Текст книги "Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова"

Эти соображения в равной степени применимы и к вариантам из ранней редакции, что совершенно лишает почвы для рассуждений о «не прозвучавших в полную силу» творческих замыслах Булгакова. Просто замысел был не тот, какой хотелось бы кому-то видеть.

Итак, сцену с обвинениями Пилата следует рассматривать как апологетику еврейского народа, неповинного, по мнению писателя, в том, в чем его обвиняют черносотенцы. Это настолько существенный тезис, что Булгаков счел необходимым неоднократно продублировать его в тексте. Поскольку и эти места в романе внимания исследователей не привлекли, привожу их:

«…Мы теперь будем всегда вместе <…> Раз один – то, значит, тут же и другой! Помянут меня, – сейчас же помянут и тебя!» Эти обращенные к палачу слова жертвы созвучны с приведенным выше высказыванием Фаррара. Они означают, что одиозная слава Пилата в поколениях будет неразрывно связана с именем Иисуса. Это не что иное, как прямое обвинение Пилата, и только его одного; обвинение, отрицающее вину народа. И оно тем более значимо, что вложено в уста самого Иешуа.

Еще один очень важный момент, выпавший из поля зрения исследователей, – диалог Пилата с Левием Матвеем. На предложение прокуратора поселиться в Кесарии и служить в его библиотеке Левий ответил отказом.

«– Почему? – темнея лицом, спросил прокуратор, – я тебе неприятен, ты меня боишься?

Та же плохая улыбка исказила лицо Левия, и он сказал:

– Нет, потому что ты будешь меня бояться. Тебе не очень-то легко будет смотреть в лицо мне после того, как ты его убил».

Находящийся рядом с блудницами на самой нижней ступени общества, презираемый всеми и не допускаемый в Храм жалкий мытарь осмеливается на неслыханную дерзость – он не только не выражает своего страха перед свирепым прокуратором, но, наоборот, утверждает, что тот сам будет его бояться. Бояться потому, что это он, прокуратор, убил Иешуа. Только он один, ни о какой вине народа речи здесь нет. В качестве последней точки в этом вопросе служит неожиданная реакция прокуратора:

«– Молчи, – ответил Пилат, – возьми денег».

То есть вместо того, чтобы уничтожить Левия на месте за дерзость, он пытается откупиться, фактически признавая этим самым свою вину.

Но и это не все. Булгаков заставляет Пилата идти на еще более невиданное унижение: ссылаясь на авторитет Иешуа, прославленный своей свирепостью прокуратор просит жалкого мытаря о милости к себе: «Ты жесток, а тот жестоким не был…» Таким образом, диалог Пилата и Левия несет значительную идейную нагрузку, раскрывая истинное отношение Булгакова к апокрифическому толкованию т. н. «исторической вины» еврейского народа.

Как видим, при создании романа «Мастер и Маргарита» в качестве одного из стержневых моментов этического пласта ершалаимских глав мыслилась апологетика еврейского народа в контексте пресловутой «исторической вины». С другой стороны, достойно глубочайшего удивления то обстоятельство, что, кроме необоснованных и, к счастью, достаточно неквалифицированных попыток приписать Булгакову проявления антисемитизма, в огромном потоке околобулгаковских исследований нет ни одного упоминания о том, что в окончательной и знаменитой на весь мир редакции романа эта тема присутствует вообще. А ведь именно она прямо указывает на основной прототип образа Мастера, которым, конечно же, сам Булгаков ни в коей мере не является[78]78
  Наличие в созданном Мастером романе апологетических моментов в отношении еврейского народа однозначно указывает на личность основного прототипа этого образа – А. М. Горького, «антипогромные» памфлеты которого получили наибольшую известность.


[Закрыть].

Подытоживая сказанное, следует отметить, что роман «Мастер и Маргарита» свидетельствует об активной апологетической позиции Булгакова в отношении т. н. «исторической вины» еврейского народа; эта позиция четко проявляется на всех стадиях работы над романом. Преднамеренность включения этой темы подтверждается и ее особой, стержневой ролью в фабуле, где она несет двойную нагрузку, являясь еще и своеобразным ключом, указующим не только на личность прототипа образа Мастера, но и на тональность, в которой должен быть прочитан весь этический пласт.

* * *

Уж коль скоро зашел разговор о булгаковской этике, то, пожалуй, самое время сказать слово и о проявлении этики по отношению к самому Булгакову со стороны уважаемых (или теперь уже просто модных?) критиков.

Полагаю, что изложенные в этой главе выкладки вряд ли могут вызвать по-настоящему аргументированные возражения – по крайней мере, со стороны здравомыслящих людей. После появления в «Литературном обозрении» статьи М. А. Золотоносова я по наивности направил Михаилу Анатольевичу письмо, в котором в сжатой, но достаточно ясной и подчеркнуто уважительной форме изложил приведенные выше соображения. Возможно, редакция журнала не выполнила свой долг и не переслала своему автору отклик читателя, поскольку через год критик развил эту же тему на страницах другого издания:

«Мастер и Маргарита» растет <…> из бульварной литературы начала ХХ века. Всю жизнь сознательно стремившийся к славе, успеху, Булгаков писал роман, на успех как бы обреченный. Это выразилось не только в особого рода упрощении основных линий романа, заставляющих вспомнить о технологии изготовления экспонатов „масскульта“, но и в упрощении центральных образов до схем, лишенных глубины и психологии, до знаков. Булгаков использовал готовые бульварные жанры в качестве строительного материала, отбирая лишь то, что уже доказало свою несомненную способность поражать и увлекать читателя».

Характерно, что это обвинительное заключение, составленное в кондовых традициях МАССОЛИТа, мастер гильдии критиков предварил заглавием, сформулированным по образцам, характерным для ставшего таким привычным за 70 лет жанра политического доноса: «Булгаков грех. Неюбилейные размышления о итогах „булгаковского года“». Что ж, в «упрощении до схем, лишенных глубины и психологии, до знаков» М. А. Золотоносову не откажешь. Что есть, то – есть. И, казалось, появившаяся после этого краткая, но емкая реплика М. Панина[79]79
  Михаил Панин. Вот такая СРА. «Литературная газета», 28.10.92.


[Закрыть] (цитирую только часть: «Пора, по-моему, ставить уважаемому критику диагноз. У психотерапевтов, долгое время имевших дело с сумасшедшими, часто развивается так называемая наводящаяся шизофрения. Тотальная война с антисемитизмом, которой некоторые литераторы посвящают всю свою жизнь без остатка, переходит порой в „охоту на ведьм“ и не менее опасна для такого боевика, чем наводящаяся шизофрения») поставила не только диагноз, но и последнюю точку в этом затянувшемся разговоре.

Но как оказалось, битому неймется: «Я с удовольствием изучаю СРА <…> „Мастер и Маргарита“ вырос из бульварной литературы, я это доказываю, и это многих огорчает»[80]80
  Из жизни карандашей. Критик М. Золотоносов в беседе с обозревателем «ЛГ» С. Тарощиной. «Литературная газета», 21.7.93.


[Закрыть].

Нет, Михаил Анатольевич, огорчает не это, а то, что под своим «доказываю» маститый критик подразумевает прозрения более чем сомнительного достоинства – «возможно», «на наш взгляд», «не исключено», «можно подозревать», «видимо», «весьма вероятно», которые даже при наличии самого пылкого воображения нельзя признать «вереницей прочно упакованных силлогизмов», если уж пользоваться определениями персонажей романа. И уж если «на наш взгляд», то все это выглядит так же доказательно, как, скажем, и набор сентенций гоголевского персонажа, закончившего свои «Записки» глубокомысленным вопросом о наличии шишки под носом у алжирского бея. Тем более что свой диагноз, причем без скидок на «наводящуюся», Гоголь вынес в название.

Вывод о наличии в культуре русского народа некоей антисемитской «субкультуры» был бы не так страшен, если бы его не подхватили с бездумной готовностью весьма солидные издания, предоставляющие вам возможность изгаляться на своих полосах. Страшно то, что работники этих изданий не понимают или не хотят понять того, что такие измышления распространяются на всю русскую культуру и всех ее носителей. В том числе и на Льва Толстого, создавшего по просьбе Шолом-Алейхема целый цикл произведений, чтобы помочь пострадавшим от погромов в Кишиневе. Таких примеров можно привести сколько угодно. Вспомнили бы Горького, ненавидимого черносотенцами за его антипогромные памфлеты. А ведь это – русские люди, столпы нашей культуры. Здесь не грех привести мысль проницательного Ю. Айхенвальда, высказанную им еще в 1911 году: «…Кто не умеет читать, не должен заниматься историей литературы»[81]81
  Ю. Айхенвальд. Силуэты русских писателей. М.: «Республика», 1994, с. 25.


[Закрыть].

Кстати, о каком народе так уважительно писал Нестор-летописец (конец 12-й – начало 13-й стр. Ипатьевского списка)?.. И почему в былинах, восходящих к дохристианской эпохе, уже фигурирует число «сорок»? Сопоставили бы это с до сих пор не объясненными лингвистическими парадоксами в древнерусском языке; похоже, уже тогда отношение наших предков к этому народу вряд ли ограничивалось одним лишь уважением… Или: символизирующую мировую катастрофу булгаковскую черную тучу, накрывшую Солнце в Москве, с описанием битвы Игоря с половцами: и там черные тучи, символизирующие врагов Руси, идут с самого моря, хотят прикрыть четыре солнца. Нет, истоки закатного романа следует искать, скорее, в памятниках древнерусской культуры, чем в творчестве полуграмотных антисемитов.

Глава IX. О парадоксах в романе

– Ну, Тверскую вы знаете?

Фраза из романа

Двенадцать тысяч лун за одну когда-то, не слишком ли это много?

Маргарита

Вынесенная в эпиграф рядовая на первый взгляд фраза из романа на самом деле парадоксальна в том смысле, что в беседе двух москвичей такой вопрос о центральной улице звучит просто нелепо. И внесение ее в текст романа могло преследовать только одну цель: побудить догадливого читателя вспомнить, что эта улица с 1932 года носила имя Горького. Таким образом, хотя это имя в романе не звучит, оно все же присутствует, причем довольно явственно, появляясь в подсознании читателя независимо от его воли. Здесь Булгаков демонстрирует прекрасное владение приемами психологии, используя их для провоцирования неконтролируемых ассоциаций.

Поскольку о ходе творческого процесса Булгакова при создании романа известно мало, данный пример представляет интерес еще и тем, что дает возможность заглянуть в творческую лабораторию писателя.

Далее. В фабулу романа включены факты, на первый взгляд не соответствующие действительности и воспринимаемые как просто нелепые. Понятно, что толкование каждого из них в отдельности затруднительно; однако в совокупности они дают повод задуматься, поставить вопросы, искать на них ответы.

…В соответствии с фабулой, Мастер нашел выигрыш в сто тысяч рублей в корзине с бельем. Как бы ни толковался образ Мастера – в общепринятом, исключительно позитивном, или в более характерном для творческой манеры Булгакова диалектическом плане, вряд ли можно отрицать, что данный эпизод никак не вписывается в этот образ: такие люди в житейских вопросах всегда остаются в проигрыше. Это парадоксальное обстоятельство не только находит свое объяснение при определении прототипа образа Маргариты, но и служит ключом к идентификации в топографии Москвы «дома Маргариты» – того самого, поиски которого другими путями на протяжении вот уже двадцати пяти лет успеха не дали.

Или вот такая «неточность»: описывая «дом на Садовой», Булгаков почему-то приводит номер 302-бис, что не соответствует реальной системе нумерации улиц Садового кольца. Оказывается, что до революции Садовое кольцо Москвы имело сквозную нумерацию, которая заканчивалась номерами 447–448. В частности, описанный в романе дом И. Д. Пигита, в котором когда-то жил писатель, имел номер 166. Так что номер 302-бис (то есть 302-а) вполне естественно вписывается именно в эту систему, что дает основание рассматривать этот факт как сигнал о том, что описываемые в романе события связаны с чем-то, происходившим еще до революции. К такому же выводу приводит и реконструированное М. О. Чудаковой начало первой редакции, где обыгрывается дата по старому и новому стилям.

Намек на сплошную нумерацию Садовых улиц Москвы вынуждает обратиться к адресным книгам дореволюционного периода, и тогда обнаруживаются два чрезвычайно интересных момента.

Первый, шокирующе неожиданный, особенно для тех почитателей творчества Булгакова, которые безуспешно занимаются поиском «дома Маргариты» в так называемых «арбатских переулках». Оказывается, что в том, дореволюционном временном измерении «арбатские переулки» – вовсе не то, что подразумевается под этим понятием в наши дни. Арбатом (Арбатской частью) называли район Москвы между Садовым и Бульварным кольцами, ограниченный с одной стороны улицей Пушкинской, с другой – Дурновским переулком и Собачьей площадкой (сейчас их нет, это – северная сторона проспекта Калинина с многоэтажными домами). В эту Арбатскую часть входил Патриарший пруд (!), часть Тверской (Горького) от площади Пушкина до площади Маяковского, дом Пигита с «нехорошей» квартирой и многое другое, но только не улица Арбат и не район Сивцева Вражка, где ведутся поиски дома. Это уже – Пречистенская часть.

Деление Москвы на 18 «частей» и один «участок» сохранилось вплоть до тридцатых годов, причем оно официально сочеталось с введенным после революции делением Москвы на шесть районов.

Путаницу, возникающую при различном толковании понятия «Арбат», можно проиллюстрировать таким примером. В недавно изданном полном тексте воспоминаний Ф. И. Шаляпина[82]82
  Федор Шаляпин. Страницы из моей жизни. Маска и душа. М.: «Книжная палата», 1990, с. 307.


[Закрыть] есть такие интересные строки:

«Я помню характерное слово одного из купеческих тузов Москвы – Саввы Тимофеевича Морозова. Построил он себе новый дом на Арбате (выделено мною. – А. Б.) и устроил большой праздник, на который, между прочим, был приглашен и я. В вестибюле, у огромной дубовой лестницы, ведшей в верхние парадные залы, я заметил нечто, похожее на фонтан, а за этим большие цветные стекла, освещавшиеся как-то изнутри. На стекле ярко выступала чудесная лошадь, закованная в панцырь, с эффектным всадником на ней – молодым рыцарем, которого молодые девушки встречали цветами».

Комментаторы книги Е. и В. Дмитриевские подправили Шаляпина: «В доме на Арбате жил А. И. Морозов, а С. Т. Морозов построил себе особняк на Спиридоньевской улице (ныне улица Алексея Толстого). Именно этот дом в „готическом“ стиле имеет в виду Шаляпин».

Комментаторы правильно дают адрес готического особняка С. Т. Морозова. Но Шаляпин, именно его имея в виду, прекрасно знал, что дом находится именно на Арбате, у Патриаршего пруда, то есть в Арбатской пожарной части Москвы. Кстати, титулярный советник учитель А. И. Морозов, о котором они упоминают, жил не совсем на улице Арбат, а в прилегающих переулках – вначале в доме Никулиной-Дмитриевой по Калошному, 12, позже – купца Юдина по Староконюшенному, 21.

Второй момент, извлеченный из факта сплошной нумерации Садового кольца, – дом 302 находится на Сухаревской площади, в Мещанской части. Дома с номером 302-бис (302-а) не было в природе. Ближайший с такой структурой номера – 308-а по Садово-Спасской (Сретенская часть). Этот дом ничем не примечателен кроме, пожалуй, того, что в соседнем, 310-м, жил знаменитый покровитель театрального искусства Савва Иванович Мамонтов, о котором принято упоминать, когда идет речь о Савве Морозове.

Еще один парадокс, служащий в качестве ключевого, содержится в реплике Маргариты, комментирующей слова Воланда о том, что Пилат каждое полнолуние испытывает беспокойство: «Двенадцать тысяч лун за одну когда-то, не слишком ли это много?». Броская парадоксальность этой фразы заключается в том, что с момента казни Христа до описываемых в романе событий прошло не двенадцать тысяч лунных месяцев, а почти вдвое больше – примерно 23 500, если принять разницу в датах в 1900 лет. Но всеведущий Воланд не поправил Маргариту в ее ошибке; механическая ошибка со стороны Булгакова исключена, поскольку из работ М. О. Чудаковой видно, что Булгаков придавал исключительно важное значение изучению движения Луны именно в связи с написанием романа[83]83
  «Шестая (вторая полная) редакция, составившая 6 толстых тетрадей рукописного текста, была закончена 22–23 мая 1938 года. <…> К этой редакции примыкают две тетради материалов для намеченной „отделки“ романа: выверка календаря фабулы, <…> зарисовки положения Луны над Пречистенкой, видной из окна квартиры писателя в Нащокинском переулке (ул. Фурманова), а также подробные описания вида небосклона, делавшиеся регулярно с 10 марта 1938 года до ночи с 8 на 9 октября 1938 года. Записи о луне от 29 и 30 марта 1939 года были последними в этой тетради». – М. О. Чудакова. Архив М. А. Булгакова, с. 131.
  Как видно из приведенного отрывка, наблюдения за Луной велись писателем почти в течение года после окончания романа. Этому есть объяснение: приведенные в основном тексте романа астрономические детали давали двоякое решение задачи определения стороны света, на которую выходит фасад дома Маргариты. Видимо, обнаружив это после завершения окончательной редакции, Булгаков в написанный в мае 1939 года эпилог включил и дополнительные сведения о Луне, что устранило неопределенность.


[Закрыть]. Можно предположить, что эта ошибка введена в текст преднамеренно.

Действительно, писателем была учтена астрономическая тонкость: в любой точке земного шара все полнолуния подряд наблюдать невозможно. Дело в том, что полнолуние – это не период, а миг, определяемый астрономами с точностью до минуты. Поэтому, когда оно происходит, то его можно видеть только на той стороне земного шара, которая обращена к Луне. Поскольку длительность синодического месяца не кратна земным суткам[84]84
  «Каждая луна имеет дней, 29. И пол дня, и пол часа, и пятую часть часа». – Псалтырь, «Лунное течение» (используется при вычислении дат Пасхи).


[Закрыть], каждое последовательное полнолуние наблюдается в разных частях Земли; в целом же за длительный период времени в каждой конкретной точке, в том числе и в той, где отбывает наказание Пилат, можно наблюдать только половину от всех полнолуний.

Как видим, Маргарита не ошиблась. Более того, такая ошибка в романе не может выйти из-под пера писателя непреднамеренно, как бы «вдруг», сама по себе. Такую «ошибку» нужно тщательно готовить – ведь специфика жанра не позволяет использовать в диалогах многозначных цифр; она требует округления до целого числа тысяч. Однако даже при таком вынужденном округлении истинная ошибка не вышла за пределы двух процентов, что является поразительной (если хотите – астрономической) точностью.

Хотя этот ключ непосредственно никакой информации по фабуле не раскрывает, он выполняет не менее важную функцию: сигнализирует о достоверности всех включенных в текст временных меток, позволяющих определить подразумевающиеся в романе события по зашифрованным датам. Иными словами, ключ это особый; я назвал бы его «ключом достоверности».

Как еще один такой ключ можно рассматривать и эпизод с гибелью Берлиоза под колесами трамвая на Патриарших прудах. Любителями творчества Булгакова ведется немало споров относительно правдоподобности того, ходил ли возле Патриаршего пруда трамвай вообще – ведь ни на одной из транспортных схем Москвы такой трамвайной линии нет. Да и старожилы этого района Москвы такой факт не подтверждают. В частности, Н. Кончаловская, жившая с родителями с 1912 года в том самом доме на Садовой, где в начале двадцатых годов жил и Булгаков, категорически отрицает движение трамвая у Патриаршего пруда[85]85
  Наталья Кончаловская. Круасаны и черный хлеб. «Дружба народов», № 1-1989 г.


[Закрыть]. Но вот московские краеведы как будто бы обнаружили не только остатки рельсового пути под дорожным покрытием, но и след от злополучного турникета, выход через который оказался для Берлиоза роковым. Казалось, что окончательную ясность в этот вопрос внес своими воспоминаниями о Булгакове В. Левшин, живший с ним в одном доме: «Иногда, ближе к вечеру, он [Булгаков] зовет меня прогуляться, чаще всего на Патриаршие пруды. Здесь мы садимся на скамейку подле турникета и смотрим, как дробится закат в верхних окнах домов. За низкой чугунной изгородью нервно дребезжат огибающие сквер трамваи»[86]86
  В. Левшин. Садовая 302-бис. Воспоминания о Михаиле Булгакове. М.: «Советский писатель», 1988, с. 173.


[Закрыть].

Но вот, наконец, Л. К. Паршин приводит в своей книге[87]87
  Л. К. Паршин. Чертовщина в американском посольстве, или 13 загадок Михаила Булгакова. М.: «Книжная палата», 1991, с. 132.


[Закрыть] текст полученной им из архива транспортного ведомства бумаги, где говорится, что «движение трамваев по интересующим вас улицам организовано не было», и предлагает исключить воспоминания Левшина из рассмотрения. Казалось бы, это – действительно окончательная точка; вопрос предельно ясен. Но на то, очевидно, и вовлекла этот трамвай в орбиту своей нечистой деятельности воландовская шайка, чтобы вносить неожиданные повороты именно в предельно ясные вопросы: Б. С. Мягковым, из всех исследователей наиболее полно проработавшим эти вопросы, обнаружена помещенная в газете «Вечерняя Москва» от 28 августа 1929 года заметка, из которой следует, что в ноябре того же года планировалось завершить прокладку трамвайных линий как раз на Малой Бронной и Спиридоновке (Алексея Толстого), то есть у самого пруда![88]88
  Б. С. Мягков. Булгаковская Москва. М.: «Московский рабочий», 1993, с. 98, 99, 214.


[Закрыть]

Облекая «ключи» в форму парадоксов и противоречий, Булгаков последовательно доводит до читателя скрытый подтекст. Анализ таких аспектов позволяет убедиться, с какой тщательностью писатель подходил не только к подбору материала для ключей, но и к их органическому включению в сюжетные линии без видимых «стыков».

Глава X. О календарях и Пасхах

Повторяя чью-то недостаточно обоснованную сентенцию, Б. В. Соколов утверждает, что «В редакции 1929 года действие ершалаимских сцен… разворачивается в июне… Булгаков подчеркивал таким образом несоответствие событий своего романа евангельской традиции»[89]89
  Б. В. Соколов. Указ. соч., с. 14–15.


[Закрыть]. Это не совсем так. Та сцена, которую Булгаков описывал в первой редакции, никакого отношения к Пасхе не имеет. Ведь там, судя по описанию М. О. Чудаковой, речь идет не о казни, а об искушении Христа лукавым. Это полностью соответствует каноническим Евангелиям, описывающим случай, когда Иисусу было предложено доказать свое божественное происхождение и броситься вниз с козырька храма:

«Потом берет Его диавол в святый город и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: если Ты Сын Божий, бросся вниз; ибо написано: „Ангелам своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею“. Иисус сказал ему: написано также: „не искушай Господа Бога твоего“»[90]90
  Матфей, 4–5, 6, 7; Лука, 4–10, 12.


[Закрыть].

Перед казнью Христос три года проповедовал; а еще перед этим Он принял крещение от Иоанна и постился сорок дней в пустыне. Вот тогда-то и происходило искушение, которое Булгаков описал, ни в малейшей мере не нарушив евангельской традиции.

А введена эта евангельская сцена с козырьком храма, по всей видимости, не затем, чтобы продемонстрировать несогласие с Евангелиями, а по чисто сюжетными соображениям. Весь роман построен на параллелях между событиями в Иерусалиме и в Москве. В той, первой редакции описывалось еще одно искушение – Бездомного, которого Воланд провоцировал на кощунство – растоптать изображение Христа. Эта параллель и должна была, скорее всего, стать стержнем фабулы романа. Да и действие «московских» глав происходило в июне.

Что же касается утверждения, что «Булгаков вернулся к традиционной евангельской хронологии, согласно которой казнь Христа была приурочена к иудейскому празднику Пасхи, пришедшемуся в тот год на пятницу 14 нисана», то, во-первых, Булгакову неоткуда было возвращаться, поскольку он-то уж знал Святое Письмо; во-вторых, казнь Христа состоялась действительно 14 нисана, но иудейская Пасха никогда не бывает ни в пятницу, ни 14 нисана. Это Булгаков тоже знал, и фактическая сторона изображения им евангельских событий сомнений не вызывает.

И уж если действительно говорить о традиционной евангельской хронологии, то извольте: согласно Евангелию от Иоанна и Второзаконию, Он был распят в пятницу, которая была лишь кануном Пасхи, но никак не самим праздником. Вот как выглядит синодальный текст 31 стиха 19 главы этого Евангелия: «Но как тогда была пятница, то Иудеи, дабы не оставить тел на кресте в субботу, ибо та суббота была день великий, просили Пилата, чтобы перебить у них голени и снять их».

Далее Б. В. Соколов пишет: «Однако, раз действие разворачивается соответственно в 29 и 1929 годах, ершалаимские и московские сцены в окончательном тексте произведения разделяет ровно 1900 лет. Этот период содержит девятнадцать столетий, 100 19-летних лунных циклов Метона и 25 76-летних лунно-солнечных циклов Каллипа. 76 лет – это наименьший отрезок времени, содержащий равное число лет по солнечному юлианскому и лунному иудейскому (древнееврейскому) календарю. Через каждые 76 лет фазы луны приходятся на одни и те же числа и дни недели по юлианскому календарю. Поэтому иудейская Пасха 14 нисана, приходившаяся в 29 году на пятницу 20 апреля по юлианскому календарю, падает на это же число и в 1929 году…»[91]91
  Б. В. Соколов. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Очерки творческой истории. М.: «Наука», 1991, с. 23.


[Закрыть]

Конечно, такие термины, как «цикл Каллипа», «цикл Метона», звучат эффектно и должны, в принципе, свидетельствовать о солидности исследования. Однако о том, что в 76 годах содержится 76 лет, можно догадаться и без привлечения экзотических циклов. Видимо, автор хотел сказать, что в 76 годах еврейского календаря содержится столько же дней, сколько и в 76 годах юлианского. Однако это тоже далеко не так очевидно: длительность 76-летних циклов еврейского и юлианского календарей разнится почти на 6 часов, поэтому корректировка еврейского календаря производится за счет изменения длительности 19-летних циклов от 6939 дней до 6941 дня. К тому же юлианский календарь «грешит» по отношению к тропическому году на одни сутки за 128 лет, и эта ошибка, составившая с новозаветных времен 16 суток, никак не корректируется по чисто идеологическим причинам. В приведенном утверждении Б. В. Соколова «Через каждые 76 лет фазы луны приходятся на одни и те же числа и дни недели по юлианскому календарю» содержится имеющая принципиальный характер неточность, которая будет разобрана ниже.

Так называемый «цикл Метона» – не что иное, как принятый за основу иудейского календаря 19-летний лунный цикл, канонизированный православием под названием «Лунное течение. Начинается же от настоящаго перваго круга, и восходит даже до девятаго надесять» и включенный в Пасхалию как один из трех основных документов, по которым вычисляются даты Пасхи. Да, Метон действительно позаимствовал у иудеев идею 19-летнего лунного цикла, однако не сумел как следует распорядиться ею. В результате этого разработанный им календарь был очень неточным, нуждался в постоянных корректировках, которые производились властями принятием волюнтаристских решений. Практически каждый мегаполис имел свой собственный календарь, причем все они отличались друг от друга, в том числе и текущими датами. Дело доходило до абсурда: когда войска Александра Македонского выигрывали сражение, то, не уверенные в текущей дате, направляли гонцов в метрополию узнать, не было ли корректировки календаря и за какой датой числить сражение.

Поскольку в последнее время попытки привлечь данные иудейской и христианской Пасхалий к разбору булгаковского романа присутствуют в работах различных авторов, то на этом вопросе стоит остановиться более подробно.

Иудейский лунно-солнечный календарь заменил лунный в IV веке до н. э.[92]92
  То, что Б. В. Соколов называет еврейский календарь лунным, является, видимо, опиской.


[Закрыть] В соответствии с библейскими преданиями, он был разработан по завету пророка Моисея, который вывел иудейский народ из Египта: «Помните этот день, когда мы вышли из рабства, и не вкушайте кислого хлеба в этот день, в том месяце, когда цветут деревья». В основу алгоритма иудейской Пасхалии положено несколько простых, но весьма надежных для определения точной даты Пасхи правил.

Суть календаря заключается в том, что начало каждого нового месяца (молед) приходится на новолуние; день полнолуния бывает по пятнадцатым числам. Одним из них является Пасха – в том месяце, на который приходится весенняя текуфа – равноденствие (по григорианскому календарю – 21 марта). Этот месяц назвали нисаном. Через 163 дня после 15 нисана наступает молед месяца тишри – Новый год. Иудейская религия запрещает праздновать Пасху по понедельникам, средам и пятницам; это условие соблюдается автоматически благодаря построению календаря, в соответствии с которым календарный цикл состоит из 235 лунных месяцев, составляющих 19 лет (12 лет по 12 месяцев и 7 – по 13)[93]93
  Теория еврейского календаря представляет собой с разных точек зрения ценнейший пласт культуры. Интересно, что еще в библейское время продолжительность лунного (синодического) месяца была определена как 29 дней 12 часов 793 холоким (час был разбит на 1080 холоким), то есть с точностью до секунд.
  Изданные в последние десятилетия книги по этому вопросу информации в полном объеме не предоставляют. Интересующимся можно рекомендовать: Иосиф Лурье. Математическая теория еврейского календаря. Могилев-на-Днепре, 1887.


[Закрыть].

Изложенное показывает, что посылки Б. В. Соколова о том, что «иудейская Пасха 14 нисана, приходившаяся в 29 году на пятницу 20 апреля по юлианскому календарю, падает на это же число и в 1929 году», изначально являются неверными: Пасха не может быть 14 нисана, не может приходиться на пятницу[94]94
  Ошибочная датировка Б. В. Соколовым Пасхи пятницей 14 нисана повторяет ошибку Э. Ренана. По иудейскому календарю новый день наступает с заходом Солнца. То есть суббота 15 нисана – Пасха наступила не в полночь, а в 6 часов вечера пятницы по европейскому исчислению.


[Закрыть]. К тому же, поскольку 22 апреля / 5 мая 1929 года – православная Пасха, то есть воскресенье, то 20 апреля / 3 мая – пятница, запретный для иудейской Пасхи день. Следует отметить также, что 20 апреля / 3 мая – слишком поздняя дата для иудейской Пасхи.

Что же касается того, что иудейская Пасха 29 и 1929 годов автоматически падает на одно и то же число юлианского календаря, то это тоже неверно. И вот почему.

Из-за астрономической неточности юлианского календаря, которая продолжает увеличиваться на трое суток каждые четыре столетия, за прошедшие с новозаветного периода 19 веков дата весеннего равноденствия сдвинулась к началу марта на 16 суток[95]95
  Эта разница в 16 суток на первый взгляд может показаться грубой ошибкой: разница между датами юлианского и григорианского календарей составляет 13 суток. Эти 13 суток «набежали» со времени Никейского Вселенского Собора (325 год), на котором была канонизирована формула исчисления даты христианской Пасхи. В 1582 году Папой Григорием XIII для корректировки ошибки летоисчисления был введен григорианский календарь (к тому времени дата равноденствия по сравнению с 325 годом сдвинулась на 10 дней к началу марта), за его основу была взята неизменность даты весеннего равноденствия, которое в 325 году пришлось на 21 марта; при этом три «лишних» дня, «набежавших» с новозаветных времен до Никейского Собора, были проигнорированы. Корректировкой даты были сдвинуты на 10 дней вперед; было принято также отбрасывать каждые 400 лет по три високосных года. Такими годами были 1700, 1800 и 1900-й.
  Целый ряд христианских конфессий, в том числе и православная церковь, не признавшие григорианский календарь, продолжают игнорировать поправки, что иногда вносит путаницу. Многие, в том числе и родившиеся в XIX веке, просто забыли, что до 1 марта 1900 года разница между «старым» и «новым» стилями составляла не 13, как сейчас, а 12 дней.
  В частности, ошибка В. И. Немировича-Данченко при переводе даты рождения МХАТ в «новый» стиль (он прибавил к «старому» не 12, а 13 дней) была повторена Булгаковым в ранних редакциях романа. Сам Михаил Афанасьевич, родившийся 3 (15) мая 1891 года, отмечал свое рождение по шестнадцатым числам. В датированном 7 мая 1932 года письме П. С. Попову он писал: «Через 9 дней мне исполнится 41 год» (Письма М. А. Булгакова. В кн.: М. А. Булгаков. Собрание сочинений в пяти томах, том 5, с.481); из дневниковой записи Елены Сергеевны следует, что день рождения в 1935 году отмечался 16 мая.


[Закрыть]. Поэтому говорить о совпадении дат разделенных 19 веками событий можно лишь в понятиях еврейского календаря, но ни в коем случае ни григорианского, ни юлианского.

Православная Пасха празднуется в первое воскресенье после 21 нисана, но при условии, что полнолуние наступило не раньше равноденствия. Если оно наступило раньше, то за точку отсчета берется следующее полнолуние, к этой дате прибавляется три дня, и только после этого ближайшее воскресенье будет днем православной Пасхи. Как видим, эта формула во всех случаях исключает совпадение православной Пасхи с полнолунием, в связи с чем встречающиеся в работах булгаковедов рассуждения о том, что в романе Булгакова под полнолунием имеется в виду Пасха, не имеют под собой каких-либо оснований.

Далее. В основу православной Пасхалии положены три астрономических периода: 19-летний круг луны, лежащий в основе иудейской Пасхи (именно через такой период с точностью до минут повторяется соединение Луны с Солнцем в одних и тех же небесных координатах, а также следование дат солнечных и лунных затмений); 28-летний круг Солнца, по истечении которого повторяется календарь с учетом високосных лет (совпадение всех дат с соответствующими днями недели); и, наконец, Индиктион, содержащий 532 года (28 лунных кругов или 19 солнечных). Полное совпадение следования всех лежащих в основе исчисления Пасхи параметров – дат, фаз Луны, золотых чисел, вруцелет, оснований, ключей границ, эпакт – происходит только по истечении 532-летнего периода. Отсюда следует, что, поскольку 1900 лет не кратны 532 годам, то в 29 и 1929 годах даты Пасхи не совпадают[96]96
  Как юлианский, так и григорианский годы состоят из 52 недель и одного дня; поэтому, если в каком-то году 1 января приходится на понедельник, то в следующем – на вторник, затем – на среду и т. д. Не будь високосных лет, по истечении 7 лет 1 января снова выпало бы на понедельник, и весь календарь повторился бы. Но високосный год длится 52 недели и 2 дня, и полное совпадение следования дат с днями недели происходит только через 28 лет (7 × 4 = 28). И все же этот цикл («круг Солнца») в чистом виде не может служить основой Пасхалии, поскольку цикл совпадения фаз Луны составляет 19 лет, а ведь именно они в увязке с датой равноденствия – основа для исчисления времени Пасхи. Поэтому за основу принят период, кратный как 28 годам солнечного круга, так и 19 – лунного. Таким минимальным периодом является 532-летний Индиктион (19 × 28 = 532).


[Закрыть]. Да и само сопоставление дат этих событий бессмысленно, поскольку в 29 году н. э. еще не было понятия ни о христианской Пасхе, ни о христианстве вообще.

Девять столбцов Индиктиона, перекрывающего 532-летний период, плюс так называемая «Зрячая Пасхалия», позволяющая по 35 ключевым буквам церковно-славянского алфавита быстро определить дату Пасхи на любой год, а также «Лунное течение» – вот три содержащихся в Типиконе и Следованной Псалтыри и лежащих в основе православной Пасхалии канонических документа. Так называемого 76-летнего «цикла Каллипа», неизвестно с какой целью упоминаемого Б. В. Соколовым, ни иудейская, ни православная Пасхалии не признают и никаких расчетов на его основе не строят. Ведь этот период не кратен длительности солнечных кругов (28 лет). То есть календари 1-го и 77-го годов не могут быть идентичными, что легко обнаруживается по несовпадению обозначенных в Индиктионе вруцелет[97]97
  Для примера рассмотрим три таких периода: 1409–1485 годы (начало Четырнадцатого Индиктиона), 1700–1776 (примерно середина) и 1864–1940 (конец). (Русская православная церковь при вычислении дат празднования Пасхи продолжает пользоваться 14-м Индиктионом и после 1940 года, отнимая от номера более позднего года 532); периоды выбраны по случайному признаку, в принципе могут быть взяты другие.
  По первому периоду: вруцелето 1409 года – 1, 1485 – 5; по второму: 1700 – 1, 1776 – 5; и, наконец, 1864 – 3, 1940 – 7. Как видим, во всех трех случаях разделенные 76 годами вруцелета отличаются на четыре; иными словами, несовпадение дней недели с числами составляет 4 дня.


[Закрыть].

Поскольку оперирование вруцелетами может кому-то показаться недостаточно наглядным, для проверки совпадения календарей, разнесенных на 76 лет, предлагаю чисто арифметический способ: нужно подсчитать количество дней в 76 годах и отбросить полные недели – то есть разделить это число на семь. Наличие остатка при таком делении прямо укажет на то, что календари не идентичны.

…Подсчитывать количество дней за три четверти века – утомительно. Но можно обойтись без этого, ограничившись счетом в пределах сотни – ведь целью является всего лишь выяснить, действительно ли в 76 годах содержится целое количество недель. Поскольку обычный год состоит из 52 целых недель и одного дня, то, не будь високосных, за 76 лет «набежало» бы 76 «лишних» дней. Но в 76 годах содержится 19 високосных, в которых еще по одному «лишнему» дню. Итого «лишних дней» за 76 лет набегает 95 (76 + 19), что составляет 13 недель и 4 дня. Вот эти-то четыре дня и опровергают приведенное утверждение Б. В. Соколова о том, что «через каждые 76 лет фазы луны приходятся на одни и те же числа и дни недели по юлианскому календарю». Действительно, если в каком-то году 1 января выпало на понедельник и случилось, скажем, полнолуние, то через 76 лет 1 января эта фаза Луны действительно повторится, но это будет пятница. А предсказываемое Б. В. Соколовым совпадение состоится тоже 1 января, но только через 532 года. А через 1900 лет, как он пытается это утверждать, совпадения не будет.