Текст книги "Нелюди, противостояние"

Смерть? Но она витала здесь по всему фронту. Она уносила за собой солдат, уже столько лет слегка касаясь сапог Людвига своей черной мантией, даже тогда он не ощущал ничего подобного.

Это, скорее, было схоже с вызовом противником на смертельный поединок. Поединок с сильным соперником. Врагом. Врагом, пришедшим убивать. Может, не более сильным, чем сам Людвиг. Но равным как минимум. Но откуда ему взяться? Может, это армия, Красная армия, и интуиция говорит о том, что поражение в войне неминуемо. Или потеря своего протектора приближает его к смерти.

Нет! Это та черная материя принимает свой образ. Это образ врага моего!

Догадка пришла сама.

– Фридрих!

– Да, оберштурмфюрер?

– Что ты там говорил о главаре партизан? – Грудь сжало – организм «подсказывал» о верном ходе мыслей Людвига. – Где он?

– Он в штабе, мой командир. – Фридрих взглянул в глаза Людвига и отшатнулся. – Ждет показательной казни, но пока не до него…

– Едем! – прохрипел Людвиг, шаря рукой в поисках фляги.

Странно, Ильича даже не били, кроме удара прикладом винтовки во время пленения на станции. После этого физического насилия не было. Заглядывали в помещение, где его содержали, офицеры разного ранга. Из чего он понял, что немцы знали, кто он. В подтверждение услышал и исковерканную немецким языком присвоенную им фамилию – Кочубей.

Шли третьи сутки его заключения. Он ютился на скамейке, прикованный наручниками рукой к кольцу, торчащему из стены.

Он по звукам определял, какая из сторон атакует. Кто ведет арт– или минометный обстрел. Чьи истребители рвут небо ревом моторов и очередями пушек.

Ему даже приносили воду. Воду и сигареты. Но он не курил. Он ждал. Ждали и немцы. Чего? Или кого-то?

Как он попал в этот капкан? Он сам шел навстречу чему-то. Подтверждение полученных сведений от языка? Нет! Не это тянуло его сюда. Какая-то сила, наделенная невероятной степенью магнетизма, тянула к станции. Месть? Возможно. Но месть движет человеком, толкает его.

Ильича именно что-то тянуло. Звало. Именно звало. На бой. Пусть неравный, но предрешенный. Это именно то, что он искал.

Дрожь. Возбуждающая дрожь, заставляющая прерываться дыхание, заколотила его на четвертый день. В полдень. Неописуемое возбуждение с выбросами адреналина в кровь. Такое, как перед первым боем в штрафбате, такое, когда он видел офицера, рассматривающего в бинокль снежные просторы возле развалин его родного городка. Это он.

Ильич понял: встреча неизбежна. Услышав в штабе ругань на немецком, он привстал. Затянулось кольцо наручников, вызвав боль в руке, которую он так часто кусал.

Дверь открылась. На пороге человек в заснеженном черном плаще. Он! Офицер улыбнулся, кратко распорядившись о чем-то.

Ильич сидел напротив врага своего. Тот, за кем он шел столько времени. Кого он искал и чью смерть, не раз представляя, оттачивал детально в мыслях. Теперь он видел его глаза, его руки. Руки палача, который убил его Катеньку.

– Совсем не так представлял нашу встречу… – Ильич заговорил первым.

Эсэсовец улыбнулся, выслушав переводчика.

– Вы несколько поторопились. – Он снова улыбнулся. – Позже и встреча могла быть другой.

– Я устал ждать. – Ильич отмахнулся от предложенной сигареты.

– Устали? – Людвиг достал флягу и разлил большие порции шнапса по стаканам. – Это можно исправить.

Ассистент, переводя, с интересом смотрел за манипуляциями оберштурмфюрера. В этот момент раздался разрыв рядом, и здание слегка содрогнулось, осыпав всех штукатуркой. Офицер улыбнулся, насыпая в бокал белый порошок.

– У меня сегодня тоже был тяжелый день. Потеря хорошего друга – погиб во время налета. У самого легкая контузия… – Офицер размешивал ложкой порошок в стаканах со шнапсом. – Балтийский коктейль, не слышали о нем ничего?

– Нет.

– Странно, – офицер ухмыльнулся, облизывая ложку. – Ваши сто грамм «наркомовских» плюс кокаин – отлично тонизирует. Угоститесь?

– Нет. – Ильич усмехнулся, откидываясь на спинку стула.

– Да бросьте вы! – Офицер выпил, глядя на переводчика. – Вас завтра казнят, не успеете пристраститься. Да и располагает к беседе. Говорить-то вы будете?

– Конечно! – резко ответил Ильич. – У меня есть что сказать…

– Тем более. – Эсэсовец пододвинул к Ильичу стакан. – Пейте, пейте!

Ильич выпил, поморщившись. Немец закурил, пуская дым в потрескавшийся потолок. Он снова улыбнулся.

– Вы шли за мной!?

– Да! – Ильич стиснул зубы.

Двухминутное противостояние взглядов в сигаретном дыму. Ощущение ненужности своего присутствия у переводчика.

– Я знаю, я чувствовал это и уже давно. Пугающее возбуждение трясло меня. – Офицер прикурил сигарету от окурка предыдущей. – Не понимаю, почему… Почему сейчас на меня напала апатия?

– Ты убил мою жену! – Кулаки Ильича сжались.

– Это не новость – я убил много чьих-то жен. Война… – Немец разлил еще шнапса. – Здесь что-то другое…

– Ты ее… ел! – Голос Ильича дрогнул. Переводчик с недоумением посмотрел на него. – Да-да, ты правильно услышал. – Волна неизвестных, но приятных ощущений подняла Ильича. – Офицер вермахта, элитного подразделения СС, ест людей… И съел мою жену! Это я знаю со слов его подчиненного.

Оберштурмфюрер выжидающе смотрел на переводчика, когда он услышал перевод слов Ильича, он лишь на секунду растерялся. Затем улыбнулся.

– У каждого свои недостатки, мы все небезгрешны, – это эсэсовец сказал, глядя на переводчика, затем он повернулся к Ильичу: – А кто была ваша жена?

Ответ утонул в очередном взрыве, раздавшемся после нарастающего гула русской авиации.

– Катя, ее звали Катя, – повторил Ильич.

– Ах, Катенька! – Офицер улыбнулся, выводя из себя Ильича – волна агрессии подняла его со стула. – Смуглая мордашка, она пахла восхитительно. – Он крикнул переводчику: – Переводи дословно! А в сочетании с тимьяном была великолепна и вкусна!

Ильич, услышав перевод, вскочил, вырывая наручник из стула. Офицер, не вставая, расширил глаза. Переводчик потянулся рукой к кобуре.

В этот момент разрыв авиабомбы вместе с разлетевшейся на куски стеной снес всех участников допроса.

Фридрих бегал с овчарками по развалинам здания. Отовсюду валил дым. Тут и там раздавались стоны. Остальные члены команды тоже занимались поисками. На земле и в небе творился хаос. Пожар на земле. Карусель из самолетов эскадрилий Люфтваффе и ВВС русских «подожгла» небо. Периодически оттуда «вываливались» сбитые самолеты.

Раздавались команды вперемешку с руганью. Собаки скулили и лаяли. Паника овладела всеми.

– Фридрих, сюда! – раздалось из-за огромной насыпи битого кирпича.

Штурман взобрался на гору. Перед ним внизу воронка. По окружности которой стояли четыре человека его команды и смотрели с ужасом в центр ямы. Сквозь дым и Фридрих разглядел страшную сцену, ее участников, слившихся с битым кирпичом. Выделялся лишь цвет свежей крови.

Человек сидел на трупе, грудная клетка которого была раскурочена. Глаза мертвеца были открыты и белели в поглотившей все серости. «Оседлавший» мертвеца ел человеческую плоть, отрывая окровавленными зубами куски. Он повернулся к наблюдающим за ним.

Собаки, заскулив и поджав хвосты, потянули Фридриха назад. Кто-то из группы дернулся к центру воронки. Но поедающий плоть, зарычав, остановил его.

– Жить, сука… И убивать тварей! – раздалось из набитого рта.

Не обращая внимания на непонятные слова, окружившие его услышали раскатистое: «Ура!»

Значение этого крика им было известно. Они поспешили оставить мрачную сцену.

Ильич под крики «ура» завалился на тело немецкого офицера. Он шептал набитым окровавленным ртом:

– И только съев сердце врага своего, ты познаешь его и обретешь силу его…

2016.

Ужас кровопролитной войны меркнет на фоне деяний двух существ, потерявших остатки человечности.