Текст книги "Поговори со мной!"

в туман самолёт…

Пустые бокалы, бутылка вина

Ещё не испита – твоя в том вина.

И ужин остывший несъеденный цел –

Любым оправданьям, приходит предел.

С любовью придёшь, приползёшь – Не приму!

И время найдёшь и слова – Не пойму.

За то, что когда-то ты глух был и слеп.

За то, что ко мне ты прийти не посмел…

15.

Когда Аврора проснулась, в голове ещё спросонья плавала надежда, что её вчерашнее приключение было не более чем просто сон. Она сладко потянулась и нехотя встала с постели. Босиком прошлёпала в душ, и там ещё, долго моясь под прохладными струями, пыталась объяснить себе логически все свои бредовые видения. Но пальцы нащупали под волосами реально существующую шишку и такая стройная логическая цепочка вмиг рассыпалась. Аврора вылезла из ванны, наспех вытерлась и вышла на кухню.

В задумчивости Аврора принялась варить кофе.

Думать дальше о том, что же это с ней всё время происходит и искать понятное человеческое объяснение – расхотелось. Сделав порцию свежего кофе, она налила его в кружку и пошла к рабочему столу, достала эскизы. Теперь перспектива центрального холла с рецепшен её не устраивала. Покрутив рисунок и поразглядывав его с разных расстояний, Аврора решила, что прямо на нём исправить уже ничего нельзя, а перерисовывать заново – времени нет. И отложила в сторону. Сначала нужно отрисовать другие интерьеры, которые она успела рассмотреть вблизи. Прежде всего – кафе «Пещеру» и воздушную мраморную лестницу со стеклянным лифтом. И ещё нужно заняться самим планом и переделать все этажи, согласно увиденной композиции.

И Аврора с головой ушла в работу, то выстраивая и просчитывая площади и разбивку стен на компьютере в архикаде, то берясь за бумагу и вычерчивая карандашом перспективу лестницы, лифта, видимой части коридора и стойку администратора.

Три дня она старательно трудилась над своим проектом. Но к ночи вторых суток возникла масса вопросов. В первую очередь – как разместить просторный лифт и лестницу достаточной ширины и при этом не заузить примыкающие к ним помещения. Ещё не хватало понимания, где спроектировать технические короба и воздуховоды. Как пропустить стояки, чтобы не нарушить внешнего вида таких необычных криволинейных номеров, через которые нужно тянуть эту проводку. Для ответа на все эти вопросы необходимо снова побывать в санатории, а ещё лучше – попасть в ту другую реальность, где всё уже построено по её эскизам и наглядно видно все детали. С этой мыслью она легла спать вечером третьего дня.

И с этой же мыслью рано утром отправилась на объект. За новыми впечатлениями.

На этот раз она не смогла найти тот номер, на балконе которого скромно притулилась у стены лестница на чердак. Аврора несколько раз обошла все помещения четвёртого этажа, тщательно обследовала их балконы. Но нигде не обнаружилось даже слабых намёков на существование хоть какого-то выхода под крышу. Сбитая с толку и не понимающая, как такое может быть, она мучительно долго металась по проходу из комнаты в комнату, как одержимая, и не могла попасть в нужную. Уставшая и расстроенная, Аврора спустилась на третий этаж и побрела по длинному пустому коридору. Машинально заглядывая в попадающиеся по пути двери, она продолжала жадно искать глазами хоть какой-нибудь след существования другого, отличного от этого, мира. Но всё было привычным и скучным – горы мусора и трухи в пыли, сизая паутина по углам, и разбитые пустые глазницы окон.

В дальнем номере в центре рассохшегося выцветшего паркета она заметила странный бледный круг, как вылинявший след от чего-то массивного, много лет простоявшего на этом месте. Раньше, когда она обходила все помещения и снимала замеры, ничего такого ей не попадалось на глаза.

Заинтересовавшись, Аврора вошла в номер и уставилась на центр пола. Возникло ощущение, что кто-то мелом отчертил правильную окружность и внутри всё тщательно подмёл и даже отмыл от накопившегося слоя времени. Диаметр приблизительно, чуть больше полуметра. В самой середине этого круга возникла яркая точка, которая на глазах вдруг принялась расти и видоизменяться.

Странный шелест, как шёпот, ритмический, нарастающий появился вместе с меняющимся на глазах светящимся бликом. Как завороженная, Аврора следила за этим преображением, не смея оторваться и пошелохнуться. Переливающийся неоновыми цветами центр пятна разросся до широкого прозрачного блина, светясь нереальным светом. Постепенно он стал приподниматься и из двухмерного состояния принимать трёхмерные размытые очертания, превращаясь в полый цилиндр, полупрозрачный, мерцающий и колеблющийся в воздухе. Шёпот перерос в отчётливые звуки, похожие на музыку, ухающую низкими глухими этническими барабанами какой-то иной, доисторической эпохи. В голове у Авроры все мысли застыли вместе с телом, прикованные к происходящему перед ней необъяснимому явлению. Только волоски на руках встали дыбом, как ответная реакция на затапливающее душу беспокойство.

Объёмный вибрирующий цилиндр перестал расти и дрожать. В этот момент паркет под ним, в самой середине круга зашевелился и поехал куда-то вниз. С хаотичным стуком посыпались дощечки и исчезли в образующейся воронке отверстия. Шум стал очень громким. Совсем рядом ритмично ухало, словно обрушивался резиновый молот, перемежаясь с дробными чередующимися постукиваниями высокого тона. Добавились смазанные стоны и шёпот на непонятном языке с хриплым придыханием.

Круг в полу освободился от паркета и всего, что было под ним. Теперь вместо него зияла черная дыра. Все движения прекратились. Светящийся по периметру полый цилиндр замер и медленно осел, опустившись невесомым бортиком по границе образовавшегося отверстия. Звуки понемногу стали угасать, едва различимые, глухие ровные удары неведомого молота уплыли за провалом в полу. В этот момент Аврора почувствовала настоящее влечение и тягу к этому открывшемуся входу в потустороннее. Как магнитом, её подтащило ближе, вынуждая склониться над полуметровой дыркой и заглянуть вниз. И она неосознанно, словно под гипнозом, повиновалась этому порыву.

Едва рука коснулась бортика, и голова качнулась в сторону пролома, как какая-то сила оторвала её от твёрдой поверхности и опрокинула вниз. Странно, что размер отверстия вдруг оказался просторным, словно был метра полтора или два в диаметре. В ушах засвистело, все органы внутри неё пришли в движение, противоположное её падению и к горлу подступила тошнота. Аврора испугалась и зажмурилась, стараясь сгруппироваться.

Толчок. Твёрдая почва под ногами. Аврора открыла глаза.

Мир снова преобразился.

Она стояла в просторном коридоре, оформленном в этническом стиле. Своеобразные орнаменты украшали стены. Джутовые циновки с терракотово-болотными полосами плотно укрывали пол. Разномастные светильники на длинных шнурах свисали с потолка. Все люстры имели разные формы и оформление – от расписанных вручную стеклянных шаров до выложенных из бус и бисера, овальных объёмов, спаянных в цепочку между собой. Пёстрые цветные занавески обрамляли окна, тяжёлые массивные статуэтки с изображениями стилизованных животных застыли по углам и в простенках у подоконников.

Аврора вышла к лестнице и, сбежав по ней, оказалась прямо перед бассейном.

Странная конфигурация этого помещения заставила её остановиться и начать озираться по сторонам.

Перед ней простиралась огромная стеклянная капсула. Все полы, борта и дальние стены – были выполнены из прозрачного слегка зеленоватого стекла. Никакого кафеля. Из-за этого появилось ощущение взаимодействия с парком, окружающим корпус, как иллюзия его проникновения внутрь и полного единения купающихся с природой. Сквозь ветви старых раскидистых деревьев вдалеке была видна трасса с проносящимися по ней машинами и дальние дома на противоположной стороне улицы за пределами санатория. Небо вверху, над полукруглыми стеклянными сводами капсулы раздвигало границы бассейна и создавало впечатление живого присутствия, со всеми возможными осадками – дождями, ливнями или даже снегом.

С одного края чаши бассейна лились каскадные струи, как сплошной поток разновысотного водопада с разной мощностью и силой напора. Под эти бурлящие пенные потоки подплывали люди и с удовольствием плескались в обрушивающемся на них циркулярном душе.

На дне чаши под толстым стеклом просматривалась вся конструкция труб и мотор, обеспечивающий работу водопада, и приток свежей воды.

Никаких узоров или декораций – только стекло, хром – перила по периметру и ступеньки в воду, хром на кнопках управления и вокруг форсунок для воды. Весь остальной антураж создавали меняющийся по сезонам парк за стеклом, да распахнутое над куполом небо.

Аврора ещё немного постояла над краем купели, поизучала разводки труб под толщей воды и пошла прочь. По стеклянному переходу она вышла в светлый холл с привычными, уже не прозрачными стенами. По одну сторону располагались комнаты для переодевания, душевые кабинки и санузлы. По другую – ряд непонятных дверей в разных стилях, вели во внутренние помещения.

Она взялась за ближайшую ручку, толкнулась внутрь. И попала в турецкую сауну. Самую настоящую, историческую, с белокаменными скамьями, фонтанами и прямоугольными купелями, плотно окутанными густым белым паром. Закрыв эту дверь, Аврора сунулась в следующую, в поисках выхода отсюда. Но вместо этого оказалась в «Тропической грязи».

Все стены и потолок – вымазаны черной глиной. Пол был затоплен густой теплой жижей, в которой моментально увязли ноги, и Аврора пожалела, что не сняла босоножки перед входом в это помещение. Но, как ни странно, оказалось даже приятно передвигаться по грязи, особенно понравилось ощущение проскальзывающей между пальцами жижи. Как давно позабытые ощущения из раннего детства. В приглушенном свете, льющемся с квадратного потолка, обнаружились очертания тропических растений – то ли пальм, то ли бананов, по всему периметру стен. Справа пальмы прерывались, и читался четкий прямоугольник двери. Аврора шагнула к нему и дотронулась до полотна. С тихим чавкающим звуком дверь плавно отодвинулась в сторону, освободив проход в чистое кафельное помещение.

Аврора шагнула внутрь и тут же зажегся яркий свет, и грязные ноги ступили в небольшой поддон. С боков на ступни полилась вода, омывая налипшие ошметки грязи и очищая настрадавшиеся босоножки. Пока в сток стекала грязная вода, напор был сильным. Как только грязь отмылась, и вода стала чистой, количество струй и их сила сразу уменьшились. Полностью отмывшись, Аврора шагнула дальше, и перед ней из стены возникла вешалка с парой чистых полотенец, а с другой стороны даже откинулся легкий стульчик, приглашая сесть. Удивленная Аврора сначала изучила выдвижные механизмы, срабатывающие на датчики движения, и только потом воспользовалась предложенными удобствами. Босоножки, конечно, сильно пострадали. Но не порвались.

Вытерев ноги, она вернула обратно полотенце и двинулась дальше. И снова неожиданное движение впереди – в стене вспыхнула табличка с пиктограммой выхода, а сразу под ней бесшумно распахнулась дверь, выпуская Аврору в новое пространство. Она снова очутилась в коридоре, куда попала из бассейна.

В ногах появилась легкость, а все тело обрело упругость и тонус, словно обновилось.

Следующая просторная комната оказалась «Сероводородной» – окутанная едким желтоватым дымом с тяжелым специфическим запахом. В центре расположилась огромная многоместная округлая ванна, оформленная в виде природного затона в горной реке. Другие помещения оказались оформленными под стать: «Солевая» соседствовала с «Горным воздухом», а за ней был «Термальный минеральный источник». Механически Аврора отметила, что не хватает только комнаты с «Живой» и «Мёртвой водой».

Устав от бесконечного перебирания дверей, она наконец-то открыла ту, за которой был длинный и узкий коридор с чередой номеров и светлым холлом в противоположном конце. Быстро пройдя весь путь, Аврора вышла в широкий вестибюль с большими, до пола, окнами.

Всё помещение имело яркий ультрамариновый цвет – и стены и потолок и даже пол. На стеклах была наклеена прозрачная ультрамариновая пленка, отчего даже солнечный свет приобретал необычный кобальтовый оттенок. В этом же колорите была подобрана и мебель – диван с парой кресел и журнальным столиком. И даже спектрально синие вазы украшали живые цветы ярко-синего цвета – дельфиниумы и васильки. Напротив дивана разместилась огромная плазменная панель.

При появлении Авроры, экран вдруг ожил, и показалось крупное лицо незнакомого ей человека. Мужчина вежливо поздоровался с Авророй, попросил её выйти к рецепшен и присоединиться к группе. Ничего не понимая, она пошла туда, куда её направили – по широкой мраморной лестнице спустилась вниз к центральному входу в приёмный покой. Там и правда собралась небольшая кучка людей с папками и планшетами. При появлении Авроры, публика оживилась, и один из мужчин выдвинулся вперёд и повёл всех за собой. Кто-то мягко потянул её за локоть, увлекая вместе со всеми вслед за руководителем группы. Аврора покорно поплелась следом, вертя головой по сторонам и запоминая детали. Это оказалась экскурсия по историческим местам санатория.

Не молодой сухонький мужчина – гид подробно рассказывал историю создания комплекса первой оздоровительной здравницы на юге. Изложил её дальнейшее развитие, рассказал про пристраиваемые корпуса и присоединяемые к её владениям территории парка. Аврора рассеянно слушала экскурсовода, пока не уловила, что он уже говорит о временах разрухи и запустения, наступившими после лихих девяностых. Он очень красочно описал произошедший в августе 1991 года взрыв в банкетном зале корпуса люкс, унёсшем жизни трёх бывших партийных чиновников и двух министров, ставленников ещё советской власти. Помимо них пострадали два официанта, и с ранениями разной степени тяжести в больницу попали шесть человек, обслуживающих зал в тот день.

Затем гид переключился на более поздний период, когда этот санаторий выкупили и перестроили новые владельцы. И превратили его «в эту великолепную, поражающую смелостью и нестандартностью, идею другого, ирреального мира». При этих словах ей даже показалось, что он как-то по-особенному глянул на неё, весело подмигнув. Потом гид предложил продолжить прогулку и повёл всех осматривать территорию парка. Аврора парк смотреть не захотела. Она отстала от группы и вернулась к главному входу.

И в этот момент увидала, что прямо на неё идёт Влад. С бьющимся сердцем, она замерла, не зная, что делать – спрятаться или наоборот, поспешить навстречу. Сразу вспомнилось, как Шуманский на неё смотрел в кабинете, испепеляющим жёстким взглядом, как недовольно морщился и сердился из-за её мычания и бестолковых оправданий. Ей мучительно захотелось сбежать или стать невидимой. Но Влад её уже заметил и издалека помахал рукой, прибавляя шагу. Пришлось подчиниться и на негнущихся ногах, пойти навстречу.

Он очень обрадовался ей. Поздоровавшись, сразу извинился, что сейчас очень спешит и пригласил её на свидание через пару часов.

Конечно, можно было отказаться и попробовать вернуться в свою реальность. Но она не смогла.

Натянутой струной стоя перед ним, покладисто слушала и с удивлением ощущала, что оба попали под обаяние друг друга. В голове её заиграла музыка, унося за собой очнувшуюся от спячки душу. Откуда-то появилась уверенность, что всё у них будет хорошо.

Меж тем, оторванный от важных дел Влад всё ни как не мог отвести взгляда от Авроры, и расстаться. Он продолжал стоять перед ней, слово прикованный, не смея нарушить эту нечаянно возникшую душевную близость. И в третий раз уже звал её покататься на яхте.

Под влиянием минутного наваждения она согласилась на прогулку. Только так непривычно было смотреть в улыбающееся весёлое лицо Шуманского и слышать, как он уговаривает её отправиться вместе в открытое море под крики чаек и шелест парусов.

16.

В назначенное время Аврора спустилась в яхт-клуб и неторопливо пошла в сторону пирса.

Хорошо, что она с утра оделась в светло-голубые джинсы и тонкий хлопковый джемпер, почти одного оттенка с джинсами, да лёгкие открытые босоножки. Теперь Аврора ощущала себя вполне соответствующей морскому прогулочному дрес-коду.

Ещё издалека приметила Влада. Тоже во всем светлом, из натуральных тканей. Небольшая группка мужчин, в компании с Шуманским, что-то бурно обсуждали, повернувшись к акватории порта, к армаде разнообразных судёнышек и гордых, изящных стройных аристократок – яхт. Влад почти сразу увидал Аврору и помахал ей рукой. Когда она приблизилась, он поздоровался и повёл её вдоль красивых белоснежных парусников, пришвартованных у пирса и ожидающих своего выхода в море. Возле одного судна он остановился и подал ей руку, помогая подняться по трапу. Ступив на палубу, они тут же разулись и с обувью наперевес прошли вглубь, в каюту. Там Влад познакомил Аврору с молодым симпатичным парнем, лет 30-32 и яркой девушкой, примерно Аврориного возраста, лет 30, представив их, как своих друзей. Парня звали Алексей, а девушку – Ирина. Кроме них на яхте находились два моряка, управляющих бортом.

И уже через полчаса Алексей, Влад и Аврора с Ириной весело болтали, наблюдая, как их роскошная белая яхта грациозно выплывает в открытое море.

Потом моряки ловко расправляли смотанные над головами полотнища. Влад с Алексеем решили присоединиться и поучаствовать в этом романтическом занятии – поднятии парусов. Аврора с Ириной расслабленно любовались гладью моря и распластавшимся вверху пронзительно лазурным небом, с перламутровыми перьями облаков. Прямо над ними на ветру надувались и играли тонкие белые куски ткани, трепещущие, как живые и усмиряемые умелой и сильной рукой одного из капитанов. Северо-восточный бриз перебирал волосы и обдавал приятным солёным теплом бархатного осеннего воздуха.

Влад вернулся и опустился на палубу рядом с Авророй.

Они с собой на прогулку набрали фруктов, сыра и напитков. И теперь Ирина разложила весь провиант по тарелкам и принесла бокалы. Расположившись в носовой части судна, у подножия мачты, ребята расселись прямо на чистых палубных досках пола. Подошел Алексей и присоединился к трапезе. Мягкий плеск волн внизу слаженно аккомпанировал сольному шелесту парусов над головой. Блаженно жмурясь на солнце, Аврора медленно потягивала разбавленный мартини из высокого бокала и слушала необременительную болтовню Ирины.

Влад сказал, что мартини вкуснее пить по-другому и взял у Авроры из рук бокал. Он очистил много ягод клубники и почти все их утопил в её фужере, полностью заполнив до краёв. Потом острожно вернул новый коктейль Авроре и предложил теперь попробовать. Она вдохнула аромат и улыбнулась. Больше всего на свете Аврора любила клубнику, и когда в сезон начинали её продавать, она регулярно покупала по килограмму и с огромным наслаждением его съедала. И теперь, когда Влад протянул ароматную чашу, доверху наполненную розово-алыми глянцевыми клубничинками, Авроре показалось, что это самый вкусный мартини, который она когда-либо пила. Не торопясь, смакуя и растягивая удовольствие, она стала тянуть его маленькими глоточками и закусывать плавающими ягодками.

Ирина вслед за Алексеем, незаметно отошла на корму и Влад с Авророй остались вдвоем.

Крупные куски шёлка парусов, застыли в «стойке смирно», как бравые солдаты, выпятив грудь колесом и слегка подавшись вперед, унося послушную яхту вслед за ветром по бескрайнему синему морю.

Влад наклонился, взял из блюда с фруктами красивую румяную грушу и протянул её Авроре. Она приняла этот дар и стала рассматривать совершенные формы знакомого с детства фрукта.

– А хочешь, я тебе сказку о ней расскажу?

– Хочу! – Влад даже придвинулся чуть поближе к Авроре, приготовился слушать.

– В некотором царстве-государстве, в одном маленьком-маленьком, но очень гордом городке росли большие и сильные деревья. Каждый год по весне они наливались соками, цвели, образовывали завязи и вынашивали семя…

Аврора повернулась и глянула на Влада. Он очень внимательно и серьёзно на неё смотрел, внимая каждому слову. Даже тонкий полумесяц-шрамик возле брови ярче проступил на сосредоточенном челе её визави.

– И вот на одном из этих деревьев появилась маленькая такая Груша. Она была сначала слабенькой и зелёной, совершенно узкой и плоской, не выразительной. И все вокруг над ней только посмеивались – ну что за непутёха такая растёт?! Ни форм, ни мякоти – одно только название… И Груша очень грустила. Ей так хотелось тоже стать красавицей, наполниться медовой плотью и превратиться в привлекательную и желанную!

Влад задумчиво созерцал гладь воды, слушая вдохновенные речи Авроры. Когда она ненадолго замолчала, он перевёл на неё безмятежный взгляд и улыбнулся:

– А дальше?

– А дальше… Наконец пришло и её время. И наша Груша напиталась живительными соками из почвы и влагою из дождей и выросла в юную прекрасную девушку с роскошными округлыми боками, нежнейшим ровным цветом кожи и ослепительным румянцем.

Аврора победно улыбнулась и снова обернулась к Владу. И ещё добавила:

– И её даже пригласили на конкурс красоты!

– И она там победила?

– Ну, конечно! Разве кто-то мог сравниться с этой тонкой талией и такими огромными, округлыми бёдрами?!

Тут Влад взял с тарелки одну клубничку, и, держа её за чашелистик и хвостик, как микрофон, поднёс к груше.

– О, несравненная миссис Груша! Позвольте взять у вас интервью?

Аврора, жеманясь и кокетничая, покачивая грушей, стала отвечать за неё тонким «девочкиным голосом»:

– Ну, я не знаю, все эти журналисты… так искажают действительность…

– Нет, нет, уважаемая Груша, я буду предельно корректен и честен с вами! Я обещаю!

– Ах, оставьте, разве можно верить мужчинам? – и они оба расхохотались. Тут к ним присоединились Алексей с Ириной, оказалось, что они уже несколько минут слушают эту болтовню и посмеиваются над разыгрываемой импровизацией.

Алексей даже взял с тарелки нитку верёвочного южного сыра и потянулся к груше:

– О, великолепная Груша, я – Страусиное Боа. Позвольте мне украсить вашу нежную шейку?

Аврора тут же отреагировала – «девочкиным голосом» спросила:

– А мне это пойдет?

– Конечно, конечно! Это сейчас так модно! Последний писк в Париже – страусиное боа на покатых плечах роскошных красавиц.

– Ну, хорошо. Раз модно, то тогда украшайте, – разрешила Аврора и подставила грушу, давая Алексею обмотать её сырной полоской.

И тут Ирина молча подошла и взяла из руки у Авроры эту Грушу. Все в ожидании подняли глаза на Ирину. Она несколько секунд рассматривала плод, а потом поднесла его ко рту и со смаком громко откусила. В полной тишине, зависшей, как немая сцена, трое слушали равномерный хруст разжёвываемой плоти такой красивой и такой… недавно ещё почти живой – груши. Алексей встал, буркнув, что это просто варварство какое-то и пошёл на нос яхты. Влад тоже поднялся за ним и отправился следом. Недоумевающая Ирина продолжала откусывать и пережёвывать грушу, глядя в спину удаляющимся прочь мужчинам. Потом она обернулась к Авроре и спросила:

– Нет, а чего они? Что я не так сделала?

Аврора даже не нашлась, что ей ответить…

Потом было первозданное мирное море, раскинувшееся перед ними под ярким небом с ослепительными кучевыми облаками, и тяжелым солнечным диском, тихо сползающим к закату. Они плыли вслед за этим томящимся солнцем в лиловых ватных разводах на западе, к розовеющей полоске горизонта, пытаясь догнать его и задержать, хоть на миг момент расставания с днём.

Аврора сидела на самом носу судна, на узкой перекладине над водой. Влад примостился тут же, за ней, обхватив руками перила по обе стороны от Авроры так, что она оказалась практически в его объятьях. Ветер теребил её волосы и бросал ему в лицо, и он украдкой вдыхал их запах и целовал эти тицианово-рыжие волнистые пряди.

Они много разговаривали, позабыв об Алексее с Ириной. Яхта почти беззвучно скользила по глади моря, а Влад рассказывал о своём путешествии по Америке автостопом в студенческие годы. О том, как кто-то красочно описал закаты и рассветы в Большом Каньоне, и Владу непременно захотелось самому посмотреть на рассвет в Аризонской долине.

Аврора с благоговейным трепетом слушала о далёкой стране и рискованном путешествии бесшабашного студента, пробирающегося через незнакомые штаты, чтобы осуществить свою мечту и собственными глазами увидеть чудо света. И как потом он мёрз всю ночь, и мучился бессонницей, ожидая зари. Но когда, наконец, первые лучи коснулись красных скал, Влад испытал такую радость, что только ради одного этого стоило преодолевать весь предыдущий трудный путь! Рассвет и в самом деле оказался ни с чем несравнимым зрелищем. Багровое солнце окрасило в сочные, неземные сияющие терракотовые краски отвесные рубленые горы.

Влад говорил вдохновенно о величии природы, рождающем ощущение собственной незначительности. Когда стоишь на краю гигантской пропасти и понимаешь, что миллионы лет здесь без тебя формировались монолитные формы, происходили изменения и какие-то процессы. А твоя такая простая и конечная человеческая жизнь по сравнению с этими масштабами, вообще ничего не стоит…

Авроре только оставалось поражаться, как много он успел увидеть, как много он успел узнать.

Потом он читал ей стихи. Свои. Красивые, мелодичные и образные, яркие, живые. И снова Аврора с удивлением слушала его, затаив дыхание.

И у Авроры вдруг что-то прорвалось внутри, словно старую, давно проржавевшую и приросшую к проёму дверь распахнули и оттуда чистым потоком хлынул ясный свет. У неё в голове закружились слова, слагаясь в неровные строчки, выравниваясь и рифмуясь.

Сидим с тобой рядом, над самой водою.

Касаются ноги, колени, спина.

Но так целомудренно скромны порою,

Как будто меж нами запретов стена.

Мне волосы ветер рассыпал на плечи,

В тебя их бросает, сплетая со мной.

Я слушаю все твои нежные речи,

Живя этим мигом, минутой одной…

И пусть ты всего лишь случайный прохожий,

В мой мир заглянувший, присел у руля.

Ты так на моё своим сердцем похожий,

Что хочется жизнь всю начать мне с нуля…

Когда солнечный диск уже перевалил за горизонт, Ирина предложила искупаться. А море и правда, было ещё достаточно тёплым! Двадцать три градуса – воздух и двадцать три – вода. И все Ирину поддержали. Только Аврора не спешила присоединяться к купальщикам. Она не так давно перенесла простуду, и как южанка, знала, что эти «двадцать три» коварны, когда воздух такой же, как вода, да ещё и вечером – легко переохладиться и снова заболеть.

– Почувствуй единение с природой! – горячо убеждал её Лёша, пытаясь уговорить Аврору искупаться вместе с ними.

Ирина тут же придумала красивый ход:

– А давайте, все вместе разденемся и возьмёмся за руки. Как только останется последняя точка от солнца, спрятавшегося за горизонт, загадаем желания и прыгнем в воду!

Мужчины её поддержали и даже скинули свои поло и бриджи, приготовились ждать последнего луча. Только Аврора улыбалась и не принимала участия в общей эйфории.

– Разве ты не хочешь почувствовать единения?– восторженно щебетала Ирина. – Это же счастье!

Аврора только смеялась в ответ:

– А мне для того, чтобы быть счастливой, мокнуть не обязательно!

Но когда и правда остался только последний луч, Аврора, как и все, замерла, глядя на исчезающую алую точку, торопясь успеть, ей поведать своё самое заветное желание…

С громкими воплями, визгом и хохотом, Алексей, Ирина и Влад, взявшись за руки, прыгнули в воду. Море встретило их радостным всплеском и приняло в свои объятья. Аврора с палубы смотрела, как один за другим всплыли все по очереди, громко фыркая и отплёвываясь.

Снова застыв над водой, на краю носа яхты, там, где они недавно сидели с Владом, Аврора теперь любовалась им со стороны и улыбалась своим тихим мыслям. И было так хорошо! Шелест паруса над головой. Открытый простор, багровое, тлеющее послезакатное небо, опрокинувшееся в море. Тихий плеск воды внизу и весёлые визги Иры, пытающейся обрызгать и так мокрых Лёшу с Владом, и хохот их, уворачивающихся от её нападок.

Потом яхта степенно развернулась назад, и они направились к берегу. А когда поравнялись с маяком, то один из капитанов даже уступил Авроре штурвал и показал, как надо правильно держать курс. Неудержимая волна радости охватила её, едва она почувствовала, как податливо откликается на каждое её движение это чуткое послушное судно. Переполненная гордостью, она сама ввела яхту в акваторию порта. Ира тоже попробовала порулить, но у неё это не вызвало такого щенячьего восторга, как у Авроры.

Сойдя на берег, все единодушно признали себя продрогшими и голодными и отправились в какой-то закрытый маленький отель в горах, «только для своих». Там, за глухим трёхметровым забором, оказалась небольшая комфортабельная гостиница с сауной и бассейном. Незримый обслуживающий персонал. Очень быстро была готова сауна и накрыт стол в просторной гостиной. Пока Аврора с Ириной переодевались в купальники, мужчины уже успели попариться. Девушки присоединились к ним и ещё долго отогревались после морской прогулки на закате, бурно обсуждая загадывание желаний с ускользающим лучом, и сплочённое прыгание в море. Только там Аврора по-настоящему согрелась, разомлела и расслабилась.

Потом они долго и с удовольствием ужинали. Заново переживая приятные впечатления от плавания на яхте. Разговор перетёк на темы отдыха и всевозможные развлечения, предоставляемые местными отелями и турагентствами.

Незаметно откуда взялась гитара, и Влад вдруг начал играть и петь. И все сразу притихли, настраиваясь на лирику, размякли и поплыли вслед за мелодией и красивыми стихами. Влад пел много. То романсы, то из Высоцкого, то весёлые студенческие песни, то Окуджаву и Есенина. То какие-то совершенно незнакомые Авроре песни, душевные и очень личные. И в эти моменты она понимала, что он поёт только для неё одной. Хоть Ира с Лёшей сидят рядом, но Влад сейчас видит только её одну и ей одной поёт все эти нежные и грустные стихи.

После еды и гитары они вывали на улицу во внутренний двор отеля. Там, оказалось, есть уличный мелкий бассейн, почти декоративный прудик. Алексей включил магнитофон и предложил потанцевать. Ирина с готовностью откликнулась, и они закружились под звуки Армстронга на пятачке перед бассейном. Влад повёл Аврору к ним и тоже обнял её в танце.

Едва он коснулся её спины, как мгновенный разряд тока пронзил её тело, пронёсся по позвоночнику и острой иглой ужалил низ живота. Влад бережно прижал Аврору к себе, она опустила ладони на его плечи и почувствовала, как под тонкой рубашкой напряглись его мышцы, как дрожит его тело и пульсирует кровь. Внизу живота у Авроры возник горячий ком, стал нагреваться и увеличиваться в размерах, в такт толкающемуся из-под рёбер сердцу Влада. Они перестали думать, перестали видеть, и замечать окружение. Их фокус зрения сузился до крошечного пятачка затерянного в горах отеля и искусственного прудика, на краю которого они сейчас танцуют. Плотной стеной их отгородили от внешнего мира лопоухие заросли бананов и огромные чёрные кипарисы, вырезанные из тьмы светом далёкого белого диска луны. Всё исчезло. Остались только музыка, луна, ночь вокруг и заросли, и Влад с Авророй. И больше ничего и никого. Только Он и Она. И пульсация крови в жилах, нарастающее, бешеное желание, влечение, обжигающее и разрушительное, грозящее сорваться и снести без разбора, разорвать в клочья, взорвать и разметать во все стороны света…