Текст книги "Командор Петра Великого"

– Давайте просто нагрянем туда, а там будет видно. Подождем, если что, – предложил Чарльз. – Петр тоже куда-то уехал. Если и не застанем, то хоть узнаем новости от Флейшмана.

Лорд вздохнул и согласился.

Поговорить с Командором все равно было надо.

Разговора о ближайших делах Кабанов старательно избегал. Он не хотел разлучаться с Мэри, терять ее и в то же время не был уверен в ней до конца. Вдруг в благородной леди взыграет квасной британский патриотизм? И что тогда? Какой будет выбор – любовь или родина? Уж лучше вообще не ставить человека, тем более – женщину, перед подобной проблемой.

Без нее все слишком запутано. Все люди как люди. А тут… Можно оправдываться чувствами, обстоятельствами, но фактом является то, что Кабанов живет с замужней женщиной. К тому же – дочерью британского дипломата. И ладно бы, в начале двадцать первого века, когда на мораль стали смотреть сквозь пальцы.

Иногда Сергей ругал сам себя за слабость. Порой ему казалось, что он предал память Наташи и Юленьки. И все равно был готов отстаивать внезапно свалившееся на него нечаянное счастье хоть против всего света.

Только как быть с грядущей войной? И вообще, можно ли не доверять своей подруге, учитывать возможность предательства с ее стороны?

Но есть ли женщины, которые не предадут ни при каких обстоятельствах? Не в одном, так в другом? И почему в голову всегда лезут вопросы, не имеющие однозначного ответа?

И громом среди мартовского неба явился визит лорда Эдуарда. Вопреки обыкновению – одного, без привычного толстого сэра.

Ни о каких делах Эдик особо не расспрашивал, в планы проникнуть не пытался, ни в чем из случившегося не обвинял. Лишь еще раз предложил перебраться в Англию и, услышав очередной отказ, привычно не огорчился этому.

Зато совершенно неожиданно вдруг сообщил, что уже готовит бумаги для бракоразводного процесса.

Под испытующим взглядом лорда Кабанов от души поблагодарил былого противника, а затем официально попросил руки его дочери. Как только она станет свободна.

Мэри же проявила свою радость чересчур бурно для воспитанной британской леди – просто бросилась отцу на шею. Вроде бы хотела следом и Кабанову, но тут сумела сдержаться, взглядом пообещав проделать и это, и многое другое наедине.

– Не стоит благодарностей. – Эдуард выглядел не привычно надменным, а несколько усталым и даже постаревшим. – Я просто очень хочу двух вещей: счастья для дочери и, обязательно, – внуков.

Они лежали, тесно прижавшись друг к другу. Мэри выполнила гораздо больше, чем обещала взглядом, и теперь умиротворенно обвилась вокруг Кабанова и доверчиво положила голову ему на плечо.

– Серж, я хочу вам сказать…

Будь проклят язык, в котором даже нет доверительного обращения на «ты»! Получалось как-то отстраненно вежливо, невзирая на нежный тон.

Возможно, Мэри сама поняла разницу, и потому окончание фразы неожиданно прозвучало по-русски:

– Я счастлива, Серж.

Вместо ответа Кабанов припал к распухшим от поцелуев нежным губам. Да и что слова? Все они кажутся настолько бледными для выражения обуревающих чувств! Пусть вместо них говорят губы и руки…

Но скорая разлука давила, а принятое решение скрывать ее причину поневоле мучило совесть. Кабанов привык не делиться с женщинами собственными проблемами, стараться оберегать их от суровых реалий мира, но тут женщина была несколько другой, непохожей на остальных, да и причиной скрытности являлось недоверие. Хотя как можно не доверять той, с которой ты составляешь одно целое?

Мэри явно что-то почувствовала и потому спросила:

– Серж, что-то случилось?

– Пока нет, – вздохнул Кабанов. – Но как только сойдет снег, мы на некоторое время расстанемся.

– Зачем? – не поняла Мэри. – Война с турками закончилась. Разве я не могу поехать с тобой?

– В этом случае боюсь, что нет.

– Так, – в голосе леди промелькнуло нечто от Ягуара. – Командор, я дала повод что-то скрывать от меня?

– Мэри, есть вещи, о которых лучше не знать, – попробовал защититься Командор. – Я служу России, а ее интересы могут несколько отличаться от тех, которые близки тебе.

– Мне близко только то, что беспокоит тебя, – твердо произнесла женщина.

Она даже отстранилась от Кабанова, словно подчеркивая неизбежный в противном случае разрыв.

– Просто намечается одно весьма деликатное дело. И я не хочу, чтобы ты… – Командор замялся, пытаясь подобрать такие слова, которые не обидели бы благородную леди.

Вдруг горячее женское тело вновь прильнуло к нему, и Мэри тихо шепнула:

– Серж! Я так долго тебя ждала!.. Или прогони, или…

А дальше слова вновь стали абсолютно не нужны. По крайней мере – на какое-то время… И только чуть позже приговором обоим прозвучали слова:

– А ведь я от тебя уйду, Серж. Не могу я так. Пойми, не могу…

9. Старый город Рига

По европейским меркам Рига считалась весьма крупным городом. Шутка ли сказать – больше шести тысяч постоянных жителей! Если же считать вместе с постоянным шведским гарнизоном – то чуть ли не в два раза больше. Как ни крути, один из самых больших городов Прибалтики.

Разумеется, почти все жители Риги были немцами. Латышам вообще запрещалось селиться внутри крепостных стен. Исключение составляла только прислуга да небольшое число чернорабочих. Хотя по обычному городскому праву каждый, кто сумел бы прожить в городе два года, становился свободным, на практике провести здесь хоть одну ночь для коренного жителя было почти неразрешимой проблемой.

Шведское владычество довольно болезненно ударило по бюргерам. Как любой порт, Рига жила торговлей. Вот только казна Швеции была пуста, и чтобы ее наполнить, не столь далекая метрополия постоянно увеличивала всевозможные налоги, а то и вводила новые. Одним из них стали так называемые лицензии – дополнительные торговые пошлины со всех товаров, идущие непосредственно в королевскую казну. Фактически Швеция пыталась жить за счет своих колоний. Пусть не заокеанских, как у Англии, Голландии, Франции, но все же заморских.

Лицензии настолько увеличили цены, что товарооборот в Риге упал в несколько раз. Купец трудится ради прибыли, а с нынешней властью в результате могли быть лишь убытки. Потому традиционный поток грузов несколько изменил направление и теперь шел главным образом через Кенигсберг или Либаву.

Появление каждого судна превратилось для горожан если не в праздник, то в нечто, весьма близкое к нему. Поэтому был вдвойне удивителен нынешний наплыв кораблей. Прежде поодиночке заявилось два судна, а потом под охраной фрегата – еще целых четыре.

Охрана не вызвала нареканий даже у подозрительных шведов. Недавняя попытка Дании схватиться со своей давней соперницей хотя и была быстро подавлена союзным англо-голландским флотом совместно с небольшим шведским десантом, поневоле вызывала недоверие моряков к спокойствию балтийских вод. А тут еще на борту был большой груз металла, тканей и даже специй, то есть вещей изначально дорогих, которые приходилось охранять волей-неволей.

Да и командовал флотилией уже хорошо знакомый местному начальству человек. Он же объяснил, что товар предназначен для Вильно и скоро за ним должны явиться заказчики. Взамен они доставят груз пшеницы, на которую как раз появился спрос в Норвегии. Время весеннее, до следующего урожая далеко, а тут подвернулся удобный случай… Скоро еще должны подойти два грузовых судна под охраной бригантины.

Все из-за той же короткой войны на судах были усилены команды. Пусть плата экипажам несколько возрастет, но скупой платит дважды, а то и вообще лишается всех денег.

Теперь все суда застыли на Даугаве почти вплотную к крепостным стенам, а фрегат остался возле Динамюнде, небольшой крепости, запиравшей вход в реку.

Впрочем, крепостные стены уже не играли прежней роли. Шведы дополнительно построили вплотную к городу новую цитадель по последним требованиям фортификационного искусства. Земляные валы с каменной кладкой представляли собой неодолимую преграду для вражеских бомб, а сильный гарнизон с легкостью мог держать в подчинении всю Лифляндию, а при случае отразить любой натиск соседних государств. В первую очередь – Речи Посполитой или России.

Генерал-губернатором Лифляндии был Эрих Дальберг. Тот самый, который несколько лет назад высокомерно отказался встречаться с находившимся в составе посольства инкогнито русским царем и с самими великими послами. Более того, Дальберг пригрозил Петру и его спутникам арестом, если они в порыве любопытства не прекратят осматривать крепость.

Сейчас как раз продолжали идти переговоры между двумя государствами. В ответ на шведские требования подтвердить Столбовой мир памятливый русский царь требовал прежде наказать оскорбившего его губернатора. В противном случае о каком мире может идти речь? Честь царя и его официальных лиц – это еще и честь государства, и унижать ее нельзя ни в коем случае. Иначе кто и когда отнесется с почтением к этой стране?

Но и Карл не собирался выдавать своего губернатора. Более того, усиленно доказывал, что тот был в своем праве, относясь к гостям, словно к врагам. Из-за этого переговоры длились и длились, и обе стороны уже стали терять терпение. Воодушевленный легкой победой над Данией, Карл в открытую говорил, что пришла пора хорошенько проучить Россию. Петр же пока предпочитал молчать, дожидаясь заранее оговоренного часа.

По примеру своего короля, Дальберг абсолютно не боялся русских. Столько лет правя рядом с их границами, он успел вынести о соседях мнение, как о народе, весьма негодном к воинской службе. Потому церемонился с ними не больше, чем с местными крестьянами или горожанами.

Пусть горожане были немцами, но, если подумать, именно шведы в данный момент спасали их от выступлений лифляндской черни, страстно ненавидящей наследников Ливонского ордена. Следовательно, с этой стороны можно было не ждать ни подвохов, ни бунтов, ни бед. Пусть ругаются, сколько влезет. Никаких действий за руганью последовать не может.

Дальберг не принял в свое время ни русских послов, ни русского царя. Зато появление в Риге знатной британской леди заставило старого генерала немедленно отложить все текущие дела. Помимо того, что Англия являлась могучей союзницей, Дальберг хорошо помнил, чьей дочерью и женой являлась возвращающаяся на родину путешественница. Посему визит последовал едва ли не сразу после извещения о прибытии леди.

Весь маленький дворик гостиницы был занят повозками. По вполне понятным причинам леди перемещалась с комфортом. Одних слуг было с ней больше дюжины, и это не считая неизбежных служанок. Хотя на этот раз общество путешественницы отнюдь не исчерпывалось подневольными людьми.

В комнате, куда после доклада вступил Дальберг, рядом с уже знакомой ему леди восседал одетый в богатый камзол мужчина средних лет. Лицо мужчины, суровое, украшенное шрамом, с холодным взглядом глаз, сразу обличало в нем бывалого воина.

– Знакомьтесь. Губернатор Риги генерал Дальберг – мой муж, – называть имя супруга леди не стала.

Есть люди, которых обязан знать каждый. Хотя бы в силу их происхождения. А Дальберг отнюдь не был невежей.

– Безмерно рад, – искренне улыбнулся малоулыбчивый генерал. – Я думал, вы остаетесь на службе у царя Петра.

– Нет. Война с турками закончена. Делать там мне больше нечего. Да и дядя настойчиво зовет вернуться.

И снова, как в случае с леди, уточнение имени родственника не последовало.

– Вы недавно из Москвы. Осмелюсь полюбопытствовать – что там слышно о продолжающихся переговорах? – уже за неизменным кубком вина спросил Дальберг. – Сами понимаете, мы здесь кровно заинтересованы в продлении договора.

Еще бы! Если переговоры споткнулись на требовании наказать лифляндского губернатора!

– По-моему, царь Петр просто не может простить вам холодную встречу. Вот и упорствует в подписании. Но разве Карл станет наказывать столь нужного ему человека? Неужели вас, генерал, беспокоит поведение России?

– Нет. Эта варварская страна не представляет никакой угрозы. Они с турками столько лет справиться не могли. Куда же им идти на нас? – Губернатор вновь улыбнулся. На этот раз с откровенным презрением.

– Однако ходили неясные слухи, будто царь Петр искал союза с саксонским и польским Августом. И что последний даже собрал на всякий случай армию где-то в районе Митавы. Впрочем, поляки и саксонцы ничем не лучше русских медведей. На вашем месте, генерал, я послал бы пару полков к границе. Солдаты засиделись на месте, а тут бы вспомнили походную жизнь. А Август сразу задумается. И на это все вы потратили бы от силы неделю.

Идея пришлась Дальбергу по душе. Он тоже считал, что солдаты время от времени должны разминаться в небольших походах. А тут еще от прогулки намечалась непосредственная польза.

– Я смотрю, мне будет на чем добраться до Голландии, – перевел разговор британец.

– Я на одном из судов плыла сюда, – заметила ему леди.

– Да, судов в Риге достаточно, – кивнул губернатор. – И в ближайшее время должны подойти еще два или три.

– Хорошо, – англичанин удовлетворенно кивнул. – Я сегодня поговорю с хозяевами, а перед отправлением обязательно устрою вечер для всех офицеров гарнизона. После пребывания в России так хочется побыть в хорошем обществе.

В этом плане Дальберг его очень понимал.

Обещанные губернатором суда подошли к Динамюнде через два дня уже почти в темноте. Бригантина и два грузовых судна, на которых помимо груза прибыла целая толпа мужчин. Как пояснил таможеннику капитан бригантины, искатели счастья, нанятые Августом где-то в Европе. Довольно обычное дело по нынешним временам.

Сам капитан привычно отправился в гости к коменданту крепости. Благо, они уже были знакомы по прошлому году.

– Прошу прощения, Валери, но ваши пассажиры не слишком желательны. Как предупредил губернатор, с Августом вполне возможны небольшие осложнения. А тут – пополнение в его армию, – признался начальник Динамюнде Будберг.

– Нам платят, мы перевозим, – философски заметил капитан.

За разговором он протянул коменданту необходимые бумаги, хотя тому уже доводилось видеть все эти патенты и аналоги грядущих деклараций.

– Я понимаю, – согласился Будберг. – Но и нас можно понять. Два полка вчера ушли на границу с Курляндией продемонстрировать нашу готовность и силу, а тут такое…

– Они все равно не задержатся в Риге. Даже на берег сходить не будут. Наймут повозки – и отправятся дальше, – успокоил его моряк. – Да и что такое сотня человек против вашего гарнизона?

– Ничего, – обещанный британским путешественником вечер должен был уже начаться, и потому приглашенный туда Будберг спешил завершить необходимые формальности. – Все в порядке. Только, боюсь, сегодня в Ригу вас уже не пустят. Хотя вы можете отправиться туда со мной.

– Благодарю, – кивнул капитан. – Только перед этим можете взглянуть еще на одну бумагу.

Будберг непонимающе склонился над протянутым ему листом.

– Что это, Валери?

– Каперский патент от царя Петра, – хладнокровно ответил ему капитан и в подтверждение своих слов направил в лоб капитана пистолет.

Званый вечер действительно был в полном разгаре. Ни один из рижских кабаков не мог вместить всех приглашенных, и потому губернатор разрешил использовать для этой цели Рижский замок. Со своей стороны британец нанял в городе едва ли не всех поваров в придачу к своим, а уж продуктов и вина закупил столько, что торговцы были готовы молиться на богатого путешественника. И даже солдатам было послано в казармы несколько бочек вина.

Шведские офицеры были приглашены все. Вернее – все те, кого Дальберг посчитал достойными такой чести. Но разве в армии короля служат недостойные?

Замок располагался почти вплотную к городской стене, с ее наружной стороны, на территории не столь давно построенной цитадели. Поэтому формально офицеры находились на положенном им месте, и никакого нарушения службы не наблюдалось.

Столы ломились от напитков и яств. Однако офицеры и их жены насыщались с таким аппетитом, что бутылки и блюда опустошались едва ли не раньше, чем слуги успевали подавать новые.

Но всему существует предел. Через некоторое время многие потомки викингов осоловели, а наименее стойкие даже стали явно подремывать.

Виновник застолья успел продемонстрировать некоторые умения вывезенных им из России слуг. Весьма здоровенный увалень, такой же белобрысый, как собравшиеся в зале офицеры, с легкостью гнул подковы и прочие металлические предметы. Другой, с явным лицом азиата, показывал свою меткость, с легкостью вонзая метательные ножи и короткие дротики в повешенные на стену импровизированные мишени.

– И все-таки представляю вашу радость, когда вы покинули варварскую страну. – Дальберг отяжелел, но все еще не производил впечатления сильно пьяного. В отличие от большинства своих подчиненных.

– Я очень рад оказаться в Риге, – кивнул британец. – Хотя не назвал бы Россию варварской. В последнее время там появилось несколько изобретений, совсем не известных в Европе. Признаться, я прихватил с собой несколько образцов. Хотите посмотреть на новые русские ружья?

Дальберг, разумеется, захотел. Не потому, что думал увидеть нечто действительно новое, однако какой военный не желает подержать в руках оружие возможного противника? Равно как и оружие союзников.

Британец что-то проговорил своему слуге на непонятном языке. Тот кивнул, удалился, чтобы через некоторое время вернуться с диковинной конструкцией в руках.

Нет, она была похожа на ружье. Ствол, приклад, однако между ними помещался здоровенный барабан, явно ненужный для оружия.

– Что это за уродство? – брякнул Дальберг, разглядывая принесенный предмет.

– Это – револьверный штуцер. – Гость принял из рук слуги ружье, на что-то нажал, и барабан отошел в сторону.

В его ячейках тускло светились какие-то непонятные металлические донышки.

– Вот посмотрите, – гость потянул за одно из них и извлек бумажный патрон. – Это – снаряженный выстрел. Внутри порох и пуля с нарезами. И еще капсюль, позволяющий избавиться от кремневого замка. Остается вложить ее на место, взвести курок, а дальше можно смело открывать огонь. Весь барабан выпускается за несколько секунд. Причем нормальный стрелок очень редко дает промах. Представляете? Вот посмотрите. Каких-то два десятка стрелков без перезарядки могут уложить всех, собравшихся в этом зале. Стоит лишь отдать команду.

Дальберг подозрительно вскинул голову. В зал как раз спокойно входили слуги британца. Только было их значительно больше, чем прибывших вместе с ним. И каждый из них держал в руках револьверный штуцер, словно все вместе они собрались доказать правдивость заявления хозяина.

– К сожалению, губернатор, вынужден довести до вашего сведения, что вы арестованы, – довольно равнодушным тоном поведал гость. – Прикажите своим людям не сопротивляться во избежание ненужного кровопролития.

– Как? – Дальберг был ошарашен.

Вошедшие дружно вскинули оружие и нацелили его на шведов. Большинство последних уже было малоспособно с сопротивлению. Лишь один резко вскинулся, хотел что-то выкрикнуть, но тут же упал с ножом в горле. Азиат, тот самый, который демонстрировал свою меткость, деловито достал другой нож.

– Шведскому владычеству над Ригой пришел конец. С этого момента город вошел в состав Российского царства. Вы так не хотели видеть царя Петра, что он вынужден будет нанести вам повторный визит. Я думаю, утром он уже прилетит, – пояснил главарь налетчиков.

– Как – прилетит? – Дальберг все еще ничего не понимал. – По какому праву? Между нашими странами мир…

– Вы что, не слышали, что у России есть воздушный флот? Вот с его помощью и прилетит. Кстати, вчера с посольского крыльца была объявлена война Швеции. Надо внимательно следить за новостями, – хмыкнул гость.

Дальберг наконец стал что-то понимать. Его рука ухватила шпажный эфес и так и застыла на нем. В лоб губернатору смотрел пистолет. Направленный, кстати, британской леди.

– Только не трудитесь вызывать солдат. В доставшихся им винных бочках было снотворное. Так что сейчас весь гарнизон мирно спит. Если же кто из патрулей уцелел, то пара десятков человек не сыграет никакой роли. Да и наберется ли их два десятка? Это благородным даже подсыпать ничего не требуется, – продолжал спокойно говорить путешественник, кивнув на пьяных офицеров. – Отдайте вашу шпагу. И не волнуйтесь. Мне случалось захватывать в плен настолько важных особ… Кстати, урок на будущее. Я действительно муж леди. Честь имею представиться: генерал майор русской армии, капитан-командор воздушного флота и капитан-командор военно-морского, кавалер Кабанов. В Вест-Индии и Европе меня называли де Санглиером. Может быть, слышали?

Лицо Дальберга нервно дернулось. Пистолет в руке леди продолжал смотреть точно между глаз губернатора, но в этом больше не было никакой нужды.

Ночь существует для сна. Если же кто из знатных изволит гулять (люди простые встают с первыми лучами, соответственно, вынуждены ложиться с последними), то отнюдь в ином смысле. Небо интересует их в самую последнюю очередь. А зря. Порою там можно увидеть поразительные вещи. Например, темную сигару, порою затмевающую звезды, в медленном дрейфе. Но это – если внимательно смотреть.

Внутри гондолы было темно и тихо. Лишь чуть шуршала работающая на прием рация. Одна из снятых когда-то со спасательной шлюпки. Дальность действия оставляла желать лучшего, и потому старались держаться поближе к Риге и повыше.

Нервы у всех троих воздухоплавателей были напряжены до предела. Получится или нет? Тут бы впору закурить, да куда там, имея над головой столько кубометров водорода!

Наконец, в рации пискнуло, и Флейшман первым схватился за наушники.

– Да… Понятно. Сейчас идем. – Он повернулся к двум товарищам и неожиданно громко выкрикнул: – Получилось! Все получилось!

– Ура!

Кротких и Ардылов принялись хлопать друг друга по спинам, словно это они приняли участие в захвате старого города.

Но у каждого своя роль. Взять город – половина дела. Его еще требуется удержать. А для этого одной охотничьей команды явно маловато. Даже если она подкреплена бывшими флибустьерами, ставшими вслед за своим предводителем моряками российского флота. Потому и дежурил Флейшман в воздухе, чтобы в случае удачи как можно скорее доставить весть к изготовившимся к броску главным силам.

Причем изготовившимся втайне. Только командиры полков под большим секретом и страхом смертной казни знали предстоящее. Для всех остальных собравшаяся небольшая армия была предназначена для помощи дружественному Августу в его непрекращающейся войне за польский престол. Благо, Латгалия принадлежала Речи Посполитой, а где Латгалия, там и Лифляндия. Ни о какой единой Латвии пока даже речи не было.

– Заводи!

– Сейчас! – Ардылов торопливо скрылся в моторном отсеке.

Дизель несколько раз фыркнул, а затем послышался равномерный перестук поршней.

Три человека – фактический минимум команды воздушного корабля. Флейшман взялся за вертикальный штурвал, Кротких – за горизонтальный, и дирижабль послушно стал разворачиваться прочь от захваченного города.

Где-то внизу, невидимая в темноте, тревожно залаяла собака. Зря. За шумом дизеля, снятого все с той же спасательной шлюпки, все равно не было слышно ничего, что происходило на земле.

Да и что может происходить в этих глухих, позабытых Богом краях?

Хотя…

Командор чуть приукрасил. Никаким официальным мужем Мэри он все еще не был. Лорд Эдуард сдержал слово, послал в Англию все необходимые бумаги, но развод – дело неприятное и крайне долгое.

Настоящий муж, если под настоящим понимать того, кто официально считается таковым, в этот момент был еще только на пути к Риге. Долгожданная отставка была получена, ничто больше не держало баронета в далекой северной стране, и теперь он двигался к одному из близких портов.

Утро застало баронета и его свиту на постоялом дворе совсем рядом с городом. Вокруг простиралась такая же дикая страна, как и та, которую он покинул накануне. Да и что взять с этих мест? Одно слово: колония. Еще хорошо, что один из слуг довольно сносно владел немецким языком. Подавляющее большинство местных жителей не знали ни английского, ни французского.

По словам нанятого проводника, угрюмого крестьянина, производящего впечатление человека откровенно туповатого и недалекого, город должен был открыться с минуты на минуту. Но говорил он это уже не в первый раз, и потому никакой веры его словам не было.

Баронет как раз подумывал, не остановиться ли на ленч, когда где-то вдалеке послышалось странное тарахтение. Звук приближался, заставляя тревожиться лошадей, а затем в стороне от дороги на довольно большой высоте показалась летящая в сторону Риги сигара с подвешенной под ней гондолой.

Эту штуку Питу доводилось видеть один раз. Дирижабль было невозможно спутать ни с чем, хотя бы потому, что другого такого больше не было. Развевающийся под ним Андреевский флаг как бы подчеркивал национальную принадлежность воздушного судна, а другой, рядом, указывал, что на борту находится царь.

– Черт! – следом за одним ругательством последовали другие. Словно баронет находился на корабельной палубе, где даже джентльмену не возбранялось крыть последними словами.

За каким дьяволом московиты разлетались, словно у себя дома?

Теперь ни о каком ленче не могло быть и речи. Небольшой караван из повозок двинулся в дальнейший путь так быстро, как только позволяла отвратительная дорога.

Впрочем, ответ на свой вопрос баронет получил не доезжая до Риги. Хотя отсюда уже был виден далекий шпиль Павловского собора. Попавшийся навстречу купец сообщил через переводчика такое, что у британца не нашлось даже ругательств.

– Сегодня ночью Рига захвачена московитами, – перевел основное знавший немецкий слуга. – Сейчас туда прибыл царь и принимает присягу жителей на верность.

– Кто? – выдохнул баронет, хотя уже догадывался, каков будет ответ.

После довольно продолжительного обмена словами слуга вздохнул:

– Какой-то не то генерал, не то адмирал. Но его люди называют его Командором.

Дальше переводчику пришлось торопливо шарахнуться в сторону. Баронет словно обезумел и принялся размахивать тростью, пытаясь выместить свою злость если не на виновнике случившегося, то на собственных слугах. В этот момент никто не сказал бы, что перед ним блестящий аристократ, представитель одной из лучших фамилий британского королевства.

Но разве можно осудить баронета за вынужденную несдержанность?

Трость встретилась с деревом, переломилась, и гибель любимого предмета заставила британца хоть чуть взять себя в руки.

– Что стоим? Едем! – рявкнул он на рассеявшихся за пределы досягаемости слуг.

Никому не хотелось искушать судьбу, и сопровождающие баронета люди торопливо бросились к повозкам.

– В Ригу? – все же осмелился уточнить тот, который играл роль переводчика.

– В какую Ригу? В Ревель!

Теперь баронет четко осознал свой долг. Раз не вышло предотвратить несчастье, надо хотя бы сделать так, чтобы в Стокгольме узнали о нем как можно раньше. Порты Курляндии были ближе, однако Курляндия находилась в вассальной зависимости от Августа, а Пит помнил приятельские отношения, связывающие двух монархов. Нет, Ревель пусть дальше, зато надежнее.

– Быстрее! – И баронет добавил несколько слов, которые заучил в русском языке.

Про себя подумал: ничего, Командор еще пожалеет, что опять стал на его пути. Ох, как пожалеет! Только на этот раз ему неоткуда будет ждать пощады.

Неоткуда.