Текст книги "Багровый океан"

– Полагаю, – осторожно проговорил Хэнс, – повторять его для меня персонально никто не будет.

– Именно, – ответил Бут, раскуривая потухшую сигару. Потом добавил: – Рядовой, пропустивший данное событие, я подчеркиваю – важное событие, не допускается до боевых действий.

Сержант поднял бровь, приглашая Хьюстона задать вполне резонный вопрос.

– И что же он тогда делает… сэр? Если не участвует в боевых действиях, – Хэнс не смог скрыть иронии, понимая, что отступать уже некуда и сопротивляться тоже.

– Он тащит оборудование, – подытожил Бут, указывая на внушительного размера сумку, ждущую неподалеку.

Прекрасно. Этого и следовало ожидать. Хьюстон даже вздохнул с облегчением. Всего лишь сумка, которую кому-то было лень тащить. Причем дело было вовсе не в лени, а в желании «пощупать» новичка и посмотреть, каков он «внутри».

Послышался шум двигателей идущего на посадку челнока.

– Так, внимание! Команда на погрузку! Взлет через пятнадцать минут! Вперед! Вперед! – сержант пару раз хлопнул в ладоши. – Прохлаждаться будете, когда вернемся!

Солдаты нехотя побрели к посадочной площадке.

Хэнс взвалил сумку на плечо. Она, к слову, оказалась чертовски тяжелой. Внутри что-то брякнуло, издав металлический звук.

– Там домкраты, – пояснил сержант, оборачиваясь. – Смотри, не поломай.

Хьюстон заметил, как Бут легонько хлопнул ладонью за спиной по пятерне, подставленной одним из его подчиненных.

Хэнсу оставалось лишь беспомощно усмехнуться на это действие.

Двигатели транспорта недовольно завыли, отрывая челнок от взлетной площадки. Переборки заскрипели, по корпусу пошла легкая вибрация. У Хэнса заложило уши, а к горлу подобралась тошнота. Он давно не летал.

– Только не на пол, – крикнул Бут, заметив состояние подчиненного и ткнув пальцем в сторону открытого борта.

– Вот только не надо загрязнять океан, господа, – произнес солдат, сидевший напротив Хьюстона.

Его реплика вызвала редкие смешки сослуживцев.

Хэнс быстро пришел в норму.

– Все в порядке, – сказал он, понимая, что это особо никого не волнует.

– Эй, Хадсон, – обратился к нему все тот же солдат, пытаясь перекричать шум двигателей челнока и вой ветра, проникающий через открытый борт.

– Хьюстон, – поправил Хэнс.

– Не суть. Ты откуда такой взялся?

Транспорт вылетел за пределы острова и лег на заданный курс, повернув слегка в сторону. Шум ветра значительно ослаб. Солнце было в зените, воды Великого Океана при дневном свете казались черными. Кое-где, сквозь волны виднелись крупные рыбы, следующие за тенью отбрасываемой челноком, периодически выпрыгивая из воды на манер земных дельфинов.

– Отряд Скотта Дженкинса, подразделение семь, – ответил Хьюстон.

– Скотт Дженкинс? Что-то не слышал о таком. Хэнс лишь пожал плечами.

– Я о вашем сержанте тоже ничего не знал, пока не довелось встретиться, – подытожил он, пытаясь удержать разговор.

– Быть того не может. Его весь Гайган знает. Он у нас выдающаяся личность, – солдат слегка подался вперед и произнес вполголоса. – Ходят слухи, что наш сержант произошел прямо от обезьяны.

Фраза вызвала взрыв всеобщего хохота.

– Отставить балаган, – проорал сержант, оторвавшись от карты и выронив огрызок сигары изо рта во время реплики. – Я тоже кое-что знаю о твоих предках, которые когда-то вышли на сушу прямо из огромной лужи дерьма. Будешь продолжать в том же духе – остаток пути преодолеешь вплавь.

Солдаты замолкли, но улыбки от недавнего представления еще долго не сходили с их лиц. Наконец сосед Хэнса нарушил всеобщее молчание.

– Дай пять, пельмень, – произнес он. Хьюстон хлопнул его по руке.

– Я Байерс, Майк Байерс. Не обижайся за домкраты, мы тебе типа посвящения устроили. Думали, пальцы станешь гнуть. А ты ничего, молодец. Как тебя там?

– Хэнс.

– Точно, Хэнс. Это Крис – стрелок, там – Джон, он взрывотехник, – крикнул Майк, указывая на каждого по очереди. – Пилота зовут Рамон, но мы его зовем Амиго, нуты понимаешь.

Хьюстон понимал. Он заметил, что пилот резко отличается от остальных солдат загорелой кожей и внешностью героя латинских мыльных опер. Эдакий красавчик Дон Педро. Хэнс улыбнулся собственным мыслям.

– А Байерса мы зовем Сестричка, – произнес пилот, поворачиваясь к ним.

– Получению этого прозвища поспособствовала одна чрезвычайно пикантная история, он тебе расскажет потом.

– Иди к черту! Рамон. Следи лучше за дорогой.

Хэнс лишь усмехнулся. Его «приняли в команду». Да, солдатская жизнь проста как четвертак, пока не начинает литься кровь.

– А твое назначение, Байерс? – спросил он.

– Мое? Я просто мясо.

Да, насчет четвертака Хэнс погорячился. Все же, несмотря на всю свою простоту, солдаты понимали, кто они и какую роль играют в этой войне.

А вся эта бравада не что иное, как защитный рефлекс. Попытка мозга оградиться от стресса, вызванного постоянным ожиданием смерти. Хьюстон был зелен по сравнению с ними и многого не знал обо всех «прелестях» солдатского бытия.

То, что он получил сержанта, не понюхав, как следует, пороху, это лишь привилегия тех, кто поступил в учебку не с гражданки, а с военной кафедры училища. Начальство не очень-то жаловало таких кадров и часто держало их в запасе, на «черный день», так сказать.

Хэнс снова усмехнулся. Он вспомнил, при каких обстоятельствах принял командование, и что пробыл командиром всего несколько часов. Его «черный день» действительно был чернее некуда.

– Ну, а ты кто, Хэнс? – прервал его мысли Байерс.

– Я тоже, – ответил Хьюстон, откидываясь назад. – Мясо.

Полет занял пару часов. Все остальное время каждый был занят собственными мыслями, лишь Байерс периодически вступал в перепалки с пилотом, да сержант Бут гавкал на них, пытаясь успокоить.

– Погода может испортиться, – вдруг произнес Бут, указывая вперед. – Поэтому действуем максимально быстро и слаженно.

Солдаты молчали, каждый понимал, что без трудностей не обойтись.

На горизонте появилась темная полоса – вестник приближающегося шторма. Это могло осложнить задачу, но все надеялись, что успеют потопить корабль, прежде чем стихия разыграется.

– Гляньте туда, – подал голос Крис.

– Ого, – Джон высунулся через открытый борт. – Он больше, чем я думал.

Хэнс тоже выглянул наружу.

Прямо по курсу, залитый солнечным светом, качался на волнах упавший звездолет. Вокруг него расплывалось, переливаясь всеми цветами радуги, огромное масляное пятно. Поверхность океана, насколько хватало глаз, была усеяна многочисленным плавающим мусором и обломками. Несколько эхирских челноков спешно стартовали с поверхности звездолета, завидев приближающегося врага.

– Гляньте-ка, отродье уже здесь, – сказал Байерс. – Вот любопытные черти, слетелись как мухи…

«Дамодара», – прочитал Хьюстон на борту корабля.

Надпись была сделана, по меньшей мере, десятиметровыми буквами.

– Всем приготовиться! – проорал сержант. – Сделаем все быстро, пока бледнокожие не вернулись с подмогой.

Транспорт сбросил скорость и пошел на посадку. Двигатели натужно заревели, пытаясь удержать машину на весу при отрицательном ускорении. Рамон подвел челнок вплотную к звездолету и завис в полутора метрах над кораблем, выбрав сравнительно ровную площадку.

Байерс спрыгнул первым, точно в центр буквы «О», за ним Крис, потом Джон и Хэнс. Сержант покинул челнок последним, предварительно сбросив сумки со взрывчаткой и пару домкратов, вкупе с каким-то монтажным оборудованием.

– Дай ниже, – крикнул Бут, оказавшись на поверхности звездолета. Рамон малость опустил судно.

– Еще!

Шум реактивных струй, вырывающихся из-под днища, стал невыносимым. Сержант, порывшись под сиденьями, достал оттуда оброненный огрызок сигары и тут же сунул его в рот.

– Все! Можешь проваливать! – махнул он рукой.

Транспорт взмыл в воздух и пошел в широкий круг над звездолетом.

Наступила тишина, нарушаемая лишь редкими всплесками воды и криками местных чаек, облюбовавших себе часть корпуса «Дамодары».

– Не нравится мне это затишье, – пробормотал Байерс, глядя на быстро темнеющий горизонт.

– Итак, – произнес Бут. – Времени мало. Эхиры, как я уже говорил, могут вернуться, поэтому Рамону приземляться нельзя. Топлива у него, не считая обратной дороги, всего на пару часов. Так что ждать нас особо никто не будет. Ясно?

Послышалось вялое: «Так точно».

– Рассредоточиваемся, – сказал сержант, вынув сигару и смачно плюнув.

– Ищем вход в это корыто. Держим связь. Проверка каждые десять минут. Вперед!

Все разбрелись по сторонам.

«Дамодара», подобно айсбергу, на две трети был погружен в воду. Он слегка покачивался, вызывая вполне резонные опасения насчет своей плывучести и легкое, но достаточно неприятное головокружение.

– Вижу шлюз, – протрещал голос Байерса в наушниках Хэнса.

– Все сюда, – это был уже сержант. – Хьюстон, бери домкраты. Кто там еще рядом, Крис? Крис, хватай взрывчатку.

– Отставить, – произнес взрывотехник Джон, прорываясь сквозь шум помех. – Взрывчатку не трогать. Я сам.

Хэнс повернулся к месту высадки. В сотне метров от него обильно задымила сигнальная шашка.

Шлюз оказался небольшим, видимо когда-то служивший для погрузки провианта или прочих вспомогательных материалов.

Крис пристрелил лапы домкратов.

– Рамон, – проговорил сержант по радиосвязи. – Подведи ближе. Может статься, эта посудина пойдет ко дну, как только мы ее вскроем. Купаться сегодня мне совсем не хочется.

Челнок приблизился.

– Раздвигай, – приказал сержант, раскуривая постоянно гаснущий огрызок сигары.

Крис и Джон принялись крутить ручки домкратов. Створки шлюза заметно напряглись, потом резко разошлись в стороны, образовав сантиметровую щель.

– Нежнее, – сказал Бут, наклонившись и выпуская облачко дыма в образовавшийся проем, чтобы проверить, выходит ли из корабля воздух.

Затем он лег на бок и снова выдохнул дым, который ничто не потревожило, кроме легкого ветерка, гуляющего над океаном.

– Все в норме, – наконец подытожил он. – Прибавьте скорости. Небо стремительно темнело.

Солдаты принялись вращать ручки.

Шлюз был открыт в течение нескольких минут. Сержант посветил фонарем в темные недра звездолета и какое-то время всматривался в темноту. По виду Бута можно было сказать, что он совсем не в восторге от предстоящего «путешествия». Да и остальные солдаты не горели особым желанием спускаться вниз. Сержант первым нарушил молчание:

– Крис, останешься снаружи. Хьюстон, ты первый, остальные следом. Шевелите задницами.

Хэнс приладил на голову резинку с фонариком и начал осторожно спускаться вглубь звездолета.

– Осторожнее, – слышал он позади себя. – Темно как в жопе. Джон, прими домкраты.

– У меня взрывчатка. Черт.

– Это твоя рука?

– Ну, а чья, по-твоему?

– Проклятье. Ты меня напугал…

«Дамодара» плавал на боку, это затрудняло передвижение, правда, внутренности корабля были упичканы всевозможным оборудованием, выступы которого солдаты использовали в качестве опоры для ног.

– Здесь воняет, – донесся голос Майка из темноты.

– Как в морге, – прокряхтел в ответ Джон. – Интересно, сколько времени это корыто плавает по океану?

– Судя по запаху, неделю, – отозвался Байерс.

Хьюстон споткнулся обо что-то мягкое и едва не упал. Посветив под ноги, он заметил труп, почерневший от времени. Впереди валялись еще несколько тел. Запах разложения был еще терпимым, но уже заставлял зажимать нос.

– Смотрите под ноги, – предупредил Хэнс.

– Проклятье, надеюсь, все они умерли во время крушения, – сказал Джон.

– Да, похоже на то, по крайней мере, признаков истощения я не вижу, – проговорил Бут с интонацией знатока.

– И поедания друг друга тоже, – попытался пошутить Майк.

– Интересно, сколько человек экипажа требуется на подобные махины? – спросил Джон, просто чтобы заполнить тишину.

– Человек тридцать, если считать техников и прочий персонал, – ответил Бут. – Но я думаю, половина из них успела воспользоваться спасательными капсулами и эвакуироваться.

– Чтобы потонуть в океане, – усмехнулся Майк.

– Не смешно.

– А здесь и не надо смеяться. Если в инструктаже было сказано, что судно принесло течением, значит, о его падении никто не знал. Иначе, те, кто сумел спастись и приземлиться на суше, сообщили бы, мол, «мы такие-то такие, корабль упал в секторе таком-то».

– Начальство не обязано посвящать тебя во все тонкости, Байерс, – проворчал Бут. – Ты знаешь только то, что должен знать. Не больше, не меньше.

Несколько минут блуждания по темным отсекам, пропитанным запахом смерти, среди трупов и всеобщей разрухи, могли показаться вечностью даже самому отважному вояке. Хэнс стал нервничать, появилась тошнота и далекие отзвуки приближающейся клаустрофобии, от приступов которой спасала лишь темнота, скрывающая узкое пространство и нависающие стены.

Скорей бы все это кончилось.

– Впереди переборка, – отрапортовал Хьюстон, упершись носом в закрытые створки.

– Что там? – подал голос сержант.

– Похоже, грузовой отсек.

В наушниках Хэнса что-то громко щелкнуло.

– Рамон, что это за херня? – спросил Бут, встревоженный этими звуками. Еще пара таких же щелчков. Потом треск помех.

– Это молния, – прохрипел пилот. – Кажется, буря начинается. Поторопитесь там.

– Хьюстон, Байерс, давайте домкраты. Шевелитесь.

– Надо было взять акваланги и рвануть обшивку снаружи, – сказал Майк, устанавливая оборудование.

– Толку рвать обшивку, если она и так порвана, – ответил сержант. – Думаешь, корабль просто так рухнул? Там где-то пробоина в корпусе и, полагаю, не маленькая. Эта посудина не тонет из-за воздушного пузыря в отсеках.

– Ладно, ладно, уговорил. Хэнс, крути ручку. Створки медленно поползли в стороны.

– Стоп, – скомандовал Бут.

Он достал зажигалку и поднес ее к образовавшейся щели. Пламя оставалось ровным.

– Все чисто. Продолжаем.

Они оказались в просторном отсеке, заваленном контейнерами. Вокруг царил полный хаос. Пара контейнеров была расколота.

– Я так и знал, – простонал Байерс, – разглядывая вывалившееся содержимое.

– Эй, ребята, у меня тут еще пара трупов, – сказал Джон.

– Насрать на них. Что у тебя Майк?

– Это емкости для клонирования. Здесь полный комплект оборудования для воспроизводства взрослых солдат.

– Чушь. Нам бы тогда не поручали топить звездолет.

– Я вам точно говорю. Помню, на архипелаге Ауда мы разгружали один из прибывших кораблей. Судно подверглось атаке эхиров при входе в атмосферу. Так вот там было то же самое. Несколько контейнеров оказались пробиты, но кое-что удалось спасти. Говорят, где-то строится фабрика для клонирования.

– На кой хер?

– Как на кой? Война длится уже двадцать лет и не собирается кончаться. Не потому, что силы приблизительно равны, а потому, что верхушке это выгодно. Это дураку понятно. Гайган это полигон с идеальными полевыми условиями для обкатки клонов. А местное богатство ресурсов просто обязывает к строительству подобного объекта. Не пройдет и пары лет, как Великий Океан из зеленого превратится в багрово-красный.

– Красиво сказано, – похвалил взрывотехник из глубины отсека.

– Выходит, Паркер вешал нам лапшу? – спросил Хьюстон.

– Получается так.

– Не пойму, зачем.

– Меньше будешь знать, дольше проживешь, – отрезал сержант.

– Что-то мне хреново, – подал голос Джон, разглядывая мертвых членов экипажа.

– Так отойди от них, – рявкнул Байерс, в раздражении.

– Пошел ты. Что я, по-твоему. Трупов никогда не видел?

– Отставить, – встрял сержант. – Это просто качка. У нас все-таки буря за бортом. Хьюстон, бери Джона и к дальней стене. Устанавливайте заряды.

– Ты уверен?

– Да. Отсек достаточно велик, чтобы утянуть весь корабль при затоплении. Видишь ребра жесткости? Эта стена – внешняя оболочка. Если удастся ее проковырять, то мы пустим это корыто на дно.

– А если нет?

– У тебя сомнения на этот счет?

– Эй, здесь есть переход, – крикнул Хьюстон, обнаружив шлюзовую камеру.

– Ну-ка, Байерс, помоги ему, – скомандовал сержант. – Раздвиньте створки. Будет лучше, если мы соединим отсеки.

Солдаты установили домкраты и разомкнули шлюзовую камеру. Поток воздуха, вырвавшийся из образовавшейся щели, мгновенно раздул пламя на кончике сигары Бута.

– Закрывай! Закрывай, черт дери, – замахал руками он.

Спустя минуту шлюз был закрыт, но герметичность нарушилась, и легкий ветерок, подгоняемый прибывающей в соседнем отсеке водой, продолжал просачиваться сквозь створки.

– Джон, – ворчал сержант, – где ты там? Оставь пару зарядов для этих ворот. И пошевеливайся. Хьюстон, помоги ему.

– Я сам, – донеслось из темноты.

Однако Хэнс все же направился к взрывотехнику в глубь отсека.

– Эй, а что с этим? – крикнул Байерс, указывая на контейнер.

– Забудь.

– Забудь? Это стоит не один миллиард. Почему Паркер дал команду уничтожить все? Это же…

– Это уже не спасти, – оборвал его Бут. – У людей нет здесь морского флота, а вывезти все это челноками просто невозможно. Зато эхирам достаточно заполучить лишь один рабочий агрегат, чтобы снова склонить чашу весов на свою сторону, а то и хуже.

– Думаешь, они способны с этим разобраться и заставить работать? Да и вообще, откуда они знают об этом?

– Откуда-то знают, иначе они не тратили бы столько сил, сбивая грузовые корабли.

– Все это похоже на бред. Что помешает им достать все это добро из-под воды?

– Здесь глубина пять тысяч. Оборудование раздавит в лепешку, даже если они и доберутся до него, оно будет бесполезно.

– Сержант, прием, – протрещал голос пилота. – С орбиты идет эхирский корабль. Судя по всему – носитель. Время прибытия десять минут. Я отхожу дальше. Как выберетесь, дай знать.

– Джон! – крикнул Бут. – Скоро там?

– Почти готово, – послышалось из темноты. Через некоторое время вернулся Хьюстон.

– У кого еще взрыватель? – спросил он.

– У Джона, у кого же еще, – ответил сержант, неопределенно махнув рукой. – Джон, взрыватель у тебя?

– Да, – коротко ответил тот, появляясь из темноты.

– Черта с два, «у Джона», – Хэнс повысил голос. – Если Гаррет знал, что здесь оборудование для клонирования, и эхиры им заинтересуются, то ему надо было пустить корабль ко дну наверняка.

– Эй, а он ведь прав, – поддержал Байерс. – Мы должны установить взрывчатку и вернуться на челнок, а кто подорвет заряды, если вдруг мы не возвратимся или нападут бледнокожие, как, например, сейчас?

Качка стала невыносимой.

– Не время рассуждать. Надо выбираться, – произнес сержант.

– Похоже, тебе придется остаться, – Джон навел на него оружие, – пока мы не получим ответ.

– В чем дело? Я здесь в равных с вами условиях. Я так же подохну, если мы не успеем.

– У кого еще взрыватель? – повысил голос взрывотехник, хотя все уже знали, у кого.

– У Рамона, – ответил Бут, заметно поникнув, – у него приказ подорвать корабль, если мы по какой-то причине не сможем. Стандартная подстраховка.

– Но Гаррет знал, что эхиры трутся здесь поблизости и знал, что мы вероятнее всего не успеем, поэтому пилот рванет заряды, как только эхирское судно выпадет из облаков.

– Не пори горячку, солдат. У нас еще есть время, и надо уходить, пока оно не вышло.

– Я что-то не понял, – спросил Байерс. – Мы, что, тут, подвиг совершаем? Жертвуем собой ради жирных генералов и их кошельков? Они, что, козлы, не могли потопить корабль с орбиты?

– Отставить! Все к выходу! – Бут не терял самообладания.

– Сержант… – послышался из динамиков взволнованный голос Криса, потом все утонуло в звуках выстрелов.

– Быстро поднимаемся, – скомандовал Бут, – домкраты бросить.

Солдаты покинули грузовой отсек. На выходе их ждал небольшой отряд эхиров. Застучали выстрелы. Эхирское оружие стреляло глухими хлопками, оставляя в воздухе светящиеся следы от выпущенных зарядов. Хьюстон спрятался за каким-то корабельным устройством, прижавшись к нему спиной. Эхиров не было видно в темноте. Тогда как людей хорошо было заметно по лучам фонарей.

– Почему нас не снабдили приборами ночного видения? – спросил Байерс, пытаясь перекричать звуки выстрелов.

– Потому, что они стоят гораздо дороже, чем твоя жалкая шкурка, – ответил Хьюстон, пряча голову от сыплющихся сверху искр.

Настоящего ответа на вопрос Хэнс не знал, как, впрочем, и все остальные.

Бледнокожие напирали. Хьюстон пристрелил парочку, выхватив лучом фонаря из темноты их тощие силуэты. Еще несколько повалились, скошенные выстрелами сержанта и Байерса. Натужно чертыхнулся Джон, видимо, поймав пулю. Майк, похоже, лупил наугад, его винтовка тарахтела, осыпая свинцом стены отсека. Во все стороны летели искры и отборная ругань. Внезапно все стихло. После перестрелки тишина показалась оглушающей. Слышно было, как кряхтит раненый Джон и сопит Байерс, перезаряжая оружие.

– Все живы? – спросил Хьюстон, так и не дождавшись, пока это сделает Бут.

– Меня зацепило, – ответил Джон. – Проклятье. В сумке с домкратами была аптечка.

– До выхода дотянешь?

– Если больше перестрелок не будет.

– Где-то сержанта не видно.

– Ему хана, – произнес Байерс, указывая фонарем на мертвое тело.

– Вот дерьмо…

Вдруг звездолет содрогнулся. Спустя секунду взрывная волна оглушила всех выживших и скинула Джона в проем, ведущий в грузовой отсек. Следом оттуда вырвался огненный столб и заполнил всю округу. У Хьюстона загорелись волосы, Байерс хлопнулся головой об переборку и затих в темноте. Хэнс попытался сбить пламя, но новый взрыв сбил его с ног. Воздух наполнился запахом горелого мяса. В это время его окатил с головы до ног поток, прибывший сверху – корабль зачерпнул воды. Фонарик потух, Хьюстон остался в полной темноте.

– Байерс! – позвал он, – Майк!

Тишина. Искать их, смысла нет. Надо выбираться. Снова полилась вода. Воздух наполнился мягким зеленоватым свечением. Из грузового отсека обильно повалил пар. Тела Байерса нигде не было. Хьюстон полез наверх. Уже слышались раскаты грома. Звездолет стал крениться.

Как внезапно все изменилось. Только что он слышал их голоса и мог видеть их лица. Теперь – полная тишина и чувство одиночества. Хьюстон карабкался по искореженному оборудованию, стиснув зубы.

«Неужели так бывает? – думал он. – Неужели Паркер знал, что будет именно так, и послал их на верную смерть?»

Вопреки накатившемуся отчаянию, Хэнс вдруг почувствовал себя в «своей тарелке». Это чувство уже посещало его там, на насосной станции. Нужно перетерпеть боль, преодолеть отчаяние. Нужно выбраться, выжить. Организм полностью брал на себя эти функции, Хьюстон просто подчинялся ему, подчинялся инстинктам. Время вдруг изменило свой ход. Ускорилось или замедлилось, неважно, просто оно перестало ощущаться. Хьюстон остался наедине со стихией, с врагами, с войной. Внезапно он почувствовал себя непобедимым. Явный признак приближающейся смерти.

Он выбрался к шлюзу. Сверху спрыгнула троица эхиров. Один из них поскользнулся, приземляясь, и улетел в проем. Хьюстон, воспользовавшись замешательством, выстрелил в ближайшего. Оставшийся эхир набросился на Хэнса, намереваясь ударить его оружием. Хьюстон увернулся и подсек противника, но тут же получил головой в переносицу и повалился назад. Противник оказался легче, чем Хэнс предполагал, что, однако, не мешало ему наносить просто сокрушительные удары. Тощее тело врага состояло сплошь из тугих мышц. Хьюстон в какой-то момент понял, что ему не одолеть бледнокожего. Он закрыл одой рукой лицо, второй кое-как достал пистолет и выстрелил противнику под подбородок. За мгновение до этого эхиру удалось всадить Хьюстону некое подобие ножа в еще не зажившее плечо. Падая назад, бледнокожий представитель Сообщества потянул лезвие за собой, выхватив из мышцы Хэнса приличный кусок мяса. Хьюстон зарычал, больше от злости, чем от боли. Он не испытывал ненависти к эхирам, его врагом сейчас был человек, и имя ему было Гаррет Паркер.

В этот миг Хэнс перестал быть солдатом. Он наплевал на устав, присягу, честь, «долг перед родиной». Ему захотелось свернуть Паркеру шею, невзирая на последствия.

Превозмогая боль, он скинул с себя мертвого врага и поднялся на ноги. Корабль резко начал погружаться, принимая постепенно вертикальное положение. Шлюз, бывший все это время над головой, оказался теперь в боковой стене. Хэнс кинулся к выходу. Когда оставалось пару метров, он споткнулся обо что-то и упал, проехав остаток пути на груди. Выпасть из корабля в люк, находившийся уже в десятке метров над водой, ему помешал Крис.

– Хэнс, черт, ты жив!

Его силуэт освещали частые вспышки молний. Снаружи было темно как ночью. Ревел ветер. Хлестал дождь.

– Где Рамон? – прокричал Хьюстон.

– Он ушел. Хэнс, нам не выбраться.

В этот миг несколько выстрелов пронзили тело Криса. Он, ударившись о стену, опрокинулся назад и исчез в потоках дождя и ветра. Хьюстон отполз за переборку. Эхирский челнок висел над водой в нескольких метрах от люка. Он дал несколько очередей, не позволяя Хэнсу высунуться.

Эхиры отличались от людей не только внешне. Их отношение к жизни было несколько другим, особенно если жизнь эта принадлежала врагу. Враг должен быть уничтожен, повержен, раздавлен. Обратить его в бегство или взять в плен – значило дать ему шанс, шанс спастись, выкарабкаться и восстать. Поэтому им важно было убедиться, что противник мертв, и что у него не было возможности уйти.

Жизнь бледнокожие воспринимали как некую самостоятельную субстанцию, существующую отдельно от воли и разума. Они знали, что если оставить ей хоть малейший шанс, она найдет лазейку и использует любую возможность, чтобы спастись.

Хэнс помнил об этом и понимал, что дальше дороги нет. Эхиры не дадут ему уйти, они будут «пастись» здесь до тех пор, пока «Дамодара» не утонет. Его спасет только чудо, но чудеса не случаются, когда этого ждешь.

Трещали переборки. Где-то в недрах звездолета что-то навязчиво гудело. Снаружи завывал ветер и барабанил по корпусу дождь, им вторил шелест дюз эхирского челнока, висевшего неподалеку. Другой корабль, прибывший с орбиты и, судя по могучему реву, более крупный, наворачивал круги вокруг места крушения. Хьюстон почти физически ощущал злобу, исходящую от бледнокожих: они не могли достать вожделенную добычу, как бы им этого ни хотелось. Он мог высунуться и показать им средний палец напоследок, но нет, он отправится на тот свет с уверенностью, что все то добро, коим были набиты трюмы звездолета, пойдет на дно, а эхирское командование будет кусать локти от бессилия что-либо предпринять.

Корабль уходил под воду. Когда светящаяся жидкость достигла люка, Хэнсу удалось выбраться. Он здорово нахлебался. Под водой звуки бури исчезли. Мимо него, набирая скорость и увлекая за собой, погружался звездолет. Хьюстон пытался оттолкнуться от корпуса, но не мог дотянуться до обшивки. Попав в воронку, создаваемую кораблем, он неумолимо шел ко дну вместе с ним. Мимо проплыла надпись «Дамодара», выполненная десятиметровыми буквами. Наконец, показав напоследок огромных размеров дюзы и обдав Хьюстона роем пузырей, корабль исчез в зеленой пучине.

Голова Хэнса наполнилась гулом. Вода давила на барабанные перепонки, непреодолимо хотелось вдохнуть. Он изо всех сил греб наверх. В поле зрения то и дело попадали раненое плечо и темное на фоне зелени кровавое пятно, расплывающееся вокруг.

Отчего-то подумалось о подводных хищниках, которых мог привлечь запах крови. Потом мозг перестал сопротивляться требованию легких и открыл диафрагму. Вода, попавшая в дыхательные пути, вызвала ужасающий приступ боли, но Хьюстону было уже все равно.

Какое-то время он смотрел в зеленую светящуюся пустоту, потом океан окрасился в багровый цвет и перестал существовать.