Текст книги "Ликвидатор. Книга 3. И киллеру за державу обидно"

1992 год

Страницами выше мы забегали немного вперед ради общего понимания складывающихся картин и упрощения ориентирования в последующем.

Начало года «ознаменовалось» привлечением в «профсоюз» «Гусятинского – братьев Пылевых-медведковских», пока еще не влившегося в общую «Триаду» Юрия Тутылева – «Мясной» (пишу это так, поскольку многие журналисты, работающие в этой теме, и рассуждающие дилетанты, интересующиеся тем временем, сваливают все в одну кучу, называемую ими «ореховскими», которые имели весьма опосредованное отношения к нам, всего-то в виде нескольких близких «главшпанов», объединяющихся в это под знаменем только освободившегося из мест лишения свободы «Сильвестра» (Тимофеева Сергея Ивановича).

Тутылев не имел никакого влияния ни в бригаде, ни на ситуацию вокруг нее. Совсем молодым человеком, не достигшим и двадцатилетнего возраста, спортсменом – КМС СССР по плаванию, вступил он под начало Олега Пылева как обычный среднестатистический «боевик», и, естественно, как «бык комолый», пёр напролом не задумываясь, ибо люди его склада ума ставят перед собой совсем примитивные цели, первыми из которых были две: раскачаться до безобразия и стать страшным до ужаса в глазах людей, видящих его.

Тут он попал в ловушку, которую не могли обойти и другие. Его одногодок Алексей Петухов, приставленный «смотреть» за сутенерской конторой (и такое допускалось Григорием Гусятинским, хотя и считалось не столь чистым и порядочным), но так увлекся подробностями, что за короткий промежуток времени «перепробовал» весь рабочий персонал не по одному разу, что надоело последнему, и о чем было доложено вышестоящему руководству.

Алексей был не только отлучен от «сладкого», но и сильно избитым вышвырнут за обочину «великих свершений». В избиении участвовал почти весь состав «бригады», каждый обязан был ударить хотя бы раз, если «начальству» казалось, что удар не достаточно действенен или силен, неудачно бьющий получал в свою сторону достойное возмещение своему милосердию, а потом заново обязан был нанести уже несколько. И так до тех пор, пока не получится «хорошо».

Получивший отставку, пожалуй, был единственным, который остался после подобной экзекуции в живых, правда, через год с небольшим его вернули, а еще через столько же он погиб в автомобильной катастрофе.

Тутылев Юра, заместивший Алексея Петухова на его поприще, оказался более ответственным и действительно не тронул ни одну из проституток, зато непотребное вышло в другой отрасли его ответственности – пищевой. Небольшое кафе на Полярной улице, основным блюдом которого была выбрана курица-гриль, терпела убытки от его усердия. Растущий организм, как и мышцы, набиваемые стероидами в больших количествах, нуждались в белке. Юра потреблял по несколько куриц в день, разумеется, не платя ни копейки. Несколько месяцев к ряду продолжалось объедание, пока об этом не узнали «старшие» товарищи и не отстранили его от этой возможности.

Так он появился рядом с Олегом Пылевым, став преданным «псом». Вскоре он устранил первого своего «клиента». Как я уже писал, «Мясной» не был изначально по характеру злым человеком, но обладал очень неуравновешенной психикой. Не способный сдерживать свою ярость вкупе с по-детски необузданным тщеславием, что в сумме с его не очень высокими умственными способностями делало его весьма управляемым в руках более интеллектуальных и изощренных людей – «генераторов зла», в виде не задумывающегося исполнителя их не добрых планов (если мне не изменяет память, школу он еле закончил, ничем особенно не интересовался, не читал, воспринимал только силу). В сущности, он был почти двойником Кондратьева Алексея, исключая тщеславие, гордыню, амбиции, которыми Алексей не обладал чрезмерно, зато имел болезнь эпилепсию, которая была причиной для прохождения курса лечения ежегодно в соответствующих клиниках.

Юра стал дерзким, но иногда проявлял осторожность, помня об уроке с кафе. Ему нравилось проявлять инициативу в некоторых вопросах, где это было допущено «руководством», чего совершено не любил Алексей «Кондрат» (Кондратьев).

Очень быстро эти ребята, схожие не только одним увлечением – бодибилдингом, но и характерами и подходящей для них работой, сошлись, став единомышленниками и приятелями. Заметив это, Олег Пылев с тех пор начал ставить им задачи совместно, что не лишено было смысла и редко давало сбои.

Оба стреляли неважно – службу в армии не проходили, поэтому, будучи неуверенными в попадании, на всякий случай выпускали в жертву не меньше пяти пуль. Несмотря на это, люди иногда выживали.

После первых «исполнений», а к этому времени Тутылев уже был женат и по-своему вполне счастлив, погибает его супруга вместе с маленьким ребенком. Переходящих дорогу их сбивает легковой автомобиль, следовавший на большой скорости, после скрываясь навсегда. Событие настолько пробудило в нем иногда не контролируемые до этого всплески агрессии, что многие начали замечать его ненормальность, но все устраивало, ведь это были всего лишь всплески, направленные на других.

Чтобы уходить от действительности он, вместе с Алексеем, начал принимать наркотики, сначала легкие, потом героин, чего особенно пока не скрывали от Пылева[29]29
  Как это не совмещается с имеющимся имиджем «медведковских», но в их случае полного повиновения это было допустимо.


[Закрыть]. Тогда, вначале, это еще не было под запретом, я сам наблюдал общее «забивание косяков», раскуривание. Однажды, вынужденный зайти после смерти Григория Гусятинского, когда решалась судьба Бачурина Юрия (за день до смерти его и Садовникова в бане на Путевом проезде), при мне без смущения раскатывались кокаиновые дорожки на крышке белого рояля, и весело употреблялись в присутствии человека, который буквально через несколько месяцев начнет предъявлять это как причину для лишения жизни одному из своих подчиненных (Пирогову, приговор был приведен в исполнение сразу же).

Это, конечно, не совсем полные, но основные, касающиеся именно их «профессиональных» способностей, характеристики обоих киллеров. Привожу их, поскольку именно эти лица станут «исполнителями» убийства Тимура Хлебникова почти через три года, воплощая чужой замысел, как это обычно бывает, совершенно не задумываясь над причинами происходящего. Вдумайтесь, каким, в данном случае, было противостояние криминала и бизнеса, лишенное не только индивидуального окраса, но и интеллектуальной соревновательности.

Играя в шахматы или в любой другой индивидуальный вид спорта, вы всегда размышляете о противнике, учитываете его индивидуальные особенности, пытаетесь отвести его от своих, конечно, известных вам, слабостей, вы желаете победы и играете, поскольку сами этого захотели. Здесь игра совершенно другая!

Даже если человек, на которого объявлена охота, знает о ней, что он может противопоставить? Что бы он ни придумал, кого бы он ни нанял, нет ничего, что гарантировало бы ему однозначную безопасность. Он может иметь шансы, если исполнитель не избирательный, не пытливый умом, не изобретательный, не терпеливый, прется напролом, не думая о последствиях.

Улавливайте мысль – чем ниже профессионализм киллера, чем выше можно оценить шансы принятых мер защиты, тем больше шансов выжить. Вокруг этого, как изолента вокруг крюка хоккейной клюшки, наматываются вариативность обстоятельств, настрой возможной жертвы, ее уверенность в себе, возможная доля отрицания своей равности всем остальным смертным, мол, меня-то чаша сия минует, переоценка своих способностей или, напротив, недооценка противника. А если жертва и не предполагает о своем предназначении в Провидении Господнем?! А если он предполагает, что защищается всеми возможными средствами, а на деле копает себе яму?

Хотя и клюшки ломаются где угодно, совсем не обязательно в месте крепления этого самого «крюка» – в рукоятке, а бывает часто, и совсем вырываются из рук…

Но вернемся к нашей хронологии. 1992 год. Именно в этом году Марк Волошин, в момент якобы финансовых затруднений, через несколько лет признается самолично в интервью российским журналистам, правда, совсем не предполагая, что кто-то будет совмещать хронологию и анализировать ее (статья «Дейли Коммерсант» 1996 года):

«Волошин покупает 585 акций публичной компании «Конкорд Тревел», далее крупную гостиничную сеть «Карос Хотелс», она владела всеми отелями во всех городах ЮАР, гостиницей и казино в Мозамбике и кораблем-гостиницей в Анголе. Все это было позже перепродано с большой прибылью, что и не удивительно.

В этом же году он приобретает роскошный гостевой дом; в конце года дом в Претории, в котором останавливались когда-то Лучано Паваротти, Ясир Арафат, Альберт Гор и другие знаменитости. Поверив в перспективы экологической энергетики, он запускает в ЮАР завод по сборке солнечных батарей «Хелиос Пауэр», позднее переименованный, и, конечно, позже, в 1999 году, перепроданный с прибылью. (Заметим, что до сих пор он отказывается вдове Хлебниковой выплатить по акциям, принадлежавшим ее мужу на сумму 120 000 долларов, причитающееся ей.)

Последствия провала ГКЧП для «Марвол Групп» оборачиваются остановкой проекта, но не его полный провал. Целый год был потрачен на поиски новых ходов и троп в правительство к нужным людям, теперь облеченным властью. Новые были, естественно, голодны и амбициозны, цифры притягивали, оказанное уважение приподымало над соратниками по правительству и ставило в зависимость от тех, кто приподымал в глазах других.

Олег Сосковец, на тот период вице-премьер РФ

В результате лично Ельцину представили проект. Поначалу пытались через Черномырдина, но он, протолкнув несколько бумажек, отказался продолжать – и «Газпрома» было достаточно! Вторым по списку оказался вицепремьер Олег Сосковец, и по прошествии не которого времени Борис Николаевич «подмахнул» проект.»

Как вы думаете, что может значить фраза «содействие проекту на всех уровнях»? В то время, а возможно, подобный включаемый в документ набор слов безвременен, означала что угодно в зависимости от устных обоснований людей, ею бравирующих. Как реагировали люди, четко понимающие, что закон нарушен, после прочтения этой «великой» – не побоюсь этого слова, бумажки, несущей в своей нижней части подпись «первого», пусть и редко трезвого (Аааа ктооо без грехааа?!) лица государства?

Реагировали по-разному, но всегда уступая, за исключением одного случая. Но об этом чуть позже…

В начале 1991 года я, из-за скандала со своим неофициальным «шефом» Левоном, к сожалению не помню его фамилию, не согласный с его методами работы, ушел из ЦДТ в свободный поиск работы. Найдя ее ненадолго, вынужден отказаться от нее, поскольку хозяин палаток, доверивших мне патронировать не только течение бизнес, но и их безопасность, лишился одной из них в виду моего усердного нежелания сращивания с бандюшками (это оказались люди Григория Гусятинского, которые и спалили палатку моего знакомого, на которого я работал). «Медвежья услуга» была оценена по достоинству, и через месяц с небольшим я оказался лицом к лицу с предложением того же Григория, якобы вошедшего в мое тяжелое положение, а он прекрасно знал о его причинах – заняться организацией ЧОП, и параллельно помогать в других очень важных и нужных делах.

Я согласился, не осознавая, что тот «легкий» криминал, на который я мог согласиться, представляет собой совершенно другую оборотную сторону, относительно представляемой мне картины. Пока же я занимаюсь бумажками, учусь вместе еще с несколькими людьми из окружения «Грини», как и он сам. В перспективе, по окончанию курсов, мы должны были получить лицензию, позволяющую не только осуществлять охранную деятельность, но и носить совершенно официально стволы. Тут же и поездки, в виде усиления на какие-то мероприятия, ни о чем мне не говорящие, сборы денег по точкам, спортивный зал и разговоры, разговоры, разговоры.

Гусятинский присматривался ко мне, я делал порученное, пока не влился потихонечку с несколькими ребятками, работавшими под моим руководством в ЦДТ: Шараповым Александром, Дмитрием Туркиным, Тимофеем Карасевым в уже существующий коллектив.

Гусятинский Григорий

В виде исключения несколько раз приходилось участвовать среди прочей «массовки», при каких-то встречах явно криминального плана. Когда подошел момент почти официального образования ЧОП, как структуры, с быстротой молнии начали развиваться события, не входившие в мои планы, несущие окрас, не оговоренный при первых договоренностях.

Я понемногу уступал, говоря сам себе, ну сейчас вот заставим отдать долги, вернем деньги одолжившему их человеку, в конце концов, это заработок, а потом уже охрана. Я видел точки и предприятия, которые нуждались в охране – о них говорил Григорий, я был уже в это погружен своими мыслями, воспринимая остальное временным, необходимым. На деле просто тупя и не отдавая себе отчет, что временна как раз таки моя уверенность в невозможном. Но мои усилия были настолько усердны, что я поверил не окружающим очевидным обстоятельствам, а себе, принимая желаемое за действительно – правда, знакомо?!.. Таким я подошел к 1992 году, когда было суждено произойти изменениям в моей жизни, до сих пор определяющим меня как «киллера», которому, по чужим словам, нет равных, с чем я не согласен, поскольку лучшие всегда остаются неизвестными, если такое, конечно, возможно. Прошу прощения, вынужден написать это, лишь повторяя общественное мнение… предпочитая имидж и неизвестность простого счастливого обывателя.

18 мая, между тем, Марк Волошин и А.А. Саркисов подписывают декларацию о передаче прав собственности на одиннадцать модернизированных двигателей РД-33 волошинской же компании «СОАВ». Под этой декларацией стоят подписи не только вышеозначенных, но и Тимура Хлебникова, В. Степанова, В. Зазулова, последние двое – руководители крупных заводов ВПК, участвующие в проекте. Кажется маловероятным полное понимание сути документа этими людьми, поскольку неожиданностью для них стал в 1994 году факт принадлежности не только самих двигателей, но ракет и прав самого проекта, именно на основе этого документа, компании «СОАВ», принадлежавшей самому Марку Волошину!

Волошин пояснял, что это всего лишь проформа, под видом которой должна осуществлять череда шагов в этом большом деле – ведь это у людей все просто, а в бизнесе, каждый из них должен как-то называться, оформляться, подтверждаться. Лишь при таком оформлении возможно инвестирование, и все будет выглядеть совершенно по-другому, когда проект войдет в фазу промышленного производства.

На деле эта фирмочка оказалась не чем иным как посредником, сыгравшим на крайней нужде бывшего советского ВПК. Главная козырная карта в объяснениях этих алгоритмов для неискушенных в подобных делах конструкторов и ученых была не в отсутствии возможности выйти на рынок ЮАР, что само по себе не было проблемой, а в эмбарго, наложенном ООН. Обратись напрямую после окончания ограничений и запретов поставок, российское «Росвооружение» (это, конечно, утрированное объяснение) с подобным предложением к руководству Южно-Африканской Республики, и суммы были бы другие, без жадного интереса МАРВОЛ и его «рулевого», и честность сделок не вызывала бы сомнения, и не вышло бы в конечном итоге позорного обмана Марком Семеновичем, после которого российские предприятия лишились своей продукции, недополучив огромные суммы денег, но поделились тайнами и секретами, в результате чего потерпели фиаско в «подковерной» борьбе с другими государствами.

Сложно кого-то винить. Прежде всего, чиновников и конструкторов беспокоило состояние заводов и их жизнедеятельность – это основная причина, неподсудная следующими поколениями. Чтобы сравнить нравственную составляющую, сравните с деяниями бывшего министра обороны Сердюкова, никогда пороха не нюхающего, ненавидимого профессиональными военными, продавшего все и вся, ни за что не ответившего…

Нечистоплотность действий и направлений развития бизнеса на коррупционный манер, не может быть виной, на мой взгляд, для делающих все возможное и невозможное для выживания архисложного организма конструкторских бюро и заводов-изготовителей с военной направленностью, адаптирующихся через сумасшедшую кровопотерю, отсечение членов заводов-поставщиков из других бывших республик СССР, теперь ставших «иностранными». От них отказывались, не давали заказы, отворачивались, кроя крохи на, хоть какое-то существование, хотя бы в нищете, но существование, ибо верили: ВРЕМЯ ПРИДЕТ!

Вспомните, что их ждало дальше по приходу молодых реформаторов с ваучерами! Государственные монополии перестали существовать, а к этому времени «военка» переобувалась в гражданское «платье» – поинтересуйтесь у людей, подвергнутых этим страшным переменам, каково это выпускать самолеты, танки, оружие, не имеющие аналогов в мире, а после бытовую технику по давно устаревшим лицензиям бывших вероятных противников!

Даже в случае присутствия какого-то личного интереса, информации о котором в этой книге нет, никто из нас не вправе осуждать тогдашнее руководство заводов, пытающееся сделать, хоть что-то, благодаря чему сегодня страна в состоянии сама выпускать, пусть мизерное количество, но все же самостоятельно, и военной техники, и вооружения, и боеприпасов…

Итак. Компания «СОАВ», принадлежавшая Марку Волошину, посредством подписанной 18 мая 1992 года декларации, становится обладателем одиннадцати двигателей, четырнадцати ракет «воздух – воздух», оснащенных секретными опознавательными системами «свой – чужой», права на ведение проекта единолично. Разумеется, это делается не зря и сознательно, в подтверждение этого бизнесмен сразу перепродает все это аналогу российского «Росвооружения» – «АРМСКОР», о чем никто из российских граждан и подозревать не может, в том числе, как я уже упоминал и поставившие свои подписи ученые.

Это становится очевидным, когда ЮАР отказывается от сотрудничества и заявляет свои права, чем вводит в ступор всех участников проекта, за исключением самого Волошина. Что не удивительно, ведь на этой сделке он сам поимел шестьдесят миллионов долларов, не дав ни копейки тем, кто их заработал. Повторяю это, как констатацию, дабы не забылось при прочтении следующих пояснений неискушенному в этом читателю.

Знали ли в «АРМСКОР» об подводных камнях этой сделки, имею в виду неполном ее понимании остальными ставящими подписи людьми? Похоже, что да, а потому не сомневались в существовании некоего тайного соглашения, заключенного на высоком уровне ЮАР, позволяющего расторгнуть контракт с россиянами на определенном этапе, спрятав концы в воду. О чем в юаровском «АРМСКОР» действительно могли не догадывались, так это о размерах сумм, осевших на банковских счетах Волошина.

Весьма реально предположить, что юаровцы сами разыграли свою карту. Купив тайны и недоступные разработки, вряд ли они стали бы суетиться со старыми истребителями. Почему бы не предположив, что не обладая ученой базой для внедрения новейших советских технологий, они не продали эту интеллектуальную собственность стране с высоким технологическим уровнем, добавили что-то и поменяли весь парк истребителей на новенькие, производства этого самого развитого государства, в нашем случае – английские. Так действительно и произошло!

В таком случае не стоит удивляться, почему они решили заплатить за каждую боевую машину дороже, чем потратили бы при обновлении старых – зачем эта суета, когда новое всегда лучше. При этом им ничего не стоило продолжать разработки силами России за копейки – вдруг что-то и выйдет. И ведь вышло!..

Первым человеком, обнаружившим явную нечистоплотность Волошина, оказался первый генеральный директор СП «Русджет» Тимур Илларионович Хлебников, обретший в своих руках документ, свидетельствующий, что его начальник, помимо махинаций с правами собственности на российскую военную технику, вел еще и двойную бухгалтерию по самому контракту. Естественно, он изначально понимал нечистоплотность сделки, других тогда и не встречалось, но не понимал в полной мере насколько она «грязна».

Как я уже писал, юаровцы оплачивали работу завода имени Климова по одним расценкам, тогда как сам завод за работу получал от Волошина значительно меньшие суммы! Это обнаружилось лишь в конце 1994 года, то есть почти в конечной стадии проекта, когда срок подписанного с Хлебников договора подошел к концу.

Произошло незамедлительное выяснение обстоятельств, гендиректор, как мог, защищал интересы предприятий и вверивших ему свою судьбу работников – я могу это утверждать, поскольку для подобных психотипов мнение таких великих людей, как перечисленные директора и академики, стоит в основе смысла жизни. Волошин в ответ на это решил заменить несговорчивого подчиненного, против восстали директора во главе с Саркисовым, даже не понимающие, что тем самым только усугубляют его и без того опасное положение. Следом Марк задержал странным образом выплату Тимуру заработанные им 333000 долларов, а 17 января 1995 года, через два месяца, после этого разгоревшегося конфликта, мужа Надежды не стало…

Почему Волошин не побоялся гангстеров? Он был уверен, что проект не рухнет, а та копеечная долька, которой он собирался поделиться, вполне удовлетворила бы любого. Почему не опасался других структур? Никто не хотел бы огласки «подпольного проекта», да и безусловно, в случае успеха, а он был очевиден, жирный кусок смог накормить каждого до отвала.

Почему ему верили? А как не поверить человеку, раздающему щедрой рукой вспоможения чиновникам, да кому угодно из тех, кто был в состоянии помочь, и это в тот момент, когда страну захлестнул кризис?! Никто и представить не мог, что эти средства поступали не из его собственных карманов, а из недоплаченных, недополученных, украденных, предназначенных работающим без устали конструкторам, слесарям, токарям, всем, кто имел отношение к проекту. Он покупал всех за их же собственные деньги!

Вспомним, что этот человек не удосужился выплатить сразу и вовремя полагающееся за целый год работы уже вдове Тимура Хлебникова, оставшейся без копейки после смерти мужа. А ведь эта сумма – триста тридцать три тысячи долларов на тот период не составляла для главы «МАРВОЛ» большой проблемы. Как порядочный человек, он был обязан сделать это в первый же день, безо всяких условий – оставим это на его совести, правда, придется адресовать это в неизвестность…

Все, что было ей предложено – какая-то единовременная сумма, пусть и крупная, не как заработок ее супруга, а как подачка в обмен на прекращения хождения по прокуратурам, операм, чиновникам с просьбами найти и наказать убийц. Странно – зачем ставить такие условия, если свое «рыльце не в пушку»!

Люди, имеющие совесть, все же есть! Друг детства Тимура, запомните эту фамилию, друг же и самого Марка и его компаньон Лева Шумахер, то ли испугавшись чего-то, то ли действительно из уважения к смерти бывшего друга детства, потихонечку, небольшими сумами, выплачивал ей эту сумму в течении нескольких лет. Правда, началось это только через ДЕСЯТЬ лет после гибели Тимура, сразу по вынесении приговора на состоявшемся суде, и за каждую сумму Шумахер брал с вдовы расписку, строки которой оглашали, что таким образом погашается долг «МАРВОЛ» – делайте выводы сами. Удобно дать хоть что-то, при этом не учитывая ни процентов, ни неустойки, ни прося прощения…

Сейчас же приникнем к «замочной скважине» времени, рассматривая в подробностях ход событий по хронологии и крепнущего преступного сообщества с его членами, и роста бизнесменов с их подчиненными, и счастья четы Хлебниковых, что стало возможным, благодаря откровениям Надежды Юрьевны ради памяти своего мужа…

Сколько раз я наблюдал счастье людей еще не женатых, не объединенных штемпелем в паспортах, столько же раз делал вывод, что нет зависимости чувств от этого действия. Но мы все равно продолжаем тянуться к ЗАГСам. Наверное, женщине приятнее чувствовать себя, что ли, помеченной печатью своего возлюбленного. Не будем думать об имеющих иногда место меркантильных помыслах, ибо любящие по-настоящему стремятся отдать, а не взять.

В стопроцентной настоящей женщине заложена аксиома принадлежности мужчине, чувствуя себя охваченной им, она вполне счастлива, чего не может быть без ощущения обладания ей любимым. Некоторые, говоря языком упрощенным, характеризуют эту принадлежность, как владение «вещью». А ведь обидного в этом ничего нет, поскольку наше тело действительно «тленная вещь», данная нам во временное владение. Оно принадлежит не нам – Создателю, хотя, к сожалению, сдается почти всегда нами нашим же страстям в бессрочную аренду, ибо если бы было иначе, каждый берег свой организм, живя не меньше ста лет. Но мы слабы!

Наступает время, которое заранее узнают единицы, и Господь возвращает «прах к праху», изымая важнейшую из тайн, к которой прикасается каждый из нас, поскольку речь идет о душе. А если тело принадлежит не нам, не нами выбрано или заработано, то душа тем более. Эта частица Неведомого Вечного, которую мы сразу по рождении начинаем пачкать, голос которой в виде совести приглушаем как неудобный, надоевший шум, нами и вовсе не ощущается. Это бесплотная, бессмертная часть каждого из нас, бесценным, но несберегаемым своим существом соединяется с себе подобной в любимом нами человеке, необъяснимым образом, лишь иногда мистически проявляемым и внезапно ощущаемым нами. От того мы чувствуем происходящее с нашими близкими на огромных расстояниях.

Наши души принадлежат огромному Целому и, как мне кажется, могут сливаться только с тем, кого мы любим. Мы даже способны погубить их ради огромного чувства, поглощающего нас полностью. Жизнь просто белкового организма, переполненного жидкостью, как жертва воспринимается нами мелочно, поскольку и так временна, а вот положить вечное на алтарь своей любви – это вполне доказательное и впечатляющее подношение, правда с одной оговоркой – для человека, не являющегося стопроцентным законченным материалистом.

Хотя и эта оговорка, исходя из моего опыта, часто выглядит потешно, особенно в моменты, когда убежденный в отсутствии духовного человек, начинает неожиданно прибегать, к понятиям сердечности и одухотворенности, ссылаясь на веру, ум, мысли, которых сам никогда не видел, но оказывается, все же ощущает где-то в глубине своего разума…

Так вот, если нам не принадлежит душа и тело, так что же зазорного может быть в их полном подчинении, принадлежности любимому человеку, тем более, если для жены муж должен быть как бог на земле. Женщина должна принадлежать, конечно, не раболепствуя, не унижаясь, не теряя своего личного достоинства, но отдаваясь полностью во власть чувственности и любви своего сюзерена, руководствующегося своими желаниями и стремлениями сделать свою ненаглядную, обожаемую, единственную счастливейшей из женщин.., прежде себя ее, только через это ощущая свою причастность к их общему счастью. Став одним целым, одной душой, одним телом, они охвачены и единым чувством, слившимися судьбой и стезей, они могут существовать теперь в этом мире, прежде всего благоустраивая свой общий на двоих теперь семейный мир, состоящий из двух внутренних их индивидуальных вселенных.

Пишу эти строки не фантазируя или предполагая, а исходя из собственного опыта, доподлинно пережитого и переживаемого сегодняшним днем.

И как прекрасно, когда все предопределенное до вашей встречи становится понятным сразу после первого взгляда. Счастливым и свободным можно быть везде! Автор с супругой Мариной. Июнь 2016 года…

Даже влюбленные пары, не видящие практического значения в бракосочетании, приходят к этой необходимости рано или поздно. Не особенно вдаваясь в подробности, зачем им это нужно, делают это зачастую мимолетом. Наверное, это ничего не меняет, но каждый долго любуется этим ясно выраженным оттиском на одной из страниц паспорта. «Моя!»; «Мой!» – проносятся мысли этих давно принадлежащих друг другу людей в их собственных головах, что придает какой-то особенный привкус, а то и шарм, словно после стирки и освежения, немного запачканной ноской сорочки…

Прошло почти четыре с половиной года, прежде чем чета Хлебниковых объединилась и по паспортам. 27 июня 1992 года обоими, Тимуром Илларионовичем и Надеждой Юрьевной, были поставлены подписи под документом, оглашающим их сросшимся воедино коллективом, состоящим из жены и мужа, под общим знаменем Хлебниковых…

Время никогда не останавливается на одном персонаже, независимо от него самого, тем более им не связано. События, которыми люди привыкли отмерять отрезки происходящего, существенны только для них самих, но не для этой, вполне ощущаемой живыми существами, категории.

В том же городе, возможно в те же минуты, в этом же мире, одновременно существовали и уже перечисленные в этой книге другие герои. «Сильвестр», освободившись из лагеря в 1991 году, идентифицировал себя в прежнем коллективе, но не как равный со всеми, кто, оставаясь на свободе, благодаря его молчанию на суде, должен бы был отнестись к нему иначе, что конечно его оскорбило. Не удовольствовавшись брошенным ему куском, он предпочитает стать тем, кто подобные куски раздает, жалуя или нет, распределяет, решает не только кому и как жить, но и кому не жить.

Все вакантные места к этому времени заняты, необходимо время для набора своей «армии», наращивания мускулов, обретения силы и авторитета. Он идет в ва-банк – это единственный вариант, начиная расчищать себе путь, нанося удары по головам конкурентов, которые, пока ошибочно не видят в нем даже ровню.

Но набор команды дело не легкое. В этом Тимофееву помогают стечения обстоятельств, не бывающие случайными в планах Провидения Божьего, иногда зло попускается Создателем. Приходящие к нему пока небольшие авторитеты, ищущие, как и он, «места под солнцем», примерно по тем же причинам, быстро привыкают к своим амплуа, вживаются в отведенные роли, признают его авторитарность, рискуют. Контакты налаживаются, советы дорогого стоят, его самого уже знают в Москве. «Иваныч» не чурается простых «стрелок», «разборок», обычной помощи братве.

Сергей Иванович Тимофеев («Сильвестр», «Иваныч», «Сережа новгородский»)

Следуя его наставлениям, «одинцовские» (Дмитрий Белкин – «Белок») расчищают себе путь. История «Белка» пока складывалась примерно так же, как и его «советника» – решение любых проблем всегда одно – пуля! Нахождение в местах лишения свободы лишило того и влияния, и «доли» с прежнего «пирога», а в новом места и вовсе не было. Гибнут молодые и перспективные, свои и чужие, многие другие, имеющие весьма опосредованное отношение к разборкам. Маховик набирает обороты. «Сильвестр» сбирает вокруг себя дерзких, уже проверенных на «своих» делах старшеньких, пока новоиспеченных бригад. Привлекает без боязни не слабейших себя, чтобы ими просто управлять ничего не боясь, а равных и даже в чем-то сильнейших.