Текст книги "Король Фейсал. Личность, эпоха, вера"

Филби стал играть на противоречиях между СОКАЛ и АИНК и другим претендентом – «Ирак петролеум», в общем-то в интересах Абдель Азиза. Он оттер Твитчела от переговоров по сделке.

Переговоры начались в Джидде. Здесь была единственная гостиница «Египтянин» – небольшой дом в глубине узкого тупика, пропахшего застоявшейся мочой. В нем был единственный телефон, но он редко работал, туалеты представляли собой дырки в песке и цинковые ванночки. Европейцы были редкими гостями в Джидде и останавливались в своих представительствах. Вода была очень дорогой. Конечно, кондиционеров тогда не было, а вентиляторы часто не действовали из-за перебоев в подаче электричества. В отеле не было обслуги, убирающей комнаты. Такси в городе были немногочисленны, и в любом случае они даже не могли подъехать к гостинице по узкой улочке. Если кто-либо заболевал в этой гнилой дыре, вряд ли можно было найти врача. Только представительства Великобритании и СССР могли оказать какую-то медицинскую помощь. Был лишь один пункт, откуда можно было посылать телеграммы. В городе не было ни ресторанов, ни кафе. Единственный банк в Джидде был занят тем, что определял цену золота в Бомбее.

Исполнительный директор СОКАЛ Ллойд Гамильтон прибыл в феврале 1933 г. на египетском пассажирском пароходе. Он только взглянул на отель «Египтянин» и поселился в доме Филби, который назывался «Бейт Багдад». Английский консул Райан писал: «Саудовское правительство было в счастливом положении продавца неизвестного количества нефти, и вопрос был в том, кто заплатит за нее больше»³.

Филби получал достаточно хорошие комиссионные за свои услуги СОКАЛ: 1000 долларов в месяц начиная с января 1933 г., 10 тыс. долларов, если компания получит концессию, и еще 25 тыс. долларов, если будет найдена нефть в коммерческих количествах, и далее по 50 центов с каждой экспортируемой тонны, пока он не получит следующие 25 тыс. Английские конкуренты американцев не знали, что Филби уже стал платным представителем американской компании, и продолжали ему доверять. От «Ирак петролеум» прибыл Стефен Лонгриг – бывший губернатор Мосула. Он не верил, что в Саудовской Аравии есть нефть, но доверял Филби. Главное заключалось в том, что англичане не хотели платить серьезных денег.

22 апреля 1933 г. Филби встретился в Мекке с эмиром Фейсалом и Абдаллой ас-Сулейманом. Фейсал и ас-Сулейман повторили требование короля: выплатить наличными 50 тыс. фунтов золотом (это примерно 250 тыс. долларов), каждый год выплачивать 5 тыс. фунтов за право аренды и ройялти 4 шиллинга золотом за каждую тонну добытой нефти. 8 мая 1933 г. сторговались на выплате 35 тыс. фунтов наличными. Соглашение было на 14 страницах и состояло из 37 статей. От имени СОКАЛ подписывал Гамильтон, от имени саудовского правительства – шейх ас-Сулейман. Когда зачитывали текст, Абдель Азиз заснул.

Если бы «Ирак петролеум» знала о платежах СОКАЛ, она, возможно, подняла бы свои ставки. Но Филби работал на американцев.

Компания сначала получила название «Калифорниа арабиен стандард ойл компани» (КАСОК), а потом ее переименовали в АРАМКО – «Арабиен америкэн ойл компани». Во главе ее стал Фред Дэвис, тот самый, который нашел нефть на Бахрейне.

СОКАЛ в нарушение американского закона купила 35 тыс. золотых соверенов в Лондоне, и они прибыли в деревянных ящиках в Джидду в августе 1933 г. Твитчел пересчитал их вместе с Абдаллой ас-Сулейманом, который передал квитанцию о получении. Именно эти деньги позволили Абдель Азизу купить дополнительное оружие и боеприпасы, что было очень существенным вкладом в успех его йеменской кампании.

Филби стал постоянным советником АРАМКО за 5 тыс. долларов в год. Это было дополнением к уже обещанному вознаграждению. Одновременно он получил от короля фактическую монополию на импорт автомобилей.

(Абдель Азиз задолжал компании Филби за автомобили. В целом Филби смог продать королю за шесть лет 1450 автомобилей. И долг уже составил 140 тыс. фунтов стерлингов. 17 тыс. задолжали Маркони за радиостанции, 30 тыс. фунтов – польской фирме за винтовки, пулеметы и патроны. С Филби король расплатился в 1943 г., когда он начал получать от США деньги по ленд-лизу. Маркони тоже получил свои деньги. Польский долг никогда не был оплачен.)

Американцы, представители западной цивилизации, стали работать в обществе, жизнь которого строго регламентировалась шариатом в бескомпромиссной форме. Это породило проблемы в 1930-е гг., и проблемы эти продолжаются по сей день. Абдель Азиз отказался предоставить компании право экстерриториальности. Нефтяники должны были подчиняться не только законам своих стран, но также саудовским обычаям и шариату. Если кто-либо нарушал шариат, он подвергался наказанию. Если какой-нибудь американец попадался на употреблении пива, вина или крепких напитков, это считалось преступлением. Члены Лиги поощрения добродетели и осуждения греха были везде. Они отличались белыми одеждами, головными платками и длинными палками, которые сразу же пускали в ход.

Но постепенно американцы создали свой анклав. Там они тайком гнали самогон из малины с сахаром и водой и называли его «садыки» – «мой друг», танцевали и слушали музыку. Но за пределами своего лагеря они могли быть арестованы, посажены в тюрьму, оштрафованы и переданы компании для немедленной депортации.

Нужно было приспосабливаться к местному менталитету и обычаям.

Американцы, несмотря на свое высокомерие, быстро поняли, что араба никогда нельзя ударить, несмотря на его раздражающее поведение, неподчинение, неумелое обращение с оборудованием. Это было бы высшим и непростительным оскорблением. Кроме того, они узнали, что надо разрешать арабам несколько раз в день прекращать работу и молиться. Во время месяца Рамадан, что бы ни делали голубоглазые боссы, арабские рабочие полдня не появлялись на рабочих местах. Были трудности с определением, что такое отдых, что такое работа, что такое дисциплина. Американцы не могли понять, как рабочий мог куда-то исчезнуть, чтобы заниматься своими делами, а потом снова появиться без объяснений и извинений.

Вскоре в компании стал работать выдающийся геолог Макс Стейнек. Он указал на возможные нефтяные залежи не только в Даммаме, но также в Абкайке и Абу-Хадрии. Он оказался прав: там были открыты крупнейшие месторождения в мире. Но пока что пробуренные шесть скважин не дали нефти в коммерческих количествах.

Изрядно потратившись, СОКАЛ продала половину акций компании «Тексас ойл». Наконец, в 1938 г. скважина № 7 дала мощный фонтан нефти. Ее производительность была 2 тыс. баррелей в день, в то время как в Оклахоме 100 баррелей в день считались великолепным результатом. Так началась нефтяная эпоха в Саудовской Аравии. Скважина № 7 проработала 44 года до октября 1982 г., произведя 32,5 млн баррелей. Открытие нефти стало сенсацией. Англичане опомнились и попытались перекупить концессию. Они предложили 100 тыс. фунтов золотом и арендные платежи 15 тыс. фунтов в год за концессию в других частях Саудовской Аравии, но это предложение Абдалла ас-Сулейман даже не передал королю.

Мы же вернемся к жизнеописанию героя нашего повествования – эмира Фейсала.

Глава 7
Фейсал и Иффат. Иффат и Фейсал

В душный апрельский день 1933 г., когда летний убийственный зной еще не наступил, но воздух был уже жарким и липким, в гавань Джидды – морские ворота Хиджаза – вошел пароход с турецкими паломниками. С ними прибыли скромно одетые немолодой мужчина, две женщины средних лет и их дети. Турки принимали их за своих, потому что они говорили только по-турецки и без акцента. Среди них привлекала внимание стройная гибкая девушка с волосами цвета меда и светло-карими глазами. Сказать, что она была само очарование, – значит сказать о ней слишком мало. Впрочем, сама она не обращала внимания на окружающих, занятая заботами о маленьких братишках и сестрах.

Когда паломники сошли на берег, они были поражены: скромную семью встречал не кто-нибудь, а сам вице-король Хиджаза эмир Фейсал ибн Абдель Азиз в сопровождении вооруженной охраны. На набережной стояли автомашины, кругом толпились любопытные. Во главе приехавшей с паломниками семьи стоял Ибрагим Адхам, вместе с ним были его жена Асия, трое их малолетних детей и дети от ее первого брака – дальние родственники саудовской королевской семьи: красавица Иффат, ее родной брат Заки, а также Джаухаран, тетка Иффат по отцу.

Так произошла встреча, которая многое изменила в жизни эмира, будущего короля Фейсала. Он был покорен красотой девушки и решил на ней жениться. Послал телеграмму отцу и получил его согласие.

Рассказывая об этом, сын Фейсала и Иффат Турки аль-Фейсал, ставший в начале нынешнего века послом Саудовской Аравии в Лондоне, а затем – в Вашингтоне, шутил: «Фейсал боялся, что его отец, увидев красивую девушку, сам на ней женится. Таким образом он упредил своего отца»¹.

Для Иффат решение было, наверное, нелегким: ведь она выходила замуж за человека, у которого уже были жены.

Иффат приехала из той Турции, где ее президент Мустафа Кемаль Ататюрк решительно сбивал феску с головы турок, ломал правовую, социальную, культурную структуру страны, бескомпромиссно внедрял европеизацию всего общества.

Еще в начале XX в. под европейским влиянием в Турции началось движение за изменение статуса женщины. Но раздавались лишь отдельные голоса, которые ничего не меняли.

Первая мировая война решительно изменила ситуацию не только в Европе, но и в Турции. Большая часть мужчин была мобилизована, государству потребовались женские рабочие руки. Женщины трудились на фабриках, в банках, магазинах, учреждениях, в тыловых службах армии, в госпиталях. А это означало, что они должны были снять вуаль и отказаться от старых традиций. Женская одежда преобразилась под влиянием европейских костюмов.

Женщины были допущены на коммерческие факультеты еще во времена мировой войны, а в 1920-х гг. они появились и в аудиториях гуманитарного факультета Стамбульского университета. Им разрешили находиться на палубах паромов, которые пересекали Босфор, хотя раньше их не выпускали из кают, ездить в тех же отделениях трамваев и железнодорожных вагонов, что и мужчины.

В одной из своих речей Мустафа Кемаль обрушился на чадру. «Она причиняет женщине большие страдания в жару, – говорил он. – Мужчины! Это происходит из-за нашего эгоизма. Не будем же забывать, что у женщин есть такие же понятия о нравственности, как и у нас». Президент требовал, чтобы «матери и сестры цивилизованного народа вели себя подобающим образом». «Обычай закрывать лицо женщинам делает нашу нацию посмешищем», – считал он. Мустафа Кемаль решил внедрить эмансипацию женщин по европейскому образцу. Женщины получили право голосовать и быть избранными в муниципалитеты и парламент.

Главным правовым орудием в деле ломки старых семейных традиций было принятие гражданского кодекса по швейцарскому образцу. Запретив полигамию, закон предоставил женщине право развода, ввел бракоразводный процесс, уничтожил юридическое неравенство между мужчиной и женщиной.

Реформы обсуждались в школе и семье – все это впитывала в себя юная Иффат. Но волею судеб она оказалась в другой стране, где реформы Ататюрка были анафемой, а исламские традиции господствовали в первозданном виде. Она решилась на брак с Фейсалом. Скорее всего, если ее мнение и спрашивали, то формально: интересы семьи и рода были превыше всего.

Чтобы понять, из какой семьи вышла Иффат, необходимо вернуться почти на столетие назад в Неджд. Тогда первое государство Ааль Саудов, охватывавшее почти всю Аравию, рухнуло под ударами войск египетского паши, но возродилось на гораздо меньшей территории в качестве вассала Египта.

В 1841–1843 гг. в Эр-Рияде правил Абдалла ибн Сунайян, представитель боковой ветви Ааль Саудов, один из потомков брата основателя династии. Признанный населением Неджда эмир Фейсал ибн Турки, прямой наследник престола, находился в качестве почетного пленника в Египте. Но в 1840–1841 гг. паша-реформатор Мухаммед Али, который превратил Египет практически в самостоятельное государство, потерпел поражение после столкновения с европейскими державами. Он вынужден был признать формальный сюзеренитет султана и отказался от большей части своих владений в Азии, включая Аравию. Тогда Фейсал «бежал» из Египта или ему «помогли» бежать, чтобы сильный правитель не позволил туркам установить в Неджде свое господство.

Говорит Турки аль-Фейсал, сын короля Фейсала: «Фейсал ибн Турки вернулся, а Абдалла ибн Сунайян отказался ему подчиниться. Между ними произошло сражение. Абдалла потерпел поражение и был заточен в тюрьму, где и умер. В день его смерти одна из его жен родила мальчика, которого тоже назвали Абдаллой. Это был Абдалла ибн Абдалла ибн Сунайян. Когда он вырос, то решил отправиться в Индию, чтобы заняться торговлей. Он добрался до Бахрейна, а оттуда до Бомбея. Британский представитель в Бомбее занес его имя в список прибывших, но затем связался с представителем Османской империи в Индии и сообщил, что сюда прибыл Абдалла ибн Сунайян из Эр-Рияда. Его перепутали с отцом, бывшим правителем. „Что с ним делать?“ Турки потребовали, чтобы его выслали в Стамбул. Когда он прибыл в Стамбул и выяснилось, что он сын бывшего правителя Неджда, его оставили в столице империи в качестве полугостя-полупленника»².

Османской практикой было держать в столице плененных вассалов или их соперников, «приручать их» и, в случае необходимости, посылать править в отдаленные провинции империи. Султан назначил Абдалле небольшое содержание, подарил ему в жены свою наложницу, по одной версии, черкешенку, по другой – грузинку, и она родила ему пятерых сыновей и дочь Джа-ухаран. Одним из их сыновей был Ахмед ибн Абдалла ибн Сунайян, который, прослышав об успехах Абдель Азиза, через Кувейт и Бахрейн приехал в Эр-Рияд и стал его верным сподвижником.

Именно он сопровождал подростка Фейсала ибн Абдель Азиза в 1919 г. во время его визита в Англию. Вскоре после возвращения из Англии он в 1921 г. умер в Эр-Рияде сравнительно молодым. В течение долгой поездки в Европу он рассказывал подростку Фейсалу о своей семье, и, видимо, Фейсал знал, что брат Ахмеда – Мухаммед ибн Абдалла – женился на черкешенке Асии и у них были дети. Тем временем судьба большой семьи Абдаллы ибн Сунайяна складывалась неудачно. Мухаммед ибн Абдалла, по одной из версий, был врачом, по другой – работал в дипкорпусе в Стамбуле, что он мог и совмещать. Но он погиб на войне. Опять-таки по одной версии – в составе османской армии в Курдистане во время Первой мировой, по другой – во время войны Мустафы Кемаля против греков. Видимо, стоит больше доверять второй версии, так как ее изложил Турки аль-Фейсал, бывший шеф саудовской разведки, который по долгу службы должен строго относиться к фактам.

После смерти мужа у Асии остались на руках дочка Иффат и ее младший брат Заки. Асия вышла второй раз замуж за некоего Ибрагима Адхама, турецкого офицера из Анатолии, и родила ему трех детей. Семья жила в очень стесненных обстоятельствах. Никакого содержания от турецкого правительства они не получали. Правда, Иффат смогла посещать среднюю школу и закончила ее, выучив немного английский и французский языки. Но бедность семьи трудно было скрыть. У девочки Иффат было лишь два платья и две пары обуви. Из гостевого дворца семью и вовсе попросили после смерти деда, Абдаллы ибн Сунайяна, и покойный отец, а затем и отчим зарабатывали очень скромно.

Что делать? В семье обсуждали будущее. Они слышали о том, что их дальний родственник Абдель Азиз, правитель Неджда, уже стал королем Хиджаза. Где-то в районе города Эт-Таифа у семьи была кое-какая собственность. Они знали, что Ахмед отправился на службу к Абдель Азизу и достиг больших высот, хотя потом волей Аллаха ушел в мир иной. И вот Джаухаран, тетка Иффат по отцу, в 1928 г. решилась написать письмо Абдель Азизу с просьбой помочь переехать на родину предков. Король ответил через своего представителя в Стамбуле: «Приезжайте». Но как? Выезд из Турции тогда был затруднен, хотя в хадж отпускали. Переписка длилась до 1932 г.

Именно в том году эмир Фейсал посетил Турцию как министр иностранных дел, встречался с Ататюрком. Главной целью его визита было получение займа, что не удалось сделать. Он также знал о желании своих дальних родственников переехать в Саудовскую Аравию и договорился об условиях их возвращения. Вопреки легенде, он не встречался с Иффат в Стамбуле, а впервые увидел ее лишь в Джидде. Но отъезд части клана Ибн Сунайянов был согласован, и они отправились в Хиджаз, формально чтобы совершить паломничество в Мекку.

Какой багаж знаний и убеждений привезла с собой молодая турчанка? Обо всем этом мы можем судить только косвенно. Конечно, она выросла в религиозной семье, но она не могла не видеть и не знать того, что происходило в Турции тех лет.

Когда Иффат приехала в Хиджаз, она совсем не говорила по-арабски. Фейсал стал учить турецкий, чтобы как-то объясняться с юной женой, а она быстро овладевала арабским, хотя до конца жизни говорила с легким акцентом.

Совместная жизнь Фейсала и Иффат оказалась удивительно гармоничной. Она родила ему девять детей. Но дело не только в детях. Редко кому из выдающихся личностей везет с женами, которые разделяли бы их заботы, их труд, их чувства. Оглянемся на судьбы великих политических деятелей, писателей, художников, музыкантов. Если жены были по-своему хоть какими-то личностями, то чаще всего следовали проблемы, завышенные требования, раздражение, помехи, разводы. Фейсалу повезло. Он нашел полное взаимопонимание с женой. Это был дар судьбы. Никогда в Аравии жен короля не называли королевами. Иффат была единственным исключением. Она действительно стала королевой, и он считал ее королевой.

Первым их ребенком была девочка Сара. Естественно, что Фейсал, как истинный «араб-аравиец», переживал это. Он хотел сына. Вторым ребенком был Мухаммед, родившийся в 1937 г. Радость Фейсала была такова, что гонца, принесшего эту весть, он буквально осыпал золотом. Потом были другие дети от Иффат – дочь Латыфа, сыновья Сауд, Абдуррахман, Бандар, Турки, дочери Лулу и Хайфа.

Марианна Алиреза, американская жена саудовского дипломата, писала, что эмир Фейсал любил детей и знал все: в какие часы кормят новорожденных, сколько и когда им следует спать, в каком возрасте можно давать твердую пищу, когда у детей прорезаются первые зубы.

Рассказывает Сара аль-Фейсал – дочь Фейсала: «Уже после брака с Иффат Фейсал женился на Джаухаре, дочери Сауда альКабира и Нуры, любимой сестры короля Абдель Азиза. У Фейсала с Джаухарой была дочь Машаиль, единственная дочь в этом браке. Таким образом, Джаухара была его последней женой после брака с Иффат. (По данным Бандара аль-Фейсала, этот брак состоялся до встречи Фейсала с Иффат. – А. В.)»³.

Какое-то время Фейсал сохранял брак с Хайей бинт Турки, от которой у него было трое детей: Халид, Саад и принцесса Нура.

Говорит его сын Бандар аль-Фейсал: «Хайя была матерью для всех нас. Она осталась в доме Фейсала, хотя он с ней развелся, но сохранил дружеские отношения…

Мама Иффат безумно любила детей. У нее была привычка в жару раздевать их, и они бегали голышом, чтобы тело отдыхало и дышало. Она сидела с ними часами. Няни были из рабынь, они убирали, стирали, готовили, а возилась с малышами она сама. Ее день начинался рано утром и завершался с приходом Фейсала, который возвращался домой не раньше 11–12 часов вечера. Днем наведывались родственники… Своего сводного младшего брата Камаля Адхама Иффат воспитывала сама… Камаль жил с Иффат и Фейсалом и был им как сын. Сохранились близкие отношения и с ее младшим братом Заки»⁴.

Отца дети видели мало, но было правило, которое установила Иффат, пока Фейсал был вице-королем в Хиджазе: когда была возможность, семья обедала вместе с отцом. Обед начинался около часу дня. Отец в это время возвращался с работы. А вот ужинал он, как правило, у себя в офисе и домой не приезжал. Дети приходили к нему уже после ужина, если он приезжал не слишком поздно, и любили проводить с ним вечера.

Но все менялось по пятницам. Это был семейный день, хотя Фейсал часто работал и по пятницам.

Иффат известна своим вкладом в образование девочек, но ее первый «проект» совместно с Фейсалом – школа для мальчиков. Когда Мухаммед, старший сын Фейсала и Иффат, достиг школьного возраста, в 1942 г. она открыла образцовую школу-интернат в городе Эт-Таифе. Среди саудовцев в то время еще не было подходящих преподавателей, поэтому были приглашены египтяне. Впоследствии были введены саудовские программы обучения, хотя и на основе египетских.

Принц Мухаммед, другие дети из королевской семьи, дети из семьи Судейри и других знатных семей образовали первую группу учеников. Задача состояла в том, чтобы, учитывая своеобразие местных условий, ненавязчиво внедрять современные методы образования, давать не только религиозные знания, но и обучать таким предметам, как математика, география, иностранные языки. Патронат королевской семьи придавал школе ореол солидности и доверия. Многие ее выпускники впоследствии стали министрами и другими крупными чиновниками.

Образцовая школа, основанная Иффат, затем была переименована и перенесена в Джидду. И она стала действительно образцом для других школ, как государственных, так и частных, сначала в крупных городах, а потом и по всей стране.

С 1954 г., когда доходы государства выросли, Департамент образования был преобразован в министерство, которое возглавил Фахд ибн Абдель Азиз, будущий король, младший сводный брат, друг и единомышленник эмира Фейсала. Современное образование для мальчиков начало распространяться по всему королевству. Таким образом, семена, посеянные Иффат и Фейсалом, дали добрые всходы.

В школу-интернат детей отправляли в шесть лет. Все учение, тем более высшее образование, уже происходило вдали от семьи.

Иффат не навещала детей в школе. По уставу ученикам полагалось всего одно «увольнение» в месяц, в четверг и пятницу, хотя здание находилось метрах в двухстах от дворца Фейсала. Но летние каникулы дети проводили в семье. Когда Фейсал был вице-королем Хиджаза, зимой он жил в Мекке, а летом – в Эт-Таифе.

Говорит Сара аль-Фейсал: «Фейсал любил ухаживать за детьми, ласкал маленьких сыновей и дочерей. Латыфа была третьим его ребенком от Иффат. Она часто приходила к нему в спальню. Вообще-то это не было принято, но Фейсал делал для дочери исключение, пока она была совсем маленькой. Иффат была высокой, стройной, видной женщиной. Но к старости она, родив девять детей, пополнела.

У Фейсала и Иффат была красивая совместная жизнь. Иффат была смешливой, а Фейсал любил шутить, и она от души хохотала от его шуток.

Сошлись две сильные личности, которые хорошо, с полуслова понимали друг друга. Она во многом оказывала на него влияние, и это было естественно. Она живо всем интересовалась. Их объединяло то, что они хотели сделать что-либо полезное для страны. У них был совместный проект. Он знал, что во всем может на нее положиться, что она понимает его и помогает ему в жизни»⁵.

Этот «совместный проект» не касался ни внутренней, ни внешней политики, ни военных дел. Главным в нем было развитие образования в Саудовской Аравии, особенно для женщин.

Перед Фейсалом, вице-королем Хиджаза, затем премьер-министром и, наконец, королем всей Саудовской Аравии, стояла, казалось бы, невыполнимая задача: обеспечить модернизацию, индустриализацию, культурное развитие страны, не разрушая, а укрепляя и развивая ее уникальный культурный, социальный, религиозный, в целом особый цивилизационный характер. Одним из краеугольных камней аравийского общества была семья, в которой женщина занимала специфическое положение, характерное, впрочем, и для других мусульманских стран, но здесь – в бескомпромиссной форме.

Автор хотел бы заранее предупредить, что излагает здесь взгляд на проблему с позиции иностранца, максимально избегая оценок и не вступая в дискуссию ни с консерваторами-улемами, ни со сторонниками эмансипации женщин.

Социальный и моральный статус женщины в саудовском обществе покоится на двух столпах: сохранение девственности до брака и верность супругу в браке. Эти качества женщины считались высокими стандартами социального поведения и в ряде других обществ и культур, в частности у католиков и православных. Но только в мусульманских странах им придают значение императива, а в Саудовской Аравии – бескомпромиссного. С ними связаны понятия чести и достоинства семьи или, наоборот, ее унижения и позора. Поэтому здесь просто немыслимы ситуации, которые нашли отражение в классической литературе христианских стран, от «Тристана и Изольды» до «Мадам Бовари», от «Анны Карениной» до «Анны на шее». Невозможно даже вообразить повторение в саудовских условиях романа адмирала Нельсона и леди Гамильтон или ночного приключения из русской песни «Ехал на ярмарку ухарь-купец». Леди Гамильтон забили бы публично камнями, а героиню песни, которая провела ночь с ухарем-купцом и «полный подол серебра принесла», отец и братья вытащили бы в пустыню и перерезали горло с полного одобрения ее матери. Нечего и говорить о невозможности здесь шолоховского «треугольника»: Григорий – Аксинья – Степан.

С точки зрения улемов и общества в целом, целомудренность девушки и замужней женщины подвергается двум опасностям. Первая – сами женские сексуальные импульсы, которые настолько сильны, что женщина не в состоянии совладать с ними самостоятельно, у нее не хватит воли, интеллектуальных и моральных тормозов и благоразумия, чтобы себя контролировать. Вторая опасность – мужская сексуальная мощь, которая высоко ценится в обществе и проявляется законным образом в том, чтобы рано жениться, произвести ребенка в первый же год брачной жизни, иметь много детей, заключить брак более чем с одной женщиной. Вряд ли вызывает сомнение, что эти мужские достоинства были необходимы для простого воспроизводства населения в традиционном обществе с высочайшим уровнем детской смертности.

В современных условиях свободное социальное общение с женщинами вне семьи подразумевает в глазах саудовцев их сексуальную доступность, которой мужчина может воспользоваться. Не случайно многие саудовские мужчины воспринимают вечеринки с участием европейских женщин как прелюдию к сексу.

Чтобы уберечь женщину от этих двух опасностей – собственных сексуальных импульсов и агрессивного сексуального поведения мужчины, мусульманское общество создало две преграды. Первая – традиционная одежда, в Аравии это чадра (хиджаб) и ниспадающее свободное платье, которое скрывает женские формы и оставляет обнаженными только кисти рук и ступни ног (хотя открывать лицо, то есть не носить чадру, разрешается не только христианкам, но и мусульманкам-иностранкам). Вторая преграда – изоляция и одновременно сегрегация женщин от мужчин. Женщины могли общаться исключительно с мужчинами из своей семьи, и все их занятия ограничивались исключительно семейными делами.

(Конечно, возникает вопрос, откуда саудовские поэты, воспевающие женскую красоту, могли черпать вдохновение, если они лицо собственной жены видели только после свадьбы. Но это, пожалуй, вопрос риторический. А вот развитие современной экономики требует участия в ряде отраслей производства и сервиса именно женщин, что для саудовок вплоть до XXI в. оставалось невозможным. В результате Саудовская Аравия вынуждена была привлекать «лишние» миллионы иммигрантов для заполнения этих ниш.)

Самым неточным и несправедливым определением статуса мусульманки было бы утверждение, будто она якобы «бесправна». Дело обстоит как раз наоборот. Ее права достаточно точно определены шариатом. Согласно шариату, мужчина может иметь не более четырех жен, но с каждой из них должен обращаться одинаково. Это не только сказано в Коране, но это была личная практика пророка Мухаммеда. Среди саудовцев в настоящее время четыре жены – большая редкость, хотя отметим характерный факт: как только саудовские рабочие АРАМКО стали больше зарабатывать, первое, что они делали, – брали вторую жену. Естественно, что абсолютное большинство населения Саудовской Аравии моногамно как по материальным, так и по психологическим соображениям.

Условия развода, как и брака, регулируются шариатом на основе Корана и хадисов. Мужчине достаточно трижды произнести слова «Ты разведена» в присутствии двух свидетелей, после этого никакого суда не надо, и развод, связанный с определенной процедурой, считается состоявшимся. Вместе с тем требуется, чтобы родственники жены и мужа попытались помирить супругов. Если муж не выполняет брачного контракта, то жена может потребовать развода. Если по ее требованию муж не произносит формулы развода, она имеет право обратиться в суд. В этом случае она должна доказать, что условия ее брачного контракта не были выполнены, и для этого привести свидетелей. Конечно, представление соответствующих доказательств для суда – достаточно трудное дело. Жене трудно развестись, если муж выполняет все обязательства, предусмотренные шариатом. В случае развода, в соответствии с суннитской практикой, мальчики у разведенной пары всегда возвращаются в семью отца в возрасте семи лет, а девочки – в возрасте девяти, за исключением случаев, когда ясно, что отец не в состоянии содержать детей. Когда саудовец Али Алиреза объявил о разводе своей жене американке Марианне, она выкрала и увезла в США четырех детей из пяти. Это соответствовало и американским законам, и американской морали, но с точки зрения шариата и саудовской морали было в высшей степени скандальным.

Свидетельство женщины на суде считается половиной свидетельства мужчины, а дочери следует половина доли сыновей. Но мусульманка может сохранить свое собственное имя после брака, иметь собственные доходы, включая возможность распоряжаться своей собственностью без вмешательства мужа.

Любой объективный исследователь истории ислама признает тот факт, что пророк Мухаммед не только стремился улучшить тогдашние социальные условия жизни женщин, но и многого достиг. Было запрещено убийство новорожденных девочек, ограничена четырьмя женами полигамия, защищены вдовы и сироты, введено правило заключения брачного контракта и обеспечения женщин приданым, признано право женщин на наследство. Для своего времени это были социальные достижения очень крупного масштаба.

Возможно, что в правовом отношении вплоть до XIX, а то и до XX в. мусульманки были лучше защищены, чем их сестры во многих странах остального мира.

Гость, посещающий сегодня Саудовскую Аравию, видит, что внешние признаки прежнего социального статуса женщины сохранились. Первое впечатление сводится к тому, что поверх чадры турист заметит наушники плейера, мобильный телефон в руках, но все остальное покажется ему оставшимся неизменным.