйдя, сразу же замерзла, поскольку элегантный костюм с короткой юбкой, сверху прикрытый легким пальто, не мог защитить от ледяного, пронизывающего насквозь зимнего ветра.

Февраль не кусал холодом, а откусывал, что стало заметно. Хлебников пригласил согреться чаем – квартира была в квартале отсюда. Женщина согласилась, подумав с усмешкой про себя: «Хм, а что на это скажет его супруга?!».

Холостяцкая квартира вопила о нескрываемом одиночестве, в которое почему-то не верилось. Глаза шарили по углам, полкам, шкафам, ища, хоть что-то, что могло принадлежать женщине, но ни второй зубной щетки, ни губной помады, ни щетки для волос, ни даже длинных волос где-нибудь. «Такой мужик и один?!».

Время припозднившимися шагами перенесло влюбленных за полночь. Мягкость, возбужденность галантности и неотвратимая уверенность обоих подталкивали на очередную ступеньку в отношениях взрослых, уже имеющих детей людей.

– Надежда Юрьевна, вы никуда не торопитесь?.. – В его глазах отчетливо горел желаемый ответ, проявляющейся нервозностью, отражавшейся даже в движении руки при тушении в пепельнице сигарете, причем нарочито одновременно с таким же ее действием, вселяя гостье непреодолимое желание броситься ему на шею. Вкрадчивый голос женщины произнес более сдержанное, хотя и не менее ожидаемое:

– Зачем… да и некуда… – По промелькнувшему восторгу, просиявшему в его восточном взоре, она увидела критический момент, который всегда предрекает мощный разряд молнии, вот-вот должный ударить в землю. И она подала первый сигнал, вспыхнувший, как это и положено, с самой земли:

– Не тороплюсь… я останусь у вас…

Как описать эти взгляды жаждущих друга мужчины и женщины, в которых ежесекундно меняются тысячи картинок, в которых как в зеркале видишь себя, в которых проглядывается мир с миллионом параллельно проживаемых в воображении ситуаций с напротив сидящим человеком? В них твоя жизнь, становящаяся с каждым мгновением все насыщеннее и полнее, где в каждой маленькой дольке мозга, прожигаемой снующими электронами, по неведомым цепочкам связей, бесконечности мыслей, обязательно схожих с тем, о ком ты думаешь, для кого существуешь, без кого нет тебя, и вообще не существует даже этого мира?!

Как описать разговоры, когда и слова-то уже совершенно не уместны. Звуков, кроме учащенного дыхания, было мало, а молчание сопровождалось ощущением, желанием абсолютно все вокруг раскрасить лишь для них двоих в одинаковые до оттенков, тона, и начать хотелось с постели…

Утром приехали на работу вместе, Тимур высадил возлюбленную за квартал, пока стараясь скрывать отношения. Весь день был похож на мультфильм «Ёжик в тумане», память смешалась с сознанием, накрывшись воображением, образовав конгломерат непробиваемого существования где угодно, только не в реальном мире, и обязательно вдвоем.

Вечером ее начальник сказал: «Я хочу повторить!». Как же это было сдержанно и далеко от правды! Оба совершенно уже не представляли возможность существования по-другому. Вся перспектива будущего представлялась только вместе. Они хотели не «повторить», их захватил обрушившийся и захвативший «цунами», смывавший все прежнее до основания, оставляющий совершенно голое пространство, почти моментально, застраиваемое новым, только им принадлежащим миром. У обоих такого не было никогда.

Подняв глаза, она ответила: «Мы повторим, но с одним условием – ты нужен мне весь навсегда!», а может быть, такие слова только начали чудиться ей по прошествии многих лет после его смерти…

Его порыв был очевиден, но мужчина сдержался. Пропустив проходящих мимо сотрудников, выпуская столб дыма, несдержанно влюбленный, совершенно превратившийся в саму страсть, еле скрывающий свое состояние, Тимур, прошептал:

– Я хочу забрать тебя из этого мира… я хочу посадить тебя в одиночную камеру, ключ от которой будет храниться только у меня! Я превращаюсь в пылающую головешку, когда думаю, что на тебя могут смотреть другие, я гибну раз за разом, когда понимаю, что и ты смотришь на кого-то, пусть и просто, безо всякого желания и намерений, но я умираю, и воскресаю, когда твой взгляд обращен на меня…

* * *

Тимур, получив прописку, быстро заработал на кооперативную однокомнатную квартиру на «Речном вокзале» и переехал туда один. Жена Алена, занятая малолетним ребенком, не ограничивала его свободу – просто не в состоянии этого сделать, даже не пытаясь противостоять его кавказскому гонору! Свобода была нужна, по его признаниям Наде, не для чего-то, но как состояние души, и вот пришло время, когда он сам захотел стать зависимым. Это было не желанием, но стало необходимостью! Теперь жизнь мужчины не нуждалась ни в чем, кроме одного – быть всегда вместе с ней!

Все чаще и чаще влюбленные встречались, чтобы проводить и ночи вместе, то у него, то у нее дома, стало понятно, что очень скоро соединятся не только уже ставшие одним целым сердца, души, и тела, объединившись в одном слившимся организме. Никто из троих: ни Алена, ни Надя, ни Тимур, будто зависнув в неопределенности, не предпринимал кардинальных мер к изменению этого неудобного для всех положения, ожидая в надежде первого шага от другого. Тимуру бы следовало предпринять его самому, но…

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Хлебников улетел в командировку в Японию, а вернувшись, обнаружил квартиру пустой – бывшая супруга, оставила только стены, тем самым показав свое сегодняшнее отношение к нему. Чеснокова смеялась от радости и охватившего счастья, успокаивала наконец-то освободившегося, хотя разволновавшегося возлюбленного с некоторой долей злорадства:

– Что ж тут переживать?! Из-за деревяшек и стекляшек?! Забей, любимый! Раздел имущества состоялся!

Про себя же Надя низко кланялась этой женщине, говоря: «Она сама променяла его на вещи, вместо того, чтобы бороться» – наверное, вполне резонно, но был ли смысл «бороться» оставленной женщине, чувствовавшей оскомину своей использованности, тем более в такой ситуации, понимая, ради чего он на ней женился…

На работе тоже все складывалось замечательно. Со временем, пока еще Чеснокова была одним из немногих в СССР главных специалистов по созданию совместных предприятий, ТПП отправила ценного сотрудника на стажировку в Вену, на курсы ООН по промышленному развитию (ЮНИДО).

Ресторан «Дели», ночной клуб «NIGHT FLIGHT», кондитерская фабрика «Октябрь», сеть магазинов «Примавера де Италия» в Москве, ГУМ, «Детский Мир», Военторг, первый магазин беспошлинной торговли в Шереметьево-1, торговые фирмы «Pukeva» и «Stockman», Министерство торговли Грузии, Молдавии, Эстонии, Латвии – далеко не полный перечень удачных проектов и клиентов ТПП.

Заработанные деньги, необходимые по работе поездки, встречи с клиентами, в том числе и на их «земле», и конечно, огромное обоюдное желание посетить весь мир, до самых дальних уголков, позволили объездить всю Италию, Швецию, Финляндию, Прибалтику.

Одним из самых постоянных клиентов ТПП была Московская городская коллегия адвокатов во главе с Феликсом Хейфицем, также создававшая СП с некоторой попыткой консультационно-правовой поддержки – аналог их Центра, но только для иностранных клиентов, которые приезжали в СССР, чтобы вложить деньги. Именно поэтому к Надежде тек нескончаемый поток, среди которого наиболее частым посетителем был Александр Тобак, ставший посредником между адвокатской коллегией и дуэтом влюбленных, выступавших в данном случае, как профессиональный союз экспертов, что позволяло получать не совсем официально достойную плату за сделанную работу.

СССР стоял на грани развала, но многие правила оставались прежними. Кто-то, то ли по зависти, то ли успешной конкуренции ради, «доложил» в партком об их связи, по ТПП поползли слухи, далеко не всегда верные. Чеснокову вызвали в «Первый отдел» КГБ, где шутить не умели и не желали. Там обнаружилось, что заявление на эту тему принадлежало руке бывшей жены Тимура Алене, которое все-таки пришлось забрать после появления в ее квартире Чесноковой, клятвенно обещавшей в ином случае рассказать тем же людям о ее негласных уроках репетиторства, дававших очень хороший заработок, что было опасно не только с моральной стороны, но уже и с уголовной.

К этому моменту Феликс Хейфиц предложил ей перейти из Торгово-промышленной палаты СССР в совместное предприятие «Информ-Право». Условия оказались более выгодными, и она согласилась, поставив лишь одно свое: только вместе с Тимуром. От Хейфица это потребовало дипломатичности и проницательности, ибо сделать это было необходимо таким образом, чтобы не затронуть гордость сына гор. Все вышло аккуратно. Возлюбленный Надежды дал согласие с полным пониманием своей ценности и незаменимости, получив должность заместителя генерального директора, что не раз подтверждал и оправдывал. Так они оказались в «Информ-Право», что позволяло продолжать отношения совершенно безболезненно.

Тимур, надо отдать ему должное, был прекрасным руководителем, обладал даром убеждать в процессе переговоров, имел возможность пользоваться административным ресурсом и огромными связями, оставшимися со времен работы в ТПП. Нельзя было и представить складывающуюся более успешно и удачно обстановку вокруг охваченной страстью пары. Будучи еще в гражданском браке и рабочем тандеме, они общались с известнейшими адвокатами: Борщевским, Раппопортом, Хейфицем; крупными предпринимателями того периода: Ходорковским, Листьевым, Мавроди, Артемом Тарасовым, Львом Константиновым («Хопер-Инвест»). Но главное – они были вместе, не расставаясь ни ночью, ни днем!

К этому моменту в их жизни уже появился Марк Волошин, уже шла полным ходом работа над проектом «Супер Мираж», поэтому отведенного времени для их совместного существования оставалось все меньше и меньше…