Текст книги "Белые командиры Гражданской войны"

Происходили столкновения с местными партизанскими отрядами самого различного толка. В одних селах добровольцев встречали с радушием, в других огню предавались дома тех, кто встречал белых с оружием в руках. Но до самого Днепра серьезных боев не случилось. По пути бригада пополнялась людьми.

Днепр «дрозды» перешли в Каховке. Обошлось без боя: отряд атаманши Маруськи оставил городок без боя. На тот день в бригаде остался один-единственный четырехпулеметный броневик «Верный» капитана Нилова. Остальные были брошены из-за поломок и отсутствия бензина. В Каховке Дроздовский провел парад своих войск.

Первый серьезный бой бригада провела у местечка Акимовка, куда из Мелитополя прибыло два эшелона с красногвардейцами. Белые взорвали железнодорожное полотно, но в засаду «въехал» только один эшелон, попавший под пулеметный огонь. Трофеями стали 12 пулеметов, патроны и ручные гранаты, несколько вагонов военного имущества и провианта.

3 апреля у той же Акимовки красные отряды вновь пытались закрыть дорогу на Мелитополь, но были разбиты в поле. В городе трофеев почти не оказалось, но добровольцам досталась блиндированная платформа, которая вместе с паровозом составила первый бронепоезд «дроздов», команду которого составил пулеметный взвод. Дроздовский сменил власть в Мелитопольском уезде, передав ее в руки городской думы и волостных земств.

Здесь бригада белых добровольцев внешне преобразилась. «Мелитополь дал многое, есть военно-промышленный комитет, получили ботинки и сапоги, белье; из захваченного материала шьем обмундирование на весь отряд – все портные Мелитополя загружены нашей работой, посторонних заказов не берут».

На складах Мелитополя нашлось с десяток мотоциклов. Так в бригаде появились две новые команды: мотоциклистов-пулеметчиков и мотоциклистов-разведчиков.

9 апреля 1-я Отдельная бригада русских добровольцев вновь двинулась на восток привычным походным маршем, будучи готова ко всяким неожиданностям. Дон был уже близок. Впереди шел конный дивизион с бронеавтомобилем «Верный».

По пути бригаду Дроздовского встретили посланцы восставшего против советской власти города Бердянска, стоявшего на берегу Азовского моря. В тот день красные начали его обстрел из орудий с моря. Повстанцы артиллерии не имели и отвечать им было нечем. Дроздовский частью своих сил помог горожанам «отбиться» от матросского отряда, прибывшего из Севастополя.

В Бердянске и окрестных селах отряд сделал короткий отдых. Дроздовский узнал, что восстание было организовано местным Союзом увечных воинов, а ударной силой стали грузчики морского порта, в своем большинстве бывшие фронтовики. Председателем штаба восставших являлся старший унтер-офицер Апанасенко, а старшим воинским начальником избран проживавший в Бердянске престарелый черногорец генерал от кавалерии И. Ю. Попович-Липовац.

15 апреля бригада расположилась в городе Мариуполе. Сюда к полковнику Дроздовскому прибыли посланцы из ближайшей казачьей станицы Новониколаевской с просьбой помочь против наступавших красногвардейских отрядов. Они вернулись назад, получив 80 винтовок и патроны. Туда же ушла часть бригады. Из местных казаков-донцов в бригаде первая конная сотня есаула Фролова.

Дроздовский в Мариуполе повторил то, что делали в это время белые добровольцы на Кубани. Он приказал поставить в строй Офицерского стрелкового полка отдельной ротой около трехсот пленных красноармейцев. Новопризнанные добровольцы показали себя в походе с самой лучшей стороны, некоторые из них дослужились до погон прапорщиков и подпоручиков.

Донская станица Новониколаевская встречала «дроздов» восторженно, если не считать иногородних. Здесь Дроздовский впервые узнал о действительной обстановке на Дону, где уже вовсю полыхала Гражданская война. Пополнившись казаками, бригада двигалась на город Таганрог, который был занят германскими войсками, враждебных действий не предпринимавших. Здесь стало ясно, что город Ростов, занятый красными войсками, придется брать с боем. Точного представления о числе противника и его артиллерии белые не имели.

Красные войска в схватке за город Ростов 21–22 апреля 1918 года численно превосходили атакующую белую 1-ю бригаду русских добровольцев с Румынского фронта в двадцать пять раз! Такое соотношение сил виделось без всякой на то натяжки.

То, что белые предпримут дерзкий ночной штурм, не говоря уже о его ярости, такого никто в Ростове не ожидал. Добровольцы в ту ночь преуспели в главном: во внезапности атакующего удара, в его слаженности и продуманности. Они обеспечили себе тактический успех, беря город не числом, а умением.

Штурм началась ровно в 22.00. Сторожевые посты красных проспали появление атакующих цепей «дроздов» среди пригородных строений. Главной целью белых стал ростовский вокзал, пути у которого были забиты эшелонами. В бою у вокзала погиб заместитель командира бригады полковник Войналович. Губительный огонь повел гаубичный взвод, который встал на высотке. Офицерские расчеты профессионально повели прицельную стрельбу. Когда в центр города ворвался броневик «Верный», строчивший короткими очередями из всех своих четырех пулеметов, стало ясно, что полная победа за добровольцами.

Красные из Ростова спешно отошли по мосту на левый берег Дона и по железной дороге в близкий Батайск. Потери «дроздов» в бою составили до ста человек. Пока они вели бой на городских окраинах, в Ростов вступили немецкие войска. Кайзеровская Германия «пожинала» плоды сепаратного Брест-Литовского мира.

Одновременно с ростовскими событиями шли бои за столицу войска Донского город Новочеркасск. Его красный гарнизон оказался в кольце восставших донских станиц, но казаки расстреливали свои последние патроны. Дроздовский поспешил на помощь со всей бригадой, выслав вперед две горные батареи и броневик «Верный». Они поспели вовремя: атакующие красноармейские цепи уже появились у новочеркасского пригорода Хатунки.

Новочеркасск пал после первой же атаки белоказаков полковника Э. Ф. Семилетова, получивших артиллерийскую поддержку. Большая часть выбитых из города красных стала пробиваться на север. А вокруг их разрозненных отрядов уже полыхало известное в истории Гражданской войны общедонское восстание.

Основные силы 1-й бригады русских добровольцев вступили в Новочеркасск уже тогда, когда в его окрестностях утихли последние выстрелы. По случаю освобождения Дона в его столице состоялся парад белых войск, в котором приняли участие и «дрозды».

В конце мая бригада полковника М. Г. Дроздовского соединилась с Добровольческой армией. Она вышла из Ростова в числе трех с лишним тысяч человек. Ее стрелковые роты были развернуты в батальоны, настолько велик оказался приток охотников сражаться за Белое дело. Половина пополнения состояла из офицеров, опять же, бывших фронтовиков.

В станице Мечетинской бригаду русских добровольцев Румынского фронта встречали бывший Верховный главнокомандующий генерал от инфантерии М. В. Алексеев и генерал-лейтенант А. И. Деникин. Так для «дроздов» и их командира завершился поход от Ясс до Дона. Позднее белоэмигрант Деникин напишет: «Издалека, из Румынии, на помощь Добровольческой армии пришли новые бойцы, родственные ей по духу».

Позднее приказом главнокомандующего Добровольческой армией А. И. Деникина от 28 ноября 1918 года за № 191 для участников похода была установлена особая наградная (памятная) серебряная медаль. О ее внешнем виде и рисунке в деникинском приказе говорилось следующее:

«Медаль устанавливается серебряная, матового цвета, овальной формы и имеет у ушка два скрещенных серебряных же меча.

По окраинам медали на лицевой стороне располагаются две ветви: справа дубовая, как символ непоколебимого решения, а слева лавровая, символизирующая решение, увенчавшееся успехом.

На поле этой же стороны медали изображен выпуклый рисунок: Россия в виде женщины в древнерусском одеянии, стоящая с мечом в протянутой правой руке над обрывом, а на дне его и по скату группа русских войск с оружием в руках, взбирающаяся к ногам женщины и олицетворяющая стремление к воссозданию Единой, Неделимой, Великой России.

Фон рисунка – восходящее солнце».

«Дрозды» в том же 1918 году заимели собственный церемониальный марш, получивший название «Дроздовского марша». Первый куплет его звучал так:

 
Из Румынии походом
Шел Дроздовский славный полк,
Для спасения народа
Нес геройский трудный долг…
 

После такого внушительного пополнения Добровольческая армия была развернута в три номерные пехотные дивизии. Отряд полковника Дроздовского стал основой 3-й дивизии. Она состояла из: 2-го Офицерского стрелкового полка (бывшего бригадного Офицерского стрелкового полка), 2-го Офицерского конного полка (его основу составил конный дивизион ротмистра Гаевского), трех артиллерийских батарей – конно-горной, легкой и мортирной, инженерной роты, бронеавтомобиля «Верный». Но вскоре броневик капитана Нилова войдет в число армейских броневых сил.

Из станицы Мечетинской Добровольческая армия 9 июня 1918 года выступила во 2-й Кубанский поход. Она наступала двумя ударными колоннами, одну из которых составляла 3-я дивизия. На Дону оставлялся только Офицерский конный полк, которому предписывалось прикрывать армейские тылы.

Днем 12 июня «дрозды» вместе с подошедшим Корниловским ударным полком начали штурм крупной железнодорожной станции Торговая. Красных ошеломил подвиг орудийного расчета, которым командовал подполковник Протасевич: он выдвинулся на прямую наводку и стрелял картечью с дистанции всего в сто пятьдесят шагов! Станция и селение были взяты атакующим ударом, дело до рукопашной схватки не дошло: на глазах белых из Торговой уходили последние эшелоны, переполненные людьми.

Трофеями белых стали три орудия, пулеметы, большие интендантские склады. Дроздовский приказал из паровоза и открытых платформ соорудить «бронепоезд», защита которого состояла из мешков с песком. Деникин в своем приказе по армии писал: «Поздравляю 3-ю дивизию полковника Дроздовского…»

После Торговой 3-я дивизия последовательно вела нелегкие бои за казачьи станицы Великокняжескую, Николаевскую, Песчанокопскую. Добровольческая армия наступала на столицу Кубанской области город Екатеринодар. Полковник М. Г. Дроздовский вел «методическое наступление, применяя тактику большой войны».

Его дивизия «споткнулась» о железнодорожную станцию Белая Глина, которую защищала 39-я советская дивизия. 2-й Офицерский стрелковый полк в атаках понес жестокие потери. В ночном бою его цепи наткнулись на пулеметную засаду, которая скосила 70 «дроздов». 2-й и 3-й батальоны полка потеряли до 400 человек.

Белая Глина была взята так. Добровольцы Дроздовского отбили ночную атаку красных и вместе с корниловцами на плечах отступавших ворвались на станцию. В бою 3-я дивизия лишилась командира 2-го полка полковника Жебрак-Русановича: он был взят в плен перед «пулеметной засадой» в тяжелом состоянии и подвергнут пыткам.

Белоэмигрант А. В. Туркул в мемуарах «Дроздовцы в огне» писал: «Если бы не вера в Дроздовского и в вождя Белого дела генерала Деникина, если бы не понимание, что мы бьемся за человеческую Россию против всей бесчеловечной тьмы, мы распались бы в ту зловещую ночь под Белой Глиной и не встали бы никогда.

Но мы встали. И через пять суток, ожесточенные, шли в новый бой за станицу Тихорецкую, куда откатилась 39-я советская дивизия…»

Узнав о такой гибели Жебрак-Русановича, Дроздовский в гневе приказал расстрелять часть пленных красноармейцев, а другую часть тут же записал в Добровольческую армию рядовыми. Так в ее рядах появился первый чисто солдатский трехротный батальон. Позднее он, получив пополнение из новых военнопленных, был развернут в 1-й пехотный Солдатский полк. Боевое крещение батальон, действуя выше всяких похвал, прошел при взятии узловой железнодорожной станции Тихорецкая.

2-й Офицерский стрелковый полк получил нового командира – «первопоходника» полковника В. К. Витковского. Небезынтересен такой факт: два последних командира полка – полковники Е. И. Зеленин и Д. В. Житкевич – одновременно после Гражданской войны вернулись из белой эмиграции в Советскую Россию и одновременно – 8 февраля 1931 года – были расстреляны, и останки их захоронены на Ваганьковском кладбище в Москве.

В августе 3-я дивизия получила пополнение: в ее ряды влился прибывший из Ставрополья батальон (180 штыков) во главе с И. И. Сипягиным, сформированный из солдат и офицеров 83-го пехотного Самурского полка. Основой полкового коллектива являлись призывники из степного Ставрополья, что еще больше крепило полковую спайку.

Самурцев за их боевой путь можно без всяких на то натяжек считать гордостью русской армии. Это был один из немногих примеров на грани Первой мировой и Гражданской войн, когда солдатский, полковой коллектив не распался под ударами революционной стихии митингов, братания с врагами, заседаний комитетов «без офицеров» и дезертирства. Самурцы держали свою окопную позицию до последних для России дней Великой войны.

Полк не растаял на фронте, не бросил после митинга окопы и Георгиевское знамя самурцев, не стал по пути с фронта бандой мародеров. Он ушел с фронта только тогда, когда новая Россия официально вышла из войны ценой сепаратного Брест-Литовского мира и ликвидации старой армии. И вернулся в родные места, в Ставрополье, сохранив оружие. Там он был распущен по домам, но сохранив при этом свою полковую сплоченность.

Овладение Тихорецким железнодорожным узлом позволяло Добровольческой армии во второй раз в 1918 году завязать бои за Екатеринодар. И самое главное: местное казачество, задавленное поборами (вернее – неприкрытыми грабежами) и «расстрельными» репрессиями, уже колыхнулось в сторону Белого дела. Казаки-кубанцы брались за оружие стихийно, поднимая восстания целыми станицами.

3-я дивизия вместе с 1-й дивизией генерала Б. И. Барбовича повела наступление вдоль линии железной дороги от Тихорецкой. Вечером 14 июля, умело сманеврировав, полки Дроздовского захватили железнодорожную станцию Динская, которая находилась всего в двадцати верстах от Екатеринодара.

Однако противник не дремал. Группа красных войск, которой командовал бывший казачий есаул и военный фельдшер И. Л. Сорокин, ответным ходом заняла железнодорожную станцию Кореневская. Так 35 тысяч красноармейцев, с сильной по числу стволов артиллерией, оказались в тылу главных сил Добровольческой армии.

3-я и 1-я дивизии добровольцев при поразительном неравенстве сил завязали бои за Кореневскую. К вечеру того дня они были отброшены от станции с большими потерями. Полковник Дроздовский находился в передовых цепях «дроздов», но это не помогало. Сорокинцы бросили станцию только тогда, когда Деникин, схватив суть происходящего, собрал для атаки Кореневской со стороны Тихорецкой все, что имелось у него под рукой.

Дроздовский со своей дивизией давал блистательные, по-суворовски внезапные примеры марш-бросков. В конце июля он, таким образом, зашел в тыл Журавской группе красных, в едином порыве взяв важные по местоположению станицы Усть-Лабинскую и Воронежскую. Перед самым Екатеринодаром «дрозды» с боя заняли станицу Пашковскую и завязали уличные бои за сам город, который был взят добровольцами 3 августа.

Началось освобождение Кубани от советской власти. 26 августа 3-я дивизия перешла на противоположный берег Кубани. Только тогда предусмотрительный Дроздовский отдал приказ о наступлении на станцию Кавказскую. Дальнейшее продвижение вперед пошло по линии железной дороги. Гражданская война в 1918 году называлась еще «эшелонной», поскольку велась обычно вдоль железных дорог, которые являлись важнейшими коммуникационными линиями красных и белых.

Участие дивизии полковника М. Г. Дроздовского во 2-м Кубанском походе было сопряжено с большими людскими потерями. В июле 1918 года за десять дней тяжелых боев она потеряла убитыми и ранеными почти треть (30 процентов) своего состава. С 16 августа того же года всего за один месяц боев – 1800 человек, то есть более 75 процентов своего личного состава. Понесенные потери пополнялись за счет новых добровольцев и мобилизованных офицеров и нижних чинов, в том числе и из кубанского казачества.

В первых числах сентября Армавирская группа сорокинской армии оказалась разбитой. Но тут под Армавиром добровольцам пришлось выдержать на себе удар 35-тысячной Таманской Красной Армии. Теперь у главкома Сорокина имелось около 80 тысяч штыков и сабель, более чем вдвое больше Добровольческой армии.

Таманцы взяли Армавир штурмом 12 сентября. Оборонявшая его 3-я пехотная дивизия белых в бесплодных контратаках смогла продержаться в городе только до вечера. Из деникинского штаба полковнику М. Г. Дроздовскому пришел приказ: «Армавир сохранить за собой. Резервов у армии нет. Оперируйте своими силами. Деникин. Романовский».

На рассвете 13 сентября к дроздовцам подошло подкрепление – сводный отряд марковцев полковника Н. С. Тимановского в полторы тысячи человек. На следующий день был получен приказ главнокомандующего А. И. Деникина: «3-й дивизии вернуть Армавир». 17 сентября белые прекратили бесплодные атаки города: снаряды кончились, патроны подходили к концу, люди были измотаны до предела.

Вечером того же дня дивизию перебросили под станицу Михайловскую, чтобы выполнить приказ армейского штаба по разгрому Михайловской группы красных войск. В том неудачном бою «дрозды» под шквалом артиллерийского огня противника раз за разом откатывались от станицы. Их батареи продолжали молчать из-за полного отсутствия снарядов. Дроздовскому пришлось отступить к станице Петропавловской.

Но это были последние успехи красных на Кубани. Добровольческая армия, перейдя повсеместно в наступление, освободила Кубанскую область и вошла в степи Ставропольской губернии. Город Ставрополь, где сосредоточились остатки разбитых войск сорокинцев и таманцев, белые стремились взять в кольцо. 3-я дивизия вместе со 2-й дивизией генерала Боровского наступала с северо-запада по железнодорожной линии Кавказская – Ставрополь. Оборона города была взломана в первый день ноября, когда белоказачья конница ворвалась в Ставрополь. Части сил красных удалось вырваться из кольца окружения и отступить в направлении Чечни и Дагестана, но там они не удержались.

Белоэмигрант А. И. Деникин в своих мемуарных воспоминаниях так рассказал о Ставропольском сражении поздней осенью 1918 года, в котором был, как оказалось вскоре, смертельно ранен полковник Михаил Гордеевич Дроздовский:

«10-го (октября) Дроздовский отразил наступление большевиков и только на его правом фланге большевики сбили пластунов и овладели (станцией) Барсуковской…

В течение дня 14-го Дроздовский вел напряженный бой на подступах к Ставрополю, стараясь при помощи Корниловского полка вернуть захваченную большевиками гору Базовая…

23-го бой продолжался, причем 2-й Офицерский полк дивизии Дроздовского стремительной атакой захватил монастырь Иоанна Предтечи и часть предместья…

Большевистское командование еще раз напрягло все свои силы, чтобы вырваться из окружения, и на рассвете 31-го вновь атаковало…

Отбиваясь от наступавших большевиков с перемешенными остатками своей дивизии и ведя их лично в контратаку, доблестный полковник Дроздовский был тяжело ранен в ступню ноги…»

Пулевая рана на первый взгляд казалась окружающим «царапиной». Но она загноилась, и в Екатеринодаре Дроздовскому пришлось перенести несколько операций. Затем его, по личной просьбе, перевезли на лечение в Ростов. 12 декабря 1918 года Деникин подписал приказ по армии о присвоении Дроздовскому Михаилу Гордеевичу чина генерал-майора. Думается, что это был запоздалый приказ.

Дроздовский находился в полном сознании, когда ему в палате зачитали приказ главнокомандующего Добровольческой армией. Рука его не дрогнула, когда он принимал генеральские погоны. Но с каждым днем ему становилось все хуже и хуже. Скончался «романтик Белого дела» 1 января 1919 года от заражения крови. Похоронен был в Екатеринодарском войсковом соборе.

17 января 1919 года по Добровольческой армии был подписан приказ: 3-я пехотная дивизия переименовывалась в 3-ю генерала Дроздовского пехотную дивизию.

Дроздовская дивизия вошла в число элитных «цветных» дивизий белой армии вместе с Корниловской, Марковской и Алексеевской дивизиями. Ее офицеры и нижние чины носили отличительные малиновые фуражки с белым околышем и малиновые с белой опушкой погоны с желтой на них буквой «Д». То и другое изготавлялось не фабричным, а частным порядком, потому, естественно, желаемого «уставного» единообразия не имело.

При отступлении белых в марте 1920 года прах генерала Дроздовского был вывезен через Новороссийск в Крым и там тайно перезахоронен в Севастополе. Место погребения Михаила Гордеевича знали только шесть (или, по другим сведениям, пять) человек. Эти «дрозды» унесли с собой тайну могилы своего любимого военного вождя.