Текст книги "Заставь меня развестись "
Автор книги: Алёна Снатёнкова
Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +12
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
43.
Уже отъехав от дома, я все еще продолжала чувствовать на себе взгляд Кристины и Регины Борисовны. Они хоть и старались не подавать вида, когда мы вместе с Никитой спустились вниз, держась за руки, но у них все равно не получилось скрыть удивление в глазах. Крис вообще на протяжении всего завтрака щипала себя за локоть, смотря на своего брата так, будто он восстал из мертвых. Мне перед отъездом хотелось поболтать с подругой, но нетерпение Никиты и неожиданный звонок Иды перенесли этот разговор на неопределенное время. А я искренне хотела поделиться с Крис новостями еще перед тем, как она нас увидит.
Надеюсь, она и без моих слов все поняла.
– Почему Кристина с нами не поехала? – поворачиваюсь к мужу, когда мы сворачиваем на перекрестке, выезжая на главную трассу. – Она же собиралась.
– Передумала, – бурчит Никита, прижимая мою руку к своим губам. – Захочет уехать – уедет. Ее машина в гараже стоит. И если бы поехала с нами, то у нас бы сил не хватило от нее избавиться. А так…
– Что?
– Разберемся с твоей Игнатовой, и день наш.
Когда Ида позвонила и попросила помочь ей с переездом, вернее, перевезти оставшиеся коробки, я почему-то не сообщила подруге, что в данный момент нахожусь рядом с Черновым. Игнатова нервничала, тараторила в трубку, проклиная грузчиков, поэтому добивать ее я не рискнула. Так же как и отказать в маленькой просьбе. Хоть мне и не хотелось расставаться с Никитой. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем взять его с собой. Он сильный, выносливый, и я слишком люблю на него глазеть.
– Готовься. Идончик тебя проглотит.
– Она уже назвала меня тупоголовым дятлом и угрожала открыть охоту. Наверное, после этого можно сказать, что она меня простила.
– Не переживай. Я спрячу тебя за своей спиной, – успокаивающе глажу его по ноге и, когда Никита всем телом напрягается, понимаю, что руки лучше всего держать при себе. Ох, жаль. – Не жалеешь, что взял выходной?
Происходящее все еще кажется мне сном, в котором Никита в любой момент может схватить свой ноутбук и исчезнуть, сославшись на очень важные дела. А мне снова придется остаться одной. Говорю же, кошмарный сон.
– Нет. По возможности какое-то время буду работать из дома.
– Из дома? Правда? А как же офис?
– Без меня не рухнет, – улыбается мой мужчина и на моих глазах выключает телефон. – Я весь твой.
В животе начинает бурлить радость и предвкушение. Мы ведь можем делать все, что захотим. Сходить в кино, на последний ряд. В театр. В ресторан. По магазинам. Посетить все места, где раньше я появлялась одна. Никита же сказал, что он весь мой. Теперь я не отстану.
– Тогда поехали быстрее, – мычу я. – Ида ждет.
Ида ждет?
Черт.
Ничего умнее придумать не могла, Мира?
Будто Чернов поверит, что только из-за подруги я прошу его сильнее давить на газ.
– Конечно, – усмехается он, красноречиво смотря прямо мне в глаза. – Раз Игнатова ждет, то надо гнать.
Укусить бы его за это издевательство, но у меня душа от счастья поет, и я не буду ее отвлекать. Хочется насладиться каждым моментом. Каждым взглядом и прикосновением. Чтобы каждую ночь, перед тем как заснуть, прижавшись к мужу, прокручивать в голове все хорошее, что успело произойти за день.
Может быть, стоит написать Иде? Предупредить о том, что я буду не одна. Она ведь не в курсе. Зная ее, может что-нибудь выкинуть.
– Ты говорила, что будет две коробки. А у нее… – слышу голос Никиты и поворачиваю голову, смотря вперед.
Скрестив руки на груди, Игнатова смотрит в нашу сторону, и я даже на расстоянии слышу, как она материт меня.
Точно материт.
Это выражение ее лица я хорошо знаю.
Мне конец.
Мы тормозим, Никита помогает мне отстегнуть ремень, и спустя секунду мы уже держимся за руки.
Тут еще непонятно, кого надо спасать от гнева Игнатовой.
– Никит, хорошо, что ты рядом, – шепчу, стараясь не смотреть на подругу. – Спаси меня, если она захочет меня поколотить.
– Сейчас я жалею о том, что запретил Крис даже подходить к моей машине. Выкинули бы ее здесь, а сами спокойно уехали.
– Я не успела рассказать подругам о том, что мы с тобой снова… – краснея, запинаюсь. – Решили попробовать… Короче говоря, увидев нас рядом друг с другом, они меня так просто не отпустили бы.
– Ну, теперь они знают, – прижимая меня к себе, Никита улыбается. – И у меня хорошая новость: Игнатова на меня даже не смотрит. Проклятий больше не будет.
Конечно.
Потому что она смотрит на меня.
Уверена, сейчас такой заговор себе под нос начитывает, который и до моих правнуков достанет.
– А вот и мы! – салютую подруге, замедляя шаг, чтобы получше рассмотреть Иду. Если скажу, что она в шоке, значит, ничего не скажу. Ее взгляд бегает от меня к Никите и наоборот. М-да, все-таки надо было предупредить. – Я с помощником приехала. Клянусь, он лучше всех грузчиков нашего города.
– Привет, Игнатова.
– И тебе привет, грузчик Чернов. Решил бросить свои рестораны и заняться настоящей мужской работой?
Никита был прав. Ида на него не злится. По крайней мере, сейчас она общается с ним так же, как и до нашего расставания.
– Нет. Хочу со стороны посмотреть, как ты сама будешь тумбочку таскать.
Пока я стараюсь придумать, как объяснить подруге, что приехала к ней вместе с мужем, с которым собиралась недавно разводиться, Никита ведет себя так, будто его забавляет вся ситуация.
Ида всегда была рядом со мной.
Конечно, она сейчас бесится, что я не поделилась с ней новостью.
Я бы тоже бесилась, будь я на ее месте.
– Кто, по-твоему, вынес ее из квартиры? – фыркает она. – Сторожем побудешь? Дома сумка осталась, Мира поможет ее спустить.
А у меня выбор есть?
Я бы с удовольствием посторожила все вещи.
Эх, придется идти.
– Мы быстро, – улыбаюсь Никите, стараясь не смотреть на подругу.
– Сумка – это повод выпотрошить из тебя душу? – шепотом спрашивает он, наклоняясь к моему лицу.
– Ага.
– Все, что расскажешь ей, потом перескажи мне, – смеется Чернов. – Я тоже хочу послушать, как ты меня любишь.
Он не остановит меня? Типа, моя жена слишком хрупкая, чтобы тяжести таскать, поэтому я спущу их сам. Нет? Жаль.
Потом натравлю на него Крис.
Игнатова хватает меня за руку и тянет к двери. Она молчит.
– Мы только утром помирились.
Господи, как же приятно вслух говорить эти слова.
– У тебя есть минута на то, чтобы объяснить, почему я узнаю об этом не от тебя, а от Черновой?
– Кристина вместе с нами была у Регины Борисовны. Она тебе звонила?
– Ага, – бурчит Ида. – Вчера ночью, пьяная. Вы еще вечером помирились, но ты даже не подумала мне об этом рассказать.
Вообще-то утром. Но кого сейчас волнуют такие мелочи?
– Не успела. Злишься?
Ида ключом открывает дверь и пропускает меня вперед, будто боится, что я сбегу с допроса.
– Перестану, когда услышу все подробности унижения Чернова в тот момент, когда он вымаливал у тебя прощение.
Ой, тогда мой рассказ покажется ей скучным.
Но выбора у меня нет, поэтому мне приходится говорить. Хотя вру, пересказывать события этого утра – мне чертовски приятно. Каждое слово – строчка из песни. Если бы время не поджимало, я бы и про поцелуй во всех подробностях рассказала.
Делиться хорошим в миллион раз лучше, чем плакаться в чужое плечо.
– Тогда – это тебе, – спустя секунду немого молчания Ида раскрывает свой чемодан и вытягивает из него бумажный пакет. – От всего сердца отрываю, но вам нужнее.
– Что там? Бомба?
– Почти, – лукаво подмигивает она. – Твой Чернов точно взорвется.
– Только сейчас не открывай! – верещит Игнатова, накрывая мою руку своими. – Слушай мамку Иду. Откроешь, когда дома будете.
– Что это за бомба такая, на которую смотреть нельзя? Намекни хотя бы.
Ида вертит головой в разные стороны и ничего не отвечает. Я прекрасно знаю свою подругу, расколоть ее не получится, если она этого сама не захочет. А судя по серьезному выражению ее лица, сегодня – именно такой случай.
– Обойдешься. Но это что-то безумно красивое и очень дорогое. Вы куда направитесь от меня?
– Не знаю еще. Мы это не обсуждали, но хотелось бы домой.
– А твой дом….
– Моя квартира, – быстро заканчиваю я и через секунду продолжаю: – И скажу сразу, если я пока не готова вернуться в нашу квартиру, это не значит, что я в чем-то сомневаюсь.
– Я разве что-то говорила про твои сомнения?
– Ида, не надо. У тебя все на лице написано.
За несколько лет дружбы я научилась понимать подругу. Возможно, даже из-за этого я никогда не обижалась на причуды ее характера и на острый язык. Я знала, что обидеть она меня не хочет. Просто такой человек. И сейчас ее напряженный взгляд говорил мне о многом.
– Я безумно люблю Никиту, но не хочу спешить, как в прошлый раз.
Так правильнее. Наша первая встреча была похожа на ураган. Искры во все стороны, и взрывная волна подкинула нас до ЗАГСа. До сих пор страшно думать о том, что все может повториться. Эти мысли мешают мне радоваться тому, что между нами начало происходить сейчас. Из-за этого я и не хочу возвращаться в то место, где мы жили раньше. Мы же хотим все изменить, черт, мы сами изменились за это время, стали другими, многое поняли, теперь нам нужно двигаться дальше. И пусть я буду выглядеть со стороны капризной эгоисткой, сейчас меня волнует только одно – наша семья, поэтому не имеет значения, какая комната станет нашей, и неважно, в каком районе она будет находиться.
Хочется расслабиться. Не смотреть на знакомые стены, которые напоминают об одиноких сутках ожидания. Не видеть телевизор, не проходить мимо рабочего кабинета. Я хочу наслаждаться каждой минутой, проведенной с Никитой, постепенно выгоняя из памяти прошлые ошибки.
– Не думаю, что Чернов будет возражать. Он хоть и занудный тип, который не привык жить в маленьких квартирках, но, судя по его дурацкой улыбке и тому, как он на тебя смотрит, уверена, Никитосик твой согласится жить в картонной коробке под мостом.
Поворачиваюсь спиной к подруге и подхожу к окну, пытаясь разглядеть своего ненаглядного. Стоит там же, где я его оставила. Когда замечаю, что он по телефону разговаривает, испытываю странное чувство. Грусть? Мне нужно ему доверять. Иначе ничего у нас не получится и мое сердце опять пострадает. А я не хочу, чтобы опять было больно.
– Я с мамой недавно разговаривала, – говорю я, когда в поле зрения попадает холодильник. – Она будет в бешенстве, когда узнает, что мы сошлись.
– Переживаешь по этому поводу? – Руки Иды замирают над замком чемодана, и она настороженно смотрит мне в глаза.
– Нет. Точно нет, – улыбка сама появляется на лице, когда я плечами пожимаю. – Она хотела продать мою квартиру, чтобы помочь Олегу, а я отказала. А потом еще и с Никитой уехала, оставив ее одну. Папу жалко. Ему там, наверное, достается сейчас.
Не думаю, что мама спокойно отреагирует на мою новость. Опять будет кричать о предательстве и о неправильно расставленных приоритетах. Но жить без Чернова я не хочу. И устала бегать за материнской любовью.
– Правда? Мира, а ты изменилась. Не помню, чтобы ты когда-нибудь ей возражала. Кажется, ей никто и никогда не возражал. Прости, конечно, но мать у тебя та еще вампирша.
– Ее вина, что мы к этому пришли. Я всегда бежала ей навстречу, выполняя все, что она скажет. Сейчас решила пойти в противоположную сторону.
– Перебесится и опять начнет давить на тебя.
– Да нет, не думаю. Кажется, она поняла, что все изменилось. По крайней мере, я на это очень надеюсь.
– Слушай, я тут подумала, Дубова с ума сойдет, когда узнает, что ты увольняться будешь.
– А кто сказал, что я буду увольняться? – удивленно смотрю на подругу, не понимая, с чего она так решила. – Я продолжу работать. В этом плане я ничего менять не хочу.
Ида поднимается на ноги.
Повисает пауза.
– Мне нравится работать, – продолжаю я, когда Игнатова и моргать перестает.
– Чернов не будет против? – с усмешкой в голосе переспрашивает девушка. – Кто ты и что сделала с моей подругой?
Приехали.
– Ничего. Только немного обновила ее. Хватит жить на заводских настройках.
Я подхватываю одну из сумок с пола и иду в сторону двери. Меня, между прочим, муж на улице ждет. С подругой я часто общалась последнее время, а вот с ним мало. Хочется компенсировать пропущенные часы.
– А такая Мира мне нравится даже больше, – несется мне в спину. – Покажи им всем.
– Заждался? – спрашиваю у Никиты, когда он переплетает свои пальцы с моими.
– Мира, ну ты чего? – протягивает стоящая за моей спиной Игнатова. – Он же мужик. Надо будет, и всю жизнь простоит. Да, Чернов? Я права?
Никита усмехается и наклоняется ко мне:
– Скотч есть? Давай ее к скамейке привяжем.
– Давай просто поможем ей, хорошо?
Зажмурившись, Никита едва заметно кивает. Громко выдыхая, он открывает глаза и смотрит в сторону Игнатовой.
– Это все или ты опять захочешь похитить мою жену?
– А что такое? – ухмыляется она. – Боишься? Ладно, расслабься. Похищение отменяется. Вещи все, и чем быстрее мы загрузимся, тем быстрее свалим отсюда. Бли-и-ин!
– Что случилось? – напрягаюсь я, вспоминая, как ползла на четвертый этаж. Повторять – не хотелось. – Что-то забыла?
– Нет. Вроде бы все вынесли.
– Отлично, – искренне радуюсь я. – Я уже начала придумывать повод, чтобы не возвращаться вместе с тобой.
Эх, как же мне нравится говорить то, что думаю.
Раньше бы точно не сказала такое, и пришлось бы тащиться.
– А коробки поместятся? Точно нет.
И только после ее слов я понимаю, что для всех коробок Иды нужен КамАЗ, а не машина Никиты.
– Ты только сейчас это поняла? – эти слова Никита произносит с улыбкой на лице. – Долго соображаешь, Игнатова.
– Теперь надо заносить все обратно? – пропищала я, прячась за его плечо.
– Я вызвал машину. С минуты на минуту приедут грузчики и все увезут.
Так вот с кем он по телефону разговаривал.
Обнимаю его шею руками, удовлетворенно улыбаясь, когда он сильнее прижимает меня к себе.
Чувствую себя при этом самой счастливой в мире. А это знак, что мы все правильно делаем.
– Значит, я не увижу потного и замученного Чернова? – шепотом, чтобы никто не услышал, спрашиваю у мужа.
– Увидишь, – уверенно заявляет Чернов. – Только не на улице.
44.
И меня неожиданно клинит.
Честно признаю, что план под названием «Спешить не надо, до пенсии еще далеко» – не был идеальным. Он провалился сразу же, как только пальцы Чернова дотронулись до моей спины. Я зависла. Словно меня скинули в ледяную воду, быстро достали и перекинули в чан с кипящей смолой, и так по кругу, несколько тысяч раз.
– Мы можем остаться и помочь твоей подруге. Серьезно, можем. Я готов на своих двоих перетащить каждую коробку в другую часть города. Или мы можем поехать домой.
Домом он называет… Плевать. Сейчас я готова и картонную коробку домом назвать, лишь бы рядом с ней не было посторонних людей.
– Ты говорил, что грузчиков вызвал… – протягиваю я, стараясь не показаться озабоченной дурой, которая ради своих желаний готова бросить подругу. – Да и Иде будет приятнее орать на тех, на кого она может орать.
Тут я вру, конечно. Игнатова бы за милую душу обматерила Никиту, если бы он повредил что-то из ее имущества. По глазам ее вижу, именно этого она и ждет.
Никита поворачивает голову на звук, и кивает.
– Ребята приехали.
– Надо попрощаться с Идой. Она будет в ярости.
– Скажи, что мы приглашаем ее на открытие нового ресторана. – говорит Никита и тут же продолжает: – Она простит тебе все. Не сомневайся.
Поверить не могу! Я и не догадывалась, насколько муж знает характер моей подруги. Помнится, он никогда не приглашал ее и не особо радовался, когда вместо него это делала я.
– Уверен?
Веселая и громкая Игнатова и куча высокомерных засранцев. Вечер будет незабываемым.
– Мира, попрощайся с подругой.
Разговор с Идой занимает максимум минуту. Я показываю рукой в сторону парней в комбинезонах, говорю, что это ее верные миньоны, с которыми она может делать все, что захочет, а мы с Никитой уезжаем, и провожать нас не нужно. Удивительно, но Ида просто кивает, выслушав меня. Не задает лишних вопросов, на которые бы я точно не ответила, не подшучивает, отпуская в нашу сторону пошлые намеки. Она хитро улыбается, и, подмигнув, показывает головой на машину, рядом с которой стоял Никита.
Нет, ну вот как ее не любить после этого?
Если смотреть на ситуацию отстраненно, то я… Выгляжу девчонкой, которая сбежала от родителей и рванула на свое первое свидание.
Я немного волнуюсь, несколько раз поправляю волосы, руками разглаживая на футболке несуществующие складки, в надежде не нарваться на пристальный взгляд Чернова.
А, впрочем, какая разница? Какая влюбленная дуреха не захочет почувствовать на себе взгляд такого красивого мужчины? Тем более, если он смотрит так, будто никогда в жизни не видел ничего прекраснее.
– Все нормально?
О чем он? Пытается понять, не передумала ли я? Нормальное опасение. Раньше я бы никогда не оставила подруга с чемоданами посреди улицы.
– Да! – слишком громко отвечаю я. – Я сказала, что мы уезжаем прямо сейчас.
Тишина.
Секунду.
Еще одна.
Кажется, он точно не ожидал, что я так поступлю.
Так и хотелось щелкнуть ему по носу и напомнить, что перед ним стоит уже совершенно другой человек.
– Тогда уезжаем, пока твоей Игнатовой не понадобилась моральная поддержка. Садись в машину, Мира.
Запрыгиваю в автомобиль так, будто под ногами лава.
Машина на такой бешеной скорости срывается с места, что от этого визга, у меня на секунду закладывает уши.
Щеки предательски краснеют от предвкушения. Сейчас наступило то время, когда можно не забивать голову разной чепухой.
Никита кладет руку на мою ногу, и кожа под его пальцами начинает гореть. От нахлынувших эмоций можно задохнуться.
– Мира, не смотри на меня так.
– Почему? – протягиваю я, разглядывая профиль мужа.
Черт, ну идеальный же.
Как перестать смотреть?
Невозможно.
– Иначе мы попадем в аварию, или… Я передумаю ждать до дома.
– Ты отличный водитель, Чернов. – Улыбаясь, провожу указательным пальцем по вене на его руке. – О твоих навыках вождения ходят легенды. Уверена, ты с закрытыми глазами объедешь эту маршрутку.
– Ты переоцениваешь мои способности, родная.
И это говорит тот, кто пялиться на мою шею, и не следит за дорогой?
Ну-ну.
– Тогда смотри на дорогу. И здесь направо поверни, мы едем ко мне.
Я немного напрягаюсь, говоря последнюю фразу, но меня сразу же отпускает, когда Никита молча и без возражений делает то, о чем я прошу. Он поворачивает, и кажется, ему на самом деле плевать, куда ехать.
Главное, что рядом со мной, да?
С его губ срывается глухой стон, когда я в порыве чувств, отстегиваю ремень, и тянусь к нему, чтобы губами дотронуться до шеи. Это порыв, я не контролировала себя, поэтому и сомнений не было. Захотела, поцеловала. А после, еще несколько секунд наслаждалась, смотря на след от губной помады.
– Это против правил, родная.
– А у нас есть правила? Озвучишь?
Никита начинает хрипловато смеяться, а мне становится так хорошо, как никогда еще не было.
В лифт мы заходим молча, и Никита становится за мной так, что я чувствую его дыхание на своих волосах. Крепче прижимаю к груди подарок Игнатовой, не зная, зачем решила в последний момент прихватить его с собой.
– Что у тебя там?
Чернов просовывает ладонь под мою руку, и прижимается еще сильнее, раскрывая пакет.
– Ида подарила.
– И что там?
– Я не смотрела. Бомба, наверно.
Я готова мурчать от удовольствия, когда одна рука Никиты оказывается на моем животе, а другая отбирает бумажный пакет. Спиной чувствую его пресс, прикусывая губы, вспоминая, как это приятно прикасаться к его гладкой коже.
– Я открою?
Если он таким голосом попросит отдать ему душу, то я отдам и даже торговаться не буду. Лишь киваю, рассматривая потолок.
Почему лифт так медленно едет?
Почему здесь так жарко?
Почему мои губы уже болят, хотя до них еще никто не прикоснулся?
От нахлынувших мыслей в голове, меня вырывает искренний смех Чернова. Сначала я не понимаю, что его так развеселило. Разворачиваюсь и смотрю на его лицо, и только потом опускаю взгляд на руки.
О, да.
Почему я не удивлена, увидев розовые наручники? При виде меховых оков, я лишь закатываю глаза.
– Игнатова!
– Игнатова.
Одновременно говорим мы, выскакивая из лифта.
– Хороший подарок. – Убирая в карман браслеты, продолжает улыбаться он. – Мне понравился. Передай Игнатовой мою благодарность.
Жмурюсь, предвкушая, как буду разбираться с подругой за такой презент. Могла бы предупредить.
– Тебе не понравилось? – Никита усмехается, мол, чего ты покраснела, женушка.
Господи, закрой рот этому мужчине.
Я бы и сама способна это сделать, но вместо этого решаю пойти другим путем. Раз Чернову весело, улыбается, как Чеширский кот, я тоже могу быть веселой.
И очень гостеприимной, между прочим.
Бабушка всегда говорила, что гостям нужно предложить чай. Чай – признак вежливости. А я очень вежливая, особенно после того, как насмотрелась на пушистые наручники.
– Будешь чай? – первая переступаю порог квартиры, скидывая обувь. – Могу и накормить. Мама точно что-то привозила. Я видела контейнеры.
Он усмехается, пристально смотря в мои глаза, а затем его лицо становится серьезным.
Очень серьезным.
Пугающе серьезным.
– Лучше кофе.
Мне требуется несколько секунд, чтобы понять, что я только сейчас натворила. Начала играть в дурацкую игру, а Никита присоединился.
– Окей. – с достоинством отвечаю я, пытаясь скрыть раздражение на саму себя. Ну, кто меня за язык тянул? Бабуля, не могла чему-то умному научить? Какая к черту вежливость, когда я уже мысленно избавила мужа от футболки?
Захожу в кухню, включая кофемашину. Спиной чувствую присутствие Никиты. Шорох сзади, его пальцы перекидываю мои волосы на другое плечо. Шумно выдыхаю, стараясь не выронить чашку. Происходящее, как в тумане перед глазами. Я чувствую на себе мужской взгляд, чувствую дыхание, и мне так все нравится. Но мне нужно больше.
Больше прикосновений, больше взглядов, чтобы насытить то желание, которое бурлит внутри меня.
И поддаюсь этому всплеску.
Я просто разворачиваюсь и мы с Никитой буквально врезаемся друг в друга. Губы к губам и это даже поцелуем сложно назвать. Мы будто утоляем нашу жажду, выпивая друг друга до последней капли. Резким движением Чернов приподнимает меня, усаживая на холодную столешницу. Я ловлю ртом воздух, когда его губы отрываются от меня, спускаясь к шее, влажным прикосновением дотрагиваясь до горячей кожи.
Упираюсь ладонями в его плечи, пальцами сминая ткань футболки так, что слышу ее треск.
– Я передумал. – Хрипло выдыхает он, с легкостью подхватывая меня на руки, словно я пушинка. – Больше не хочу кофе.
Без раздумий, хватаюсь за его шею. Закрываю глаза, и сразу же их открываю. Я должна все видеть. Мне это просто необходимо. И в эту же секунду, Никита опускает меня на кровать, и избавляется от своей футболки, кидая ее себе в ноги. Прикусываю губы, собираясь повторить за ним этот жест, но Чернов останавливает меня, взяв за руки.
– Я сам! – заявляет он низким голосом, будто приказывает. – Я так соскучился. Мира, я ужасно соскучился по тебе.
Я не сопротивляюсь, когда через мгновение, моя одежда начинает летать по комнате. Не хочу думать о том, где мне потом придется ее искать.
Плевать.
– Могу целую вечность на тебя смотреть.
Я выгибаюсь навстречу его губам. Одних прикосновений становится мало. Хочется большего, и я тянусь к своему мужчине, не сдерживая желаний.
Если бы кто-то сказал, что это последние секунды моей жизни, я бы все равно не остановилась. То, что сейчас между нами – самое настоящее безумие.
Я дрожала, по каждым жадным прикосновением.
Я уже не в силах дышать. Воздуха была мало, и я жадно хватало его ртом, разрываясь на тысячи мелких осколков. Никита не останавливается. Он с жадностью целует меня, и не давая шанса на то, чтобы восстановить дыхание.
Его такой родной и любимый запах проникает в легкие.
Я просто умираю, когда он нависает надо мной, прожигая голодным взглядом.
Мне так хорошо. Без остатка отдаю всю себя, забыв про контроль.
Я в раю.
И рай у нас с Черновым – один на двоих. Теперь я это точно знаю.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?